Текст книги "Сидящее в нас. Книга первая (СИ)"
Автор книги: Александра Сергеева
Соавторы: Елена Штефан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
– Что б вы все пропали! – прошипел Саилтах.
Одёрнул на жене платье и с досадой вернул на место кресло – скрип его ножек разлетелся чуть ли не по всей крепости.
Глава 18
Диамель намеревалась, было, уступить королю его место, поспешно ловя ногами сброшенные туфли. Но Саилтах плюхнулся в одно из кресел, стоявших вдоль стен. Развалился в нём с нарочитой небрежностью и громогласно рыкнул нечто неопознаваемое на слух.
Дверь распахнулась, и порог грузно переступил наштир казначейства. Старательно склонил голову в направлении короля.
– Давай, Фурах, садись уже, – дружелюбно проворчал тот, махнув в сторону кресел напротив. – Хорош время тянуть. А то я отсюда никогда не выйду.
Фурах Асун так же неспешно и со всем тщанием отдал дань вежливости королеве.
– Ты здоров, достопочтенный Фурах, – с искренней заботой осведомилась та, не погнушавшись склонить голову перед старым человеком.
Она бы и встала перед ним, однако наштир однажды и навсегда воспротивился неподобающему жесту.
– Где уж там здоров, – странным для такого высокого тучного человека тонким голосом просипел он, вперевалку направляясь к креслу. – Быть бы живу.
– Прекрати, – насупилась Диамель. – Вечно ты меня пугаешь. Это нечестно. Ты заставляешь меня нервничать при мысли, что я останусь одна.
– Простите, ваше величество, – тяжело опустившись в кресло, покаянно прижал он руку к сердцу. – Что-то я нынче не в духе.
– А я? – не удержавшись, упрекнула его Диамель. – И так с трудом держусь, чтобы не зареветь.
– Ни разу такого не видал. Ходят слухи, будто у нашей королевы глаза сухие, как пустыня. Полагаю, следует использовать столь счастливое обстоятельство, как присутствие вашего величества, – предложил королю наштир со своей непередаваемой почтительностью, в которой, как не старайся, никак не поймать за хвост издёвку. – И прежде всего прочего обсудить, встречу с лонтами.
– Обсудим, раз уж королева поймала меня для вашего счастливого обстоятельства, – миролюбиво съязвил Саилтах. – И начнём с одного несчастливого обстоятельства.
Фурах колыхнулся в кресле и вопросительно глянул на королеву.
– Не пялься на мою жену, – хмыкнул король. – Ты пока ничем не заслужил её расположения.
– Думаю, у вашего величества неверные сведения, – вежливо указала Диамель, что королю не пристало так вульгарно врать. – Достопочтенный Фурах Асун удостоил меня своей дружбой, которой я крайне дорожу. И бесконечно благодарна за то…
– Что он не даёт тебя в обиду, – одобрительно продолжил король. – Фурах всегда умел быть настоящим другом. Однако, как мне стало известно, моя королева пребывает в тревожном неведении по поводу наших скорбных дел. Верней, я всегда знал об этом, поскольку самолично приказал не тревожить её покой скверными новостями. Но я успешно одумался и решил, что королева должна знать всё.
– Давно одумался? – не удержалась от уточнения Диамель.
– Только что, – невозмутимо признался Саилтах. – Итак. Задавай свои вопросы. Насколько я знаю, о лонтах ты думаешь чаще, чем обо мне.
– О них невозможно не думать, ваше величество. Я о собственном сыне столько не думаю, – невесело усмехнулась она.
– Думы думам рознь, – ворчливо указал Фурах Асун. – Надеюсь, королева пытается придумать, как сподвигнуть лонтов обойтись на очередных переговорах без Раанов?
– А это возможно? – машинально спросила Диамель, зная ответ.
Мужчины дружно фыркнули. Без ледяных демонов северяне на переговоры не являлись, ибо их вообще никто не спрашивал. Рааны желали там быть и точка.
– У меня в голове постоянно крутится один вопрос, – задумчиво призналась Диамель. – Почему лонты сделали своим королём Раана. Это же абсурд. Демоны собой-то управляют через пень колоду. А управлять людьми…, – не найдя подходящих впечатляющих эпитетов, закатила она глаза.
