Текст книги "Цветы в Пустоте (СИ)"

Автор книги: Александра Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 36 страниц)

　　 – Мы… – мужчина явно замялся. – Мы – представители почти уничтоженной оппозиции… Представители исконного местного народа! Но эти, новые, они пришли и вышибли нас… из родных мест! Из наших домов! Убили нашего царя, чтобы посадить на его место пса из Союза Федерации, и устроили здесь ещё один опорный пункт этой многоглавой гидры… Они забрали наши права, они…

　　 – Да плевал я. От меня что нужно?

　　 Незнакомец нахмурился – он-то, видимо, рассчитывал произнести длинную вдохновляющую речь и рассказать о годах борьбы с тиранией, но весь вид Аргзы говорил о том, что таких предисловий он не любит.

　　 – Нам нужна помощь… мы хотим поднять восстание… и помощь такого известного пирата могла бы…

　　 – Не интересуюсь.

　　 Мужчина замолчал, совершенно растерянный таким резким отказом. Разговор определённо не клеился. Надежда, вспыхнувшая было в глазах этих людей неуверенным огоньком, начала угасать. Но окончательно всё равно не исчезла.

　　 – Хорошо. Если вы не хотите помогать нам даром, то мы согласны на сделку. У нас есть провидица, и она сказала, что вам здесь нужен один артефакт. Мы знаем, какой именно. Осколок Священного Семицвета, верно? Мы можем провести вас в храм, где он спрятан.

　　 Только теперь глаза Аргзы сверкнули интересом. Сильвенио вопросительно посмотрел на него: ему он так и не сказал, что конкретно они ищут, и одно упоминание Священного Семицвета заставило его сердце биться в разы быстрее – этот артефакт был одной из самых будоражащих его ещё с детства загадок Вселенной, и он просто не мог поверить, что Аргза тоже им заинтересовался. Пират усмехнулся и потрепал его по пушистым волосам, заметив, как тот оживился.

　　 – А вот это уже больше похоже на деловое предложение. С этого и стоило начать. Ну?

　　 Мужчина выступил вперёд, и его сынишка – судя по общим чертам лица – тоже потрусил за ним, чтобы снова прижаться к его ноге. Сильвенио наблюдал за ребёнком с сочувствием и жалостью.

　　 – Если ты согласишься обеспечить нам защиту во время акции протеста… от солдат Федерации… то мы покажем тебе путь к храму.

　　 Аргза изогнул бровь. Они определённо что-то недоговаривали, он чувствовал это всем своим нутром, но всё не мог понять, насколько опасны их недоговорки. Сильвенио же, судя по его радостному лицу, никаких недомолвок не заметил.

　　 – Какого рода вы планируете акцию протеста? Вооружённую? – уточнил тот настороженно, но со слишком очевидной надеждой в голосе.

　　 Мужчина как-то вымученно ему улыбнулся, и эту его улыбку ещё более неумело скопировали остальные. Не улыбался только ребёнок, так и не отпустивший ноги отца, и Сильвенио против воли почувствовал с этим ребёнком некое родство.

　　 – Мирную, конечно, исключительно мирную… Мы ведь не воины, мы простые жители, у которых отняли землю и дома, и мы только хотим им напомнить, что у нас тоже есть права… А защита нам для этого просто необходима: они ведь и слушать, небось, не станут, просто перестреляют нас, как только мы соберёмся на площади! Поэтому нам… нужно прикрытие… Понимаете?

　　 Он глянул на Сильвенио проникновенно, с хорошо просчитанной долей отчаяния во взгляде. Происходящее нравилось Аргзе всё меньше и меньше с каждой минутой: его не покидало смутное ощущение, что всё это было подстроено для того лишь, чтобы заманить в ловушку. И, судя по всему, заманить даже не его. Но, в любом случае, было уже катастрофически поздно – у Лиама так сияли глаза, что можно было даже не сомневаться: он попался.

