Текст книги "Русский романс"

Автор книги: Александр Пушкин

 
Дало две доли провидение
          На выбор мудрости людской:
Или надежду и волнение,
          Иль безнадежность и покой.
 
 
Верь тот надежде обольщающей,
          Кто бодр неопытным умом,
Лишь по молве разновещающей
          С судьбой насмешливой знаком.
 
 
Надейтесь, юноши кипящие!
          Летите, крылья вам даны;
Для вас и замыслы блестящие
          И сердца пламенные сны!
 
 
Но вы, судьбину испытавшие,
          Тщету утех, печали власть,
Вы, знанье бытия приявшие
          Себе на тягостную часть!
 
 
Гоните прочь их рой прельстительный;
          Так! доживайте жизнь в тиши
И берегите хлад спасительный
          Своей бездейственной души.
 
 
Своим бесчувствием блаженные,
          Как трупы мертвых из гробов,
Волхва словами пробужденные,
          Встают со скрежетом зубов, —
 
 
Так вы, согрев в душе желания,
          Безумно вдавшись в их обман,
Проснетесь только для страдания,
          Для боли новой прежних ран.
 

<1823>

 
Взгляни на звезды: много звезд
          В безмолвии ночном
Горит, блестит кругом луны
          На небе голубом.
 
 
Взгляни на звезды: между них
          Милее всех одна!
За что же? Ранее встает,
          Ярчей горит она?
 
 
Нет! утешает свет ее
          Расставшихся друзей:
Их взоры, в синей вышине,
          Встречаются на ней.
 
 
Она на небе чуть видна,
          Но с думою глядит,
Но взору шлет ответный взор
          И нежностью горит.
 
 
С нее в лазоревую ночь
          Не сводим мы очес,
И провожаем мы ее
          На небо и с небес.
 
 
Себе звезду избрал ли ты?
          В безмолвии ночном
Их много блещет и горит
          На небе голубом.
 
 
Не первой вставшей сердце вверь
          И, суетный в любви,
Не лучезарнейшую всех
          Своею назови.
 
 
Ту назови своей звездой,
          Что с думою глядит,
И взору шлет ответный взор,
          И нежностью горит.
 

1824

 
Очарованье красоты
          В тебе не страшно нам:
Не будишь нас, как солнце, ты
          К мятежным суетам;
От дольней жизни, как луна,
          Манишь за край земной,
И при тебе душа полна
          Священной тишиной.
 

<1826>

 
Когда взойдет денница золотая,
                    Горит эфир,
И ото сна встает, благоухая,
                    Цветущий мир,
И славит все существованья сладость, —
                    С душой твоей
Что в пору ту? скажи, живая радость,
                    Тоска ли в ней?
 
 
Когда на дев цветущих и приветных,
                    Перед тобой
Мелькающих в одеждах разноцветных.
                    Глядишь порой,
Глядишь и пьешь их томных взоров сладость, —
                    С душой твоей
Что в пору ту? скажи, живая радость,
                    Тоска ли в ней?
 
 
Страдаю я! Из-за дубравы дальной
                    Взойдет заря,
Мир озарит, души моей печальной
                    Не озаря.
Будь новый день любимцу счастья в сладость!
                    Душе моей
Противен он! что прежде было в радость,
                    То в муку ей.
 
 
Что красоты, почти всегда лукавой,
                    Мне долгий взор?
Обманчив он! знаком с его отравой
                    Я с давних пор.
Обманчив он! его живая сладость
                    Душе моей
Страшна теперь! что прежде было в радость,
                    То в муку ей.
 

<1827 >

 
Где сладкий шепот
Моих лесов?
Потоков ропот,
Цветы лугов?
Деревья голы;
Ковер зимы
Покрыл холмы,
Луга и долы.
Под ледяной
Своей корой
Ручей немеет;
Все цепенеет,
Лишь ветер злой,
Бушуя, воет
И небо кроет
Седою мглой.
 
