Текст книги "Мир Ашшура. Дилогия"
Автор книги: Александр Мазин
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 58 страниц)
– Вот храм нашего бога! – торжественно произнес маг.
Кэр увидел уходящее вверх сверкающее, изумрудно-зеленое спиральное дерево. И лишь чуть позже, заметив огромные переливающиеся кольца, сообразил, что это за дерево. Где-то на огромной высоте повисла широкая сплюснутая голова с тремя рубиновыми горящими очами. Кэр только раз поднял на нее глаза и сразу же отвернулся.
Никогда раньше не видел он изображения Аша такой величины. И не догадывался, что внушающий ужас идол – всего лишь символ Мудрого бога. Так же, как атакующий сокол – только символ Яго.
Но в отличие от жрецов Яго, для которых бог был незрим и воплощать его в изваяние не полагалось, последователи Аша очень часто создавали чудовищные подобия Змея.
Кое-кто из посвященных, впрочем, полагал – Трехглазый Змей был не самим богом, а только Стражем, охраняющим сны Мудрого Аша.
Откинув назад крупную голову, маг наблюдал за сыном вождя. Его глаза не упускали ни малейшей детали, фиксируя и вспышку страха, и то хладнокровие, с которым юноша сумел подавить испуг. Жрец понимал, что не само огромное изображение потрясло Кэра. Не фетиш, а то, что молодой воин оказался в настоящем храме Аша,– вот что заставило затрепетать его сердце. Да, на сей раз жрец Мудрого не ошибся. Сколь ни смешны представления горцев о Величайшем, но старейшие клана Мечей сумели напитать воспитанника благоговением.
Слуга мага, Карашшер, тоже не спускал глаз с юноши. Его обязанность – охранять господина от физической опасности. А то, что Кэр – опасен, Карашшер знал. Не важно, что сам слуга мага куда сильнее юноши. Бывает, и черная антилопа пронзит рогом прыгнувшего льва!
Воин не мог читать мысли Кэра. И сейчас переменил о нем мнение. Раньше Карашшер думал: Кэр – волчонок, натасканный на убийство. Гордый, что может убивать лучше других. Ни к первому, ни ко второму качеству Карашшер не испытывал приязни. Карашшер не любил хороших воинов. Хорошие воины представляли пусть и незначительную, но – опасность для него самого. И убийц он тоже не любил, воспринимая убийство как скучную, но необходимую работу. Азарт борьбы полностью угас в душе слуги мага. Такова была цена подаренного бессмертия.
До сих пор Карашшер полагал Кэра волчонком, но, увидев, как потрясла юношу какая-то размалеванная статуя, переменил мнение. Парнишка – всего лишь щенок. Глупый щенок крупной породы.
Карашшер, презирая идолопоклонников, забыл, что любой идол может оказаться вместилищем магической силы.
Решив, что Кэр не слишком опасен, воин расслабился и теперь приглядывал за молодым воином без прежнего беспокойства.
Поперек зала, к алтарю размером с шесть боевых колесниц, тянулся выдавленный в полу канал в три локтя глубиной. Словно след, оставленный в камне непомерной тяжестью бога.
– Дай мне свой меч! – приказал маг.
Сын вождя, преодолев внутреннее сопротивление, протянул чародею оружие.
Тот взял, вытянул руку, камень на Диадеме запульсировал. И клинок «скорпиона» раскалился добела, согнулся, оплыл, превратившись в некрасивый кусок железа.
Кэр прикусил губу. Ему было безумно жаль меч.
– Он чужд моему богу! – будто извиняясь, произнес маг.– Нашему богу, Кэр!
И, быстро приблизив лицо к лицу юноши, прошипел:
– Посмотри на меня, мальчик! Посмотри на меня!
Кэру показалось: жар камня обжигает его лоб.
– Ты не боишься,– прошипел маг.– Это хорошо. Хорошо… Посмотри на меня. Ты узнаешь?
Нечто смутное шевельнулось в сознании Кэра. Это холодное красивое лицо, определенно, было ему знакомо!
– Сейчас! – свистящим шепотом произнес жрец Аша.– Сейчас я верну тебе память!
Он начал произносить заклинание, но вдруг запнулся.
