Текст книги "Полина (СИ)"

Автор книги: Александр Сиваков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 39 страниц)

ГЛАВА 25

Снова заморосил дождь. Капли чертили на стекле длинные полосы, похожие на треки элементарных частиц.

– У вас на Земле все такие умные, как ты? – Спустя минуту спросил Пьер.

– "Штука" – это элитарное учебное заведение. И не просто элитарное, а очень элитарное, извиняюсь, конечно.

– За что извиняешься?

– За оборот. Прилагательное "элитарное" в своей семантике уже подразумевает наличие превосходной степени. Масло масляное получается.

– Луна лунявая, – поддакнул Пьер.

Полина пропустила шутку мимо ушей.

– Обычные дети начинают проходить основы политологии в десятом классе, – продолжила объяснять она, – а мы это проходим уже сейчас. И мне почему-то кажется, что ни один из моих одноклассников, несмотря на их более чем нежный возраст, если бы он очутился в правительстве земной колонии, не стал бы требовать независимости.

– Ага, только их там и не хватает.

Полина хмыкнула:

– Был у нас один такой правитель, который всерьёз полагал, будто кухарки могут управлять государством. Ничем хорошим это не закончилось. Россия вообще тогда едва выкарабкалась. Если бы пять веков назад Соединённые Штаты Америки не стёрло бы с лица земли, стандарт произошёл бы от английского, а не от русского.

Они въехали в какой-то небольшой посёлок, и он стал больше внимания обращать на дорогу.

Полина с интересом разглядывала трёхэтажные дома из крупного белого кирпича, малышню, возящуюся на детских площадках, чистеньких старушек, которых было почему-то очень много. Между раскидистых деревьев на натянутых верёвках весело колыхалось на ветру бельё.

Она вдруг почувствовала себя здесь очень уютно. Какая-то своя прелесть была в такой вот простоте жизни, когда всё у всех на виду, нет никаких компьютеров, идентификационных карточек, скоростных магистралей, гипер-переходников.

Посёлок остался позади. Снова потянулись поля, перелески. Крупные белые облака, плотные и пушистые, похожие на клочки ваты, плыли по ярко-голубому небу, словно громадные каравеллы с белоснежными парусами.

– Можно я окно открою? – Спросила девочка.

– Да, конечно.

Она долго возилась со всякими замочками, кнопочками и переключателями, наконец, стекло дрогнуло и чуть опустилось вниз.

– Только полностью не открывай, а то продует.

Вместо ответа Полина высунулась из окна и с восторгом принялась глотать обжигающий от быстрого движения воздух. Не так часто ей приходилось чувствовать такую вот непонятную безотчётную радость. Хотелось кричать какую-нибудь ерунду и хлопать в ладоши.

Впрочем, скоро ей стало холодно, и она забралась обратно в машину, а потом и закрыла окно.

– Прогулялась?

– Ага.

Вскоре они остановились пообедать в каком-то придорожном кафе. Пьер заказал себе какой-то плов и несколько бутербродов с рыбой. Полина, несмотря на все последние злоключения была почему-то совсем не голодна, и ограничилась бутылкой лимонада и булочкой с повидлом. Точнее, сначала она думала, что внутри что-то мясное (спросить постеснялась), потом оказалось, что начинка очень похожа на вишнёвый джем. Булочки ей настолько понравились, что она купила ещё две и доедала их уже в дороге.

Чапа с энтузиазмом принялась жевать капустный лист, искоса поглядывая на лежащий неподалёку громадный кочан.

– Не переживай, – никому не отдам, – успокоила её Полина. – И сама не съем. Это только тебе.

– С кем это ты? – Повернулся к ней Пьер.

– С земноводным. Она пол-дня проголодала, теперь всё не может поверить, что трудные времена прошли.

– А ты уверена, что это черепаха?

– Но не крокодил же!

– А вдруг это черепах?

– Да ты посмотри на её мордочку! – Полина поднесла зверька к самому носу собеседника. – У мальчиков таких не бывает!

Пьер отшатнулся.

– Ладно, верю! – Поспешно сказал он.

