Текст книги "Кто стоял за спиной Сталина?"
Автор книги: Александр Островский
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 64 страниц)
Перейдя на нелегальное положение, И. В. Джугашвили нашел приют в той самой конспиративной квартире, которая была снята, Г. Ф. Вардояном на Нарашенской улице еще в 1900 г., которую он до этого неоднократно посещал и в которой зимой 1900/01 г. некоторое время проживал.
«В 1901 г., кажется, весной, – вспоминал рабочий А. Литанишвили, – тов. Сосо жил на Нарашенской улице в д. 18 (теперь улица Азира). Он жил один в маленькой комнате, где стояла тахта и этажерка для книг. Я часто приходил к нему на эту квартиру» {1} .
И. В. Джугашвили продолжал вести занятия в рабочих кружках {2} , но более важное место в его деятельности весной 1901 г. занимала подготовка первомайской демонстрации {3} .
Перед демонстрацией в городе снова появились листовки, в которых повторялось требование политических свобод и формулировался лозунг «Долой рабство!» {4} Листовки были отпечатаны в одной из легальных типографий. Причина этого заключалась в том, что после железнодорожной забастовки, по всей видимости, из-за опасения провала руководство Тифлисской организации РСДРП, в которой тогда еще было велико влияние редакции «Квали», постановило уничтожить типографию. «Типография была ликвидирована, – вспоминал Б. Бибинейшвили, – кассу сожгли, шрифт выбросили». {5} .
Поскольку жандармам стало известно о подготовке демонстрации, уже с 15 апреля «по городу маршировали драгуны, казаки, артиллерия и пехота. Маленькие сборища, даже из трех человек, энергично разгонялись полицией. На всех площадях Тифлиса были расположены на бивуаках по две, по три роты солдат» {6} .
Однако Тифлисский комитет РСДРП от своего плана не отказался. Первоначально демонстрацию планировалось начать у железнодорожных мастерских, где можно было пополнить свои ряды за счет находившихся там рабочих, и уже оттуда двинуться к центру города {7} . Затем руководство Тифлисской организации отказалось от этого замысла и решило начать демонстрацию в воскресенье 22 апреля на площади перед Солдатским базаром {8} .
Выбор места был неслучайным. Солдатский базар до сих пор один из самых оживленных рынков города, расположенных в непосредственной близости от его центра. Организаторы демонстрации рассчитывали увлечь за собой обывателей, которых всегда было много в воскресный день на базаре, и в считанные минуты выйти к центру города – на Головинский проспект, а затем и на Эриванскую площадь {9} .
Первоначально все развивалось по плану. Не привлекая к себе внимания, демонстранты по одному и небольшими группами собрались на площади возле Солдатского базара. Обычно называют цифру около 2–3 тыс. человек {10} . Вероятнее всего, это общее количество людей, находившихся в то время на площади и застигнутых здесь событиями.
В условленный момент был дан знак, демонстранты по команде собрались вместе и начали строиться в колонну. Над ними взвилось красное знамя. В этот момент из подворотен и переулков, которые вели к площади, тоже по команде хлынули городовые и солдаты. Завязалась схватка. Силы были неравные. По одним данным, через 15, по другим – через 45 минут все было кончено. Обыватели Разбежались, многих демонстрантов, принявших участие в схватке с полицией, арестовали {11} . Арестованными оказались и некоторые обыватели, наблюдавшие за происходившим со стороны {12} .
Сразу же после этого события, получившего название первомайской демонстрации, появилась посвященная ей листовка, которая впервые заканчивалась лозунгом: «Долой тиранию! Да здравствует свобода!» {13} .
Так весной 1901 г. Тифлисская организация РСДРП открыто подняла знамя борьбы против самодержавия.
События у Солдатского базара и провозглашенный лозунг «Долой тиранию!» означали не только окончательную победу «молодых» над «стариками», но и переход Тифлисской организации к сочетанию экономической борьбы с борьбой политической.
Сразу же после демонстрации И. В. Джугашвили уехал в Гори, здесь переждал волну обысков и арестов, которая прокатилась по Тифлису {14} , а затем, уже в мае, снова вернулся в Тифлис и включился в нелегальную работу.
