Текст книги "Кто стоял за спиной Сталина?"
Автор книги: Александр Островский
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 47 (всего у книги 64 страниц)
Город Баку приобрел широкую известность после того, как здесь в середине XIX в. началась добыча нефти. На протяжении нескольких десятилетий темпы развития бакинской нефтедобывающей промышленности опережали темпы развития этой отрасли в других странах. В 60-е гг. на долю России приходилось 0,2 % мировой добычи и 0,3 % добычи нефти в США, в 70-е гг. соответственно 9,3 и 10,7 %, в 80-е гг. – 30,8 и 47,6 %, в 90-е гг. – 45,6 и 92 %. В 1898 г. Россия обогнала США и удерживала лидерство до 1901 г., после чего начался спад, продолжавшийся до 1906 г. Затем добыча нефти стабилизировалась примерно на уровне 30 % мирового производства и 50 % производства США, а в 1911–1917 гг. сократилась соответственно до 15 и 25 % {1} .
Начавшийся в 60–70-е гг. XIX в. нефтяной бум вызвал приток в нефтедобывающую промышленность иностранного (главным образом английского, немецкого и французского) капитала, на долю которого к началу XX в. приходилась половина всех капиталовложений в эту отрасль экономики {2} .
В 1908 г. в Баку действовало 170 нефтяных фирм с производительностью 487 млн. пуд. Почти половина добычи нефти приходилась на 10 фирм: Братья Нобель (1879 г.) – 63,4 млн, Каспийско-Черноморское товарищество (1883 г.) – 34,3 млн, А. И. Манташев и K o(1899 г.) – 24,9 млн, Каспийское товарищество (1887 г.) – 24,7 млн, Бакинское нефтепромышленное общество (1874 г.) – 22,9 млн, Питоев и K o(1907 г.) – 13,9 млн, Братья Мирзоевы (1886 г.) – 13,3 млн, Московско-Кавказское товарищество (1902 г.) – 13,1 млн, Арамазд (1901 г.) – 12,8 млн и Муса Нагиев – 12,2 млн. Всего 235,7 млн пуд. {3} .
Следующие 15 фирм (1. Общество для добычи русской нефти и жидкого топлива (1898 г.) – 11,3 млн. 2. Русское нефтяное общество (1896 г.) – 11,3 млн. 3. Биби-Эйбатское нефтепромышленное общество (1899 г.) – 11,0 млн. 4. Наследники Зубалова – 11,0 млн. 5. Шибаев и K o(1885 г.) – 9,4 млн. 6. Нефть (1913 г.) – 8,2 млн. 7. Нафталанское нефтяное общество (1905 г.) – 8,0 млн. 9. Европейская нефтяная компания (1901 г.) – 7,2 млн. 10. Шихово (1901 г.) – 7,0 млн. 11. И. Н. Тер-Акопов (1899 г.) – 7,0 млн. 12. Кавказ (1896 г.) – 6,3 млн. 13. А. С. Меликов и K o– 5,7 млн. 14. Тифлисское товарищество (1905 г.) – 5,6 млн и 15. Бенкендорф и K o– 5,5 млн) добывали еще 120 млн пуд. {4} .
Таким образом, 25 фирм давали около 70 % всей нефти.
Особое место в нефтедобывающей промышленности занимали братья Нобель. Сами Нобели были выходцами из Швеции, однако их превращение в нефтепромышленников произошло главным образом при содействии немецких банков: Берлинер хандельгезельшафт [75]
[Закрыть]и Дисконтогезельшафт [76]
[Закрыть]. Неудивительно поэтому, что отчетность «Товарищества братья Нобель» велась как на русском, так и на немецком языках, а в конторе товарищества накануне Первой мировой войны размещалось германское консульство. Немаловажную роль в становлении «Товарищества братьев Нобель» сыграли инженеры – выпускники Петербургского технологического института А. М. Белоножкин, М. Л. Белямин, И. Г. Гарсоев, Е. К. Петров и С. С. Тагианосов {5} .