　　 – Митинг назначен на завтра, но если бы ты обеспечил нам своих людей уже сегодня, то, думаю, нам хватит пары часов, чтобы мобилизоваться… А в это время твой помощник мог бы пойти с одним из нас в храм. Таким образом, ты не потеряешь здесь много времени, пират, и у тебя будет меньше риск попасться Федерации…

　　 Определённо, это была какая-то ловушка, и пахло всё это дурно, очень дурно. Аргза бы, честно говоря, ни за что бы на такое не согласился, он и не собирался, в общем-то, соглашаться. Но Лиам, этот чёртов Лиам, уже вцепился в его руку, встав на цыпочки и просительно заглядывая в глаза, и смотрел на него взглядом доверчивого щенка, и льнул к нему всем своим тощим телом, и вообще выглядел так, словно сейчас завиляет несуществующим хвостом.

　　 – Пожалуйста, – произнёс он, улыбаясь. – Мы ведь можем действительно помочь этим людям. Сделать так, чтобы их услышали. Мы можем помочь им, и вам же это ничего не стоит, сир. А зато потом у нас будет этот артефакт. Осколок Священного Семицвета, милорд! Это же, если не ошибаюсь, тот самый Осколок, являющийся фрагментом некой загадочной карты, которая, согласно общей легенде, способна привести к самому Сердцу Вселенной! Я читал об этом в детстве: говорят, что Сердце способно исполнить любое желание того, кто его найдёт… Это же так… захватывающе!

　　 Где-то Аргза слышал пословицу, что любопытство сгубило кошку. Сильвенио сам был, что та кошка – обычно сдержанный и апатично-покорный, при любом упоминании мало-мальски значимой тайны он вдруг оживал, загорался интересом, граничащим с фанатизмом, и иногда варвару всерьёз начинало казаться, что однажды ради какой-нибудь неразрешимой загадки его хрупкий тихий Лиам перегрызёт кому-нибудь горло, наплевав на все свои тщательно лелеемые принципы. Показать ему что-то совершенно новое, увлечь, удивить – верный способ превратить этого печального ангелочка в живой любознательный огонёк, которым, пожалуй, можно и обжечься при случае. И Аргза – Аргза поймал себя с досадой на мысли, что абсолютно не может сопротивляться этим его горящим небесным глазам. А Сильвенио не преминул его добить контрольным выстрелом в голову:

　　 – Пожалуйста, сир. Ради меня…

　　 Ради кого ещё, спрашивается, он мог бы всерьёз обдумывать подобную хрень? Но, в конце концов, впервые после расставания с Мартином тот выглядел таким воодушевлённым, и ничего не оставалось, кроме как выдохнуть и кивнуть. Лица окруживших их людей мгновенно расцвели уже более искренними улыбками, Сильвенио просиял.

　　 – Надеюсь, я не ошибаюсь, доверяя тебе в том, что ты не сбежишь, пока я буду организовывать защиту для этих ущербных? – Аргза дёрнул его за ухо, нахмурившись.

　　 – Не ошибаетесь, сир. Я не сбегу.

　　 – Хорошо. Тогда, – он повернулся к ожидавшим его окончательного решения людям. – Покажите мне эту свою площадь, я приведу туда людей. Лиама пусть кто-то отведёт к артефакту.

　　 Ему не понравилось, как подобострастно они закивали – от таких хорошего ждать не приходилось. Тем не менее, он всё же отпустил Сильвенио и, одарив его напоследок ещё одним долгим недоверчивым взглядом, пошёл за провожатыми.

　　 Человек десять – сколько же их тут было изначально? – остались в здании, в том числе и тот ребёнок, отец которого взялся показать пирату площадь. Сильвенио шагнул к ним, и кто-то взяв его за руку, молча вывел его другим ходом, в противоположном ушедшей группе направлении.

　　 Они шли довольно долго, и Сильвенио всё пытался с ними заговорить, но в ответ на все его вопросы ему только вежливо улыбались и просили подождать. Тогда он позволил себе погрузиться в грёзы наяву: о том, как он найдёт осколок легендарного артефакта, о том, как Аргза поможет всем этим людям, о том, как общими усилиями здесь можно будет установить настоящий мир, а потом, возможно, отправиться на поиски дальнейших фрагментов постигнутой им загадки… Перспективы, открывающиеся перед ним, были одна другой радужнее, и это было в кои-то веки приятным разнообразием после всех этих лет полного мрака. Он заставил себя поверить, заставил себя не сомневаться, потому что уже, честно говоря, ужасно устал от всех этих сомнений, устал от того, что всё так безнадёжно, устал от того, что всё в жизни не так, как надо. Он думал: они помогут этим людям, Аргза сделает, может быть, первое доброе дело в своей жизни, и тогда, вероятно, всё станет лучше, жизнь перестанет катиться под откос и снова начнёт упрямо взбираться в гору – к свету, к радости, к счастью…

　　 Слишком много планов, слишком много надежд. Максимализм ещё ни для кого не заканчивался хорошо.

