Текст книги "Полина (СИ)"

Автор книги: Александр Сиваков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 39 страниц)

А если в сейфе вообще ничего нет?

Стараясь отгонять от себя неприятные мысли, я прошмыгнула в папину комнату. Точнее, слово "прошмыгнуть" тут вряд ли подходит, мне пришлось преодолеть два лестничных пролёта и пол-десятка длинных коридоров.

К двери папиного кабинета я подошла с видом человека, который точно знает, куда и зачем идёт и который имеет на это полное право. Главное, чтобы на пульте сейчас сидел не Борис Емельянович, а кто-нибудь ещё. Кроме начальника охраны вряд ли кто-нибудь ещё осмелится потребовать у меня отчёт, где и зачем я бываю.

Найденная сумма заставила меня присвистнуть от удивления: двести сорок тысяч. Гораздо больше того, что я ожидала. И, кстати сказать, меньше того, что я обещала привезти в школу.

В одном из подсобных помещений кабинета я отыскала компактный саквояжик и принялась перекладывать деньги туда. Сначала – сто тысяч, потом, после некоторого раздумья – ещё пятьдесят, наконец – все оставшиеся. Деньги лишними не бывают. В крайнем случае привезу обратно.

Оказавшись в своей комнате, я ещё раз осмотрела все вещи. Без пятнадцати десять. Время поджимает, нужно торопиться.

Та-ак, на первый взгляд, ничего не забыла. Интересно, через сколько я пойму, что ошибаюсь и всё-таки отыщу что-нибудь недостающее?

Теперь – самое главное: нужно удрать из дома!

За десять лет жизни под неусыпным взором телохранителей и видеокамер, я научилась преодолевать трудности в личной жизни. Их, кстати сказать, хватало с избытком: в какую бы сторону я не повернулась, там всегда маячили люди, профессия которых состояла в одном: следить за каждым моим шагом. Тут невольно научишься выкручиваться.

Технологию побегов я отработала до мелочей, ибо убегала из дома не в первый, не во второй и даже не в третий раз. Стены гостеприимной летней резиденции своего отца я покидала по самым скромным подсчётам раз двадцать – не меньше. Правда это были не побеги, а так, баловство. Невинные младенческие шуточки. Этих проделок никто не замечал – редко приходилось исчезать надолго – на пару часов, не больше. Один раз, правда, я исчезла из резиденции на всю ночь и вернулась лишь к утру – даже это осталось без последствий – охрана снова тупо прошляпила. Но так, чтобы сбегать на самом деле, по серьёзному, – такого ещё никогда не было.

Для начала необходимо из комнаты вытащить багаж. И так, чтобы этого никто не видел. Это – самое сложное. С точки зрения логики выхода всего два – через дверь и через окно. За дверью – многометровые ленты коридоров, которые сканируются всевозможными датчиками, начиная от простеньких видео и заканчивая мудрёными, даже названия которых с первого раза не выговоришь. Резюме: если нужно вытащить сумки без ведома охраны, канонический путь – через дверь – сразу исключается. Остаётся окно. Третий этаж, кстати сказать. Прыгать вниз или спускаться по простыням, обвешавшись узелками и сумками – это даже не смешно. Тупик?

Ничего подобного!

Я заслуженно горжусь, как хитро однажды нашла выход из этого, казалось бы безвыходного, положения.

Во всех гравах есть такая интересная функция – голосовое управление. Как правило, ей пользуются очень редко – инвалиды, или люди, которые в силу тех или иных причин не могут пользоваться стандартным ручным пультом. Инвалидом я не была, а вот во вторую категорию частенько вписывалась точно, словно патрон в патронник…

Впрочем, обо всём по порядку.

Чтобы Борис Емельянович ничего не заподозрил, мне пришлось изобразить бурную деятельность. Я трижды проходила через вахту, каждый раз – со свежесобранным букетом в руках, и с таким сияющим и беззаботным видом, что, случайно увидев отражение в зеркале, сама себе позавидовала.

Собирая четвёртый букет, я, словно бы случайно, оказалась около стоянки гравов. На всякий случай оглянулась, нет ли кого поблизости.

Пусто.

И это правильно.

Кому придёт в голову шататься по резиденции Сенатора в отсутствии последнего? Да и в его присутствии тоже, кстати сказать, особенно не пошляешься.