21 января 1914 г., когда открылось очередное собрание акционеров товарищества, оказалось, что из 24,4 млн руб., на которые были предъявлены акции, братьям Нобель принадлежало всего 2,7 млн. Лидировали банки: Дисконтогезельшафт – 6,0 млн, Азово-Донской банк – 5,6 млн, Петербургский торговый (бывший Вавельберг) – 5,2 млн и Волжско-Камский – 1,7 млн. Названные четыре банка держали в своих руках более 75 % всех акций {6} .
Нобели сотрудничали не только с русскими и германскими, но и со шведскими банками. «Как показывает конфиденциальная нобелевская переписка, „Эншильда банк“, – пишет И. А. Дьяконова, – крупнейший банк Швеции, традиционно принадлежавший финансовой династии Валенбергов, вместе с тем находился под значительным влиянием семейства российских Нобелей, хотя далеко не столь решающим, как российский Волжско-Камский банк, где Э. Нобель был непосредственным председателем совета» {7} .
Второе место по объему производства долгое время занимало «Каспийско-Черноморское нефтепромышленное товарищество», контрольный пакет акций которого первоначально принадлежал семье французских Ротшильдов {8} . Главой этой семьи до 1905 г. был Альфонс Ротшильд, затем им стал его сын Эдуард. Сестра последнего Шарлота Беатрикс находилась замужем за одесским купцом Морицем (Морисом) Иоахимовичем Эфруси, который не только входил в правление общества, но и фактически руководил им {9} .
«Французские предприятия в России, – отмечал Л. Эвентов, – имели главный свой центр в лице банкирского дома Луи Дрейфус. Последний финансировал Бакинское нефтяное общество, Русское товарищество „Нефть“, „Тер-Акопов“, нефтепромышленное товарищество Рыльских наследников, братьев Мирзоевых и др. Представителем интересов французских капиталов выступала также банкирская контора „Розенберг и K o“. Кроме того, финансовые операции производились через отделения Лионского кредита, а также Северный банк, преобразованный позднее в Русско-Азиатский, и Петербургский международный коммерческий банк» {10} .
Первоначально Нобели ориентировались главным образом на внутренний рынок, Ротшильд – на экспорт. Затем по мере наполнения внутреннего рынка нефтью и нефтепродуктами нобелевская группировка тоже устремилась на внешние рынки. Здесь кроме Ротшильда они столкнулись с сильной конкуренцией американской нефтяной империи Рокфеллера и быстро поднимавшейся англо-датской группировкой Детердинга («Royal Datsh Schell Со»). В этих условиях Нобель и Ротшильд предпочли заключить между собой союз, который был скреплен созданием на основе нижегородского торгового дома «Поляк и K o» совместного нефтепромышленного и торгового общества «Мазут» {11} .
Однако удержать полностью под своим контролем русский рынок им не удалось {12} . «В 1912 г. „Royal Datsh Schell Со“ приобрела у парижских Ротшильдов сначала 80, а затем 90 % акций Каспийско-Черноморского общества, капитал которого составлял к этому времени 10 млн. руб., а также „Мазута“ – с капиталом в 12 млн руб. Взамен этого парижские Ротшильды получили крупный пакет акций „Royal Datsh Schell Со“ <…>. К 1915 г. Детердингу принадлежало около 15 % добычи русской нефти» {13} .
Накануне войны нефтедобывающая промышленность России сконцентрировалась в руках трех фирм: «Рашен женераль ойл компани», «Ройяль Дэтч Шелл» и «Т-во братьев Нобель».
«Перечисленные три группы Ойль, Ройяль Дэтч Шелль и Т-во братьев Нобель, – писал Л. Эвентов, – различными путями были связаны друг с другом. Связь основывалась, во-первых, на личной унии: Манташевы, Гукасовы, Нобели, Путилов, Лианозов и другие владели пакетами акций почти в каждой из названных групп. Манташевы и Гукасовы были тесно переплетены с Лианозовым, а в Т-ве Нобель видными акционерами являлись Манташев и Гукасов. А. И. Путилов – председатель Ойля был членом совета Т-ва братьев Нобель, а Э. Л. Нобель – членом правления Т-ва нефтяного производства „Лианозова сыновья“. Во-вторых, общность интересов основывалась на совместном участии всех трех групп в одних и тех же предприятиях. В 1913 г. три эти группы добывали 290 млн пуд. нефти из 564, т. е. более 52 %, и концентрировали в своих руках 75 % всей торговли нефтью (Ойл – 131, Детердинг – 80, Нобель – 79 млн пуд.)» {14} .
