Текст книги "Мир Ашшура. Дилогия"

Автор книги: Александр Мазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 58 страниц)

13

Жрец наметанным глазом окинул священную отару и громко обратился к богу, чтобы тот указал, какую именно овцу следует выбрать для гадания. Ашшур, как обычно, указал на самую жирную. Два дюжих помощника под свирепый лай привязанных овчарок выволокли избранницу на удобное место, разложили, и жрец, с ловкостью, приобретаемой только длительной практикой, вспорол ей брюхо. Пока овца издыхала, жрец бормотал молитвы и искоса поглядывал на бумажку с одним-единственным вопросом.

Царь царей Йорганкеш, спешившись, наблюдал за гадателем. На худом породистом лице Императора застыло редкое сочетание нетерпения и скуки.

Бедное животное дернулось в последний раз, и жрец приступил к работе. Вывалив на травку овечьи кишки, он самым тщательным образом изучил их, многозначительно бормоча и тоном показывая то одобрение, то – наоборот. Йорганкеш недовольно сопел. Он видел только кучу вонючих потрохов, не больше. Иное дело, когда года три назад, еще в те времена, когда он был только наследником, Йорганкешу показали безногого теленка. Тут все ясно, и пожар, который случился спустя месяц, был, можно сказать, предопределен.

Жрец оставил в покое кишки и перешел к прочим органам. Сердце и селезенка прошли без вопросов, а вот при виде печени гадатель испустил горестный крик, похожий на вопль возбужденной кошки. Подскочил, сунул кусок сырого овечьего мяса под нос Йорганкешу и, тыча окровавленным пальцем, заголосил: мол, Ашшур сулит беду! Большую беду!

– С чего ты взял? – спросил Император, брезгливо отстраняясь.

– Пятно!– воскликнул жрец.– Черное пятно тьмы над Вратами Благоденствия!

Йорганкеш посмотрел: печенка как печенка. Ну да, есть какое-то пятнышко. Вроде бы.

Жрец кликнул помощников: одному вручил злополучную печень, второго прихватил с собой и враскорячку, как гусь, потрусил в храм. Йорганкеш хмуро разглядывал выпотрошенную овцу, вокруг которой толклись изумрудные мухи, и думал: хорошо, что он оставил свиту за пределами храмового луга. Еще он думал, что простого гадателя, не жреца Ашшура, за дурное знамение он попросту велел бы прирезать – и делу конец.

Жрец вернулся с обломком бурой черепицы. Следом тащился помощник, неся камень размером с голову младенца.

Камень оказался растрескавшимся от времени слепком печени из черной глины, а черепица – древней, добумажных времен, табличкой с клинописными знаками. Жрец сунул табличку под нос Царю царей и потребовал, чтоб сам убедился: беда не за горами.

Йорганкеш, который и так знал, что беда не за горами, а как раз с другой стороны, что, собственно, и есть основная проблема, тупо глядел на неровные черточки. Он все больше уверялся: его пытаются выставить дураком.

Тут жрец отобрал у помощника глиняную печень и продемонстрировал нарисованное на ней пятно.

– Две тысячи лет! – возгласил он торжественно.– Две тысячи лет этому слепку, но бог сохранил его для тебя.

Затем гадатель положил слепок на траву, настоящую печень – рядом, и Император убедился: пятна располагаются одинаково.

Это его проняло.

Он вытащил кошелек и протянул жрецу.

– Язык! – многозначительно произнес Император и поднял палец.

Гадатель подхватил мешок окровавленными руками и быстро закивал.

«Если бы и само несчастье можно было утаить, как дурное предзнаменование…– с тоской подумал Йорганкеш.– Какой, о Ашшур, в этом году печальный праздник».

Праздник стал еще более печальным, когда, возвратившись в Дивный город, Император узнал, что во время священного праздника богопротивные фетсы без боя заняли Гарвиш.

