Текст книги "Мир Ашшура. Дилогия"

Автор книги: Александр Мазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 58 страниц)

24

Множество тоннелей и ходов, сотворенных и естественных, пронизывали холмистую землю владений Райно и Реми внутри сорокамильной излучины Агры. В обильные влагой годы река, разливаясь, превращала весь юг Земель Райно и Реми в одно огромное озеро с многочисленными, заросшими сосняком островами. Но наводнение никогда не длилось дольше нескольких недель. Воды уходили вниз. По многочисленным подземным руслам они перетекали в озеро Реми, лежащее на восемьсот локтей ниже и двенадцатью милями севернее восточного изгиба Агры. Мало кто из людей знал о подземных путях вод… И уж совсем немногие знали еще об одном озере, подземном, куда стекала вода, прежде чем избыток ее перетекал через рожденную божественной силой щель в озеро Реми.

Немногие знали об этом. Но жрец, увенчанный Диадемой Власти, позволяющей погружаться в сны Мудрого бога и черпать из них силу, знал. И потому здесь, в глубинах Земли Реми, основал свою тайную крепость. Единственный оплот последователей Аша в Карнагрии.

Это была дерзость. Лишь сотня миль отделяла укрытие от гор Яго, и любой маг Мудрого терял здесь большую часть своей силы. Если у него не было короны Власти. Зато ни один жрец Яго не стал бы вынюхивать врага в такой близости от своих гор. А если бы и стал – все равно был бы обречен на неудачу. Слишком велик сгусток сил, сплетавшихся под этой землей. Ныне же, вмешательством жреца Аша, мощь этих сил еще более возросла. И впитывая эту мощь Древних богов, маг обрел способность не только провидеть будущее, направляя его по необходимым путям властью Мудрого бога, но и воссоздавать, вернее, временно наделять плотью сущности, изгнанные из этого мира и вынужденные скитаться в бессильном посмертии, питаясь отзвуками человеческих страстей.

Склонив лицо к сложенным ладоням, в которых плескался зеленоватый свет, жрец Аша творил.

Властью своей он перенесся за сотню с лишним миль. Там, в Венчальной Роще, следующей ночью прольется живая кровь, и из этой крови, из жизни, впитавшейся вместе с кровью в сухую почву, из жизни, вьющейся над покинутыми телами, в назначенный час вырастет и обретет вещественную оболочку нечто, принадлежащее прошлому. Прошлое прорастет в настоящее, чтобы изменить будущее. Будущее того, кому маг когда-то отдал все свои надежды. Будущее царя Фаргала. Великое будущее величайшего из героев, которому было предназначено править всеми Четырьмя Империями. Как тщательно плел маг его судьбу! Как много вложил он в свое создание! Плоть от плоти своей… Фаргала, рожденного побеждать. Всегда.

Маг солгал своему слуге, сказав, что в любое время может отнять жизнь государя Карнагрии. Там, в Великондаре, жрец не посмел бы тронуть и во€лос на голове царя. Ухом своего создания, оборотня, ухом, прижатым к стене царской опочивальни, жрец часами слушал дыхание Императора. Но сам Фаргал был для него недоступен. Однажды жрец Мудрого попытался… Он даже был готов объяснить своему творению его великое предназначение… Но Фаргал не внял его посланцам. Отравленный наговорами проклятых соктов, царь видел в слугах Мудрого бога смертельных врагов… И продолжал, в неведении, уничтожать то, что должен был защищать. Слепой, он был не способен прозреть. Более того, Фаргал даже не мог умереть по воле мага. Жрец Мудрого знал, что такая смерть Фаргала стала бы собственным концом. Слишком много себя вложил маг в свое порождение. Фаргал стал для слуги Аша подобен отказавшей повиноваться руке, соединенной с живым телом так крепко, что не отсечь. Умри рука – и все тело будет отравлено трупным ядом.

