Текст книги "Южно-Африканская деспотия (СИ)"

Автор книги: Александр Барышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Размышления Боброва на тему «спать или не спать» прервал донесшийся со стороны детской кроватки недовольный скрип, предваряющий, как уже понял Бобров, полноценный рев. Под боком заворочалась просыпающаяся Златка, не совсем понимающая где она и кто это ей мешает. Чадо издало пробный вопль и Златка, как встрепанная спрыгнула с уютного ложа и, как была голая, метнулась к кроватке.

Бобров забыл про сон и, раздвинув ширму, стал наблюдать. Златка в свете раннего утра выглядела просто восхитительно. А когда она нагнулась, чтобы извлечь ребенка, Бобров едва не свалился с кровати. Он с трудом дождался, пока Златка не перепеленает чадо и не вернется на ложе. Дилемма «спать или не спать» разрешилась однозначно.

Проснулся Бобров от того, что уже полностью одетая Златка стала стаскивать его с кровати за ногу. Мгновение спустя к ней присоединилась Апи и потянула Боброва за другую ногу. Бобров попытался взбрыкнуть, но девчонок так повело, что он испугался и покорно дал стащить себя на пол. После этого обе словно потеряли к нему интерес и ушли к ребенку, а Бобров, пожав плечами, полез было обратно, но его остановил голос Апи:

– Там Юрка из воды вылез. Весь такой черный с желтым. Сказал, что это гидрокостюм, – Апи запнулась на незнакомом слове. – Сейчас в триклинии. Вроде тебя ждет.

– Так что ж вы меня разбудили?! – стал закипать Бобров.

– А он только что вылез, – невинно сообщила Апи и Бобров, уже открывший было рот, сдулся.

Юрка сидел в триклинии один и, пользуясь этим беззастенчиво чавкал. Подавальщица стояла над ним и чуть сзади, и на лице ее был написан живейший интерес.

– Что еще есть? – спросил Юрка, интенсивно жуя.

Однако, его поняли.

– Мясо, тушеное в вине. С овощами.

Юрка оживился.

– Тащи, – сказал он и посмотрел на вошедшего Боброва. – А ты будешь?

Бобров кивнул.

– Ему тоже. И кувшин вина. Да живо мне. А не то…

Договорить он не успел, потому что подавальщица уже скрылась за дверью, хихикнув напоследок.

– Распустились тут все, – проворчал Смелков. – Никакого, понимаешь, почтения.

– Здорово, – сказал Бобров, садясь напротив. – Давненько не виделись. Что-то ты исхудал, похоже.

– Исхудаешь тут, – посетовал Смелков, вытирая пальцы об салфетку. – С такой-то жизнью. Ни сна, понимаешь, ни отдыха, – он вздохнул. – Это у вас здесь океан, Африка – романтика из всех щелей. Опять же, античность и даже, говорят, Александр Македонский. А у нас бандиты, чиновники, разборки, откаты и попил.

– Ну тоже своего рода романтика. Ноты же этим не занимаешься?

– Я-то, – испугался Юрка. – Да ни боже мой. Ты же знаешь, я человек тихий и где-то даже законопослушный. Рыбой вот приторговываю, маслом, вином исключительно для моральной поддержки штанов. У меня и машины сильно подержанные. Правда, их несколько, – тут он задумался и стал загибать пальцы. – Ну да, пять штук.

– А что за машины-то? – спросил Бобров, чтобы поддержать разговор, потому что подавальщица что-то запаздывала.

– Отечественные, – ответил Юрка и второй раз облизал ложку. – Понимаешь, они у народа вызывают жалость, а не зависть.

Тут вошла подавальщица с тяжелым, заставленным в два слоя подносом и Юрка умолк, принюхиваясь. Запахи от прикрытых досточками глиняных мисок шли умопомрачительные. В кувшине, который девушка поставила чуть в стороне, многообещающе булькнуло.

Некоторое время оба сосредоточенно поглощали содержимое мисок. Юрка причмокивал, закатывал глаза и облизывал пальцы.

– Представьте мне кулинара, – сказал он, отодвигая миску, – и я его по-королевски награжу.