* * *

Начальник второй сотни из тысячи военачальника Шорга, куда Фаргал был определен десятником, протрезвился только на второе утро после окончания Игр. И настроение у него было самое что ни на есть отвратное.

– Ты,– сказал он, не глядя на Фаргала и морщась от головной боли.– Ты воевал?

Фаргал пожал плечами:

– Дрался.

Сотник поморщился. Башка прямо как котел с ершами.

– Из лука стрелять умеешь?

– Да.

– И то хлеб,– проворчал сотник.– Сколько на лапу дал, чтоб десятником поставили?

Фаргал промолчал.

– Значит, так,– сказал сотник.– Солдат наемных войск Императора Карнагрии должен иметь,– он начал загибать пальцы,– коня, броню с плечевыми ремнями, поножи, шлем. Так. Лук с запасом тетив и стрелы – тридцать штук в колчане. Так. Копье с ременной петлей посередине. Кинжал. При седле также иметь два железных стремени, кожаный мешок, аркан и мешок с трехдневным запасом провианта, это в походе. Так. Ты, значит, если десятник, то разрешается меч и доспехи на грудь и шею лошади. Но это купишь сам. Жалованье тебе положено четырнадцать золотых в месяц по случаю военного времени, так что купишь. Еще: десятая доля добычи отходит Императору, десятая – тысяцкому и такая же доля – мне.

– Обойдешься,– сказал Фаргал.

– Что? – Сотник даже удивился.

– О тебе в кодексе ничего не сказано,– усмехнулся Фаргал.

– Так ты, значит, грамотный? – пробормотал сотник.– Ну и хорошо. Пойдем пивка хлебнем, раз такое дело.

– Пойдем,– согласился Фаргал.

Сотник ему понравился. Если здесь такие сотники, то быть эгерини тысяцким, никак не меньше.

* * *

Гадальщик оказался прав вдвойне. За вестями с юга последовали вести с севера. Владыка Земли Нузи отказался платить военный налог. Он также отказался прислать солдат для войны с фетсами. По сообщению доверенного лица, Владыка также оскорбительно высказывался о Царе царей.

Йорганкеш поначалу отнесся к дерзости Владыки без должного внимания. Его куда больше занимало падение Гарвиша. Но Саконнин переубедил его.

– Это начало,– сказал Старший советник.– Если не приструнить Владыку Нузи, за ним последуют другие. Как-нибудь утром ты проснешься, мой государь, и обнаружишь, что твоей Карнагрии больше нет, и повелеваешь ты одним лишь Дивным городом. И то лишь до той поры, пока сюда не придут фетсы, эгерини или армия мятежников.

– Но у меня есть Алые! – возразил Йорганкеш.

– Алых тоже надо кормить,– резонно заметил Старший советник.

– И что мне делать? – растерянно спросил Император.– Я должен вести армию на юг. Может, послать Алых за головой мятежника?

– Не Алых,– поправил Саконнин.– Не следует сейчас настраивать народ против твоей гвардии. У тебя несколько тысяч наемников. Поставь над ними военачальника, которому можешь довериться, и пусть они подавят бунт в зародыше.

– Наемники? – Йорганкеш выпятил нижнюю губу.– Но они же грабители. После них даже мыши не прокормиться.

– Придется пойти на это, государь,– со вздохом сказал старший советник.

Саконнину действительно было жаль Землю Нузи, не говоря уже о том, что там находилось одно из его поместий. Впрочем, если предупредить того, кто поведет тысячи на север, собственность Старшего советника, скорее всего, удастся уберечь от разграбления.

* * *

Так вышло, что тысяча Шорга вместо юга отправилась на север. Никто из наемников не опечалился. Фетсов, конечно, презирали, но и побаивались. Их магия, их хитроумные боевые машины вызывали откровенный страх. Хороший боец может отбиться от полудюжины врагов, но попробуй справиться с глыбой, которая падает тебе на голову! Или с ядовитой жижей, которую фетсы готовят из человеческих испражнений…

Фаргал ехал впереди своего десятка и глотал пыль, поднятую предыдущей сотней. Как стремительно меняется жизнь. Только три ночи назад он спал, прикованный за ногу, в комнатушке Гладиаторского Двора, а сегодня уже – вольный человек и в тридцати милях от столицы Карнагрии.