Соперничество между тремя названными группировками продолжалось. К 1917 г. «Товариществу братьев Нобель» удалось получить более половины акций «Рашен женераль ойл компани» и объединить вокруг себя 22 нефтяные компании, что позволило ему не только сохранить, но и укрепить свои позиции {15} .
Имеются многочисленные свидетельства о том, что бакинские нефтепромышленники оказывали революционному подполью самую разную, в том числе и материальную, поддержку.
«Из коллоссального количества конфликтов, разрешенных Союзом нефтепромышленных рабочих (1907–1908 гг.), – вспоминал социал-демократ А. Рохлин, – подавляющее большинство принималось нефтепромышленными фирмами почти безоговорочно; безоговорочно эти фирмы вносили в кассу союза штрафы за те или иные проступки. Представители крупнейших фирм не раз и не два вносили деньги на те или иные нужды партийной организации (наша большевистская организация, нечего греха таить, не брезговала и этим источником дохода, хотя – это надо отметить – тут не было ничего похожего на те даяния, которыми пользовались шендриковцы; укажу хотя бы на 10-тысячный куш, полученный ими от нефтепромышленников при заключении декабрьского (1904 г.) договора, т. е. при обстоятельствах, которые [придавали получке характер подкупа [77]
[Закрыть]. Те же крупнейшие фирмы не раз и не два искали у нас защиты (помню случай обращения Манчо к Биби-Эйбатскому райкому уже в самое тяжелое время, кажется в 1911 г., от приставаний и налетов разного рода „эксов“)» {16} .
Факт получения денег от нефтепромышленников признавал позднее уроженец Вены рабочий Иван Прокофьевич Вацек {17} , перешедший из австро-венгерского в русское подданство и на протяжении многих лет являвшийся кассиром Бакинского комитета РСДРП {18} . Отмечая, что большевики использовали материальную поддержку «буржуазных элементов», он писал: «Брали мы с управляющих, заместителей и заведующих, вообще с либеральной публики» {19} .
Кто же входил в состав этой «либеральной публики»? Касаясь данной проблемы и подчеркивая, что имеет в виду только меньшевиков, С. Я. Аллилуев утверждал, что денежная помощь поступала «из несгораемых стальных касс королей нефти: Гукасова, Манташева, Зубалова, Кокорева, Ротшильда, Нобеля и многих других миллионеров, бросавших им крохи из своих сверхприбылей» {20} .
Частично с воспоминаниями С. Я. Аллилуева перекликаются воспоминания рабочего И. Бокова, который писал, что когда один из братьев Шендриковых, оставивших заметный след в истории бакинского рабочего движения 1904–1905 гг., покидал Баку, он «получил от нефтепромышленника Гукасова взятку – 20 000 руб.» {21} . Даже если допустить, что в утверждении И. Бокова есть элемент преувеличения и уменьшить названную им цифру в несколько раз, все равно получается достаточно крупная сумма. Можно представить себе, какие деньги поступали в распоряжение Шендриковых до этого, если за труды и молчание им было выдано столь щедрое «выходное пособие».
К сожалению, упоминая фамилию Гукасова, ни С. Я. Аллилуев, ни И. Боков не назвали его имени. Между тем с нефтяным бизнесом были связаны три брата Гукасовых: Павел (р. 1858), Аршак (р. 1864) и Абрам (р. 1872) Осиповичи.