– Уф, – подтвердил Бобров, допивая вино. – Хотите прогуляться или сразу к делу?

– Покоя хочется, – ответил Юрка. – Поэтому пойдем в таблинум. И прикажи подать коньяк и сигары.

– Обойдешься, – сказал Бобров. – Впрочем, коньяк можно. Но только после того, как все изложишь.

– Йа, йа, – согласился Юрка. – Натюрлих.

Уютно расположившись в кресле, Юрка сложил руки на животе и приступил к рассказу о своей второй жизни, известной немногим. Боброву и нескольким особо доверенным людям. Повествование было настолько захватывающим, что Бобров не довольствовался междометиями и целыми фразами матерного характера. Но он буквально выпрыгнул из кресла и забегал по обширному, но загроможденному таблинуму, натыкаясь на мебель.

– Необработанные алмазы, как ты знаешь, я запустил в Голландию. Цена была невелика, потому что шли они через посредника и, подозреваю, он был там не один. Да и продавал я не все, а только самую мелочь, придерживая крупные, в надежде, что появится и у нас огранщик не хуже голландских. Он действительно появился и первый же бриллиант, ты его помнишь – этакий квадратный с огранкой «принцесс», я сплавил в Израиль. Слушай, оказывается не все Евреи сбежали в землю обетованную. Я обнаружил целых двух. И оба оказались вполне интеллигентными барыгами. В общем, семьсот пятьдесят тысяч долларов. И мне до сих пор кажется, что я сильно продешевил. Так вот, на смешные пятьдесят штук мы загрузили Никитоса по маковку, и я запросто поставлю все свои пять тачек против твоего правого сандалия, если он не сделает из них менее пяти талантов.

Вот тут Бобров выругался первый раз. Юрка самодовольно ухмыльнулся и погладил себя по животу.

– Слушай же дальше. И я все-таки настоятельно рекомендую приказать насчет коньяка.

Бобров только отмахнулся. О чем пожалел уже через пятнадцать минут.

– С учетом сэкономленного у Григорьевны скопилось несколько тысяч каратов. Она их рассортировала по одной ей ведомым критериям и через две недели я имел первую партию в двести сорок восемь каратов. Кстати, забыл сказать, что от продажи первого бриллианта примерно пятьсот штук ушло на покупку дополнительного оборудования.

Заметив недоуменный взгляд Боброва, Юрка пояснил:

– Я торговался как зверь. Да и брал далеко не новье. Но, тем не менее… Но продолжим. Когда я принес пригоршню бриллиантов двум евреям, они сначала жутко перепугались и все посматривали на дверь, ожидая наверно, что следом за мной ввалится толпа бандитов, ментов, СБУшников, ФСБэшников и чиновного люда, и их тут же положат мордой в пол и немедленно расстреляют. А когда никто не пришел, они были даже разочарованы. Далее стало совсем интересно. В результате торговли мои бриллианты были оценены в четыре с половиной миллиона. И тут я встал в позу и потребовал наличные. Мои визави растерялись – столько денег у ни не было никогда. Я подождал и предложил выход – я открываю фирму на Кипре со счетом в кипрском банке, а они переводят туда бабки. И как только те бабки упадут на счет, я пересыпаю бриллианты им в карман и тихонько испаряюсь. Ты бы видел, какими глазами они смотрели, когда я собрал камешки в мешочек и сделал им ручкой.

– Так это что ж получается, – сказал Бобров, потирая места соприкосновения с углами мебели после того как сделал круг по таблинуму. – У нас теперь счет в кипрском банке? И сколько на нем? Четыре с половиной миллиона?

– С чего бы это? – Смелков был полон сарказма. – А двадцать два не хочешь? Это еще не считая тех, что я инвестировал.

Бобров разинул рот и забыл его закрыть. Заглянувшая в дверь Апи фыркнула – она таким своего мужа не видела ни разу и та поза, в которой он стоял, ей показалась ужасно смешной. Появление Апи привело Боброва в чувство. Он закрыл рот и выпрямился, поманив ее к себе.

– Милая, – сказал он. – Вели там, чтобы принесли сюда коньячку и лимонов с сахаром. Нам есть за что выпить.

