Текст книги "Строптивая истинная в Академии Драконов (СИ)"

Автор книги: Александра Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)

Александра Берг
Строптивая истинная в Академии Драконов

1

От слабости кружилась голова. Перед глазами летали разноцветные мушки, словно кто-то рассыпал горсть конфетти.

Тело не слушалось совершенно. Больше всего горело правое плечо, будто мне не просто переломили кость, а провернули её несколько раз.

Я лежала на кровати настолько жёсткой, что каждый позвонок отзывался глухой болью, а перед глазами проносились воспоминания – мои и... почему-то чужие одновременно.

Вот я перехожу дорогу, в кармане настойчиво звонит телефон, я беру трубку и…

Дальше провал, чёрная пустота, которая постепенно размывается, превращаясь в яркую сочную зелень летнего сада. Я вижу лица... такие тёплые, светлые, улыбающиеся.

Мама?

Папа?

“Нет” – мысленно помотала головой, морщась от боли.

Это не могут быть мои родители. Ведь я сирота. Всё детство провела в детском доме, а в восемнадцать меня просто вышвырнули на улицу, как ненужную вещь.

Целый год я выживала в промёрзшем общежитии, где из крана текла ржавая вода, а по стенам ползали тараканы. Столько же времени обивала пороги всевозможных инстанций, борясь за то, чтобы мне выделили отдельную квартиру. Нервов убила немерено… Сегодня, под Новый год, словно подарок от Деда Мороза мне, наконец, вручили ключи! И вот... а что, собственно, "вот"?

Картинки в голове продолжали перемешиваться, словно кто-то встряхивал калейдоскоп моей памяти.

Поначалу они были светлыми, наполненными теплом и радостью, но с каждой секундой становились всё темнее, мрачнее, тяжелее.

Промелькнуло чьё-то искажённое злобой лицо, звон разбитого стекла, крик...

Чей это крик? Мой или чужой?

Я попыталась пошевелиться, но тело словно налилось свинцом.

Где я?

Что произошло после того звонка на переходе?

Почему в моей голове чужие воспоминания? Обрывки чьей-то жизни, что никак не желали складываться в единую картину?

Вопросы роились в голове назойливым роем, но ответов не было. Только эта бесконечная карусель чужих образов, от которых к горлу подступала тошнота.

– Она жива, – не слишком радостно донеслось из темноты.

Преодолевая слабость, сковывающую тело ледяными тисками, я с трудом разлепила глаза.

Зрение, сначала затуманенное, медленно прояснялось.

Я находилась в какой-то тёмной каморке, пропахшей сыростью и плесенью.

Единственным источником света служило крошечное окошко под самой крышей, через которое едва пробивался слабый серый свет.

Похоже, это был чердак. Сквозь зияющие дыры в крыше проникал снег, покрывая пол тонкими белыми островками.

– Лекаря я выпроводила… Давай, поднимай её.

Второй голос был резким, властным, привыкшим повелевать.

– Я? – презрительно фыркнули в ответ.

– Нужно показать всем, что с ней всё в порядке!

Сквозь темноту ко мне приблизились две фигуры, закутанные в тёмные, словно воронье крыло, одежды. Я и сама, как ни странно, была одета в черное платье.

Приглядевшись, смогла различить лица женщин. Одна – средних лет, с выразительными чертами лица, обрамленными копной рыжих, словно осенний огонь, волос. Ее тонкие губы были плотно сжаты, а во взгляде карих глаз читалось застарелое недовольство.

Вторая – точная копия первой, только значительно моложе. Та же копна рыжих волос, те же карие глаза, но пухлые губы капризно надуты, а маленький носик надменно вздёрнут.

– Что… происходит… – еле слышно прошептала я, когда женщины, подхватив меня с двух сторон, рывком подняли с пола.

Тело пронзила такая острая боль, что я не смогла сдержать стона.

– Заткнись, дрянь, – прошипела рыжая фурия, сжимая мою руку.