Потом Полину опять потянуло в сон, и она немного подремала, стараясь сделать так, чтобы Пьер этого не заметил. Так как она сидела на заднем сиденье, было просто: достаточно было устроиться за спиной водителя и держаться по возможности прямо. Мерный шум двигателя убаюкивал…

– Я вот только одного не понимаю, – медленно и, как показалось Полине, вкрадчиво заговорил Пьер, отчего она сразу же, словно от удара, проснулась. – Ты, умная, вроде бы, девчонка, должна понимать простые вещи. Почему ты так защищаешь вашего Сенатора?

– Может быть, я патриот.

– Тогда – да, – согласился водитель

Полина долго молчала, наконец, с усилием выговорила:

– А что в новостях говорят?

– Сенатор под стражей.

– Это я уже слышала.

– От всего отпирается. Только вот он зря это делает. Тут однозначно понятно, у кого рыльце в пушку. У него дома обыск сделали. Столько всего нашли, что и доказывать больше ничего не надо.

– Останови! – Вдруг потребовала Полина, бросая черепаху в карман.

Пьер безропотно повиновался и только после этого спросил, зачем.

– У меня компьютер там, в сумке, сзади. Поможешь вытащить?

– Куда я денусь…

Когда автомобиль тронулся с места в очередной раз, Полина открыла крышку персональника и сосредоточенно застучала по клавиатуре.

– У вас тут что, сетей нет? – С глубоким изумлением в голосе осведомилась она через минуту.

– Каких ещё сетей?

– Любых! Что, не знаешь, какие сети бывают?! – Разозлилась Полина. – Меганет, Супернет, Интернет…

– Интернет есть, только он телефонный.

– А Меганет куда делся? У вас тут что, ретрансляторов тоже нет?! – Она посмотрела через окно на небо, словно отсюда, из машины, могла разглядеть вращающиеся на орбите спутники.

– Вроде были, но их недавно отключили, – ответил Пьер с таким виноватым видом, словно сам был инициатором этого отключения. – Сказали, финансово невыгодно.

– Конечно! – Сварливо бросила Полина. – У вас тут на всю планету десятка два компьютеров – и те "Пентиумы".

И принялась что-то быстро печатать на клавиатуре, шевеля губами и напряжённо щурясь.

Пьер откровенно любовался на неё. В полумраке у Полины было на редкость красивое и выразительное лицо.

– Что ты там печатаешь? – Наконец не выдержал он.

– Отстань!

Девочка отмахнулась от него, словно от надоевшей мухи. Пьер вспыхнул, но промолчал.

Печатала она долго, часа два. Несколько раз, когда машину начинало трясти, раздражённо просила ехать потише, потому что не попадает в клавиатуру. Наконец, захлопнув крышку, уставилась в спинку кресла прямо перед собой с таким отрешённым видом, словно решала в уме сложную математическую задачу…

Вечерело. На фоне розового закатного неба вдаль уходил ровный ряд телеграфных столбов.

Снова захотелось спать. Полина изумлялась, каким образом Пьеру, невзирая на однообразие дороги, удаётся не клевать носом. Он вёл машину, думая о чём-то своём, изредка улыбаясь своим мыслям. Иногда он бросал взгляд через зеркало заднего обзора на сидящую на заднем сиденье девочку, которая осоловелыми глазами смотрела на лобовое стекло, тщетно борясь с дремотой. Наконец он решительно свернул с дороги, туда, где переливалась вывеска какой-то придорожной забегаловки. Когда машина притормозила, Полина очнулась от полудрёмы.

– Что случилось? – Спросила она.

– Давай поужинаем.

– Угу.

Полина привычно начала рыться по карманам, вспоминая, куда положила бумажник.

– А можно тебя угостить? – Поинтересовался Пьер, глядя куда-то в сторону.

Полина фыркнула:

– Если хочешь – пожалуйста, – передёрнула она плечами. – Только не вздумай за мной ухаживать, я ещё маленькая.

– Ты, никак, удостоверение потеряла?

Девочка схватилась за карман.

– Ну и шуточки у тебя, – дрожащим голосом заметила она.

– Ты сама первая начала, – парировал Пьер. – Удостоверение, удостоверение… Будто свет на нём клином сошёлся. Чуть что, так сразу…

– Ты ничего не понимаешь. Я без него вообще не имею права без сопровождения взрослых покидать пределы родной планеты.

– Как много иногда зависит от обычного кусочка пластика… Ладно, пойдём? – Увидев, что спутница замешкалась, он ободряюще дотронулся до её локтя. – Не беспокойся, я если и буду за тобой ухаживать, то только в самой лёгкой форме. Мороженного куплю там, кофе, в машину помогу сесть, ты всё-таки дама.