Заинтригованная Апи мотнула длинным хвостом стянутых лентой на макушке волос и умчалась.

– А сколько инвестировал и куда? – деловито поинтересовался Бобров.

– Ну-у, – Юрка поднял глаза к потолку. – Пару миллионов в московскую недвижимость. И не в эти их новомодные «из стали, стекла и бетона», не, сталинский ампир и ранний Хрущев, пока он еще не начал лепить пятиэтажные кирпичи. Ну и около трех миллионов в американский хайтек.

Эппл, Майкрософт, Интел.

– А чего не в нашу нефтянку? – спросил Бобров, демонстрируя знание предмета, странное для древнего мира.

– Да ну ее, – ответствовал Смелков. – Там такое жулье подобралось, что надо иметь за спиной не меньше дивизии, чтобы чувствовать себя более-менее уверенно, – он встрепенулся. – Вот Саша Македонский со своей фалангой и гетайрами там был бы уместен.

Бобров хихикнул.

– Саша Македонский не туда пошел. Вернее, пошел он туда, но не дошел. Если бы нагнул под себя Индию, тогда бы у него получилась империя не хуже Британской или Российской. Атак – Персия. Да они по сравнению с Индией практически голодранцы. Потому что их нефть сейчас никому не нужна.

– Как никому? А нам?

Бобров отмахнулся.

– У нас ее и в Африке хватает. Мы вообще по части ресурсов уже сейчас богаче Александра Филиппыча во много раз. Только толка от этого никакого. Здесь и сейчас востребовано только золото и железо. Ну и камни. Ладно, давай вернемся к тебе.

– Давай вернемся, – охотно сказал Юрка.

У него, похоже, еще осталось чем огорошить старшего товарища. В это время дверь открылась и в таблинум вплыла Апи, балансируя подносом в левой руке в то время как в правой она держала маленькую запечатанную амфору. Сгрузив все это на стол, с которого Бобров торопливо сгреб бумаги, она сказала:

– Андрей сказал, что это из первой партии, которую придворные скифского царя очень хвалили.

– Ну я бы не стал обольщаться насчет скифов, – сказал Бобров, соскребая смолу с горлышка. – Им – что водка, что пулемет. Лишь бы с ног валило.

– Ты лей давай. Не отвлекайся, – Смелков подставил стакан. – А почему стаканов три?

Бобров с подозрением посмотрел на Апи.

– Я только попробовать, – заныла та.

– Одна попробовала… – заметил Юрка, глядя в сторону.

Бобров показал ему кулак.

– Только глоток, – сказал он Апи.

Та с готовностью кивнула.

– Зря ты детям даешь, – сказал Юрка, принимая наполненный стакан.

Пригубил, почмокал и выдохнул:

– Нектар.

– Сам ты деть, – огрызнулась Апи, лихо махнула содержимое стакана и закашлялась, вытаращив глаза и заливаясь слезами.

– Во-от, – назидательно произнес Смелков, делая глоток и бросая в рот кружок лимона, обсыпанного сахаром. – Бог, он не фраер, он все видит.

Заявлено это было столь глубокомысленно, что Апи перестала кашлять и, замерев, уставилась на Юрку круглыми глазами. Бобров слегка шлепнул ее по попе.

– Апи, приди в себя. Не слушай ты этого балабола. И вообще, у нас тут серьезный разговор. Если хочешь послушать – оставайся. Только без вопросов, реплик с места и комментариев.

Апи кивнула, вытирая слезы.

– Продолжайте, Юрик.