– Она как-то потяжелела, – пропищала вторая, с трудом удерживая равновесие.

“Ага, у меня характер… тяжёлый” – мысленно усмехнулась я.

И тут, словно пазл, части которого наконец-то встали на свои места, память вернулась. Вот только воспоминания были не совсем моими.

Эти две женщины… Это моя мать и сестра! Точнее… Сводная сестра и мачеха.

А я… Настоящая я, попала под машину! Вот так глупо и нелепо оборвалась моя жизнь.

Я никогда не верила в магию, перемещения душ, реинкарнацию, а тут такое…

– Держись давай сама! – раздражённо раздался голос сводной сестры.

Одной рукой я нащупала опору. Кажется, это были перила.

Мы медленно спускались по скрипучей деревянной лестнице. Я старалась сосредоточиться на деталях вокруг, чтобы отвлечься от боли и попытаться понять, куда я попала.

Стены были увешаны потемневшими от времени портретами в массивных рамах. На них были изображены люди в старинной одежде – судя по всему, предки этой семьи. Их глаза, казалось, следили за каждым моим движением.

Меня опустили в кресло рядом…

Тут я нервно сглотнула.

Меня опустили в кресло рядом с гробом, обтянутым чёрным бархатом.

– Бедная девочка, – услышала я из-за спины.

– Лорд Ройс был хорошим человеком. Истинным аристократом...

– Да-да, – процедила сквозь зубы мачеха, – такая потеря… Нам так плохо. Виктория и Эллин… Ох, Эллин упала без сил.

Я вновь почувствовала, как память этого тела подсказывает мне детали – лорд Ройс был моим отцом. Точнее, отцом той девушки, в чьём теле я, невероятным образом, оказалась.

– Леди Эллин, – обратилась ко мне какая-то пожилая дама в траурном платье, – примите мои глубочайшие соболезнования.

Значит, девушку зовут Эллин. Хорошо хоть имя узнала.

– Благо… – я снова сглотнула, горло напоминало выжженную пустыню. – Благодарю…

– Бедняжка совсем плоха, – громко произнесла мачеха, положив мне руку на плечо. Её пальцы больно впились в кожу.

Присутствующие сочувственно закивали, бросая на меня полные сострадания взгляды. Всё, кроме сводной сестры. Её глаза, холодные и колючие, как осколки льда, были полны злорадства и… ненависти?

– Мне кажется, – прошептала мачеха кому-то за моей спиной, – она не справится с потерей. Эллин всегда была такой впечатлительной. Как бы бедняжка не тронулась головой.

Меня уже в сумасшедшие записывают! Мило.

– Если ситуация ухудшится, – подал голос плотный мужчина, стоявший чуть поодаль, – вы всегда можете оплатить ей место в больнице в Эвергрине. Там замечательные специалисты.

– Оплатить? – возмутилась мачеха. – Умоляю вас. Мой муж оставил нас без гроша в кармане.

– Есть ещё Хоупдейл. Содержание совершенно бесплатное. Но это тёмное и мрачное место.

– Тёмное и мрачное? – усмехнулись в ответ. – Спасибо вам, мистер Рикс. Думаю, там…

– Со мной всё в порядке, – хрипло произнесла я и, цепляясь за подлокотники кресла, попробовала встать. Получилось не с первого раза, но я упёртая.

С непонятным перемещением в тело разберусь как-нибудь потом, сейчас нужно защитить себя!

– Что ты сказала? – не без удивления прошипела мачеха.

– Что со мной всё хорошо, – я обернулась и кашлянула, чтобы прочистить горло. – Мне просто стало дурно, но сейчас всё прошло.

Губы женщины сжались в настолько тонкую нить, что почти исчезли с лица.

– Но… – мачеха дёрнула подбородком. – Если станет хуже…

– Не станет, – перебила я её, стараясь говорить как можно увереннее. – Я справлюсь.

