Текст книги "Кто стоял за спиной Сталина?"
Автор книги: Александр Островский
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 64 страниц)
«Вернувшись с V (Лондонского) съезда РСДРП, – читаем мы в „Краткой биографии“ вождя, – Сталин оставляет Тифлис и по воле партии обосновывается в Баку – самом крупном промышленном районе Закавказья и важнейшем центре рабочего движения в России» {1} . Этому факту в своей биографии И. В. Сталин придавал особое значение, подчеркивая, что именно в Баку завершился период его революционного «ученичества», именно здесь он стал «подмастерьем» революции.
В некоторых публикациях можно встретить утверждение, будто бы переезд И. В. Джугашвили из Тифлиса в Баку был связан с упоминавшимся ранее решением большевистской фракции V съезда РСДРП о необходимости укрепления местной большевистской организации. Однако нельзя не учитывать, что И. В. Джугашвили перебрался из Тифлиса в Баку не сразу же после съезда, а после того, как произошло еще одно очень важное событие.
13 июня 1907 г. среди бела дня в самом центре Тифлиса на Эриванской площади было совершено дерзкое нападение на почту и похищено 250 тыс. руб. Непосредственным руководителем и участником этой экспроприации был С. М. Тер-Петросян (Камо) {2} .
Существует мнение, будто бы И. В. Джугашвили тоже принимал в ней участие и даже бросал бомбу «с крыши дома князя Сумбатова» {3} . Никаких доказательств в пользу подобной версии до сих пор не приведено. И никаких оснований для ее существования нет. Более того, не следует забывать, что И. В. Джугашвили занимал такое положение в большевистской организации, которое исключало возможность его непосредственного участия в событиях на Эриванской площади.
Но, занимая в большевистской организации руководящее положение, он не мог не быть посвящен в подготовку самого «экса». Имеющиеся в нашем распоряжении данные свидетельствуют о том, что он не только знал о подготовке, но и имел к нему самое непосредственное отношение, а 13 июня находился в Тифлисе и полностью был в курсе происходящего {4} .
Тифлисская экспроприация являлась пощечиной только что закончившемуся V съезду РСДРП, который принял решение о прекращении партизанских действий и роспуске боевых дружин. По данным Департамента полиции, «меньшевики, не получившие ни копейки из этих денег», потребовали «на основании резолюций последнего съезда в Лондоне исключения этих тифлисских экспроприаторов из партии» {5} . «Бюро Закавказской организации социал-демократической партии, – вспоминал Р. Арсенидзе, – поручило специальной комиссии во главе с С. Джибладзе расследование этого дела» {6} .
Данный факт подтверждается и некоторыми другими мемуарными свидетельствами, из которых в данном случае особое значение имеют воспоминания горийца Григория Касрадзе, служившего в почтово-телеграфном ведомстве. Именно с ним через М. Бочаридзе И. В. Джугашвили познакомил Камо, и именно с его помощью последний смог получить точные данные о транспортировке денег 13 июня 1907 г. в Тифлисе. По воспоминаниям Г. Касрадзе, вскоре после тифлисской экспроприации его пригласил к себе Ной Жордания и устроил ему допрос, в ходе которого Касрадзе не только признался в том, что был соучастником экспроприации, но и в том, что на Камо вывел его И. В. Джугашвили {7} .
«После расследования, по докладу Комиссии, участники и организаторы ограбления во главе с Коба, – утверждал Р. Арсенидзе, – были исключены из партии. Постановление это вместе с документами было переслано в ЦК партии за границу. Дальнейшая судьба дела мне неизвестна. Передавали, что ЦК, в большинстве состоявший из большевиков (после Лондонского съезда), не дал хода делу» {8} .
