Текст книги "Клан – моё государство 2."

Автор книги: Алексей Китлинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 41 страниц)

Глава 4

После того, как проехали контрольный пункт, охраняемый солдатами под командой прапорщика, который не преминул стрельнуть сигарет со словами: «Это солдатам, я сам-то не курю», Иштым спросил:

– Вы, Александр, извините, но я спрошу в лоб.

– Помилуйте! Я вопросов не люблю,– Сашка развернулся в сторону Иштыма.– Просто говорите.

– Хорошо. Вопросы, почему не любите?

– Устал я от них. Все их задают и все ждут ответа, но я не Создатель, обычный человек. Вот Панфилов поморщился, когда я сказал, что надо дела вести на равных и я его понимаю. В нём генерал сидит и избавиться от такого наследия тяжело. Ладно, спрашивайте.

– Да, собственно, я вот что хотел выяснить. Вы нас тогда в 1987 году на железке атаковали. Только дайте мне высказаться, не перебивайте. Наши знают об этом, но решили не говорить, прока ведь всё равно нет, да и мёртвых из могил не поднять. Только я вот о чём… Вы не отрицайте, что не вы.

– Я и не отрицаю. Мы, наше дерьмо.

– Мне важна техническая часть. Там среди "ушей" были новые. Вы их сняли или?

– Сняли.

– И где они?

– Мои ребята притащили, собственно, один, запаковав его в свинец, а ещё один пустили под лёд реки. Обычные по кустам развесили, часть в поезде перед прыжком на столик положили. Что вас беспокоит так?

– Мы обычные все обнаружили, а три новых не отыскали. Всего их изготовлено было десять. Это моя конструкция и собирал я их в лаборатории лично. Сигнал выключить невозможно, они на радиоактивной батарее, у которой очень высокий уровень.

– Три, говорите,– Сашка посмотрел на Иштыма и тот кивнул в подтверждение.– Значит, одного не достаёт.

– По тогдашнему плану, комиссия, разбиравшая события на железной дороге, списала всё на США, ведь считали, что именно они снимали Давыдова с поезда.

– Ну списали и бог с ними.

– Дело в том, Александр, что два таких устройства, согласно данных полученных от нашего агента в США, действительно там объявились.

– Это ещё ни о чём не говорит, но на определённую мысль наводит, не очень хорошую, правда. У вас в отношении меня, у меня в отношении кого-то в вашей команде. Давно информация о том, что там "уши" объявились прошла?

– Год спустя после событий на дороге.

– Оперативно сработано. Оставшиеся семь у вас взяли под роспись?

– Что вам на это ответить?– Иштым посмотрел на Сашку.– Ох, как всё это неприятно. Даже под ложечкой засосало.

– Неприятно что? Что в поезде до сих пор, возможно, простые граждане облучаются или что свои потянули?

– И то, и то,– Иштым сбавил скорость и перестроился в крайний правый ряд.

– Если вам плохо, давайте я поведу машину,– предложил Сашка.

– Да нет,– отказался Иштым.– За граждан – это моральные угрызения, вы ведь знаете, что жизнь и здоровье в этом государстве мелочь, но от этого только больней. Второе более страшное. Похоже, что это нам на шею хомут. Как вы считаете, куда это тянется?

– Третий мог попасть под пулю или каблук. Наши, которые прыгали переобулись в поезде в боты с щипами, ведь им предстояло бежать цепочкой по обледеневшему полотну. То устройство, что под лёд пустили, осело где-то в песчаной косе, они ведь у вас тяжёлые. Одно у нас и вам его наш человек передаст или покажет. Я пошлю с дозиметром на дорогу своего человека, пока зима не грянула и он там пошарит. Думаю, что отыщутся остатки развалившегося.

– Слабое утешение, если это подтвердится.

– Я понимаю, что слабое, но в систему поиска по секретным программам у вас в конторе я не смогу предпринять действий, чтобы выяснить, кто из семи оставшихся устройств, при перевозке, тиснул пару штук. Внимание!– предупредил Сашка.– Сзади лихач, бреет прямо на кладбище.

Иштым прижался к самой обочине. Мимо них на скорости под 160 пронеслась белого цвета "девятка". Сашка машинально достал пистолет и, высунув руку в открытое боковое окно, выстрелил. "Девятка" пошла юзом и слетела в кювет.

