Текст книги "Сидящее в нас. Книга первая (СИ)"
Автор книги: Александра Сергеева
Соавторы: Елена Штефан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)
Глава 8
Всю дорогу домой Диамель настраивалась войти в него другой женщиной. Довольно уже мотать нервы и себе, и мужу, если неосуществимое впервые оказалось именно неосуществимым. Раз так, в новой жизни нет месту затянувшимся похоронам прежней. Тем более что с Челией всё в порядке… насколько можно на это надеяться. Во всяком случае – раскладывала по полочкам Диамель – есть то, что есть, с чем ей и жить дальше. И жить хорошо. Хватит с неё… всего этого!
На крыльце дворца их встретил Астат и сходу всё понял. Расспрашивать не стал, за что Диамель была сердечно благодарна. Саилтах сразу исчез, и наштир проводил королеву к дверям её покоев…
За которыми кто-то приглушённо скулил. Королева попыталась ворваться в собственную спальню, дабы навести там порядок. Но Астат прижал её к стенке, высвистав гвардейцев. Те безвылазно торчали в зале перед королевскими покоями, так что явились тотчас. Сообразив, где непорядок, вломились в спальню королевы. Вломились и застыли, нестройно выругавшись.
– Ну, наконец-то! – весело поприветствовала хозяйку спальни чумазая красотка.
Она разлеглась на тахте Диамель, изгваздав белоснежное покрывало драными сапогами. И занималась бесполезным делом: пыталась разобраться с колтуном на голове обычной щёткой для волос.
– Тебе нужны грабли, – пройдя мимо столбов в доспехах гвардейцев, невозмутимо заметила королева и без сил рухнула в кресло: – Давно ждёшь?
– Наверно. Никак не выходит, – пожаловалась Лалия, выдрав очередной клок волос.
С десяток таких же усеяли покрывало клочками пакли.
– Твою красоту не испортит даже лысая голова, – вежливо съязвила королева, не вполне довольная тем, что за её предложение наведываться в крепость ухватились столь поспешно. – Астат, позволь представить тебе…
– Лиатаяну Лалию, – не постеснялся скривиться тот и сделал знак гвардейцам убираться.
Те с удовольствием выполнили приказ, сообразив, что королеве кроме нервотрёпки ничего не грозит.
– Почему лысая? – удивлённо хлопала длиннющими ресницами Лиата, разглядывая пук волос в руке.
– Потому что волосы не вода, – подойдя к тахте, пояснил Астат и отнял у придурочной демоницы щётку: – Не умеешь, так не берись. Попроси, чтобы помогли, – обернулся он в поисках упомянутой помощи.
Диамель тоже вспомнила, что кто-то здесь скулил, и огляделась. Каюри стояла у окна, прижав руки к груди: бледная и отважная, как ненормальный герой древних легенд, выходивший в одиночку против сотни великанов. Подол платья Иштан выглядывал из-под зеркала. Наюти лежала под тахтой и тихонько икала, зажимая рот ладошкой.
– Каюри, – попросил наштир ту, от которой сейчас можно хоть чего-то добиться. – Ты не могла бы расчесать нашу гостью?
– Да, – твёрдо ответила девушка.
И ринулась к тахте, будто в бой с теми самыми великанами.
– И не вздумай вытащить наружу свою ЫК, – предупредил Лиату Астат. – Не смей пугать человека, что готов тебе помочь.
– ЫК? – переспросила Диамель, когда Лиата перелетела к зеркалу.
– А вы слышали клички остальных, ваше величество? – усмехнулся наштир, подойдя к ней. – Вашей дочери достался ЗУ. Вы уже познакомились?
– Я не произвела на него впечатления, – пожаловалась Диамель.
– Рассказывайте, – кивнул он, усевшись в кресло напротив.
Диамель очень хотелось как следует вымыться, быстренько поесть и рухнуть в постель. Но она предпочла сначала поговорить с умным человеком, выставив за дверь Иштан с Наюти. Лишь Каюри позволили остаться – к ней королева уже начала испытывать некое подобие доверия.
– Ну, что же, – задумчиво протянул Астат, выслушав рассказ до конца. – Примерно так я себе это и представлял. Хотя кое-что было неизвестно даже мне.