Эгерини глядел по сторонам, пытаясь узнать хоть что-нибудь из окружающего ландшафта, ведь именно этим трактом его везли в столицу. Но не узнавал ничего. Впрочем, он и помнил немногое. Темное небо Мокрого месяца, дождь, холод, прутья клетки, по которым струится вода… Ладно, проехали!

Фаргал приосанился, оглянулся на своих. За эти два дня он заставил наемников уважать себя. Не так уж трудно, поскольку эти парни немногим отличались от его разбойников. Эгерини угадал лидера, вышиб ему пару зубов – и дело сладилось. А каковы они в бою, он скоро узнает.

На территорию Земли Нузи три тысячи наемников вступили через шесть дней. Их командующий, благородный Нодар Лишбаер, вопреки советам своих командиров решил отправить глашатаев к воротам столицы Земли Нузи Кашада. Таким образом, вместо расслабленного, уязвимого, как раскрытая устрица, города карательный отряд наткнулся на запертые ворота полностью готового к осаде Кашада. А когда, через день, потребовавшийся для изготовления лестниц, благородный Нодар объявил, что сегодня город будет взят штурмом, тысяцкие посмотрели на него как на полоумного. Без осадных машин, без башен, без тщательной подготовки взять город, в котором защитников едва ли не больше, чем нападающих?

– Иди и бери,– грубо сказал Шорг Белый.– Мы, так и быть, ночью оттащим твой труп. Если его раньше не «уберут» вороны и псы.

Благородный с четверть часа брызгал слюной и грозил всевозможными карами, но тщетно.

– Наши люди на стены не полезут,– поддержали Шорга остальные тысяцкие.

Лишбаер сменил гнев на хитрость.

– Возьмете город – он ваш на два дня,– посулил командующий.

– Мертвым добыча не нужна,– резонно возразил Шорг.

И два его соратника поддакнули. Ясное дело: если они возьмут город, он будет – их. С разрешения Лишбаера или без него. Кто его спросит, мокрицу? Однако штурмовать Кашад – бессмысленное дело.

– Осада,– сказал туго знавший дело Шорг.– Месяца через три…

Осада – это прекрасно. Земля вокруг богатая, золотишко капает по ставкам военного времени… А там, глядишь, и помощь пришлют.

Командующий Лишбаер переводил испуганные глаза с одного тысяцкого на другого и читал в них только одно: побольше денег, поменьше риска.

– Но Император приказал нам вернуться не позже чем через месяц! – воскликнул благородный Нодар.– Мы не можем…

– Верно,– благодушно кивнул Шорг.– Не можем. Разве что кто-нибудь нам откроет ворота изнутри.

Это была шутка, но командующий с жадностью ухватился за идею.

– Надо подкупить кого-нибудь из жителей!

– Подкупай,– согласился Шорг.– Только сначала войди в город.

– Переговоры,– сказал один из тысяцких.– Предложим им сдаться – и все дела.

Так и сделали.

Владыка сдаться отказался. Посоветовал командующему сдать свою задницу.

«Недостойный человек,– обиженно подумал Лишбаер.– А еще благородной крови!»

Неделю войско бездельничало и безобразничало в ближайших деревеньках. Тысяцкие, которым, как обычно, достались лучшая жратва, лучшее вино и лучшие девки, тоже чувствовали себя превосходно. Раз командующий у них такой умный, пусть он и думает.

За эту неделю Лишбаер похудел и спал с лица. Но зато придумал.

– Триста золотых тому, кто откроет ворота! – огласил он итог своих размышлений.

Желающих не нашлось.