 
Зачем, тоскуя,
В окно слежу я
Метели лёт?
Любимцу счастья
Кров от ненастья
Оно дает.
Огонь трескучий
В моей печи;
Его лучи
И пыл летучий
Мне веселят
Беспечный взгляд.
В тиши мечтаю
Перед живой
Его игрой,
И забываю
Я бури вой.
 
 
О провиденье,
Благодаренье!
Забуду я
И дуновенье
Бурь бытия.
Скорбя душою,
В тоске моей,
Склонюсь главою
На сердце к ней,
И под мятежной
Метелью бед,
Любовью нежной
Ее согрет,
Забуду вскоре
Крутое горе,
Как в этот миг
Забыл природы
Гробовый лик
И непогоды
Мятежный крик.
 

1831(?)

 
Весна! весна! как воздух чист!
          Как ясен небосклон!
Своей лазурию живой
          Слепит мне очи он.
 
 
Весна! весна! как высоко
          На крыльях ветерка,
Ласкаясь к солнечным лучам,
          Летают облака!
 
 
Шумят ручьи! блестят ручьи!
          Взревев, река несет
На торжествующем хребте
          Поднятый ею лед!
 
 
Еще древа обнажены,
          Но в роще ветхий лист,
Как прежде, под моей ногой
          И шумен, и душист.
 
 
Под солнце самое взвился
          И в яркой вышине
Незримый жавронок поет
          Заздравный гимн весне.
 
 
Что с нею, что с моей душой?)
          С ручьем она ручей
И с птичкой птичка! с ним журчит,
          Летает в небе с ней!
 
 
Зачем так радует ее
          И солнце и весна!
Ликует ли, как дочь стихий,
          На пире их она?
 
 
Что нужды! счастлив, кто на нем
          Забвенье мысли пьет,
Кого далеко от нее
          Он, дивный, унесет!
 

<1834>

 
Страшно воет, завывает
          Ветр осенний;
По подне́бесью далече
          Тучи гонит.
 
 
На часах стоит печален
          Юный ратник;
Он уносится за ними
          Грустной думой.
 
 
О, куда, куда вас, тучи,
          Ветер гонит?
О. куда ведёт судьбина
          Горемыку?
 
 
Тошно жить мне: мать родную
          Я покинул!
Тошно жить мне: с милой сердцу
          Я расстался!
 
 
«Не грусти! – душа-девица
          Мне сказала. —
За тебя молиться будет
          Друг твой верный».
 
 
Что в молитвах? я в чужбине
          Дни скончаю.
Возвращусь ли? взор твой друга
          Не признает.
 
 
Не видать в лицо мне счастья;
          Жить на что мне?
Дай приют, земля сырая,
          Расступися!
 
 
Он поёт, никто не слышит
          Слов печальных…
Их разносит, заглушает
          Ветер бурный.
 

<1821>

 
О чем, о чем в тени ветвей
Поешь ты ночью, соловей?
Что песнь твою к подруге милой
Живит огнем и полнит силой,
Колеблет грудь, волнует кровь?
Живущих всех душа: любовь.
 
 
Не сетуй, девица-краса!
Дождешься радостей часа.
Зачем в лице завяли розы?
Зачем из глаз лиются слезы?
К веселью душу приготовь;
Его дарит тебе любовь.
 
 
Покуда дней златых весна,
Отрадой нам любовь одна.
Ловите, юноши, украдкой
Блаженный час, час неги сладкой;
Пробьет… любите вновь и вновь;
Земного счастья верх: любовь.
 

 
Исполнились мои желанья,
Сбылись давнишние мечты:
Мои жестокие страданья,
Мою любовь узнала ты.
 
 
Напрасно я себя тревожил,
За страсть вполне я награжден:
Я вновь для счастья сердцем ожил
Исчезла грусть, как смутный сон.
 
 
Так, окроплен росой отрадной,
В тот час, когда горит восток,
Вновь воскресает – ночью хладной
Полузавялый василек.
 

<1824>

(К А. Б<естуже>ву)

 
Не сбылись, мой друг, пророчества
Пылкой юности моей:
Горький жребий одиночества
Мне сужден в кругу людей.
 