Гости начали перешёптываться, бросая на меня сочувственные взгляды. Кто-то качал головой, кто-то прикрывал рот ладонью, явно обсуждая моё поведение. Но мне было всё равно – главное, что разговоры о Хоупдейле прекратились.

Я резко развернулась, отчего у меня снова закружилась голова, но я выстояла.

Подойдя к гробу, внимательно вгляделась в серое лицо. Мужчина выглядел умиротворённым, словно просто спал.

Я протянула руку и осторожно коснулась его холодной щеки.

Своих настоящих родителей я не знала и никогда не видела, но сейчас… Я прощалась так, будто он действительно был моим отцом. Мне было больно. Больно так, будто я прощалась с родным человеком.

В комнате повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь тихими всхлипами какой-то дальней родственницы. Я продолжала стоять у гроба, механически поправляя белые лилии в траурном венке.

Краем глаза я заметила, как мачеха что-то шепчет на ухо мистеру Риксу, а тот едва заметно кивает.

Я сжала руки в кулаки. Если судьба дала мне второй шанс, им от меня так просто не избавиться.

Внезапно почувствовала на плече чьё-то холодное прикосновение. Обернувшись, увидела перед собой парня.

Высокий, широкоплечий, с копной непослушных тёмных волос, которые доходили ему до плеч. Парень был красив, такое лицо только на обложку журналов. Идеальные черты лица, как у аристократа, тёмно-голубые глаза, чёткий рельеф мышц и… татуировки, которые проглядывались сквозь тонкую ткань белой рубашки.

– Нам нужно поговорить, – его голос прозвучал холодно и отстранённо.

Я механически кивнула, решив не привлекать ненужное внимание. Вдруг это брат девушки, приятель или добрый друг, а может... и вовсе жених. С последним я, кстати, угадала, вот только облегчение мне это не принесло.

Как только дверь за нами закрылась, парень резко развернулся.

– Полагаю, ты уже знаешь, что наша помолвка расторгнута, – он произнёс это таким тоном, словно сообщал о погоде.

– С учётом... обстоятельств, я больше несвязан обязательствами перед твоим отцом.

Я застыла в оцепенении. Хотя я совершенно не знала этого человека, и наша с ним помолвка меня мало волновала, но его надменный тон заставил кровь вскипеть. Очевидно, ни мачеха, ни сводная сестрица, ни этот… парень, не считались с чувствами настоящей Эллин.

– Эм-м-м, – только и смогла выдавить я.

– Не утруждайся, – губы парня скривились в холодной усмешке. – Мы оба знаем, что этот брак был всего лишь сделкой между нашими отцами. Теперь, когда твой отец мёртв, а мой... – он на секунду запнулся, – отказался от своей части договора, нет смысла продолжать этот фарс.

– Но…

– Послушай, – он шагнул ближе, нависнув надо мной, – я никогда не хотел жениться на такой простушке, как ты. Теперь я свободен и женюсь на той, кто достойна носить фамилию Эрайн.

– П… прости…

– Можешь не беспокоиться о приличиях, – продолжил он с издевательской ухмылкой. – Я уже объявил о расторжении помолвки в своих кругах. Ты свободна искать себе другого... покровителя.

От его самомнения меня буквально выворачивало наизнанку. Явился на похороны, разорвал помолвку, да ещё и унижает?

Я окинула его критическим взглядом. Типичный мажор с золотой ложкой в заднице! Насмотрелась я на таких – считают, что им всё дозволено, и совершенно не заботятся о чувствах других.

– Закончил? – мой голос, наконец, обрёл твёрдость, избавившись от дрожи.

Наглость парня придала мне сил.

– Что? – он явно опешил от моего тона.

– Я говорю, ты закончил?

– Да-а-а, – протянул он, и в его голосе зазвенела сталь.

– Замечательно, а то я думала, ты никогда не заткнёшься.Нужно было видеть его лицо – оно словно окаменело от возмущения.