– О Двуликих? – промямлила Диамель, с трудом удерживая зевоту.
– Да. Ладно, ваше величество, вам нужно отдыхать, – поднялся наштир, продолжая о чём-то напряжённо размышлять. – А я пойду.
Он резко склонил голову и быстро вышел.
– Наюти! – простонала королева.
Обе девушки влетели в спальню, нервно косясь на Лиату – Каюри уже вполне по-свойски болтала с этой лахудрой.
– Больше не могу, – вновь простонала королева, вытянув ноги.
Служанки стащили вросшие в них сапоги и быстро раздели измученную неженским приключением женщину. Так же быстро обмыли её – Лалия всё это время просидела за зеркалом, из-под которого выглядывал насторожившийся пылающий ЫК.
Диамель влила в себя духмяную сытную похлёбку – прямо через край – и завалилась спать.
Утро застало в её постели Лалию. Та разлеглась поверх скомканного лисьего одеяла и листала какую-то книгу. Каюри сидела в кресле, которое нарочно подтащила к тахте, и что-то шила. Иштан с Наюти готовились к утреннему туалету королевы, совершенно не обращая внимания на демона.
– Её уже никто не боится, – прояснила ситуацию Каюри, поймав сонный вопросительный взгляд госпожи. – Она весь вечер носилась по дворцу. Сначала от неё шарахались, но быстро устали. Теперь не обращают внимания. Только гвардейцы сердятся: она их допекла. Когда последние слуги уснули, Лалии стало скучно. Ну, и…
– Понятно, – махнула рукой Диамель, выползая из-под одеяла в утренний холод, идущий от стен. – Кстати, Лалия, тебе идёт это платье.
Не сказать, будто нечто сказочно шикарное, но, во всяком случае, чистое. Как и расшитые серебром теперь уже бывшие сапожки королевы.
– Мне всё идёт, потому что красавица, – не отрываясь от книги, пробубнила Лиата, явно с чьих-то слов.
– Картинки красивые, – пояснила Иштан, помогая королеве усесться на скамеечку в тазу.
Диамель нетерпелось обсудить с королём весьма полезный визит к Лиатам. Но, выйдя из покоев, она услышала то, что не ответило её ожиданиям: Саилтах уехал из крепости с первыми лучами солнца.
Весь этот длинный день королева занималась обустройством переодевальни для демонов. Астат отвёл под это дело две больших пыльных комнаты в одной из башен: обшарпанные каменные стены и огромный изрезанный дубовый стол. Слуги, прослышав, что нашествие Лиат на крепость ограничится одной башней, бросились помочь королеве отстоять родовое гнездо королей. Диамель – чихая и кутаясь в меховую накидку – только начала прикидывать, как привести переодевальню в приличное состояние. А в неё уже поволокли старые ковры, что стыдно повесить в действительно приличном помещении. Ими споро завесили уродливые древние стены и взялись отскребать полы.
Попутно натащили кучу деревянных заготовок, из которых мастерили полки и подставки под платья. Сами платья – на первый случай – Диамель скупила прямо у служанок: высокородная аташия такое не наденет, но для простого народа вполне даже праздничные наряды. Обувь тоже собирали с миру по нитке – ни один сундук нынче подвергся разграблению. Астат выделил Диамель приличную сумму серебром: посчитал её случайную выдумку весьма важным политическим шагом по пути стабилизации дел в королевстве. И она постаралась никого из обобранных слуг не обидеть.
Ещё не закончили возню с обустройством переодевальни, как на новоселье явились сразу три Лиаты. Каюри с Наюти – как единственные опытные в этом деле – помогли демоницам приодеться. Вопрос грязных тел, как оказалось, те решали просто: вот есть грязь, а вот её уже нет. Пропала, будто сроду не бывало – главное не позабывать это вовремя делать, с чем у них туговато. Зато причёскам пришлось уделить немало времени. Правда, Диамель к тому времени уже сбежала, посчитав, что обещание выполнено.
Нужно же, наконец, поговорить с Саилтахом – беспокоилась она, почти бегом направляясь в обеденную залу. Он должен ждать её там…
Он и не думал этого делать – растерянно уставилась королева на пустое старинное дубовое кресло размером со вставшего на дыбы медведя.
