Текст книги "Потрясатель Тверди"

Автор книги: Александр Мазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)

Биорк задержался, чтобы посмотреть, как будут развиваться события. Толпа росла. Настроение конгаев становилось все более агрессивным. С десяток «синих» по ту сторону решетки подзуживали толпу. Но жители Ангмара были слишком добродушны, чтобы броситься на солдат. Будь это храм Тура, все было бы по-иному, но здесь обе стороны пока ограничивались руганью. Биорк поспешил дальше. Мимо него промчался большой отряд всадников, не менее сенты, и, к его удивлению, не в сторону храма Тора, а по направлению к южной стороне порта. Туор достиг площади Умиротворения, на которую выходили армейские казармы. Еще один отряд промчался мимо него. Туор отпрыгнул в сторону, чтобы пятнистые тела прыгающих урров не сшибли его. Третий отряд поскакал к мосту через Марру. Биорк обратил внимание на воина, сидящего на мощном, почти черном урре, к которому то и дело подбегали офицеры. Значок начальника тысячи, строенные мечи под свернувшимся конгским драконом, блестел у него на рукаве. Лицо командира было сосредоточенным, но он не выглядел взволнованным или огорченным. Скорее, наоборот. «Любит подраться!» – подумал Биорк, разглядывая начальника тысячи.

Четвертый отряд вооруженных пиками всадников умчался в сторону Гавани.

– Похоже на Нила, – пробормотал туор и двинулся дальше.

У входа в дворцовый парк, как обычно, стояла стража. Но сегодня у солдат был не столь ленивый и самодовольный вид, как обычно. Оживление, царившее у казарм, не обошло стороной и Дворец. Только численность отрядов, время от времени вылетающих из ворот, была поменьше. Зато за те пару минт, что Биорк следил за воротами, не менее десятка бегунов покинули Дворец, и столько же вошли внутрь. Туор отступил к деревьям, окружающим стену парка снаружи. Для него не составило труда преодолеть ее. Поэтому через минту он уже бежал по ухоженной аллее дворцового парка.

Описание, данное ему Этайей, было предельно точным. Биорк сразу нашел маленькую стальную дверь – вход в подземелье. Дверь была заперта, но вряд ли был в Конге замок, способный остановить туора. Несколько движений бронзового крючка – и дверь, отчаянно заскрипев, отворилась.

Два стражника, улегшись на каменном полу, играли в кости. Мечи были небрежно брошены в пяти шагах от хозяев. Они подняли головы. Маленький воин был явно не тем, кого они ожидали увидеть.

– О! – сказал один из стражников.

Второй ничего не успел сказать: кулак туора вошел ему под ребра с правой стороны. Зато первый успел за это время вскочить и даже наполовину вытащить из ножен крайт.

– Молодец! – похвалил его туор, ударяя сначала ногой в голень, а когда стражник с воплем присел – головой в подбородок. Впрочем, лежавшие теперь без чувств стражники выполнили свой долг: шум у двери привлек внимание двух десятков солдат, бывших в соседнем помещении. Когда они, бряцая оружием и свирепо сопя, ввалились в комнату, туору пришлось отступить.

Часть воинов тут же отрезала Биорка от открытой двери, остальные обступили его полукругом, угрожая остриями мечей. Они были осторожны, помня предупреждение, полученное ими утром. Кроме того, лежащие тела товарищей говорили сами за себя.

Однако, когда двадцать здоровенных вооруженных вояк стоят против одного безоружного человечка, чей рост не выше, чем у их сыновей, они чувствуют себя глуповато. Тонкие руки туора не казались страшными. Правда, на поясе его висел нож…

– Брось нож! – гаркнул начальник стражников, рыжий конгай с покатыми плечами борца и гибкой талией танцора. Кольчужная рубашка из плоских чешуй закрывала его почти до колен. На голове красовался гребенчатый шлем, сдвинутый на затылок. Он даже не потрудился застегнуть подбородочный ремень.

Туор снял с пояса нож и бросил его на каменный пол.

– Дурачок! – сказал начальник и ударил его по голове плоской стороной меча.

Биорк упал на колено. «Язык змеи», выхваченный им из набедренной повязки, прыгнул к лицу начальника стражи и пробил череп на полпальца выше переносицы.