«Был 1901 г., кажется, конец мая, – вспоминал Цхалоба Сологошвили, – мы собрались в доме Чхеидзе на Андреевской улице <…>. Миха Бочаришвили привел товарища Сталина». Обсуждался вопрос о восстановлении нелегальной типографии {15} . Восстановление типографии стало одной из важнейших проблем, которыми занимался в 1901 г. И. В. Джугашвили.
Одновременно с этим он продолжал вести занятия в рабочих кружках. Известен также факт его выступления под именем Давид на одном из нелегальных собраний в Тифлисе, на котором присутствовал представитель Северного союза РСДРП рабочий М. А. Багаев {16} .
К этому времени относится сближение И. В. Джугашвили со своим земляком Семеном Аршаковичем Тер-Петросянцем, который получил позднее известность под кличкой Камо. Летом 1901 г. он готовился к поступлению в военное учебное заведение. Занимались с ним студенты Учительского института Георгий Вардаян и Георгий Годзиев. По некоторым данным, в этих занятиях принимал участие и И. В. Джугашвили {17} .
Находясь на нелегальном положении, он вынужден был постоянно менять место жительства. Одно время он укрывался в квартире М. Бочаридзе {18} . «Я, – вспоминал П. Д. Хурцилава, – приход дил к нему на Потийскую улицу, где он жил в квартире рабочего Мито Гурешидзе» {19} . «Приблизительно в августе 1901 г., – утверждал Н. Шахназаров, – тов. Сосо скрывался на моей квартире в продолжение целых 20 дней. Я жил в Тифлисе на Душетской улице, дом № 10. В то время тов. Сталин находился уже на нелегальном положении и за ним гонялись с целью арестовать» {20} . «Много раз, когда тов. Джугашвили скрывался от полиции, – отмечал А. С. Челидзе, который владел книжной лавкой на Георгиевской улице, – он ночевал у меня в подвальном этаже дома по Семеновской улице, дом № 23. Я был тогда еще холостяком, стелил ему на диване. Он приходил поздно, читал еще перед сном, уходил рано утром» {21} .
Несмотря на конспирацию, И. В. Джугашвили вскоре снова оказался в поле зрения жандармов. Осенью 1901 г. им стал известен еще один его адрес: Семеновская, 16 {22} . Жандармам удалось установить наблюдение и за его деятельностью.
9 ноября помощник начальника Тифлисского ГЖУ ротмистр Владимир Николаевич Лавров доносил Е. П. Дебилю: «Самый большой из рабочих кружков, именно железнодорожный, агентурою и наблюдением выяснен, и интеллигент, руководящий этим кружком, обнаружен, и квартира его установлена. Кружок имел три сходки своих представителей: 21 минувшего октября в Нахаловке в Дешевой библиотеке, 28 того же октября в винном подвале „Мелани“ на Вокзальной улице и 4 сего ноября в частной квартире на Дидубе» {23} .
В. Н. Лавров не счел необходимым называть фамилию интеллигента, однако ее можно установить. Так, несколько позднее на основании сведений В. Н. Лаврова Е. П. Дебиль сообщал в Департамент полиции: «27 октября 1901 г. в субботу в духане „Мелани“ была сходка, на коей присутствовали рабочие: Моисей Шангелия (он же приглашал на сходки весьма многих), Петр Скоробогатько, Алексей Никаноров, Леонтий Золотарев, Никифор Семенов и Сергей Старостенко, руководил сходкой интеллигент Иосиф Джугашвили <…>. Семенов, Никаноров и Старостенко попали на эту сходку случайно», к концу сходки пришел Яков Кочетков. Есть основание думать, что в данном случае речь идет о той самой сходке, которая в донесении В. Н. Лаврова была датирована 28 октября {24} .
Далее в донесении Е. П. Дебиля говорилось: «В воскресенье 4 ноября 1901 г. в доме на Елизаветинской улице была под руководством того же интеллигента сходка, на которой присутствовали рабочие: Леонтий Золотарев, Петр Скоробогатько, Михаил Гурешидзе, зазванный Скоробогатько Сергей Старостенко» {25} .