– Ладно, пошли, – буркнула Полина, а про себя подумала, не хватало ещё того, чтобы Пьер подумал, будто она боится.

И первая вылезла из машины. Немного постояла, разминая затёкшие ноги. Пахло свежестью: здесь совсем недавно прошёл дождь.

Небольшая асфальтовая площадка была залита светом, с одной стороны которой темнели очертания заправочных автоматов, с другой струились светом призывно распахнутые двери бара. Девочке показалось, что вокруг глубокая ночь. Яркие переливающиеся по периметру площадки разноцветные фонарики, тянущиеся от одного фонаря к другому, очень напоминали новогодние ёлочные гирлянды и делали цвет неба темнее, чем он был на самом деле.

В тишине эхо от шагов звонко металось между пустынными стенами строений, свет блестел, отражаясь от мокрого после недавнего дождя асфальта.

Внутри было полутемно и уютно, как в любом дорожном кафе. За столиками никого не было. Полина замялась на пороге, она не привыкла ходить по подобным заведениям, тем более, в одиночестве. Пьер, оказавшись рядом, тихонько толкнул её вперёд

Бармен оказался толстеньким лысоватым человечком. Этакий гротескный бармен из дешёвых комедийных фильмов. Из-за стойки была видна только его голова. Полина поднялась на цыпочки, чтобы рассмотреть его полностью, и хихикнула, увидев, что он спит, скрестив руки на груди и положив ноги на стул перед собой.

Пьер кашлянул. Бармен вскочил, опрокинув стул. Заулыбался, увидев посетителей.

– Добрый день! Чего желаете?

Он вытирал заспанные глаза и суетливо оглядывался по сторонам, словно пытаясь определить, не оставил ли на видном месте чего-нибудь компрометирующего.

– А что у Вас есть?

Полина заметила, что её присутствие слегка смущает обоих мужчин, и отправилась искать удобный столик. Усевшись в самом углу, около окна, она поставила локти на стол и двумя руками обхватила голову. В такой позе и застал её Пьер.

– Ты не заболела?

Она подняла глаза.

– Нет, просто немножко устала.

– У меня спальный мешок есть. Когда покушаем, можешь накрыться им и поспать на заднем сиденье.

Девочка кивнула.

Несколько минут они просидели в полной тишине. Где-то натужно тикали часы. По дороге за окном проносились далёкие фары проезжающих мимо машин. Полину опять начало клонить в сон, она резко вскидывала голову и глубоко вздыхала, борясь с подступающей дремотой. Потом пришёл хозяин и поставил перед каждым налитый доверху полупрозрачный пластиковый стакан. Полина с опасением понюхала содержимое; оно, по консистенции и по цвету, очень напоминало пиво. Пьер сделал то же самое и с облегчением сказал:

– Это лимонад такой. Я лимонад заказывал, – зачем-то пояснил он.

– Ага, – кивнула девочка.

Стараясь, чтобы со стороны это выглядело красиво, она сделала глоток, и чуть не поперхнулась. Хотела спросить, что это за лимонад такой – приторно-сладкий, да ещё и без всякого намёка на то, что когда-то был газированным, но промолчала. Делать любое постороннее телодвижение, кроме как сидеть и пялиться в пустоту, было лень. Впрочем, в лимонаде был какой-то стимулятор, потому что вскоре Полина почувствовала резкий прилив сил. Она не была уверена, что потягивающийся человек – это привлекательное зрелище, поэтому, сидя прямо перед Пьером, потягиваться не стала, сдержалась, но движения её стали более оживлёнными. Это не укрылось от внимания таксиста, тот довольно кивнул.

– У тебя диатеза нет? – Как бы невзначай поинтересовался Пьер. Полина бросила на него такой уничтожающий взгляд, что тот поспешил поспешно оправдаться. – Я клубнику со сливками заказал.

– А что ещё?

– И кофе с булочкой.

– Когда я была маленькой, – хмыкнула Полина, – и верила в фей, то полагала, что они кушают только цветочный нектар и пьют росу с травинок. Мне кажется, что про девочек ты думаешь то же самое.

– Что ты имеешь в виду? – Удивился Пьер.

– Я бы от жареной картошки не отказалась бы, – кротко вздохнула в ответ его собеседница, – или от шашлыка какого-нибудь.

