Текст книги "Русский романс"

Автор книги: Александр Пушкин

 
Комнатка скромная, тесная, милая;
Тень непроглядная, тень безответная;
Дума глубокая, песня унылая;
В бьющемся сердце надежда заветная;
 
 
Тихий полет за мгновеньем мгновения;
Взор неподвижный на счастье далекое;
Много сомнения, много терпения…
Вот она, ночь моя, – ночь одинокая!
 

<1874>

 
Меня ты в толпе не узнала —
Твой взгляд не сказал ничего;
Но чудно и страшно мне стало,
Когда уловил я его.
 
 
То было одно лишь мгновенье —
Но, верь мне, я в нем перенес
Всей прошлой любви наслажденье,
Всю горечь забвенья и слез!
 

<1874>

 
Месяц задумчивый, звезды далекие
С темного неба водами любуются;
Молча смотрю я на воды глубокие —
Тайны волшебные сердцем в них чуются.
 
 
Плещут, таятся ласкательно-нежные:
Много в их ропоте силы чарующей,
Слышатся думы и страсти безбрежные,
Голос неведомый, душу волнующий.
 
 
Нежит, пугает, наводит сомнение:
Слушать велит ли он? – С места б не двинулся!
Гонит ли прочь? – Убежал бы в смятении!
В глубь ли зовет? – Без оглядки бы кинулся!
 

Между 1872 и 1874

 
Лес да поляны. Безлюдье кругом.
        Вьюга и плачет, и стонет,
Чудится, будто во мраке ночном
        Злая кого-то хоронит.
Глядь – так и есть! В темноте мужика
        Смерть обнимает, ласкает,
С пьяненьким пляшет вдвоем трепака,
        На ухо песнь напевает.
Любо с подругою белой плясать!
        Любо лихой ее песне внимать!
 
 
      Ох, мужичок,
            Старичок
                  Убогой,
      Пьян напился,
            Поплелся
                  Дорогой,
А метель-то, ведьма, поднялась,
                  Взыграла!
С поля – в лес дремучий невзначай
                  Загнала!
 
 
      Горем, тоской
            Да нуждой
                  Томимый,
      Ляг, отдохни
            Да усни,
                  Родимый!
Я тебя, голубчик мой, снежком
                  Согрею;
Вкруг тебя великую игру
                  Затею.
 
 
      Взбей-ка постель,
            Ты, метель,
                  Лебедка!
      Ну, начинай.
            Запевай,
                  Погодка,
Сказку – да такую, чтоб всю ночь
                  Тянулась,
Чтоб пьянчуге крепко под нее
                  Уснулось!
 
 
      Гой вы, леса,
            Небеса
                  Да тучи!
      Темь, ветерок
            Да снежок
                  Летучий!
Станем-ка в кружки, да удалой
                  Толпою
В пляску развеселую дружней
                  За мною!
 
 
      Глянь-ка, дружок,
            Мужичок
                  Счастливый!
      Лето пришло,
            Расцвело!
                  Над нивой
Солнышко смеется, да жнецы
                  Гуляют,
Снопинки на сжатых полосках
                  Считают.
 

—

 
Лес да поляны. Безлюдье кругом.
        Стихла недобрая сила.
Горького пьяницу в мраке ночном
        С плачем метель схоронила.
Знать, утомился плясать трепака,
        Песни петь с белой подругой —
Спит, не проснется… Могила мягка
        И уж засыпана вьюгой!
 

<1875>

 
Плакал ребенок. Свеча, нагорая,
          Тусклым мерцала огнем;
Целую ночь, колыбель охраняя,
          Мать не забылася сном.
Рано-ранехонько в дверь осторожно
          Смерть сердобольная – стук!
Вздрогнула мать, оглянулась тревожно…
          «Полно пугаться, мой друг!
Бледное утро уж смотрит в окошко.
          Плача, тоскуя, любя,
Ты утомилась… Вздремни-ка немножко —
          Я посижу за тебя.
Угомонить ты дитя не сумела,
          Слаще тебя я спою».
И, не дождавшись ответа, запела:
          «Баюшки ба́ю-баю́».
 

Мать

 
Тише! ребенок мой мечется, плачет!
          Грудь истомит он свою!
 

Смерть

 
Это со мной он играет и скачет.
          Баюшки ба́ю-баю́.
 