Гравы на стоянке парковали в полном беспорядке: их было едва ли десяток, а места на стоянке хватило бы на сотню машин. Два грава – голубые – цвета Патрульной Навигации – принадлежали охране. Ещё один – чёрный, лакированный, раза в полтора больше стандарта – папуле. Остальными пользовались все кому не лень. Почти все выкрашены в яркие запоминающиеся цвета. Убегать на таких из дома – всё равно что прятаться в городе, разъезжая по улицам в обклеенном афишами цирковом фургоне. В финал моего отборочного конкурса попал единственный грав – небольшой, серо-зелёного цвета, скромно притулившийся в самом углу стоянки.

Проходя мимо него, я довольно ловко швырнула на переднее сиденье мобильник, заранее переключенный на громкую связь. Компы в гравах настолько тупы, что их может обмануть даже младенец, было бы желание. Аудиодатчики реагируют на любой голос, который попадает в поле их восприятия. Им по барабану, кто командует гравом – реальный человек или валяющийся на водительском сидении телефон. Именно на этом и зиждился мой план.

Теперь можно только уповать, что во время старта грава здесь случайно не окажется кто-нибудь из охраны. То-то мужик удивится, когда пустой грав, подчиняясь какой-то неведомой программе, сорвётся с места и полетит в сторону особняка, и не просто в сторону – прямиком в моё окно. Если окажется тормозом – встанет с разинутым ртом, если нет – поднимет тревогу, ещё и стрельбу устроит.

Когда я пробегала мимо вахты в очередной раз, то увидела, как Борис Емельянович за своим окошечком пьёт кофе.

Никогда раньше не замечала, а сейчас заметила: делает он это со стариковской обстоятельностью: рядом с пузатой кружкой на пёстрой тряпочке аккуратными стопками лежит печенье, какие-то самодельные булочки, тут же стоит крохотный заварочный чайник.

И ещё я увидела, что камуфляжная куртка на плече дяди Бори протёрлась почти до дырки, а на левом лацкане пиджака – белое пятно от хлорки.

Жалко Бориса Емельяновича – просто жуть. Единственный нормальный мужик во всей охране. Работает он здесь с тех незапамятных времён, когда меня ещё и в планах не было – больше чем все остальные вместе взятые. Дядя Боря единственный, кто помнит ещё мою маму. Именно ему так не хочется делать всякие гадости! Но что делать, если сам папа приказывает?

– Как дела, Полина Германовна?

– В порядке!

Я проскочила мимо дежурки, не смея поднять глаза: не нашла в себе смелости посмотреть в лицо человека, который по моей вине уже через пару часов потеряет не только свою должность старшего смены, но и вообще вылетит с работы. Когда с территории охраняемого объекта исчезает в неизвестном направлении дочка самого Сенатора – это вам не шутка.

Всё может закончиться более-менее нормально, если только мой папуля потом что-нибудь попытается сделать. Но даже в этом случае по шее огребут все, и старший смены, и его помощник, даже я сама, наверное, для комплекта. Печально, конечно, но что поделать.

Очутившись в своей комнате, я в первую очередь тщательно заперла дверь.

На всякий случай.

Я в который раз пробежала взглядом по обстановке. Меня всё не покидает стойкая уверенность, что я что-то забыла. Какую-то полезную мелочь, отсутствие которой может здорово испортить жизнь. Нет, вроде бы всё собрано. Ах, да, черепашка! Коробка стоит на самом краю кровати, ещё не хватало её забыть!

В глубине сознания мелькнула паническая мысль, что свою комнату я вижу в самый последний раз.

– Подумаем об этом завтра, – шепнула я. – Не помню, кто это говорил. Вроде кто-то из философов. Неплохая мантра для самоуспокоения…

"Ладно, и медитацией потом займёмся, если время будет. А сейчас пора начинать побег – время не ждёт" Пять минут одиннадцатого!

Впервые в жизни я пожалела, что неверующая. Тем проще – они перекрестятся – и благословение получено, чем бы они не собирались заняться. А тут остаётся лишь самой себе пожелать удачи и тупо надеяться на свою счастливую звезду.

Я забралась с ногами на подоконник (чего раньше ни за что бы себе не позволила), усевшись на корточки, вытянула перед собой руку с мобильником.