Но жрец Аша не зря внимал снам своего бога. Он умел ждать. Ждать в спокойной уверенности бессмертного: час придет. Нужно лишь заронить семя и ждать, когда сила корней разорвет камень. Семя проросло. И новый побег не просто сдвинет камень. Множество путей соединится в одном. То, что лучшая из Четырех Империй будет принадлежать жрецу Мудрого,– лишь малая часть замысла. Когда сила, вложенная в Фаргала, достанется той, что должна пробудиться, божественный круговорот будет завершен намного раньше назначенного срока. И сделает это он, жрец Мудрого. Время Спящего Аша сменится временем Аша Бодрствующего! И свершится сие, быть может, через каких-нибудь двадцать—тридцать дней.

Несколько десятков дней – и жрец узрит своего возлюбленного бога! Но страстное желание мага было обуздано и упрятано в самые глубины сердца. Предельная, ледяная сосредоточенность требовалась, чтобы связать последние узлы ловчей сети. И тогда – прощай, Император Фаргал, нареченный одним из тайных Имен Мудрого и отрекшийся от своего Имени! Прощай, Фаргал, неудавшийся завоеватель мира, безмятежно спящий в своей постели в ночь, когда решается твоя Судьба…

Жрец Мудрого бога знал многое… Пожалуй, никто из рожденных смертными в мире Четырех Империй не знал больше, чем он. И все-таки жрец Аша был не всеведущ. Так, не знал он о том, что Великая Диадема, питающая его силой, позволяющая провидеть пути смертных, не властна открыть ему пути богов. И в этом могучий маг был так же слеп, как любой из людей. Так же как любой из людей, он способен был узреть божестволишь по егожеланию. Хотя, нет, в этом жрец Мудрого был еще более слеп, чем обычный человек. Потому что не мог, но полагал, что может. Такова слепота мудрости: полагать, что тебе ведомо всё. Потому всевидящий маг не видел, с кем делил в эту ночь ложе Император Карнагрии. И еще многого не знал жрец Мудрого… Из того, что ведомо только богам.

25

Пришла та самая ночь.

Накануне Она была здесь, в опочивальне царя. Нынче утром Фаргал велел не менять простыней, хранивших запах Ее человеческоготела. Этот запах не выветрится долго, может, неделю. Она ведь оставалась богиней даже в человеческом облике. Поэтому аромат Ее любви будет еще долго витать в просторной спальне, и еще не единожды ноздри входящих сюда мужчин будут, расширяясь, жадно втягивать этот аромат…

Прошлой ночью Она была здесь. И то был знак, что нынешняя ночь – та самая.

Когда ночь достигла середины, Фаргал поднялся со своего просторного ложа.

Не прибегая к помощи слуг, царь оделся, натянул легкую кольчугу, выкованную мастерами Великондара три века тому назад, опоясался своиммечом, покрыл голову черным гребенчатым шлемом без знаков царской власти. Личина шлема закрыла его лицо до подбородка. Перебросив через руку черный шерстяной плащ, Фаргал тихо свистнул. Герой, его пес из породы боевых собак, проснувшийся одновременно с хозяином, но до этого лишь следивший за ним коричневыми выпуклыми глазами, вскочил и застучал хвостом.

Царь коснулся рукой львиной головы на стене, и панель отъехала в сторону, открывая зев тайного хода.

Сняв с держателя пропитанный маслом горящий факел, придерживая рукой длинные ножны, царь шагнул в темноту. Пес поспешил следом. Не успели они пройти и десятка шагов, как панель пришла в движение и встала на прежнее место. Царская опочивальня опустела.

Тайный ход вел на служебный двор. Оттуда было рукой подать до дворцовых конюшен.

Черный жеребец Фаргала негромко заржал, приветствуя хозяина.

Конюх-сторож, поспешивший на звук, был остановлен рычащим Героем. Царский пес, оскалив клыки, стоял посреди прохода. В холке он был человеку по грудь.

Сторож схватился за дубинку, но тут из стойла выглянул Фаргал. Шлем он снял, когда подходил к жеребцу, и конюх узнал царя.

Низко поклонившись, парень попятился.

Герой, расставив передние лапы, наклонив тяжелую башку, проводил его подозрительным взглядом.

Фаргал сам оседлал жеребца и вывел его из конюшни.