　　 Ствол ружья упёрся ему в спину между лопатками, заставляя его замереть на месте и оторваться от мечтаний.

　　 – Эй, ты, – прогнусавил один из его спутников. – Где стоит ваш корабль?

　　 Он неверяще оглянулся, несколько раз моргнув. Проклятый мираж никуда не исчез: люди стояли вокруг него плотным кольцом, и на их лицах не осталось и следа былой беспомощности. Они смотрели на него всё так же затравленно, но теперь ещё и зло, словно стая крыс, знающих, что в численности их преимущество. Численность, конечно, на данный момент была у них небольшая, всего с десяток человек, но это было ровно в десять раз больше, чем имел на своей стороне Сильвенио.

　　 – К юго-востоку отсюда, в нескольких милях… Зачем вам это нужно? Мы разве не идём к храму?

　　 Человек с ружьём переглянулся с остальными, и только теперь Сильвенио заметил их недобрые, торжествующие взгляды, которыми они обменивались между собой всю дорогу.

　　 – Нет, пацан. Мы идём к кораблю того пирата, которого сейчас застрелят на площади агенты долбаной Федерации и благодаря которому мы наконец получим нашу законную землю назад. Показывай дорогу, если хочешь жить.

　　 Холодное дуло снова больно ткнулось ему в спину, и Сильвенио споткнулся на месте, от этого толчка едва не пропахав носом землю.

　　 – Но… как же… Семицвет? Акция протеста? И…

　　 Они зло засмеялись, и понимание ударило его хлёстко, резко – больнее, чем бил когда-либо Аргза. Эти люди обманули их! Должно быть, у них и правда имелся кто-то с провидческим даром, и они узнали, что ищет Паук, и использовали это знание против них… А Аргза? Что, интересно, с ним? Сильвенио решился наконец снова считать с их разумов обрывки поверхностных мыслей – и ужаснулся повторно. Так в чём заключался их план – nbsp; заманить Аргзу на площадь и просто передать в руки властям, которых заранее предупредили, а потом ещё и заставить его, Сильвенио, привести их к кораблю Паука и указать на местонахождение судна тем же представителям закона!

　　 – Давай, малец, топай-топай.

　　 Сильвенио вздрогнул и повернул к кораблю, только сейчас осознав, что по его вине погибнет, возможно, не только Аргза, но и сотни невинных рабочих. Но он не мог сопротивляться и продолжал вести их вперёд: ружьё было слишком сильным аргументом, и к тому же они периодически спрашивали его, в том ли направлении они идут, а врать он по-прежнему не мог…

　　 Когда до корабля оставалось не больше пары сотен метров, Сильвенио не выдержал. Рванулся, не помня себя, и этот рывок вызвал у его конвоиров секундное замешательство – этого хватило, чтобы он сумел проскочить мимо них и опрометью кинуться обратно к городу, виднеющемуся вдалеке. Ведь всё ещё можно исправить, думал он, надо только найти Аргзу, найти и всё рассказать, ведь не может же быть такого, чтобы Аргзу уже схватили, нет, не может, Паук слишком силён, он ещё в городе, он, конечно же, тоже всё понял и убежал, и теперь надо только его найти и…

　　 Выстрел громом прервал его бессвязный почти, лихорадочный поток мыслей, и Сильвенио бросился на землю, повинуясь могучему и древнему инстинкту самосохранения. Следующая пуля прошла у него над головой в паре сантиметров от затылка, а потом преследователи настигли его и скрутили. Дуло ружья упёрлось ему в лоб: его, похоже, никто не собирался отпускать. Ещё одна разрушенная в одно мгновение бессильная надежда. Ещё один промах.

　　 Человек, стоявший над ним, надавил на курок. Значит, промах этот будет последним в жизни Сильвенио Антэ Лиама…

　　 Он не успел ничего осознать. Не успел даже испугаться. Одновременно прозвучали выстрел, чей-то короткий вскрик и судорожный вздох самого Сильвенио. А через мгновение он уже был прижат к чьему-то сильному телу, обдавшему его волной знакомого внутреннего жара.