– Вверх! – Сказала я, внимательно глядя на угол дома, около которого росла раскидистая декоративная пальма, а про себя принялась считать:

"Один, два, три…" Добравшись до двенадцати, скомандовала:

– Влево и вверх! Стоп!!! – Взвизгнула я, когда край грава показался за ветвями. – Влево! Ещё немного влево! Стоп!!

Край грава чуть показался из-за края стены.

– Чудненько! – Под нос себе пробормотала я, и, свесившись с подоконника второго этажа, начала напряжённо следить за тяжёлой платформой грава. – Теперь вперёд! Снова – стоп! Вправо и вверх! Стоп! Немножечко прямо! – Я наклонила голову, оценивая создавшуюся обстановку – грав повис в полуметре от края окна. – Пониже и влево! Хорошо! Теперь опять вперёд! И сразу направо! Да стой же ты! Не так резко! Влево на сантиметр! Нет, на два! Всё, полная остановка!

Теперь грав завис вровень на уровне окна. Кряхтя от натуги, я подняла чемодан на подоконник, бросила его в грузовой отсек, с таким же трудом втащила наверх сумку. Колёсики оставили на нежном недавно выкрашенном подоконнике жирный грязный след. Ну и ладно! Не до эстетики.

Вот вроде бы и всё, первая часть плана реализована.

Только я собралась с облегчением перевести дыхание, как мобильник, лежащий на сиденье грава, утробно пискнул (так пищат все телефоны, когда у них заканчивается питание) – и перестал реагировать на команды.

Я ругнулась про себя. Эти суперсовременные технологии кого угодно в гроб загонят. Папуля рассказывал мне, что раньше были мобильники, хоть и большие (их носили в карманах), зато с автономным источником питания. Они не выключались, даже если пол-дня лежали на улице под проливным дождем. Нынешние мобильники – это тонюсенькие браслеты с крохотным монитором на внешнем ободке. Миниатюрнее некуда. Зато и питаются они от тепла человеческой руки. Стоит только снять такой браслетик с запястья – и уже через несколько минут он выключается. Сейчас я не учла, что этот телефон не одевали довольно долго – аккумулятор в нём был почти на нуле.

Хорошо ещё, что заряд иссяк именно сейчас, когда грав висит около окна, не раньше и не позже. В лучшем случае грав мог улететь неизвестно куда, в худшем – грохнуться посреди двора. В последнем случае про побег можно будет забыть, тогда бы служба безопасности во главе с дядей Борей подняла такую суматоху, что и чертям бы в аду тошно стало.

Я размышляла недолго – какая же я дочка своего папы, если не могу разрулить такие мелочи. Включила крохотный комнатный пищесинтезатор, которым почти не пользовалась – хватало большого, кухонного. Пальцы быстро отбарабанили на клавиатуре цифровой код 18-41-56. Пирожок с картошкой, если кто не помнит. А теперь, если завернуть его в самый обычный носовой платок, то и по диаметру, и по теплоте свёрток окажется неотличим от обычной человеческой руки (по крайней мере, для невзыскательных теплодатчиков телефона). Остаётся только защёлкнуть браслет мобильника на узелке – и дистанционное управление гравом снова начало работать. Куда там графу Монте-Кристо! Попробовал бы он убежать из собственного дома под бдительным наблюдением охраны с несколькими увесистыми единицами багажа, используя при этом пирожок и пару мобильных телефонов.

Спустить грав на землю всегда гораздо труднее, чем поднять его.

– Вправо! – Шепнула я в телефон. (Про себя посчитала: раз, два, три, четыре, пять) – Влево и вверх (Один-два, три) – Влево и вниз! – (Один) – Вверх! – (один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, девять на ниточке, девять на иголочке, девять просто так, десять) – Стоп!! Резко вниз! Полная остановка!!

Едва только стойки, по моим подсчётам, коснулись земли, я опрометью выскочила из своей комнаты и помчалась вниз по лестнице. Добравшись до первого этажа, резко затормозила, и диаметрально сменила манеру передвижения. Пришлось изобразить походку человека, который не совсем знает, куда идёт и стоит ли ему туда идти вообще.