– Неужели сама не догадалась? – искренно удивился Саилтах.
– Может, и догадалась, – смиренно проблеяла королева.– Только ни за что не скажу, о чём. Чтобы не выглядеть ровно такой дурочкой, какой бы меня хотели видеть, – для контраста съязвила она. – В конце концов, почему я должна догадываться, если у меня есть муж? Хорошая жена ищет ответы на все вопросы у своего супруга.
– Колючка! – фыркнул Саилтах и махнул рукой Фураху: – Ты знаешь, что она сейчас тут выдала с таким смиренным видом?
– Поучения вашего величества, – преспокойно озвучил эту великую тайну достопочтенный наштир казначейства.
– Откуда знаешь?
– Ваши поучения, ваше величество, ваша супруга имеет привычку обращать против ваших преданных подданных. Она превосходно научилась ими манипулировать, дабы затыкать нам рты.
– Полагаю, ты её научил? – одарил Саилтах любимую жёнушку одобрительным прищуром.
– Я, – степенно склонил голову Фурах и предложил: – Перейдём к делу. И я всё-таки хотел бы услышать, что королева думает по поводу короля-демона.
– Что у лонтов по сути нет короля, – тоном примерной ученицы ответила Диамель. – А этот их Эгуаран просто затыкает своей могущественной фигурой трон, из-за которого больше не текут реки крови. Возможные претенденты на трон уже больше ста лет, как разучились претендовать. Всё дело в народовластии лонтов. И оно здорово устраивает тех, кто там действительно властвует.
– Ты хорошо учишь мою жену, Фурах, – довольно изрёк король.
– Учить умного и трудолюбивого человека несложно, – проворчал старый наштир, недовольный постоянными увиливаниями от темы обсуждения.
– Но я не знаю, как сам Эгуаран относится к союзу с нами, – задумчиво признала Диамель.
– Король Эгуаран вовсе не торчит на троне статуей самому себе, – весьма серьёзно заверил муж. – Да, мирное житьё-бытьё людей его вообще не интересует. В этом Рааны копия Лиат. Но лонты сумели его пронять, давя на единственную мозоль: безопасность. Это демон в состоянии понять. Поэтому Рааны уже прониклись идеей союза с нами. До них дошло, что нынче вопрос их безопасности уже не ограничивается исконными врагами: Лиатами. У них появился новый враг. Причём, наш общий враг.
– Имперцы, – понятливо кивнула Диамель. – Но я никак не могу понять: почему именно сейчас? Империя всегда устраивала набеги на наши границы. И на побережье Лонтферда. Я слышала, будто чуть ли не четвёртая часть их рабов лонты.
– Ты что, действительно не знаешь? – искренне удивился король.
– Не знаю. Твой приказ не посвящать меня в подобные проблемы исполняется добросовестно. До меня не доходят даже сплетни. Как говорит Челия, опять я у вас кругом дура, когда умная, – усмехнулась Диамель и принялась ковать железо: – Вам не кажется, что мне действительно нужно понимать, как обстоят дела на самом деле? Почему срывы переговоров с севером вызывают у вас не просто досаду, а нечто похуже? Меня это пугает, – не пожаловалась, а прямо-таки пригрозила она.
– А я предупреждал, – ткнул Фурах пальцем в насупившегося короля. – То, что Диамель королева, само по себе не столь значительно. Но теперь она мать наследника. И случись что, именно она станет его опекуном. Иных радетелей я к трону не подпущу, – сурово предупредил не только наштир, но и бывший воин из числа великих исполинов.
– Так не рычи на меня, а давай, объясняй! – огрызнулся Саилтах. – Это твои обязанности: исправлять мои неразумные решения.
– Разумные до поры до времени, – поправил его Фурах. – Я поддержал тебя в этом решении тогда, и я же против него сегодня.
– Я вам не мешаю? – непередаваемо кротко осведомилась Диамель.