Мать

 
Щеки бледнеют, слабеет дыханье…
          Да замолчи же, молю!
 

Смерть

 
Доброе знаменье – стихнет страданье.
          Баюшки ба́ю-баю́.
 

Мать

 
Прочь ты, проклятая! Лаской своею
          Сгубишь ты радость мою!
 

Смерть

 
Нет, мирный сон я младенцу навею.
          Баюшки ба́ю-баю́.
 

Мать

 
Сжалься! Пожди допевать хоть мгновенье
          Страшную песню твою!
 

Смерть

 
Видишь – уснул он под тихое пенье
          Баюшки ба́ю-баю́.
 

<1875>

 
Нега волшебная, ночь голубая,
          Трепетный сумрак весны;
Внемлет, поникнув головкой, больная
          Шепот ночной тишины.
 
 
Сон не смыкает блестящие очи,
          Жизнь к наслажденью зовет,
А в полумраке медлительной ночи
          Смерть серенаду поет:
 
 
«Знаю: в темнице суровой и тесной
          Молодость вянет твоя.
Рыцарь неведомый, силой чудесной
          Освобожу я тебя.
 
 
Старость бездушная шепчет напрасно:
          Бойся любви молодой!
Ложно измыслила недуг опасный,
          Чтоб не ушла ты со мной.
 
 
Но посмотри на себя: красотою
          Лик твой прозрачный блестит;
Щеки румяны; волнистой косою
          Стан твой, как тучей, обвит.
 
 
Пристальных глаз голубое сиянье
          Ярче небес и огня;
Зноем полуденным веет дыханье —
          Ты обольстила меня!
 
 
В вешнюю ночь за тюремной оградой
          Рыцаря голос твой звал…
Рыцарь пришел за бесценной наградой;
          Нас упоенья настал!»
 
 
Смолкнул напев; прозвучало лобзанье…
          В долгом лобзании том
Слышались вопли, мольбы и стенанье —
          Тихо всё стало потом.
 
 
Но поутру, когда ранняя птица
          Пела, любуясь зарей.
Робко в окно заглянувши, денница
          Труп увидала немой.
 

<1877>

 
Словно голос листвы, словно лепет ручья,
В душу веет прохладою песня твоя;
Все внимал бы, как струйки дрожат и звучат,
Все впивал бы цветов и листов аромат.
Все молчал бы, поникнув, чтоб долго вокруг
Только песни блуждал торжествующий звук,
Чтоб на ласку его, на призыв и привет
Только сердце б томилось и билось в ответ…
 

1887

 
Не смолкай, говори… В ласке речи твоей,
В беззаветном веселье свиданья
Принесла мне с собою ты свежесть полей
И цветов благовонных лобзанья.
 
 
Я внимаю тебе – и целебный обман
Сердце властной мечтою объемлет,
Мне мерещится ночь… в лунном блеске туман
Над сверкающим озером дремлет.
 
 
Ни движенья, ни звука вокруг, ни души!
Беспредметная даль пред очами.
Мы с тобою вдвоем в полутьме и тиши,
Под лазурью, луной и звездами.
 
 
Только воды дрожат, только дышат цветы
Да туманится воздух росистый,
И, горя сквозь туман, как звезда с высоты,
В душу светит мне взгляд твой лучистый.
 
 
В беспредельном молчаньи теней и лучей
Шепчешь ты про любовь и участье…
Не смолкай, говори… В ласке речи твоей
Мне звучит беспредельное счастье!
 

<1888>

 
Он смерть нашел в краю чужом,
В краю чужом, в бою с врагом;
Но враг друзьями побежден, —
Друзья ликуют, только он
На поле битвы позабыт,
          Один лежит.
 
