Текст книги "Кабала"

Автор книги: Александр Потемкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

– Что ж, объясню. Вот немец. В самом начале кризиса он, если сдает в аренду свою недвижимость, обязательно арендатору объявит, что со следующего месяца цена аренды снижается на десять, а то и на пятнадцать процентов. Скажи, для чего?

– Я о таких вещах не думаю, – недовольно буркнул Парфенчиков.

– Вот это чисто русский ответ. А надо над такими вопросами постоянно размышлять. Так вот, он это сделает для того, чтобы сохранить арендатора. Потому что во время кризиса люди сокращают расходы и подыскивают квартиры подешевле. А сдать в аренду недвижимость в период общего упадка довольно сложно. Понял? Наш человек об этом, как и ты, не думает. Или возьмем еврея. Едва кризис замаячит, Абрам подойдет к своему работодателю с просьбой снизить ему зарплату. Да-да! Он скажет: «Уважаемый Мойша, чувствует мое сердце, что скоро в нашу дверь начнет стучаться кризис. О, с этим мерзавцем я, к сожалению, знаком. Сократите мне зарплату сегодня, тогда шансы пережить его вместе у нас будут выше. Я первым хочу затянуть пояс, чтобы позже он не лопнул на ваших штанах и мы вместе не оказались бы на бирже безработных.

– А китаец?

– И он поступит мудро. Начнет экономить на всем. Откажется от электричества и газа. Станет разводить огонь во дворе, собирая валежник. И жарить яичницу будет не на сковородке, а на лопате… Воду будет экономить, она тоже денег стоит. После яичницы надо помыть сковородку. После рабочего дня моется лопата. Зачем тратить воду на одно и другое, если лопату можно приспособить вместо сковородки? Я уж не говорю о том, что он не будет дожидаться зарплаты или пенсии, которые во время кризиса выплачиваются, мягко говоря, нерегулярно, чтобы купить съестное, а начнет ловить жучков, паучков, червей, добывать любой биоматериал, чтобы быть сытым. Я бы хотел назвать тебе причины нынешнего финансового и экономического кризиса. Прежде всего, это извращенное потребление. Каждый мечтает иметь все! Владеть всем да сразу! В какой-то момент своей истории человечество от этого и погибнет. Теперь ты понял, зачем нужна нашему народу нанопилюля Кошмарова? Православные живут надеждой на Бога, начальника, систему, на кого-то, но всегда помимо себя. Это ухудшает их шансы на выживание. Начни. Избери первого пациента. Приглядись к нему. Если заметишь положительное развитие личности, ее совершенствование, продолжай поиск других. Действуй смело и решительно. Российский этнос необходимо срочно спасать. Вдоль всех тысячекилометровых границ соседи смотрят на наши территории как на сдобный пирог. Всем безудержно хочется, полагаясь на нашу отсталость распилить Россию на аппетитные куски. Ведь бомбы и ракеты нынче уже никакого преимущества не дадут. Мои нанопилюли покончат с национальной немощью, и русский человек пройдет через будущие века как хозяин жизни.

«С большими странностями этот очкарик, – огорчился про себя господин Парфенчиков. – Мне, живущему в опийном тумане, существующему в мире ирреальности, он предлагает наблюдать за положительными изменениями в личностях. Скажет тоже! У меня критерии положительности, господин Кошмаров, совсем другие, чем у вас, представителя академического сословия. Как по мне отлично, народу и знать не полагается. А что такое ломки, или абстинентный синдром, – и подавно не его забота. Если бы жизнь была коллективным делом, я бы не спорил. Но она индивидуальна. Жив-то я, а не коллектив русских или китайцев. Умер-то я, а не евреи или немцы. Умный он, но никак не поймет, что такие типы, как я, а нас немного, живут только метафизическими ощущениями, и что творится с русским миром, с миром вообще, нас меньше всего интересует и беспокоит. Моя единственная забота – близость к кукнару. Все! И даже абсолютно все! А он мне лапшу вешает. Тьфу! Кстати, в этой коллективной теме жизни и смерти есть что-то магическое. Да-да. Что если подобрать коллектив (признак единения может быть любой) и заключить такой договор: когда один из сообщества помирает, все остальные тоже отправляются на тот свет. Тогда забота друг о друге была бы колоссальна. Не то что сегодня: оскорбить соседа, дать в морду первому встречному – одно удовольствие. Да, такие нынче нравы. Так что в концепции коллективной жизни и смерти проглядывается много интересного, метафизического. Какнибудь эту тему надо серьезно обмозговать, и профессора подключить».