– Красиво лёг, однако. Видимо, парень имеет опыт вождения машины. Скорее всего бывший автогонщик. Едем тихо.

– Останавливаться?– спросил Иштым.

– У нас на "хвосте " гаишники, если они подскочат раньше нас и станут тормозить, остановимся. Я вылезу, а вы сидите на месте и, если что-то экстремальное случится, сразу по газам и уезжайте.

– Не успеваем,– сказал Иштым.

– Вижу,-ответил Сашка и следом их обошла "шестёрка" ГАИ.

Когда проезжали мимо, сержант показал жезлом, чтобы остановились. Напарник и сотрудник в гражданском уже обыскивали двоих из белой "девятки". Иштым затормозил.

– Значит, как договорились,– предупредил ещё раз Сашка и вылез со словами:– Что случилось, командир?

– Документы предъявите свои и того, кто за рулём,– козырнув и не представляясь, сказал нагловато сержант.

– Нет проблем,– Сашка достал из кармана радиотелефон и, набрав номер, стал говорить:– Центральная, это майор Орлов, охрана президента России, соедини с дежурным по Госавтоинспекции,– наступила пауза.– Семёныч, привет! Это Орлов с тобой говорит. Узнал? Да ни хрена ты не узнал. Не мог ты меня узнать, потому что голоса моего знать не можешь, это я вас всех по голосу знаю, а вы только прикидываетесь, что меня знаете,– Потом Сашка слушал и произнёс:– Тут ваша патрульная бригада угонщиков подцепила, сержант хочет меня в понятые определить. Ты знаешь, Семёнович, я могу по роже дать, разжаловать, а вопросы задавай ему сам, они ведь хвост трубой держат, когда рядом нет проверяющего,– и Сашка передал радиотелефон сержанту.

Тот слушал, время от времени повторяя: "Есть, товарищ полковник", "Так точно", вернув Сашке радиотелефон, сержант сказал:

– Так бы сразу мне показали удостоверение и всё,– сержант махнул рукой и небрежной походкой стал отходить.

Сашка сел в машину, но одетый в штатское сотрудник его окрикнул:

– Эй, майор!

– Что, служивый?– ответил Сашка, вылезая и направляясь тому на встречу.

– Мне плевать, кого ты охраняешь, хоть Господа. Я капитан Зимин, отдел по борьбе с бандитизмом,– представился штатский.

В это время задержанные и сотрудники ГАИ вытянули с помощью троса "девятку" из кювета. Сашка видел, как один из белой "девятки" бросил на заднее сиденье машины ГАИ свёрток. Это была такса, которую платили в случае поимки за угон, после чего угонщики отпускались вместе с машиной. Не отвечая, Сашка ударил штатского между ног, когда тот согнулся, шарахнул локтем в челюсть. Штатский упал на пыльную обочину. Гаишники и угонщики встали в ожидании дальнейших событий. Сашка подошёл, вытащил из машины ГАИ пакет, развернул, сумма была приличная.

– Как делите, мусора?– спросил Сашка и рассыпал пачки купюр под их ноги.

– Слышь, майор!– обратился к Сашке один из угонщиков.– Ну зачем кипишь? Ты в силе, к чему тебе с нами связываться. Ну сядем мы на нары, тебе что, легче будет от этого? Он что,– мужик показал на лежащее тело капитана,– тебе на самолюбие наступил? Ну прости его, засранца, он же пьяный, какой с него спрос. Тем более, ты ему его долю уже дал.

– Значит так, сержант,– Сашка ткнул его пальцем в грудь.– В тачку с напарником сели и вас тут не было и быстро. С Семёновичем я обо всём условлюсь,– гаишники мгновенно впрыгнули в свою машину и отвалили.– А вы, деловые, собирайте деньги, они на деревьях не растут. У вас десять минут на смену колеса. Эту падаль тоже грузите и подкиньте в ближайшую больничку, я ему челюсть сломал. И помалкивайте,– Сашка направился в сторону машины Иштыма, по пути вытащив у лежащего табельный пистолет и удостоверение.

– Паш,– крикнул один из угонщиков,– перетащи капитана в тачку, а то лежит на дороге, маячит.

Названый Пашей, подбежал к капитану, подхватил под руки и перетащил к "девятке", где вдвоём они быстро утолкли поломанного в машину.