 
И между тем как жадный вран
Пьет кровь его из свежих ран
И точит незакрытый глаз,
Грозивший смертью в смерти час,
И, насладившись, пьян и сыт,
          Долой летит, —
 
 
Далеко там, в краю родном,
Мать кормит сына под окном:
«А-гу, а-гу, не плачь, сынок,
Вернется тятя. Пирожок
Тогда на радостях дружку
          Я испеку…»
А тот – забыт, один лежит…
 

<1874>

 
День целый бой не умолкает;
В дыму затмился солнца свет,
Окрестность стонет и пылает,
Холмы ревут – победы нет!
И пала ночь на поле брани;
Дружины в поле разошлись;
Все стихло – и в ночном тумане
Стенанья к небу поднялись.
Тогда, озарена луною,
На боевом своем коне,
Коней сверкая белизною,
Явилась смерть! И в тишине,
Внимая вопли и молитвы,
Довольства гордого полна,
Как полководец, место битвы
Кругом объехала она;
На холм поднявшись, оглянулась,
Остановилась… улыбнулась…
И над равниной боевой
Пронесся голос роковой:
 
 
«Кончена битва – я всех победила!
Все предо мной вы склонились, бойцы,
Жизнь вас поссорила – я помирила.
Дружно вставайте на смотр, мертвецы!
 
 
Маршем торжественным мимо пройдите;
Войско свое я хочу сосчитать.
В землю потом свои кости сложите,
Сладко от жизни в земле отдыхать.
 
 
Годы незримо пройдут за годами,
В людях исчезнет и память о вас —
Я не забуду, и вечно над вами
Пир буду править в полуночный час!
 
 
Пляской тяжелою землю сырую
Я притопчу, чтобы сень гробовую
Кости покинуть вовек не могли,
Чтоб никогда вам не встать из земли».
 

<1877>

 
Отворите окно… отворите!..
Мне недолго осталося жить;
Хоть теперь на свободу пустите,
Не мешайте страдать и любить!
Горлом кровь показалась… Весною
Хорошо на родимых полях:
Будет небо сиять надо мною
И потонет могила в цветах.
Сбросьте цепи мои… Из темницы
Выносите на свет, на простор…
Как поют перелетные птицы,
Как шумит зеленеющий бор!
Выше, выше, смолистые сосны,
Все растет под сиянием дня…
Только цепи мне эти несносны…
Не душите, не мучьте меня!..
То не песня ль вдали прозвенела,
Что певала родимая мать?
Холодеет усталое тело,
Гаснет взор, мне недолго страдать!
Позабудьте меня… схороните…
Я прощу вас в могиле своей…
Отворите ж окно… отворите,
Сбросьте цепи мои поскорей!..
 

<1882>

 
Ты любила его всей душою,
Ты все счастье ему отдала.
Как цветок ароматный весною
Для него одного расцвела.
 
 
Словно срезанный колос ты пала
Под его беспощадным серпом,
И его, погибая, ласкала,
Умирая, молилась о нем.
 
 
Он не думал о том, сколько муки,
Сколько горя в душе у тебя,
И, наскучив тобою, разлуки
Он искал, никогда не любя.
 
 
Ты молила его, умирая:
«О, приди, повидайся со мной!»
Но, другую безумно лаская,
Он смеялся тогда над тобой.
 
 
И могила твоя одинока…
Он молиться над ней не придет…
В полдень яркое солнце высоко
Над крестом твоим белым плывет.
 
 
Только ветер роняет, как слезы,
Над тобою росинки порой.
Загубили былинку морозы,
Захирел ты, цветок полевой…
 
 
Серый камень лежит над тобою,
Словно сторож могилы твоей,
О, зачем ты не встанешь весною
С первой травкою вольных полей!
 
 
Для чего ты жила и любила?
В чьей душе ты оставила след?
Но тиха, безответна могила…
Этим жалобам отзыва нет!..
 

<1882>

 
Да, это был лишь сон! Минутное виденье
Блеснуло мне, как светлый метеор…
Зачем же столько грез, блаженства и мученья
Зажег во мне неотразимый взор?
 
 
Как пусто, как мертво!.. И в будущем всё то же…
Часы летят… а жизнь так коротка!..
Да, это был лишь сон, но призрак мне дороже
Любви живой роскошного цветка.
 
 
Рассеялся туман, и холод пробужденья
В горячем сердце кровь оледенил.
Да, это был лишь сон… минутное виденье…
Но отчего ж забыть его нет сил?
 

1890

 
Если б счастье мое было вольным орлом,
Если б гордо он в небе парил голубом, —
Натянула б я лук свой певучей стрелой,
И живой или мертвый, а был бы он мой!
 
 
Если б счастье мое было чудным цветком,
Если б рос тот цветок на утесе крутом. —
Я достала б его, не боясь ничего,
Сорвала б и упилась дыханьем его!
 