Елизаветинская улица находилась в Тифлисе в районе, который до сих пор называется Дидубе {26} . О том, что 4 ноября И. В. Джугашвили действительно присутствовал на сходке в Дидубе, свидетельствует другой документ – обзор наблюдения за Тифлисской организацией РСДРП, составленный местным ГЖУ: «Джугашвили… – читаем мы здесь, – 4 ноября утром был на сходке в Дидубе» {27} .
Все это вместе взятое дает основание утверждать, что именно И. В. Джугашвили фигурировал в донесении ротмистра В. Н. Лаврова от 9 ноября 1901 г.
Аресты, произведенные жандармами весной-летом 1901 г., привели к тому, что почти все прежние руководители Тифлисской организации РСДРП оказались в тюрьме или же под особым надзором полиции. Это способствовало изменению роли И. В. Джугашвили внутри организации. Из рядовых ее членов он стал превращаться в одного из ее лидеров. Изменение его партийного статуса было официально закреплено на общегородской конференции, созванной 11 ноября по инициативе рабочих. Дело в том, что до этого состав комитета пополнялся и обновлялся путем кооптации. Рабочие потребовали его избрания {28} . Никаких норм представительства на конференции не существовало, и ее организаторы приглашали членов отдельных кружков по своему усмотрению {29} .
На конференции присутствовали 25 человек {30} . Из воспоминаний М. З. Гурешидзе нам известны 24 фамилии:
1. Бибинейшвили Михаил. 2. Выгорбин Николай. 3. Гаришвили. 4. Гурешидзе Михаил. 5. Гогуа Калистрат. 6. Джугашвили Иосиф. 7. Джугели Севериан. 8. Закомолдин Алексей. 9. Золотарев Лев. 10. Караджев Георгий. 11. Лелашвили Георгий. 12. Мачарадзе Поликарп. 13. Мгеладзе Миха. 14. Окуашвили Аракел. 15. Паркусадзе Степан. 16. Ртвеладзе Георгий. 17. Скоробогатько П. 18. Старостенко Сергей. 19. Стуруа Вано. 20. Телия Георгий. 21. Цабадзе Василий. 22. Церцвадзе. 23. Чодришвили Захарий. 24. Чхеидзе Георгий {31} .
Конференция проходила под руководством И. В. Джугашвили, С. Джугели, Г. Караджева и В. Цабадзе {32} .
«Выборы комитета, – вспоминал М. З. Гурешидзе, – были тайные. Присутствовавшие писали на бумаге фамилии желательных членов и кандидатов, по этим спискам руководители конференции подсчитали результаты выборов по большинству поданных голосов за названных в списке товарищей. Результаты выборов на конференции не объявлялись, а выбранным в комитет об этом говорили отдельно» {33} .
Уже 17 ноября ротмистр В. Н. Лавров не только поставил своего начальника в известность о прошедшей конференции (в его рапорте она именовалась «сходкой»), но и сообщил, что «на сходке состоялись выборы Центрального рабочего комитета в составе четырех членов и четырех к ним кандидатов» {34} . По уточненным 28 ноября сведениям, в состав комитета было избрано четыре представителя интеллигенции и четыре рабочих {35} .
Список членов комитета до сих пор неизвестен. В разных источниках можно встретить разные сведения на этот счет, но во всех фигурирует семь одинаковых фамилий: Васо Цабадзе, Георгий Караджев, Захар Чодришвили, Георгий Чхеидзе, Калистрат Гогуа, Аракел Окуашвили, Севериан Джугели. В одних источниках отмечается, что К. Гогуа вошел в состав комитета после отъезда И. В. Джугашвили в Батум, в других, – что его преемником стал С. Джугели {36} . А поскольку в момент конференции К. Гогуа находился в тюрьме {37} , первая версия представляется более правдоподобной. Кроме того, в качестве членов комитета можно встретить фамилии М. Бочаридзе, И. Вадачкория, М. Гурешидзе, некоего Кешешьянца, П. Мачарадзе, Я. Мегрелидзе и С. Н. Старостенко {38} .