Дядя Боря, ещё не закончивший завтракать, бросил в мою сторону быстрый взгляд. Я осталась в абсолютной уверенности, что он увидел все подробности, которые только можно увидеть, начиная от цвета моей шапки и заканчивая включенным мобильником в моей руке, и, конечно, автоматически отметил время моего ухода. Иначе и быть не могло; будь он разиней, не работал бы в службе охраны, тем более не занимал бы пост начальника.

– Борис Епифанович!

Тот поднял брови.

– Я к Варьке слетаю на часок?

Я специально сделала полувопросительную интонацию. Можно было бы не спрашивать, достаточно просто сообщить, но именно сейчас нужно сделать всё возможное, чтобы у дяди Бори было хорошее настроение.

– Хорошо. Только не задерживайся. Если что – сразу звони.

И снова оглядел меня быстрым цепким взглядом. Вечером, когда его будут допрашивать, вне всякого сомнения, каждую пуговичку на моей куртке припомнит. И – что главное – будет утверждать, что я покинула дом без всякого багажа. Именно поэтому за пределами планеты искать меня не будут ещё очень и очень долго. Кто додумается, что все свои сумки и чемоданы я в прямом смысле слова выкинула в окно? Хотя, с другой стороны, когда дверь моей комнаты всё-таки откроют, то отсутствие части моих личных вещей после беглого осмотра всё-таки обнаружится. Или нет?

Скорее второе, чем первое. Я крайне трепетно относилась к неприкосновенности своей комнаты. И хоть вчерашний ВРИО дяди Бори утверждал, что знает содержимое ящиков моего письменного стола, я не поверила ему ни на грош. Рыбок и черепашку, конечно, в моё отсутствие кто-то кормит, но если бы хоть раз за десять лет своей жизни я обнаружила, что в ящике где-то что-то лежит не так, то этот скандал запомнили бы надолго. Достаточно и того, что жить приходится в условиях тотального контроля.

Я сделала ещё более скучающее лицо и проскользнула на улицу.

ГЛАВА 18

Вдоль фасада здания пришлось идти медленно: эта территория была в зоне видимости трёх видеокамер перед входом. Ещё не хватало «засветиться» перед охраной в последние минуты. То, что её минуты в этом доме последние – в этом я уже не сомневалась. И в животе было неприятное чувство, будто там что-то оборвалось.

Очутившись за углом, я пошла всё быстрее и быстрее, а потом снова побежала.

Хорошо, что камеры, стоящие вдоль задней стены здания включаются только ночью, иначе бы о сумках можно было забыть – самой бы унести ноги.

Ладно, будем надеяться, что всё продлится недолго. Зачем я только из школы уезжала? Могла бы все свои проблемы решить по телефону, выбравшись на природу, в сотне метров от "Штуки", там, наверное, всё должно было работать.

По обеим сторонам дорожки тянулись аккуратно подстриженные кусты. Повернув в боковую аллейку, которая вела к граву с багажом, я вдруг остановилась на полном ходу, словно натолкнувшись на невидимое препятствие. След от колёсика на подоконнике! Если дядя Боря увидит – сразу сообразит, что к чему. Мозги у него на все сто пятьдесят работают. Нет, не лет – процентов.

Впрочем, тут уже ничего не сделаешь. Назад ведь не будешь возвращаться. Зачем вызывать лишние подозрения? И так за последние полчаса мне пришлось тут проскочить мимо вахты раз шесть.

Я с удовлетворением вспомнила, что напоследок успела сделать маленькую гадость Варьке. Номинально она считается моей лучшей подругой, но никакого раскаяния я не чувствую. Поделом. Девчонке уже четырнадцать, а вредничает и капризничает словно пятилетняя. И даже то, что она не супер, а самый обычный ребёнок – не оправдание. В таком возрасте даже простые дети уже должны становится более-менее взрослыми. Или хотя бы более-менее воспитанными.

Теперь же пусть рассказывает, куда дела свою подругу, а если сможет доказать, что никуда не девала, то пусть попробует объяснить, почему Полина Германовна, выехав из пункта А так и не добралась до В. А пункт В – как раз её дом. Нет, это, конечно, понятно, что Варьку долго допрашивать не будут – и сама глупенькая как пробка от бутылки, и папа у неё довольно значительная фигура, да и так сразу поймут, что это дитя природы тут не при чём, но четверть часа в её жизни (не без моей помощи) будут испорчены – и то хорошо. Мелочь, как говорится, а приятно.