– Поехали, инцидент исчерпан,– сказал Сашка.

Иштым вырулил машину на дорогу, посмотрел на Сашку как-то подозрительно и спросил:

– Вы думаете исчерпан?

– За это вы не беспокойтесь, уж в чём-чём, а тут я толк знаю. Этот Зимин порядком всем уже надоел. К него папа работает в аппарате управляющего делами Кабинета Министров. За угон есть плата сотрудникам ГАИ, но это территория чужая для Зимина, он хоть и сын большого начальника, но ему всё равно пришлось бы возвращать. А вот зачем он сюда сунулся, скорее всего на вечерний кабак не хватало, он пьянь ещё та. Да вы не волнуйтесь, это мои заботы. Возвратимся к нашему разговору про "уши". Итак каблук или пуля, выясним. Скажите, а постановщик не мог тиснуть? Сколько их работало?

– Думаете, что могли украсть один, а выдать за два?

– Вполне,– ответил Сашка.

– Вы так спокойно и обыденно об этом говорите, у меня аж дрожь в коленках. С вами иметь дело сложно. То вы оперативника по роже бьёте, то совсем не обращаете внимание на возможное недоверие к вам с моей стороны.

– Так это вы мне не доверяете, почему я должен по этому поводу волноваться.

– Ну, спасибо!– воскликнул Иштым.

– Вы только не обижайтесь, но мне категория недоверия в отношении меня действительно не стоит в понимании. Если мы притащим вам одну снятую и то, что осталось от второй, вы поверите?

– Конечно. Тогда получается, что кто-то наверху тиснул.

– И там есть иуды. Без них и раньше не обходилось, а теперь и подавно. Какое время – такие нравы.

– Мне фамилии постановщиков вам дать или не надо?

– Если доверяете мне, то да, а если нет, то пусть Евстефеев занимается.

– Всего их было трое, двое теперь в Москве, а один в ЮАР.

– Выбор вам делать.

– Тогда вы проверьте того, который в ЮАР, а двоих тут я Евстефееву поручу, но ему надо будет всё рассказать.

– Секреты ваши, вам и решать с кем ими делиться.

– Вас в центр?– спросил Иштым, когда они подъехали к Садовому кольцу.

– Нет. Тут высадите. Вы имеете радиотелефон?– вылезая, поинтересовался Сашка.

– Да.

– Вам Тим сообщит результат проверки.

– Может сильно спешить не стоит?– спросил Иштым.

– Проверить постановщиков надо немедленно, а вот копать наверху… Об этом надо подумать.

– Согласен.

– Да, Юрий Аркадьевич, вы сами по Москве не мотайтесь, возьмите сотрудника в поддержку,– посоветовал Сашка.

– Инцидент не исчерпан?

– Это не по причине давешнего события. Просто теперь кататься становится и в самом деле опасно. Вы же видите, что все состоят в мафии без исключений, а стрелять вы не умеете.

– И бить по роже не умею,– Ответил Иштым,– к сожалению. Я обязательно воспользуюсь вашим советом. До свидания.

– До свидания!– Сашка захлопнул дверцы, и "восьмерка" Иштыма отъехала.

Глава 5

Сутки спустя Иштым встретился на Чистых Прудах с Евстефеевым. Рассказал ему о происшествии на шоссе, потом про постановщиков «ушей». Евстефеев внимательно выслушал и спросил:

– Аркадьевич, почему ты мне раньше об этом не поведал?

– Про шоссе?

– Да нет! Это ерунда. Зимина с работы по собственному желанию уволили и всё тихо теперь будет. Я про "уши".

– Ну, как я мог к тебе, Павлович, идти, если ты мне тогда своих людей на "хвост" повесил.

– Я же их не по собственной воле весил, по приказу и ты это прекрасно знаешь. Предупредить я тебя не захотел, под себя тоже проверять надо. Только ты в бутылку не суйся.

– Я разве на глупого похож?

– Ну вот!– Евстефеев огорчённо махнул рукой.

– Да не лезу я в неё, ну проверял и проверял. Я не в обиде.