Пребывание И. В. Джугашвили в руководстве Тифлисской организации РСДРП оказалось непродолжительным. Уже на втором заседании комитета 25 ноября он не присутствовал. Из донесения Тифлисского ГЖУ в Департамент полиции: «В заседании участвовало: три интеллигента, четвертый Сосо по неизвестной причине не явился, все четыре члена от рабочих, кассир и библиотекарь» {39} .
Позднее Тифлисское ГЖУ несколько детализировало имевшуюся у него информацию: «25 ноября 1901 г. в доме Аракела Окуашвили в квартире рабочего Николая Ерикова было вновь заседание комитета, причем из четырех выборных интеллигентов не было Иосифа Джугашвили, который в промежуток между 11 и 25 ноября был комитетом командирован в город Батум <…> с целью пропаганды. Из членов рабочих были: Захар Чодришвили и Аракел Окуашвили, кандидат Георгий Чхеидзе, хозяин квартиры Николай Ериков и пришедший из любопытства Сергей Старостенко» {40} .
Есть три объяснения причин переезда И. В. Джугашвили из Тифлиса в Батум. Одно из них связывает его с конфликтом, который якобы возник внутри Тифлисского комитета, в результате чего И. В. Джугашвили был исключен из партийной организации {41} . Если бы это соответствовало действительности и произошло до 25 ноября, то, располагая сведениями о составе Тифлисского комитета и его заседаниях, ГЖУ не могло не знать о подобном конфликте. Однако ничего подобного, даже намека на него в его донесениях нет {42} . Кроме того, следует учитывать, что в случае исключения И. В. Джугашвили из партийной организации не могло быть и речи о его сотрудничестве с Тифлисским комитетом в последующем. Поэтому приведенная версия представляется сомнительной.
Другое объяснение сводится к тому, что И. В. Джугашвили был направлен в Батум Тифлисским комитетом для ведения там партийной работы. Этому соответствует агентурная информация, полученная Тифлисским ГЖУ от своего секретного сотрудника: «2 декабря вечером снова происходило совещание ЦК в том же доме Окуашвили. На этом совещании было решено отправить в Батум для пропаганды там Иосифа Джугашвили» {43} . Однако эта версия хотя и представляется более убедительной, вступает в противоречие с тем, что, прибыв в Батум, И. В. Джугашвили вынужден был искать средства для своего существования.
В связи с этим заслуживает внимания утверждение автора одной из самых первых биографий Сталина Г. Л. Шидловского, который писал: «В конце 1901 г. у него (Джугашвили. – А.О.) был произведен обыск, после чего он переселился в Батум» {44} . О том, что это «переселение» было связано с возникшей угрозой ареста, писал позднее, видимо, на основании ходивших в эмиграции слухов Лев Нусбаум {45} .
Действительно, как мы уже знаем, осенью 1901 г. жандармы не только напали на след И. Джугашвили, но и установили за ним наблюдение. Ранее были приведены те сведения о нем, которыми Тифлисское ГЖУ располагало к началу ноября 1901 г. Вот более поздние данные на этот счет: «Джугашвили жил совместно с неизвестным по фамилии товарищем. 4 ноября утром был на сходке в Дидубе, 6 ноября заходил в лечебницу Гедеванова, что на Никольской улице (есть основания думать, что в названной лечебнице был у фельдшера Чачуа). 9 ноября Джугашвили вместе с упомянутыми товарищами ездил на Шемаханскую улицу в дом № 20. 18 ноября Джугашвили был на совещании комитета на Кубинской улице в доме № 9, а 22 того же ноября утром был на квартире Г. Караджева. С первых чисел декабря Джугашвили и его товарища в городе уже не видели» {46} . К этому следует добавить, что жандармам было известно участие И. В. Джугашвили в конференции 11 ноября. Следовательно, с конца октября до конца ноября они держали его под постоянным наблюдением.
Если принять версию о возникшей угрозе ареста, становится понятно, почему И. Джугашвили совершенно неожиданно для товарищей не явился на заседание 25 ноября и почему после 2 декабря заседания Тифлисского комитета временно были приостановлены почти на полтора месяца.