– Ага. – Смутившись, Пьер ушёл.

Он долго спорил о чём-то с хозяином, а когда возвратился, буркнул, садясь на свой стул:

– Говорит, что горячее только днём, когда тут прислуга работает. Едва удалось уговорить его приготовить бифштексы.

– Какие-нибудь замороженные полуфабрикаты… Ладно, ладно, дареному велику спицы не считают. – Полина улыбнулась. – Кстати, могу поспорить на что угодно, ты с мамой живёшь.

– Как ты догадалась?!

Изумление Пьера было таким неподдельным, что девочка заулыбалась ещё шире.

– У тебя на лбу это написано. Знаешь, есть такой тип людей, которые с мамами живут. Даже если мама давным-давно умерла, у него жена и трое детей и всё равно он живёт с мамой. Это стиль жизни. Такое уже не лечится.

– Издеваешься, да? – Попробовал обидеться тот.

– Почему, стоит мне только начать говорить, что я думаю, и все тут же говорят, что я издеваюсь? – Она широко зевнула, вежливо прикрыв рот рукой. – Есть у меня в школе один приятель, который всегда что думает, то и говорить, у него даже прозвище соответствующее – Кошмарик. Психолог наш местный. Его никто не любит, хотя сам по себе – он очень даже неплохой парень.

– Я тоже могу поспорить на что угодно, что у тебя с твоим характером друзей нет вообще, – не остался в долгу Пьер.

– У меня их выше крыши, – самодовольно хмыкнула Полина.

– Друзей не может быть много. Один. Или два. Ну, максимум три. Когда их много, то это уже приятели.

– У меня есть друг, – задумчиво опровергла его девочка. – Один. Точнее, подруга. Бахмурова.

– Как мне жалко эту твою Бахмурову…

– Почему это?

– Это единственный человек, у которого хватает сил тебя терпеть. Представляю, как ей достаётся…

– Ну, знаешь! – Вскочила с места Полина, едва не перевернув эфемерный столик. Пьер кое-как успел схватить качнувшиеся стаканы с лимонадом.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Полина – стоя, Пьер – сидя на своём месте. С двумя стаканами лимонада в руках у него был донельзя глупый вид.

Наконец, девочка плюхнулась обратно на стул, Пьер извиняющееся пожал плечами:

– Ладно, замнём, что ли? Кажется, я какую-то ерунду сморозил.

– Мне кажется, тоже, – ледяным голосом отозвалась Полина.

Она посмотрела на широкое добродушное лицо Пьера, и ей почему-то расхотелось злиться. Есть такие люди, на которых долго сердиться невозможно, он был именно из таких.

– Ладно, так уж и быть, замнём, – согласилась она.

Из кухни явственно запахло чем-то горелым.

– Ты женат?

– Нет. А зачем тебе?

– Просто. Интересно. А братья-сёстры есть?

– Нет.

– Один, значит, живёшь?

– С мамой.

– Мама – не в счёт, – отмахнулась Полина. – И не скучно тебе?

– Не особенно. Я людей не очень люблю.

– Людей надо любить. Они большей частью – неплохие ребята.

Несколько минут прошло в полном молчании. Потом Пьер рассказал анекдот, второй, следующий… Полина смеялась, кивала… Постепенно началась обычная болтовня, когда говоришь много и долго, а потом не можешь вспомнить содержание беседы.

Время пролетело незаметно. Хозяин принёс две порции бифштекса, рис с очень острой приправой. Девочка попробовала его, у неё перехватило дыхание, но она самоотверженно доела порцию до конца, чтобы не обижать спутника.

"Жалко, что он не курит, – подумала она, – тогда бы я смогла ему прикурить, просто дохнув на сигарету" – и долго сидела отвернувшись от Пьера, с открытым ртом.

Клубника со сливками оказалась выше всяких похвал. Пьер пошептался с барменом, и тот вскоре принёс большое пирожное на вычурной ярко-красной тарелке. Девочка вопросительно взглянула на своего соседа по столу, тот, улыбаясь, кивнул, и с такой же улыбкой стал смотреть, как она принялась уплетать за обе щёки предложенное, даже забыв соблюдать необходимую грациозность. Он очень походил на радушную бабушку, смотрящую на пьющую молоко внучку.

После пирожного Полина украдкой облизала пальцы, а когда, спустя минуту, Пьер взглянул на неё, чинно вытерла их салфеткой.