– Слава те Господи!– вздохнул Евстефеев.– Ты своё изобретение поставил на учёт и его сразу подметили, тут мы на железной дороге прокололись, кто-то и воспользовался. Александр тебе правильно акцентировал, что это инициатива чья-то сверху. Классический вариант выявления скрытых агентов, но не у нас. Я всех постановщиков проверил, они чистые. Взятые у тебя семь оставшихся ушли по документам на завод "Маяк", где проверить их поступление не представлялось возможным, ибо согласно технологии их разложили на составляющие и смешав с другими отходами, отправили на длительное хранение.

– Павлович, можно выяснить, кто этот некто?

– А надо?

– Думаю, что да.

– Заело тебя, что ль?

– Сильно заело.

– Да брось ты, Аркадьевич,– стал отговаривать Евстефеев.– У нас столько всего упёрли и не одно твоё. Шума никто поднимать не стал.

– Я шума поднимать и не хочу, но из-за принципа…– Иштым не договорил, его перебил Евстефеев.

– Сыскать гада этого можно, только долго возиться придётся.

– Найди, Павлович, очень тебя прошу.

– Дальше что?

– Попрошу людей Александра, чтобы эту сволочь удавили.

– А если там целое гнездо, человек в двадцать?

– Всё равно надо отплатить. Это ведь чистой воды предательство. Они ведь не моё изобретение украли, они Родину продали, Павлович! Пусть она плохая была, пусть коммунистическая была, но они ведь и теперь продолжают продавать.

– Вот ты про что!?– Евстефеев сконфузился.

– Да, я именно об этом. А ты о чём?

– Хорошо, я начну копать, но слова, что пойду до самого конца не дам. Ты должен понять, что как только всплывёт кто-то крупный, я – пас. Данные тебе отдам, а ты поступай, как совесть тебе повелит.

– Я не маленький,– согласился Иштым.– Если гады эти выпадут и крупные, я Александру их передам. Хоть и сомневаюсь я в нём, но он без церемоний умеет убивать и на ранги не смотрит.

– Сомневаешься-то сильно?

– Сам не пойму. Иногда мне кажется, что он и его люди сон, но ведь реальность, с трёхсот метров не целясь в переднее колесо попасть, которое корпус машины прикрывает…

– Я на его стрельбу имел удовольствие посмотреть дважды. Он, Аркадьевич, медный пятак пулями держит, не давая упасть. Ему триста метров, что тебе из пушки со ста метров в огромный дом попасть.

– Неужто всё это программа их даёт?

– По части стрельбы не знаю, но по части мозгов точно даёт. Я за год этот, что приобщаюсь, больше узнал, чем за всю предыдущую жизнь.

– Вот и не верь потом в чудеса.

– Это не мистика, это, Аркадьевич, реальность. Покойный Сергеев, ты его знал, на деле об этом человеке поставил пометку: "Лох-Несс".

– Он что и в самом деле из уголовной среды?

– Совсем наоборот, близко не стоял. Он между между. Вообще-то он человек официальный вполне: банки, заводы, и прочее.

– Как можно в нескольких шкурах жить?– удивлённо произнёс Иштым.

– Это тебе со стороны кажется, что он во многих обличиях. На самом деле всё гораздо проще. Сам для себя и своих он всегда в одном лице. Бандит, конечно, профессиональный, что есть главная истина. Так он сам себя назвал.

– Ну кто-то ведь его таким сделал?

– Мир наш гнилой, Аркадьевич. Кто же ещё может таких монстриков произвести на свет, кроме нашего государства. Это ещё хорошо, что его способности не во вред, имею в виду зло в чистом виде. Он прав, когда говорит, что знания тобой приобретаемые, освобождают от необходимости держать камень за пазухой.

– Но по поводу и без повода хвататься за пистолет,– продолжил Иштым мысль Евстефеева.

– Принцип разумной достаточности и огромный уровень компетенции границ в понимании не имеет.

– Давай, Павлович, расходиться, а то мы тут примелькались уже порядком,– предложил Иштым.– Так ты, значит, берёшься копать?

– Берусь, Аркадьевич, но до известных пределов. Себя и тебя я могу подвести под монастырь, а всех нас и дело, которое затеяли – нет. Всё, бывай,– Евстефеев протянул руку для пожатия.

– Удачи,– сказал Иштым, пожав её.– И осторожненько, Павлович, а то я сам боюсь.

– Не дрейфь, я аккуратненько,– Евстефеев повилял рукой, имитируя ползущую змею.