В какое-то мгновение у Петра Петровича мелькнуло опасение, что он сходит с ума. Но он лишь пожал плечами и обратился к очкарику деловым тоном:

– У меня есть одно условие, без выполнения которого я даже рукой не пошевелю. Грузинский фрагмент в купаже наций должен быть настоян на опийном отваре. Грузины получают пять процентов, которые вы хотите добавить в русский генотип. Это около одного процента от ста. Малость, но без нее русский человек будущего останется неспособным на вдохновенные размышления. А они чрезвычайно необходимы творческой личности, ведь без них ни одна глобальная идея не может быть реализована. Хочу вам напомнить, что у опийной энергии по всем показателям Божественное происхождение. Соглашайтесь, профессор. Вы меня убедили в своей версии проекта, а я хочу упросить вас пойти мне навстречу, так как уверен: энергия кукнара в скромных дозах необходима для креативного развития личности. Если вы одобрите мою задумку и внесете в нанопилюлю коррективы, клянусь, в этом случае я начну действовать с завтрашнего утра. И достаточно расторопно.

– Я против! Я человек других воззрений, но вы вынудили меня согласиться. Когда новая нанопилюля будет готова, я сам выйду на связь. Не думайте, что на ее производство уйдет много времени. До скорого. Пока!

После этих слов профессор исчез. Парфенчиков не стал расспрашивать очкарика о новых комментариях к библейскому призыву «…будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный». И его, и свою точку зрения по этому вопросу, который некоторое время назад обсуждался, Петр Петрович попросту забыл. Мало ли о чем приходится болтать. А кроме того, библейская метафора для него являлась пустым поэтическим образом. Человек не может быть таким, как Он, полагал господин Парфенчиков, а Он не может быть, как все мы. И в Нем нет ничего от нас, а в нас нет и крупицы от Него. В это Петр Петрович верил. Приезжий москвич бы убежден, что маковый цветок создал Он. Такую высокочувствительную материю, такую тончайшую, интеллектуальную суспензию, как опийное молочко, никто, кроме Него, сотворить не смог бы. В ее силе есть что-то невероятное, весь заряд природной энергии можно встретить лишь в одной маковой головке. А в дискуссиях о Боге и его творениях он был не большой охотник участвовать. Каждый должен оставаться со своими мыслями, а коли их нет, молчать и слушать. Если же возникнет желание познакомиться с оригиналом, читайте Библию.

Парфенчиков зевнул. Нос зачесался, по ступням пробежали приятные маковые покалывания, глаза закрылись, язык прилип к небу. В этом состоянии он хотел полнейшего одиночества и провалился в него. «Слава богу. Что еще смогло бы удерживать меня в жизни, кроме крепостной зависимости от маковой головки», – напоследок мелькнуло в голове.

Музы незавершенного круга

Господин Помешкин гадал, в каком состоянии ему было бы более комфортно: следить в бинокль за происходящим в городе Кан и вести тот образ жизни, к которому он привык, или отдаться новым прелестям опийных грез. Григорий Семенович, будучи сибиряком, все же был человеком не очень решительным, а скорее на редкость боязливым. Что прельщало странного канца в новом опыте, к которому он так неожиданно приобщился в жилище соседа? Прежде всего это необъяснимая интеллектуальная сила, легко подавившая его разум после нескольких глотков неизвестного отвара. Такой мощной энергии как раз и не хватало Григорию Семеновичу, чтобы жить более уверенно. Но его мучил вопрос, на который пока не было ответа. Он хорошо помнил слова Петра Петровича, что это самое главное должно стать по-настоящему превыше всего остального в жизни. Иначе лучше не начинать, так как иные варианты общения с магическим растением – приятельские отношения, дружба, любительство – смертельно опасные вещи. Если состоялась помолвка с маковой головкой, то разорвать ее невозможно. Компромиссы исключены. Но как же быть с самовлюбленностью, которой был одержим господин Помешкин? Оказаться вторым по ранжиру чувств и симпатий он был пока готов, хотя, после того как очнулся, стал ощущать в себе усиливающуюся тягу к желтому помолу.