Увидев грав, который пришлось парковать вслепую, я почувствовала, что по спине пробежал невольный холодок: он стоял на самом краю небольшого, но довольно глубокого прудика. На третьем повороте, похоже, ошиблась. Ещё бы полметра – и за гравом пришлось бы нырять. И про вещи пришлось бы забыть – с мокрым багажом вряд ли пустят в космопорт.

Фиолетово-голубая рыбка, приоткрыв овал игрушечного ротика, с любопытством наблюдала за склонившимся над водой человеком, потом, безразлично трепетнув полупрозрачным хвостиком, исчезла в глубине. Интересно, оттуда, из-под воды, ей что-нибудь видно?

Лежавший на сиденье мобильник я выкинула в воду, носовой платок с остывшим пирожком бросила на соседнее сиденье – можно будет выкинуть потом, из грава. Ещё не хватало, чтобы платок остался плавать по поверхности пруда – лучше улики и не придумаешь.

Удобно устроившись на пластиковом, нагретом солнцем сиденье, я привычным движением натянула лямки страховочного ремня и дёрнула на себя рычаги управления.

Ничего не произошло. Грав остался на месте, словно приклеенный к траве.

Это ещё что за новости?

Поломка?

Только этого не хватало!

Приплыли, блин!!

Ведь только что летал?!!

Не сразу я вспомнила, что работает голосовое управление.

– Вверх и вперёд. – Голос невольно дрогнул. – Чем быстрее – тем лучше.

Ветер засвистел в ушах. Дословно последней фразы компьютер, конечно, не понял, но корень "быстр" вычленил. Умной машине этого хватило.

Внизу промелькнули нестандартно-широкие листья дуба. Автопилот резко подался в сторону, уворачиваясь от высокой ветки.

Из-за постоянного воздействия антигравитационных полей вокруг постоянных стоянок гравов все растения сильно мутируют в сторону увеличения высоты и размеров листьев. А под "тропинками", где постоянно летают эти более чем привычные для землян средства передвижения, приходилось время от времени вырубать все растения.

– Конечный пункт – Александрия, космопорт, – приказала я. – Переключение на ручное управление.

С обычным управлением летать куда привычнее. Я чуть опустила рычаг, снижая высоту. Даже на ручном управлении автопилот сам доведёт грав до нужного места. Будет необходима лёгкая корректировка при посадке, но это ещё не скоро.

На мониторе появилась информация. Время – десять двадцать пять. Высота – сто двадцать над уровнем моря. Облачность – двадцать один процент. До Александрии – двести восемьдесят семь километров триста метров. А оставшееся время полёта…

Я изумлённо поморгала, ещё раз взглянула на монитор. Цифры не исчезли и не изменились. Два с половиной часа! А у меня есть всего час, и то нужно будет бегать словно ошпаренной, чтобы всё успеть!

Я вызвала на экран карту маршрута. Тут же всё стало понятно. Точнее, я перестала понимать вообще всё. До берега Европы траектория полёта была ровной, словно стальная игла, затем, не доходя километров двадцать до береговой линии, пунктир маршрута по каким-то причинам делал резкий поворот чуть ли не на сто восемьдесят градусов и скрывался за пределами карты. Снова появлялся он совсем с другой стороны.

Некоторое время я изумлённо разглядывала экран. Интересно, откуда появился такой жуткий крюк? Погода, вроде, хорошая, и никаких маршрутов федерального транспорта на пути никогда не было, чтобы их огибать.

– Необходимо оптимизировать маршрут! – Приказала я компьютеру.

Компьютер гуднул и увеличил время полёта почти до трёх часов. Этого ещё не хватало! Или электроника глючит? Вот уж повезло так повезло!

Я с ненавистью оглядела приборную доску.

– Проверка операционной системы на возможные ошибки!

Компьютер степенно показал пару заставок, информацию о версии прошивки и дате последнего технического обслуживания, и только после этого неспешно принялся сканировать файлы.

От нетерпения я чуть не начала подпрыгивать в кресле. С такими темпами мне в Александрии даже к вечеру не очутиться, не то что через три часа.