– Нет! Слишком много сил вокруг жаждут наших тел и душ. Погоди, мальчик! Я сделаю иначе.
«Я не мальчик! Я – воин!» – хотел произнести Кэр, но не успел.
Чародей прочел его мысли.
– Успокойся, сын Хардаларула! Сейчас ты вспомнишь все!
На правой ладони его появился серый порошок.
– Кора дерева биб! – сказал маг.– Она делает память крепкой и удобной, как написанный мастером фолиант. Ты сможешь заглянуть в любой уголок. Ты вспомнишь все не хуже, чем под властью заклинания!
Он поднес порошок к ноздрям Кэра и приказал телу юноши сделать глубокий вдох.
Храм исчез. Смерч огней, цветов, звуков завертелся вокруг, запрыгал тысячами знакомых и полузнакомых образов. А потом вновь проступил вид храма Аша, смутно, нерезко. Зато то, что когда-либо видел или слышал юноша, проявилось с совершенной ясностью. Он действительно вспомнил все.
Пред его внутренним взором предстала гора Печали. И гора Черного Снега, немного западнее. И ущелье Четырех Братьев. А у входа в ущелье – сложенные из камня домики Старшего селения клана Мечей. Все было неизменно. Как десять лет назад, как сто или триста лет. Горы диктуют людям иное время, чем земли долин.
Еще увидел Кэр своего отца, вождя Хардаларула, непомерно огромного, с жесткой черной бородой и черными, глубоко посаженными глазами. Гордого вождя Хардаларула, тогда, тринадцать лет назад, внушавшего жуткий страх двухлетнему малышу. Он, Кэр, стоял, держа за руку высокого худого человека, который отнял его у матери и привез сюда, в холодные горы Самери.
– Я выбрал тебя, вождь! – высоким свистящим голосом говорил пришелец.– Ты – лучший из вождей, а твой клан – лучший из кланов. Мой Господин глядит на вас с благоволением. Возьми этого ребенка и сделай своим сыном! Он достаточно крепок, чтобы стать твоим сыном. И он принесет клану Мечей славу, равной которой не будет в Четырех Империях!
Говоривший подтолкнул маленького Кэра к будущему отцу.
– Я сделаю, как ты скажешь, повелитель! – проговорил вождь и поклонился высокому пришельцу. (Кэр, теперешний, содрогнулся, увидев, как Хардаларул склоняет голову.)
Жесткие сильные руки подняли мальчика, приблизили к широкому угрюмому лицу. Малыш очень испугался, но не заплакал, а только сердито смотрел на обросшее волосами лицо Хардаларула.
– Не нашей крови,– пробасил вождь.– Но нашей породы. Волчонок!
– Он – моей крови! – произнес пришелец, названный повелителем.
Маленький Кэр почувствовал, как сильнее сжались пальцы вождя:
– Я буду беречь его!
– Нет! Сделай то, что я сказал. Я не стану винить тебя, если он умрет, не осилив науки воина. Но – он не умрет. Прощай! Когда он пройдет испытание, дай мне знать!
– Как, повелитель?
– Просто подумай об этом, и я узнаю.
Высокий человек повернулся, чтобы уйти.
– Повелитель! – окликнул его Хардаларул.– Как его имя?
– Ты дашь ему имя,– последовал ответ.– Теперь он – твой сын!
Сидя на руках у вождя и обоняя его резкий мужской запах, Кэр смотрел, как человек спускается по тропе к Теплому озеру, чтобы оттуда, обойдя озеро по правому берегу, выйти на дорогу к городу-крепости Ахш.
– …Ты вспомнил. Хорошо…– вкрадчиво произнес человек, перед которым некогда склонил голову сам вождь Хардаларул.
– Мой повелитель…
Где-то у них над головами нависла огромная голова Аша, но Кэр не осмелился поднять глаза.
– …Мой Господин правил Карнагрией тысячи лет. И тебе, мальчик, даровано право владеть ею! Наш бог дарит нам, тебе и мне, это право!
То были сильные слова. Но в сердце Кэра жило сомнение.
«Фаргал!» – вспомнил он.
– Забудь о Фаргале! – прошептал маг.– Ныне он принадлежит Ирзаи-Всаднице! Взгляни!
