Текст книги "Строптивая истинная в Академии Драконов (СИ)"

Автор книги: Александра Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

30

Повертев в руках глиняный горшочек с мазью, я аккуратно поддела ногтем плотно прилегающую крышку. В ту же секунду меня окутал удивительный аромат – свежий запах хвойного леса, смолистых шишек и летнего дождя, пробивающегося сквозь кроны деревьев.

Подойдя к зеркалу, зачерпнула кончиками пальцев изумрудную субстанцию и осторожно нанесла на рассечённую губу и наливающуюся синевой щеку. Почти мгновенно ощутила приятную прохладу, сменившуюся лёгким покалыванием. Постепенно острая, мучившая меня, пульсирующая боль начала отступать.

Примерно через полчаса от синяка и ссадины на губе не осталось никакого следа.

Волшебство!

Я ещё раз взглянула на помятую записку. Сверилась с часами – без пятнадцати шесть. Нужно поспешить, если я хочу успеть добраться до северного крыла вовремя.

Быстро пригладив форму, я тщательно расчесала волосы, собрав их в простой, но аккуратный хвост.

На мгновение задумалась: может, стоит нанести немного косметики? Эльза одолжила мне кое-что из своего арсенала. Но я тут же отбросила данную мысль. Ведь это просто встреча с Ларсом. Ничего особенного.

Последний раз взглянув на себя в зеркало, глубоко вздохнула и направилась к выходу.

Северное крыло находилось в противоположной стороне от основных учебных аудиторий. Повернув за угол, я оказалась в просторном холле первого этажа. Высокие арочные окна пропускали последние лучи заходящего солнца, окрашивая округу в тёплые золотистые тона.

Я остановилась, осматриваясь. Никого.

Может, я пришла слишком рано? Или Ларс задерживается?

И тут я увидела его – прислонившегося к стене возле одной из колонн. Только это был вовсе не Ларс.

Эйден.

Он переоделся – вместо привычной формы академии на нём были отутюженные чёрные брюки и бордовая рубашка, подчёркивающая широкие плечи.

Верхние пуговицы расстёгнуты, обнажая ключицы и намёк на татуировку, уходящую под ткань. Его волосы, обычно зачёсанные назад, сейчас свободно падали на лоб, придавая ему менее официальный, почти бунтарский вид.

Я замерла. В горле пересохло, а сердце застучало так громко, что, казалось, его стук разносится по всему холлу.

Эйден заметил меня и оттолкнулся от стены. Его глаза. Эти невозможные голубые глаза, внимательно следили за каждым моим движением.

Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, а потом я глубоко вздохнула и решительно направилась к парню. Остановившись в двух шагах, достала из кармана записку.

– Что за спектакль, Эйден?

Уголок его губ дрогнул. Он даже не взглянул на записку, продолжив сверлить меня внимательным взглядом.

– Если бы я сказал правду, ты бы не пришла, – произнес Эйден, через минуту.

Я не нашлась с ответом, потому что он был прав. Вряд ли бы я пришла, зная, что встречусь с Эйденом.

– Чего ты хочешь? – спросила я, скрестив руки на груди и невольно отступив на полшага назад.

Перед глазами проносилась утренняя сцена. Я вновь увидела крылья дракона – мощные, перепончатые, с мерцающими кристаллическими вкраплениями, преломляющими свет. Вспомнила, как Эйден смотрел на Ларса: зрачки сужены до двух тонких линий, желваки ходят под кожей, а в глазах плещется столько неприкрытой ярости и... беспокойства? Да, определённо это было беспокойство – почти страх, тщательно скрываемый за маской гнева.

– С тобой хочет увидеться один человек, – ответил Эйден, на мгновение отведя взгляд.

Я непроизвольно напряглась.

– Кто?

Эйден не ответил. Вместо этого он сделал шаг в сторону и жестом пригласил следовать за ним.

– Пройдём к порталу.

– Порталу? – удивлённо переспросила я. – Разве студентам можно им пользоваться?

– У меня здесь... свои привилегии.

– О, ну конечно, – не удержалась я от ехидного комментария. – Куда же драконорожденному без привилегий.

Эйден проигнорировал мою шпильку.

– Ты идёшь? – только спросил он.

Мы молча спустились по узкой винтовой лестнице и оказались в небольшом зале с круглой платформой в центре – той самой, что служила порталом.

Эйден подошёл к каменной плите у стены, на которой мерцали символы, и провёл рукой по одному из них. Символ вспыхнул синим светом, и в центре платформы начало формироваться сияющее кольцо.

– Готова, – Эйден протянул мне руку.

Я закусила губу.

Куда он собирается меня отвести?

Кто этот человек, желающий со мной встретиться?

Но любопытство пересилило осторожность, и я, не взяв предложенную руку, сама шагнула на платформу.

Эйден встал рядом, и портал активировался. Яркая вспышка света ослепила меня на мгновение, а затем мир вокруг закружился в безумном водовороте цветов и звуков.

