Текст книги "Кто стоял за спиной Сталина?"
Автор книги: Александр Островский
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 64 страниц)
27 июня истек срок ссылки И. Джугашвили, и 6 июля он был отправлен из Сольвычегодска в Вологду {1} .
«Отъезд товарища Сталина из Сольвычегодска произошел внезапно… Придя однажды домой, хозяйка увидела, что вещей нет, квартиранта нет и только деньги (квартирная плата), оставленные под салфеткой стола, красноречиво указывали на то, что квартирант выбыл совсем» {2} .
Информируя об этом начальника Вологодского ГЖУ, сольвычегодский уездный исправник писал 6 июля:
«Сообщаю Вашему высокоблагородию, что состоящий в городе Сольвычегодске под гласным надзором полиции крестьянин села Диди Лило Тифлисского уезда и губернии Иосиф Виссарионов Джугашвили за окончанием срока высылки 27 июня сего года освобожден от надзора полиции и по проходному свидетельству 6 сего июля выбыл на жительство в г. Вологду, при этом присовокупляю, что Джугашвили за последнее время проживания в г. Сольвычегодске замечен в сходке в среде ссыльных, за что по обязательному постановлению г. вологодского губернатора от 18 июня 1911 г. за № 360 отбывал наказание под арестом при полиции с 23 по 26 июня в течение трех дней» {3} .
В проходном свидетельстве, которое было выдано И. Джугашвили, отмечалось, что он не имеет права отклоняться от указанного ему маршрута и «по сему свидетельству не может проживать нигде, кроме города Вологды, а по приезде в этот город обязан не позднее 24 часов со времени своего приезда лично предъявить его местной полиции» {4} .
Проходное свидетельство, выданное И. В. Джугашвили, было выписано для следования на пароходе. А поскольку прямого пароходного сообщения между Сольвычегодском и Вологдой не существовало, первоначально необходимо было добраться до Котласа. Между Сольвычегодском и Котласом, как мы уже знаем, курсировал пароход, который делал за день два рейса туда и обратно. В 00.00 из Котласа шесть раз в неделю (кроме ночи со среды на четверг) отправлялся пароход на Вологду. Он проходил мимо Великого Устюга и Тотьмы и через двое с половиной суток достигал конечного пункта. Поэтому, выехав из Сольвычегодска 6 июля, И. В. Джугашвили мог добраться до Вологды 9 июля {5} .
Между тем проходное свидетельство было предъявлено им вологодскому полицейскому управлению 16 июля 1911 г. {6} Причина этого, по всей видимости, заключалась в том, что регулярное сообщение между Котласом и Вологдой продолжалось только «до спада воды – около 1 июля». «На время мелководья приблизительно около 1 июля движение пароходов между Вологдой и Устюгом, – говорится в „Официальном указателе железнодорожных, пароходных и других сообщений“ на 1911 г., – по особому расписанию, а иногда и совсем прекращается до осеннего прибытия воды» {7} .
Тогда же (16 июля) [53]
[Закрыть]И. В. Джугашвили обратился к губернатору с прошением разрешить ему проживание в Вологде в течение двух месяцев {8} . 19-го такое разрешение было дано, 21-го с ним был ознакомлен И. В. Джугашвили {9} . По приезде в Вологду он остановился в доме Бобровой на Малокозленской улице {10} , получив разрешение остаться в Вологде, в этот же день перебрался в дом Новожилова по Калачной улице (третий полицейский участок), а с 27 августа жил на Мало-Екатерининской улице в доме Беляевой {11} .
24 июля, через неделю после того как И. В. Джугашвили обосновался в Вологде, за ним было установлено наружное наблюдение, в материалах которого он фигурирует под кличкой Кавказец. Наблюдение велось Вологодским губернским жандармским управлением. Однако в его фонде удалось обнаружить только копию «Книги для записи сведений филеров по наружному наблюдению по гр. с-д с 1 января 1910 г.» {12} . Копии материалов наружного наблюдения хранятся в бывшем Партийном архиве Архангельской области {13} , в бывшем Партийном архиве Вологодской области {14} и в ГАРФ, в фонде Петербургского охранного отделения {15} . Причем в последнем случае отмечено: «Подлинные документы из дела МП Особого хранения № 18, 1911 г., л. 1–51, переданы на постоянное хранение в Институт Маркса – Энегельса – Ленина по акту 20 сентября 1936 г.» {16} . Однако в РГАСПИ обнаружить эти подлинники не удалось. Здесь в фонде И. В. Сталина (оп. 4) тоже хранятся только копии этих материалов: дела № 145 (24–26 июля, 1,9,10, 13–18, 22 августа – 3, 5–6 сентября) {17} и № 634 (25–27 июля, 1,9,10, 13 августа – 3 и 5, 6 сентября) {18} . Кроме того, в нашем распоряжении имеются ежемесячные сводки наружного наблюдения, представлявшиеся Вологодским губернским жандармским управлением в Департамент полиции {19} .