 
Слишком рано мрак таинственный
Опыт грозный разогнал,
Слишком рано, друг единственный,
Я сердца людей узнал.
 
 
Страшно дней не ведать радостных
Быть чужим среди своих,
Но ужасней истин тягостных
Быть сосудом с дней младых.
 
 
С тяжкой грустью, с черной думою
Я с тех пор один брожу
И могилою угрюмою
Мир печальный нахожу.
 
 
Всюду встречи безотрадные!
Ищешь, суетный, людей,
А встречаешь трупы хладные
Иль бессмысленных детей…
 

<1824>

(П. А. Муханову[160]160
  П. А. Муханов – писатель, декабрист; друг поэта.


[Закрыть])

 
Ревела буря, дождь шумел;
Во мраке молнии летали;
Бесперерывно гром гремел.
И ветры в дебрях бушевали…
Ко славе страстию дыша,
В стране суровой и угрюмой,
На диком бреге Иртыша
Сидел Ермак, объятый думой.
 
 
Товарищи его трудов,
Побед и громозвучной славы
Среди раскинутых шатров
Беспечно спали близ дубравы.
«О, спите, спите, – мнил герой, —
Друзья, под бурею ревущей;
С рассветом глас раздастся мой,
На славу иль на смерть зовущий!
 
 
Вам нужен отдых; сладкий сон
И в бурю храбрых успокоит;
В мечтах напомнит славу он
И силы ратников удвоит.
Кто жизни не щадил своей
В разбоях, злато добывая,
Тот думать будет ли о ней,
За Русь святую погибая?
 
 
Своей и вражьей кровью смыв
Все преступленья буйной жизни
И за победы заслужив
Благословения отчизны, —
Нам смерть не может быть страшна;
Свое мы дело совершили:
Сибирь царю покорена,
И мы – не праздно в мире жили!»
 
 
Но роковой его удел
Уже сидел с героем рядом
И с сожалением глядел
На жертву любопытным взглядом,
Ревела буря, дождь шумел;
Во мраке молнии летали;
Бесперерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали.
 
 
Иртыш кипел в крутых брегах,
Вздымалися седые волны,
И рассыпались с ревом в прах,
Бия о брег козачьи челны.
С вождем покой в объятьях сна
Дружина храбрая вкушала;
С Кучумом буря лишь одна
На их погибель не дремала!
 
 
Страшась вступить с героем в бой,
Кучум к шатрам, как тать презренный,
Прокрался тайною тропой,
Татар толпами окруженный.
Мечи сверкнули в их руках —
И окровавилась долина,
И пала грозная в боях,
Не обнажив мечей, дружина…
 
 
Ермак воспрянул ото сна
И, гибель зря, стремится в волны,
Душа отвагою полна,
Но далеко от брега челны!
Иртыш волнуется сильней —
Ермак все силы напрягает
И мощною рукой своей
Валы седые рассекает…
 
 
Плывет… уж близко челнока —
Но сила року уступила,
И, закипев страшней, река
Героя с шумом поглотила.
Лишивши сил богатыря
Бороться с ярою волною,
Тяжелый панцирь – дар царя —
Стал гибели его виною.
 
 
Ревела буря… вдруг луной
Иртыш кипящий осребрился,
И труп, извергнутый волной,
В броне медяной озарился.
Носились тучи, дождь шумел,
И молнии еще сверкали,
И гром вдали еще гремел,
И ветры в дебрях бушевали.
 

 
Ночь придет. Знакомой мне
        Обойдя дорожкой,
Запою я в тишине
        Под твоим окошком:
«Спи, мой ангел! Добрый сон!
Пусть тебя лелеет он!..
 
 
Будь он сладок, как твоя
        Золотая младость!
Кто ж приснится?.. Если я —
        Улыбнись, как радость!
Спи, мой ангел! Добрый сон!
Пусть тебя лелеет он!..»
 

<1823>

 
Не слышно шуму городского,
В заневских башнях[163]163
  Заневские башни – бастионы Петропавловской крепости.