Прошло еще три дня. Лишбаер повысил награду до пятисот, а Шорг, которому наскучило бездельничать, со своей стороны предложил удальцам, если таковые отыщутся, следующий чин и двухсотую долю общей добычи. Откровенно говоря, он не думал, что доброволец отыщется. Но ошибся.

14

Тень стены вытянулась на сотню с лишним шагов. Будто кто-то расстелил огромный лоскут черной ткани на посеребренной лунным светом траве. Фаргал шел по краю тьмы. За спиной у него висел меч, на груди, в специальном поясе – девять метательных ножей. И еще два закреплены на ногах. Ни кирасы, ни шлема, ни поножей. Лишняя тяжесть и лишняя возможность выдать себя случайным звуком. Фаргал шел босиком. Бесшумно. Разве что сова могла услышать звук его шагов. Теплая ночь обволакивала эгерини расслабляющим дыханием. Вокруг зудели москиты, но Фаргала они не трогали. Открытые участки его кожи покрывал слой смешанной с клеем и краской глины.

Гнилостный запах стоячей воды усилился. Ров совсем рядом. Фаргал взял правее. Зачем перебираться на ту сторону вплавь, когда есть более удобный путь.

В башнях над воротами горел огонь. Разумная предосторожность, но Фаргалу – на руку. Эгерини достал из кармана хрустальный флакон. Жидкость внутри слабо мерцала желтым светом. Эгерини знал: когда свечение в другом точно таком же флаконе примет голубой оттенок, из лагеря наемников выступит отряд в двести человек. Эгерини невольно оглянулся. В лагере осаждающих посверкивали редкие костры. Обычная картина. Пусть в крепости думают, что осаждающие спят.

Эгерини спрятал флакон и поглядел наверх. Черная полоса поднятого моста – прямо над ним.

Фаргал осторожно размотал веревку с тройным крюком на конце. Раскрутив, он метнул ее вверх – и через мгновение услышал глухой удар. Возможно, этот звук услышали и в крепости, поэтому Фаргал выждал некоторое время. Затем натянул трос, разбежался и прыгнул. Когда ноги эгерини оторвались от земли, наверху затрещало, но зацепившийся за мост крюк удержался. Фаргал перелетел через неширокий ров и оказался на противоположной стороне, прямо под поднятым мостом.

Водяная крыса, испуганная внезапно появившимся человеком, с писком плюхнулась в воду.

Выждав, Фаргал выбрался из-под моста, двигаясь очень медленно и плавно, миновал темную, заросшую кустарником полосу, затем стремительным броском преодолел освещенный участок под крепостной стеной. Это был опасный момент. Если часовому как раз в это мгновение придет в голову глянуть вниз…

Тень выступающей привратной башни укрыла эгерини. Наверху – тишина.

Как и рассчитывал Фаргал, за века, прошедшие со времени постройки крепости, стена ее слегка обветшала. Скрепляющий камни раствор местами осыпался. Дожди и ветер углубили щели. Для умелого человека стена уже не была неприступной.

Подъем не занял у эгерини много времени. Взобравшись почти до самого верха под прикрытием башенной тени, Фаргал взял влево и меньше чем через три сотни ударов спокойного сердца перекатился в проем между двумя зубцами. Тоже рискованный момент, но, по счастью, защитникам не пришло в голову выставить караульного рядом с башней. Эгерини бесшумно пробежал два десятка шагов, поднялся по короткой лесенке и толкнул дверь. Тысяча демонов! Заперто!

Фаргал посмотрел вверх. Щели бойниц, как и следовало ожидать, слишком узки. Внутрь не пролезть. Что делать? Попытаться открыть ворота, не обезвредив караулы на башнях? Его изрешетят стрелами раньше, чем он на ладонь сдвинет засов. Выхода не было, и эгерини решил действовать внаглую.

Кулак его трижды ударил в железную дверь.

– Кого там демон принес? – пробурчал изнутри недовольный голос.