Об этом же писал Л. Мартов в брошюре «Спасители или упразднители? (Кто и как разрушал РСДРП)», изданной в 1911 г. В ней говорилось: «Центральный комитет, находившийся тогда в пределах России, постановил произвести строгое расследование Тифлисского и Берлинского дел и дела о размене. Расследование за границей было поручено тогдашнему Заграничному бюро. На Кав-. казе расследование произвел Кавказский областной комитет. Областной комитет установил целый ряд лиц, принимавших участие в акте экспроприации. Все эти лица незадолго перед последней заявили о своем выходе из состава местной партийной организации. Областной комитет постановил и опубликовал исключение этих лиц из пределов РСДРП, т. е., принимая во внимание, что они уже вышли из состава местной организации, объявил недопустимым их принятие в какую-либо другую организацию партии» {9} .
Таким образом, летом 1907 г. И. В. Джугашвили оказался примерно в таком же положении, как и в первой половине 1904 г. после побега из сибирской ссылки, когда его полгода тоже не допускали к партийной работе, с той лишь разницей, что тогда он мог апеллировать к Совету Кавказского союза РСДРП. Теперь он был исключен из партии Закавказским областным комитетом РСДРП, и ему оставалось рассчитывать только на поддержку ЦК партии.
А поскольку И. В. Джугашвили был профессиональным революционером и находился на партийном содержании, решение, принятое Областным комитетом, делало невозможным дальнейшее его пребывание в Тифлисе, где преобладание меньшевиков было безраздельным. Вспомним, что для посылки своего делегата на V съезд партии большевики смогли получить поддержку лишь около 500 рабочих. И хотя Бакинский комитет РСДРП тоже находился в руках меньшевиков, однако здесь позиции большевиков были более прочными, чем в Тифлисе, и они пользовались значительным влиянием среди рабочих. В этих условиях поставленная после съезда задача усиления этого влияния приобретала для И. В. Джугашвили особое значение.
Из Тифлиса в Баку он уехал, забрав с собой жену и сына {10} , не позднее 17 июля, так как в этот день уже находился в Баку и выступал на митинге у Волчьих ворот {11} .
В Баку И. В. Джугашвили поселился с семьей на 1-й Баиловской улице в доме Максимова на квартире рабочего Каспийского нефтепромышленного товарищества Алексеенко, куда его привел рабочий Кирочкин {12} .
Перебравшись в Баку, И. В. Джугашвили сконцентрировал свою деятельность на Биби-Эйбате. Здесь крупнейшими нефтепромышленными фирмами были Биби-Эйбатское АО и АО.Шибаев и K o. «Самая большая группа профессионалов, – писала Н. Н. Колесникова, – работала в Балаханах: это были Алеша Джапаридзе, Серго Орджоникидзе, Ваня Фиолетов; на Биби-Эйбате работали Сталин, Вепринцев (Петербуржец) и рабочие Вацек, Тронов, Боков…» {13} .
Показательно, что во второй половине 1907 – начале 1908 г. Баку становится пристанищем для многих кавказских большевиков из Батума, Кутаиса, Тифлиса, Чиатур, в том числе для участников тифлисской экспроприации. Сюда полностью переносят свою Деятельность М. Н. Давиташвили, П. А. Джапаридзе, К. Г. Орджоникидзе, С. С. Спандарян, С. Г. Шаумян. Здесь мы видим бежавших из ссылки руководителей Петербургского Совета рабочих депутатов С. Л. Вайнштейна и Б. М. Кнунянца, а также таких видных большевиков, как К. Е. Ворошилов, Р. З. Землячка, Ю. Ларин (Лурье), М. С. Ольминский, Е. Д. Стасова, М. И. Фрумкин и некоторые другие {14} .
Особое положение в Баку занял Моисей Ильич Фрумкин. Родившийся в 1878 г. в Гомеле, он был членом РСДРП с 1898 г., работал в Гомеле, Тамбове, Москве, Петербурге (являлся членом группы «Рабочее знамя», был знаком с Т. А. Словатинской и Э. А. Сольц), в первой половине 1905 г. исполнял обязанности агента ЦК РСДРП, в 1905–1906 гг. вместе с В. Р. Менжинским входил в Военную организацию ПК РСДРП. В июле 1906 г. был арестован, в мае 1907 г. после освобождения из тюрьмы приехал в Баку {15} .