Движение коричневых пальцев – и прямо из воздуха возникла живая картина. Кэр увидел Фаргала, полулежащего на блестящей поверхности. И огромную женскую фигуру, наклонившуюся над царем, с черным ножом в руке. А еще дальше, еле различимый, маячил Зверь.
– Она убьет его? – спросил юноша.
– Нет.– Маг издал свистящий смешок.– Она сделает его жизнь долгой и сладкой, Ирзаи-Всадница. Забудь о Фаргале, мальчик. Кедровый Трон пуст!
Кэр некоторое время переваривал эту мысль.
Не то чтобы юноша боялся… Он был совсем не прочь стать царем… Как Фаргал. Но не так быстро… И все же…
Кэр представил себя въезжающим в Великондар во главе войска… И Ирдик, которая смотрит на него…
– Да…– сказал он.– Это неплохое дело для воина! Я не знаю, как это – быть царем. Но думаю, что справлюсь. Тем более если Фаргал больше не вернется…
– Он не вернется,– заверил маг.– И никто не посмеет помешать тебе занять Кедровый Трон.
«У парня мозгов – как у хорька,– поморщился Карашшер.– Такому хорошего коня доверить нельзя, не то что государство! Если чародей отыскал ключик к Дивному городу, почему бы не посадить на Кедровый Трон меня?»
– Да? – несколько разочарованно спросил Кэр.– Почему?
Он уже представил, как сражается за право обладать Карнагрией. Множество победоносных битв, похожих на ту, в которой он участвовал сегодня. Но от слов жреца Аша видение грядущих побед потускнело.
– Почему же никто не оспорит? – спросил сын вождя.– Разве в Карнагрии мало Владык и военачальников, которые подумают, что они лучше меня? И Алые… Но Кайр меня точно поддержит. Тем более если ты скажешь ему, что так хочет сам Аш…
– Я обещаю тебе,– торжественно произнес маг (Карашшер скривил губы у него за спиной),– что ни один Владыка земель не выступит против. Потому что ты… ты станешь Фаргалом.
Слуга мага не сумел сдержать удивленного возгласа: вот так ход!
– Ты уже достаточно вырос,– продолжил маг после паузы, давшей Кэру возможность обдумать сказанное.– Волей случая… (Карашшер с подозрением посмотрел на своего хозяина. Это слово – «случай» – звучало для жреца Аша так же, как «добродетель» для блудницы.) Волей случая ты очень похож на Фаргала. Мне остается лишь изменить кое-что… Но – ты станешь от этого только лучше!
Кэр колебался. Скрыть свое имя казалось ему не вполне достойным. Он дорого дал бы за возможность посоветоваться со своим отцом Хардаларулом. Или хотя бы с Кайром…
Нет, Кэру вовсе не хотелось становиться двойником Фаргала. Что с того, что они похожи! Он – Кэр, сын вождя клана Мечей!.. И этого мага, если Кэр правильно понял то, что видел и слышал в своем видении. Что ж, если могучий слуга Мудрого – его настоящий отец, это делает Кэра еще более значительным. А Фаргал… Кто он такой, Фаргал? Безродный найденыш!
– Фаргал,– вкрадчиво произнес маг,– был очень хорошим царем для Карнагрии. И он на твоем месте не стал бы сомневаться. Он любил свою страну и не бросил бы Карнагрию на произвол усобицы. Сам же ты только что сказал: многие из Владык сочтут трон подходящим для себя. Если ты хочешь занять Кедровый Трон, ты должен стать настоящим государем и заботиться о своей державе!
«Какое ему дело до державы, этому юнцу? – подумал Карашшер.– У него одни драки в голове. Драки и девки…»
– Я понимаю, что тебе хочется своей собственной славы, а не славы Фаргала,– продолжал маг.– Но зачем создавать врагов у себя дома, если у твоей страны есть внешние соперники! Эгерин, Фетис, Священные острова…
«Да! – вспомнил Кэр.– Ведь есть и другие страны. Я завоюю их!» – решил он.
Маг, читавший его мысли, тут же развил успех.
– Думаю, ты достаточно храбр, чтобы стать царем! А что касается имени… когда твоя власть упрочится, ты можешь и открыть его.