Он оглядел домик. В прихожей горела лампочка; тусклый свет напомнил молодому человеку расположение комнат. Вспомнив, что миска с кукнаром находится на кухне, он встал и поплелся туда. У буфета обнаружил спящего на полу Парфенчикова. Григорий Семенович перешагнул через него, подобрался к миске и выпил одну столовую ложку без бугорка. Память подсказывала рекомендации Петра Петровича не перебарщивать с этим делом. После этого он отщипнул кусок хлеба и запил водой. Потом вернулся на кровать, удобно устроился и стал ждать эффекта. Впрочем, его наступление Помешкин так и не зафиксировал. Незаметно для самого себя он углубился в размышления о всякой всячине, что весьма характерно для подобного состояния. Вдруг ему представилось, как он со своего насиженного места в заброшенном доме сибирского городка наблюдает за жизнью какого-то крупного начальника в незнакомом, но крупном городе. Его увеличительное стекло держало в поле зрения объект дотошно и пристально. Лицо функционера было знакомо, но имена людей, особенно тех, кто не являлись коренными канцами, Помешкин, как правило, не запоминал. Не имея собственной личной жизни, Григорий Семенович интересовался лишь бытом человека вообще. Итак, крупный чиновник N, около пятидесяти лет, постоянно мелькающий на экране и на страницах региональных газет, находясь в ванной перед зеркалом, разговаривал вслух сам с собой. Если уточнить, что Помешкин уже давно научился мастерски считывать с губ наблюдаемых произносимые слова, то понятно, что он легко следил не только за движениями господина N, но и за его речью. Почему именно этот известный персонаж проступил в лихорадочном сознании господина Помешкина? Скорее всего, виновницей сего недоразумения явилась неведомая сила чудесного цветка. N, разглаживая щеки, готовился к бритью. Складки морщин на лбу, неровные борозды на скулах и обрюзгшая кожа на горле вызвали у него досаду на чиновничью судьбу.

– Работаешь с утра до ночи на чужой авторитет, а все не повышают. Я уж давно перерос свое ведомство, способен сесть в более важное кресло, управлять куда более значительным делом, выполнять проекты мирового уровня. А карьерного роста все нет, старость подкрадывается, можно и не успеть раскрыть талант… Мой взгляд в последнее время все больше углубляется в палаты Кремля.

Тут Помешкин злорадно усмехнулся: «Надо же, о чем мечтает!

– Гибкость ума есть, снисходительности к коллегам, особенно к тем, кто не блещет культурой, в избытке, комплиментарность в адрес высшего руководства – все при мне. Почему же нет роста? Этот мучительный вопрос буквально съедает меня. Ведь желание обладать властью подобно жажде в пустыне Сахара. Но если иному человеку достаточно глотка воды, то есть захудалого креслица в муниципальной структуре или кабинета с секретарем в губернаторской, то мне нужно значительно больше и выше! Что поделать с этим неистовым желанием? Удастся ли его укротить? Как отречься от амбиций масштабного управления? Ведь потребности ума и сердца посильней зова физиологии. Подавляя страсть к власти, не обреку ли себя на постоянные муки? Не пущу ли себе в итоге пулю в лоб? Но как же любить начальство, чтобы быть им замеченным? Оцененным? Продвинутым по лестнице власти? Что сделать еще? Я его восславляю, зацеловываю, жду его звонка, слова, приглашения на встречу как манну небесную. Демонстрирую всем, как его обожаю, все стены моего кабинета и дома увешаны его портретами. Он на крейсере, он на военном истребителе, на лошади, на глиссере, на московских площадях, на улицах Берлина, Парижа, Петербурга… Он говорит, он слушает, молится в храме, дает поручения, принимает именитых гостей, ласкает ребенка, рыбачит, поругивает недругов. Я не имею и не хочу иметь такого количества фотографий ни собственных детей, ни жены, ни родителей, вместе взятых. Потому что любуюсь им постоянно, предан беспримерно ему и его нынешней власти. А там посмотрим… Ой, не дай бог, подслушают! Я пристально наблюдаю за собой, чтобы всегда быть начеку, чтобы ни при каких обстоятельствах хоть мельчайшей деталью не показать ему даже малейшего разочарования. И совершенно никакой, ну абсолютно никакой критики, даже не критики, а легчайшего недовольства никогда не позволяю. Он самый, самый, самый! В нашем мире нет никого, кто достоин стоять рядом! Он выше всех по всем показателям интеллекта, духовности и доброты. Довольно часто мне кажется, что я люблю его больше, чем самого себя, но все равно стремлюсь любить его еще больше, чем все остальные! Я не стесняюсь выражать эти чувства к нему на публике, явить их своим родным. Мне безразлично, что думают другие, даже самые близкие. Обращать на себя его внимание своим восхищением в его адрес, обожествлять его дела и указания, петь хвалу его уму и великодушию – вот моя наипервейшая задача. И делать все это я должен чрезвычайно искренне и одухотворенно.