«В Баку, – вспоминал он, – я работал вторым секретарем Союза нефтепромышленных рабочих (первым секретарем был Ал. Джапаридзе), издавал со Сталиным „Гудок“». «В Баку в то время, в отличие от других мест, почти вся работа велась легально» и «полиция знала всех в лицо» {16} .
Летом 1907 г. в Баку стали издаваться сразу две рабочие газеты: 20 июня вышел в свет «Бакинский пролетарий» {17} , 12 августа 1907 г. – «Гудок» {18} .
На страницах первого номера «Бакинского пролетария» были опубликованы сразу две статьи И. В. Джугашвили: «Разгон Думы и задачи пролетариата» и начало статьи «Лондонский съезд Российской социал-демократической партии (записки делегата)». «Записки делегата» были подписаны псевдонимом Коба Иванович. 10 июля во втором номере «Бакинского пролетария» появилось продолжение статьи о Лондонском съезде {19} , но окончание ее так и не увидело свет. В ночь с 24 на 25 июля полицией был совершен налет на типографию «Арамазд» и конфискован «почти готовый к печати набор третьего номера» «Бакинского пролетария» {20} .
Через две с половиной недели вышел первый номер газеты «Гудок». Однако, несмотря на то что когда-то утверждалось, что она была «создана по инициативе И. В. Сталина» {21} , первая его статья появилась здесь только 29 сентября («Надо бойкотировать совещание»), а следующая («Перед выборами») еще позже – 13 января 1908 г. И лишь затем последовала целая серия статей: «Еще о совещании с гарантиями» (№ 17, 3 февраля), «Что говорят наши забастовки последнего времени?» (№ 21,2 марта), «Поворот в тактике нефтепромышленников» (№ 22, 9 марта), «Надо готовиться» (№ 23, 16 марта), «Экономический террор и рабочее движение» (№ 25, 30 марта), «Нефтепромышленники об экономическом терроре» (№ 28, 30, 32 от 21 апреля, 4 и 18 мая) {22} .
Это наводит на мысль о том, что, устроив жену с ребенком в Баку, И. В. Джугашвили на некоторое время исчез из города.
Где же он мог находиться?
В 1931 г. в беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом И. В. Сталин поделился следующими воспоминаниями: «Когда-то в Германии… очень уважали законы. В 1907 г., когда мне пришлось прожить в Берлине 2–3 месяца, мы, русские большевики, нередко смеялись над некоторыми немецкими друзьями по поводу этого уважения к законам. Ходил, например, анекдот о том, что когда берлинский социал-демократический форштанд назначил на определенный день и час какую-то манифестацию, на которую должны были прибыть члены организаций со всех пригородов, то группа в 200 человек из одного пригорода хотя и прибыла своевременно в назначенный час в город, но на демонстрацию не попала, так как в течение двух часов стояла на перроне вокзала и не решалась его покинуть: отсутствовал контролер, отбирающий билеты при выходе, и некому было сдать билеты. Рассказывали, шутя, что понадобился русский товарищ, который указал немцам простой выход из положения: выйти с перрона, не сдав билетов…» {23} .
Так как местонахождение И. В. Джугашвили в первой половине 1907 г. известно, его слова о сравнительно длительном проживании в Германии могут относиться только ко второй половине этого года.
В связи с этим обращает на себя внимание то, что своими германскими впечатлениями 1907 г. И. В. Сталин поделился не только с немецким писателем Эмилем Людвигом, но и с британским премьером Уинстоном Черчиллем.
«Сталин <…>, – отмечал У. Черчилль, – вспомнил о своем пребывании в Германии в 1907 г. и рассказал, как 200 немцев не попали на собрание коммунистов, потому что на железнодорожном вокзале некому было проверить их билеты» {24} . И в другом месте: «Далее в разговоре Сталин упомянул о „непомерной дисциплине в кайзеровской Германии“ и рассказал случай, который произошел с ним, когда он, будучи молодым человеком, находился в Лейпциге. Он приехал вместе с 200 немецкими коммунистами на международную конференцию. Поезд прибыл на станцию точно по расписанию, однако не было контролера, который должен был отобрать у пассажиров билеты, поэтому все немецкие коммунисты послушно прождали два часа, прежде чем сошли с платформы. Из-за этого они не попали на заседание, ради которого приехали издалека» {25} .