По приезде в Вологду И. В. Джугашвили познакомился с «Рабочей газетой» и сразу направил в ее редакцию письмо:
«В редакцию „Рабочей газеты“ от Кобы (Ивановича). Из № 4 „Рабочей газеты“ узнал, что Вами послано Кобе письмо, ответа на которое требуете от него. Заявляю, что никакого письма от Вас не получал, старые адреса провалены, новых у меня нет, и я лишен возможности переписываться с Вами. О чем Вы могли мне писать? Быть может, не лишне будет, если заранее заявлю, что я хочу работать, но работать буду лишь в Питере или Москве: в других пунктах в данное время моя работа будет – я в этом уверен – слишком малопроизводительна. Было бы хорошо предварительно побеседовать о плане работы и т. п. с кем-либо из ваших, ну хотя бы из русской части ЦК. Более того, это, по-моему, необходимо, если, конечно, русская часть ЦК функционирует. Словом, я готов – остальное Ваше дело. Может быть, я сузил вопрос и забежал вперед… Тогда повторите Ваше письмо. Жду ответа. Коба. P. S. Вы, конечно, догадались, что я уже свободен…» {20}.
О том, что к этому времени И. В. Джугашвили был известен в партийных кругах за пределами Кавказа и представлял собой авторитетную фигуру, свидетельствует письмо ссыльного Моисея Михайловича Лашевича. Бывший служащий Одесского отделения Лионского кредита, высланный в Вологодскую губернию за принадлежность к Николаевской организации РСДРП, он 17 августа 1911 г. направил письмо из Яренска в Париж. Отмечая усиление влияния меньшевиков среди яренских ссыльных, М. М. Лашевич писал: «Затем один из них списывается с „Кобой“, он сейчас в Вологде, и тот пишет, что „ставить целью работы лаять на ликвидаторов и впередовцев он не может и над такими людьми, которые лают, он только может издеваться“. Сам Кобатак пишет. Чего же больше, и они торжествуют» [54]
[Закрыть] {21} .
Еще 28 мая – 4 июня в Париже состоялось совещание членов ЦК РСДРП, на котором планировалось рассмотреть два вопроса: о созыве Пленума ЦК и о подготовке общепартийной конференции {22} . А поскольку Заграничное Бюро ЦК в вопросе о созыве Пленума заняло отрицательную позицию, совещание, на котором преобладали большевики, приняло решение о недоверии Заграничному бюро ЦК и взяло созыв конференции в свои руки. 1/14 июня было решено организовать Российскую организационную комиссию (РОК) {23} . С этой целью в Россию были направлены Б. А. Бреслав, И. Гольденберг-Мешковский, М. Н. Мандельштам-Лядов, Г. К. Орджоникидзе, А. И. Рыков, Д. М. Шварцман {24} .
Имеются сведения, что И. В. Джугашвили планировалось привлечь или в большевистский центр, или в организационный комитет по созыву конференции {25} .
Первоначально конференцию планировалось созвать в конце сентября – начале октября в Кракове {26} . Но осуществить этот замысел не удалось. Немаловажное значение в этом отношении имел арест А. И. Рыкова, при обыске у которого были обнаружены явки {27} . Правда, Г. К. Орджоникидзе и Д. М. Шварцману удалось объехать ряд городов и получить согласие целого ряда партийных организаций на участие в конференции {28} , после чего в сентябре в Баку состоялось заседание РОК {29} .
Видимо, именно летом 1911 г. было решено возложить на И. В. Джугашвили обязанности разъездного агента ЦК РСДРП. Об этом свидетельствует направленная 18 августа в Департамент полиции «агентурная записка» о революционном подполье Тулы, в которой говорилось: «В Вологде в настоящее время проживает отбывающий или уже отбывший срок административной высылки серьезный эсдек, носящий партийный псевдоним „Коба“. Этому „Кобе“ удалось через тульскую публику списаться с заграничным партийным центром, и он в настоящее время получил предложение взять на себя выполнение функций агента ЦК. „Коба“ на предложение согласился и ждет лишь присылки необходимых для путешествия средств» {30} .