– Его величество только что уехал, – доложил один из слуг, изготовившись подавать королеве обед.
– Я буду есть у себя, – холодно отчеканила Диамель и удалилась в немалом раздражении, дав пищу для сплетен.
Прошагала к себе с деревянной спиной и стеклянными глазами – пусть только заикнутся, будто она расстроилась из-за отсутствия мужа. Хотя тот мог бы и записку черкнуть. Или что-то передать на словах… У них вроде что-то прояснилось в отношениях. И узнали друг друга лучше, и… вообще.
В себе она уверена: Саилтах ей понравился – он вовсе не такой, каким постоянно желает казаться. Да и она ему не противна. Он был не просто предупредителен с женой, но и порой заигрывал. Насколько она могла судить о вещах, в которых плохо разбиралась, ибо с ней никто сроду не заигрывал. Она всех отталкивала вечно хмурой мордахой, как нередко пенял ей дядюшка. Если Саилтах и злился поначалу на это обстоятельство, так их поездка многое изменила: они и объясниться успели, и поругаться. И вместе пройти через новое для обоих испытание.
Им есть, о чём поговорить – недоумевала Диамель и чуток обижалась, добравшись до полюбившегося кресла. Плюхнулась в него и уставилась в распахнутое окно, из которого можно было добыть хоть немного тёплого воздуха. Топить по летнему времени камин не хотелось: недешёвое удовольствие. А прохлада хороша, когда она прохлада, а не холодрыга.
– Что-то случилось? – осторожно осведомилась Каюри, скользнув к расстроенной госпоже.
– Ничего, – сухо буркнула Диамель, но тотчас устыдилась нечаянной грубости: – Видимо, я ещё не вполне отдохнула после визита к Лиатам. Как-то мне не по себе.
Она огляделась: Иштан с Наюти не видать.
– Они сейчас в башне Лиат, – извинилась Каюри. – Мы пока нашли только одну девушку, что не боится иметь с ними дело. А туда явилась сама Таилия. Вот и…
– Хорошо, что они с ней, – одобрительно пробормотала Диамель, занятая мыслями о непонятном поведении Саилтаха.
– Король опять уехал? – решилась Каюри помочь женщине, что явно не находила себе места.
– Скорей, сбежал, – съязвила королева.
– Люди не всегда сбегают от кого-то. Бывает, что и от себя.
– Ты сама до этого додумалась? – удивилась Диамель столь мудрым мыслям в устах юной девушки.
Ей и самой-то всего двадцать три – до зрелой женщины далековато. Но за эти годы столько всего пережито…
– Так сказал господин Борул, – не стала набивать себе цену Каюри. – Я случайно услышала, когда проходила мимо. Мой дядя как раз сетовал, что его величество поступает неразумно.
– В чём неразумно? – ухватилась Диамель за попытку хоть что-то разузнать.
– В том, что желает…
– Ну?
– Я боюсь вас обидеть. А этого мне бы очень не…
– Перестань, – досадливо нахмурилась королева, подавшись вперёд. – Мы говорим о слишком серьёзных вещах.
– Я так поняла, – понизила голос Каюри, – что король решил вас немного раззадорить.
– Что? – опешила Диамель.
– Ну, знаете, как это бывает?
– Ты хочешь сказать, – никак не могла поверить Диамель в абсурдность происходящего, – что мой муж таким образом пытается заставить меня… горячо возжелать с ним встречи?
– Той самой встречи, – смутилась девушка. – Ну, когда…
Это был не просто смех над чьей-то глупостью. Диамель хохотала так, как ещё недавно Саилтах, явно почувствовавший немалое облегчение: самозабвенно и взахлёб. А она-то думала! Да что там, почти перепугалась, возомнив, что чем-то оскорбила мужа, толком не сделавшись его женой. А он…
– Вот, – мигом смоталась куда-то Каюри, и теперь протягивала сложившейся пополам госпоже чашу с водой.
С первого раза не получилось: вода в дрожащих руках расплескалась, а неуёмный смех выталкивал изо рта то немногое, что в него попало. В конце концов, Диамель удалось напиться и успокоиться. Она перевела дух, попутно размышляя, как лучше действовать дальше. Не станет же королева, в самом деле, караулить своего заигравшегося муженька под дверью его спальни.