Поскольку и в одном (беседа с Э. Людвигом), и в другом (беседа с У. Черчиллем) случае рассказ о пребывании И. В. Джугашвили в Германии в 1907 г. связан с разными вариантами истории о германской законопослушности, подобное расхождение или результат неточной передачи рассказа И. В. Сталина У. Черчиллем, или же следствие «конспирации» И. В. Сталина в беседе с Э. Людвигом. Если принять последнее допущение и учесть, что в 1907 г. на территории Германии проходила только одна международная социалистическая конференция – Штутгартский конгресс II Интернационала, работавший с 5 по 11 (18–24) августа {26} , правомерно поставить вопрос: а не относилось ли упоминаемое И. В. Сталиным пребывание в Германии к августу 1907 г.?
Как бы там ни было, оно не могло быть продолжительным, так как уже во второй половине августа мы снова видим И. В. Джугашвили в Баку. Именно в это время он стал одним из инициаторов кампании за переизбрание Бакинского комитета РСДРП, который находился под влиянием меньшевиков. 24 августа состоялось собрание представителей пяти районных организаций РСДРП и мусульманской социал-демократической группы «Гуммет». Оно приняло решение о создании организационной комиссии по созыву городской конференции и избрало И. В. Джугашвили одним из ее членов {27} .
«В межрайонную организационную комиссию, – доносил 15 сентября 1907 г. в Департамент полиции полковник В. А. Бабушкин, – избрано 9 представителей, по одному от района, в том числе от Биби-Эйбатского района избран „профессионал“ Коба, который участвовал в „Бакинском пролетарии“, подписывая свои статьи псевдонимом Коба Иванович» {28} .
Одновременно с кампанией, направленной на переизбрание Бакинского комитета РСДРП, И. В. Джугашвили, вопреки решениям V съезда РСДРП, постановившего распустить боевые отряды и отказаться от партизанских действий, выступил с инициативой о создании боевой дружины. Боевая дружина у Бакинской организации РСДРП была по крайней мере с 1905 г., но поскольку до осени 1907 г. руководство организацией принадлежало меньшевикам, в соответствии с решением V съезда РСДРП она была распущена ими. Поэтому предложение И. В. Джугашвили, по сути дела, заключалось в возрождении боевой дружины, но теперь уже под руководством большевиков.
«Товарищ Коба, – вспоминал бакинский рабочий И. Боков, – внес предложение организовать большевистскую боевую дружину. Это было сделано в 1907 г. Присутствовали на этом заседании восемь человек: Яков Кочетков, Боков Иван, Георгий Георгибиани, Шенгелая и другие». Среди присутствовавших был и меньшевик А. Я. Вышинский, который не только поддерживал выдвинутую И. В. Джугашвили идею, но предложил «достать» оружие у полиции и жандармерии {29} .
Поданным, которыми располагала бакинская охранка, к 15 сентября большевиками уже было израсходовано на вооружение около 80 тыс. руб. {30} Важную роль в снабжении оружием играли А. Я. Вышинский и Д. Л. Зейлидзон {31} .
19 сентября 1907 г. в Баку черносотенцами был убит рабочий Ханлар. В знак протеста против этого 24–25 сентября на ряде предприятий города прошли забастовки, а 29-го состоялись многолюдные похороны, превратившиеся в демонстрацию. Полиция запретила исполнение во время похорон музыки и песен. Но когда похоронная процессия вышла на улицы города, по условному знаку завыли сирены заводских гудков. Под их вой гроб с прахом Ханлара был доставлен на кладбище. Здесь перед собравшимися были произнесены прощальные речи. Выступал и Коба {32} .
25 октября наконец состоялась городская конференция, на которой большевики получили полное преобладание. Это позволило им обеспечить преобладание и в новом составе Бакинского комитета РСДРП. Одним из его членов стал И. В. Джугашвили {33} .