Они разошлись в разные стороны.

Глава 6

Поездом Сашка приехал в Канск, сошёл на станции и направился в сторону малахитового карьера. Туда уже доставили необходимое оборудование, смонтировали цех по распилке блоков, провели ремонт школы, магазина, обновили линию электропередач под триста восемьдесят вольт. Дело, как сообщал Егор, идёт отлично. Сашка приехал, чтобы проинспектировать школу и посмотреть всё на месте.

Тайга шумела осенней листвой, было светло и сладко от напоенного запахами воздуха. Он двигался и наслаждался. "Наверное, я родился идущим,– мечтательно размышлял он,– Для меня самое дорогое – движение и непременно пешком. А может это застарелая привычка? По крайней мере это не порок и не зло. Ну, что из того, что я испытываю наслаждение при ходьбе? Мы все рождаемся в пути и умираем в пути. Это придумано не разумом, для разума, может быть, постоянство есть верх блаженства, но он едет, пока ты топаешь, покачиваясь в мозгах в гамаке, дремлет. Халявщик!"

Прежде, чем войти в посёлок, Сашка облазил окрестности вокруг карьера, внимательно сверяясь с картой, просмотрел образцы пород и только потом двинулся по направлению к видимому издалека ангару, где был цех обработки. В маленькой конторке Бородаев и Супрунов, одетые в брезентовые комбинезоны, что-то обсуждали, склонившись над листом ватмана и появления Сашки не заметили.

– Бог в помощь, мужики,– окликнул их Сашка.– Над чем колдуете? Я вам не помешал?

– Здравствуйте!!? Это вы?!– произнёс Супрунов, первым придя в себя от неожиданности.

– Да. А что? Не ждали?– Сашка прошёл к столу и пожал обоим руки, заглянул в чертёж. Это был эскиз большой, как в прежние времена, каменной вазы.

– Нет, конечно. Как мы могли знать, что сами лично приедете?– Супрунов расплылся в улыбке.– Раз уж вы приехали, то мы вам всё покажем и расскажем. Давай, Пётр, оставим пока наши текущие дела.

– Да вы не суетитесь,– махнул им Сашка, предлагая присесть.– На карьере я был, видел. Ну не манна небесная, но выброс стоящий. Посёлок я оглядел, а больше мне, собственно, ничего и не надо. Всё крутится-вертится, а это главное.

– Значит, проверять приехали?– спросил Бородаев. Ему было удивительно видеть столь большого человека в лесном обмундировании, которое сидело на Сашке так же привычно, как и с иголочки модный костюм.

– Доверяй, но проверяй!– Сашка улыбнулся.– Мы вас проверять станем регулярно, деньги вложили не малые и хотим, чтобы они работали в вашу пользу, свою тоже учитываем. Вы бы хоть чайку мне, что ль, предложили, сибиряки вы или нет?

– Пётр!– Супрунов глянул на Бородаева.– Дуй к себе домой, тебе ближе, а я пока чаёк поставлю кипятиться,– и обратившись к Сашке, сказал:– Вы нас извините, опешили мы. От волнения это. Сейчас организуем мигом. Ну чего ты стоишь? Давай, дуй быстренько,– Супрунов посмотрел на стоящего в дверях Бородаева с укором, но тот стоял недвижимо.

– Несите, несите,– сказал Сашка Бородаеву.– Я же вас поил, а долг платежом красен,– после этих его слов Бородаев выскочил из конторки.

– Вы чем к нам добирались?– спросил Супрунов, сворачивая лежащие на столе листы ватмана.

– От Канска пешком, до Канска поездом,– ответил Сашка.

– Как пешком?!– от удивления Супрунов присел на рядом стоящий табурет.

– Своими двоими и притопал. Что тут такого? Или я похож на банкира? По-моему нет,– Сашка осмотрел себя.

– Мост у нас половодье снесло, мы его зимой отремонтировать наметили. Вы без проводника?

– Сам. Хорошо прогулялся.

– Ничего себе прогулочка в сто километров! Хотя о чём это я? Ваш представитель тоже пешком бегает, то появится, то исчезнет, как "Летучий голландец".

– По таким местам надо пешком и неспешно.

– Вы своих уже видели?

– Школу имеете в виду?

– Да.

