Текст книги "Южно-Африканская деспотия (СИ)"

Автор книги: Александр Барышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Интересно, – подумал Бобров. – А у нас в комнатах тоже так будет?

И потихоньку поделился увиденным с Златкой. Апи несла тяжелую сумку и все ее внимание было приковано к ней – чтобы не задеть за что-нибудь и не уронить.

Наконец управляющий привел их к нужным дверям и распахнул их. Боброву показалось, что где-то далеко прозвучали фанфары. Апи с облегчением бросила сумку у порога и умчалась обследовать помещения. Златка последовала за ней, но гораздо медленнее и, с интересом осматриваясь. Бобров кивком поблагодарил управляющего, который, расплывшись в улыбке, коротко поклонился и закрыл за собой двери.

Бобров огляделся. Комната, куда они вошли имела площадь метров в пятьдесят и почти квадратную форму. Сводчатый потолок подпирался стоящей по центру колонной. Колонна хоть и была квадратной, в соответствии с общей тенденцией имела сглаженные углы. Бобров не любил обширных жилых помещений, справедливо считая, что домашним уютом там и не пахнет. Однако, гостиная хоть и была большой, неуютной все-таки не выглядела. Наверно потому, что стены были затянуты не слишком строгими обоями, пространство было разгорожено на три зоны стеллажами, ну и мебель настраивала на совершенно не деловой лад.

Вернувшаяся Апи доложила, что кроме гостиной имеются еще детская, спальня, кабинет, будуар (при этом она почему-то хихикнула), а также ванная комната и туалет. Наличествовала даже небольшая кухонька, оборудованная, тем не менее, по-серьезному: с электроплитой, холодильником, шкафчиками с посудой и даже с запасом продуктов. И Златка там уже что-то режет. На этом Апи доклад окончила и упорхнула помогать Златке.

Поздний ужин был легким, а потом жены по обоюдной договоренности решили, что Боброву надо отдохнуть, потому что утром он должен быть выспавшимся и свежим. Поэтому его поползновения были решительно пресечены. И то потому, что женщин было двое. Одна бы нипочем не устояла (как признались они потом друг другу).

А вот утром, даже не позавтракав, вся Бобровская орава, включая малолетнего дитя, отправилась знакомиться с местом обитания.

Коридор, куда они вышли, на всем протяжении был пустынен. Правда, там того протяжения было не более двадцати метров. А потом он поворачивал и что там делалось за этими якобы углами видно не было вовсе. Бобровым моментально овладел зуд исследователя. Апи он овладел, похоже, раньше, потому что она первая заглянула за угол, радостно вскрикнула и исчезла.

Правда, встревоженный Бобров не успел даже дойти до поворота, как Апи вернулась, таща за руку улыбающегося до ушей Смелкова.

– Доброе утро, шеф, – сказал он. – Как спалось на новом месте?

– Ты это к чему? – подозрительно спросил Бобров.

– Я не из зависти, – отмазался Юрка. – Я вообще.

– А-а. Ну тогда реабилитирован. Веди, показывай, что тут. Ты ведь, как я понял, самый главный здесь знаток.

– Ну и покруче знатоки найдутся, – скромно ответствовал Смелков. – Возьми вон Петроса. Он за неделю не только замок, но и весь остров облазил.

– Ладно, не скромничай. Ты, небось, знаешь нюансы те, что Петросу и невдомек. Так что, валяй, Вергилий.

– Яволь, – щелкнул тапочками Юрка.

Девчонки сразу взяли его с двух сторон под руки, Бобров взгромоздил сына на плечи и вся процессия шеренгой (благо, ширина коридора позволяла) отправилась на экскурсию. Юрка разливался соловьем, и подача материала в его изложении выглядела завлекательно и неожиданно.

– Как вам всем известно, – начал Юрка и замолк, ожидая реакции.

Но не дождался, хмыкнул и продолжил:

– Самое простое было найти подходящий остров. Тем более, что граничные условия тобой были заданы.

– Когда это я задал граничные условия? – недоуменно спросил Бобров. – И какие?

– Ну не ты сам, а Златка, – не растерялся Юрка. – Но я-то думал, она тебя просто озвучила.