Кэр все еще колебался. Не потому, что боялся не справиться с «обязанностями» царя Карнагрии. До сих пор у него получалось все, за что он брался, а рядом всегда оказывался кто-то, готовый помочь. Как Хар-Руд, Кайр или этот жрец Аша, который, может быть, и не просто жрец, а родной отец Кэра…
– Я помогу тебе,– сказал маг.– Конечно, я тебе помогу. Но сейчас мне нужно погрузить тебя в сон. Прежде, чем начать необходимые превращения. Приди ко мне с открытой душой, будущий царь Карнагрии!
Кэр вздохнул. Худое лицо мага манило и пугало одновременно.
Перед глазами сына вождя возникла картина: Фаргал и склонившаяся над ним прекрасная великанша с ножом в руке.
Но другая картина: зрелище атакующих Алых – вытеснила первую.
Кэр еще раз вздохнул – и покорился.
– Ты слишком добр к нему, мой господин! – сказал Карашшер.– Почему бы тебе просто не внушить ему покорность?
Маг бросил на воина холодный взгляд, в котором не осталось и тени той мягкости, какая была при разговоре с Кэром.
Карашшер почувствовал, как привычный холодок возник в груди. Но жрец Аша не собирался настраивать своего слугу против того, кто мог принести магу власть над землей Ашшура.
– На нем не должно быть и следа чар,– пояснил он.– Только тогда его не учуют там, во дворце! Возьми его и отнеси на алтарь!
Карашшер поднял обмякшее тело Кэра и положил его на возвышение, между зелеными кольцами Змея.
– Раздень его! – приказал маг.– Да поаккуратней!
– Разве так трудно избавиться от царских магов? – спросил Карашшер.– Пока они здесь, поблизости?
– Маги – ничто! – ответил жрец Аша, сбрасывая плащ.– Зверь Ирзаи уже пожрал их. Жрецы Яго – вот кого следует опасаться. Милостью Фаргала их полно во дворце.
Вот тут ясновидение изменило слуге Аша. Кроме Люга и Кен-Гизара, в Великондаре не было никого с символом сокола на браслете. Впрочем, и этих двоих было достаточно.
– Мальчик будет чист и послушен,– продолжал чародей, закатывая широкие рукава и обмакивая пальцы в настоянное на целебных травах масло.– Постарайся добиться его привязанности. Он будет послушен тебе, пока я не смогу присоединиться к вам.
– Ты хочешь сказать, что я буду сопровождать его один? – не на шутку обеспокоился Карашшер.
– Так и будет! – отрезал жрец.
Слуга не посмел возразить.
– Не трусь,– произнес маг, продолжая готовить необходимые для волшебства предметы.– Никто не станет тебе препятствовать. Ты выступишь под именем вождя соктов Люга.
– Люга? – изумился Карашшер.– Но я похож на сокта не больше, чем ты!
– Я окрашу твою кожу и изменю цвет глаз,– сказал маг.– Сложением ты почти не отличаешься от сокта. В шлеме запросто сойдешь за него!
– Но я не могу все время быть в шлеме! – запротестовал воин…– Меня тут же заподозрят!
– Я дам тебе талисман, чьи чары сделают тебя похожим на Люга. И футляр для него – из вещества, проникнутого магией Ирзаи. Так талисман не учуют жрецы Яго. Но ты должен быть осторожен в его применении! Кстати, тебе придется последить и за своим голосом: слабый акцент Священных островов изобразить нетрудно, но смех сокта тебе скопировать не удастся.
– Мне будет не до смеха! – мрачно сказал Карашшер.– А что, если Фаргал и Люг вырвутся из объятий Ирзаи?
– Не вырвутся! – заверил маг.– Когда я создавал моегоФаргала, он д олженбыл достаться Ирзаи. Он должен был стать ее призом. Неужели, Карашшер, ты думаешь, что мне нужен какой-то жалкий Кедровый Трон? Мне, которому покорны прошлое и будущее? – Маг издал негромкий смешок. Карашшеру стало еще страшнее.
– Я думал, ты хочешь власти над Четырьмя Империями…– пробормотал он.