– Ты не можешь мешать, – пробурчал Саилтах, подобрался в кресле и приступил к посвящению жены в те государственные дела, каких она прежде не касалась: – Ты представляешь себе суть проблемы с переговорами. С тем, что мы имеем. А имеем мы демонов, которых никогда не свести вместе. И без них никак не договориться. Без них наши торговцы так и будут перебрасываться товарами на ближайших островках, которых у нас негусто. Ступить на свой берег Лиаты северянам не дадут. А Рааны не позволят нашим появляться в Лонтферде. Не торговля, а смех.
– Только всё несмешней становится, – сухо заметил старик. – Срывы переговоров, ваше величество, уже изрядно навредили Суабалару, – обрадовал он Диамель. – Империя наглеет, как никогда прежде. На носу война. А мы не смогли заключить договор с северянами. Лиаты не всемогущи: их слишком мало. К тому же, им, по большому счёту, плевать, что за люди живут на их территории. Сегодня эти, завтра те, главное, что люди есть, и договор соблюдается.
– Согласна, – задумчиво кивнула Диамель. – По твоему совету, достопочтенный Фурах, я попыталась отыскать ответ на главный вопрос: как наши предки умудрились заключить с демонами такой договор? Мы-то слишком хорошо знаем, что с ними в принципе невозможно заключить любое соглашение. И у меня возникла… почти крамольная догадка: никакого договора не было, – сделала она ударение на каждом слове.
И тревожно покосилась на мужа. Саилтах улыбнулся и ободряюще махнул рукой, дескать, продолжай смело.
– Демоны…, – подыскивала она слова, – как бы просто приняли за факт, что на их территории живут люди. Их люди, которые им не опасны. Демоны позволили, люди приспособились, а позже сложившуюся ситуацию привычно обозвали договором. Обозвали бы навозом, Лиаты бы заученно твердили: мы соблюдаем навоз и будем соблюдать.
– Смешно, – одобрительно покивал Саилтах.
Куда уж смешней – раздражённо подумала Диамель, вспомнив тот проклятый день – два года назад – когда на причал в Заанантаке сошли с корабля лонты. Их встречал король – как и полагается – а также старейшая из Лиат – как и обещала Таилия, уповая на свой опыт обуздания самою себя. Старуха не погрешила против истины: себя она в руках держать научилась – не прошло и трёх сотен лет. Верней, свою-своего ТУЦА. Огненный демон смотрел на лонтов её полыхающими огнём глазницами, однако Таилия продолжала стоять на причале, как вкопанная. Даже тогда – чудо из чудес – когда на причал из моря вылетел первый Раан.
Жаль, в причал невозможно вкопать остальных Лиат – а сверху ещё и прижать тонной земли. Диамель держалась позади мужа, не сводя глаз с Таилии. Лишь разок отвлеклась: любопытно было глянуть на Раана. В сущности, ничего особенного. Огромный мускулистый мужик со снежно-белой кожей – непривычной, оттого не слишком приятной глазу. На демоническую сущность указывало только его умопомрачительное появление: прыжок был невероятным. Да и встал он сразу на ноги. Хотя, полыхающие белым огнём глазницы тоже впечатлили. Слегка.
Таилия выдержала и появление второго Раана, и третьего – лишь чуть подлетела над землёй. Ледяные демоны, замерев у края причала, так же не проявляли зримой агрессии. Лонты, отвесив Саилтаху низкий поклон прямо у самых сходен, не торопились от них отходить: торчали рядом с кораблём, как приклеенные. Король Суабалара превосходно понимал их предосторожность и одобрял: ему случайное кровопролитие с отнюдь неслучайными союзниками, как ножом по горлу.
Казалось, всё получится, но тут в небе над портом загорелись сразу три солнца с бешено мечущимися толстыми огненными лучами. Раанов, как корова языком слизала. Лонты бросились обратно на корабль. А король с королевой Суабалара дружно рванули к сходням и закрыли их своими телами, позволяя гостям удрать без потерь. Саилтах после долго ругался на жену за её дурацкую выходку, почитая свою государственной необходимостью.
Таилия, обратившись четвёртым солнцем, метнулась к сородичам и закружилась вокруг них огненным смерчем. От нападения удержала, но увести прочь не сумела: у демонов королей нет, каждый сам себе повелитель.