 
Если б счастье мое было редким кольцом
И зарыто в реке под сыпучим песком, —
Я б русалкой за ним опустилась на дно,
На руке у меня заблистало б оно!
 
 
Если б счастье мое было в сердце твоем, —
День и ночь я бы жгла его тайным огнем,
Чтобы, мне без раздела навек отдано,
Только мной трепетало и билось оно!
 

<1891>

 
Когда в тебе клеймят и женщину, и мать —
За миг, один лишь миг, украденный у счастья,
        Безмолвствуя, храни покой бесстрастья, —
                Умей молчать!
 
 
И если радостей короткой будет нить
И твой кумир тебя осудит скоро
        На гнет тоски, и горя, и позора, —
                Умей любить!
 
 
И если на тебе избрания печать,
Но суждено тебе влачить ярмо рабыни,
        Неси свой крест с величием богини, —
                Умей страдать!
 

1895

 
Быть грозе! Я вижу это
В трепетаньи тополей,
В тяжком зное полусвета,
В душном сумраке аллей.
 
 
В мощи силы раскаленной
Скрытых облаком лучей,
В поволоке утомленной
Дорогих твоих очей.
 

<1898>

 
Ты лети, мой сон, лети,
Тронь шиповник по пути,
Отягчи кудрявый хмель,
Колыхни камыш и ель.
И, стряхнув цветенье трав
В чаши белые купав,
Брызни ласковой волной
На кувшинчик водяной.
Ты умчись в немую высь,
Рога месяца коснись,
Чуть дыша прохладой струй,
Звезды ясные задуй.
И, спустясь к отрадной мгле,
К успокоенной земле,
Тихим вздохом не шурши
В очарованной тиши.
Ты не прячься в зыбь полей,
Будь послушней, будь смелей
И, покинув гроздья ржи,
Очи властные смежи.
И в дурмане сладких грез,
Чище лилий, ярче роз,
Воскреси мой поцелуй,
Обольсти и околдуй!
 

<1899>

 
        Глядя на луч пурпурного заката,
        Стояли мы на берегу Невы.
Вы руку жали мне; промчался без возврата
        Тот сладкий миг; его забыли вы…
 
 
        До гроба вы клялись любить поэта;
        Боясь людей, боясь пустой молвы,
Вы не исполнили священного обета;
        Свою любовь – и ту забыли вы…'
 
 
        Но смерть близка; близка моя могила.
        Когда умру, как тихий шум травы,
Мой голос прозвучит и скажет вам уныло:
        Он вами жил… его забыли вы!..
 

<1888>

Монолог

 
Дышала ночь восторгом сладострастья…
Неясных дум и трепета полна,
Я вас ждала с безумной жаждой счастья,
Я вас ждала и млела у окна.
Наш уголок я убрала цветами,
К вам одному неслись мечты мои,
Мгновенья мне казалися часами…
Я вас ждала; но вы… вы не пришли.
 
 
В окно вливался аромат сирени,
В лучах луны дремал заглохший сад,
Дрожа, мерцали трепетные тени,
С надеждой вдаль я устремляла взгляд;
Меня томил горячий воздух ночи,
Она меня, как поцелуй ваш, жгла,
Я не могла сомкнуть в волненьи очи, —
Но вы не шли… А я вас так ждала.
 
 
Вдруг соловей защелкал над куртиной.
Притихла ночь, в молчании застыв,
И этот рокот трели соловьиной
Будил в душе таинственный призыв.
Призыв туда, где счастие возможно
Без этой лжи, без пошлой суеты,
И поняла я сердцем, как ничтожна
Моя любовь, – дитя больной мечты.
 
 
Я поняла, что счастие не в ласках
Греховных снов с возлюбленным моим,
Что этот мир рассеется, как в сказках
Заветных чар завороженный дым,
Что есть другое, высшее блаженство,-^
Им эта ночь таинственно полна, —
В нем чистота, отрада, совершенство,
В нем утешенье, мир и тишина.
 
 
Мне эта ночь навеяла сомненье…
И вся в слезах задумалася я.
И вот теперь скажу без сожаленья:
«Я не для вас, а вы – не для меня!»
Любовь сильна не страстью поцелуя!
Другой любви вы дать мне не могли…
О, как же вас теперь благодарю я
За то, что вы на зов мой не пришли!
 