Никто из солдат ничего не понял. Только что они видели широченную спину своего командира, а теперь он валяется на полу, а на лбу его вспучивается кровавый пузырь.

«Язык змеи» покачивался в правой руке туора. Пальцы левой руки перебирали тонкую цепь. Те, кто никогда не сталкивался с этим оружием, с трудом могут представить, что это такое. Маленькая заостренная гирька из упругой стали на прочной и тонкой металлической цепочке в восемь минов длиной в руках тренированного бойца опасней, чем меч. Соперничая в точности и скорости с арбалетной стрелой, она способна поразить цель и вернуться в руку мастера быстрей, чем противник успеет мигнуть. Сила же удара такова, что «язык» пробивает не слишком толстую кирасу. Конечно, морранскую, а не конгскую. Особенно же опасен «язык змеи», когда нападающих много и атакуют они с разных сторон. То есть именно в той ситуации, в которой оказался Биорк.

Чем-чем, а трусостью конгаи никогда не отличались. Едва они оправились от удивления, вызванного видом поверженного начальника, как двадцать обнаженных клинков взлетели над головой туора. Если бы стражники не были охвачены гневом, если бы они питали большее почтение к маленькому воину, туору пришлось бы несладко. В соседней комнате было довольно арбалетов, чтобы нашпиговать стрелами полдюжины туоров. Но воин с мечом, особенно если он умеет им пользоваться, не побежит за арбалетом для того, чтобы подстрелить одного-единственного противника с маленькой железкой, к тому же ростом едва доходящего до плеча. Когда же двадцать солдат без всякого плана бросаются на одного-единственного бывшего туринга…

Первым пострадал солдат с самой лучшей реакцией. Когда он, опередив остальных, напал на туора, меч соседа проткнул ему бедро. Вместо того чтобы отступить к стене и этим прикрыть спину, туор прыгнул вперед. «Язык змеи» вылетел трижды, и три стражника рухнули под ноги товарищей. Еще один меч воткнулся не туда – гневный вопль пострадавшего смешался с хрипом другого солдата, которому гирька раздробила грудную кость над самым краем кирасы. Биорк нырнул прямо в образовавшуюся свалку и без ущерба вынырнул с другой стороны. Прежде чем кто-либо из стражников сообразил, что дичь ускользнула, маленький воин захлопнул стальную дверь и задвинул широкий засов. Учитывая, что еще раньше кто-то из стражников из осторожности захлопнул наружную дверь, а замок ее защелкивался при закрытии и отпирался только снаружи… Лязг рукояток, которыми стражники забарабанили в дверь, был оглушительным, но малоэффективным.

Руководствуясь собственным чутьем, Биорк углубился в подземелье и двинулся к намеченной цели. Любой лабиринт может быть пройден, если у идущего есть интуиция. А у любого туора, родившегося во тьме каменных пещер-лабиринтов чувство направления безукоризненно. Десять минт спустя Биорк увидел широкое низкое помещение, более напоминающее пещеру, с закопченным потолком и без единого светильника. Лишь свет пламени, горящего в открытом очаге, озарял грубую кирпичную кладку ее стен. Три человека находились в этом жутком помещении. Одной из них была девушка. Руки ее были прикованы к загнанным между кирпичами стальным костылям. Волосы распущены. Никакой одежды не было на ней. Блаженная улыбка ее подсказала туору, что она одурманена и не сознает реальности. Но двое мужчин, составивших ей компанию, были более чем реальны.

Один из них, угрюмый чиновник с отекшим бледным лицом, сидел за грязным столом и сосредоточенно грыз деревянный стержень кисти. Второй, более похожий на магрута, чем на человека, раскладывал на плоском камне у очага металлические предметы, назначение которых могло привести в трепет самого стойкого воина.

Тот, что стоял у очага, повернулся, и туор смог рассмотреть его подробнее. Толстогубый, с коротким, свернутым в сторону носом и темно-коричневой нездоровой кожей, человек был просто уродлив. Туловище его походило на раздувшийся мешок, поставленный на тонкие ноги. В довершение всего волосы урода были выкрашены в ярко-красный цвет.

– Умх! – сказал чиновник за столом. – Как думаешь, сколько нам еще ждать?

– Ждать? – тонким голосом переспросил палач. – Зачем ждать?

– Ну, пока дурь из девки выйдет?

– Выйдет! – сказал палач, перебирая свои инструменты.