Лонты уплыли, Саилтах жутко расстроился и страшно напился – передёрнуло Диамель от воспоминания, в каком виде мужа принёс на плече верный Унбасар. Словом, встреча, которую так долго, с такими трудностями готовили, пошла прахом.
Через год они с трудом добились от Лиат согласия на вторую попытку. Тогда к Таилии в её благом начинании присоединилась ещё одна старейшая Лиата: Уналия. Однако события повторились с точностью до каждого эпизода. Кроме двух смерчей, что пытались опутать и утащить с причала три бунтующих солнца. С тех пор – вот уже почти год – торговцы Суабалара и Лонтферда давят на Саилтаха с двух сторон.
У короля лонтов – Рааньяра Эгуарана – проблем с головой нет: ему помогают думать Двуликие. У них там нынче аж целых семь Двуликих, что умело направляют силу демонов в нужное русло. А в Суабаларе пока только надежда, что няньку Челии её ЗУ не случайно выбрал в подружки. Диамель всё пыталась вытрясти из Лиат: девушка всё-таки Двуликая или как? Но эти бестолочи лишь твердят, что всё идёт, куда надо и правильно. Дуры стоеросовые!
– Фурах, – Диамель озадаченно потёрла виски. – Меня испугало одно слово. Ты сказал: война. Раньше вы всегда говорили «вторжение».
– Потому что предстоящее нам будет именно войной, – постарался, как можно, мягче огорчить жену король. – Такой войной, какой не было уже лет семьсот. До недавнего времени Империя ещё не была подлинной Империей. И не занимала подавляющую часть материка. Последние сто лет она усиленно расширяла границы, – объяснял он, как обстоят дела в целом. – Поменялась и её тактика ведения войны с нами. Император Нарруд Третий самоуверенный щенок, которому задурили голову. Он вполне способен отдать на съедение Лиатам часть огромного войска, чтобы оставшиеся разобрались с нами. Имперцы внедрятся на нашу территорию и объявят её своей. А если им удастся быстро покончить со мной, проблема и вовсе решится легко. У Суабалара появится новый повелитель, что вполне соответствует договору, которому Лиаты следуют неукоснительно. И который, как ты знаешь, завязан именно на короле.
– Полагаю, на это имперцы и рассчитывают, – одобрил ход его мыслей Фурах.
– Но двадцать лет назад мы отбили вторжение, – мрачно пробормотала Диамель. – Я знаю: мой отец тогда воевал.
– Вторжение, – скривился Саилтах. – В том-то и дело. Малыми силами. В одном направлении. Двадцать лет назад они приходили на разведку. Хватило всего трёх Лиат, чтобы обратить в бегство тех, кто выжил. Кстати, выживших было гораздо больше, чем съеденных демонами. А у имперских катадеров была возможность оценить, какой урон и как могут нанести демоны.
– Теперь будет иначе? – внутренне содрогнулась Диамель, цепляясь за спасительную маску бесстрастности.
– Все наши войска будут опасно рассредоточены, – сухо цедил Саилтах. – И по всем горным проходам, где легко пройдут даже конница с обозами. И около самых крупных прибрежных городов. Там будут нанесены основные удары их флота, и произойдёт высадка. Нападение сразу со всех сторон лишит нас почти всей армии. А население нашей защиты. Но у него тут же объявится новый защитник: Нарруд Третий. Лиаты не смогут защитить всех и сразу – нелепо даже надеяться. Времена, когда они были неодолимой силой, прошли. Люди здорово поднаторели в науке убивать друг друга. Да и расплодились – никакого сравнения с прежними временами.
– Лиаты могут это делать постепенно, – не поняла, к чему он клонит, Диамель. – Освобождать один город за другим. Разве не так?
– Не так, – окончательно развенчал её надежды Фурах, ёрзая в кресле. – Нарруд не станет вести себя, как бандит, налетевший на обоз. Не повторит того, что его предки делали с соседями, сгибая им шеи железом, и топя в крови. На этот раз имперцы выберут тактику умного завоевателя. Воинам запретят трогать население. Тем, что решат поживиться на свой страх и риск, станут принародно рубить головы, А украденное возвращать хозяевам.