Об этом же 23 августа информировал Вологодское ГЖУ секретный сотрудник Пацевич: «Последний, – сообщал он, имея в виду И. В. Джугашвили, – временно поселился в Вологде, так как ему необходимо заручиться явками и выяснить, куда затем ехать» {31} .
Если до этого И. В. Джугашвили оставался в глазах Департамента полиции местным партийным работником и наблюдение за его деятельностью входило в обязанности местных охранных отделений, то возложение на него обязанностей агента ЦК означало вхождение его в состав руководящих работников партии. В связи с этим он автоматически попадал в списки лиц, деятельность которых являлась объектом внимания Департамента полиции.
Уже 20 августа начальник Вологодского ГЖУ полковник М. А. Конисский сообщил в Московское охранное отделение о том, что Коба – это И. В. Джугашвили и что по выезде его будет сопровождать наблюдение {32} .
Понимая, что в Вологде И. В. Джугашвили сделал временную остановку и в любое время снова может перейти на нелегальное положение, М. А. Конисский 21 августа 1911 г. обратился к начальнику Московского охранного отделения П. П. Заварзину с предложением:
«Принимая во внимание, что Джугашвили очень осторожен и вследствие этого наблюдением легко может быть потерян, являлось бы лучшим производство обыска и ареста его ныне же в Вологде, ввиду чего и прошу сообщить, имеются ли в вашем распоряжении такие данные о Джугашвили, которые могли бы быть предъявлены к нему по возбуждению о нем дела, и не имеется ли препятствий с вашей стороны к обыску теперь же у этого лица» {33} .
Логика полковника М. А. Конисского была проста: не дожидаясь, когда И. В. Джугашвили исчезнет, начать против него новую переписку и, используя агентурные данные, на основании «Положения об охране» отправить его в новую административную ссылку. С точки зрения профилактики такой шаг был вполне понятен и оправдан.
Однако Московское охранное отделение 25 августа разрешение на обыск и арест не дало. «Обыск Джугашвили недопустим, – телеграфировал начальник отделения П. П. Заварзин, – в случае отлучки сопровождайте наблюдением, одновременно телеграфируйте мне о времени и направлении поездки» {34} .
Давая такое распоряжение, П. П. Заварзин руководствовался совершенно другими соображениями. Он знал, что готовится общепартийная конференция и что к этой деятельности намечено привлечение И. В. Джугашвили. Поэтому он был нужен ему как «меченый атом», с помощью которого можно было установить связи ЦК РСДРП в России.
Несмотря на наружное наблюдение, И. В. Джугашвили, по всей видимости, удалось сделать поездку в Петербург. «После объезда нелегальных организаций, – вспоминала В. Швейцер, – в начале августа (ст. ст.) в Питер приехал Серго Орджоникидзе и здесь встретился с товарищем Сталиным. Серго передал ему директиву от Ленина, рассказал о положении дел, сообщил, что Сталина вызывает Ленин приехать за границу для обсуждения внутрипартийных дел. От Серго Сталин узнал, что он для усиления большевистского влияния введен в состав Заграничной организационной комиссии (ЗОК) по созыву партийной конференции» {35} .
Можно ли верить этим воспоминаниям? Ответ на этот вопрос дает письмо к Н. К. Крупской из Петербурга, автором которого, вполне возможно, был Д. С. Постоловский: «Тов. Коба приезжал сюда, но не знаем, куда девался. Предполагаем, что арестован» {36} .
Г. К. Орджоникидзе совершил свою поездку по России в июле. 6 августа он уже находился в Баку. Дорога из Петербурга до Баку требовала 3–4 дней, поэтому с И. В. Джугашвили Серго мог встретиться не позднее 2–3 августа {37} . В дневниках наружного наблюдения за Кавказцем четыре «окна»: 28–31 июля, 2–8 и 11–12 августа, 4 сентября. Это дает основание предполагать, что И. В. Джугашвили мог встречаться с Г. К. Орджоникидзе или между 28 и 31, или же 2–3 августа {38} .
Среди тех лиц, с которыми И. В. Джугашвили поддерживал в Вологде контакты, можно назвать уже упоминавшихся А. И. Иванянца и Н. П. Татаринова, а также закончившего к этому времени свой срок и переселившегося сюда из Тотьмы П. А. Чижикова, фигурирующий в документах под кличкой Кузнец. С последним у И. В. Джугашвили сложились наиболее близкие отношения {39} .