Туор разглядел на его лице реденькую бородку.

«Он не конгай», – решил Биорк.

Палач взял тонкую длинную иглу на деревянной ручке и сунул острие в огонь. Когда, по его мнению, игла достаточно раскалилась, он подошел к девушке, смотревшей на него с бессмысленной улыбкой, схватил ее за руку и принялся медленно ввинчивать раскаленную иглу ей в локоть.

Девушка перестала улыбаться. Какое-то время лицо ее было неподвижно. Потом огромные глаза наполнились слезами.

– Не надо, – проговорила она. – Мне больно.

– Брось ты ее! – сказал чиновник. – Не видишь, она еще не очухалась.

Палач подошел к очагу и плюнул в огонь.

– Я не буду ждать! – сказал он. – Опять до утра провозимся!

Девушка с ужасом смотрела на свой локоть, из которого торчала игла. Туор скрипнул зубами: он ничего не мог сделать – между ним и комнатой была стальная решетка. Толстые прутья, заделанные в камень.

Палач подошел к девушке и пошевелил иглу. Она вскрикнула.

– Слышишь? – спросил палач. – Погоди немного – и она так завизжит, что ты оглохнешь.

– А она – ничего, – сказал чиновник и сглотнул слюну.

– Не люблю баб! – сказал палач и снова сплюнул. – Любуйся пока. Тем, что останется, даже магрут побрезгует.

– Ну ты говоришь! – сказал чиновник. – Вдруг она сразу все выболтает?

– Ну и что? – возразил палач. – Откуда мне знать, что она не врет? Нет! Моя работа мне известна. А твоя работа – кистью мазать. Кончим – пойдешь купишь бабу и трахнешь.

– После твоей работы только блевать хочется, – вздохнул чиновник. – Какие там бабы!

– Привыкай, привыкай! – покровительственно сказал палач. – В помощники возьму. Видал, как кенсит меня жалует?

– Лучше сдохнуть! – сказал чиновник.

На парковой лужайке, размахивая мечами, вертелись четверо всадников. Трое были личными стражниками Саннона. Четвертый – Эак, аргенет ар-Нетон, Диноит, ген-та Асенар и так далее. Прекрасный урр под светлорожденным был весь покрыт бурой засохшей кровью.

«Ранен? – предположил Саннон. – Нет, вряд ли. Слишком много крови, чтобы остаться в седле». Тут Саннон узнал урра начальника сенты и огорчился: добрый был солдат. Преданный.

Эак вышиб из седла последнего из противников и погнал урра прямо к дому. Саннону показалось, что взгляд аргенета все же зацепил его сквозь завесу листвы. Он поспешил в комнату и услышал на лестнице грохот.

Заляпанная кровью и грязью широкая грудь урра отбросила тростниковый занавес. Пригнувшись, чтобы не задеть верх дверной арки, сжимая в руке окровавленный меч, в комнату ворвался Эак.

С глухим чмоканьем стрела арбалета-ловушки воткнулась в горло урра. Саннон метнул нож. Урр, поднявшись на дыбы и попятившись, уперся задом в стену и тяжело рухнул на пол. Лапы и хвост его судорожно дергались. Эак успел соскочить – его поясной ремень не был пристегнут к седлу. Брошенный Санноном нож не поразил его в грудь, но все же разрезал плечо, и рукав изорванного камзола сразу набух от крови.

Второй нож, брошенный конгаем, Эак легко отбил взмахом меча.

Перепрыгнув через стол, Саннон рубанул мечом. Эак уклонился и попытался достать шею Саннона. Тот отвел меч браслетом. Противники обменивались редкими ударами, уважая друг друга и выжидая. Тактика эта была выгодна Саннону: аргенет истекал кровью. Долго ему не продержаться. Эак тоже понимал это. Он вынужден был атаковать всерьез. И нанес удар «пирующий клинок» – подсекающее движение с резким рывком вверх. Саннон подпрыгнул, чтобы уберечь колени, и едва избежал лезвия – клинок аргенета прошел в доле минима от его паха. Зато Саннон успел поймать белое лезвие собственным мечом, ринулся вперед и ударил Эака в лицо шипами браслета. Эак уклонился недостаточно быстро: шип рассек ему лоб, и струйка крови протекла вниз, заливая глаза.