– Ещё и сверху приплатят за причинённый ущерб, – презрительно добавил король. – Будут всемерно зарабатывать Нарруду славу справедливого и милостивого господина. Если население продолжит жить, как жило, у демонов не будет повода убивать воинов Нарруда.
– Лиаты займутся привычным делом, – сложилась в голове Диамель целостная картинка. – Станут подъедать убийц, грабителей да насильников. Для них ничего в этом смысле не изменится.
Она сжала виски, чувствуя, что ещё немного, и просто завоет. У неё, конечно, нет такого всеохватного чувства ответственности за Суабалар, как у короля – откуда ему взяться? Все её мысли о судьбе мужа да сына – совсем не королевские. И никогда не станут. Однако сердце содрогалось при мысли, что целое королевство можно уничтожить в один присест в результате довольно незатейливой хитрости.
Да, люди останутся жить в своих домах. Но от Суабалара останется лишь название – да и то сотрётся из памяти уже через несколько поколений. А если имперцы подсуетятся и здесь, то гораздо раньше: для этого достаточно стереть это название из всего написанного. И не давать писать о нём впредь. Но это всё слишком грандиозные мысли, чтобы им предавалась женщина, под которой вот-вот вспыхнет земля. Сегодня у королевы Диамель сердце болит только за двух человек, которые стоят целого мира.
Если перед встречей с Фурахом она ещё сомневалась, теперь решение легло ей в руку остро отточенным клинком. Что бы о ней не подумали, она скажет, какая крамольная мысль пришла ей в голову. Вовсе не от великой хитрости, а, паче того, мудрости: от великого страха обычной женщины.
Она отняла руки от головы. Сложила их перед собой. Так и не осмелившись поднять глаза, ровным голосом объявила:
– Возможно, я знаю, как опередить имперцев.
– В чём? – мягко подтолкнул её Фурах.
И ласково улыбнулся: совсем как отец своей ненаглядной дочери. Впервые. Сколько она его знала – Диамель всё не могла освободиться от мысли, будто старик в глубине души не может ей простить, что его умершая дочь не заняла место королевы. Да ещё и внучку погубила.
Она вышвырнула ненужные сейчас мысли и выдохнула:
– В обмане Лиат.
Наштир с королём переглянулись. Саилтах, видя, как жене трудно даётся каждое слово, мягко поинтересовался:
– Этот обман поможет переломить ситуацию с переговорами?
– Надеюсь, что да, – почти прошептала Диамель.
Губы не слушались. В голове звенело. Хотелось выбежать отсюда и никогда больше не возвращаться в этот кабинет, в эту крепость, в этот мир…
– Ваше величество, может, вам сейчас лучше отдохнуть? – забеспокоился Фурах. – А потом мы…
– Слушайте! – потребовала королева, стукнув кулаком по столу.
И начала рассказывать.
А едва закончила, готовясь принять на себя гнев двух мужчин, Саилтах злорадно ощерился и заявил:
– Отличная выдумка. Я бы на такое поставил, не задумываясь. Собственно, я и готов поставить на этот ход.
– Я тоже, – сосредоточенно раздумывая, вступил в их маленький заговор наштир Фурах Асун. – Но об этом должны знать только мы трое. Королеве придётся взять на себя Лиат. Она лучше всех изучила это легкомысленное племя.
– Мне бы не хотелось её втягивать, – помрачнел король.
– Придётся, – сухо отрезал Фурах. – Интриговать меня Создатель сподобил, а вот мысленно лгать не очень. Саилтах, мне их не обмануть, – впервые на памяти Диамель пренебрёг условностями старик. – Я возьму на себя подготовку твоей встречи в горах. У меня есть на примете парочка замечательных мерзавцев, что предадут тебя за приличное вознаграждение.
– А что буду делать я? – не понял король.
– Отправишься, куда и намеревался. Ты не должен знать о наших приготовлениях. Думаю, тебе тоже не получится обмануть Лиат. Так что лучше вообще не знать.
– А у Диамель, значит, получится, – едко процедил король.