– Открывай, сын ослицы! – рявкнул Фаргал начальническим голосом.– Дрыхнешь на посту, дерьмо шакалье? Живо открывай, мерзавец! Мне что, ночевать тут, пока твоя ленивая задница соизволит пошевелиться?

– Поспишь тут,– пробурчали изнутри.– С голодным-то брюхом.– Лязгнул засов.– Владыка небось жрет…– Дверь приоткрылась, и Фаргал увидел бородатую физиономию солдата.

И солдат, в свою очередь, увидел абсолютно черную физиономию эгерини.

– Ык,– сказал он.– Дык это..

Фаргал не дал ему закончить мысль. Кулак эгерини с деревянным стуком ударил солдата в лоб, и тот плюхнулся на задницу. Фаргал перепрыгнул через него, и через пару мгновений в башне не осталось никого, кто мог бы громко возмутиться вторжением.

Фаргал снова достал хрустальный сосуд и убедился: жидкость внутри поменяла свет на светло-салатный. Не так уж много у него остается времени.

Нацепив шлем и плащ одного из защитников крепости, эгерини покинул башню и по приставной лестнице спустился вниз. Со спины никто не признал бы в нем чужака. И сверху – тоже. Однако когда ноги Фаргала коснулись земли, он тут же нырнул в тень. Внутреннюю сторону ворот освещали два масляных фонаря. В караулке, прилепившемся в стене одноэтажном домике, тоже горел свет. А вот небольшая площадь перед воротами тонула во мраке. Это неплохо. Больше паники, когда армия Императора ворвется внутрь.

Если Фаргал сделает все как надо.

Эгерини перебежал открытое пространство перед воротами и вскарабкался по лестнице, ведущей во вторую башню.

На сей раз он не стал стучаться в дверь. Взобравшись на зубец стены, Фаргал оказался вровень с ближайшей бойницей.

Когда осаждающие, вместо того чтобы штурмовать крепость, развлекаются грабежом окрестных селений, осажденные теряют бдительность. Четверо караульных азартно метали кости, переругивались и передвигали по грязному столу столбики серебряных монет. Пятый солдат спал.

Эгерини взялся за край бойницы и вынул из перевязи метательный нож.

– Пок!

Один из солдат повалился грудью на стол.

Остальные тупо уставились на него.

– Пок!

Второй караульный с грохотом свалился с табурета.

– Пок!

Третий, успевший вскочить на ноги, рухнул на заплеванный пол.

Четвертый открыл рот, чтобы закричать… Но с ножом в горле кричать затруднительно.

Проснулся спящий. Недоуменно обозрел помещение. И видимо, решил, что все еще спит. Фаргал позаботился, чтобы бедняга так и не понял, что уже проснулся.

Эгерини мягко соскочил с зубца на помост, идущий вдоль внутренней стороны стены.

Жидкость во флаконе приобрела зеленый оттенок. Значит, двести бойцов выступили из лагеря и скрытно двигались к воротам осажденного города. Эгерини следовало торопиться.

Фаргал встал на лестницу…

– Эй, ты что там делаешь? – гаркнули снизу.

Проклятье! Обход!

– Спускаюсь! – крикнул в ответ эгерини.

– А то я не вижу! – рявкнули снизу.– Бирк, Дышло! Возьмите его на прицел.

«Так,– подумал Фаргал.– Самое меньшее – трое».

Босая нога Фаргала коснулась земли.

– Стоять, руки поднять, на затылок!– приказал властный голос.– Медленно повернуться.

Эгерини в точности выполнил команду и увидел шестерыхсолдат, двое из которых уже держали его на прицеле.

– Это еще что за чудище? – удивился начальник караула.

Лицо Фаргала, покрытое слоем глины, напоминало физиономию извлеченного из могилы мертвеца.

– Откуда ты взялся, черномазый? – спросил начальник караула. И, проявляя похвальную осторожность, скомандовал: – Бирк, прострели ему ляжку!