Ни один из противников не сказал ни слова: открой рот – потеряешь дыхание – и жизнь.

Аргенет наискось ударил мечом. Простой удар. Такого Саннон не ожидал и не успел парировать. Меч Эака прошел вскользь по кольчуге, конгай пошатнулся и не успел нанести ответный удар. Эак получил преимущество и тут же воспользовался им, выполнил «падение дракона», серию из трех поворотов. Белый меч проткнул ногу Саннона пониже колена. Конгай упал.

Но аргенет не смог воспользоваться преимуществом – силы оставили его. Чтобы устоять, Эак тяжело оперся на меч. Сознание его туманилось, стены комнаты качались, он потерял слишком много крови, слишком много сил…

Саннон следил с напряженным вниманием. Боли он не чувствовал. Конгай знал: если Эаку удастся справиться со слабостью, Саннон умрет.

Эак справился. Взгляд его вновь стал осмысленным, и он сделал осторожный шаг к Начальнику Гавани, что стоял у стола, опершись на него левой рукой. Кончик белого меча описывал завораживающие кривые. Но Начальник Гавани был слишком опытен, чтобы смотреть на меч. Взгляд его был сосредоточен на бледных губах аргенета.

Эак сделал выпад… И метательный нож Саннона, все это время лежавший на столе, воткнулся в грудь аргенета чуть пониже сердца.

Саннон радостно вскрикнул.

И тут меч Эака, разорвав кольчугу, пронзил живот конгая и вошел в позвоночник.

– Жаль, что ты… шпион! – выдохнул конгский воин и умер. Последняя вспышка ярости Эака была действительно последней. Меч выпал из его руки, и аргенет безжизненным кулем повалился рядом с мертвым Санноном.

– Я могу положиться на тебя, Самит? – спросила Этайа стоящего перед ней пожилого мужчину, одетого в традиционный костюм имперского купца.

– Без сомнения, сениора! – Самит коснулся седой бороды и с достоинством поклонился женщине.

– Ее будут искать, мессир!

– Пусть. На моих кумаронах, сениора, я могу вывезти все, что ты пожелаешь. Здешние чиновники слепнут при виде золота.

– Благодарю тебя, мессир! Приди ко мне через две хоры.

– Та, за кого ты просишь, будет здесь?

– Надеюсь на это. Храни тебя Нетон, Самит из Ариона!

– Храни тебя Ута, светлорожденная!

Туор взялся руками за ржавые прутья и, упершись ногой, изо всех сил потянул. С тем же успехом он мог надеяться вырвать грот-мачту турона.

Палач тем временем раскалял на огне металлический прут со сплющенным концом. Он вынул его из очага, осмотрел, плюнул, остался недоволен и снова сунул прут в огонь.

– Рыбьи мозги! – выругал себя туор. Со всех ног он бросился назад, к выходу из подземелья.

– Может, спросить у нее что-нибудь? – предложил чиновник, которому было скучно сидеть без дела.

– Не время! – отозвался палач. – Сиди. Девка еще не готова.

Он вынул из пламени прут и тронул им деревянную скамью. От затлевшей древесины поднялся дымок.

– Годится, – пробормотал палач с удовлетворением и с прутом в руке приблизился к девушке. Прищуренные глазки с красными белками прошлись по ее телу. Палач кивнул сам себе и схватил ее за грудь выпачканной в саже рукой.

Глаза девушки выкатились от ужаса. Она закричала и забилась на цепях. Палач приблизил к ее соску раскаленный прут…

– Имх! – раздался за его спиной повелительный голос.

Палач недовольно оглянулся, не выпуская грудь девушки. Он услышал резкий металлический щелчок, выронил прут и повалился на камни. Черенок стрелы торчал у него из горла. Испуганный чиновник выскочил из-за стола и уставился на туора, поднявшего второй арбалет.

– Ты! – сказал Биорк. – Ключи от цепей!

Чиновник быстро-быстро закивал головой. Он, как завороженный, глядел на черный наконечник стрелы.

– Освободи ее!

Чиновник поспешно бросился к пленнице, вытащил из кармана тяжелую связку ключей и отпер замки. Девушка повалилась на каменный пол.

– Как мне попасть к вам? – спросил туор.