– Завтра утром пойду их проверять. А у них что-то не так?

– Нормально вроде. Мы не предполагали, что такое возможно. Дисциплина у них жёсткая, не чересчур ли?

– Там опытные преподаватели, знающие толк в своём деле. Вас такая система подготовки не устраивает?

– Что вы! Нас как никого устраивает. Наши с Петром дети тоже в неё ходят. Месяц проучились, а мы их узнать не можем, стали они какие-то взрослые, серьёзные.

– Свою часть вы им преподаёте?

– Ваши сказали, что надо без насилия, по желанию. Сюда на два часа приходят все. Даём основы, но уже есть несколько ребят с огромными задатками. Хлопчика нам прислал ваш Егор, пятнадцать ему, так мы всё доверяем. Он сам режет и точит по своим эскизам. Глаз у него хороший, рука, правда, ещё слабовата, но твёрдость с опытом приходит. А рисует потрясающе красиво. Шишкин.

– А вы сами не балуетесь.

– Картинами?

– Да.

– Я нет, а Пётр пишет маслом с натуры.

– Так вы и рисование включите в программу. В таких местах живёте, грех не писать. Тут, что не кусочек – то золото. Вон я кряжем шёл… Да такое во мне восхищение взыграло, что я обошёл его и посмотрел со стороны. Даже на сосну влез, чтобы лучше видно было.

– Пётр туда шастает, тоже говорит, места великолепные, но времени пока мало. Вот устроимся, войдём в ритм рабочий, обязательно включим, если ваши согласятся.

– А они сказали чему-то нет?

– В том то и дело, что не отказали. Всё, что мы предлагаем, всё берут. Только дети поиграть совсем времени не имеют. Ну ведь дети всё-таки, не истуканы.

– Это на первый взгляд десять часов много, но вы мне поверьте, а я сам по такой системе учился, что это лучшая в мире образовательная программа. Вот притащился я к вам пешком и один, что вас удивило весьма, но это тоже школа даёт. Ну, где вы увидели бы, чтобы городской человек по воспитанию, сам по тайге ходил? Мне мои друзья советуют таскать с собой хотя бы фотоаппарат, слайды делать, а я им отвечаю, что сами мотайтесь с аппаратурой. Ведь я не с обозом еду, сам, а всё оборудование надо на себе тащить.

– У вас это, наверное, что-то вроде хобби?

– Это любовь к природе и её красоте.

– Другие картины собирают, коллекционируют антиквариат в стремлении к прекрасному, а вы как-то странно себя ведёте. Вам коллеги по бизнесу не удивляются?

– Они меня презирают. Все копят бриллианты и произведения искусства, а я трачу на то, что они считают пустым. Я же помогаю создавать школы по всей планетке, а мои коллеги, как вы выразились, вкладывают в вечное. Мои вложения, по-моему мнению – в вечное будущее. Вот явится миру в вашей школе камнерез, который своим талантом перевернёт землю с ног на голову и я буду рад тому, что он явился миру и счастлив буду тем, а скупщики ценностей станут дрожать на аукционах, чтобы купить себе его работы. Они испытывают наслаждение в приобретении, а я испытываю чувство благодати от того, что помог появиться таланту и мне всё равно кто он: русский ли, китаец ли, индус ли, бербер. Любой человек в таланте своём – великое таинство природы. Я ищу талант, а остальное меня не интересует.

– Значит, наш приход к вам в Швейцарии – удача?

– Для вас, наверное, да, а для меня нет.

– Потому что только в будущем рассчитываете на получение наслаждения.

– Конечно. "Быстро только кошки родятся",– Сашка усмехнулся,– как говорил Остап Бендер. Но мне важен человек, а не собственно его дело. Разве талантливый врач, учёный, учитель,– это не прекрасно?

– Соглашусь,– ответил Супрунов.

В дверях появился Бородаев с кастрюлей в руках, на крышке которой лежал свёрток, сзади шествовала женщина, видимо его жена, она несла две сумки.

– Здравствуйте!– поздоровался с ней Сашка, встав с табурета.– Вы, Пётр Лукьянович, решили обедом, стало быть, меня потчевать?

– Моя вторая половина,– представил супругу Бородаев.– Лидия Васильевна. Это она настояла.