<1900>

 
Колокольчики-бубенчики звенят,
Простодушную рассказывают быль…
Тройка мчится, комья снежные летят,
Обдает лицо серебряная пыль!
 
 
Нет ни звездочки на темных небесах,
Только видно, как мелькают огоньки,
Не смолкает звон малиновый в ушах,
В сердце нету ни заботы, ни тоски.
 
 
Эх! лети, душа, отдайся вся мечте,
Потоните, хороводы бледных лиц!
Очи милые мне светят в темноте
Из-под черных, из-под бархатных ресниц…
 
 
Эй, вы, шире, сторонитесь, раздавлю!
Бесконечно, жадно хочется мне жить!
Я дороги никому не уступлю,
Я умею ненавидеть и любить…
 
 
Ручка нежная прижалась в рукаве…
Не пришлось бы мне лелеять той руки,
Да от снежной пыли мутно в голове,
Да баюкают бубенчики-звонки!
 
 
Простодушные бубенчики-друзья,
Говорливые союзники любви,
Замолчите вы, лукаво затая
Тайны нежные, заветные мои!
 
 
Ночь окутала нас бархатной тафтой,
Звезды спрятались, лучей своих не льют,
Да бубенчики под кованой дугой
Про любовь мою болтают и поют…
 
 
Пусть узнают люди хитрые про нас,
Догадаются о ласковых словах
По бубенчикам, по блеску черных глаз,
По растаявшим снежинкам на щеках.
 
 
Хорошо в ночи бубенчики звенят,
Простодушную рассказывают быль..;
Сквозь ресницы очи милые блестят,
Обдает лицо серебряная пыль!..
 

1901

 
Я хочу веселья, радостного пенья,
Буйного разгула, смеха и острот —
Оттого что знал я лишь одни мученья,
Оттого что жил я под ярмом забот.
 
 
Воздуха, цветов мне, солнечной погоды!
Слишком долго шел я грязью, под дождем.
Я хочу веселья, я хочу свободы —
Оттого что был я скованным рабом!
 
 
Я хочу рубиться, мстить с безумной страстью —
Оттого что долго был покорен злым.
И хочу любви я, и хочу я счастья —
Оттого что не был счастлив и любим!
 

1901

 
Хмурые сосны шумят под окном,
Ветер качает вершины их сонно.
Слышу, как шепчут они монотонно —
        Все об одном, об одном:
 
 
«В скучном краю родились мы на свет,
В скучном краю счастья нет!
Серым ненастьем измучены мы,
        Жизнь наша хуже тюрьмы.
 
 
Ждать и желать мы забыли давно,
Холодно нам и темно.
Здесь можно только страдать и терпеть,
        Здесь хорошо умереть».
 
 
Хмурые сосны шумят под окном,
Ветер качает вершины их сонно.
Слышу, как шепчут они монотонно
        Все об одном, об одном…
 

1903

 
Крики чайки белоснежной,
Запах моря и сосны,
Неумолчный, безмятежный
Плеск задумчивой волны,
 
 
В дымке розово-хрустальной
Умирающий закат,
Первой звездочки печальной
Золотой далекий взгляд.
 
 
Ярко блещущий огнями
Берег в призрачной дали,
Как в тумане перед нами —
Великаны корабли.
 
 
Чудный месяц, полный ласки,
В блеске царственном своем…
В эту ночь мы будто в сказке
Упоительной живем.
 

<1903>

 
Только вечер затеплится синий,
Только звезды зажгут небеса
И черемух серебряный иней
Уберет жемчугами роса, —
Отвори осторожно калитку
И войди в тихий садик как тень,
Да надев потемнее накидку,
И чадру на головку надень.
Там, где гуще сплетаются ветки,
Я незримо, неслышно пройду
И на самом пороге беседки
С милых губок чадру отведу.
 

<1916>

 
Не пробуждай воспоминаний
Минувших дней, минувших дней —
Не возродишь былых желаний
В душе моей, в душе моей.
 
 
И на меня свой взор опасный
Не устремляй, не устремляй,
Мечтой любви, мечтой прекрасной
Не увлекай, не увлекай.
 