Павел и Аршак долгое время стояли во главе «Каспийского нефтепромышленного товарищества» [78]
[Закрыть]в России, Абрам представлял его интересы в Лондоне {22} . Кроме того, они были связаны еще с целым рядом нефтепромышленных обществ, в том числе с акционерным обществом «А. И. Манташев и K o» и лианозовским «Московско-Кавказским нефтепромышленным и торговым товариществом» {23} . О влиянии братьев Гукасовых свидетельствует тот факт, что на протяжении долгого времени сначала Павел, а затем Аршак занимали должность председателя Совета съезда бакинских нефтепромышленников {24} .
Характеризуя П. О. Гукасова, следует отметить, что он контактировал с целым рядом лиц, имевших революционное прошлое, оказывал им содействие в поисках работы и способствовал их карьере. Среди них можно назвать бывшего чернопередельца Юрия Макаровича Тищенко и бывшего народовольца Абрама Никитича Дастакова (другое написание фамилии – Достаков) {25} .
Летом 1908 г. на Павла Осиповича поступил донос о том, что он и еще несколько предпринимателей передали армянскому архиепископу Герегину для церкви и на революционные цели 100 тыс. руб. Допрошенный по этому поводу П. О. Гукасов данный факт не подтвердил {26} . Но было бы и странно, если бы он дал подтверждающие показания.
20 октября 1907 г. газета «Утро России» опубликовала заметку, в которой говорилось: «Вчера в доме 24 по Кирочной ул., принадлежащем Ратькову-Рожнову, чинами охранного отделения произведен обыск в квартире известного нефтепромышленника Тер-Гукасова, проживающего в названной квартире с сыном» {27} . По указанному выше адресу проживал Павел Осипович Гукасов {28} . Чем был вызван этот обыск, мы не знаем. Но для его проведения требовались веские основания, так как к этому времени П. О. Гукасов был не просто нефтепромышленником, он занимал пост председателя Совета Русского торгово-промышленного банка, входил в состав Совета съездов представителей промышленности и торговли и являлся одним из шести членов Государственного совета по выборам от предпринимателей России {29} .
Не исключено, что причина обыска была связана с тем, что в 1907 г. имя младшего сына П. О. Гукасова Левона всплыло при проведении «дознания о сыновьях статского советника Константина и Александра Докукиных (военная организация эсеров)» [79]
[Закрыть]. В связи с этим 7 июня 1907 г. начальником Петербургского жандармского управления было отдано распоряжение о проведении у него на квартире обыска, но тогда «за выездом» Л. П. Гукасова из столицы он произведен не был {30} и последовал, видимо, после его возвращения домой.
Аршак Осипович Гукасов был замечен в посещении во время одного из пребываний за границей редакции центрального органа партии «Дашнакцутюн» газеты «Дрошак». Охранка считала его причастным к созданию Армянского культурного союза, который использовался дашнаками как одно из легальных прикрытий их нелегальной деятельности {31} . Имеются также сведения, что А. О. Гукасов контактировал с членами нелегальной мусульманской социал-демократической организации «Гуммет» и содействовал созданию ею собственной легальной газеты {32} .
Все это вместе взятое дает основание думать, что фамилия Гукасова появилась в списке кредиторов революционного подполья, который содержится в воспоминаниях С. Я. Аллилуева, не случайно.
Еще в большей степени это касается Александра Ивановича Манташева.
А. И. Манташев родился в Тифлисе 3 марта 1842 г. в семье крупного торговца {33} , в 1871 г. стал тифлисским купцом 1-й гильдии {34} , а после смерти отца наследовал его дело {35} . Обратив в 80-е гг. внимание на нефтяной бизнес, А. И. Манташев совместно с М. О. Арамянцем, Г. А. Тумановым и А. Цатуровым создал нефтепромышленную фирму, которая затем была преобразована в акционерное общество «А. И. Манташев и K o». Кроме того, он являлся акционером «Каспийского товарищества», акционерных обществ «Братья Нобель», «Питоев и K o», «Мирзоев и K o», Азово-Донского и Тифлисского коммерческого банков, входил в руководство этих банков, а в последнем с 1881 г. занимал пост председателя правления {36} . Наследство А. И. Манташева оценивалось более чем в 20 млн руб. {37} .