В батумском подпольеБатум вошел в состав России после Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Первоначально его значение определялось главным образом тем, что он находился в непосредственной близости от русско-турецкой границы и по этой причине играл важную военно-стратегическую роль на юге России, а также являлся перевалочным пунктом во внешней торговле на Черном море {1} . Значение города увеличилось в 1883 г., когда Закавказская железная дорога связала его с Баку и он стал превращаться в главный порт для экспорта бакинской нефти {2} . Его значение в этом отношении еще более возросло после того, как в 1900–1905 гг. Баку и Батум соединил первый в России нефтепровод {3} . Крупнейшими предприятиями, обеспечивавшими экспорт нефти, стали здесь заводы А. И. Манташева, братьев Нобель и французских Ротшильдов {4} .
В литературе, посвященной И. В. Сталину, отмечается, что, перебравшись в Батум, он буквально через месяц-полтора создал достаточно массовую социал-демократическую организацию, которая уже в январе – феврале 1902 г. подготовила и возглавила несколько рабочих забастовок {5} .
Не отрицая важной роли, которую сыграл И. В. Джугашвили в истории рабочего движения в Батуме, следует, однако, учитывать, что к его появлению в городе уже шел процесс формирования рабочей организации, начало которому было положено созданием здесь в середине 90-х гг. воскресной школы для рабочих. Так же как в Тифлисе «Дешевая библиотека», она явилась своеобразным центром, вокруг которого группировались рабочие, тянувшиеся к знаниям и желавшие понять причины своего бедственного положения.
Воскресная школа размещалась в доме Согоровых (Согорощвили), в котором братья Дариспан и Илья Михайловичи Дарахвелидзе специально для этой цели арендовали комнату. По воспоминаниям К. Канделаки, «в названной школе преподавали следующие лица: Н. Агниашвили, И. Гогилашвили, Н. Джакели, Ф. Мгеладзе, И. Рамишвили, Е. Согорошвили, К. Чхеидзе, А. Цулукидзе, С. Тотибадзе». В этот список следует включить брата Евгении Станиславовны Согоровой Григория и двух ее сестер Анну и Олимпиаду, последняя была женой Н. С. Чхеидзе {6} .
В 1896 г. в Батуме поселился Г. Я. Франчески, а в 1897 г. – И. И. Лузин {7} . Считая деятельность воскресной школы недостаточной, они решили перейти к пропаганде марксизма и с этой целью перевели на грузинский язык «Манифест Коммунистической партии», который им с помощью местного фотографа Михаила Ватоевича Каландадзе удалось отпечатать на гектографе в количестве 60 экземпляров {8} .
Пребывание И. И. Лузина в Батуме оказалось краткосрочным. В сентябре 1897 г. его призвали на сборы нижних чинов и отправили в Кутаиси, а в 1898 г. И. И. Лузин, М. В. Каландадзе и Г. Я. Франчески были арестованы {9} .
Но воскресная школа продолжала существовать, объединяя вокруг себя наиболее сознательных рабочих города. Одним из них был рабочий завода Ротшильда Порфирий Куридзе.
«Работать на заводе Ротшильда, – вспоминал он, – я начал в 1888 г. Здесь я познакомился с Иваном Мгеладазе, Иван познакомил меня с батумскими интеллигентами: Виссарионом Каландадзе, с его братьями Геронтием и Михако, затем с Карло Чхеидзе, Исидором Рамишвили, Григорием Согорошвили, Евгенией Согорошвили и др.» {10} .
Как вспоминал другой рабочий завода Ротшильда, Ясон Александрович Каджая, уже с 1898 г. у него и некоторых его товарищей по воскресной школе (А. Барамидзе, Т. Гогоберидзе, Б. Долидзе, Ир. Котрикадзе, П. Куридзе, Б. Нинуа и др.) стало зреть желание не только расширить свои знания, не только понять причины социальной несправедливости, но и найти выход из существующего положения {11} .
Такие же стремления возникают на других предприятиях города, в частности среди типографских рабочих. По воспоминаниям Ладо Думбадзе, среди них в 1900–1901 гг. наиболее выделялись Илико Сихарулидзе, Сильвестр Тодрия и Максим Цуладзе {12} .