24 августа начальник Вологодского ГЖУ поставил в известность Тульское ГЖУ о том, что П. А. Чижиков обратился к некоему Георгию (им был провокатор Андрей Сергеевич Романов) с просьбой помочь ему деньгами для переезда в Тулу, в связи с чем последний послал ему 6 руб. и посоветовал обратиться за более серьезной помощью к бывшему студенту Московского университета уроженцу Гори Константину Авгаровичу Паниеву, высланному 16 мая 1911 г. в Вологодскую губернию {40} .
Есть основания думать, что на самом деле П. А. Чижиков был озабочен поисками денег не для себя. Основанием для такого предположения является письмо И. М. Голубева, адресованное И. В. Джугашвили: «Я был уверен, что ты гуляешь где-нибудь по Другим городским улицам. Вот получил вчера из Т[улы] от приятеля письмо, из которого узнаю, что ты не сдвинулся с места, также по старому коптишь в полуссыльном положении. Печально дела обстоят, когда так. Где искать причину в задержке? В причинах, не зависящих от них, или в нашем бестолковом „правительстве“? Судить не берусь, да и толку от этого не будет никакого. Приятелю головоломку задал, полагая, что задержка зависит от них, но они оправдываются – говорят, что они тут ни при чем и что наоборот они приложили к ускорению все от них зависящее, но… Два парня сложились и послали на паях. Ну что тебе эти 6 руб. Так что же ты намерен предпринимать теперь? Неужели ждать? Ведь с ума можно сойти от безделья» {41} .
Но И. В. Джугашвили не сходил с ума от безделья. В конце августа были зафиксированы его встречи с незнакомой наружному наблюдению барышней, которая получила кличку Нарядная. Под этой кличкой значилась ученица седьмого класса Тотемской гимназии Пелагея Георгиевна Онуфриева (р. ок. 1894), дочь состоятельного крестьянина из селения Усть-Ерга Ягрышской волости Сольвычегодского уезда. В Вологду она приехала 23 августа к своему жениху Петру Алексеевичу Чижикову, с которым познакомилась в 1909–1910 гг., когда он отбывал в Тотьме ссылку. Но поскольку П. А. Чижиков днем был занят на работе, его невесту развлекал И. В. Джугашвили. И хотя их знакомство продолжалось недолго, о характере сложившихся между ними отношений свидетельствует то, что, когда И. В. Джугашвили собрался покидать Вологду, П. Г. Онуфриева подарила ему свой нательный крестик вместе с цепочкой и попросила у него на память его фотографию. Фотографироваться И. В. Джугашвили не пожелал и преподнес ей в качестве подарка книгу П. С. Когана «Очерки западноевропейской литературы» (Т. 1. 4-е изд. М., 1909), оставив на ней надпись: «Умной, скверной Поле от чудака Иосифа» {42} .
В Вологде И. В. Джугашвили пробыл недолго.
«Наблюдая 6 сентября на станции Вологда за отходящими пассажирскими поездами, – отмечалось в дневнике наружного наблюдения за И. В. Джугашвили, – в 3 часа 45 минут пополудни пришел на вокзальную площадь „Кавказец“, имея при себе два места багажа: небольшой чемодан и узел, по-видимому постель, и сел в вагон 3-го класса отходящего в 4 часа 15 минут поезда № 3 в г. Петербург, где оставил багаж, вышел обратно из вагона, и тут же подошел к нему „Кузнец“, а перед отходом поезда перешел со своим багажом в другой вагон, а „Кузнец“ ушел перед отходом поезда из вокзала, попрощавшись с „Кавказцем“, и поезд отправился. Сел „Кавказец“ после третьего звонка, следуя в пути, два раза проходил „Кавказец“ вагоны. На станции Чебсара „Кавказец“ из вагона во время стоянки поезда вышел с неизвестным человеком» {43} .
Позднее, 4 октября, в Вельске при обыске у ссыльного Пинхуса Заславского было обнаружено письмо, полученное им из Вологды от М. М. Лашевича, куда к этому времени перебрался последний. В нем говорилось: «Здесь был Филя. Забрал Кобу и уехал» {44} . Не исключено, что Филя – это тот незнакомый мужчина, с которым И. В. Джугашвили выходил на станции Чебсара.
А пока И. В. Джугашвили следовал в Петербург, обгоняя его, туда полетела телеграмма: «Поездом третьим выехал Джугашвили под наблюдением филера Ильчукова. Прошу принять. Подробности почтой. Ротмистр Попель» {45} .