– Что... ты... сказала? – процедил парень сквозь стиснутые зубы.

– О, ты ещё и глухой? – я скрестила руки на груди. – Трещишь без умолку, слово вставить не даёшь. Думаешь, мне есть до тебя дело? Разорвал помолвку... Да я тебе должна спасибо сказать! Выходить замуж за такого... – я осеклась, проглотив особо колкие выражения из моего мира, которые так и просились на язык.

Его лицо побагровело, а руки сжались в кулаки. Я видела, как под кожей перекатываются желваки, выдавая едва сдерживаемую ярость. Похоже, никто и никогда не смел говорить с ним подобным тоном.

– Ты... – начал он, делая шаг вперёд, но я его перебила.

– Нет, это ты послушай, господин самовлюблённый павлин. Можешь засунуть свою фамилию Эрайн туда, где солнце не светит!

– Как ты смеешь... – его голос дрожал от гнева, а лицо исказилось от ярости.

– А как смеешь ТЫ, – я ткнула пальцем в грудь парня, – являться на похороны моего отца и вести себя как последняя… сволочь? Где твои хваленые манеры, мистер…Мысль осеклась, словно споткнулась о стену.

А как его собственно зовут?

Я лихорадочно пыталась растормошить закоулки памяти, но все было тщетно.

Не найдя выхода, решила пойти по пути меньшего сопротивления.

– Мистер Эрайн! – закончила я.

Парень резко схватил меня за плечи, впиваясь пальцами до боли. Его глаза, холодные как лёд, оказались прямо напротив моих.

– Ты забываешься, – процедил он. – Я могу уничтожить тебя одним словом. Ты останешься без средств к существованию, без поддержки, без...

– Без чего? – я вырвалась из его хватки. – Без твоего высокомерного общества? Поверь, это не такая уж большая потеря.

Его челюсть напряглась, а в глазах мелькнуло что-то похожее на замешательство. Похоже, он впервые столкнулся с кем-то, кто не трепетал от одного его присутствия.

– Мы ещё встретимся, – произнёс он угрожающе.

– Надеюсь, что нет, – отрезала я. – Дверь найдёшь сам? Или тебе показать, где выход?

Парень промолчал. Резко развернувшись, он последовал на выход, напоследок громко хлопнув дверью. Я выдохнула и прислонилась к стене. Колени дрожали, а сердце колотилось как сумасшедшее.

"И во что ты вляпалась, Катька?" – пронеслось в голове.

Екатерина Найденова – моё настоящее имя, но пока я решила о нём забыть. Теперь я Эллин Ройс.

2

Поверить в то, что я переместилась в другое тело было сложно…

А может, сознание обманывает меня? Может, всё это – лишь причудливый, невероятно реалистичный сон?

В попытке прогнать морок я ущипнула себя.

Резкая боль пронзила руку, заставив поморщиться.

Нет, это не сон. Во снах боль не ощущается так явственно, так… беспощадно реально.

Ноги всё ещё дрожали, но я преодолела себя, чтобы вернуться в траурный зал.

Как только переступила порог, почувствовала на спине яростный взгляд, даже два яростных взгляда. Мачеха и её драгоценная дочурка.

Я всегда хотела семью. Ночами грезила, что меня удочерят. Но могла ли я подумать, что мне достанется ТАКАЯ семья! Вместо любящих родителей судьба подкинула мне двух рыжих фурий.

Они о чём-то оживленно перешёптывались, когда я вновь села в кресло напротив гроба.

Я постаралась абстрагироваться от взглядов, сочувствующих и не очень. Подумать, что делать дальше. Порыться в памяти, что оставила мне Эллин, в конце концов.