Бобров посмотрел на Златку, а та приняла независимый вид.

– Ладно, – сказал он, покрутив головой, – продолжай.

– Хорошо, – покладисто сказал Юрка. – Продолжаю. Так вот, граничным условием выступало Эгейское море. То, что на карте появится Турция, Златка знать не могла и полагала все острова в море греческими. Из этого я и исходил. А у греков этих островов видимо-невидимо. И их спокойно можно купить. Ну я посмотрел выставленные на продажу и выбрал этот. Нам на нем сельским хозяйством не заниматься, как, впрочем, и животноводством, и туристический бизнес не развивать.

Бобров одобрительно кивнул. Девчонки слушали внимательно. И даже Дионис-Денис сказал:

– Гы-ы.

– Фотографии я посылал. А сейчас мы поднимемся на башню, и вы все увидите в натуре и собственными газами.

– А что, тут еще и башня есть? – округлив глаза, спросила Апи.

– Милая, – проникновенно произнес Юрка. – Это же замок. А в замке всегда есть башня. Ну хотя бы тот же донжон.

– А что такое донжон? – тут же спросила Апи.

– Идем, – сказал Бобров. – А то Апи у нас девочка любопытная. Она до вечера может вопросы задавать.

На верхней площадке башни, куда они поднялись по четырем маршам обычной лестницы, а никакой не винтовой, как надеялся Бобров, было просторно хоть танцуй. Возле одного из бортиков была закреплена армейская стереотруба, возле которой отирался человек в одеяниях защитного цвета. Он сразу уставился на Златку и Апи и Бобров не стал бы его за это винить, но Юрка сказал:

– Ты не на тех таращишься, боец. Лучше бы за морем следил.

Человек понуро кивнул и приник к окулярам.

– Ой, а можно мне глянуть? – Апи просительно посмотрела на Юрку и Боброва.

– Глянь, – небрежно ответил Смелков и повернулся к Боброву.

И пока девчонки по очереди, радостно повизгивая, смотрели в стереотрубу, а воспрянувший духом боец объяснял и показывал тонкости владения инструментом, Юрка водил Боброва по периметру площадки, демонстрируя ему остров с высоты птичьего полета.

Остров представлял собой здоровенную фасолину, один конец которой был широким, а другой раза в два уже. Такая вот дефективная фасолина. Почти везде остров круто обрывался в море, исключение составляла впадина на фасолине – небольшая уютная бухточка с пляжиком. В бухточке располагался пирс, к которому была пришвартована яхта, и длинное одноэтажное строение.

– Эллинг, – пояснил Юрка. – Там у нас катер и моторная лодка. Не будешь же на соседний остров или в Афины яхту гонять.

На острове имелись целых две горы.

– Вот эта была около двухсот метров, – Юрка топнул по площадке. – А та, – он ткнул пальцем. – Сто пятьдесят два. Обе срезали. Здесь ты видишь замок и сквер. А там, – Юрка опять ткнул пальцем, – вертолетная площадка.

– Что, и вертолет есть? – осторожно поинтересовался Бобров.

– Есть. Как не быть. Несерьезный, конечно, но двух пассажиров берет. Теперь о коммуникациях. От пристани и вертолетки проложены дороги. Узенькие, конечно, но у нас здесь и транспорта почти нет. А тому, что есть, вполне достаточно. Для любителей передвигаться пешком есть несколько троп. Помимо них можно тоже передвигаться, но это уже будет экстрим. Электроснабжение с соседнего острова. Ну и аварийка предусмотрена. Как же без этого. Телевидение и интернет спутниковые. Вон на крыше тарелка. Вот вроде все по острову. Да, совсем забыл. Зеленые насаждения в основном искусственные. Но все подобрано сообразно почве и климату. Теперь все.

– В копеечку небось влетело, – насупился Бобров.

Юрка бесшабашно махнул рукой.

– Однова живем.

Пристойно помолчали. Тем временем подошли насмотревшиеся девчонки. Юрка встрепенулся.