– Значит, идем дальше. Заканчивая доклад по нашим камешкам, скажу, что тот товарищ ювелир очень удачно вписался в наш расклад. Мы его обеспечили помещением, оборудованным всеми возможными примочками. В том числе были предоставлены каталоги всех ведущих ювелирных фирм, чтобы, значит, чувак прочувствовал тенденцию. Он тут несколько дней просто таращился и иногда хлопал себя по ляжкам. Честно, не знаю, что это означает. А потом как вцепился в работу, что, не поверишь, приходилось натурально оттаскивать для еды и сна. Я перед этим договорился с товарищами в хохляцкой пробирной палате. Занес им, как водится. Золото нам привозили из Афин. Там сейчас персидского барахла как грязи. Брали, естественно, в изделиях, а один раз удачно перепало в слитках. Нам его переплавили в электропечке и сделали две пробы. Семьсот пятидесятую и восемьдесят вторую. Они конечно отличаются несильно, но тем не менее. Первой мы клеймим изделия современные, а второй те, которые делаем под антиквариат. Пробная партия разлетелась как пирожки. Мы, конечно, не завод. И ящиками ширпотреб не гоним. У нас, типа, эксклюзив. Тем более с бриллиантами. Атак да, и перед Тиффани не стыдно.

Юрка допил остатки, поставил стакан и мотнул головой, дескать, наливай. Бобров не стал артачиться и плеснул специфически пахнущей влаги, не забыв и себя. Апи сидела тихо и внимала. Юрка пригубил и продолжил.

– Ну, с красным деревом и бивнями с рогами проблем пока не было. Всем говорю в округе, что это контрабанда и все относятся с пониманием. Таможенники, конечно, берут, куда ж без этого, зато никаких хлопот. Главное – не борзеть. Дерево, чтобы не возиться с оборудованием, отдаю на распиловку, и у них же арендую склад. И все не в накладе.

– Ну ладно, – прервал его Бобров. – Это я понял. Увеличение объемов требуется?

Смелковзадумался.

– Если только по бивням. Вышли тут на меня голландские мужчины. Пока то се. Но просматриваются дополнительные объемы примерно такие же, как и сейчас.

Бобров кивнул.

– Это мы обеспечим. Это нам не очень сложно. Дичи там сейчас в этой Африке столько, что даже представить сложно. Наши-то негры сами на слонов не охотятся, а выменивают бивни у племени охотников. А те за бусы и зеркала любой дичи добудут. Я конечно, образно говорю. Но порой даже совесть мучает. Ведь мы практически бедных негров обираем.

– Не бери в голову, – Юрке коньяк как раз, похоже, в голову и ударил. – Негры же считают обмен равноценным? Или нет?

– Ну да, – вынужден был признать Бобров. – Похоже, что их тоже совесть мучает, потому что дерева и бивней у них навалом, а вот стали хорошей нет от слова совсем. – Бобров усмехнулся. – Это мы еще им огненную воду и табак не предлагали.

– А, кстати, почему? – заинтересовался Смелков.

– Я запретил, – сказал Бобров. – У меня на них обширные планы. И алкашам в этих планах не место.

– Ну коли так, то и конечно, – довольно туманно заявил Юрка и неожиданно добавил: – После третьего стакана – отличный вкус[2]2
  Д. Стейнбек «Консервный ряд»


[Закрыть].

Бобров понял и налил еще.

– Да, – спохватился Юрка, уже начиная запинаться, но все еще выражаясь довольно внятно. – Я что тебе еще хотел сказать. Ага, в общем, присмотрел я замок. В Италии. А если быть точным, то в Лангобардии. Цена смешная, всего-то пять миллионов. Но красиво до умопомрачения. Да и внутри хорош.

Бобров изумился.

– Ну и зачем нам замок? У нас вон какое поместье. А в Африке целая страна. Строй себе любой замок. И никто слова не скажет, потому что никого и нет.

– А зачем же тогда вы волочете сюда алмазы, дерево и слоновую кость, если для ваших нужд вполне хватало рыбы, масла и вина? – Юрка воззрился на него как прокурор и даже палец уставил.

И вот тут Бобров задумался.

– А действительно, зачем?

Потом пришло понимание. Бобров, как ни позиционировал себя местным правителем, деспотом и тираном, в глубине души оставался человеком своего времени. И жить в этом времени хотел богато и независимо. Точно так же как он жил сейчас во времени Александра Македонского, имея при этом почти все блага цивилизации конца двадцатого века без ее отрицательных черт. Ну, понятно, за исключением тех, что не пролезли в портал. А замок… Замок отвечал его самым затаенным желаниям. Бобров всегда хотел жить отдельно от остального народа. Но не совсем отдельно, в какой-нибудь несусветной глуши. А как бы немного в стороне, чтобы иметь возможность наблюдать и пользоваться и в то же время максимально не зависеть. Он и в поместье жил по этому же принципу: максимум автономии и при этом нормальные экономические связи (лавка Никитоса, трапезиты, страховая и судоходная компании).