Медленно, словно всплывая из тумана, они начали проявляться. Вот отец учит маленькую Эллин ездить верхом, бережно поддерживая её в седле. Вот они вместе читают книги в огромной библиотеке родового поместья. Отец рассказывает сказки о драконах и древней магии…

Внезапно воспоминания потемнели. Похороны матери. Слёзы отца. А потом... появление этой женщины с рыжими волосами и её дочери. Сначала они были милы и приветливы, особенно при отце. Но стоило ему отвернуться…

По спине пробежал холодок. Всё это напомнило мне до боли известную сказку… Злобная мачеха, сводная сестрица, чердак вместо комнаты…

Мои мрачные размышления прервало глухое пение. В зал медленно вошёл священник в тёмной рясе. Все присутствующие тут же поднялись. Я тоже встала, опираясь на подлокотники кресла – ноги всё ещё были ватными.

Священник начал читать заупокойную молитву на каком-то странном языке.

Когда церемония закончилась, гроб закрыли крышкой и четверо крепких мужчин подняли его на плечи. Процессия медленно двинулась к выходу. Я шла следом за гробом, физически ощущая на себе тяжёлые, полные недоброго предвкушения взгляды мачехи и её дочери.

На улице падал крупными хлопьями снег. Город выглядел непривычно – старинные дома с высокими шпилями, узкие мощёные улочки, фонари на витых столбах. Всё это больше походило на декорации к историческому фильму.

Люди, которым мы встретились на пути, останавливались и почтительно склоняли головы. Кареты и экипажи притормаживали, пропуская траурное шествие.

Когда мы подошли к воротам кладбища, большая часть процессии остановилась. Дальше пошли только самые близкие родственники – я, мачеха, сводная сестра и несколько мужчин, которые несли гроб.

Гроб медленно опустили в вырытую яму. Я бросила горсть земли, наблюдая, как комья глухо ударяются о крышку. Священник прочёл последнюю молитву, и на этом всё закончилось. По крайней мере, для лорда Ройса. Для меня же всё только начиналось...

Обратный путь в особняк показался бесконечным. Небо заволокло тяжёлыми, свинцовыми тучами и разыгралась метель. Ветер с яростью швырял в лицо колючие снежинки, застилая дорогу белой пеленой. Сугробы росли на глазах, превращая улицы в лабиринт. Мороз пробирал до костей, кутая незнакомый город в ледяное безмолвие.

Дом встретил нас гулкой пустотой – ни единого слуги, только наши шаги эхом отдавались в пустых коридорах.

– Что ж, – ледяным тоном произнесла мачеха, едва за нами закрылась дверь, – пора браться за дело. Эллин, начинай уборку. Весь этот траурный беспорядок сам себя не уберёт.

– Но... – попыталась возразить я, всё ещё чувствуя слабость во всем теле.

– Никаких "но"! – отрезала она. – Раз уж ты выздоровела, – в её голосе зазвучал яд, – то справишься. И не забудь протереть все подсвечники. Они ужасно запылились.

– Да, и окна помой, – хихикнула сводная сестра. – А то такая грязь...

Мачеха с сестрой удалились, оставив меня одну в огромном холодном зале. Я огляделась – везде были разбросаны увядшие цветы, на столах остались недопитые бокалы, пол был усыпан чёрными лентами и остатками траурных венков.

Похоже, я не ошиблась… Сказка о Золушке началась?

Помниться Золушку учили быть доброй, великодушной и смиренной… Видимо, чтобы удобнее было вытирать о неё ноги.

Фыркнув, я отбросила этот затасканный образ, как дохлую мышь – подальше и с брезгливостью.

Да простят меня великие сказочники, но эта героиня – просто образцово-показательная дурочка с синдромом созависимости и явными мазохистскими наклонностями.

Мои принципы были полной противоположностью…

Хмыкнув, я окинула взглядом беспорядок в зале.

Нет уж, убираться я не собиралась. Пусть не думают, что смогут помыкать мной, как служанкой.

"Подсвечники запылились?" – мысленно передразнила я мачеху.