Примерно тогда же на И. Джугашвили обрушилось личное горе. «В Баку, – вспоминал М. Монаселидзе, – Като тяжело заболела. В октябре 1907 г. больную Като Сталин привез в Тбилиси, а затем опять вернулся в Баку». Через «две-три недели болезни Е. С. Сванидзе скончалась» {34} .
«22 ноября, – писал М. Монаселидзе, – Като скончалась. Сталин в это время был в Тбилиси. Като скончалась у него на руках. У гроба Като была снята фотография членов семьи и близких, среди которых был и товарищ Сталин» (фото 22) {35} .
Сообщение о смерти Като было опубликовано в № 22, 23 и 24 газеты «Цкаро». Оно гласило: «С сердечной скорбью извещают товарищей, знакомых и родных о смерти Екатерины Семеновны Сванидзе Джугашвили Иосиф – своей жены, Семен и Сефора – дочери, Александра, Александр и Марико – своей сестры. Вынос тела в Колоубанскую церковь 25 ноября в 9 часов утра, Фрейлинская, 3» {36} .
Похоронена была Е. С. Сванидзе на Кукийском кладбище Святой Нины {37} .
После похорон жены И. В. Джугашвили опять на некоторое время исчезает из поля нашего зрения. Во всяком случае при подготовке этой книги не удалось найти ни мемуарных, ни документальных данных о его пребывании на Кавказе с конца ноября до конца декабря 1907 г.
И снова обращает на себя внимание книга А. Барбюса об И. В. Сталине, в которой говорится, что после V съезда РСДРП «Сталин еще раз едет за границу повидаться с Лениным» {38} . А. Авторханов предполагал, что на этот раз поездка И. В. Джугашвили за границу была связана с арестом С. А. Тер-Петросяна и во время встречи обсуждался вопрос о судьбе Камо, в частности о возможности организации ему побега {39} . Камо был арестован в Берлине 27 октября (9 ноября) 1907 г. {40} , а «окно» в биографии И. В. Джугашвили относится ко времени после 25 ноября этого года, поэтому высказанное А. Авторхановым предположение заслуживает внимания.
В конце декабря 1907 г. мы снова видим И. В. Джугашвили в Баку. По воспоминаниям А. П. Геворкянца, 31-го числа он присутствовал на спектакле в Народном доме, а затем вместе с автором, С. Спандаряном и В. И. Колесниковым поехал в город. Последний пригласил всех к себе домой. Но И. В. Джугашвили отказался от этого, и компания отправилась встречать Новый год в ресторан {41} .
После встречи Нового 1908 г. с 13 января по 3 февраля в биографии И. В. Джугашвили – очередная «дыра» {42} .
И на этот раз обращает на себя внимание его «Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом», опубликованная в 1932 г. на страницах журнала «Большевик». Вспоминая свои встречи с В. И. Лениным, И. В. Сталин отмечал: «Всегда, когда я к нему приезжал за границу, – в 1907, 1908, 1912 гг., я видел у него груды писем от практиков из России» {43} .
В 1951 г., когда текст этой «Беседы» был включен в сочинения вождя, приведенные выше слова были подвергнуты правке, в результате которой первые две его поездки за границу для встреч с В. И. Лениным были сдвинуты на 1906 и 1907 гг. {44} , а в комментариях отмечено: «Имеются в виду встречи И. В. Сталина с В. И. Лениным в Стокгольме на IV съезде РСДРП (1906 год)» и «в Лондоне во время V съезда РСДРП (1907 год)» {45} .
Подобное объяснение представляется неубедительным.
Во-первых, если бы И. В. Сталин имел в виду свои встречи с В. И. Лениным на партийных форумах, он должен был бы назвать и 1905 г. (Таммерфорсская конференция). Во-вторых, И. В. Сталин специально подчеркивал, что он ездил за границу не на партийные форумы, а для встреч с В. И. Лениным. Наконец, нельзя не учитывать, что, сообщая об этих встречах, И. В. Сталин, повторим, отмечал: «Всегда, когда я к нему приезжал за границу… я видел у него груды писем от практиков из России». Разумеется, В. И. Ленин не возил с собой «груды писем» на партийные съезды и конференции, а поэтому И. В. Сталин мог видеть их у него только там, где он жил.