И ещё: даже если в операционную систему грава забрался вирус, и сканер это обнаружит, каким образом это может помочь лично мне? Программеры сейчас сочиняют настолько хитрые вредоносные программы, что излечится от них можно только в ремонтных цехах. В этом случае технология проста: нуждающийся в ремонте грав добирается до первой же стоянки, пересаживает пассажира на другое транспортное средство и улетает на лечение.

Всё бы, конечно, хорошо, но в моём случае такой способ не сработает. Если бы траектория делала поворот где-нибудь над сушей, я бы вполне могла приземлится на берегу и дождаться второго грава. Но все странные телодвижения с изменениеми траектории грав вознамерился совершать над океаном – если я и смогу выбраться на берег, чтобы пересесть на исправную машину, то лишь через два с половиной часа, когда мой "Шаттл" будет уже на орбите.

Почему же мне сегодя так не везёт, а?

И как хорошо начинался день!

Минут десять я сражалась с электроникой. Пока шло сканирование компьтерной памяти на предмет вирусов и ошибок, я, используя все доступные мне методы, пыталась объяснить машине, куда именно и по какому маршруту мне нужно лететь. Тщетно. Чем больше я мудрила с аппаратурой, тем длиннее оказывался маршрут. Когда время полёта добралось до восьми суток и шести минут, я откинулась на спинку кресла и призадумалась. Как-то странно всё получается. Вчера Борис Емельянович сообщал, что в резиденции неполадки с Сетью. Но никаких неполадок я не обнаружила – мой комп работал на все сто. Сегодня глючит компьютер грава. Может это – продолжение вчерашней истории?

Прошло ещё с четверть часа, прежде чем я поняла, что можно сделать. Это оказалось настолько очевидно, что стало смешно. Как я раньше до этого не додумалась?! Нужно всего-навсего изменить пункт назначения. Выяснилось, что грав выбирает самый длинный путь только в том случае, если в качестве пункта назначения я ввожу Александрию. Стоит набрать на клавиатуре название любого другого города, маршрут моделируется такой, каким он и должен быть у любого грава – максимально ровный, без всяких непонятных петель и поворотов. И мне тогда остаётся одно: добраться до любого населённого пункта, в котором есть гипер-станции, и уже оттуда переместиться в Александрию.

Я вызвала на экран карту и некоторое время внимательно разглядывала её. Итак, на пути следования несколько островов. Вряд ли там имеются достаточно большие населённые пункты, чтобы какому-нибудь Навигатору взбрело в голову построить там гипер-станцию. Единственный крупный город поблизости – Никос на Кипре, но он чуть в стороне от основного маршрута. Расстояние до него – двести пятнадцать километров. Если очень поторопиться, то даже останется время слегка отдышаться.

Решено – двигаемся на Никос.

Подсознательно я ожидала, что комп опять начнёт выкрутасы и мне снова придётся решать какие-нибудь технические проблемы, но опасения оказались напрасны – грав мягко, с едва заметным креном развернулся и полетел по нужному маршруту.

Я ещё не успела выбраться за пределы Лимноса. Внизу мелькнули ровные прямоугольники опытных полей, где росло что-то тёмно-зелёное, похожее на арбузы. Тоненькие ряды вспаханной земли перемежались с ощерившимися ростками грядами. Потом широко, от горизонта до горизонта, раскинулась бескрайнее голубое полотно моря.

Всё – свобода! Теперь Борис Емельянович меня не достанет, как бы он не старался.

Я отвела глаза от этого пейзажа и безразлично уставилась вперёд. Слишком много событий произошло в последние несколько минут.

Во-первых – папа. Всей моей фантазии не хватает, чтобы хоть примерно вообразить, что там у него стряслось. Взял в банке очень большой кредит и не отдал деньги обратно? Но ведь это настолько не умно, что даже не представляю, что может быть ещё глупее. Разве что в прямом эфире вылить кувшин воды на голову главного Навигатора, и тут же сказать "Это не я!"? Такое даже детским садом назвать язык не повернётся. Ясли, младшая группа! Папа на такое не способен!

Второе – Красная Шапочка. Строит из себя этакую всезнайку. Утверждает, что ей известно, что произошло с папой и даже обещает помочь. Ага, как же, поможет она! Хотя, даже, если и поможет – в качестве расплаты она требует, чтобы я пообещала ей пост Сенатора. Тоже какая-то мутная ситуация. Зачем ей мои обещания? Ведь любому понятно, что от меня абсолютно ничего не зависит. И совсем не верится, что нашей директриссе это не известно. Или хочет, чтобы я чувствовала себя ей обязанной?