Интересно, а руки у неё не отсохли бы, возьми она тряпку сама?

Развернувшись на каблуках, я направилась прочь из зала. Память услужливо подсказала расположение комнаты Эллин – на втором этаже, в самом конце длинного коридора. К счастью, спала она не на чердаке. Возможно, мачеха с сестрицей ещё не успели выгнать её на холод.

Поднимаясь по широкой лестнице, я с интересом разглядывала убранство дома. Всё здесь дышало старинной роскошью – тяжёлые бархатные портьеры, картины в золочёных рамах, антикварная мебель из красного дерева. Видимо, род Ройсов когда-то был весьма состоятельным.

Комната Эллин оказалась довольно просторной, с высокими потолками и большим окном. Сейчас за стеклом бушевала метель, превращая мир в белое, размытое марево.

Я закрыла дверь на щеколду и прислонилась к ней спиной. Ноги всё ещё дрожали от слабости, а в висках стучала тупая боль.

"Нужно собраться с мыслями", – решила я, медленно подходя к кровати с резным изголовьем.

Села на край, провела рукой по мягкому покрывалу. Всё казалось таким реальным... И в то же время абсурдным до невозможности.

Внезапно взгляд упал на туалетный столик у окна. На нём стояло овальное зеркало в серебряной оправе. Я медленно поднялась и подошла ближе.

Из зеркала на меня смотрела я и… не я одновременно.

Поразительно, но мы с Эллин были похожи. Даже по возрасту. Но всё же, кажется, она была чуть младше. Мне было двадцать, а вот девушке, думаю, едва исполнилось восемнадцать. И черты лица… тоньше, аристократичнее. Большие зелёные глаза, обрамленные густыми ресницами, длинные светлые волосы.

Но сейчас пугающая бледность и глубокие лиловые тени под глазами придавали лицу болезненный, почти призрачный вид. К тому же девушка была неестественно худа. Кожа казалась почти прозрачной, и сквозь неё просвечивали тонкие голубоватые вены на висках и шее.

Отвернувшись от зеркала, я начала медленно обходить комнату, стараясь собрать воедино обрывки чужих воспоминаний.

“Может, у Эллин был дневник, в который она записывала сокровенные мысли?” – подумала я. Дневник бы стал отличным подспорьем, чтобы разобраться в ситуации.

Взгляд зацепился за письменный стол у противоположной стены.

Преодолевая слабость в ногах, я подошла к столу и опустилась в мягкое кресло. Начала осторожно выдвигать ящики один за другим. В первом обнаружились письменные принадлежности: перья, чернильница, стопка чистых бумаг. Во втором – какие-то квитанции и документы. А вот в третьем…

Сердце пропустило удар, когда я достала небольшой альбом в кожаном переплёте. На первой же странице красовался портрет того самого высокомерного Эрайна, выполненный карандашом с поразительным мастерством. Каждая чёрточка его лица была прорисована с особой тщательностью и... нежностью.

Похоже, бедняжка Эллин страдала тяжёлой формой влюблённости. И кого она выбрала? Этого напыщенного индюка!

Листая страницу за страницей, я находила всё новые доказательства: десятки набросков, стихи, достойные восторженной институтки, и письма, от которых даже Джульетта бы закатила глаза.

Внезапно на меня  удушливой волной накатила злость. Мне стало до такой степени обидно за свою предшественницу, что захотелось немедленно найти этого Эрайна и хорошенько врезать ему по его холеной физиономии. Желательно чем-нибудь тяжёлым. Например, томом "Как стать настоящей леди", который наверняка пылился где-то на полках этого дома.

“Ничего, – мысленно пообещала я той, чьё тело заняла. – Справимся!”

Внезапно в дверь забарабанили. Ручка заходила ходуном. Торопливо спрятав альбом обратно в ящик, пошла открывать.

На пороге, разъярённой фурией, стояла мачеха. Ну а кого, собственно, я ожидала увидеть?