[Закрыть] тишина!
И на штыке у часового
Горит полночная луна!
 
 
А бедный юноша! ровесник
Младым цветущим деревам,
В глухой тюрьме заводит песню
И отдает тоску волнам!
 
 
«Прости, отчизна, край любезный!
Прости, мой дом, моя семья!
Здесь за решеткою железной —
Уже не свой вам больше я!
 
 
Не жди меня отец с невестой,
Снимай венчальное кольцо;
Застынь мое навеки место;
Не быть мне мужем и отцом!
 
 
Сосватал я себе неволю,
Мой жребий – слезы и тоска!
Но я молчу – такую долю
Взяла сама моя рука…»
 
 
Уж ночь прошла, с рассветом в злате
Давно день новый засиял!
А бедный узник в каземате —
Все ту же песню запевал!..
 

<1826>

 
Над серебряной водой,
          На златом песочке
Долго девы молодой
          Я берег следочки…
 
 
Вдруг завыло в вышине,
          Речку всколыхало;
И следов, любезных мне,
          Будто не бывало!..
 
 
Что ж душа так замерла?
          Колокол раздался…
Ах, девица в храм пошла:
          С ней другой венчался…
 

<1826>

 
О друг младой, прекрасный друг!
          Уж солнце за горами.
Певец зари мой нежит слух,
          Луна над озерами;
 
 
Тебя я жду, тебя зову:
          Уже густеют тени;
Присядь ко мне, склони главу
          На дружние колени…
 
 
Она пришла, она была,
          Душа при ней так млела!..
Но вспыхнул день – и, как стрела,
          Куда-то отлетела…
 
 
Уж нет ее, и грудь пуста;
          Ах, если б, если б чаще
Ко мне слетала та ж мечта,
          Мне б горе было слаще!
 

<1829>

Отечества и дым

нам сладок и приятен!

Державин

 
Свеча, чуть теплясь, догорала,
Камин, дымяся, погасал;
Мечта мне что-то напевала,
И сон меня околдовал…
Уснул – и вижу я долины
В наряде праздничном весны
И деревенские картины
Заветной русской стороны!..
Играет рог, звенят цевницы,
И гонят парни и девицы
Свои стада на влажный луг.
Уж веял, веял теплый дух
Весенней жизни и свободы
От долгой и крутой зимы.
И рвутся из своей тюрьмы
И хлещут с гор кипучи воды.
Пловцов брадатых на стругах
Несется с гулом отклик долгий;
И широко гуляет Волга
В заповедных своих лугах…
Поляны муравы одели,
И, вместо пальм и пышных роз,
Густые молодеют ели,
И льётся запах от берез!..
И мчится тройка удалая
В Казань дорогой столбовой,
И колокольчик – дар Валдая —
Гудит, качаясь под дугой…
Младой ямщик бежит с полночи:
Ему сгрустнулося в тиши,
И он запел про ясны очи,
Про очи девицы-души:
«Ах, очи, очи голубые!
Вы иссушили молодца!
Зачем, о люди, люди злые,
Зачем разрознили сердца?
Теперь я горький сиротина!»
И вдруг махнул по всем по трем…
Но я расстался с милым сном,
И чужеземная картина
Сияла пышно предо мной.
Немецкий город… все красиво,
Но я в раздумье молчаливо
Вздохнул по стороне родной…
 

<1825>

 
Кто за бокалом не поет,
Тому не полная отрада:
Бог песен богу винограда
Восторги новые дает.
Слова святые: пей и пой!
Необходимы для пирушки.
Друзья! где арфа подле кружки,
Там бога два и пир двойной!
Так ночью краше небеса
При ярком месяца сияньи;
Так в миловидном одеяньи
Очаровательней краса.
Кто за бокалом не поет,
Тому не полная отрада:
Бог песен богу винограда
Восторги новые дает!
 