А для чего он занялся алмазами и основал, можно сказать, целое государство (два города, дороги, порт и добывающая промышленность – это что вам, не государство. Да современная Россия только масштабом и отличается). Мало того, и Вована поощрил. И теперь, можно сказать, государства почти два. Ну, конечно, если негры не облажаются.

Бобров понял, что сейчас в мыслях своих заедет куда-то не туда и лучше поскорее прекратить эти размышления и довольствоваться тем, что есть. Ну и немного тем, что еще будет. А вот есть у нас здесь и сейчас очень многое. Он заметил, что Юрка продолжает смотреть вопросительно. И сказал, решившись:

– А вот затем и волочем. Чтобы здесь у тебя построить что-то вроде независимого комфортабельного приюта, где можно жить, мало обращая внимание на то, что делается в большом мире. А вот за приключениями и настоящей жизнью пожалуйте за портал. И будет вам экологически чистая пища и вино рекой и чистое море и не загаженная земля и простые люди с простыми отношениями между ними. Короче, заря цивилизации и детство человечества. А коль надоест, то опять можно в приют на отдых.

– Ну-у, – сказал Смелков. – Эка загнул. Ик. Пардон. Тогда тебе не замок, а остров нужен, – он подумал. – С замком.

Бобров оглянулся. Апи смотрела на них во все глаза и даже рот приоткрыла. Бобров смутился, словно девушка могла прочитать все его мысли, и подумал, что надо бы все объяснить и Златке и Апи. Скрывать что-либо от самых близких людей было неправильно. Заодно вспомнился и Серега, который шлялся невесть где и при разговоре не присутствовал. А еще Вован, который был в рейсе, Петрович, дядя Вася. И уже совсем мельком супруги Комаровы и Нина Григорьевна.

И тут опять подал голос Смелков:

– Ежели так, то оно, конечно, итальянцы – народ общительный. Спрашивать начнут. А что ответить? Поищу-ка я остров.

– Завтра еще поговорим, – сказал Бобров. – Но никакого коньяка.

– Собирайтесь, – сказал Бобров, входя в дом и радуясь про себя, что удачно застал всех вместе, и не надо бегать в поисках или ждать. – Через три дня отплываем.

– Как?! – одновременно воскликнули Златка и Апи, до этого мирно сидевшие за столом в компании ведерного самовара.

Чай был забыт и обе женщины, вскочив, засуетились.

– Что ж ты, раньше не мог сказать! – выговорила мужу Златка. – Мы же не успеем собраться.

А Апи, не тратя времени на слова уже бросилась вон из гостиной с явным намерением стащить в кучу все свои наряды.

– Стоять! – негромко скомандовал Бобров и Апи как стену натолкнулась, а Златка посмотрела, вопросительно подняв брови.

– Милые, любимые, дорогие, единственные, неповторимые, – скороговоркой произнес Бобров и сделал паузу. Потом добавил осторожно: – Сборов, в вашем понимании не будет.

– Как так? – всплеснула руками хозяйственная Апи, а Златка кивнула, присоединяясь.

– Все очень просто, – сказал Бобров, и женщины как-то сразу поняли, что на самом деле все очень непросто. – И зря вы на меня так смотрите. Я еще не совсем свихнулся. Вам действительно не стоит тащить с собой все это барахло, – он повел рукой, описав полукруг, и Златка с Апи как-то сразу осознали, что он имел в виду весь дом.

Женщины загоревали. Еще не зная, что конкретно им грозит, они уже жалели оставляемое добро. А надо сказать, добра собралось немало. Бобровский двухэтажный дворец был готов всего год назад и за это, казалось бы, короткое время Златка с Апи, действуя совместно, и с попустительства Боброва почти сумели превратить его в склад. Правда, в этом им содействовала не пожелавшая отдавать Боброва кому бы то ни было Ефимия, ставшая, как называл ее хозяин дома, деспотической кормилицей. А разнообразия добавляли три служанки, одна из которых, правда была приходящей.