И что на него нашло? Неужели верит, будто нелепыми выходками и впрямь заставит её быстро и страстно влюбиться? Саилтах, конечно, ещё довольно молод, но в тридцать лет такое мальчишество уже как-то… смешно выглядит. Как если бы он взгромоздился на детскую деревянную лошадку и катался на ней по Суабалару, размахивая игрушечным мечом.
Да, Диамель мало что знает о мужчинах: к братьям с этой стороны никогда не присматривалась, а мужа почти не знала. Но даже ей понятно: Саилтаху отчего-то трудно сделать последний шаг к ней. В мужской душе всё так сложно, что не стоит туда даже соваться – весьма разумно решила она.
Вот и не стану – встрепенулась Диамель и вспомнила о Каюри. Облегчение придало ей немного смелости и дерзости спросить:
– И что мне делать?
– Заставить его прийти, – уверенно заявила девушка, явно сочувствуя своей королеве от всей души.
– Как?
– Сделать что-то, из-за чего он испугается и прибежит.
– Саилтах испугается? – озадаченно переспросила Диамель. – Даже не представляю, чего он может так сильно испугаться. Если только я не повешусь.
– Да ну вас! – испуганно махнули на неё руками, но тут же перешли на деловой лад: – Я тут подумала…
– Ну-ну, – подбодрила умницу королева.
– Только не ругайте Лалию, – зачастила Каюри. – Она просто ведёт себя, как ребёнок.
– Не тяни. Что она ещё натворила?
– Ну, она просто подняла меня в воздух и вынесла из башни, – решительно призналась служанка. – Вам, верно, не решились донести. – Мы немного полетали. Поначалу было жутко страшно. Но потом… Это было… Было так здорово, аж дух захватывает! Но вам, наверно, это не подойдёт, – засомневалась отважная летунья. – Вы же королева.
– Ты же знаешь: я неправильная королева, – вкрадчиво напомнила Диамель. – Мне всё подойдёт, что на пользу. А тебе я сердечно благодарна: ты очень помогла мне в трудный час. Я этого не забуду. И где наша огненная шалунья сейчас?
– Торчит в библиотеке. Смотрит картинки. Уже целую гору книг перелистала.
– Сбегай за ней.
Каюри лукаво хмыкнула и унеслась.
Какой чудесный нынче денёк – с удовольствием потянулась Диамель, разглядывая небо за окном. И погода замечательная: как раз для полётов на демоне. Лалия, конечно, изрядная бестолковушка, но уж королеву точно не выронит, если с Каюри всё обошлось. И вправду будет здорово попробовать – веселилась и пузырилась душа в предвкушении. Про чувства Саилтаха, которому наоборот предстоял нелёгкий денёк, как-то не думалось.
Трудно было выцарапать Лиату из полюбившегося местечка с целой кучей замечательных картинок – уговаривать её «покатать» по воздуху королеву не пришлось. Диамель спокойно пообедала и занялась приготовлениями к немыслимому приключению. На этот раз Каюри убедила её облачиться в поистине королевский дорожный наряд.
Белая тончайшая кожа – не для седла, а для кареты – была щедро расшита золотой нитью. Щегольские штаны немного плотней, чем предписано, обтягивали ноги. Кожаная юбка до колен – непременный атрибут во избежание срама – такая же белоснежно-золотая. И аляповатая синяя куртка до пояса – Диамель она страшно не нравилась, но куда деваться. Если уж совершать дерзкие поступки, так с истинно королевским размахом. Трудно даже представить, в каких красках распишут её выходку Саилтаху, когда тот вернётся.
Но её уже невозможно остановить – пусть только сунутся!
Во дворе крепости поднялся невообразимый гвалт, когда со средней галереи дворца вспорхнула сине-бело-золотая сказочная птица, обвитая огненным змеем. Руками она не махала – как ни страшно, королева, сжав зубы, сохраняла достоинство. Но выглядела при этом чем-то уж вовсе несусветным. Лалия беззаботно кувыркалась в воздухе – еле уговорили паршивку надеть штаны, чтобы не сверкать голыми ногами, смущая мужчин. Во дворе и без того всё бегало, орало, ржало и чем-то грохотало – сегодняшний день точно войдёт в легенды.