Определенную роль в распространении революционных настроений в Батуме сыграло появление здесь в 1900–1901 гг. тифлисских рабочих, высланных за участие в железнодорожной стачке 1900 г. (например, К. Каландарова, К. Канделаки, В. Мгеладзе), а также некоторых представителей интеллигенции, входивших в Тифлисскую организацию РСДРП и тоже вынужденных покинуть Тифлис (А. Цулукидзе, Н. Чичуа, А. Шатилов).
По имеющимся мемуарным свидетельствам, одним из первых, кто попытался объединить вокруг себя рабочих и заложить основу «нелегальной профессиональной организации» в Батуме, был приехавший сюда летом 1901 г. Влас Мгеладзе {13} . Тогда же подобное объединение рабочих начинает складываться вокруг К. Канделаки {14} , который по приезде в Батум установил контакты с Д. Джибути, А. Цулукидзе, Н. Чичуа, Н. С. Чхеидзе, А. Шатиловым и, видимо, получил их поддержку {15} .
Главное внимание К. Канделаки обратил на рабочих завода Ротшильда. Вскоре после того как «в Батум приехал К. Канделаки», вспоминал Я. А. Каджая, на заводе Ротшильда образовался рабочий кружок. «Мы, – писал он, – основали маленький союз, организовали кассу. Одно время я считался сборщиком» {16} .
Расширению рядов этого союза и усилению его влияния среди рабочих способствовало развитие конфликта, который именно в это время возник на заводе между рабочими и администрацией. В результате рабочими на имя главноначальствующего по гражданской части на Кавказе была составлена жалоба, под которой к 23 июня 1901 г. было поставлено 49 подписей, а к 10 августа – уже 60 {17} .
Процесс консолидации по крайней мере части рабочих {18} не остался не замеченным жандармами. 18 октября 1901 г. В. Н. Лавров сообщил Е. П. Дебилю: «По полученным мною агентурным сведениям, в г. Батуме начинает соорганизовываться социал-демократический кружок. Из интеллигентов этого кружка агентуре известны фельдшер городской больницы Чичуа и служащий в городской управе гуриец, по фамилии невыясненный, низкого роста, с черной бородкой буланже, в очках, а из рабочих-демократов наборщик типографии Таварткеладзе – Сильвестр Тодрия, литейщик Пасека Константин Канделаки и человек пять его товарищей, квартирующих вместе с ним, по фамилии неизвестных. Нелегальная литература кружка хранится в трупном покое городской больницы» {19} .
Когда именно И. В. Джугашвили перебрался из Тифлиса в Батум, мы не знаем. Широко распространено мнение, что это произошло в конце ноября 1901 г. Между тем грузинский историк К. Хачапуридзе датировал его приезд в Батум 10 декабря {20} .
В Батуме И. В. Джугашвили прежде всего разыскал Коция Канделаки, явившись к нему прямо на завод, и остановился у него на квартире (Пушкинская улица, дом № 13), где он жил вместе с Котэ Калантаровым. По воспоминаниям К. Канделаки, «на второй или третий день по своем приезде» И. В. Джугашвили познакомился с Михако Каландадзе, а через него с Е. С. Согоровой и другими преподавателями воскресной рабочей школы {21} . Об этом же свидетельствует С. Тодрия {22} . Из числа тех, с кем у И. В. Джугашвили установились наиболее близкие отношения, К. Канделаки называл Капитона Гоголадзе, Дмитрия Джибути и Никиту Чичуа {23} .
Одним из вопросов, обсуждавшихся И. В. Джугашвили и Е. С. Согоровой во время их первой встречи, являлся вопрос о средствах его существования. Ему была обещана материальная помощь {24} . Это свидетельствует о том, что с самого начала И. В. Джугашвили получил поддержку того круга батумской интеллигенции, которая группировалась вокруг воскресной школы. Косвенное подтверждение этого мы находим в одном жандармском документе. Характеризуя в 1906 г. обстоятельства возникновения Батумской организации РСДРП, начальник Кутаисского ГЖУ утверждал, что, приехав в Батум, И. В. Джугашвили сумел завершить формирование местной социал-демократической организации, «будучи поддержан прежними членами этой партии, не проявившими открытой деятельности после вышеуказанного ареста в 1898 г.» {25} .