　　 – Сир?..

　　 До этого момента он, оказывается, даже не подозревал, как бешено бьётся его сердце – того и гляди, выскочит из груди. Его неподдельно трясло, и он всё никак не мог разобраться, что же произошло, голова кружилась, а перед глазами от столь резкой смены положения в пространстве безудержно прыгали цветные пятна. Но один факт не поддавался никаким сомнениям: он всё ещё был жив и невредим. Жизнь продолжалась. И это было… восхитительно. Несмотря ни на что.

　　 – Тихо, тихо, Лиам. Всё в порядке. Я вовремя их разгадал.

　　 Немного успокоившись, Сильвенио решился оглядеться. Выяснилось, что Аргза притянул его к себе лесками одной рукой. Другая рука в то же время поразила того, кто держал ружьё – теперь он валялся с перерезанным острой леской горлом, в луже собственной крови, и выстрелившее в последнюю секунду в воздух ружьё лежало там же бесполезной грудой железа. Кучку замотанных в обноски людей окружили солдаты Аргзы, нацелившие на них уже свои собственные оружия. Никого из тех, кто посмел его когда-либо обмануть, Аргза Грэн в живых не оставлял.

　　 Сильвенио закусил губу и посмотрел на своего хозяина. Да, его веру в людей опять жестоко подорвали; да, ему преподали очередной урок выживания в этом мире. Но он всё ещё не мог допустить, чтобы эти люди погибли. В конце концов, они были последними из исконного местного народа, он прочитал это в их мыслях, в их глазах, и на этот раз это был не обман. Их действительно угнетали много лет, истребили почти всю их нацию, превратив их родную планету в прибыльную туристическую зону. И – они всего лишь хотели выжить. Кто их мог в этом обвинить?

　　 – Не убивайте их, сир, не надо… Они просто запутались. Они не придумали лучшего пути… Дайте им шанс. Пожалуйста, дайте им шанс…

　　 Аргза посмотрел на него в ответ сверху вниз, и в его взгляде не было ничего, кроме презрения – но совсем не к нему. Сильвенио тщетно старался найти в его ледяных тёмных глазах хоть каплю сочувствия и жалости.

　　 – Я уже дал им шанс, – отрезал пират жёстко. – И в результате они чуть не угробили не только меня, но и тебя. И больше я никаких шансов им давать не собираюсь. Огонь!

　　 Отчаявшись, Сильвенио кинулся в сторону тех, кого пират приговорил, надеясь спасти хоть кого-то, надеясь спасти хотя бы того ребёнка… А тот стоял и просто смотрел на него своими ничего не выражающими голодными глазами, этот странный ребёнок, даже не пытающийся убежать или заплакать…

　　 Треклятые лески опутали его снова, на этот раз целиком, связывая по ногам и рукам. Он упал на землю, вскрикнув, и тут же над его головой зазвучал оглушительный грохот шквального огня. Сильвенио кричал, пытался дёрнуться, извивался всем телом, а лески лишь сжимались крепче, резали ткань и нежную кожу. Его крики тонули в выстрелах и зверином вое приговорённых пиратом к казни.

　　 Когда всё кончилось, он уже не мог сдерживать дрожь. Почувствовав, что путы опали, он нерешительно вскинул голову: его глазам предстала гора трупов из десяти человек, и маленькая ручка так запомнившемуся ему молчаливого ребёнка свисала из-под какого-то тела подобно немому укору.

　　 Задрожав сильнее, Сильвенио в ужасе вскочил на ноги и, круто развернувшись, чтобы не видеть этого кошмара, нашёл глазами Аргзу. Бросился к нему, ища хоть какой-то защиты и утешения от представшей его глазам тошнотворной картины. И Аргза обнял его, обнял так крепко, что на целых несколько блаженных мгновений он действительно ощутил себя в безопасности. В безопасности от предательства и обмана. От злого внешнего мира. От собственной совести.

　　 От Аргзы пахло дымом и кровью, но больше это Сильвенио не пугало. По крайней мере, не пугало относительно этого конкретного человека.