"Да и я сама, – одёрнула я себя – поступила – глупее не придумаешь. Нашла, к кому обратиться за помощью. Красная Шапочка! Нет, что бы с Никитой состыковаться или с Бахмуровой, я сразу к главному полезла. Ладно, спишем на временные сбои в голове, вызванные общим психологическим напряжением. Да и не обязана она была мне помогать"

Успокоив себя таким образом, я откинулась на сиденье и закрыла глаза. Я честно попыталась ни о чём не думать, но в голову неотвязно лезла одна и та же мысль: не, ну какая же она всё-таки мерзкая девчонка, а? На что замахнулась! И – главное – как топорно! Вот бы папке сказать, кто хочет стать следующим на его посту, он бы повеселился, а потом бы объяснил администрации "Штуки", кому как жить дальше. Хоть Красная Шапочка неоднократно говорила, что мой папа ей не указ, но, похоже, она просто не имела возможности столкнуться с ним нос к носу. Тогда и красная шапочка на голове не помогла бы…

Интересно, кто бы это мог быть в реале? Вряд ли найдётся хоть один Навигатор, который допустит, чтобы сотня детей-суперов варились в собственном соку. Значит нами командует кто-то из взрослых. Кто?

В школе на несколько сотен детей только двое людей совершеннолетнего возраста – директор и завуч.

Завуч – это понятно, пишет всякие бумаги, ведёт бухгалтерию, другой, никому не нужный кроме её самой, учёт. Она всегда занята. Если и заглядывает в учебные комнаты, то по о-очень большой необходимости и то вряд ли. Детей она жутко ненавидит. Меня как увидела – её сразу перекосило. Бахмурова, только про неё вспомнит – у неё сразу руки трястись начинают. Да И Никита недаром её какой-то рептилией называл. Не помню точно, то ли дикобразом, то ли скунсом каким-то.

Может завуч есть Красная Шапочка?

Нет, вряд ли.

Виртуальная директрисса умеет скрывать свои эмоции, говорит ровно и холодно, улыбается, словно гиена (интересно, они улыбаются?), никогда не орёт. Хотя, вполне возможно, кто-то из них притворяется. Или Красная Шапочка или эта мымра с бумагами.

Второй персонаж – Михаил Сергеевич. С виду – очень даже миленький дядечка. Но – крайне загадочная личность. Чем он занимается – не знает никто.И видят его настолько редко, насколько это вообще возможно: старшекурсники говорили, что раз в неделю мелькнёт в дальнем конце коридора всклоченный силуэт – и тут же за окном раздаётся свист взлетающего грава. Если он и есть Красная Шапочка, то притворяется гениально, таких актёров ещё поискать. Так виртуозно изобразить из себя рохлю – такое не каждому по силам… Нет, всё равно не он!

И не завуч.

Тогда кто?

Чем больше я думала над этим вопросом, тем сильнее мне казалось, что не может быть такого, чтобы в нашей школе было всего двое взрослых. Недаром лифт возит только по тем этажам, где учебные аудитории. А на остальных что? Вполне возможно, десятки кабинетов, в которых работают сотни серьёзных дядек, каждый из которых – потенциальная Красная Шапочка; и у них единственная задача – удержать "Штуку" Навигаторов на плаву во всех смыслах этого слова. Только вот зачем они скрываются и от кого – это не совсем понятно. От нас? Зачем?

Неожиданно для себя я задремала и очнулась только тогда, когда почувствовала мягкий удар: грав приземлился самостоятельно. Я оглянулась, протирая глаза, и сонливость как рукой сняло. По обе стороны от моего транспортного средства стояли бело-голубые гравы патрульной службы.

Вот и всё. Прилетели.

Дядя Боря оказался гораздо умнее, чем я рассчитывала. И всю эту катавасию с тем, как я выбрасывала из окна сумки, наверное, наблюдал на одном из своих мониторов и втихую ухахатывался над моей наивностью. А потом вызвал ребят из патрульной службы, и они сопровождали меня всю дорогу, большую часть которой я тупо проспала!

Теперь и остаётся только с позором в сопровождении стражей порядка возвратиться домой.

Именно такого финала я не ожидала.