– У меня да, – как могла, твёрдо отчеканила королева.
– Почему? – сверлил её муж недобрым взглядом.
– Потому что у Лиат нет Двуликих, – объяснила Диамель.
– И что?
– Лиаты слышат наши мысли. Однако плохо их понимают, если мешают сильные чувства. В этом демонам помогают Двуликие. Меня уже сейчас душат кошмары от собственной выдумки. А что я буду чувствовать, когда всё случится…
– Да, за такими чувствами демоны не разберут твоих мыслей, – боролся Саилтах с королём и ненавидел этого ублюдка, который примет жертву его жены и не подавится.
– И я это сделаю, – аккуратно улыбнулась Диамель, чтобы не сорваться и не расплакаться. – Никому другому твой сын не простит…
– Моей смерти, если что-то пойдёт не так, – улыбнулся он в ответ и пообещал: – Этого не случится. Меня не так-то просто убить.
– Простите, – прошептала Диамель, выбираясь из-за стола. – Мне нужно уйти.
Она поспешно вышла из кабинета и кинулась к себе. За ней – хвала Создателю – никто не последовал.
Глава 19
Ночью он был с ней особенно нежен. Верней очень старался, что порывистой натуре Саилтаха давалось не без труда. Диамель сама не заметила, как уснула – убаюканная остывающей в теле негой – когда Саилтах замер под боком, привычно подгребая её плотней к себе. Давно прошли те дни, когда она не могла заснуть под давящей тяжестью его ручищи на груди. Теперь сон долго не идёт, если этого груза нет. Если он спит где-то далеко от неё, что не редкость.
Проснулась засветло. Небольшая лампа на стене уже почти доела отпущенное на ночь масло. Диамель оперлась на локоть и в её неверном свете разглядывала лицо мужа: всё в тенях и щетине. Такое живое, беспрестанно меняющееся – во сне это лицо становилось почти незнакомым. Брови занимали своё законное место, а не гуляли туда-сюда по лбу – её палец прошёлся по ним, ощущая каждый жёсткий волосок. То и дело прожигающий кого-то взгляд укрывался за веками, меняя лицо, пожалуй, более всего прочего.
Пальцы, почти не касаясь кожи, очертили его висок, обветренную щёку. Прошлись по щётке на глазах отрастающей бороды. По шрамам, которые поначалу она вообще не замечала. Но однажды увидела будто бы впервые и содрогнулась – так вот странно и узнала, что любит этого человека. Страсть в её душе так и не вспыхнула – видать, подобные яркие чувства не про неё. А вот любовь…
Она заставляет содрогаться каждый раз, как его шрамы бросаются в глаза. Заставляет больше бояться за него, мучиться, когда его нет рядом – а не петь от восторга при виде мужа, захлёбываясь от счастья. Любовь пришла тайком, расселась тишком и закрыла от неё весь остальной мир. Любовь, которая отняла у неё часть себя и…
Не открывая глаз, Саилтах резко развернулся, подмял её под себя, навалился, громко дыша.
– Напугал…, – только и успела пискнуть она.
Твёрдые губы, запечатавшие стон. Терзающая лицо грубая щетина. Горячее дыхание… Всё смешалось и накрыло её привычной… всегда столь остро желанной непроглядной тьмой предвкушения. Жёсткая рука, прочертившая по бедру путь, известный только ему. Глухой нутряной стон в тугой от непомерной силищи груди – нетерпение зверя, который добрался до своей добычи… и…
Потерявшая себя слабая и жадная женщина, придавленная раскалённой глыбой почти непереносимого наслаждения.
А утром он уехал. Диамель стояла на башне Лиат, пока хвост его отряда не скрылся из виду. Следовало спуститься и заняться делами… Ноги не шли. В душе подспудно ворочалась нелепая мысль: если она не сойдёт с места, ничего не случится. Вообще ничего: ни того, что они задумали, ни самой войны.