– Да, хочу! – ответил маг.– Власть мне пригодится. Пройдет не меньше века, пока этот мир окончательно станет нашим, пока Ирзаи-Всадница воплотится окончательно, пока Аш наберет настоящую силу… Разве я не учил тебя игре «Путь Императора»? – Маг снова усмехнулся.– Разве я не учил тебя, что каждый следующий ход ведет сразу к множеству целей – чтобы достичь самой главной? Поражение соктов, власть над Империями, пробуждение Ирзаи – все это должен был сделать Фаргал. И он могэто сделать, он был создандля этого… Но у будущего множество путей, и не столь важно, каким именно путем идти к нему.
А мой посланец передал Фаргалу все, что должна была сообщить пророчица. И Фаргал пришел сюда, к Ирзаи. И теперь пробужденная ранее срока Всадница не вернется в небытие, потому что не сможет отказаться от приза. Потому что он таков, мой Фаргал, что Богиня не сможет, нет, она не пожелаетоставить его и уйти! А значит, наступит ее Время… И моя главная цель будет достигнута!
– Главная? Какая? – спросил Карашшер.
И тут он понял. И в ужасе посмотрел на гигантскую статую Змея. Это очень приятно: думать, что наступит время, когда твой бог пробудится и даст тебе все. Но когда бог действительно пробудится, это уже совсем другое. Если даже для слуги Мудрого Карашшер – не более чем слуга, то для самого Господина Карашшер – мелкая пылинка под ногами… Или – в глазу…
– Забудь! – приказал маг, и сказанное им ушло из памяти слуги раньше, чем ужас овладел Карашшером.– Где ты оставил вещи Фаргала и сокта? – спокойно спросил хозяин.
– В соседнем коридоре,– так же спокойно ответил слуга.
– Принеси. Они мне понадобятся.
Слуга ушел, а маг, приблизившись к спящему Кэру, провел над ним руками, словно гончар, ощупывающий свежую глину.
Появление Карашшера отвлекло чародея.
Слуга ничего не принес. И видно было, что он здорово испуган.
– Что? – строго спросил жрец Аша.
– Там… Там… Она! – с трудом проговорил Карашшер.
Чародей взмахнул рукой, и перед ним появилось магическое окно. В нем – отрезок коридора и огромная сияющая фигура, склонившаяся над одеждой Фаргала.
– Аш Аршахс! – вскрикнул маг. И без того бледное лицо его стало белей алебастра.
Таймат!
Впервые за сотни лет слуга Мудрого испытал настоящий страх. Таймат! Она должна была прийти! Фаргал равно притягателен для обеих богинь. Но почему – так скоро? Почему так…
И тут маг понял! И многое из того, что казалось ему труднообъяснимым, внезапно стало совсем простым. О недостойный слуга Мудрого! Он понял, что так же, как и Фаргал, постоянно задевал нити чужойпаутины – и не видел их! Настоящее приходит незримо – вот истинная суть Яго! Ему не требуются воплощенные стражи и гигантские идолы, потому что его существование очевидно! Настолько очевидно, что настоящие видящие, такие, как слуга Аша, его попросту не замечают. Так повелитель прошлого и будущего, полагающий себя самым могущественным последователем Аша, не увидел очевидного. Того, что вторая из сестер, бодрствующая, Таймат, нашла свой приз раньше…
И теперь… Теперь…
– О Змей! Господин мой! – взмолился он, вскидывая руки к гигантской трехглазой голове.
Карашшеру показалось, громадная пасть приоткрылась: Змей ухмыльнулся.
Маг закрыл глаза и испустил стонущий крик.
– Хозяин! – не своим голосом завопил Карашшер.
Светящееся видение, вызванное чародеем, вдруг шагнуло из магического окна прямо в храм Аша.
Маг успел взмахнуть рукой – и Карашшер потерял сознание. Но устоять против Таймат жрец был бессилен.
Он обратился к Ирзаи…
Всадница не откликнулась.
Таймат взирала на мага сверху и, казалось, раздумывала, как с ним поступить.
И тут громадное каменное тело Змея пришло в движение.
Изумрудная голова размером с небольшую лодку начала медленно опускаться вниз. Раздался звук, напоминающий грозовой раскат, и в пещере запахло свежестью. Треугольная голова опускалась все ниже и ниже, пока не повисла между жрецом и Богиней. Каменное тело Змея образовало арку в двадцать локтей высотой. Маг увидел золотистое чешуйчатое горло. И застыл в полном оцепенении. Он обессилел, и камень, вправленный в Диадему Власти, впервые за несколько столетий, утратил свой живой огонь.