Чиновник задумался. Потом довольная улыбка появилась на его испуганном лице:

– Да, да, к нам! Ты пойдешь по коридору направо, господин, затем свернешь еще раз направо…

– Лжет, – раздался голос с другой стороны комнаты. Биорк резко обернулся. Рука его при этом задела стену, палец на спусковом крючке арбалета дрогнул, и мощные тяжи, освободившись, послали стрелу в цель, в сторону говорившего. Стрела вошла ему в грудь… И вылетела из его спины, расплющив наконечник о стену.

– Верю, что ты не хотел меня убить! – сказал незнакомец, опережая слова Биорка. На его длинной серой одежде не осталось даже прорехи в том месте, где сквозь нее прошла стрела.

Незнакомец пересек комнату и маленьким серебряным жезлом коснулся девушки. Глаза ее открылись.

– Кто ты? – спросила она, глядя на него снизу.

– Встань! – сказал незнакомец. И девушка встала.

Еще раз прикоснулся к ней серебряный жезл – и синяя безрукавка появилась на ней, а бедра обернула повязка цвета сока лиимдрео.

– Как твое имя, маг? – спросил маленький воин.

– Срезающий Плоды! – ответил чародей, оставляя девушку и приблизившись к решетке, что отделяла ее от Биорка.

– Как так? – удивился воин. – Ты же служишь Наместнику?

– Ты слишком долго прожил среди людей, туор, – сказал маг. – И почти забыл, кто ты. Но где ты слышал о маге, который служил бы человеку?

– Прости, – сказал Биорк. – То не мои слова. Если ты хочешь помочь нам…

– Не хочу, – ответил Срезающий Плоды, прикасаясь к решетке концом жезла. – Отойди!

Сталь быстро начала разогреваться. Туор ощутил исходящий от нее жар и отступил. Толстые прутья приобрели темно-красный цвет.

– Чиновник, – сказал маг, не оборачиваясь, – воды.

Тот поспешно зачерпнул ведром из кадки и подбежал к магу.

– Плесни сюда.

Холодная вода зашипела на каменной кладке.

– Еще!

Когда облако белого пара рассеялось, сеть трещин пересекла схваченные связующим раствором камни.

– Тяни! – сказал маг туору.

Биорк дотронулся до решетки: прутья были горячими, но не настолько, чтобы обжечь руку. Биорк потянул решетку на себя, и она выпала из развалившейся кладки. Туор отпрыгнул назад, и решетка, зазвенев, упала на гладкие камни коридора.

Биорк протиснулся в отверстие и оказался рядом с магом.

– Благодарю тебя, мастер Тайны! – сказал он.

– Не за что! Старший Брат, Двурогий Севера, велел мне помочь. Я – исполняю. Забудь! – Он коснулся жезлом головы чиновника. И туору: – Оставь свой арбалет здесь и идем!

Втроем, впереди – маг, за ним – девушка, последним – Биорк, они покинули страшное место и оказались в коридоре, ярко освещенном масляными лампами.

Маг уверенно вел их по подземелью. Биорк заметил, что, когда Срезающий Плоды идет, ноги его не касаются пола и движения их никак не связаны с перемещением мага.

Спустя короткое время они вышли из подземелья и оказались на первом этаже Дворца, в одном из залов.

Здесь было довольно много людей, но никто из них не видел ни мага, ни его спутников. Маг двигался прямо сквозь тела, но когда туор случайно задел одного из придворных, тот отшатнулся с возгласом удивления. Маг оглянулся, но ничего не сказал. Сам же Биорк стал осторожнее.

Не встретив никаких препятствий, они покинули Дворец и вышли в парк, которого уже коснулись вечерние сумерки.

Маг проводил их за ворота и, не прощаясь, покинул.

– Ты – Мара? – спросил Биорк.

– Да, мессир.

– Светлейшая Этайа послала меня за тобой. Боюсь, что я оказался не лучшим посланцем. Если бы не этот чародей, вряд ли я сумел бы тебя вытащить. Но сейчас, если ты не против, я отведу тебя к ней, девушка.

– Да, мессир! Благодарю! – ответила Мара и оперлась на плечо туора, потому что силенок после пережитого у нее оставалось немного. Если бы не маг, она вообще вряд ли была бы способна идти.