1823

 
Меня любовь преобразила;
Я стал задумчив и уныл;
Я ночи бледные светила,
Я сумрак ночи полюбил.
Когда веселая зарница
Горит за дальнею горой,
И пар густеет над водой.
И смолкла вечера певица,
По скату сонных берегов
Брожу, тоскуя и мечтая,
И жду, когда между кустов
Мелькнет условленный покров
Или тропинка потайная
Зашепчет шорохом шагов.
Гори, прелестное светило,
Помедли, мрак, на лоне вод:
Она придет, мой ангел милый,
Любовь моя, – она придет!
 

1825

 
Померкла неба синева,
Безмолвны рощи и поляны;
Там, под горой, едва-едва
Бежит, журчит ручей стеклянный.
Царица сна и темноты,
Царица дивных сновидений!
Как сладостно ласкаешь ты
Уединенные мечты
И негу вольных вдохновений!
 
 
Он отдыхает, грешный свет:
Главу страдальца утомило
Однообразие сует,
Страстей и чувственности милой.
О ночь! пошли ему покой,
Даруй виденья золотые,
Да, улелеянный тобой
Забудет он и шум дневной,
И страхи, и надежды злые.
 
 
Но ты лампады не туши,
Не водворяй успокоенья
Там, где поэт своей души
Свершает стройные творенья;
Пускай торжественный восход
Великолепного светила
Его бессонного найдет,
И снова дум его полет
Подымет божеская сила!
 

1827

 
Вы не сбылись, надежды милой
Благословенные мечты!
Моя краса, мое светило,
Моя желанная, где ты?
Давно ль очей твоих лазурных
Я любовался тишиной,
И волны дум крутых и бурных
В душе смирялись молодой?
 
 
Далеко ты, но терпеливо
Моей покорствую судьбе;
Во мне божественное живо
Воспоминанье о тебе.
Так пробужденье сохраняет
Черты пленительного сна,
Так землю блеском осыпает
Небес красавица – луна.
 

1827(?)

 
Когда умру, смиренно совершите
По мне обряд печальный и святой,
И мне стихов надгробных не пишите,
И мрамора не ставьте надо мной.
Но здесь, друзья, где ныне сходка наша
Беседует, разгульна и вольна;
Где весела, как праздничная чаша,
Душа кипит студенчески шумна, —
Во славу мне вы чашу круговую
Наполните блистательным вином,
Торжественно пропойте песнь родную
И пьянствуйте о имени моем.
Все тлен и миг! Блажен, кому с друзьями
Свою весну пропировать дано,
Кто видит мир туманными глазами
И любит жизнь за песни и вино!..
 

1829

 
Нелюдимо наше море,
День и ночь шумит оно;
В роковом его просторе
Много бед погребено.
          Смело, братья! Ветром полный
          Парус мой направил я:
          Полетит на скользки волны
          Быстрокрылая ладья!
 
 
Облака бегут над морем,
Крепнет ветер, зыбь черней;
Будет буря: мы поспорим
И помужествуем с ней.
          Смело, братья! Туча грянет,
          Закипит громада вод,
          Выше вал сердитый встанет,
          Глубже бездна упадет!
 
 
Там, за далью непогоды,
Есть блаженная страна:
Не темнеют неба своды,
Не проходит тишина.
          Но туда выносят волны
          Только сильного душой!..
          Смело, братья, бурей полный,
          Прям и крепок парус мой.
 

1829

 
Влюблен я, дева-красота!
В твой разговор живой и страстный,
В твой голос ангельски-прекрасный,
В твои румяные уста!
 
 
Дай мне тобой налюбоваться,
Твоих наслушаться речей,
Упиться песнию твоей,
Твоим дыханьем надышаться!
 

1829

 
Блажен, кто мог на ложе ночи
Тебя руками обогнуть;
Челом в чело, очами в очи,
Уста в уста и грудь на грудь!
Кто соблазнительный твой лепет
Лобзаньем пылким прерывал
И смуглых персей дикий трепет
То усыплял, то пробуждал!..
Но тот блаженней, дева ночи,
Кто в упоении любви
Глядит на огненные очи.
На брови дивные твои,
На свежесть уст твоих пурпурных,
На черноту младых кудрей,
Забыв и жар восторгов бурных,
И силы юности своей!
 