Из мужчин же в доме кроме Боброва и его сына Диониса-Дениса жил Петрович, удачно пристроившийся к Ефимии, сочетавшей в себе не только кулинарные таланты. Этот симбиоз Боброва только радовал за исключением случаев, когда «молодые» слишком увлекались и на следующий день расслабленная Ефимия запросто могла пересолить суп. Поэтому Бобров поручил Апи, которая всегда была в курсе, в этот день прятать от Ефимии соль и перец, потому что все остальные приправы еще как-то можно было выдержать. Еще в доме были сторож и садовник, состоявшие при должностях и женах-служанках. Они, кстати, оставались во дворце, а вот Петровича с Ефимией Бобров забирал с собой.

Ефимия была в таком же положении, что и Златка с Апи, то есть получила конкретный приказ бросить все и брать с собой только самое необходимое. Естественно, она помчалась консультироваться к хозяйкам, которые, будучи ближе к телу деспота, явно должны были знать больше. А хозяйки, как выяснилось, сами были в растерянности. Они сидели в спальне, пригорюнясь, на кровати была свалена груда различной одежды, вдоль одной из стен выстроилась шеренга из двух десятков пар обуви.

Бобров был категоричен:

– Взять с собой одежду и обувь только на дорогу до Херсонеса. Стирки в пути не предвидится. И не забудьте гигиенические принадлежности и постельное белье.

Златка посмотрела на кучу барахла и из груди ее вырвался тяжелый вздох. Она привыкла доверять мужу безоглядно, зная, что в конце концов все его действия приведут только к лучшему. Апи была более критично настроена, но и она возражать не стала. Они посетовали на судьбу-злодейку и в этом им посильную помощь оказала присоединившаяся Ефимия, а потом занялись увлекательнейшей процедурой, выбирая из десятка экземпляров какой-то один, но самый-самый.

Услышав на втором этаже целый хор женских голосов, Бобров осторожно подкрался к двери спальни и заглянул в щель. Рядом с кроватью, на которой возвышалась груда одежд и белья стояла Апи, приложив к себе какое-то платье. А вокруг нее ходили Златка и Ефимия, и горячо платье обсуждали. Апи тоже молча не стояла. Бобров усмехнулся и тихонько отошел.

Передача дел остающемуся за деспота Стефаносу прошла быстро, потому что, будучи заместителем Боброва, он и так все знал. Хозяйство Стефаносу оставалось обширное – одних городов четыре, не считая деревень хлебопашцев, поселков охотников и золотоискателей. Количество народа в государстве, которое так и называлось Южно-Африканской деспотией перевалило уже за десять тысяч, а корабли все привозили новых поселенцев. В Африку ехали в основном городские жители, которые в родных городах не смогли, как красиво говорил нахватавшийся разного Смелков, себя реализовать. Почему-то, прибыв в Бобровскую деспотию, они прекрасно вписывались в процесс. Наверно потому, что их не бросали в воду в надежде, что они сами научатся плавать и не норовили всучить удочку, чтобы сами наловили себе рыбы. Нет, у Боброва плавать учили специальные люди, а рыбу ловили бригадным способом и в основном промышленными орудиями, а удочками увлекались любители в свободное время.

Само же государство, если иметь в виду страну или территорию, развивалось довольно медленно. Конечно, экспедиции по территории поездили, но Боброву, благодаря литературе из его времени и так все было доподлинно известно и он допускал экспедиции, потому что людям было любопытно узнать, куда же они попали. Все города, за исключением Кимберли, располагались на берегу океанов. Новгород, бывший столицей, Градово – Серегина вотчина на месте будущего Кейптауна и Смеловск (Юрке тоже сделали приятно) на месте, где на карте значился Дурбан (оттуда ближе всего было до месторождений золота). Все деревушки, хутора и поселки располагались, как правило, в пригородной зоне и вдоль дороге довольно интенсивным движением. А таковыми являлись всего три, соединяющие Новгород с Кимберли и с Градово, ну и Смелковск с поселком золотодобытчиков – единственным населенным пунктом названным женским именем – Злата. Бобров, когда узнал об этом, первым делом усмотрел грубый подхалимаж. Потом переквалифицировал на интригу. А позже выяснилось, что ничего подобного не было, просто основатель поселка оказался по уши безнадежно влюблен в жену деспота. Злате стал завидовать весь женский контингент деспотии. Естественно, до кого добралась весть. Злата была в растерянности, Бобров, хоть и посмеивался, был горд, а Апи просто радовалась. Бобров взглянул на это другими глазами и подумал:

– Деспот я в конце концов или как? – и назвал центральную улицу столицы, которая носила до этого название Центральная, Апи-роуд.

И с огромным удовольствием наблюдал как уже Апи стала растерянной. Но это было дело уже прошлое. А сейчас все мысли Боброва были нацелены на то, что он определил как «большой отпуск». Потому что, несмотря на начальное желание просто пожить в свое удовольствие, пользуясь благами и ресурсами сразу двух цивилизаций, оказалось, что просто пожить не получается. Ну, во-первых, оказалось, что это просто скучно и даже когда были выполнены все условия и оставалось только пользоваться, деятельная натура стала подталкивать сначала на небольшие усовершенствования, а потом чуть ли не на коренную ломку устоев. Хорошо еще, что это распространялось на одно отдельно взятое поместье. Но в группе были и более радикальные люди, предлагавшие раздвинуть рамки опыта, включив в орбиту близлежащий полис. И Боброву с трудом удалось отстоять Херсонес от настроенного самым решительным образом прогрессора – Сереги.

Во-вторых, размеренной жизни помешало природное любопытство. Никто же не отменил принципа «что будет, если…». А мозг, нагруженный информацией из двадцатого века, настоятельно требовал его применить. Так возникла судоходная компания, трапезиты и страховщики. Все это приносило деньги, с которыми пришли новые возможности. И в какой-то момент Бобров понял, что товарообмен между временами можно ведь поднять на новую ступень и естественным образом пришел к освоению Африки. Ну не один пришел, конечно, а можно сказать, коллегиально.

И вот сейчас, после очередного рывка, очередной стадии работы на износ, пришла пора расслабления и осмысления. Для этого Бобров и собирал в одну кучу ставший разрозненным коллектив. У него был очередной грандиозный, согласованный со Смелковым, план, о котором пока никто не знал. Юрке было трудно удержать все в тайне, но на него хоть работало препятствие в виде портала. А вот Бобров был доступен, и в его пользу играло только расстояние да собственное упрямство. Даже жены не смогли от него ничего добиться несмотря на применяемые, казалось бы безотказные приемы.

Когда до назначенной даты осталось два дня, Бобров поинтересовался:

– Ну как? Готовы?

Златка понурилась, а Апи стала смотреть в сторону. Наконец Златка словно через силу сказала:

– Нет еще.

– Вы, девочки, поторопитесь, – сказал Бобров. – Нам еще в Градово заходить. И в Андрианополь.

– Так, так, – Златка моментально сделала выводы. – Народ собираешь, значит. А с какой целью?

– Да. С какой? – тут же добавила Апи и они обе требовательно посмотрели на Боброва.

Бобров сделал непроницаемое лицо и направился к двери. Однако, уйти ему не дали.

– Ты что, нам не доверяешь? – спросила Златка, подчеркнув слово «нам».

– А кому же тогда доверять? – добавила Апи и шмыгнула носом.

– По-моему, ты перестал нас любить, – развила тему Златка. – И осталась одна привычка.

– А что, очень удобно, – подхватила Апи. – И далеко ходить не надо и выбор есть.

– Злая ты, Апи, – вздохнул Бобров. – Так и норовишь уколоть побольнее. А за что? Только за то, что я хотел сделать вам сюрприз. Потому и молчал изо всех сил. Думаете, легко?

– Ой! – сказала Апи и прижала ладошки к щекам, а Златка, опустив глаза, стала перебирать концы своего пояска.