На площади Умиротворения солдат стало поменьше. И начальника тысячи уже не было. Зато у храма Тора кипела возбужденная толпа. Вдоль ворот цепью стояли копейщики, за ними – шеренгой, мечники с клинками наголо, а за мечниками – всадники на уррах, с арбалетами в руках. Между толпой и солдатами был просвет в пять мин шириной. Каменные плиты перед строем воинов были забрызганы кровью.

– Сейчас здешним правителям не до тебя, – сказал Биорк Маре. – Но потом я посоветовал бы тебе укрыться. У тебя есть покровитель?

– Да, – ответила девушка. – Но я не знаю, согласится ли он помочь мне.

Два человека встретились в пустом пиршественном зале гостиницы «Добрый приют».

– Приветствие, почтенный Самит!

– Рад видеть тебя, Асихарра!

Оба купца соединили ладони.

– Как идут дела, брат?

– Привез груз из Утурана. Думал, распродам в Ангмаре, да не вышло. Придется подняться до Кунга, иначе по хорошей цене не сбыть.

– Что нового в Утуране?

– Землетрясение, почтенный Самит! Уже второе в нынешнем ире! И убытки велики!

– Дела! И у нас в Арианне трясло! Прогневался Великий Нетон! Однако ж ты говорил о своем товаре! Думаешь, в Садах Тиниана заплатят больше?

– Уверен. Кораблям Уасура запрещено подниматься вверх по реке. Это они сбили здесь цены на утуранский товар.

– Да, люди уасуроми – добрые мореходы!

– Не лучше тебя, почтенный Самит! Как идет твоя торговля? Велик ли барыш? Слыхал я: уже четыре кумарона привел ты в ангмарскую Гавань.

Арионский купец провел ладонью по бороде.

– Хвала Нетону! В убытке не остаюсь. Но трудно стало торговать в благословенном Конге. Мало товара.

– Ой-мей! – удивился Асихарра. – Три урожая в ир дают наши поля!

– Однако цены на пряности высоки, пошлины еще выше. Хоранская лоти сейчас намного дешевле, чем сотта.

– О! – лукаво улыбнулся Асихарра. – Не верю, что столь опытный купец, как Самит, не нашел, чем загрузить трюмы!

– Смейся, Асихарра! Ремесленники Конга еще не забыли свое мастерство. Ваши мечи – по-прежнему лучшие в Асте.

– Если не считать тех, что куют туоры на западе.

– Но ты удивишься, если я скажу, какой товар я повезу в Коронат!

– Трудно удивить Гана-Асихарру! Попробуй!

– Люди! Я повезу людей!

– Удивил! – сказал конгай. – Но зачем? Разве они не станут свободными, едва ступят на землю Империи?

– Они и сейчас свободны! – засмеялся Самит. – И хорошо платят за места на моих палубах!

– Скверные времена! – Асихарра помрачнел. – Если народ Конга уходит из своей страны!

– Прости мне мой смех, Асихарра! – извинился армэн. – Я не подумал, что могу огорчить тебя!

– Пустое! Но скажи, разве отважный Саннон не препятствует тебе? Уж он-то…

– О, у него столько шпионов, что они сами забыли, кому служат! – перебил Самит. – А начальник таможни, сам знаешь…

– Знаю, – кивнул Асихарра. – Что ж, удачи тебе, Самит! Но позволь задать тебе вопрос?

Купец из Короната кивнул.

– Кто таков Эак Нетонский?

– А зачем тебе? – насторожился Самит.

– Он и слуги его этой ночью будут гостями на моем судне, – честно признался конгай.

Самит задумался. Потом спросил:

– А зачем светлейшему Эаку идти вверх по Марре, он не сказал тебе?

– Хтон знает! Его белолицый слуга говорит: им нужен Тангр. И сам слуга таков, что я могу поверить: он таки доберется до столицы Тонгора, кусай меня в задницу! Так что Эак? Он, верно, таков, чтоб идти в Тонгор, или это – предлог, чтобы скрыть настоящую цель? Не хотел бы я везти к истокам Марры врага Конга!

– Ты спросил! – произнес Самит задумчиво. – И ты знаешь, что я – слуга Империи. А Эак? Он высший слуга Империи! И ты поверишь моим словам, конгай?

– Ты – кормчий. И я – кормчий! – с усмешкой сказал Асихарра. – Ты не станешь мне врать. Если Эак – враг Конга, шпион, ты просто сказал бы: не знаю. Я прав?