1831

 
Что мечты мои волнует
На привычном ложе сна?
На лицо и грудь мне дует
Свежим воздухом весна,
Тихо очи мне целует
Полуночная луна.
 
 
Ты ль, приют восторгам нежным,
Радость юности моей,
Ангел взором безмятежным,
Ангел прелестью очей,
Персей блеском белоснежным,
Мягких золотом кудрей!
 
 
Ты ли мне любви мечтами
Прогоняешь мирны сны?
Ты ли свежими устами
Навеваешь свет луны,
Скрыта легкими тенями
Соблазнительной весны?
 
 
Благодатное виденье,
Тихий ангел! успокой,
Усыпи души волненье,
Чувства жаркие напой
И даруй мне утомленье,
Освященное тобой!
 

1831

 
Воют волны, скачут волны!
Под тяжелым плеском волн
Прям стоит наш парус полный,
Быстро мчится легкий челн,
И расталкивает волны,
И скользит по склонам волн!
 
 
Их, порывами вздувая,
Буря гонит ряд на ряд;
Разгулялась волновая;
Буйны головы шумят,
Друг на друга набегая,
Отшибаяся назад!
 
 
Но глядите: перед нами,
Вдоль по темным облакам.
Разноцветными зарями
Отливаясь там и там,
Золотыми полосами
День и небо светят нам.
 
 
Пронесися, мрак ненастный!
Воссияй, лазурный свод!
Разверни свой день прекрасный
Надо всем простором вод:
Смолкнут бездны громогласны,
Их волнение падет!
 
 
Блещут волны, плещут волны!
Под стеклянным брызгом волн
Прям стоит наш парус полный,
Быстро мчится легкий челн,
Раздвигая сини волны
И скользя по склонам волн!
 

 
В час, как деву молодую
Я зову на ложе сна
И ночному поцелую
Не противится она.
 
 
Грусть нежданного сомненья
Вдруг находит на меня —
И боюсь я пробужденья
И божественного дня.
 
 
Он сияет, день прекрасный,
В блеске розовых лучей;
В сенях леса сладкогласный
Свищет песню соловей;
 
 
Резвым плеском льются воды,
И цветут ковры долин…
То любовница природы,
То красавица годин.
 
 
О! Счастлив, чья грудь младая
Силой чувств еще полна;
Жизнь ведет его, играя,
Как влюбленная, нежна;
 
 
И, веселая, ласкает,
И, пристрастная к нему,
И дарит и обещает
Все красавцу своему!
 
 
Есть любовь и наслажденья,
Небо есть и на земле;
Но могущество мгновенья,
Но грядущее во мгле.
 
 
О! друзья, что наша младость?
Чарка славного вина;
А забывчивая радость
Сразу пьет ее до дна!
 

1831

 
Луч ясный играет на светлых водах,
Но тьма под сияньем и холод в волнах;
Младые ланиты румянцем горят,
Но черные думы дух юный мрачат.
 
 
Есть думы о прежнем, их яд роковой
Всю жизнь отравляет мертвящей тоской;
Ничто не утешит, ничто не страшит,
Не радует радость, печаль не крушит.
 
 
На срубленной ветке так вянет листок,
Напрасно в дубраве шумит ветерок
И красное солнце льет радостный свет, —
Листок зеленеет, а жизни в нем нет!..
 

<1824>

 
Любовник розы – соловей
Прислал тебе цветок сей милый,
Он станет песнею своей
Всю ночь пленять твой дух унылый.
 
 
Он любит петь во тьме ночей,
И песнь его дышит тоскою;
Но с обнадеженной мечтою
Споет он песню веселей.
 
 
И с думой тайною моей
Тебя коснется пенья сладость,
И напоет на сердце радость
Любовник розы – соловей.
 