– Вон как понесло мужика! – дивился Помешкин.

– Надо, чтобы никто не заметил, не заподозрил фальши, – продолжал изливаться федеральный функционер, – не шепнул в сторону, будто я желаю получить высокий пост, чтобы никто не донес, что я лизоблюд, что мое обожание – чистейшее лицемерие. А на то, что скажут, донесут, напишут о моей профессиональной деятельности, какие помои выльют мне на голову, каким боком обернется моя работа, приведет ли она к кризису или коллапсу, что настучат на меня ревнители моего кресла, мне наплевать. Сегодня на конференции «Российский путь и развитие мировой цивилизации» необходимо найти что-то новое, восхваляющее его таланты, чтобы ему пришлось по душе.

Чиновник закончил бриться, погладил себя по щекам, выдавил на носу прыщ, побрызгал лицо одеколоном и, одевшись, сжал кулаки и принял осанистый вид.

– Таких типов полстраны, – отведя от глаз бинокль, вздохнул Григорий Семенович, – скучно. Набрести бы на что-то оригинальное.

Он опять приложил к глазам окуляры и оказался в спальне двух молодых людей. Они занимались тем делом, которое сближает два пола. Наблюдать за ними Помешкину не захотелось, и он продолжил переводить бинокль с окна на окно многоквартирного дома. Некая дама лет сорока лупила половником довольно крепкого мужичка.

– Банально, – проворчал Григорий Семенович.

Затем его взгляд остановился на компании молодых людей. На столе, за которым они сидели, стоял то ли чайник, то ли кофейник. На тарелке лежали сухарики. Друзья явно вели жаркую кухонную дискуссию. Это обстоятельство его чрезвычайно заинтересовало. Ну, прямо картинка из прошлого. Ведь современная молодежь без выпивки и секса группой не собирается. Плотнее прижав к глазам увеличительные стекла, Помешкин считывал с губ произносимые фразы.

– Наша страна не для спокойной жизни, а для постоянной борьбы, – говорил голубоглазый молодой человек с ранними залысинами. – Мне представляется, что какие-то неземные силы наделили русскую нацию особой революционностью. В социальных мечтаниях мы, бесспорно, лидируем, но не на площадях и митингах, а в воспаленном сознании. Я категорически против идеи покинуть Родину. Никак не принимаю вашу точку зрения: дескать, страна окончательно потеряна, обнищала, жилищный фонд полностью износился и лучше искать себя на чужбине, например в Китае. Чья это задумка – эмигрировать в Поднебесную? Не понимаю, как может русский человек жить на других территориях, в других культурах, а тем более в другом этносе или даже в другой расе? Чувство глубокого одиночества и тоски изведет. Сколько миллионов русских после Октябрьской революции перебрались во Францию, в Штаты, Германию, Сербию. Где они, где искать их следы? Встречаются лишь русские фамилии, их носители ни нашего языка, ни культуры не знают, а чаще и знать не хотят. Не лучше ли собрать молодые силы, попытаться переломить ситуацию и облагородить страну?

– Подожди, подожди, Андрей, – перебила его девушка с пестрой косынкой на голове, затянутая в джинсовый костюм.

Ее тонкое лицо, сосредоточенный взгляд и выпуклый лоб свидетельствовали о душевной незаурядности. Она встала, прошлась вокруг стола, словно собираясь с мыслями, и заговорила с чисто русской живостью и даже страстью:

– Ты отстал на пару десятков лет, а то и больше. Мир переболел социальными и национальными идеями самого разного толка. Наступила эпоха глобализации. Это мировой процесс, и не только экономический, он значительно глубже, он затрагивает межэтнические связи и отношения. Понятие национальность как таковое уступает место общечеловеческим ценностям. Русский пройдоха никогда не станет мне ближе, чем китайский, ангольский или чилийский законопослушный гражданин. Современный мир перестраивается, люди начинают гордиться не происхождением, а своими способностями, квалификацией, честностью и деловыми качествами. А если их нет, то хотя бы уважением к закону. Других критериев личности нет и быть уже не может. И национальная принадлежность тут ни при чем. Слава богу, этот параметр перестает существовать в восприятии людей, а спустя несколько поколений он исчезнет окончательно. Те, кто манипулирует национальной идеей, застряли в прошлом, отстали от жизни и наносят вред собственному народу. Не хочу внушать тебе мысль отречься от убеждений, но скажу, что фраза «Я человек мира» – не патетика, не крылатое выражение. Это требование дня нынешнего и дня будущего! Что такое сегодня Китай? Его можно сравнить с двадцатипятилетним парнем, находящимся во всем блеске своих физических возможностей и интеллекта, восхищающего трудолюбием, экономической перспективой и культурным богатством. Что сегодня Россия? Нужно давать оценку или вы сами знаете?