Лиата звонко хохотала и безобразничала, то и дело, пикируя вниз. Однако Диамель летела над крепостью ровно: ЫК обращался с ней крайне осторожно, вселяя в душу отнюдь не лишнюю уверенность. Огненное щупальце оказалось вовсе не обжигающим, а на диво холодным. Оно аккуратно оплело талию и несло свою ношу почти с королевским достоинством.
Было так здорово… что просто восторг! Диамель даже не обращала внимания на ветер, что накинулся на неё с первых мгновений полёта. Какая ерунда! Разве можно думать о подобной ерунде, когда душа аж захлёбывается от…
– Диамель!! – прорычали внизу с такой яростью, что в ней всё оборвалось. – Убью!!
Но это неправильно – панически забилось в голове. Саилтах не должен был вернуться прямо сейчас. Она посмотрела вниз и похолодела: эта засранка!.. Эта ненормальная Лиата описывала воздушные кольца вокруг несущегося по двору короля.
Создатель – взмолилась Диамель – пускай окажется, что он спешился сам! Если конь, испуганный баловством Лиаты, сбросил его на глазах у всех… Трудно представить, сколько раз он собственноручно отрубит ей голову. Ну, уж точно накажет так, что ей не поздоровится.
– Тебе её надо? – громогласно поинтересовалась Лиата, болтая ногами над головой застывшего короля. – Ну, мы же не нарочно. Я сейчас её верну.
И аккуратист ЫК плавно внёс королеву на галерею. Поставил на ноги и скрылся в своей человеческой оболочке. Диамель робко шагнула к перилам и глянула вниз – короля во дворе уже не было.
– Может, запереться? – встревожилась Каюри, стаскивая с госпожи куртку.
– Выломает дверь, – напряжённо вслушивалась в пространство Диамель. – Как бы там ни было, мы своего добились: заставили короля прийти.
– Принестись в гневе, – вздохнула Каюри, распоясывая юбку. – Думаю, лучше ему сказать, что это я подговорила Лалию…
– Даже не думай! – гордо вскинула подборок Диамель. – Ещё не хватало предстать перед ним беспомощной дурой. Ну, уж нет. Я сегодня летала, – вернулась к ней тень испытанного восторга. – И это… Даже описать не могу, что я испытала.
– И ещё испытаете, – испуганно пробубнила Каюри.
Ибо за дверью забухали тяжёлые шаги. Она распахнулась, и Саилтах Восьмой перешагнул через порог с видом медведя-людоеда, загнавшего в угол свой обед. Благоразумным Рашдаром тут и не пахло.
– Ты рано вернулся, – вдруг напало на Диамель необузданное отважное веселье. – Я рассчитывала успеть полетать до твоего возвращения.
– Прочь, – почти спокойно приказал король, лицо которого свело в гневной гримасе.
Каюри замешкалась, страшась оставить госпожу наедине с кровожаждущим чудовищем. Чудовище подхватило подставку для цветка, который грохнулся об пол, раскокав дорогую фарфоровую вазу. Подставка полетела в Каюри, но та благополучно увернулась и выскочила прочь. Девушка не так уж напугана – оценила Диамель, когда дверь за той аккуратно закрылась.
Сама она предусмотрительно юркнула за кресло, надеясь, что эта преграда подарит лишние мгновенья, за которые Саилтах одумается – у него это отлично получается. Но посмотрев ему в глаза, она поняла: не одумается. И сделала единственно разумное: кинулась к ажурной двери на галерею. Даже в гневе король не позволит себе выяснять отношения на виду у всей крепости.
Тот не стал огибать столик со сладостями и кресло, давая время на спасение – он перемахнул и то, и другое, поймав её за руку перед самой дверью. И так дёрнул, что чуть не вырвал бедняжку из плеча. Диамель представить не могла, что способна на такое… Но она не закричала, а рассмеялась, больно впечатавшись в его тело. Хорошо, что он не в кольчуге – мелькнула здравая мысль, за которой последовал закономерный вопрос: а почему он в одной рубахе?