　　 – Пойдём, – сказал пират, утешительно гладя его по волосам. – Здесь нам ловить нечего.

　　 Позже Сильвенио сидел в каморке у Джерри, запивая потрясения успокаивающим зелёным чаем, и, как обычно, рассказывал обо всём пережитом. Это стало в некотором роде их особой традицией – разделять на двоих и страх, и боль, и обиду на людей.

　　 – Ты не мог спасти всех, – механик пожал плечами.

　　 – Я знаю! Знаю, что не мог, но… я ведь даже не попытался! Если бы я удосужился узнать их получше, если бы я не позволил себе потерять бдительность и так увлечься идеей найти тот артефакт… может, тогда я бы…

　　 Тень, вышедшая прямо из стены, приняла облик Аргзы и подошла к ним. Джерри сразу же благоразумно сделал вид, что ему срочно надо найти какой-то запасной ключ. Аргза упёрся ладонями по обе стороны бёдер Сильвенио, который сидел на столе, так как больше сидеть здесь было негде, и внимательно заглянул ему в глаза. У пирата вообще в последнее время появилась странная привычка – появляться всегда вовремя. В самый нужный момент.

　　 – Твой дружок прав, Лиам. Мы пираты, и пора бы тебе уже давно свыкнуться с мыслью, что я не собираюсь спасать всех униженных и оскорблённых на своём пути. Я не герой-освободитель, я не странствующий благородный рыцарь. Я – пират. И мне плевать, если кто-то ожидает от меня помощи. Тебе должно быть плевать тоже, раз ты со мной.

　　 – Теоретически я понимаю, сир, но…

　　 Горячие пальцы варвара сжали его подбородок, заставляя посмотреть на себя. Улыбка Паука была нехарактерно тёплой, это была та самая улыбка, которую он демонстрировал исключительно ему одному. Ну, или Хенне, когда они оба были в хорошем настроении.

　　 – Нет, ты не понимаешь. Я привык к подобным трусливым шакалам, ты – нет. И, может быть, если бы они тронули только меня, кто-то из них и выжил бы. Но они посмели посягнуть на тебя, Лиам, а этого я простить уже не могу. Никогда и никому. Никогда и никому я не позволю тебя тронуть. Слышишь, Лиам? Никогда. Никому.

　　 Тон его, вместо прежних стальных, приобрёл какие-то странно-мурлыкающие нотки. Ни дать ни взять – довольный хищник. Разве у пауков бывает такой ласковый голос?..

　　 [Запись в бортовом журнале номер LZ0JK58232_888:]

　　 «Мартин хотел спасти меня. Я хотел спасти тех людей. А теперь мне вдруг пришла в голову мысль… Можно ли спасти его? Аргзу Грэна?»

　　 [Запись удалена.]

ГЛАВА 6. Ирис

«В японском языке „ирис“ и „воинский дух“ обозначены одним и тем же иероглифом. В традиционный праздник мальчиков из цветов ириса готовят магический талисман, который должен вселить в душу юноши отвагу. Также является символом дружбы.»

　　 Джерри нерешительно помялся у порога кабины управления, с сомнением взирая на запертую дверь. Аргза нечасто приглашал его к себе, и каждый раз механик невольно думал, в чём тут подвох и чем он заслужил такую «честь». Но долго сомневаться ему не дали – дверь открылась, и пути для отступлений не осталось.

　　 Правда, причину вызова он понял сразу же, как только взгляд его уткнулся в стену слева. На которой, прикованный к ней магнитными наручниками, висел Сильвенио.

　　 – Проходи, – поторопил его Аргза нетерпеливо, пока Джерри растерянно хлопал глазами.

　　 Сильвенио под его взглядом неопределённо мотнул головой, показывая, что с ним всё в порядке, и тому ничего не оставалось, кроме как пройти вглубь кабины и встать рядом с капитаном.

　　 – Э… босс, могу я спросить, почему Сильвенио… Что он сделал?

　　 – Лиам имел наглость снова меня ослушаться. И если твоё любопытство утолено, я предпочёл бы послушать о шумах в динамиках по всему кораблю.