Сразу же по приезде в Батум, в воскресенье, И. В. Джугашвили пожелал встретиться с рабочими завода Ротшильда. «Первое собрание, – вспоминал К. Канделаки, – состоялось в Барцханах в комнате Порфирия Куридзе» {26} . По предложению И. В. Джугашвили кассиром рабочего кружка, который существовал здесь, вместо Я. А. Каджаи стал К. Канделаки. Было также принято решение вербовать новых членов. Каждый участник собрания должен был привести еще хотя бы по одному человеку {27} .
Вскоре после этого И. В. Джугашвили познакомился с рабочим завода Манташева Доментием Алмасхановичем Вадачкорией и у него встретился с рабочими этого завода {28} .
«Первое рабочее собрание, – вспоминал Д. А. Вадачкория, – состоялось у меня в комнате. Молодой человек, оказавшийся Сталиным, просил пригласить на это собрание семерых рабочих. За день до назначенного собрания Сталин просил меня показать ему приглашенных товарищей. Он был в доме, стоял у окна, а я прогуливался с приглашенными по очереди по переулочку. Одного из приглашенных Сталин просил не приглашать» {29} . «В назначенное время, – читаем мы далее в воспоминаниях Д. А. Вадачкории, – когда все товарищи собрались у меня, пришел Канделаки со Сталиным. Фамилии его никто не знал, это был молодой человек, одетый в черную рубаху, в летнем длинном пальто, в мягкой черной шляпе… В заключение беседы Сталин сказал – вас семь человек, соберите каждый по семи человек у себя на предприятии и передайте им нашу беседу» {30} .
Обосновавшись в Батуме, И. В. Джугашвили вскоре познакомился с семьей Ломджария, состоявшей из двух братьев (Порфирия и Сильвестра) и их сестры Веры, в замужестве Джавахидзе {31} . Они были детьми крестьянина, который участвовал в восстании 1841 г. в Гурии. Сильвестр тоже пытался бунтовать, был арестован и после освобождения уехал из деревни в Батум {32} . Поступив на завод Ротшильда простым рабочим, он затем стал приказчиком {33} .
31 декабря на квартире братьев Ломджария под видом встречи Нового года собралось более 25 человек:
1. Габуния Миха. 2. Гогоберидзе Т. 3. Гомон Г. Н. 4. Дарахвелидзе Дариспан. 5. Дарахвелидзе Илларион. 6. Долубадзе П. 7. Дудугава Иван. 8. Дудугава Иосиф. 9. Дудугава К. 10. Каджая Я. А. 11. Каладзе Герасим. 12. Калантаров Котэ. 13. Канделаки Коция. 14. Кикава П. 15. Котрикадзе И. 16. Куридзе П. 17. Ломджария Вера. 18. Ломджария Порфирий. 19. Ломджария Сильвестр. 20. Ломтатидзе Д. 21. Ломтатидзе Ф. 22. Нинидзе П. 23. Тодрия Сильвестр. 24. Хвичия Г. 25. Церцвадзе К. 26. Чарквиани Д. {34} .
Разумеется, те несколько десятков человек, которых удалось объединить И. В. Джугашвили, в лучшем случае только слышали имя Карла Маркса. Главное, что двигало ими, – это чувство социальной неудовлетворенности, поэтому создаваемая И. В. Джугашвили организация лишь условно может быть названа социал-демократической. В действительности она имела радикально-демократический характер.
Перед самым Новым годом рабочий Мкуриани устроил И. В. Джугашвили на склад досок завода Ротшильда с окладом 1 руб. 20 коп. в день, т. е. около 35 руб. в месяц. «На второй или третий день» после этого на складе «вспыхнул пожар» {35} . Он произошел 3 января 1902 г. {36} Несмотря на то что в его тушении участвовали главным образом рабочие, администрация завода отметила премией только мастеров и бригадиров. Тогда по инициативе И. В. Джугашвили началась забастовка, в которой рабочие потребовали не только оплаты их участия в тушении пожара, но и отмены работы в воскресные дни, работы {37} , которая, кстати, с 1897 г. запрещалась законом {38} .
Именно в это время в руководстве завода произошли перемены. Новый его директор Франц Францевич Гьюн не только признал законным право рабочих на выходной день, но и выдал всем участвовавшим в тушении пожара по 2 руб. {39} .