– Итак, замок. Прототипом его послужил знаменитый замок Мирамаре, расположенный в районе Триеста. Его построил для своей жены Шарлотты Бельгийской будущий император Мексики, а пока эрцгерцог Австрийский Максимилиан. Но сие строение счастья им не принесло. Мексиканцы грохнули Максимилиана, а Шарлотта съехала с катушек. Правда, прожила она в этом состоянии долго, целых восемьдесят шесть лет. Я специально узнавал. Вот. История печальная, но замок красивый. Для постройки я пригласил молодого архитектора-австрийца. Прототип, кстати, тоже австриец строил. Так вот, стиль – неоготику архитектор в целом сохранил. Мы только убрали псевдомашикули на углах, прорезали на третьем этаже нормальные окна, а не бойницы как на прототипе. Ну и крышу сделали скатную, чтобы не выпендриваться. Архитектор, конечно, возражал, но клиент, как вы знаете, всегда прав. Ну а планировка уже чисто его заслуга. Я здесь только настоял, чтобы не было коридорной системы как в гостиницах. Ну а теперь, идемте вниз. Лекцию лучше сопровождать показом – так лучше запоминается.

Перед спуском с башни внезапно закапризничал Дионис-Денис.

– К маме Злате хочу, – заныл он.

– Куда тебе к маме, – стал увещевать его Бобров. – Ты вон какой вымахал. Она тебя далеко не утащит.

– Тогда ножками, – не сдавалось чадо.

Пришлось Боброву спускать мальца на пол и передавать женам. У них пацан как-то сразу перестал капризничать, а когда они взяли его за руки и слегка приподняли над полом, чтобы он мог поспевать за быстро идущими взрослыми, чадо даже засмеялось.

– Ну, третий этаж вы уже частично видели, – начал Юрка, когда они вышли из дверей башни на уровень своего этажа. – Тут ваши комнаты, мои, Сереги, Вована, Петровича и еще на всякий случай. Вниз с третьего этажа ведут три лестницы и еще одна отдельная в башне. У нас тут как бы три строения, объединенные в один ансамбль, и у каждого своя лестница. Ну, чтобы далеко не бегать. Идемте дальше.

– А лестницы роскошные, – сказал Бобров. – Я как-то ночью не обратил внимание.

– Да уж, не деревянные, – самодовольно ответил Юрка. – Теперь смотрите. Вот это у нас второй этаж. Он является, так сказать, основным жилым. Здесь живут все остальные и здесь помещения не персонифицированы. Ну, то есть не закреплены, как у нас на третьем, за конкретным индивидуумом. К примеру, Никитосс его оравой занимает пять комнат, из которых три спальни. А если он приедет один, как Андрей, то и будет довольствоваться какой – двумя. А вот ты хоть один приедь, хоть вдесятером (девчонки насторожились) – твоя квартира остается неизменной.

– Чего это вдесятером? – насупилась Апи.

– Это я для примера, – успокоил ее Юрка. – Идем дальше.

– А где народ? – поинтересовался Бобров.

– А народ… – Юрка глянул на часы и поднял палец.

И тут же грянул гулкий звенящий удар.

Это гонг на завтрак. А столовая на первом этаже. Вот тебе и ответ на вопрос.

Столовая очень походила на расширенный триклиний только без обеденных лож. Середину помещения занимали составленные «покоем» столы. Столы были неширокими и вкушающие пищу располагались только снаружи, а изнутри к столам свободно подходили подавальщицы со своими тележками, уставленными блюдами. Подавальщиц было четверо, все молодые женщины от двадцати пяти до тридцати лет в строгой сине-белой униформе. Фривольность в одежде не допускалась, чтобы у жующих постояльцев не пропал аппетит. Можно было, конечно, набрать подавальщиц пострашнее, но на это эстет Смелков пойти не смог.

Поперечный стол пока был пуст. Он предназначался для отцов-основателей (ну и матерей тоже). Под приветственные крики Бобров проследовал к своему месту во главе. Жены скромно шли сзади. И тут в другую дверь вошел Серега, сопровождаемый Дригисой, державшей на руках дочку. Возникла легкая неразбериха, пока Смелков, взявший на себя функции распорядителя, не навел порядок. Его почему-то слушались беспрекословно все, даже Бобров. Только Апи из гипертрофированного вольнолюбия или, что скорее, по привычке попыталась возразить. Но Бобров посмотрел на нее укоризненно, и девушка сделала вид, что она слегка ошиблась. Впрочем, все понявший Юрка постарался не обратить на это внимание.