В столицу поезд прибыл в 8.40. И. В. Джугашвили был передан филерам Петербургского охранного отделения и почти сразу же ими утерян {46} . Толи, избавляясь от «хвоста», И. В. Джугашвили потерял своего спутника, то ли, не желая обнаруживать новые явки, с вокзала он один пошел по старому адресу, к С. Я. Аллилуеву, а не застав его, отправился в центр города и здесь на Невском проспекте совершенно случайно встретил Сильвестра Тодрию {47} . От него он вернулся на вокзал за вещами и здесь снова был взят в наблюдение {48} .
По воспоминаниям С. Аллилуева, ночь с 7 на 8 сентября И. В. Джугашвили провел у С. Тодрии {49} .
Согласно дневнику наружного наблюдения, с вокзала он поехал в гостиницу «Россия» и здесь был оставлен до утра, а 8 сентября в 9.15 при выходе из гостиницы снова оказался под наблюдением филеров {50} .
С. Я. Аллилуев утверждал, что в этот день И. В. Джугашвили посетил его квартиру, а поскольку за ним была обнаружена слежка, то он переправил его на квартиру рабочего Забелина, где И. В. Джугашвили и провел следующую ночь {51} .
Несколько иную картину рисуют сохранившиеся дневники наружного наблюдения. Из гостиницы «Россия» наружное наблюдение провело И. В. Джугашвили на Невский проспект в дом 106, (кв. 34), где проживали Сильвестр Тодрия и прибывший 5 сентября из Батума Иоганн Герасимович Жожиашвили {52} . Здесь И. В. Джугашвили пробыл около двух часов и около 11.30 отправился в дом № 134 на этом же проспекте, где посетил подъезд, в котором находились квартиры 9, 10 и 11. Из проживавших в них лиц внимание охранки привлекли Сура Янкель-Фраимовна Готесман, 27 лет, дочь каменец-подольского купца, прибывшая в столицу 18 августа 1911 г. {53} , хозяин квартиры Абель Шевелевич Левенсон, 35 лет, мещанин Могилевской губернии, живший по этому адресу с 3 августа 1906 г., Моисей Шевелевич Левенсон, 21 год, ученик Петербургской консерватории, прибыл в Петербург 26 августа 1911 г., Элька Шевелевна Левенсон, 30 лет, повивальная бабка, прибыла из Сестрорецка 27 июля 1911 г. {54} , Лейзер Абрамович Берсон {55} , 35 лет, аптекарский помощник, прибыл из Смоленска 6 ноября 1911 г. {56} .
На Невском проспекте в доме № 134 И. В. Джугашвили тоже пробыл около двух часов и в 13.30 с неизвестным, проживавшим в доме № 106, отправился на Пушкинскую улицу, дом № 8, в столовую. Здесь его уже ждал мужчина, с которым он приехал из Вологды. Пробыв 15 минут, т. е. около 14.00, И. В. Джугашвили и неизвестный ушли. Дойдя до Литейного проспекта, они сели в трамвай и поехали на Сампсониевский проспект, 16 {57} . Здесь находился дежурный пункт «Общества 1886 года», где с весны 1911 г. работал С. Я. Аллилуев {58} . Приехав туда в 14.20, они ушли в 17.30 {59} . С. Я. Аллилуев вспоминал, что по этому адресу его действительно посетили С. Тодрия и И. В. Джугашвили {60} . После этого И. В. Джугашвили снова был потерян и взят в наблюдение только в 23.15, когда вернулся в гостиницу. Через некоторое время он вышел с неизвестным, проживавшим на Невском проспекте, к памятнику Александру III и пробыл здесь до 00.45, после чего возвратился в гостиницу {61} .
8 сентября Петербургское охранное отделение направило в Вологду запрос: «Телеграфируйте, в случае выезда Джугашвили, кроме Вологды, имеется ли препятствие к аресту» {62} . Ответ последовал тут же: «Прошу не подвергать аресту, выезде сопровождать наблюдением. Подробности почтой. Ротмистр Попель» {63} .
Однако на следующее утро, 9 сентября, в 7.50 в гостиницу «Россия» явилась полиция. И. В. Джугашвили вынужден был назвать свою настоящую фамилию, после чего он был отправлен в Александро-Невскую полицейскую часть {64} . По одним данным, «при обыске были найдены записная книжка, географическая карта, одно письмо не на русском языке и две фотографические карточки: одна – группа и одна маленькая, одно лицо» {65} , по другим («литера Б») – «паспорт на имя крестьянина Орловской губернии Петра Чижикова и записная книжка со сборником фраз на немецком языке, в коих может встречаться надобность при поездке по железной дороге в Берлине, и отдельных немецких слов (глаголов)» {66} . В этот же день И. В. Джугашвили был помещен в Петербургский дом предварительного заключения {67} .