　　 Джерри ещё раз с сомнением оглянулся. Что ж, по крайней мере, теперь наказания для Сильвенио стали, очевидно, гораздо мягче – ужасающий прошлый раз, когда Аргза изнасиловал беднягу на глазах у множества рабочих в котельной, всё ещё очень живо стоял у механика перед глазами. Судя по тому, что сейчас за непослушание Сильвенио был только подвешен на стену кабины – и, раз взгляд ясный и без следа Контроля, значит, он не был даже избит – выходит, Аргза и вправду стал к нему чуть лояльнее. И всё же, зная методы пирата, наверняка Сильвенио висел так уже не первый день, и наверняка Аргза его даже не кормил.

　　 – Босс, – Джерри набрался храбрости. – Зачем вы с ним так? Разве он не ваш…

　　 – Мой – кто? – Аргза сузил глаза, и в кабине, казалось, сразу стало холоднее.

　　 Но Джерри было уже не так просто напугать. Он решительно нахмурился и вздёрнул подбородок, показывая, что не боится:

　　 – Ваш самый ценный работник, – продолжил он упрямо, явно намекая на что-то большее своими словами.

　　 Аргзе его намёк ну очень не понравился, и Джерри полетел на пол от звонкой оплеухи. Выражение холодного спокойствия с лица пирата при этом никуда не делось, да и удар получился больше ленивый, чем по-настоящему злой.

　　 – Я сам разберусь, как обращаться со своими… ценными работниками. А тебя я пригласил не для того, чтобы ты давал мне указания. Итак, я жду доклада.

　　 – Джерри, – Сильвенио предупреждающе качнул головой со стены, заметив, что поднявшийся на ноги механик снова собирается что-то ляпнуть. – Со мной всё в порядке, правда. Перестань, пожалуйста.

　　 Механик хмуро кивнул и повернулся к пирату, чтобы начать отчёт. Ушёл он после таким же мрачным, ссутулившись и спрятав руки в карманы. На лице от одного лишь удара уже ощутимо набухал синяк.

　　 Когда он вышел, Аргза подошёл к Сильвенио и с задумчивой усмешкой расстегнул молнию на его куртке, обнажая торс.

　　 – Твой дружок постоянно нервничает в последнее время. И нарывается со мной на конфликт.

　　 Горячие ладони прошлись по рёбрам и плоскому животу, очертили ногтями соски. Сильвенио чуть дёрнулся – разумеется, тщетно.

　　 – Да, сир, я тоже заметил… Вас это беспокоит?

　　 Аргза провёл большим пальцем по изящным ключицам и укусил его в плечо – только слегка, почти не сжимая челюсти. Эрландеранцу, правда, всё равно было больно, и он поморщился.

　　 – Меня – нет. Это должно беспокоить его. Передай этому придурку, что либо он будет повежливее, либо однажды всё-таки нарвётся.

　　 – Хорошо, я передам. Может быть, вы снимете меня отсюда, милорд? Я очень хочу есть и пить. И я сожалею о повторном нарушении приказа. Действительно сожалею, сир, снимите меня отсюда, пожалуйста.

　　 На самом деле голод он испытывал скорее информационный, чем физический – во всяком случае, страдал он больше именно разумом, чем телом. Три дня абсолютного бездействия, пока он висел на проклятой стене, извели его невыносимой скукой: он не привык так долго довольствоваться отсутствием каких-либо задач. То есть, конечно, он любил предаваться созерцанию – но это при условии, что ему было, что созерцать. Решение в уме дифференциальных уравнений шестой степени не помогало уже после первых же суток.

　　 Аргза что-то неопределённо промычал, припав губами к его шее. В это время как раз вернулся Джерри, у которого во время падения на пол выпал пластиковый пропуск в столовую, и в итоге получилась донельзя неловкая немая сцена.

　　 – Кхм, – механик кашлянул, привлекая внимание. – Босс, я тут выронил кое-что, позвольте забрать?

　　 Варвар недовольно помахал в его сторону рукой, показывая, что занят. Сильвенио отвернулся и закрыл глаза, в свою очередь, делая вид, что его тут вообще нет и никаких непотребств с ним сейчас не творят. Джерри хотел было уйти молча, но в последний момент вдруг остановился и хмуро глянул на Аргзу.

　　 – Босс, хватит, а? Сильвенио уже скоро тошнить начнёт от вашего постоянного недотраха! Вы можете хотя бы делать это с ним не так часто?