Её не растерзали на месте. Её так поцеловали, что губы заломило от боли. Её подхватили на руки, и перемахнули через всю спальню, будто вместе с благоразумием королева растеряла и вес. Её бросили на тахту и навалились сверху умопомрачительной тяжестью готового взорваться тела.
– Я в штанах, – помимо воли просипело из её распахнувшегося рта.
– Зачем? – прохрипел Саилтах ей в губы, требуя объяснить идиотскую выходку.
– Я… обиделась, – честно призналась Диамель, задыхаясь. – Ты… пренебрегал… мной.
– Ты хочешь меня? – неповторимо по-мужски вспыхнуло в его глазах, гася последние искры гнева.
– Ещё… с утра… Слезь! Задавишь…
Он зацеловывал её, как сумасшедший, а ей хотелось всё больше и больше. В душе прорвало какую-то ненавистную, всегда такую жестокую к ней плотину. И Диамель затопило чем-то немыслимо нужным, чего она, казалось, ждала всю жизнь. Чем-то нестерпимо жаждущим, чего просто не могло быть в такой холодной и расчётливой женщине, как она.
Они раздевали друг друга подобно паре воришек, торопящихся урвать своё и смыться от наказания. Она суетливо и бестолково. Он грубо и беспощадно к печально погибающей дорогой одежде. А потом огромное нестерпимо горячее тело накрыло её, будто рухнуло само небо.
Создатель – мелькнула в голове нелепая женская мыслишка – только бы не сотворить какую-то страшную непоправимую глупость. Но Саилтах помнил, какая неумёха его жена, не оставляя ей шансов на раздумья. Воин, легко отнимающий чужие жизни, умел забирать и всё иное. Особенно то, что принадлежало ему одному. Что он не уступит даже смерти.
Он целовал её, пристально, почти не мигая, глядя в глаза – она страшно смущалась, задыхаясь. Его дыхание било в неё сухим зноем самума – в груди мгновенно запылала жаром пустыня. В его груди хрипло ворочалось рвущееся наружу прожорливое нетерпение: ещё чуть-чуть, и прогрызёт эту каменную грудь, бросится на неё…
Диамель тонула в шумной, влажно щекочущей нежности. Захлёбывалась желанием, что жадно высасывало рассудочность. Лишало надежды на спасительную твёрдость собственного тела, раскалённого, как песок под солнцем. И не сразу осознала, что уже отдаётся этому катаклизму с человеческими глазами, разрывавшему стыдливость и швырнувшему её за пределы мира. Но и там её преследовали запахи пота, железа, лошадей, дальней дороги, неумолимого бессилия и неутолимого желания.
А потом она впервые узнала, за что женщина платит свободой и самой жизнью. Он дал ей это, и теперь уже ничего не переиначить. Он забрал её без остатка, и будет обладать завоёванным всё время, отпущенное ему на жизнь. Гремучие чувства верховодят этим мужчиной. Дремучая судьба – простонало что-то в ней, ускользая вслед затухающим судорогам острой неги.
– Мне повезло, – пробубнил Саилтах, опалив влажный висок. – Я обознался насчёт тебя.
– М-м-м, – ответила Диамель, не в силах пошевелить иссушёнными до последней капельки губами.
– Тебе туго придётся с моей ревностью.
– А-а-а, – заверила она, что в мыслях не было провоцировать такого ненормального.
И вообще: сейчас лучше помолчать. Но сначала напиться, раз уж они выползли из пустыни живыми.
Саилтах тяжело сполз с тахты и потащился к кувшину с водой, что предназначалась цветам.
– У-у-у! – укорила его в эгоизме жена, с тоской отсчитывая каждый рывок кадыка, провожающий глоток воды в чужое горло.
– Ты очень красива, когда можешь только мычать, – оживился король, смилостивившись и поднося ей воду.
Напоив жену, он рухнул рядом, потянулся, облапил горячими руками и без того изнывающее в жару тело. Прижал её к себе и блаженно простонал:
– Наконец-то всё устроилось. Осталось влюбить тебя в себя и заживём.
– Угу, – булькнула Диамель, проваливаясь в неожиданно настырный прилипчивый сон.
Ей было хорошо, как никогда.