Все замолчали. Тишина стала ощутимой, как булыжник. Апи не выдержала первой. Она подошла и робко потеребила Боброва за рукав.

– Бобров, миленький, прости дуру, а. Ей-богу, не со зла. Просто обидно стало. Ладно еще я, а Златке каково?

– Ты меня не выгораживай, – сказала Златка. – Обе хороши. Боги, стыдно-то как.

Бобров долго обижаться на своих девчонок не мог. Тем более, что они уже собрались разреветься. И вовсе не от того, что он что-то там от них утаил, а от того что посмели усомниться.

– Ладно, – сказал он. – Идите сюда, глупенькие. Что с вами поделать. Ну не будет вам сюрприза.

При слове «глупенькие» обе засопели чуть громче, но ненадолго.

Бобров уселся на диван, бережно обнял прильнувших к нему с двух сторон подруг и начал повествование. Причем начал он издалека и некоторые его пассажи вызывали у подруг недоумение. Но Бобров, не обращая на это внимание, вел нить рассказа дальше и девчонки, хоть и знали все это досконально, постепенно увлеклись и переживали все события заново, пока Бобров не подошел к своему знаменательному разговору один на один со Смелковым.

– Это случилось примерно два года назад, – сказал он. – Я тогда ходил за портал один. Надо было срочно проконсультироваться со знающими людьми по новым моделям паровых котлов. А вечером ко мне приехал Юрка и у нас случился интересный разговор. Ну вы помните, наверно, что о ту пору у нас было накоплено около тридцати миллионов долларей на счету и поднимался вопрос приобретения какой-нибудь старинной усадьбы или даже замка в Западной Европе, чтобы наши люди могли попользоваться, так сказать, плодами цивилизации. Тогда обсуждали много вариантов и в Италии, и во Франции, и в Германии. В общем везде, кроме Америки. Супротив Америки у нас предубеждение. Вот. И так и не пришли к общему знаменателю. А как раз через месяц наша встреча и случилась. А я после рассуждений о замках, усадьбах и виллах стал задумываться о собственном острове где-нибудь в Средиземноморье. Ну а уже на острове построить или замок, или виллу.

– Конечно, получалось дороже, – ответил Бобров на немой Златкин вопрос. – Но кто же у нас деньги считает?

– Сломать Юркино сопротивление, так как он стоял за замок, оказалось легко, потому что я ему предложил построить замок заново по выбранному прототипу, но из современных материалов и, соответственно, современными методами. Юрка повелся сходу и через пару месяцев с пришедшими кораблями я получил от него фотографии острова и нескольких прототипов замков. Я выбрал, на свой взгляд, лучший и дал добро.

И Апи и Златка посмотрели укоризненно и Бобров запнулся.

– Ну чего вы? Я же просто хотел сделать вам подарок, а кто ж заранее распространяется о подарках?

Девчонки умиротворенно вздохнули, и Златка знаком показала, мол, продолжай. Бобров посмотрел на каждую из них по очереди, хотел махнуть рукой, но руки были заняты, и он решил отложить жест.

– Ну, Юрка нанял хорошего архитектора, который не имел в прошлом никаких высотных сооружений в стиле «сталь-стекло-бетон» и передал ему технические требования, которые мы с ним составили, исподволь опрашивая тех, кто будет там жить, чтобы те, не дай боги не догадались. Ну и, сами понимаете, примерно через три месяца я получил предварительный эскиз.

Апи загорелась тут же эскиз посмотреть. Златка тоже была не против. Ну и устоять против таких взглядов Бобров, конечно же, не смог. Он сбегал в кабинет и принес пачку листов.

– Это копии, – сказал он виновато. – Подлинник-то я весь исчеркал и исписал замечаниями и пожеланиями. Ну и отправил, естественно, обратно. Так что, там сейчас почти все по-другому.

Девчонки тем не менее, выхватили у него листки и принялись их жадно рассматривать с соответствующим звуковым оформлением и жестами. Наконец, удовлетворив в какой-то степени любопытство, они подняли к Боброву лица.

– А дальше?

На этот раз Бобров имел возможность развести руками.

– А дальше все. Собираемся и плывем. Дом на острове ждет нас с нетерпением.