13 февраля 1904 г. Департамент полиции поставил Тифлисское охранное отделение в известность о том, что им получены агентурные сведения, будто бы нефтепромышленник А. И. Манташев «три месяца назад» пожертвовал на революционное движение «миллион рублей» {38} .
В ответ на это 24 апреля начальник Тифлисского охранного отделения ротмистр Ф. А. Засыпкин сообщил: «Проживающий в городе Тифлисе Александр Манташев – известный армянский миллионер, до возникновения в прошлом 1903 г. армянского движения в острой форме, направленного против русского правительства, имел несомненную связь с движением, направленным против Турции преимущественно; в данное время он уже не решился бы оборвать свою связь и во всяком случае, безусловно, снабжает революционеров деньгами; указания на пожертвование им миллиона рублей все же сомнительно» {39} .
Несмотря на то что имевшиеся в распоряжении Департамента полиции сведения о миллионном пожертвовании были поставлены Тифлисским охранным отделеним под сомнение, в самом Департаменте на этот счет придерживались иного мнения. Об этом свидетельствует «Исторический очерк об армянской федеративной партии „Дашнакцутюн“», подготовленный для служебного пользования жандармским подполковником Л. И. Ивановым. «Нефтепромышленник Манташев, – читаем мы здесь, – например, заплатил один миллион, но, кажется, сделал это как „вспомогательный член“ „Дашнакцутюн“, <…> он же основал в Лондоне армянский банк, где теперь находятся „церковные“ армянские денежки, и он же находится в союзе с Ротшильдом» {40} .
Что касается участия в финансировании революционного движения семьи Зубаловых, то пока удалось обнаружить только один факт, относящийся к 1910 г. и свидетельствующий о том, что в это время лидер грузинских меньшевиков Н. Н. Жордания получал ежемесячное содержание в размере 100 руб. от «хозяина Народного дома» в Тифлисе Зубалова {41} . Народный дом был построен на средства сыновей нефтепромышленника Константина Яковлевича Зубалова (1828–1901): Левана (1851–1915), Стефана (1860–1904), Петра (р. 1862) и Якова (р. 1876) {42} . На содержании кого из них находился лидер грузинских меньшевиков, требует выяснения. При этом необходимо иметь в виду что Константин Яковлевич Зубалов состоял в браке с Елизаветой Михайловной Тумановой (Кавказ, 1881, 30 декабря), сестра которой, Анастасия, была второй женой редактора газеты «Квали» Г. Е. Церетели, (см. далее: с. 588).
В 20-е гг. XX в. была опубликована схема связей кавказских социал-демократов, относящаяся к 1901–1902 гг. Она включала в себя около 60 человек из Баку, Батума и Тифлиса. В этой схеме фигурировала и фамилия Зубалов {43} . Установить, кто именно из Зубаловых находился в поле зрения охранки, пока не удалось. Но можно отметить, что в 1904 г. Тифлисское охранное отделение вело наружное наблюдение за Давидом Антоновичем Зубаловым {44} , приходившимся двоюродным братом владельцам Народного дома {45} .
К началу XX в. один из пионеров нефтяного бизнеса в России, Василий Александрович Кокорев уже давно пребывал в ином мире (он умер в 1889 г). В преклонном возрасте находился и его сын Александр Васильевич (ок. 1848–1908) {46} , который жил в Петербурге и принадлежал к числу крупнейших акционеров Волжско-Камского коммерческого банка {47} . Сам А. В. Кокорев вряд ли поддерживал связи с революционным подпольем. Поэтому С. Я. Аллилуев мог иметь в виду не его лично, а кого-то из руководителей созданного им Бакинского нефтепромышленного общества. О том, что в окружении А. В. Кокорева могли быть лица, связанные с революционным подпольем, свидетельствуют имеющиеся в нашем распоряжении сведения об одном из управляющих Бакинского нефтепромышленного общества, Андрее Васильевиче Каменском, который находился в родстве с бывшим народовольцем, позднее эсером, Львом Карловичем Чермаком и одним из лидеров партии эсеров, Борисом Викторовичем Савинковым {48} .