– Ну, что, Полина, пойдём? – Весело спросил он, посчитав её жест за намёк, что ужин пора заканчивать.

– Ага.

Пьер прошёл к стойке и, закрывая происходящее там своей широкой спиной, расплатился. Полина оценила его деликатность.

Попрощавшись с хозяином, они вышли на улицу. Свежий ночной воздух приятно бодрил.

Когда машина тронулась с места, девочка поймала взгляд своего спутника и как можно более обаятельнее улыбнулась.

– Спасибо, – сказала она. – За мной ещё никто никогда так не ухаживал.

– У тебя ещё всё впереди, – отозвался Пьер так быстро, словно ждал этих слов и приготовил ответ. – Вот вырастешь, через три-четыре года за тобой так будут бегать… – Он осёкся, словно сказал что-то не то, что хотел, потом хмыкнул. – Рад, что я оказался первым.

Смотреть на ночную дорогу оказалось довольно тоскливо.

– Ты что, вообще спать не будешь? – Сонным голосом поинтересовалась Полина, чтобы хоть что-нибудь сказать.

– Я на работе не сплю.

– А-а. Тогда, спокойной ночи.

Пьер в ответ молча кивнул.

От спального мешка она отказалась. Впервые в жизни Полина уснула сидя. Раньше она ни за что не могла бы себе представить, что это вообще в принципе возможно. Вообще, всё, что происходило с ней на протяжении последней недели, было для неё в первый раз…

Спала она очень беспокойно. За ночь несколько раз просыпалась, но едва ли это помнила. В голове остались какие-то сумбурные эпизоды. Лицо Пьера в свете фар, когда тот с канистрой идёт вокруг машины. Его разговор с какими-то людьми, машина которых сломалась, Пьер тащил её на буксире, дверца кабины была полуоткрыта, он что-то кричал в темноту…

Когда девочка открыла глаза, вокруг висел плотный туман. Автомобиль настороженно пробирался сквозь его густую пелену. Разделительная дорожная черта тянулась по влажному асфальту медленно и безостановочно, словно удав из норы. Полина даже помотала головой, отгоняя наваждение.

Пьер сидел на своём месте. Он сильно наклонился вперёд, будто хотел упереться лбом в стекло. Почувствовав движение, он бросил быстрый взгляд на Полину.

– Проснулась?

– Угу…

Девочка издала стон, разминая затёкшие члены. На лице её застыла мучительная гримаса. Тело болело невыносимо.

– Такое ощущение, – страдальческим голосом пожаловалась она, – будто меня на мясорубке прокрутили, а потом кое-как склеили назад.

– Это с непривычки, – компетентно пояснил её собеседник. – Скоро всё пройдёт. Ты в туалет не хочешь?

Полина вспыхнула. Пьер понял, что воспитание не позволит ей ответить утвердительно, и быстро нашёлся.

– А я хочу, – сказал он. – Ты не против, если я тут остановлюсь и отойду минут на десять?

– Не против.

Когда они продолжили путь, Полина, уже изрядно повеселевшая и посвежевшая, ёрзала на месте, смотря то в одно, то в другое окно.

– Мы скоро приедем?

– Часа через четыре.

Ей стало как-то тоскливо. Весь вчерашний день вспоминался, словно очаровательный момент жизни многолетней давности.

Разговор не клеился. Пьер отвечал односложно и как-то так, что не было возможности что-нибудь ему ответить.

Девочка замолчала и уставилась в окно.

Если долго смотреть на дорогу, то кажется, что машина стоит на месте, и сам асфальт бесконечным серым полотенцем мчится под колёса.

Медленно текли минуты.

Полина всё чаще посматривала на Пьера. Украдкой. И внимательно, словно хотела запомнить черты лица. В её жизни было не так уж много людей, которые ей нравились и с которыми нужно было прощаться навсегда. Этого она делать не умела.

А что говорить в конце? "До свидания?" Как-то неправильно. Какое ещё свидание? Не будет больше никаких свиданий! "Прощай"? Слишком претенциозно. И грустно. "Ещё увидимся"? Да, пожалуй, последнее сойдёт.