Луна зашла. Теперь только свет звезд боролся с темнотой. Лязгая подковами, черный конь с черным всадником единой огромной тенью пронеслись через город к западным воротам. Стража, узнав пса и коня государя, поспешила отворить, и царственный всадник выехал на большую дорогу. Здесь он ослабил поводья, и черный жеребец пошел галопом. Черный плащ Фаргала, раздуваемый ветром, реял над крупом коня. Серебряная восьмиконечная звезда на медальоне шлема тлела в звездном свете, как живой глаз дракона.

Через полторы мили Фаргал свернул с дороги на узкую тропу, уводящую вверх, к пологим холмам Боери. Жеребец сбавил, и пес вырвался вперед. Валкий скок Героя был не так красив и быстр, как бег лошади, но зато пес был способен неутомимо, без отдыха бежать многие часы, покрывая за ночь десятки миль. Но на сей раз путь был сравнительно недолог.

Тропа уходила все выше и выше, между виноградниками, между колючими кустами, чьи ягоды еще месяц назад расклевали птицы, выше, пока не исчезла в древней буковой Роще, называемой Венчальной.

Царь взял поводья, и жеребец пошел шагом. Спустя некоторое время конь остановился. Царь не препятствовал этому.

Сидя в седле, он ждал, молчаливый и неподвижный.

Герой прошелся кругом, вороша мордой старую листву, задрал ногу у ствола. Потом вернулся и лег неподалеку. Жеребец фыркнул на него, ударил копытом. Фаргал погладил его по шее, и вороной, успокоившись, снова застыл.

Прошло время.

Герой вскочил на ноги, зарычал.

– Царь! Эй, царь! – раздался снизу писклявый голос.

Фаргал повернул голову, взглянул.

Из-под вороха листвы выбралось нечто. Оно больше походило на божка, вырезанного из корня дерева каким-нибудь деревенским умельцем, чем на живое существо.

В горле Героя клокотало яростное рычание. Но он не смел напасть без команды хозяина.

Длинный меч Фаргала с шелестом выскользнул из ножен.

– Назовись! – повелительно произнес царь.

– Я посланец. Тот, кого ты ждешь,– пропищало существо.– Спрячь свой меч!

Листва под существом зашуршала, когда оно переступило узловатыми лапами.

– Ты ведь ждешь посланца, царь?

– Ну и что? – проворчал Фаргал.

Он ждал совсем другого посланца… Но тем не менее убрал меч в ножны.

– Ты ждал девушку…– проскрипело существо.– Пророчицу, да? Жаль, что я не девушка, царь. Хотя что-то от девушки во мне определенно есть… Так что если ты хочешь…

– Говори или убирайся! – сказал царь. Ему трудно было поверить, что этот– посланец Таймат. Но все сходилось…

Раздался странный звук: словно одна сухая ветка терлась о другую. Не сразу царь сообразил: существо смеется.

Существо хихикало довольно долго. Герой рявкнул, и странный смех оборвался.

Стряхнув с себя остатки листвы, оно заковыляло к Фаргалу. Ростом существо не уступало Герою. И чуть заметно светилось. Как болотная гнилушка.

Герой снова зарычал. Жеребец всхрапнул и попятился.

– На место, тварь! – рявкнул Фаргал, и меч снова оказался у него в руке.– Герой, молчать!

– Не бойся меня, царь! – проскрипело существо.– Я не причиню тебе вреда.

– Боюсь? – Фаргал презрительно расхохотался.– Я боюсь? Что же до «вреда», то сей меч рубит демонов так же легко, как человеков! Так гласят начертанные на нем письмена!

– Я прочел их,– сообщило существо.– И я тоже тебя не боюсь. Я создан, чтобы говорить с тобой.

Но на всякий случай остановилось шагах в семи.

– Послушай меня, царь! Давняя древняя сила разбужена на Земле Карнагрии. Ирзаи имя ее, Ирзаи. Владычица озера Кхорал, вы называете его – озеро Реми.

– Реми? Да, я знаю это озеро.– Царь нахмурился.– Оно неподалеку от Земли Рейно. Что дальше?