　　 – Я сейчас сверну ему шею, как курёнку, и даже не буду ни секунды жалеть о потере нашего главного механика, – тихо, но очень отчётливо пробормотал варвар на ухо Сильвенио, полностью игнорируя рыжего горе-храбреца.

　　 Лиам только мученически вздохнул и наклонил голову так, чтобы длинная чёлка закрыла его лицо целиком. Больше всего в общении с людьми его печалили такие споры, в которых не выявлялась никакая истина, а только тратился, что называется, вербальный фонтан. Сейчас было очевидно, что Джерри это маленькое противостояние (нашёл кому противостоять, герой!) ни за что не выиграть. Аргза же был не в том настроении, чтобы кого-то калечить, сегодня он был вполне благодушен, так что и ничего серьёзного механику сейчас схлопотать не угрожало.

　　 И верно: тот уже собрался, по-видимому, ещё что-нибудь опасное сказать, но пират, круто развернувшись, молча поймал его за шкирку и буквально вышвырнул в коридор, на этот раз не забыв закрыть изнутри дверь.

　　 – Так что, Лиам, тебя уже тошнит? – он улыбнулся, возвращаясь к прерванному занятию.

　　 – В данный момент, сир, должен заметить, что даже если гипотетически процесс пищеварительного обмена в моём организме мог бы быть каким-то образом связан с вашими действиями, испытывать тошноту мне было бы затруднительно хотя бы потому, что мой желудок уже три дня как пуст. И не то чтобы я намекаю, но…

　　 Джерри, словно очнувшись, поспешил убраться подальше, чтобы не слушать всего этого.

　　 Вечером Сильвенио, уже сытый и свободный, заглянул к нему с чашкой чая, как обычно. Каморка механиков, тесная и неуютная, где обитали ещё трое стажёров, была сплошь завалена всяким техническим хламом и разнообразными инструментами, от отвёрток до разводных ключей. Непонятно, как в таком хаосе вообще можно было жить, да ещё вчетвером, но прибираться здесь даже Сильвенио в голову не приходило, хотя он и любил чистоту.

　　 Джерри лежал на жёсткой кушетке, бездумно уставившись в потолок, и допивал бутылку дешёвого тёмного пива. На полу таких бутылок скопилось уже штук десять, и откуда он достал столько выпивки – оставалось загадкой. Вид у него был крайне меланхоличный.

　　 – Что с тобой происходит?

　　 Тот повернулся на его голос, с трудом фокусируя взгляд.

　　 – С чего ты взял, что что-то происходит?

　　 – Ты ведёшь себя очень странно, дружище, – Сильвенио немного расчистил от железного хлама стол и присел на его край, болтая ногами. – Я помню, что у тебя скоро годовщина смерти отца и что ты всегда хандришь по мере её приближения, но в этот раз твоё настроение меня действительно беспокоит. Господин Аргза…

　　 – Чёрт, не называй его господином хотя бы здесь!

　　 – Я бы рад, но, видишь ли, благодаря ему у меня развился синдром параноидального расстройства личности, и мне постоянно кажется, что он следит за мной и за моими словами… Так вот, господин Аргза даже послал тебе предупреждение, что если ты не уймёшься, то сильно рискуешь его по-настоящему разозлить.

　　 – Да плевать я хотел! – механик запустил пустой бутылкой в стену, чуть не попав при этом в Сильвенио. – Тоже мне, нашёлся доброжелатель грёбаный! Пошёл он нахрен, вот что я скажу! Что он мне сделает? Побьёт? Я привык уже! Еды лишит? Ха, тоже привык, и вообще у меня заначка жратвы есть. Трахнет? Да я, может, даже не против буду, учитывая, что у меня тут даже подрочить времени не находится!

　　 Сильвенио подавился зелёным чаем, который пил, и долго откашливался. Чем пьянее становился Джерри, тем более странные речи говорил.

　　 – Эммм… Послушай, не хочу сейчас навязывать свою паранойю и тебе, но ты бы, и правда, поосторожнее со словами… Поверь мне, я на личном опыте знаю, что он может придумать нечто такое, что побьёт все твои представления о прежних наказаниях. Вспомни, как он обращался тогда со мной, когда я рискнул высказаться слишком вольно…

　　 – Ты слабак, – заявил рыжий безапелляционно. – И вообще. После того, как я в юности был в него влюблён, мне уже ничего не страшно.