Вот это совершенно не входило в планы Фаргала.

Он отпрянул в сторону, услышал звук расплющившегося о камень наконечника. Прыгнул обратно, увернувшись от второй стрелы…

Начальник караула уже подносил к губам глиняный свисток, когда меч эгерини мелькнул сбоку и отрубил не только руку со свистком, но и голову.

У Фаргала всегда был хороший удар.

Перебросив меч в левую руку, эгерини походя полоснул по шее одного из лучников (кажется, это был Бирк), прыгнул вперед, одновременно метнув нож в глаз солдата, стоявшего дальше других. Пнув в пах ближайшего противника, Фаргал тут же приколол его мечом. Оставались двое. Причем один уже норовил поддеть эгерини на копье. Косым движением клинка Фаргал отрубил железко копья и, полоснув по груди противника, вспорол и кирасу, и грудную клетку. Последний стражник в этот время почти в упор выстрелил в спину Фаргала. Но промазал. Бывает. Развернувшийся эгерини не позволил ему исправить промах.

«Вроде все»,– подумал Фаргал.

И тут двери караулки распахнулись, и наружу вывалились по меньшей мере полтора десятка солдат.

Это уже серьезно.

Но не так серьезно, как выглядело со стороны. Солдаты, вместо того чтобы обстрелять эгерини издали и позаботиться о подмоге, скопом ринулись на него. Должно быть, один-единственный воин не показался им существенной угрозой. Фаргал бросился бежать, а десятка через три шагов резко развернулся и устремился обратно. Четверо самых быстроногих стражников пали от его меча, даже не успев принять боевую стойку. Но тут подоспели остальные – и началась потеха. Эгерини вертелся, как капля масла на раскаленной сковороде. Меч его пел, рассекая воздух, и песня эта каждый миг прерывалась влажным звуком разрубаемой плоти.

Лязг железа, топот, пыхтение стражников очень скоро сменились воплями и стонами. Полегли все.

Эгерини не стал добивать раненых. Некогда. Тем более он и так достаточно нашумел.

Фаргал бросился к воротам, глянул мимоходом в распахнутую дверь караулки (пусто!), подбежал к запирающему механизму и с невероятной быстротой закрутил ворот. Тяжеленный засов медленно выполз из пазов, затем пришла в движение правая створка ворот. Когда щель оказалась достаточной, чтобы Фаргал смог протиснуться, эгерини бросил рукоять и выскочил наружу.

– Охой! – закричал он.

– Мы здесь! – ответили из тьмы.

С воротом, опускающим мост, эгерини возиться не стал. Просто перерубил мечом оба каната и устремился обратно в крепость. Механизм пронзительно заскрипел, и мост тяжело рухнул поперек рва. Две сотни наемников хлынули к крепости. Эгерини, задыхаясь, вращал ворот. Щель между створками ворот медленно увеличивалась.

А из темноты города уже доносились топот ног и лязг ударяющих в мостовую подков. Двести наемников ворвались в город чуточку раньше, чем первая стрела ударила в ворота изнутри. Выстроившись в четыре шеренги, прикрывшись большими прямоугольными щитами, наемники Императора перекрыли подход к воротам. Ярость подоспевших защитников крепости шквалом обрушилась на них. Воздух загустел от стрел. Били с площади, сверху, с крепостных стен, справа и слева. Но стоявшие в задних шеренгах подняли щиты над головами, и собранный лучниками урожай был незначителен. Тут подоспела конница из главных казарм Кашада и с налету, без строя, ударила в ряды наемников. Ударила и отпрянула, отброшенная смертоносными шипами копий.

А мост уже сотрясался под ударами сотен копыт. Подошли основные силы. Шеренги расступились, и дикая конница Шорга хлынула в город. Устрашающий вой нападающих покрыл все остальные звуки.

К рассвету Кашад пал.

Конец третьей Части