Так произошло первое боевое крещение зарождавшейся в Батуме организации РСДРП.
По воспоминаниям Г. Елисабедашвили, «за время пребывания в Батуме» Сосо «несколько раз приезжал в Тбилиси» {40} . Если исходить из воспоминаний Порфирия Ломджария, первая поездка И. В. Джугашвили имела место после пожара на заводе Ротшильда {41} . Столь же неопределенно датировал ее и Илларион Михайлович Дарахвелидзе: «В январе 1902 г. тов. Сталин на несколько дней, уехал в Тифлис» {42} . Причем оба связывали эту поездку с намерением И. В. Джугашвили организовать в Батуме нелегальную типографию.
Примерно к тому же времени (первая половина января 1902 г.) относится его обращение к своим товарищам по Тифлисской организации РСДРП с просьбой о предоставлении ему нелегальной литературы. Просьба была рассмотрена Тифлисским комитетом РСДРП 12 января. З. Чодришвили сообщил, что «Сосо просит выслать нелегальной литературы и что о том же просит один знакомый Сосо, находящийся вТелави». По предложению Г. Караджева «было решено послать Сосо одну из четырех брошюр каждого образца. Телавскому же интеллигенту отказать, так как он комитету не известен» {43} .
23 января в кассу Тифлисского комитета РСДРП было внесено 14 руб. 5 коп., и затребованная литература передана И. В. Джугашвили {44} .
Среди тех рабочих, которые вошли в состав создаваемой И. В. Джугашвили организации, были и рабочие завода Манташева, в подавляющем большинстве армяне. Между тем И. В. Джугашвили не знал армянского языка, поэтому он пригласил в Батум Г. Годзиева и предложил ему быть переводчиком. Но на заводе Манташева было много турецких армян, которые плохо понимали Г. Годзиева. После нескольких занятий с ними от этого опыта пришлось отказаться {45} .
Однако политическая активность рабочих росла. Уже 11 января батумский полицмейстер вынужден был поставить губернатора в известность о «до сих пор небывалом беспокойственном поведении рабочих завода Манташева» {46} . Одной из причин этого было разъяснение рабочим их права на выходной день. 31 января они прекратили работу {47} и выдвинули три требования: а) введение воскресного отдыха; б) запрещение ночных работ и в) вежливое обращение администрации {48} .
Если вопрос о поездке И. В. Джугашвили в Тифлис в январе 1902 г., сразу же после пожара на заводе Ротшильда, остается открытым, то вопрос о его поездке туда в первых числах февраля не вызывает сомнений. Более того, имеется возможность датировать ее.
Из воспоминаний явствует, что в Тифлисе И. В. Джугашвили посетил квартиру К. Сулуквадзе и оставил в ней какие-то «вещи», а вечером сюда нагрянули жандармы, в руки к которым попали П. Абрамишвили, Г. Вардоян, В. Урушадзе и Н. Церцвадзе {49} . Имеются точные данные, свидетельствующие, что Г. Вардоян был арестован 4 февраля 1902 г. {50} Это значит, что 4 февраля И. В. Джугашвили находился в Тифлисе. Не исключено, что именно этот приезд имел в виду Г. Годзиев, который писал, что после его возвращения из Батума в Тифлис сюда «на две ночи» приезжал И. В. Джугашвили и останавливался у студента Учительского института Василия Мамулова {51} .
О целях приезда И. Джугашвили мы можем только предполагать. Вероятнее всего, одна из них была связана с предпринимавшимися им усилиями по созданию в Батуме нелегальной типографии, причем такой, которая могла бы издавать листовки не только на грузинском, но и на армянском языках.
На этой почве произошло знакомство И. В. Джугашвили с сыном редактора армянского журнала «Нор дар» С. А. Спандаряна Суреном. «В начале 1902 г. товарищ Сталин приехал из Батума в Тифлис на несколько дней для организации подпольной батумской типографии и получения шрифта. Тифлисский комитет связал товарища Сталина с Суреном, который должен был снабдить батумскую типографию шрифтом и другими типографскими принадлежностями». «Сурен очень умело использовал типографию своего отца… Так началось партийное содружество Сталина и Сурена» {52} .