Но вот все расселись и успокоились. Юрка дал знак дворецкому, тот крикнул что-то по-гречески (кстати, совершенно непонятно для урожденных древних греков) и из распахнувшихся дверей кухни, которая оказалась здесь же по соседству, двинулась процессия подавальщиц, кативших перед собой тележки, заставленные кастрюльками, судками и кувшинами.

Завтрак проходил совсем не так, как в усадьбе. Новая обстановка, новые лица – все это накладывало свой отпечаток на поведение людей за столом. В столовой царило непривычное молчание, прерываемое только стуком вилок да шорохом шагов подавальщиц.

– Зря ты, Юрка, утреннее вино отменил, – сказал Бобров, наливая себе сок из кувшина. – Смотри, тишина как в склепе. Боюсь, что тебя не поймут, а Евстафий, за неимением меча, проткнет тебя вилкой.

– Шеф прав, – подтвердил Серега, энергично жуя. – Надо дать народу право выбора. Эту… как ее… альтернативу.

Сидевшие рядом и расслышавшие Серегины слова одобрительно загудели.

– Эх вы, – сказал Смелков с досадой. – Я же хотел вам привить цивилизованность. Вы же сейчас в Европе. Почти в двадцать первом веке. А у нас не принято вино с утра. Кофе, чай, сок, в конце концов, – он свирепо посмотрел на Боброва и тот чуть не поперхнулся.

– Да какое там вино, – выразил общее мнение Серега. – Там одна вода.

Народ еще допивал сок – кто, причмокивая, кто с отвращением. Смелков обещал вернуть винную порцию с обеда. А пока он привстал за столом и сказал громко:

– После завтрака не разбегаться. Буду составлять команду для поездки вАфины.

– А деньги? – недоуменно спросила Петровна.

– Деньги у меня на карточке, – ответил Смелков. Вы берете – я расплачиваюсь. Не стесняйтесь. Денег у меня много.

Дальше уже шел сидячий митинг, потому что говорили все одновременно. В основном, конечно, женщины. Но, к примеру, Никитос тоже не отставал. А Юрка слушал, хмыкал и спокойно допивал свой сок.

– Значиттак, – сказал он и все разом затихли. – Катер у нас десятиместный. Два места у команды. Одно место у меня. Меня со счетов не списать, потому что у меня деньги, – Юрка приосанился.

– Хорошо устроился, – прошипела Апи.

Юрка посмотрел на нее игриво и Апи кровожадно ему улыбнулась.

– Так вот, – продолжил Смелков. – Нас тут двадцать два человека, не считая мелких детей, которым те Афины до светильника. Значит, три партии по семь и один в остатке.

– Меня вычеркивай, – сказал Бобров. – Мне все девчонки купят.

– Ага, значит ровно. Итак, первая очередь, – Юрка сделал драматическую паузу. – Первая очередь..

– Да давай, уже! – громко сказала Златка.

Юрка посмотрел на нее укоризненно.

– Ладно, по многочисленным просьбам, – он опять посмотрел на Златку, – ускоряем процедуру. Ника, – он помедлил, – и Евстафий, – он повернулся к Боброву и тихо сказал: – А вдруг и вправду вилкой.

Бобров хрюкнул. Развеселившийся Юрка опять повернулся к залу.

– Следующие, Элина с дочками.

Раскрепощенные девчонки радостно завопили.

– Будете орать, – строго сказал Юрка. – Запру в подвале. С мышами. А ты, Никитос, получишь выговор с занесением за ненадлежащее воспитание молодого поколения.

Девчонки испуганно затихли, а Никитос стал лихорадочно соображать, чем грозит ему выговор с занесением.

– Ну и последние на сегодня это Ефимия с Петровичем. Не надо слез. Петрович – традиционно старший. Я бы может Евстафия назначил, да боюсь, что он будет водить всех строем, а тетки у нас сильно не амазонки, к дисциплине не приучены. Да и афиняне могут неправильно понять. Так что, всем разойтись, а вышеупомянутым лицам почистить сандалии и приготовиться. Сбор через полчаса на пристани. И учтите, увижу кого в хитоне – оставлю без вина в обед. Ну, или в ужин.