Надежда на мистическое чудо – горько усмехнулась Диамель – которое непременно зависит от каких-то отмеренных тебе испытаний. Будешь кроткой, трудолюбивой, терпеливо сносящей издевательства, и однажды к тебе примчится прекрасный отважный воин-аташтак. Он посадит тебя на коня и увезёт в свой дворец, где не будет издевательств и непосильного труда. Смешная сказка. Она стала королевой – куда уж выше – однако проводит свои дни в трудах. Они залог благополучия их семьи. Её доля залога. А её прекрасный воин-аташтак умчался внести свою.
Мой прекрасный воин-король – чуток взбодрила живая мысль, и Диамель невольно улыбнулась. У Саилтаха с прекрасным проблемы и снаружи, и внутри. Он просто мужчина, исполняющий свой долг по-мужски. И любящий по-мужски без оглядок на девичьи фантазии о том, каким распрекрасным он быть просто обязан.
– А каким он должен быть? – горячо заинтересовались у неё за спиной.
– Таким, какой он есть, – не оборачиваясь, пояснила Диамель свои размышления.
– А причём тут девичьи фантазии? – настаивала липучая собеседница.
– Ютелия, невозможно описать звук, которого ты никогда не слышала.
Лиата перелетела через неё и плюхнулась на бруствер:
– Его можно показать. Если ты его покажешь, я буду знать.
– А если я не смогу его показать? Если для этого нужна звериная глотка? – уточнила Диамель, удовлетворённо улыбнувшись.
Очень вовремя: именно эта Лиата нужна ей для предстоящего опасного испытания.
Таилия, не скрывая, делилась с королевой собственными знаниями о своей природе, накопленными за триста пятьдесят лет. Едва её не станет, все эти знания пропадут: демоны отвратительные хранители опыта. Останется ТУЦ, который-которая-которое обзаведётся новой Лиатой. И та пойдёт по пути накопления тех же самых знаний с той же изначальной точки. Если девочка окажется умной и стремящейся к познанию, какой была Таилия. А если та окажется легкомысленной или глупой, следующие несколько веков ТУЦ будет интересоваться лишь едой и безопасностью.
Заведя у себя под крышей переодевальню демонов, Диамель обрела возможность изучить их получше. И не без удивления обнаружила, что все Лиаты разные. Не так зримо и выпукло, как люди, но достаточно заметно. Её первая «подружка» Лалия, родившаяся высокородной аташией, не придавала своему высокородству ни малейшего значения. Ей уже восемьдесят восемь лет, а она так и застряла в девчонке-подростке: неизменно весёлой, шебутной, доброй и бестолковой.
Есть ещё одна из высокородных – Виолия, которая доживает третий век. Но для старухи её высокое происхождение занимает всё, что не занято мыслями о еде и безопасности. Она глупа и напыщенна. Если бы не её УПТ старуха была бы жестокосердой, но демоны, не дают свободы подобным наклонностям. Жестокая Лиата являет собой угрозу безопасности – есть даже сказка, как такую кровожадную мерзавку уничтожил отважный герой, которую демоны воспринимают всерьёз.
Уналия – ровесница Виолии, что редкость, так же умна, как Таилия. И тоже любит познавать мир. Диамель молилась Создателю, чтобы эта Лиата пережила Виолию и стала старейшей. Для демонов это значения не имеет: у них похвальное равенство во всём. А вот Лиаты заметно прислушиваются к своей старейшей.
Сэлия – прожившая почти два с половиной века – вообще никакая. В том смысле, что ни вреда от неё, ни пользы. Вот её-то однозначно интересуют лишь два основных аспекта жизни демонов. Хотя нет: вреда от неё больше. Именно она оба раза являлась на переговоры с лонтами и устраивала истерику. Собственно, все самые глупые Лиаты и не способны удерживать своих демонов от паники.
Гаэлия тоже в их числе: за сто семьдесят пять лет ни разу не заинтересовалась жизнью людей. Слетает на охоту, и торчит в своём ущелье, как приклеенная. В переодевальне появляется редко, да и то лишь тогда, когда её одежда превращается в рубище. А в горах это происходит гораздо быстрей – особенно в их пещере, где Гаэлия живёт чуть ли не как свинья в давно не чищенном загоне.