　　 Сильвенио подавился чаем повторно и на этот раз кашлял так долго, что чуть не задохнулся. Чашку пришлось поставить от греха подальше.

　　 – Что, прости?

　　 Механик пожал плечами – в точности, как Хенна, тоже огорошившая Сильвенио в своё время подобным откровением. Но она тогда и то поразила его этим меньше.

　　 – Ну да. В юности все совершают ошибки и все неудачно влюбляются, и часто это накладывается одно на другое. Ну… кроме тебя, пожалуй. Но ты-то у нас исключение из всех возможных правил, а я-то нормальный человек, и… В общем, у меня и выбора не было особо, если так посудить: я был подростком, а на корабле даже девчонок симпатичных отродясь не было… А босс наш, согласись, единственная более-менее впечатляющая на этом грёбаном судне личность. Сильный. Уверенный. Крутой, ха… ну, ты понял, короче. Признаться, я даже чутка ревновал его к тебе поначалу, видя, как он с тобой носится! А потом всё как-то само собой прошло… Не иначе, помешательство было! Теперь-то мозги на место встали, не смотри на меня так. Могу поспорить, что и ты, если бы пожил со своим миротворцем немного, быстро бы перестал по нему сохнуть.

　　 – Я по нему не "сохну", как ты выражаешься. Мы с Мартином даже не общаемся, а грущу я только потому, что переживаю за тебя. Ты сделал ошибочные выводы.

　　 – Ага, конечно… Чёрт с тобой! Блин, чувак, да я первым тебе счастья пожелаю, если тебе когда-нибудь удастся к нему прорваться! Да только помяни моё слово: нету на свете любви! Нету её… понимаешь? А, ничего ты не понимаешь!

　　 Сильвенио покачал головой и, спрыгнув со стола, укрыл друга куцым одеялом.

　　 – Ты очень много выпил, Джерри. Оставь все эти рассуждения на потом, ладно? Тебе нужно поспать.

　　 Механик согласно опустил веки: пиво его разморило. Но, когда Сильвенио уже собрался уходить, он вдруг резко схватил его за руку, вновь распахнув глаза.

　　 – Устроим бунт, – сказал он с неожиданной убеждённостью. – Давно ведь уже пора. Я уже очень долго об этом думаю, ты знал? Бунт – это то, что нам нужно, брат. Нас ведь не меньше двух сотен, угнетаемых им рабочих! Если мы объединимся, то сможем свергнуть Паука! Ты ведь со мной, да? С нами? Ты с нами, брат?

　　 Сильвенио поёжился, машинально заозиравшись. Для его прогрессирующей паранойи такие разговоры звучали слишком громко даже для пустой комнаты механиков. Он заморгал, аккуратно высвобождая руку из его хватки, и сбивчиво прошептал:

　　 – Да… с вами, да… ты только не говори об этом пока вслух, и… и ты пьян, мой друг, проспись, а потом, может, поговорим об этом… если не забудешь и не одумаешься. Мы поговорим об этом и всё обсудим, обещаю…

　　 И Джерри уснул, совершенно его обещаниями успокоенный. А Сильвенио ушёл, предварительно захватив чашку со злополучным чаем и заодно бутылки с остатками выпивки, чтобы друг, проснувшись, не ушёл снова в запой. Он постарался задвинуть на самый край сознания озвученную механиком опасную мысль. Подальше, поглубже, чтобы над ней невозможно было размышлять всерьёз…

　　 Чего он никак не ожидал, так это того, что Джерри повторит свою мысль и потом, на трезвую голову.

　　 Но прежде случилось другое.

　　…Они продирались через какие-то джунгли на очередной планете, чтобы разыскать очередное захоронение золота. Аргза был жаден до бесхозных кладов – ничуть не меньше, чем до тех сокровищ, которые приходилось добывать в бою. И всё было бы ничего, вот только Сильвенио, не пройдя и четверти пути до означенной цели, вдруг начал задыхаться и краснеть, лихорадочно зажимать ладонями нос и спотыкаться обо все коренья подряд. Глаза у него стали какие-то дикие и мутные. На недоумённый взгляд Аргзы тот только отмалчивался, почему-то избегая любых – даже случайных – соприкосновений.