Так же, видимо, обстоит дело с Ротшильдом, который хотя и являлся владельцем «Каспийско-Черноморского нефтепромышленного товарищества», однако никогда в России не жил. Упоминая его фамилию, С. Я. Аллилуев мог иметь в виду только руководство этого товарищества, среди которого, как будет показано далее, находились и лица, имевшие в революционном подполье родственные связи, и лица, оказывавшие ему материальную поддержку {49} .
Фирма «Братья Нобель» была создана потомками шведского предпринимателя Иммануила Нобеля (1801–1872), который имел четверых сыновей: Роберта (1829–1896), Людвига (1831–1888), Альфреда (1833–1896) и Эмиля (1843–1864). Русские Нобели – это в основном потомки Людвига Иммануиловича и его сына Эмануила Людвиговича (1852–1932), который возглавлял после смерти отца семейный бизнес. У него было семеро детей: Эстер-Вильгельмина (1872–1929), Людвиг (1874–1935), Ингрид (1879–1929), Марта (1881–1973), Рольф (1882–1947), Эмиль (1885–1951) и Густав (1886–1955) {50} .
Никаких сведений о том, что Э. Л. Нобель или кто-нибудь из его потомков лично жертвовал средства на революционное движение, обнаружить не удалось. Но имеются данные о том, что в декабре 1904 г. крупная денежная сумма на финансирование забастовочного движения была предложена находившемуся в Баку представителю ЦК РСДРП руководством фирмы «Братья Нобель» {51} .
Показательно также, что двоюродный брат Э. Л. Нобеля Дмитрий Классович Нюберг являлся членом «Свободной народной партии», созданной в Сибири бывшим шлиссельбуржцем В. А. Карауловым, и в начале 1906 г. привлекался к дознанию по обвинению в содействии революционному движению на Сибирской железнодорожной магистрали {52} . В двоюродном родстве с Э. Л. Нобелем находился Александр (Сентери) Нуортева, отец которого, Альфред, был братом Класса Нюберга. А. Ноуртева принадлежал к числу видных деятелей финской социал-демократии, в 1907 г. он принимал участие в организации переезда И. В. Ленина из Финляндии в Швецию {53} .
Революционные связи имел и зять Э. Л. Нобеля, муж его дочери Марты, военный врач Георгий Павлович Олейников {54} . Сын фельдшера, он родился 8 апреля 1864 г. в заштатном городе Краснокутске Богодуховского уезда Харьковской губернии. До 1883 г. обучался в Саратовской и Ташкентской гимназиях, с 1883 по 1887 г. – в Петербургском университе, с 1887 по 1891 г. – в Военно-медицинской академии {55} . Г. П. Олейников был не только однокурсником А. И. Ульянова, но и входил в число его друзей {56} . И хотя к делу 1 марта 1887 г. он, по всей видимости, отношения не имел, показательно, что через три года был замечен в контактах с кружком Карла Кочаровского. Этот кружок возник в Петербурге к началу 1888 г. Он не только начал собирать вокруг себя народовольчески настроенные элементы по всей России, но и установил (через Я. Юделевского) контакты с народовольческой эмиграцией (Ю. Раппопорт). Среди лиц, с которыми был связан кружок К. Кочаровского, можно назвать Дмитрия Константиновича Агафонова, Михаила Ивановича Бруснева, Ивана Павловича Глаголева, Бориса [Андреевича] Крыжановского, Вячеслава Александровича Кугушева, Виктора Константиновича Курнатовского, Константина Францевича Неслуховского, Владимира Николаевича Переверзева, Симу Марковну Познер, Давида Соскиса, Юрия Макаровича Тищенко, Александра Петровича Фан дер Флита, Андрея Юльевича Фейта, Николая Михайловича Флерова и др. {57} .
О политических позициях, которые занимал Г. П. Олейников позднее, свидетельствует то, что 18 декабря 1904 г. он поставил свою подпись под петицией врачей с требованием созыва Учредительного собрания {58} , а в 1905 г. принял участие в создании Радикальной партии {59} .