– А мы? – спросила разочарованная Петровна.

– А вы завтра, – сказал Смел ков. – Тут до Афин катером два часа ходу. Да обратно столько же. Так что, считай, день и уйдет. В общем, обедайте без нас.

После обеда Бобров собрался исследовать остров. Попутчик, которому он мог приказать, находился в Афинах, Никитос погрузился в сложные вычисления, собрав в кучу все свои знания по высшей арифметике, супруги Комаровы и Нина с дочерью (весьма, надо сказать, заносчивой девицей) отправились на пляж, дядя Вася сказал, что отдых – это отдых и погрузился в послеобеденный сон, а знатока острова Петроса вообще не смогли найти. Бедная Апи разрывалась между желанием идти с Бобровым и долгом остаться вместе с Златкой, потому что Златка идти отказалась категорически, сказав, что по местным тропам только Бобров и пройдет, причем без пацана на плечах, потому что сына она ему не доверит. Бобров, понятное дело, возмутился, мол, как так-то, а Златка сказала, что ежели он, паче чаяния, где и навернется, то в первую очередь будет спасать сына, а сам при этом непременно расшибется.

– И не надо спорить, – добавила она безапелляционно.

А потом сказала:

– Вон пусть с тобой Апи идет. Ей пока можно. Нельзя же тебя совсем без присмотра отпускать.

Апи тут же сбросила халатик и продемонстрировала всем свой едва выпуклый животик. Апи своей беременностью очень гордилась и то, что ей оставалось еще шесть месяцев ее жутко напрягало. Будь ее воля, она бы уже через неделю родила. Но так как ее коллизия благополучно разрешилась, а Златкин авторитет был вне всякого сомнения, Апи моментально собралась и предстала перед Бобровым. Тот с сомнением оглядел ее легкий наряд, особое внимание уделив ногам, обутым в несерьезные сандалики, и тяжело вздохнул. Детального обследования острова с такой Апи не получалось. Поэтому Бобров решил просто пройтись по окрестностям, а уж потом, когда девчонки накупят всего необходимого, заняться более детальным обследованием, имея в виду что времени у них еще много.

Они с Апи бродили целый час и добрались до вертолетной площадки. Но самого вертолета не увидали, потому что он был заперт в ангаре, а открывать его охранник отказался, потому что Боброва не знал.

– Так я тут получается никто? – Бобров не заметил, что сказал это вслух.

Апи, услышав это, ужасно возмутилась и громко посетовала, что у нее нет оружия, чтобы убить этого наглого стражника. Тот услышал, рассмеялся и Бобров едва удержал рассвирепевшую девчонку. Когда шли обратно, Бобров подумал, что пацана надо срочно убирать из охраны, потому что за Апи уследить трудно, а охранник просто не подозревает на что способна эта красивая девчонка.

А девчонка на подъеме к замку все-таки разбила палец на ноге о подвернувшийся не вовремя камень.

– Я дойду, – упрямо сказала Апи и попыталась сделать шаг, но тут же ойкнула, поджав больную ногу, ухватилась за ствол дерева и виновато посмотрела на Боброва.

Тот вздохнул, осмотрелся и подвел прыгающую на одной ноге Апи к торчащему невысокому валуну. С его помощью она взгромоздилась на него. Бобров, присев, прислонился спиной к камню.

– Садись, – сказал он, для наглядности хлопая себя по загривку.

– Не сяду, – нерешительно отозвалась Апи.

– А по попе? Садись, говорю!

Перед замком Бобров остановился, отдышался и осторожно присел на ступеньку ведущей к дверям лестницы.

– Слезай.

Апи молча сползла и укрепилась на одной ноге.

– Сможешь? – Бобров с сомнением показал на лестницу, ведущую на третий этаж.

– Смогу, – решительно ответила девушка и добавила просительно. – Если поможешь.

Уже на последнем пролете их догнал вернувшийся из Афин Смелков. Он, ни о чем не спрашивая, подхватил Апи с другой стороны. Доведя их до двери в апартаменты, он сказал:

– Шеф, после ужина перетрещать бы.