Через несколько секунд мы оказались в полутёмной комнате. Свет едва пробивался через плотные занавески на высоких окнах. В воздухе витала странная смесь ароматов – терпкие ноты чёрного дерева, острый запах перца и сладкий, почти приторный аромат экзотический цветов.

Но я едва могла сосредоточиться на окружении – портальный переход жестоко обошёлся с моим вестибулярным аппаратом. Всё внутри скрутилось узлом, словно я только что сошла с самой безумной карусели в мире. Желудок сделал кульбит, а перед глазами замелькали разноцветные пятна. Пол и потолок поменялись местами, а стены, казалось, дышали и двигались.

Колени предательски подогнулись, и я бы точно упала, если бы не Эйден, который мгновенно оказался позади, бережно поддержав меня за спину.

– Осторожнее, – его голос звучал где-то рядом с моим ухом, низкий и глубокий. – Ты так и не привыкла к переходам.

– Как к такому вообще можно привыкнуть? – огрызнулась я, но без особой злости.

Я не видела лица Эйдена в полумраке, но почему-то была уверена, что он улыбается.

Наступила неловкая пауза, во время которой я слишком остро ощутила его руку на своей спине – твёрдую, надёжную, неожиданно тёплую.

Наконец, когда головокружение немного отступило, Эйден отстранился и произнёс:

– Пойдём. Отец сейчас у себя в комнате.

– Отец? – не поверила я своим ушам.

Отец… Отец Эйдена хочет со мной встретиться? Зачем?

Эйден молча подошёл к тяжёлой двери в конце комнаты и потянул её на себя. Я невольно зажмурилась – в глаза ударил яркий солнечный свет, такой контрастный после полумрака комнаты.

Когда мне, наконец, удалось разлепить веки, я замерла от открывшейся картины. Мы оказались на просторной крытой колоннаде. Тонкие мраморные колонны, украшенные замысловатой резьбой, поддерживали лёгкий навес, защищавший от прямых солнечных лучей. Пол был выложен сверкающей мозаикой, складывающейся в причудливые геометрические узоры.

И теперь я поняла, откуда шёл тот сладковатый, пьянящий аромат. Слева от колоннады раскинулся роскошный сад, наполненный растениями, которых я никогда прежде не видела. Огромные цветы невероятных расцветок: пурпурные с золотистыми прожилками, лазурные с серебристой каймой, белоснежные с алыми вкраплениями. Между ними порхали крошечные птички, похожие на колибри, с радужными переливающимися перьями.

Воздух был удивительно тёплым, даже жарким. На коже мгновенно выступили капельки пота, а форменная рубашка прилипла к спине.

– Где мы? – я повернулась к Эйдену, который, кажется, с лёгким удовольствием наблюдал за моим замешательством.

– Это резиденция моей семьи, – ответил он. – Мы приезжаем сюда из столицы на зимнее время.

– Здесь... красиво, – признала я.

– И практично, – добавил Эйден. – Здесь лучше проходит реабилитация. Особый состав воздуха, целебные растения, минеральные источники – всё способствует восстановлению.

При слове “реабилитация” кольнуло в груди.

Обрывки воспоминаний, газетные вырезки из дневника.

Несчастный случай в лаборатории, унёсший жизнь Эдмунда Ройса – отца Эллин. Он и отец Эйдена ведь работали вместе!

– Как он?

– Неделю назад пришёл в себя. Сейчас идёт на поправку. Ему повезло, – добавил Эйден. – В отличие… Я так и не выразил соболезнований…

Я закусила губу. В памяти яркой вспышкой возник образ Эйдена в день похорон. Его надменный взгляд, наглая ухмылка, ни грамма сочувствия.

– Ты явно думал о другом! – отрезала я. – Слишком был занят собой и своими… проблемами.

Губы Эйдена дрогнули, словно он хотел что-то сказать. Но не прошло и мгновения, как все проступившие чувства были безжалостно погребены там, где им и суждено было остаться – в непроницаемые глубины души, куда не дерзал проникнуть ни один посторонний взгляд.  В глазах, ещё мгновение назад лучившихся теплом, произошло нечто неуловимое – будто кто-то повернул внутренний выключатель, погасив живой огонёк.

– Иди за мной! – его голос зазвучал отрывисто, почти грубо. – У нас не так много времени.

Мы прошли вдоль всей колоннады к лестнице, поднялись на второй этаж и по коридору двинулись с такой скоростью, что я едва успевала замечать детали окружения. Стены были отделаны тёмными деревянными панелями. Между панелями висели старинные портреты – вероятно, представители рода Эйдена.

Дважды нам на пути попались служанки в строгих тёмно-синих платьях. Они замирали при виде Эйдена, почтительно склоняя головы, но когда их взгляд падал на меня, в глазах отчётливо читалось недоумение.