А вот Илалия с Ютелией весьма умные и даже интересные особы. И разница у них – по меркам Лиат – несущественная: первой сто с хвостиком, а вторая моложе всего на тридцать лет. Подобно Лалии, ведут себя, как девчонки-подростки, но и подросток подростку рознь. Есть такие, что иных взрослых могут за пояс заткнуть. Пытливые умы, что, бывает, доставляют немало хлопот.
Саилтах иногда поругивается, дескать, куда не сунься в крепости, там обязательно эти две вертушки: Лалия с Ютелией. Однако сам он бессовестно манипулирует парочкой надоед: прикармливает девчонок интересными байками, то и дело, катаясь на них по срочным делам.
– Почему ты считаешь его бессовестным? – удивилась Ютелия, заглядывая в отрешённое лицо задумавшейся королевы. – К нам он добр. С ним интересно: он много нам рассказывает полезного. Саилтах очень умный. И хорошо о нас думает. Жаль, его мысли не всегда хорошо слышно.
– Почему? – рассеянно спросила Диамель.
– У него громкие чувства, – пожаловалась Ютелия. – У тебя они правильные, тихие. Твои мысли приятно слушать.
Не знай Диамель одной интересной особенности, её план, возможно, никогда бы не родился. А она знала, ибо изучала демонов со всей старательностью матери одного из них. Лиаты, даже не задумываясь, с лёгкостью читали мысли людей. Не всех подряд – это наверняка чересчур, а у них порой и без того в голове сплошная каша. Но тех, с кем они разговаривали, Лиаты слышали и ушами, и… ещё чем-то, позволяющим слышать мысли.
– От Саилтаха часто так сильно воняет чувствами, что ничего не разобрать, – продолжала жаловаться Ютелия. – Ни единой мыслишки. Я, конечно, пробовала, когда было слишком интересно. Но МУМ этого не любит. Она злится. Я разок его заставила, и он меня сразу уволок прочь. У тебя сегодня много громких чувств. Я давно тут сижу: всё ждала, когда ты успокоишься. А вчера и вовсе было плохо. Я прилетела поболтать, а ты так воняла, что пришлось быстренько смыться. И Лалия к тебе не полезла. Верней пыталась, но ЫК взбеленился и утащил её обратно. С Саилтахом легче.
– Вот как? – удивилась Диамель, подойдя ближе и облокотившись на бруствер. – Ты, кажется, путаешься.
Ютелия по-птичьи склонила голову набок, вытаращилась и взялась разъяснять очевидное:
– Саилтах часто становится громким, но быстро стихает. Это, как океан: волна поднялась, волна опустилась. Вода мерзкая штука, но океан – это красиво. Я люблю на него смотреть со скалы. Там, где охочусь, на севере. А у тебя чувства, как ураган: если уж завёлся, долго кружит. Тебя долго не слыхать, и это неприятно, – нахмурилась она, но тут же капризно скуксилась: – Я хочу твои сапоги.
Как всегда – мысленно усмехнулась Диамель – только что говорила весьма разумные вещи и внезапно свалилась в застрявшее детство.
– Что за проблема с сапогами? – поинтересовалась она. – Если понравились, можешь взять.
– Эти ты ещё не носила: они новые. Каюри добрая и не жадная, но эти сапоги никак не отдаёт. Говорит, что их тебе подарил король, значит, забирать неприлично. Саилтах бы мне их обязательно подарил.
– И я обязательно подарю, – пообещала Диамель и направилась к распахнутому люку: – Пошли, обуем тебя, как королеву.
Следующий час она провела в борьбе. Глупых Лиат одевать гораздо легче. Одним вообще плевать, во что их обрядят, в случае других нужно просто выучить их предпочтения. А вот умницы вроде Ютелии, доставляют кучу хлопот: у них есть мнение. Причём, по каждому пустяку.
– Это мужская рубаха, – терпеливо объясняла Каюри, пытаясь отнять у демоницы полюбившуюся вещь. – Ты опять тишком залезла в покои короля?
– А где мне ещё взять такую красивую рубаху? – тянула её к себе Лиата. – Саилтах терпеть не может такие яркие. И не носит.
– Носит, только редко, – упиралась Каюри, отвоёвывая клочок за клочком голубого шёлкового парадного великолепия.