– О, ты хитер, Асихарра! Ты – Торговец! – восхитился арионец. – Да, ты прав. И будь спокоен. Эак Нетонский может захотеть достичь даже Моны.

– Он что, сумасшедший?

– Нет. Хотя – да. По-своему. Он пойдет, если решит, что это – честь для него. Слышал: в бою он ведет себя так, будто ищет смерти. Уверен, если он ее найдет, смерти не поздоровится! И у него меч из бивня саркула. Таким мечом, если он заговорен, можно сразить даже демона.

– Белый меч? И он решился взять с собой такую ценную вещь? Разорви меня таг! Верно – сумасшедший, кусай меня в задницу!

– Не забывай! – захихикал Самит. – Меч Эака – в руке Эака!

Домоправитель вошел в комнату сразу же, как только услышал вой запертого тага. Он не посмел бы войти, если бы не был уверен, что хозяин не сможет возразить. Эака он опасался значительно меньше. Однако был приятно удивлен, обнаружив его лежащим без чувств около тела конгая.

Перешагнув через голову мертвого урра, домоправитель подошел к трупу Саннона и взялся за рукоятку меча Эака, инкрустированную драгоценными камнями. Только встав обеими ногами на труп, домоправитель сумел выдернуть меч.

В комнату неслышно вошла девушка.

– Морон! – сказала девушка.

Домоправитель вздрогнул и обернулся. Лицо его было искажено страхом.

– Ты зачем здесь, Дайна? – прошипел он.

– А ты зачем? – с вызовом ответила девушка.

Домоправитель пронзил ее взглядом, но ничего не сказал. Меч все еще был в его руках.

Девушка подошла к распростертому на полу телу аргенета и склонилась над ним.

– Красивый! – прошептала она, разглядывая окровавленное лицо Эака. Девушка наклонилась еще ниже. Домоправитель посмотрел на ее тонкую смуглую шею, и губы его искривила недобрая усмешка.

– Да он жив! – вдруг вскрикнула девушка.

И в этот момент конгай нанес удар. Белый меч прошел через шею девушки так легко, будто это была соломинка. Круглая головка отскочила, покатилась по полу и остановилась возле оскаленной морды урра, удивленно глядя синими глазами. Обезглавленное тело девушки упало на Эака. Кровь толчками выплескивалась из перерубленной шеи.

– Великий Тур! – прошептал домоправитель, глядя на белое лезвие, воткнувшееся в мат в миниме от его ступни. – Я мог повредить ногу!

Потом его глаза обратились к лежащему без сознания аргенету.

– Значит, живой? – произнес конгай.

Он выдернул из пола меч и потрогал рукой лезвие у рукояти, там, где оно не было запятнано кровью.

– Значит живой! – повторил он, занося меч…

Маленький туор вошел в гостиницу, ведя за собой Мару.

– Подними нас на третий! – крикнул он сонному слуге и втолкнул девушку в лифт.

– А нас здесь не поймают? – настороженно спросила Мара. Ей совсем не хотелось вновь очутиться в подземелье.

– Здесь – в последнюю очередь! – отозвался туор. – Когда тебя ищут, лучше всего быть там, где тебя уже искали. Или там, где ты жил бы, не будь за тобой охоты. Самое подходящее место для нас – Дворец Наместника. Но там слишком много людей и слишком много стражи. Этайа! – произнес он, останавливаясь у входа в апартаменты Эака.

– Входите! – раздалось из-за дверей.

Биорк протолкнул Мару вперед.

– Тебя надо одеть, – сказала Этайа, поглядев на девушку.

– Разве этого не достаточно? – удивилась конгаэла, прикоснувшись к безрукавке из синего шелка с черным кантом по краям.

– Хорошая магия! – засмеялась Этайа, и вуаль вскипела и опала над ее лицом. – Но тебе нужно что-нибудь более вещественное. Биорк! Спустись вниз, позови арионена.

Когда они вернулись, на Маре было серое длинное платье из прочной тианской ткани. Взято оно было явно из гардероба аргенеты, но пришлось впору девушке, хотя Мара и была немного ниже ростом и пошире в плечах и бедрах. Подобная одежда обычно подходит всем. Гибкую талию девушки обвивал плетеный кожаный пояс, черный, глянцевый, с тисненым тианским же орнаментом. На серебряной пряжке был вычеканен герб, которым удостоил Этайю великий короннос Империи: фигурка танцующей богини радости Уны. Герб, как нельзя более подходивший и самой Маре.