– Твой ум быстр, царь,– одобрительно проскрипело существо.– Ты верно связал одно с другим. Ирзаи проснулась и жаждет. И души смертных, все больше и больше, обращаются к ней. Потому душа слуги твоего, Ладара, больше не горит верностью тебе.

– А когда она ею горела? – возразил царь.

Но тут же спохватился:

– Я слушаю тебя, посланец!

– Власть Ирзаи – на полет стрелы Великого Ахи от озера Кхорал.

– Это сколько миль?

– Дважды восемнадцать, царь.

– Изрядный кусок! И ты полагаешь, она отберет у меня, государя Карнагрии, мои лучшие земли?

– Ирзаи сильна. И власть ее несравнима с властью человеческой. Ни один мужчина не устоит перед ней! Некогда тысячи тысяч повиновались Ирзаи с радостной готовностью. Уступи, царь! Так будет лучше!

– Так чей ты посланец? – грозно спросил Фаргал.– Уж не Ирзаи ли?

– Это слова не посланца,– скрипнуло существо.– Я просто по-дружески предупреждаю тебя, царь!

– Избавь меня Ашшур от друзей, дающих такие советы!

– Я повинуюсь силам, вернувшим меня в мир,– проскрипело существо.– Но не обязан любить их. Я говорю: Ирзаи, владычица Кхорала, всадница на Золотом Леопарде, сестра божественной Таймат. Она проснулась!

Пес, уловивший, что хозяин его гневается, снова зарычал.

– Тихо, Герой! – бросил Фаргал.

Существо торчало из земли, как сухой куст, обросший светящимся мхом.

– Я,– произнес царь,– собирался послать в Заралан сотню Алых и три сотни Черной пехоты. Под началом Шотара. Спасибо, что предупредил меня, посланец! Теперь я поеду сам. И возьму впятеро больше людей, раз сладкоголосый Ладар наконец показал свои зубы. Ирзаи же, если ты все-таки ее посланец, передай мой совет: сидеть в озере. Иначе мои лучники нашпигуют ее стрелами, как дикую свинью, а придворные маги поджарят, как жаркое из той же свиньи!

Раздался скрежещущий смех.

– Рад, что ты оценил мою шутку,– без тени веселья произнес Фаргал.

– О да! Оценил. Император Карнагрии не уступит и пяди своей земли, пока жив.

– Именно так! – заявил Фаргал.– Молчать, Герой! Чего же тебе еще надо, гнилой пенек?

– Не оскорбляй меня, царь! Ты ведь не знаешь, кто я там, под этой личиной. А я вежлив с тобой, царь!

– Ты прав,– согласился Фаргал.– А теперь – прощай!

– Нет, постой! Дослушай меня, царь! Иначе – пожалеешь. Благодарю тебя!

Рука Фаргала снова легла на рукоять меча.

– Говори! – процедил он.– И помни, что твоя жизнь сейчас тоньше шелковой нити.

– Много тоньше,– проскрипело существо.– Но не твой меч оборвет ее. Ирзаи, повелительница Кхорала, и Великолепная Таймат некогда были женами одного… бога. Женами и соперницами, царь. То было тысячи лет назад, до прихода вас, людей, и тех, кто был перед вами. И они разорвали его надвое. Разорвали пополам своего мужа! Тысячи лет назад, царь. Но ревность может пережить даже бога!

– Я слышал это предание,– проворчал Фаргал.– Что дальше?

– Ирзаи разбужена, царь! Сила ее – огромна. Но делай как решил, царь! Езжай и сразись…

– Рад, что ты меня поддержал,– произнес Фаргал с сарказмом.

У него чесались руки проверить на посланце свой меч.

– …но возьми с собой не двадцать, а пятьдесят сотен воинов! И еще ту тысячу наемников, которой командует Кайр-Косогубый!

– Шесть тысяч? – воскликнул Фаргал.– Целое войско!