Основные положения ее программы сводились к следующему: а) переход от монархии к республиканской форме правления на основе всеобщих, прямых, равных и тайных выборов; б) превращение России в федерацию самоуправляющихся областей подобно Соединенным Штатам Америки; в) ликвидация национальных, сословных и вероисповедных ограничений; г) отделение церкви от государства; д) предоставление населению политических свобод; е) выкуп всех частновладельческих земель; ж) безвозмездное отчуждение государственных, удельных, кабинетских и церковных земель; з) наделение крестьян землей по трудовым нормам; и) переход к городским и сельским общинам всех предприятий, обслуживающих нужды местного населения: водоснабжения, снабжения газом и электричеством, местных путей сообщения, складов продовольственных и врачебных средств; к) сосредоточение в руках государства тех отраслей производства и предприятий, которые фактически составляют монополию частных лиц или учреждений, как то: эксплуатация путей сообщения и недр земли, производство сахара, страховые операции и т. д.; л) введение 8-часового рабочего дня, а также предоставление рабочим права на забастовки и объединение в профсоюзы; м) замена прямых налогов прогрессивным подоходным и имущественным налогообложением; н) реформа армии на милиционной основе {60} .
В декабре 1905 г. Г. П. Олейников был арестован на заседании Петербургского Совета рабочих депутатов {61} . Не исключено, что именно он («некий Олейников») вместе с Н. В. Мешковым фигурировал 5 декабря 1911 г. в донесении начальника Петербургского охранного отделения как лицо, причастное к материальной поддержке большевистской газеты «Звезда». Основанием для такого предположения служит то, что один из издателей «Звезды», Н. А. Иорданский, еще с 90-х гг. XIX в. был знаком с Л. М. Рейнгольдом, который вместе с Г. П. Олейниковым принадлежал к числу наиболее активных членов Радикальной партии {62} .
Если армянское движение получало материальную поддержку от А. И. Манташева, то мусульманское движение – от Гаджи Зейнал Абдина Тагиева. Г. З. А. Тагиев был не только нефтепромышленником, он входил также в Совет Петербургского международного коммерческого банка {63} . «Среди бакинских панисламистов, – доносил 30 мая 1911 г. секретный сотрудник Бакинского охранного отделения Мустафа, – видную роль играет присяжный поверенный Топчибашев, проживающий на углу Персидской и Церковной улиц в д. Казимова, бывший редактор газеты „Каспий“, он с тех пор состоит в большой дружбе с Гаджи Зейнал Абдин Тагиевым, оказывающим широкую материальную помощь панисламистам» {64} .
В молодости А. М. Топчибашев принимал участие в революционном движении, и его фамилию можно найти в справочнике «Деятели революционного движения в России» {65} . Став присяжным поверенным, «в Баку он женился на дочери социал-демократа Гасан-бека Меликова (ныне покойного), с которым был в большой дружбе» {66} . В 1906 г. А. М. Топчибашев стал депутатом I Государственной Думы и принял участие в составлении Выборгского воззвания {67} . Некоторые бакинские большевики позднее с теплотой вспоминали его гостеприимную квартиру {68} .
По данным охранки, относящимся к октябрю 1911 г., «в очень близких отношениях с Тагиевым» находился нефтепромышленник Иса-бек Ашурбеков {69} . «Ашурбеков, – читаем мы в одном из документов Департамента полиции, – по агентурным сведениям заведующего Бакинским охранным пунктом, относящимся к 1906 г., входил в состав мусульманской социал-демократической организации „Гуммет“» {70} , «в том же 1906 г. разъезжал по Шушинскому уезду под видом сбора пожертвований в пользу голодающих мусульман, а в действительности вел преступную противоправительственную агитацию» {71} . «10 июня 1907 г. Ашурбеков был задержан и заключен под стражу, но чем окончилось следственное производство, сведений не имеется» {72} . По воспоминаниям, некоторое время И.-б. Ашурбеков входил в Финансовую комиссию Бакинского комитета РСДРП {73} . Позднее он был обвинен в связях с охранкой {74} .
Некоторые нефтепромышленники не только оказывали революционному движению материальную помощь, но и сами участвовали в нем. В качестве примера можно назвать Глеба Сидоровича Шибаева.