В связи с этим правка первоначального текста «Беседы с немецким писателем Эмилем Людвигом» представляется необоснованной, и текст этой беседы следует рассматривать как свидетельство того, что в начале 1908 г. И. В. Джугашвили совершил еще одну поездку за границу для встречи с В. И. Лениным.
Чем же она могла быть вызвана?
Спад революционных настроений привел к сокращению денежных поступлений в партийные кассы, поэтому в начале 1908 г. «было решено еще раз добыть деньги для партии» {46} .
Для того чтобы решиться на такой шаг, особенно после истории с тифлисской экспроприацией, страсти вокруг которой в верхах партии еще не улеглись, бакинские большевики должны были получить согласие большевистского центра. С необходимостью решения данного вопроса и могла быть связана поездка И. В. Джугашвили в начале 1908 г. за границу. Для поездки в Швейцарию, где в это время находился В. И. Ленин, достаточно было двух недель.
По всей видимости, разрешение было получено, и подготовка «экса» началась.
«Мы, – вспоминал С. И. Кавтарадзе, который появился в Баку после тифлисской экспроприации, – узнали, что из центра в Баку по Каспийскому морю везут четыре миллиона рублей для Туркестанского края. Поэтому мы стали собираться в Баку, приехали Тома Чубинидзе, Степко (Вано) Инцкирвели (на него было возложено заведование складом Военно-боевой организации РСДРП, он приехал в начале 1908 г.), Чумбуридзе и другие» [42]
[Закрыть] {47} .
Одновременно с подготовкой к новой экспроприации продолжалось укрепление боевой дружины Бакинского комитета РСДРП. Наряду с покупкой оружия комитет использовал и другие способы его добывания.
Рабочий И. Боков вспоминал: «Сталин внес предложение: у нас есть флотский арсенал, у нас есть связи с моряками, и <…> взял инициативу <…> он нас связал с моряками. Мы организовались и группой товарищей <…> сделали налет на арсенал» {48} .
Для руководства боевой дружиной Бакинской организации РСДРП не позднее февраля 1908 г. был создан Штаб самообороны {49} . В марте Бакинский комитет РСДРП выступил со специальным воззванием, в котором было открыто заявлено о его существовании {50} .
Вскоре жандармам стала известна причастность И. В. Джугашвили к налету на арсенал. «Я, – отмечал И. Боков, – помню, когда были арестованы четыре человека по поводу убийства охранников на Святом острове, тот жандарм, который меня допрашивал, сказал: что из себя представляет Сталин, какую, собственно, роль он играл в нападении на арсенал» {51} .
Активность И. В. Джугашвили привлекла к себе внимание бакинской охранки, и она распорядилась о его аресте. Когда организации стало известно об этом, И. В. Джугашвили срочно покинул Баку. Однако через некоторое время он снова появился в городе. Его приезд был связан с тем, что на 15 марта 1908 г. в Баку была назначена городская партийная конференция.
«15 марта 1908 г. Бакинский комитет собрал здесь (в Народном доме. – А.О.) межрайонную конференцию РСДРП, на которой присутствовали 60–65 человек. В их числе были товарищи Сталин, Шаумян, Спандарян, Азизбеков, Джапаридзе, Мамедьяров. Еще накануне – 14 марта – через провокатора жандармерия узнала о предстоящей конференции. Власти рассчитывали одним ударом разгромить большевистскую организацию, захватив весь состав партийной конференции, и тем самым обезглавить бакинский пролетариат. Когда делегаты узнали об окружении дома полицией, они выломали забитую дверь, ведущую в зрительный зал, проникли туда и перемешались с присутствующим на спектакле народом, воспользовались общей суматохой и, избежав ареста, ушли из Народного дома» {52} .
Этот эпизод получил отражение в газетах, которые объяснили вторжение в зал желанием безбилетных зрителей попасть на спектакль {53} .
15 марта И. В. Джугашвили удалось ускользнуть из рук жандармов, но дни его пребывания на воле были сочтены.