– Ну а как же иначе,– выкладывая на стол тарелки, ответила жена Бородаева.– Вы хоть и большой человек, но мы-то люди простые. Я своему говорю: "Не по-людски, в дом звать надо", а он рукой машет. Я ему: "Баньку надо стопить, чтобы человек с дороги попарился, отдохнул".

– Хватит тебе тараторить, мать,– прервал её Бородаев.

– А что! Я в баньку с превеликим удовольствием,– сказал Сашка,– но чтобы с веником берёзовым и после баньки обязательно пельмени.

– Ну!?– жена толкнула Бородаева в бок.– А я тебе что говорила? Президент огромного концерна что не человек?! Вы меня извините, но я вам так скажу,– она обратилась к Сашке.– Мне, собственно, всё равно кто вы, хоть президент США, но вы у нас в гостях…

– Мать!!!– грозно рявкнул на неё Бородаев.

– Ты мне рта не закрывай. Раз человек вам помог, нечего ему очки втирать. Он должен видеть всё как есть, без прикрас. И обычаи наши может кому и в диковинку, но хорошие, что ни говори. Гостя надо встречать в дому, по-нашенски.

– Лидия Васильевна!– Сашка принял от жены Бородаева половник.– Мне принципы гостеприимства в Сибири известны, я тут не первый раз, но вы зря на мужа накинулись, просто он не в своей тарелке от моего неожиданного появления. Вы уж его простите.

– А я по вашей одежонке приметила, что вы нашенский. Так по всей матушке Сибири люд одевается, да и русским вы владеете хорошо. Так, значит, мужики!– наставительно произнесла она.– Вы обедайте, много не пейте, поллитры на троих будет вам, а к шести часам вечера прошу в дом. Баню к тому времени, и пельмени организую,– и удалилась.

– Крутая она у вас,– подметал Сашка.

– Да уж, есть,– сказал Бородаев, открывая кастрюлю, из которой пахнуло ухой.– Я с ней пытался было совладать, но бестолку. Характер упрямый, жуть!

– Сибирский,– подтвердил Супрунов.– Я её пуще огня боюсь.

– Потому и молчали в её присутствии?– спросил Сашка.

– Да. Она ведь сто мужиков переспорить может запросто. Не женщина – трибун,– определил Супрунов.

– Поговорить любит, это только давай,– Бородаев стал наливать уху в тарелку Сашке.

– Перцу бы к ней, а?– попробовав, сказал Сашка.

– Я прихватил,-Бородаев достал из кармана, завёрнутую в газету солонку и перечницу, а также баночку горчицы.– Открой, Володь,– он протянул баночку Супрунову, тот взял и зацепив пальцами край крышки, стащил, не пользуясь ключом.

– Так, так,– намазывая горчицей ломоть чёрного хлеба, промолвил Сашка.– Это уже кое-что. Ну, давайте, мужики,– Сашка поднял стакан с водкой,– за ваше дело, чтобы оно сладилось.

Они чокнулись и выпили.

Закусив, Бородаев сказал:

– А вы и в самом деле на иностранца не похожи. Обычный, что ни на есть, русский.

– Профессиональная привычка,– ответил Сашка.– Я много лет провёл в Советском Союзе и всегда среди простых людей. Это дало мне возможность познать психологию русской души, обычаи народов, проживающих в стране, быта. Всегда я старался устроиться на работу. Ну не в секретные там заводы, а на самые обычные производства: в колхоз на комбайн во время уборки, на лесоповал, шофёром, старателем. Так что даже не согласись вы на создание школы, я вам всё равно бы помог обязательно приоткрыть двери к независимости и свободе.

– Александр, у меня к вам вопрос в лоб. Можно?– обратился к Сашке Супрунов.

– Спрашивайте,– сказал Сашка.

– Наш друг по художественному училищу в Златоусте, тот что паспорта и визы помогал оформлять.

– Я помню, дипломат,– прервал его Сашка.

– Да, да. Он нам сказал, мы возвращались когда через Москву, к нему завернули поблагодарить, увидев документы ваши, что мы или в тюрьму сядем, или нас до конца жизни никто пальцем не тронет. Допытывались мы у него, но он смолчал. Вы могли бы прояснить что-то?– Супрунов глянул на Бородаева, как бы спрашивая о правильности своего поступка.