Жрец Аша не видел, как средний глаз идола – слюдяная тусклая пленка между каменными веками – стал угольно-черным, а из приоткрытой пасти выскользнул такой же черный, длинный язык и коснулся лица Таймат.
Богиня (ее прекрасная голова была вровень с треугольной мордой идола) протянула руку и дотронулась до каменного бугра с отверстиями ноздрей. Словно приласкала.
Черный язык на миг обвился вокруг светящегося запястья Богини – браслет тьмы на сияющей коже – и снова канул в пасти Змея.
Огромная голова Стража Мудрого начала подниматься, а Таймат, забыв о жреце (словно его больше не существовало), повернулась и, шагнув в магическое окно, исчезла. Растаяло и само окно.
Освободившийся от заклинания Карашшер бросился к своему господину. Тот был без чувств.
Прошло не меньше пяти минут, пока в камне на Диадеме Власти снова затеплился огонь, а жрец Аша сумел вернуть себе дар речи.
– Кэр…– еле слышно прошептал он.– Что?
Даже проиграв в главном, слуга Мудрого оставался собой. И не желал потерять все.
– Кэр…
Карашшер посмотрел на алтарь.
Кэра на нем не было.
Двое мужчин лежали у берега огромного подземного озера. Воздух над ними пронизывал слабый желтоватый свет, отчего полоска пены вдоль края воды казалась желтой.
Сама пещера была столь громадна, что два человеческих тела на дне ее – не больше чем пара муравьев на полу царской опочивальни.
Оба человека, распростершихся на каменном основании пещеры, были в беспамятстве. И совершенно обнажены. Но на пальце одного теперь вновь блестел перстень с путеводным камнем, а на запястье другого – золотой браслет с атакующим соколом.
10Войска простояли в Ремийской крепости три дня. О судьбе тех, кого поглотило нутро Злого замка, не было никаких известий. Дарзар приказал своим людям непрерывно дежурить у ворот замка, но оттуда никто не выходил. И войти внутрь тоже никто не пытался.
Дарзар, Шотар и Кайр совместными усилиями навели порядок в крепости и прилегающих к ней областях Земли Реми.
Ладар погиб. Погиб и мятежный племянник Шарама Сарнала. По следам Андасана был послан отряд из трех сотен всадников-райносцев, горящих желанием искупить свою вину (часть объединенного войска мятежников, после разгрома рассеявшегося по окрестным лесам, спустя сутки снова собралась у крепости и предала себя на милость Императора). Три сотни райносцев достигли предгорий Яго и вернулись ни с чем. Бывший командир Черных опять ускользнул.
Благородный из благородных Хонт-Хурзак, Владыка Шорисдара, был подвергнут допросу. Бескровно, однако и без почтения к титулу. О чародействе он не знал ничего. Подняться против Императора его уговорил Андасан.
Теперь, после разгрома, Хонт-Хурзак искренне поносил Андасана и клялся приложить все силы для его поимки, а также возместить ущерб, причиненный бунтом. Владыка Шорисдара был готов на все, лишь бы сохранить жизнь. Правда, узнай он об исчезновении Фаргала, быть может, обрел бы прежнюю спесь. Как-никак, по праву крови, он – первый кандидат на трон.
Впрочем, знай военачальники Фаргала наверняка, что царь погиб, вряд ли Хонт-Хурзак надолго бы его пережил. Мстительность Владыки Шорисдара знали все, а три военачальника, в чьи руки он попал, были не настолько глупы, чтобы рисковать.
Дни шли. В окрестные селения стали возвращаться жители, ушедшие в леса, едва запахло войной. Это принесло новые проблемы. Наемники, которые посчитали себя обойденными (им не позволили полностью ободрать захваченную крепость), роптали. Только железная рука Кайра и обещание дополнительного вознаграждения из средств Хонт-Хурзака держали их в повиновении. Однако к исходу третьего дня в крепость явились жалобщики, и Кайру пришлось выпороть пятерых солдат за грабеж и повесить двоих за насилие и убийства.
Пора было возвращаться в столицу. Но как возвращаться без Императора? Приняли решение подождать еще три дня.
К исходу второго к Шотару прискакал вестник.