<1826>

Т. С. Вдмрв-ой

 
Вечерний звон, вечерний звон!
      Как много дум наводит он
О юных днях в краю родном,
      Где я любил, где отчий дом.
И как я, с ним навек простясь,
      Там слушал звон в последний раз!
 
 
Уже не зреть мне светлых дней
      Весны обманчивой моей!
И сколько нет теперь в живых
      Тогда веселых, молодых!
И крепок их могильный сон;
      Не слышен им вечерний звон.
 
 
Лежать и мне в земле сырой!
      Напев унывный надо мной
В долине ветер разнесет;
      Другой певец по ней пройдет.
И уж не я, а будет он
      В раздумьи петь вечерний звон!
 

<1827>

(П. А. Плетневу[180]180
  П. А. Плетнев – литературный критик, профессор Петербургского университета.


[Закрыть])

 
        Ночь весенняя дышала
Светло-южною красой;
Тихо Брента[181]181
  Брента – река в Италии; впадает в Венецианский залив.


[Закрыть] протекала,
Серебримая луной;
Отражен волной огнистой
Блеск прозрачных облаков,
И восходит пар душистой
От зеленых берегов.
 
 
        Свод лазурный, томный ропот
Чуть дробимыя волны.
Померанцев, миртов шепот
И любовный свет луны,
Упоенья аромата
И цветов, и свежих трав,
И вдали напев Торквата[182]182
  Торквато Тассо – итальянский поэт XVI в.


[Закрыть]
Гармонических октав[183]183
  Октава – стихотворная строфа.


[Закрыть] —
 
 
        Все вливает тайно радость,
Чувствам снится дивный мир,
Сердце бьется; мчится радость
На любви весенний пир,
По водам скользят гондолы,
Искры брызжут под веслом,
Звуки нежной баркаролы[184]184
  Баркарола – любовная песня венецианских гондольеров; музыкальная форма.


[Закрыть]
Веют легким ветерком.
 
 
        Что же, что не видно боле
Над игривою рекой
В светлоубранной гондоле
Той красавицы младой,
Чья улыбка, образ милый
Волновали все сердца
И пленяли дух унылый
Исступленного певца?
 
 
        Нет ее: она тоскою
В за́мок свой удалена;
Там живет одна с мечтою,
Тороплива и мрачна.
Не мила ей прелесть ночи,
Не манит сребристый ток,
И задумчивые очи
Смотрят томно на восток.
 
 
        Но густеет тень ночная;
И красот цветущий рой,
В неге страстной утопая,
Покидает пир ночной.
Стихли пышные забавы,
Все спокойно на реке,
Лишь Торкватовы октавы
Раздаются вдалеке.
 
 
        Вот прекрасная выходит
На чугунное крыльцо;
Месяц бледно луч наводит
На печальное лицо;
В русых локонах небрежных
Рисовался легкий стан,
И на персях белоснежных
Изумрудный талисман!
 
 
        Уж в гондоле одинокой
К той скале она плывет,
Где под башнею высокой
Море бурное ревет.
Там певца воспоминанье
В сердце пламенном живей,
Там любви очарованье
С отголоском прежних дней.
 
 
        И в мечтах она внимала.
Как полночный вещий бой
Медь гудящая сливала
С вечно шумною волной.
Не мила ей прелесть ночи,
Душен свежий ветерок,
И задумчивые очи
Смотрят томно на восток.
 
 
        Тучи тянутся грядою,
Затмевается луна;
Ясный свод оделся мглою;
Тьма внезапная страшна.
Вдруг гондола осветилась,
И звезда на высоте
По востоку покатилась
И пропала в темноте.
 
 
        И во тьме с востока веет
Тихогласный ветерок;
Факел дальний пламенеет, —
Мчится по морю челнок.
В нем уныло молодая
Тень знакомая сидит,
Подле арфа золотая,
Меч под факелом блестит.
 
 
        Не играйте, не звучите,
Струны дерзкие мои:
Славной тени не гневите!..
О! – свободы и любви
Где же, где певец чудесный?
Иль его не сыщет взор?
Иль угас огонь небесный,
Как блестящий метеор?