– Ваш друг прав и в то же время не прав. Не знаю, устроят ли вас мои объяснения. Дело в том, что у меня на Западе плохая репутация личная, но у моего дела наоборот превосходная. Заводы, которые мы строим самые чистые с точки зрения экологии и самые передовые в мире по технологиям, кстати, экономически тоже. И в то же время я совсем недавно, так сказать, всплыл в бизнесе, ну по европейским меркам, каких-то десять лет не срок и успел продвинуться существенно. Взлёт мой был стремительнен и я занял определённую ступень, нишу, с которой кое-кому пришлось уйти. Как пишут классики мирового коммунизма: "Капиталистические акулы сглатывают всё". Кто-то, тем, как я стал известен, восхищается, ну а кто-то скрежещет зубами. Не без этого. Одни хвалят, другие в попытках опорочить, опускаются до клеветы. В большом бизнесе не брезгуют ничем. Ещё есть одно в словах вашего друга. Я через подставные фирмы продавал советское оружие, что не афишировалось, ну, подпольно, так скажем. Делал это в пику американским военным концернам, у меня с ними плохие отношения. Теперь, когда Горбачев пошёл с янки на мировую, всё порядком изменилось. Россия тоже старается поддерживать хорошие отношения с янки и, в виде презента, сдала часть прежних секретов, включая и моё участие в торговле оружием. Сдали с потрохами. У дядюшки Сэма на меня вырос клык, а русские правители подвязались ему в моей травле помочь. Вот это и имел ваш друг в виду. Знаете, когда США вводило эмбарго против Союза по контракту "газ – трубы", я через подставные фирмы перезаказывал оборудование и привозил сюда и это считалось чуть ли не подвигом тогда. Участвовали в такой операции и немецкие фирмы. Теперь Советский Союз распался, и Россия не стала помнить добра, а мы потеряли тогда большие средства, нас ведь включили в чёрные списки по всему миру, но мы выжили. Ну да чёрт с ними, с этими вездесущими янки и бестолковыми политиками у вас. В Швейцарии я вам об этом не стал говорить и считаю, что поступил правильно, но к вам решил наведаться. Не думаю, что вам лично может что-то угрожать. Могут конечно карьер обратно забрать, могут поджечь здания, могут пойти по пути запугивания. Этот набор пакостей вы знаете не хуже меня. Школа, которая теперь к вам присоединилась тут, это гарантия не вмешательства извне, ну точнее от воздействия власти. Если придётся, то я сам лично возьмусь за автомат, но вы будете спокойно работать. Вот мы прислали вам дизельэлектростанции на случай, если вдруг обрежут провода или столбы спилят. Ещё они необходимы на тот крайний совсем уже случай, когда встанут электростанции, что может произойти и вы это знаете не хуже меня.

– Энергетика в тайге самое уязвимое место,– утвердительно закачал в согласии головой Бородаев.

– А мы это предусмотрели заранее. Мы многое предусмотрели наперёд. Так что вы не волнуйтесь и продолжайте своё дело. Карьер отнимут, мы организуем промысел по огранке алмазов, украшения из золота варить начнём,– заверил Сашка.

– Ещё по стаканчику?– предложил Бородаев.

– Конечно, а почему бы и нет,– ответил Сашка.

– И я за,– Супрунов подвинул свой,– раз пошла такая пьянка, режь последний огурец. Воевать так воевать.

– Драка если и случится, то скорее всего в Москве. Ведь там власть поделиться не может между собой, а тут, я надеюсь, не произойдёт ничего страшного,– Сашка достал из внутреннего кармана конверт.– Это вам для начала официальный заказ от королевы Великобритании. Она благодарит вас за мастерство, я ей подарил ваш набор женских украшений, и просит изготовить для её гостиной вазы и настольные письменные приборы для кабинета. Сможете?

– А это сама королева рисовала?– Супрунов посмотрел на Сашку недоверчиво.

– Нет,– Сашка стал улыбаться.– Это придворный художник с её слов рисовал.

– А не липа?– всё ещё не верил Супрунов.

– Подпись на письме с благодарностью собственноручная, а вот все остальные документы подписаны управляющим делами двора. Тут всё без дураков, как говорится. Мои предки знатного английского рода и я имею вход во дворец Её Величества. Королева умеет ценить прекрасное. Так вы сможете?