Фаргал вернулся!
– Я знал, что он выкарабкается! – воскликнул Дарзар, бывший в это время в гостях у Шотара.– Веди нас к нему! – приказал он вестнику, поспешно пристегивая меч.
Воин покачал головой.
– Он направляется сюда,– сказал он не слишком радостно.
Воодушевление Дарзара угасло. Приглядевшись к унылому лицу вестника, он тут же заподозрил неладное.
– Верное решение! – одобрил Шотар, менее пылкий, чем тысяцкий Алых.– Здесь ему будет удобнее, чем в любом другом доме!
Под «домом» капитан имел в виду дворец Владыки Реми, который занял в первый же день после падения крепости.
– Позови сюда Косогубого! – приказал капитан одному из своих охранников. И, повернувшись к вестнику:– Что с царем?
Тот мялся, не зная что ответить. И тут внизу, на первом этаже, раздался шум, и несколько голосов одновременно выкрикнули императорское приветствие.
– Он здесь! – воскликнул Дарзар, побледнев.
– Идем! – сказал ему капитан.– Встретим…
Сбежав вниз по широкой лестнице, военачальники сразу же увидели отряд Алых, пересекающий обширный зал. Оба поспешили навстречу. Воины расступились, давая им дорогу.
– О, мой государь! – в смятении проговорил Дарзар, увидев своего Императора.
Фаргал выглядел ужасно. Доспехи его превратились в решето, черные волосы свалялись и лохмами висели вдоль изможденного лица. Могучая шея стала по-стариковски тонкой, а от мышц, облегавших широкий костяк, почти ничего не осталось. Царь выглядел как человек, не один десяток дней проведший без пищи. Кайр, в эту минуту вбежавший в зал, остановился справа от Шотара и взирал на царя, не зная, радоваться ему или горевать.
Потускневшими глазами Фаргал посмотрел на встречавших его военачальников. Если б не характерный ястребиный профиль, ни один из них не признал бы царя – настолько тот изменился.
Люг, на плечо которого опиралась рука Императора Карнагрии, выглядел получше, но и ему досталось изрядно. Толстый слой пыли, размытой потеками пота, покрывал лицо сокта. Борода была опалена, нос распух, глаза воспалились и заплыли.
– Приветствуем тебя, царь! – четко произнес Шотар.
Но губы его дрожали.
– Благодарю.– Даже голос царя стал высоким и скрипучим, словно в горле у Фаргала пересыпался песок.
– Люг,– негромко спросил Кайр.– Только – вы двое?
– Да.– Сокт вздохнул.– Только мы. Больше никто.
Шотар подхватил царя слева и был поражен легкостью его тела.
– Кто-нибудь! – крикнул он.– Распорядитесь о трапезе для государя.
– Я позабочусь,– взялся Дарзар.– Пища, горячая вода, постель и лекарь.
– Лекарь ни к чему! – сказал Люг, и Шотар удивленно взглянул на сокта.
Но Фаргал поддержал:
– Да, лекарь – это лишнее. Только вода, пища и постель.
Спустя час, когда Фаргал, накормленный, вымытый и осмотренный все-таки лекарем (Шотар настоял!), уснул, Люг и трое военачальников собрались в соседних покоях.
– Если вы думаете, что я стану что-то рассказывать,– хмуро заявил сокт,– то ошибаетесь. Есть кое-что, о чем лучше молчать.
– Ты уверен, что все, кто был с вами,– погибли? – спросил Кайр, поглаживая повязку.
Тысяцкий все еще надеялся увидеть Кэра живым.
– Все! – ответил сокт.– И воины, и маги. Это был кошмар. А потом мы целую вечность блуждали в кромешной тьме. Не знаю, сумеет ли государь оправиться. Ему пришлось много хуже, чем мне. Боюсь, ему уже никогда не стать прежним Фаргалом.
Слова человека, всегда более других верившего в мощь царя-воина, повергли остальных в смятение.
– Мы будем беречь его! – угрюмо пробормотал Дарзар.
– Что бы ни было,– произнес Шотар.– Вы вернулись, хвала богам! Погибни Фаргал – усобицы не миновать.
Кайр и Дарзар кивнули, соглашаясь.
– Что у вас? – спросил сокт.