Очередной городок ничем не отличался от предыдущих. Такие же старые вросшие в землю деревянные домишки, глядевшие на мир через тёмные провалы неровных окон, потемневшие от сырости и нестройно стоящие вдоль дороги, словно слепые нищие на паперти. Во дворах – оборванные грязные детишки, скучающие молодые балбесы, старики, словно мумии сидящие на скамейках с трубками в зубах, пыльная зелень немногочисленных деревьев и висящее на протянутых верёвках бельё. Перед одним из таких домов Пьер остановил машину. На всякий случай взглянул в бумажку, сверяясь с адресом. По его лицу девочка поняла. Точно. Здесь.

– Всё, Полина. Прибыли, – он старался говорить ровно, но в конце голос у него немного дрогнул, и стало ясно, что кажущееся спокойствие давалось ему громадным напряжением душевных сил. Не она одна, значит, переживала и беспокоилась.

Дом, к которому подъехала машина, немного отличался от остальных. В выгодную сторону, он был обнесён живой изгородью. Из-за пышной растительности виднелась жестяная крыша с круглым чердачным окном. Фасадные доски, недавно подновлённые, были жёлтого цвета, с небольшими рыжими проплешинами.

– Спасибо, Пьер. Ты очень хороший. Мне было с тобой интересно. – Эти слова вырвались у Полины неожиданно для неё самой. Она сама не ожидала, что скажет что-нибудь подобное, и удивилась сама себе.

– Мне тоже с тобой хорошо было.

– Сколько я тебе должна?

Пьер сильно смутился.

– Восемьсот, – сказал он, глядя в сторону.

– Ты уверен? – Полина укоризненно покачала головой. – Сначала вроде бы речь шла о полутора тысячах. Мой папа всегда говорит, что любой труд должен быть оплачен. И нет ничего стыдного в том, что ты берёшь с меня деньги. Тебе же не стыдно было меня везти? Нет. А почему ты стыдишься брать деньги?

– Я не стыжусь… Я… это…

– Будто я не вижу.

Полина отсчитала пятнадцать сотенных кредиток, почти насильно сунула в руку Пьера.

– Вот, возьми!

Они остановились, глядя друг на друга. Полина вдруг увидела Пьера таким же, как на автостоянке в космопорте – большим и добродушным, словно сытый кот на подоконнике.

– Ну, ладно, – сказала она, – надеюсь, ещё встретимся. Жизнь большая.

– Какие наши годы, – он говорил монотонно, словно артист, делающий вычитку пьесы. – Встретимся. – Потом вдруг оживился, засуетился. Принялся хлопать себя по карманам, чуть не выронил деньги, о которых, похоже, забыл, небрежно сунул их в нагрудный карман рубашки. – Я… это… записная книжка куда-то задевалась… А, вот она! Я тебе телефон мой напишу. Я вечером почти всегда дома. Если надо будет что-нибудь – звони… Ладно?

– Хорошо, – улыбнулась Полина. – Обязательно позвоню. Мне же через три месяца нужно будет ехать обратно в космопорт. Довезёшь?

– Спрашиваешь! – И взяла протянутый листок.

Пьер помог своей пассажирке вытащить из багажника сумку и чемодан.

– Может тебя проводить?

– Да нет, спасибо, лучше уж я сама. Тут совсем немного.

– Тогда пока?

– Пока.

Она взяла в одну руку чемодан, в другую – сумку и медленно пошла к увитой плющом калитке. Из-за живой изгороди виднелся маленький кусочек дома – выкрашенная зелёной краской металлическая крыша и круглое слуховое оконце на чердаке.

Колёсико сумки жалобно поскрипывало.

"Всё-таки оно цело, – подумала Полина. – Как я и надеялась. Хотя должно было сломаться ещё в космопорте. Тогда бы проблем у меня было гораздо больше. Хорошо, если бы мне всё это время, что я буду тут, так везло"

Девочка ожидала услышать звук отъезжающей машины и, не услышав, обернулась. Пьер стоял, глядя ей вслед.

– Полина! – крикнул он.

– Что?

– Скажи, кто твой папа!

– Ты уверен, что хочешь это знать?

– Да!

– А ты со мной не перестанешь дружить после этого?

Пьер промолчал. Смысл вопроса был странным.

– Нет, не перестану! – Наконец, ответил он.

Полина оглянулась по сторонам, чтобы никто не услышал.

– Сенатор Земли! Только никому не говори, ладно?

И зашла в калитку, которая захлопнулась за ней.

В этот момент колёсики сумки сломались. Одновременно. Оба.