После ужина собрались в Бобровском кабинете втроем, задействовав и Серегу. Четвертый – Вован был уже в самолете по пути на родину. Дамы же сказали, что им пока неинтересно и собрали свои посиделки в будуаре. Юрка выставил литр коньяка и после первой же рюмки взял быка за рога:

– Скажите мне, господа, честно и откровенно, на кой хрен нам, вернее, вам этот остров и этот замок? Мне, понятно – хорошее вложение денег. Новам-то…

– Нет, а что, – сказал Серега. – Я так понимаю, отдых, цивилизация…

– Как будто там у вас всего этого нет, – саркастически заметил Юрка.

– Есть конечно, – Серега словно и не заметил сарказма. – Но там, понимаешь, какое дело, там мы не можем просто отдыхать, там всегда какая-нибудь работа да найдется, которую, если ты сам не сделаешь, никто за тебя делать не будет. Мы там все еще в процессе становления. Уж тебе ли не знать, – Серега на минуту задумался. – Хотя вроде все уже работает, – он посмотрел на Боброва, ожидая подтверждения своих слов.

– Работает, – утвердительно кивнул Бобров. – Но ты верно сказал, что просто так жить как-то не получается. Хотя, если бы мы довольствовались имеемым, нас бы никто не осудил. Не все же Александры Македонские, не всем хочется достигнуть пределов Ойкумены, даже таким извращенным способом, убивая направо и налево. Да, и для этого, как минимум, надо быть царем.

Смелков хохотнул.

– Да, с царствованием у вас как-то не задалось. А вот помните, вы еще заочно вызывали на соцсоревнование товарища Македонского по поводу строительства империи. Я, конечно, понимаю, что все это спьяну, но вот интересно, как далеко вы продвинулись.

– Ну ты же сам все знаешь, – сказал Серега, с интересом разглядывая этикетку на бутылке.

– Я знаю приблизительно, – уклончиво ответил Юрка. – А у вас там, на месте полная картина. Вот и изложите мне коротенько.

– И что, тебе сразу станет понятно, зачем нам остров? – поинтересовался Бобров.

– Нет, – ответил Юрка. – Понятно мне станет, когда мы добьем бутылку. Трезвому мне вас не понять.

– Пусть вон шеф излагает, – сказал Серега, цепляя из мисочки маслины. Я после коньяка косноязычен. Незадача, да? А вот шеф, наоборот. Хе-хе.

– И изложу, – уверенно сказал Бобров. – В отличие от Александра Филипповича, который сделал свою империю сухопутной, отрезав ее от метрополии Эгейским морем, у нас получается империя морская. И в этом мы похожи на викторианскую Англию. У нас метрополию с колониями связывают морские пути. Правда, по меркам древнего мира, наши коммуникации сильно растянуты, но тут мы с товарищем Македонским находимся примерно в равных условиях, потому что наши корабли идут до самой южной точки нашей империи несколько меньшее время, чем караван будет тащиться, скажем, от Персеполя до восточного берега Эгейского моря. А если взять вообще Бактру, то я даже не берусь считать. Тем более, наши корабли берут груза гораздо больше чем два десятка верблюдов. Конечно, ежели считать первые несколько лет, то тут мы по очкам однозначно проигрывали, потому что Персия накопила огромные богатства и все это досталось победителям. Зато теперь идем практически голова в голову – Филиппычу уже по большому счету некого грабить, тем более, что на Гидаспе ему наваляют и в Индию он не попадет. То есть, насчет алмазов пламенных в пещерах каменных это, скорее, к нам, а не к нему. Мы же, практически, не прикладая рук, поимели в центральной Африке огромную территорию. И все благодаря нашим черномазым друзьям. Всего-то надо было привезти намного острого железа и подучить персонал. Они там и без нас управились, и мы теперь за символические стеклянные бусы и зеркала, типа, традиционный товар в торговле белых господ с аборигенами, имеем и красное дерево во всех видах, и золото, и алмазы, и слоновую кость. В общем, самый ходовой товар древнего мира. Мы перебили цены и финикийцам, и индусам, устроили что-то вроде бирж в Сиракузах и на Крите. Нас сдерживает только недостаток народонаселения, хотя условия в южной Африке прекрасные. Особенно в приморских городах.