– Сениора! – произнес Самит с легким поклоном.

– Твой помощник? – спросила аргенета, разглядывая лоснящуюся, хитрую физиономию Гана-Асихарры.

– Не удостоен чести, госпожа! – пророкотал толстый кормчий. – Я, скорее, твой помощник, если мой кровник Нил, говоря «та женщина», имел в виду тебя?

– Меня. Благодарю! – ответила Этайа. – Не будешь ли ты столь добр, чтобы подождать, пока я устрою девушку?

Асихарра взглянул на Мару, и челюсть его отвисла.

– Нини! – воскликнул он. – Что ты здесь делаешь, дочка?

Мара ничего не ответила, лишь улыбнулась кормчему бледными губами.

– Ее ты вручаешь моему попечению? – спросил Самит.

– Да!

– Хлопотное дело, сениора! – сказал купец. – Она красива.

– Что с тобой за беда? – вмешался Асихарра. – Могу я помочь?

– Если у тебя есть ключи от подвалов Наместника и сказка для его палача.

– Жребий Хтона! – в ужасе воскликнул кормчий. – Ты можешь попасть в лапы Имха?

– Попала, – сказала девушка. – Он,– она указала на туора, – вытащил меня.

Асихарра обернулся к Биорку.

– Твой должник! – сказал он торжественно.

– Оставь! – отмахнулся туор. – Ты же кровник моего сына.

– Ты? Сы-сына? – Асихарра выпучил глаза. – Ты? Боги! Кто же была его мать? Великанша с южных земель?

Неожиданно дверь в покои распахнулась, и внутрь уверенно вошла женщина. Однако, увидев совсем не то, что ожидала, она замерла на месте, а затем попыталась улизнуть. Туор поймал ее за руку и втащил обратно.

– Ты кто? – спросил маленький воин, стальными пальцами сжимая ее запястье.

– Быстро пусти меня, недомерок! – сердито крикнула женщина, тщетно пытаясь освободиться. – Да ты знаешь, кто я?

– Хочу знать, – отозвался туор, еще крепче стискивая руку.

– Жена почтенного Тага! – сказала Мара.

– Ты… – крикнула женщина. – Я…

– Зачем ты здесь? – спросила Этайна. – Ты ищешь Нила? Отпусти ее, Биорк: она не враг.

– Пусть докажет! – возразил туор.

– Докажу, если отцепишься от меня! – огрызнулась Тэлла.

Туор выпустил ее, и она принялась растирать запястье.

– Поспеши! – угрожающе произнес маленький воин.

– Кто этот человек? – спросила Тэлла, показав на Самита.

– Армэн, – ответила Этайа. – Не тревожься, никто из нас тебя не выдаст!

Тэлла вынула из кармана маленький свиток.

– Вот пропуск на выход из Ангмара. Он составлен на имя Нила Биорена. И я отдам его только Нилу Биорену!

– Отдашь тому, кому я прикажу! – сердито сказал Биорк.

– Тебе он ни к чему! – презрительно отозвалась конгаэса. – В нем – описание владельца. Любому видно, что ты не его родственник! – К ее удивлению, все рассмеялись.

– Пусть так, женщина, – согласился туор. – Комната Нила! – Он показал на тростниковую завесу слева от двери. – Иди и жди его!

Тэлла сердито фыркнула и удалилась за занавес.

– Нужны тебе деньги? – спросила Этайа арионского купца.

– От светлорожденной Этайи мне довольно слова благодарности. – Купец погладил бороду. – Его я уже получил.

– Ты не передумала, девочка? – спросила Этайа. – У тебя теперь ничего нет, кроме жизни. И завтра я уже не смогу позаботиться о тебе!

– Она не будет испытывать нужды! – сказал Самит. – Не беспокойся, сениора!

– Благодарю тебя… госпожа! – поклонилась Мара.

Аргенета обняла ее:

– Храни тебя Ута!

– И тебя… Тай! – сказала Мара совсем тихо.

– Встретимся дома, сениора! – поклонился Самит. – Храни тебя Нетон! И тебя тоже, воин Севера! – Он сжал руку туора.

– А мне ты ничего не скажешь? – осведомился Асихарра.