Разумеется, он не собирался воевать с богиней Ирзаи. Он-то отлично знал, на что способна богиня. С богами должны воевать боги, а люди – с людьми. Ирзаи – это не его забота. А с приверженцами ее он как-нибудь управится. И все-таки шесть тысяч…

– Да! – подтвердил посланец.– Надеюсь, этого окажется достаточно, раз ты сам собираешься возглавить его. Моя госпожа поможет тебе!

– Это всё?

– Да.

Царь тронул коня:

– Прощай, посланец!

Некая сила словно гнала царя прочь.

– Эй! – воскликнуло существо.– Я провожу тебя до дороги. Здесь, в лесу…

Но Фаргал уже пустил жеребца вскачь и скрылся между вековыми деревьями Венчальной Рощи.

Однако, оглянувшись через некоторое время, царь увидел, как существо, проворное, будто огромный паук, поспешает следом. И лишь когда копыта вороного зазвенели на плитах большой дороги, существо пропало.

– Ничтожный! – прошипел маг.– Ты осмелился предупредить его!

– Ты не заклял меня быть преданным.

Существо, уже лишенное плоти, ответило презрением на презрение. Когда-то оно обладало не меньшей властью, но тысячи лет безвременья стерли все, кроме ненависти и презрения.

Пока взбешенный жрец Аша творил заклинание, вызванный им еще раз успел уязвить мага, прежде чем погрузиться в пучину небытия.

«Разве я – главная мишень твоей ненависти, отец наш?»

«Отец, отец…» – застучали молоты гнева в сознании мага.

– Сгинь! – воскликнул он, так и не успев очистить себя от бешенства. И тем сохранив еще одного врага.

«Не врага,– поправил он сам себя.– Разве то враг? Скоро я доберусь до истинных твоих врагов, Мудрый Аш!»

На следующее утро жрицы, пришедшие в Венчальную Рощу для приношения плодов, обнаружат неподалеку от жертвенного Бука два мертвых тела: юную девушку и мужчину-воина, чей меч оставался в ножнах,– тот меч, который из стали. Лица покойников будут черными и распухшими. Будто неосторожные любовники избрали ложем гнездо ядовитой змеи. По решению Старших пророчиц смерть их будет сокрыта от мира, дабы не позорить Обитель. Никто понимающий не осмотрит мертвые тела. И не сочтет, что следы укусов слишком велики для змеиных зубов.

Без помех Фаргал вернулся в Великондар. Через час он уже сбросил с себя пропылившиеся одежды, ополоснулся и лег в постель. Именно тогда Фаргал подумал, что не спросил, кто и зачем разбудил владычицу Кхорала Ирзаи.

Царь надеялся, что во сне к нему придет его богиняи поведает о том, что он не узнал наяву. Но снились ему лишь бесконечные отряды марширующих солдат. Тысячи и тысячи воинов, растянувшиеся в пыльном облаке, поднятом множеством сандалий. Он, Фаргал, ехал верхом вдоль бесчисленного войска, мимо знамен и штандартов, мимо колышущегося леса копий. Ехал под ритмичный звон металла и мерный гул шагающих ног. А впереди и позади, от горизонта до горизонта, тянулась серая выпуклая равнина неведомой царю земли. И войско ползло по ней, как блестящая чешуйчатая змея. Тоже – от горизонта до горизонта.

В эту же ночь Кэр, сын вождя Хардаларула, ехал рядом с тысяцким, глядя прямо перед собой. В серебряном сиянии полной луны Великондар, безлюдный, молчаливый, казался покинутой обителью богов. Огромные колонны, украшенные фигурами фасады зданий-дворцов, широкие лестницы, по ступеням которых лошади спускались, очень осторожно, аккуратно ставя ноги на шероховатый камень. Просторные улицы, чей покой нарушало цоканье копыт. Дворцы и храмы, храмы и дворцы, Древность и Вечность.

Но сын вождя взирал на погруженный во тьму город без благоговения. Что эти дворцы рядом с холодными синими пиками его родных гор? То же, что сами карнагрийцы – рядом с воинами клана Мечей. Как крыши, что выкрашены золотой краской поверх прогнивших стропил. Как тысячи законов и законников – чтобы скрыть отсутствие Закона в людях.

«Только женщины и хороши здесь,– думал Кэр.– Но женщины – не мужчины. У них другая твердость!»