– Так вы только сырье гоните? – уточнил Юрка.

– Почему только сырье? – обиделся Серега. – У нас отличные пиломатериалы, за которыми очередь, у нас прекрасное оружие, за нашей ювелиркой не только дамы давятся, но и мужики не прочь, и их, пожалуй, даже больше. Судостроение вообще отдельная статья. К нам за год записываются. Причем, военные триеры мы принципиально не строим, а вот купцы визжат и плачут от восторга. Ну, про продукцию машиностроения я не говорю – это только для нас любимых. То есть это не предмет торговли, хотя, к примеру, города южной Африки очень этой продукцией насыщены. Это я еще про сельское хозяйство не упоминал. Торговлю зерном мы скифам не перебивали, а вот южноафриканская мука в западной части Средиземноморья очень даже в цене. По крайней мере, когда наш корабль приходит в Сиракузы из Африки, на пристани сразу выстраивается очередь.

– Чего очередь-то? – не понял Смелков. – Сдали бы оптом и никакой возни.

– Мы оптом и сдаем, – подключился Бобров. – Но только мелким, чтобы монополистов не создавать. Оно нам не надо.

– Ну еще тара, – гордо сказал Серега. – Наши бочки, говорят, до Индии доходят.

– В общем, еще пару лет, – сказал Бобров, – и забьем мы Сане баки. Жаль, что ему недолго осталось. А то бы мы посмотрели, каков из него администратор. То, что воевать он горазд, мы уже поняли.

Бобров резко переменил тему.

– Так ты понял, наконец, зачем нам остров?

Юрка задумчиво посмотрел на бутылку. В ней оставалось немного меньше трети.

– Нет, – сказал он. – Пока не въехал. У вас же все хорошо. А через вас и мне хорошо.

– Вот, – сказал Бобров. – Ты высказал самую суть. А мы еще даже коньяк недопили.

– Не по'ял, – вскинулся Смелков. – Поясни свою глубокую мысль.

Серега тоже глядел непонимающе.

– Все очень просто, – сказал Бобров. – И в то же время очень сложно. Как ты только что сказал? Ну ка повтори.

– Да запросто. У вас все хорошо. А через вас и мне хорошо. Ну? И что за невиданное откровение?

– Аты подумай. А лучше возьми и продолжи свою фразу.

Но Смелкова опередил Серега.

– А постоянно хорошо не бывает, – сказал он медленно, словно пробуя на зуб каждый звук, и вдруг вскинул на Боброва загоревшиеся глаза.

– Страховка! – заорал он так, что Юрка вздрогнул, а в дверях нарисовались женские любопытные лица.

– Учись, студент, – сказал Бобров и разлил остатки коньяка по стаканам.

В Бобровском кабинете мало что изменилось. Даже наполовину пустая бутылка коньяка была с точно такой же этикеткой. Вся разница заключалась в том, что на этот раз за столом сидело четверо. Вован, строго следуя установленным срокам, уже отвез в Севастополь первые две партии отпускников и вернулся за оставшимися. Отъезд или отход (это кому как нравится) был намечен на послезавтра и Бобров надеялся, что вода в море у Херсонеса еще не настолько холодная, хотя шла уже середина октября.

Первые две партии добрались благополучно и штатно прошли через портал, о чем доложило Юркино доверенное лицо, побывавшее на той стороне. Согласно его доклада, в поместье было все хорошо и оставшиеся прекрасно со всем справлялись вплоть до спуска и достройки нового корабля (это уже со слов Вована). Его особенно радовало появление новой крупной единицы флота. Вован уже назначил себя его капитаном, потому что «Севастополь» становился на ремонт. Сейчас Вован расписывал новую отделку кают, которую он пытался приблизить по роскоши к каютам островной яхты.

– Лучше бы ты о машине так заботился, – вроде как про себя проворчал Серега.

Но Вован его услышал.

– Машина, не по моей части, – сказал он назидательно. – Для этого есть другие, специально обученные люди.

– Ага. А вы, значит, каста. Властители верхних палуб, – не успокаивался Серега.