 
Однажды счастье в жизни этой
Вкушаем мы, вкушаем мы.
Святым огнем любви согреты,
Оживлены, оживлены.
 
 
Но кто ее огонь священный
Мог погасить, мог погасить, —
Тому уж жизни незабвенной
Не возвратить, не возвратить!
 

1877

 
Дремлют плакучие ивы,
Низко склонясь над ручьем,
Струйки бегут торопливо,
Шепчут во мраке ночном,
Шепчут во мраке, во мраке ночном!
 
 
Думы о прошлом далеком
Мне навевают они…
Сердцем больным, одиноким
Рвусь я в те прежние дни!..
Рвусь я в те прежние, светлые дни.
 
 
Где ты, голубка родная?
Помнишь ли ты обо мне?
Так же ль, как я, изнывая,
Плачешь в ночной тишине…
Плачешь ли так же в ночной тишине…
 

<1906>

«Нет, не любил он…»
Развитие жанра

НАРОДНЫЙ РОМАНС
Русская песня

 
Во поле березонька стояла,
      Люли, люли, стояла,
В чистом кудрява бушевала,
В тереме девица горевала;
Девицу со милым разлучают,
Девицу с постылым обручают.
Нелюб не умом взял, не приятством —
Взял большой роднею и богатством.
Милый беспоместен, беспороден,
Он душой богат и благороден.
Не в мешках любовь, не в родословных —
В жертвах добровольных, безусловных
С милым мы глазами сговорились,
С милым мы сердцами подарились;
Скоро ли, ах, милый! не дождуся,
Я с тобой свиданьем наслаждуся,
От докук нелюба свобожуся?
      Люли, люли, свобожуся?
 

<1825>

 
Не бушуйте, ветры буйные,
Перестаньте выть, осенние!
Не к тому ли вы бушуете,
Чтобы стоны заглушить мои?
Ах! скорей, скорей утихните!
И без вас она не слышит их…
Терем милой далеко стоит
За горами за высокими,
За лесами непроходньши…
Лучше грамотку снесите к ней;
Я слезами напишу ее,
Я скажу ей в этой грамотке:
Вянет травушка без солнышка,
Сохнет сердце без любезныя;
С ней в разлуке нет отрады мне.
Вся отрада – горьки слезы лить!
Полетите, ветры буйные,
Вы отдайте милой грамотку!
Если милая вздохнет тогда,
Принесите мне вы вздох ее!
Но вы всё еще бушуете,
Вы не слышите несчастного,
Вы не внемлете мольбе его!
Так усильтесь, ветры буйные,
Вы умножьте бурю грозную,
Ускорите смерть несчастного
И развейте после прах его!
 

<1816>

 
Скучно, матушка, мне сердцем жить одной,
Скучно, скучно, что не едет дорогой.
Где сокрою я кручинушку свою?
Лучше выйду, на крылечке постою.
Посмотрю, кто вдоль по улице прошел,
Посмотрю, не пролетит ли мой сокол.
Вдоль по улице метелица метет,
А с метелицей и милый мой идет.
Машет издали мне аленьким платком,
Подошедши, говорит он мне тайком:
«Ах, постой, постой, любезная моя!
Дай мне, радость, наглядеться на тебя!
С той поры, как разлучились мы с тобой,
Потерял я и здоровье и покой».
– «Друг сердечный, – отвечала я ему, —
Или ты смеешься горю моему?
Такова ли я до сей поры была?
Таковою ли красавицей слыла?
На лице поблекли алые цветы;
Без тебя, мой друг, лишилась красоты!»
 

<1817>

 
Солнце красное взошло на небеса,
И на зелени обсохнула роса, —
Не обсохли лишь у Аннушки глаза,
Всё блестит на них жемчужная слеза.
 
 
«Не круши себя, красавица моя!
Знать, такая участь слезная твоя.
Видно, так уж предназначено судьбой,
Чтоб безвременно расстался друг с тобой.
 
 
Променял твою девичью красоту —
На дощатый гроб, могильну темноту.
Хоть и грустно жить без друга своего,
Но слезами не воротишь ты его!»
 
 
Слышу девицы печальные слова:
«Пусть увяну – как без дождичка трава,
Сердцу бедному дам волю я изныть,
Друга ж милого нельзя мне позабыть!»
 

<1828>