– О чем ты думаешь, Змея? – спросил Кайр.

– Не называй меня так! – холодно сказал сын вождя.– Ты знаешь мое имя.

– Но Змея – сильное прозвище для воина клана! – возразил Кайр, которого высокомерное поведение сына вождя нисколько не сердило: только прирожденный воин и повелитель указывает тому, кто совсем недавно выкупил его из рабства.

«Сын мало похож на отца лицом! – подумал тысяцкий.– Но духом – истинный Хардаларул!»

– Да,– согласился Кэр.– И прозвище мне подходит. Но ты – из моего клана!

– Понимаю,– согласился Кайр.

Они говорили на диалекте горцев Самери, весьма отдаленно похожем на карнагрийский. Но разговор их был понятен и трем наемникам, сопровождавшим Кайра, хотя только один из них был горцем – из клана Горы Ветров. И все трое не сомневались: не пройдет и года, как юный воин станет десятником. Если останется жив.

Они ошиблись. Кайр-Косогубый определил для своего родича особое место: рядом с собой.

Это тешило тщеславие Кайра (сын вождя клана будет выполнять поручения воина-следопыта – таков был племенной ранг Кайра), и, что важнее, у тысяцкого появлялась возможность наставить юношу в боевом искусстве. Взяв Кэра на службу, тысяцкий отлично понимал: за плечами юноши – племенная выучка и два месяца на Гладиаторском Дворе. И всё. Как боец он хорош, но воину полагается не только скакать на лошади и колоть копьем. Те времена давно минули. Воин должен уметь держаться в пешем и конном строю, мгновенно различать и исполнять сигналы, атаковать и защищаться на любой местности, разбираться в самой местности и во множестве батальных приемов. Если воин хочет когда-нибудь стать командиром. Алые Карнагрии многому научили варваров, век за веком отбрасывая беспорядочные тысячи грабителей от границ Империи.

Единственное, чему не научились у них наемники,– это безрассудному повиновению и упорству. Но, в конце концов, они были именно наемниками. Вместо повиновения и упорства им служила необузданная отвага и жажда добычи.

Пятнадцать лет прожил в Карнагрии горец из Самери Кайр-следопыт. А до этого шесть лет сражался на равнинах: сначала – за Императора Самери, потом, после года, проведенного в трущобах Вертална,– за повелителя Эгерина. Но только оказавшись под началом Фаргала, тогда еще не Императора, а всего лишь сотника, Кайр понял, что нашел свое место на Земле Ашшура.

В тот год, последний перед своим стремительным возвышением, Фаргал приехал в Эгерин начальником отряда, сопровождавшего посла Императора Йорганкеша. Там он встретил Кайра – и увез с собой. Законы наемников просты: в мирное время можешь уйти когда вздумается. Но не рассчитывай, что получишь остаток жалованья. Кайр плюнул на несколько серебряных монет, причитавшихся ему от отца Хар-Азгаура, и уплыл вместе с Фаргалом, очарованный исходящей от сотника силой. И не пожалел.

Спустя год Кайр сам стал сотником. И учился у Фаргала искусству военачальника. Он преуспел. И теперь собирался поделиться всем, что умеет. Но не было сына у тысяцкого Кайра. Поэтому в ответ на его молитву Аш (истинный горец никогда не отступает от веры предков) подарил воину Кэра. Когда дни Кайра иссякнут, воин клана Мечей Кэр, сын Хардаларула, станет продолжением тысяцкого на этой земле.

Черный всадник, увидев едущих навстречу воинов, отступил в тень арки и погладил шею своего коня: стой спокойно!

Пятеро воинов не спеша проехали мимо. Ни один из них, даже самерийские горцы, не заметили ни всадника, ни огромного пса, присевшего сбоку. Так две стрелы, посланные лучниками друг в друга, расходятся в воздухе, неся каждая свою судьбу.

Это было за час до того, как царь, вернувшись во дворец, увидел свой непонятный сон.

Сон Фаргал запомнил, а встретившихся всадников – нет. Память человека не всегда выделяет главное.