Вован открыл было рот, чтобы достойно ответить, но его опередил Бобров:

– Так. Заткнулись оба. А ты, Серега, неправ. Куда он денется от машины, если он Босфор под парусами ни разу не проходил Вован скромно промолчал.

– Юрик, продолжай, – сказал Бобров, бросив в сторону Сереги предупреждающий взгляд.

– Да я уже почти все и сказал. На острове остается охрана и пять человек обслуги. В замке закрываются второй и третий этажи. В распоряжении обслуги и охраны остается весь первый. Яхту поставим в марину что в Пирее до весны. Остающимся на острове оставляем катер, моторную лодку и вертолет. Если вы там решите прислать кого на зиму, то Вован будет стоять в Севастополе после прихода еще двое суток.

– А проверять охрану и персонал зимой кто-то будет? – спросил Серега.

– А как же, – чуть ли не радостно ответил Юрка. – Я пару раз загляну – у меня тут дела поблизости. А раз в месяц будет наведываться мой человек.

– Ну, коли так, то да, – удовлетворенно сказал Серега.

– Теперь, так сказать, о насущном, – посерьезнел Смелков.

Остальные сразу приняли вид значительный, а Вован даже стакан отставил.

– Вам-то там хорошо, – начал издалека Смелков. – Налоговая не пристает, бандиты не наезжают, местная власть взяток не вымогает, и придурки в Киеве дурацких законов не издают.

– Ты жалуйся, не стесняйся, сказал Бобров. – Ясный пень, что мы живем практически в тепличных условиях. Это тебе любой подтвердит. И Серега, который исключительно сдуру и для смеха спасался на термитнике от носорога, и Вован, который через раз попадает в шторм, а через два гоняет пиратов по Средиземке. О себе я уж и не говорю, потому как нескромно.

Смелков смутился.

– Да ладно вам. Я же совсем не то хотел сказать.

– А ты говори то, – поощрил его Бобров.

– Хорошо, я скажу то. Вам проще втом плане, что вас не контролирует государство, которое много хочет, но ничего не дает взамен.

– Как! – вскричал Бобров, и все заулыбались, предвкушая. – А бесплатная медицина, а бесплатное образование, а защита от криминала, а защита от посягательств внешнего врага. И вообще, у вас же целый свод справедливых законов и этот… как его… президент, который прямо кушать не может, если есть хоть один человек на территории вверенного ему государства, который не охвачен… Подскажи, Серега.

– Обираловкой, – подсказал Серега, давясь от смеха.

– Заботами, – сказал Вован без капли смеха и отхлебнул из стакана. – Чего ты закуси пожалел? Апи!

В дверях показалась Апи.

– Ну, и кто тут вопил?

– Я, – сказал Вован. – Слушай, крикни вниз, чтобы принесли поесть.

– А зачем тебе? – сурово спросила Апи.

– Дык, – растерялся Вован. – Чтобы закусить.

– Так пей, – посоветовала Апи и ушла.

Остальные с интересом выслушали этот диалог, и Серега со вздохом поднялся.

– Пойду, принесу, а то до ужина и впрямь еще далеко.

– Это все здорово, – продолжал гнуть свое Юрка. – Только я этим не пользуюсь от слова совсем. Как и большая часть населения. Если бы это, которое государство, во главе с этим, который президент, только драло с меня налоги – я бы и слова не сказал. Принял бы как неизбежность. Но ведь оно учит меня жить. Особенно трогает забота о моей нравственности. А уж когда дело касается восьмой заповеди… Главное, кто мне это талдычит. Те, кто крадут заводами и городами…

– Ты не расстраивайся, Юрик, – сочувственно сказал Бобров. – У нас примерно то же самое. Вон Саня Македонский пошел вроде за справедливостью, а в результате награбил столько, что унести не смог. Оно, конечно, те тоже не своим горбом заработали. Так что…

– Эх! – сказал в сердцах Юрка. – Был у нас социализм. Не спорю, не самый удачный, но то, что творится сейчас… Наверх всплыла такая лицемерная мерзость, что старое Политбюро рядом с ними, что дети в песочнице.

– Выкручивайся, – посоветовал Вован. – На то тебя и поставили.