– Пришли, – Эйден резко остановился перед высокой дверью из тёмного дерева с бронзовой ручкой в виде головы дракона.

Он тихо постучал, и изнутри донеслось еле слышное “Войдите”.

Я переступила порог, и в нос сразу ударил резкий запах лекарств.

Комната была погружена в полумрак из-за плотно задёрнутых тяжёлых штор цвета бордо. Мои глаза не сразу привыкли к этому сумраку, и я инстинктивно замедлила шаг.

– Эллин? Это ты? – хриплый голос позвал меня из глубины комнаты. – Подойди ближе, дай взглянуть на тебя.

Я нерешительно двинулась вперёд, теперь различая в дальнем углу комнаты большую кровать с резным изголовьем. На ней, полулежа на подушках, находился мужчина. Он был поразительно похож на Эйдена – те же высокие скулы, разрез губ. Но лицо его было измождённым, с глубокими морщинами у рта, кожа имела нездоровую бледность. И глаза... Вместо холодных льдисто-синих глаз Эйдена на меня смотрели тёплые, карие, полные жизни даже несмотря на явную болезнь.

– Рад, что ты пришла.

– Разве я могла отказаться? – ответила я, одарив его мягкой улыбкой.

Хотя Эйден не удосужился предупредить меня заранее о встрече с отцом, во мне всё же нашлось больше сострадания, чем в этом несносном драконе. К тому же в отце Эйдена чувствовалась какая-то располагающая простота, лёгкость, совершенно нехарактерная для высшей знати.

“Он не был аристократом” – пронеслось в сознании.

– Мне искренне жаль, Эллин, что ваша помолвка с Эйденом не состоялась, – произнёс Максимилиан Эрайн. – Мы с твоим отцом хотели…

Я невольно перевела взгляд на Эйдена, чтобы взглянуть на его реакцию, но он лишь отвернулся и медленно отошёл к окну. Отдёрнув тяжёлые бархатные занавески, парень точно пытался скрыться за ними, раствориться в этой плотной, тёмной материи.

– Не стоит переживать! – с самой беззаботной улыбкой ответила я. – Ваш сын просто-напросто не понял, кого на самом деле потерял!

Я намеренно произнесла последние слова громче, чем следовало, вложив в них достаточно яда.

Сработало – Эйден заметно напрягся, плечи его дрогнули, хотя он продолжал делать вид, что всецело поглощён созерцанием пейзажа за окном.

Максимилиан Эрайн медленно перевёл взгляд с меня на своего сына, застывшего у окна, после чего тяжело вздохнул, и снова обратился ко мне:

– Ты очень изменилась, Эллин.

Я сжала руки в кулаки, ответив:

– Смерть отца... она многое изменила во мне. После его ухода мне пришлось повзрослеть. Быстро. Слишком быстро.

Я опустила взгляд, позволяя настоящей грусти отразиться на лице. В конце концов, боль утраты знакома и мне.

– Понимаю, – кивнул Максимилиан. – И я рад, что ты справилась. Твой отец гордился бы тобой, Эллин. Знаешь, он кое-что тебе оставил… перед тем несчастным случаем. Словно… словно предчувствовал. Подойди к прикроватному столику, – указал мужчина слабым движением руки. – Открой верхний ящик.

Я послушно пересекла комнату и остановилась у небольшого столика. Верхний ящик открылся с лёгким скрипом. Внутри лежал изящный серебряный медальон овальной формы, украшенный тонкой гравировкой и крошечными сапфирами по краю.

– Это... – я осторожно взяла его в руки.

– Возьми, – произнёс Максимилиан. – Он принадлежал твоему отцу, а до него – твоей матери.

Медальон был тёплым, словно хранил тепло тех, кому он принадлежал раньше. Пальцы слегка дрожали, когда я нащупала крошечную защёлку. С тихим щелчком локет открылся, и я увидела два миниатюрных портрета.

На первом была изображена поразительно красивая молодая женщина с вьющимися светлыми волосами, падающими на плечи мягкими волнами, и ясными зелёными глазами. Сходство с моим – с Эллин – лицом было очевидным.

На втором – мужчина с добрым, открытым лицом и умными глазами. Отец Эллин.

Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы – неподдельные, искренние.

– Спасибо, – прошептала я, аккуратно закрывая медальон. – Это... это невероятно ценно для меня.

– Хотел бы я обладать даром повелевать временем, – едва слышно произнёс Максимилиан Эрайн. – Тогда бы я…

Отец Эйдена недоговорил. Дверь в комнату резко отварилась, и на пороге возникла высокая, статная женщина. Её осанка была безупречной, каждое движение – отточенным и элегантным.

Но главным, что приковывало внимание, были глаза – такие же льдисто-голубые, как у Эйдена, холодные и пронзительные, смотрящие на меня и едва скрываемым неодобрением и пренебрежением.

– Что эта девчонка здесь делает? – властно спросила она у Эйдена...