Его отец Сидор Мартынович происходил из крестьянской старообрядческой семьи Богородского уезда Московской губернии. Свою карьеру он начал служащим на Богородско-Глуховской мануфактуре Захария Саввича Морозова, в 1844 г. под Богородском вместе с Иваном Саввичем Морозовым основал собственную фабрику, а затем вместе с Тимофеем Саввичем – Тверскую мануфактуру {75} . В 1865 г. С. М. Шибаев стал московским купцом 1-й гильдии, в которой состоял вплоть до своей смерти 30 августа 1888 г. {76} Незадолго до этого он учредил нефтепромышленную фирму «С. М. Шибаев и K o» {77} .
В 1899 г. после смерти его жены Евдокии Викуловны наследство перешло к детям {78} . Достигнув двадцати лет, миллионное состояние получил младший сын Глеб {79} . В 1902 г. он закончил гимназию и поступил в Московский университет, уже на первом курсе примкнул к революционному движению, был арестован [80]
[Закрыть]и привлечен к переписке {80} , а 1 марта 1903 г. выслан под особый надзор полиции в Пензенскую губернию {81} . Отбыв срок, он вернулся домой, но связи с революционным подпольем не прервал. От него тянется ниточка к кавказской дружине, сражавшейся в декабре 1905 г. на баррикадах Москвы {82} .
Если Г. С. Шибаев был предпринимателем-революционером, то некоторые революционеры сами делали предпринимательскую карьеру. В качестве примера можно назвать бывшего народника Георгия (Юрия) Макаровича Тищенко (1856–1922), который в 1879 г. председательствовал на последнем воронежском съезде «Земли и воли», а затем стал одним из членов «Черного передела». Эмигрировав, он закончил Мюнхенский политехникум, в 1883 г. вернулся в Россию и был арестован. По окончании срока ссылки некоторое время жил в Пермской губернии, в 1887 г. поселился на Кавказе, сначала в Тифлисе, затем в Баку {83} .
Здесь Ю. М. Тищенко получил место в конторе Совета съезда нефтепромышленников, близко сошелся с П. О. Гукасовым, через некоторое время стал «секретарем съезда нефтепромышленников», затем «управляющим конторою» «того же съезда». В 1896 г. Ю. М. Тищенко оставил должность управляющего конторой нефтепромышленников, после чего П. О. Гукасов пригласил его к себе на должность помощника. В таком качестве он оставался до 1900 г., когда стал управляющим конторой «Каспийского нефтепромышленного товарищества» {84} , к началу Первой мировой войны входил в руководство 22 акционерных обществ и являлся совладельцем товарищества «П. О. Гукасов и K o» {85} .
В одном из доносов на Ю. М. Тищенко мы читаем: «Он потратил десятки тысяч на поддержание революционной газеты „Товарищ“, щедро поддерживал в печальное время „Союз Союзов“ и Совет рабочих депутатов <…>, он же десятками тысяч поддерживал свою партию (имеется в виду партия эсеров. – А.О.) через своих друзей Тютчева, Натансона и других, есть даже основание думать, что на его деньги было организовано ужасное покушение на Аптекарском острове» {86} .
Насколько эти сведения соответствуют действительности, еще требует выяснения, но можно отметить, что, поданным наружного наблюдения, он действительно поддерживал контакты с членом ЦК партии эсеров Николаем Сергеевичем Тютчевым, а также с известным социал-демократом, присяжным поверенным Николаем Дмитриевичем Соколовым {87} . Показательно также, что в посвященном Ю. М. Тищенко некрологе хотя и отмечалось, что, заняв видное положение в предпринимательских кругах, он «отошел от революционной работы», но подчеркивалось, что при этом он «всегда оказывал всяческое содействие начинаниям и предприятиям левых групп русской общественности» [81]
[Закрыть] {88} .
Итак, можно констатировать, что определенная часть влиятельнейших нефтепромышленников находилась в крайней оппозиции к существовавшей власти и была готова поддерживать в борьбе с ней самые радикальные, в том числе революционные, силы.