– Войско готово выступить,– ответил Шотар.– Но Фаргал…
– Царь не скоро сядет в седло,– произнес сокт.– Но его можно нести на руках. Уверен, во дворце он быстрее придет в себя. Если вообще когда-нибудь… Так,– оборвал он сам себя.– Мы можем выступить послезавтра. А сейчас, прошу меня простить,– я хотел бы отдохнуть.
– Да,– проговорил Дарзар, когда сокт вышел.– Люг Смертный Бой… Досталось ему…
– Ну, в сравнении с Фаргалом вождь совсем неплох,– возразил Кайр.– Из тюремной ямы краше выходят, чем выглядит наш царь.
– Косогубый,– сказал Шотар,– займись-ка завтра с утра носилками. Везти царя на колеснице по здешним дорогам нельзя.
– Люг и сказал: на руках,– напомнил Дарзар.– А насчет носилок… Думаю, паланкин Хонт-Хурзака – в самый раз. А толстяк пусть прогуляется пешком, порастрясет жирок!
Все трое рассмеялись преувеличенно громко, словно обрадовавшись поводу повеселиться.
Но на душе у каждого было черно. Особенно у Кайра. Сколько надежд он возлагал на Кэра!
Выйдя из дворца Владыки Реми, Кайр вспомнил, что должен отправить черного вестника в дом Шера, как обещал Вардали.
Жена царского Советника связалась с Кайром за день до того, как войско выступило в поход. С ее связями отыскать след юного гладиатора было не так уж трудно. Кайр, знавший Вардали достаточно хорошо (не он один!) и уважавший ее не только как женщину, искусную в любви, но и как человека, управлявшего своей судьбой, не отказал в просьбе. Кайр (и опять-таки не он один) питал слабость к Вардали, чья древняя кровь не прокисла за время, прошедшее со времени Шаркара-Победителя. Быть бы ей женой настоящего мужчины, а не этого слизняка Гагарана!
Так Кайр узнал о подруге своего родича и не мог не одобрить выбор Кэра.
«Вот кому придется еще круче, чем мне!» – подумал самериец, вспомнив о юной Ирдик.
Кайру, воину клана Мечей, достойная (тысяцкий полагал ее именно таковой) смерть Кэра служила хоть каким-то утешением, а вот ей…
«Все-таки я расспрошу Фаргала, когда он немного придет в себя,– подумал самериец.– Быть может, он окажется разговорчивей сокта…»
Шотар, капитан дворцовой стражи, плохо спал в эту ночь. Приняв негласное старшинство над войском, он надеялся не только на возвращение Фаргала, но и на то, что царь сам решит мучающую его проблему. Теперь же стало ясно, что ответственность все еще на нем, Шотаре. «Черный замок» – так называлась снедающая капитана тревога.
Шотару было очевидно, что корни вспыхнувшего бунта не в одном лишь Андасане. Бывшему командиру Черных не удалось бы склонить к восстанию ни осторожного Ладара, ни трусливого Хонт-Хурзака. И тем более сохранить все в тайне от соглядатаев Императора.
Подготовка мятежа требует времени. И еще надо уговорить собственных людей подняться против такого властелина, как Фаргал. Уговорить всех, да так, чтобы ни один не отправился к царю – продавать ценные сведения.
Шотар складывал факты: странное поведение пленников, которых захватили на подступах к Реми, мгновенное и, кажется, совершенно искреннее раскаяние недавних врагов. Каявшихся не для того, чтобы вымолить прощение: Фаргал никогда не карал рядовых мятежников, что было общеизвестно. Царя не раз порицали за мягкость к своим: в Карнагрии это не принято.
Злой замок, полагал Шотар, был центром всего. Счастье, что Фаргалу удалось выбраться, но замок-то по-прежнему стоит. И никто не решается даже вынести из него тела погибших, хотя смрад разлагающейся плоти чувствуется за три квартала.
«Прикажу заложить вход камнем! – решил Шотар.– В два ряда. Нет, в три! Чтобы ни один демон не выбрался наружу! Три ряда камней и серебряный щит с именем Ашшура! Вот так!»
Определив, что будет делать, Шотар несколько успокоился. Однако уснуть ему удалось только под утро.
Не спали и в покоях царя.
Конец второй Части