– Говори, говори, – потребовала другая девушка, бледная, как гипсовая статуя.

– Россия сегодня напоминает мне старого, выжившего из ума барина, хапугу, бюрократа, властолюбца, тирана, полного импотента в вопросах государственного строительства. И вы хотите, чтобы наше поколение нашло здесь будущее? Андрей, я ценю твое национальное чувство, но позволь, я не хочу тратить единственную жизнь ради химерического блага соотечественников, если они этого блага сами не хотят или не понимают, как оно достигается. В российской истории только одиночки поднимали народ, но это время кончилось. Если народу нужно, пусть теперь сам поднимается. Роль активной революционерки я играть не хочу, мне по душе пассивный протест. Совсем скоро я уеду в Пекин. Там человека ценят не по должности, а по уму и по дисциплине труда.

– Россия опять начала строить авианосцы, а во многих сибирских городах люди на пятом, седьмом, девятом этажах живут без лифта. Вода, тепло и электричество подаются с перебоями, – вступил в спор молодой человек, страдающий косоглазием. (Помешкин никак не мог поймать в бинокль его взгляд.) – А в Китае даже трехэтажный дом оборудуется лифтом. Энергия, тепло и вода – пожалуйста, всегда в любом количестве, круглосуточно, без взяток и поборов. Вот тебе современная жизнь! Где-то в океанах бороздят воды, неизвестно для каких целей, наши многомиллиардные авианосцы, тогда как десятки миллионов российских сограждан не могут себе позволить минимальные удобства. Или другой пример: пуховое пальто в китайских магазинах стоит восемьдесят юаней, то есть около двенадцати долларов, или трехсот пятидесяти рублей. При оптовой закупке цена может быть пять-шесть долларов за штуку. В Сибири – в Забайкалье, в Красноярском, Хабаровском и Приморском краях – проживает как минимум двадцать пять миллионов человек, сотни тысяч из которых донашивают одежду с коммунистических времен. Их жалкий, потрепанный, промерзший, одичалый вид вызывает у меня комок в горле, порой слезы. Надо-то всего пять долларов на человека, чтобы он не зяб в мороз и выглядел опрятно. Но где взять эти крохи, эти пять долларов простому русскому человеку, который никак не может из нищеты переползти в бедность? Заработать нельзя, трудиться негде. Можно, правда, дать кирпичом по голове имущему и забрать эту мелочь. Некоторые так и поступают. Потом на них надевают арестантские ватники на пятнадцать – двадцать лет. А страна еще имеет резервный фонд, фонд национального благосостояния, золотовалютный запас – эти финансовые ресурсы достигали к январю 2009 года почти четырехсот пятидесяти миллиардов долларов. Существует Министерство здравоохранения и социальной защиты. Чиновникам этого ведомства не нужно иметь революционный пыл или какую-то особую любовь к народу. Достаточно просто знать страну и представлять, какие трудности испытывают ее граждане.

Так вот, Андрей, чтобы одеть наших соотечественников в новые зимние пальто, надо всего пять долларов на каждого. Чтобы добавить к зимнему наряду теплые варежки – еще по тридцать центов. Валенки обойдутся в два доллара за пару. Итак, из казны необходимо потратить около ста восьмидесяти миллионов долларов. В этом случае русский народ, живущий на просторах Сибири, будет одет в теплые разноцветные вещи и избавится от депрессии из-за беспросветной нищеты. И сможет наконец в зимнее время выходить из дома, из плохо отапливаемой квартирки. Ведь у нас половина населения всю зиму сидит дома или одно пальто носят два-три поколения. Такая акция обойдется правительству всего-то в пять сотых процента государственных накоплений. Пять сотых процента! Пустяк же! Абсолютная мелочь. А сколько радости, счастья! Приподнимет голову простой русский человек, живущий в нищете, в голоде и холоде. И что? Хоть кто-нибудь в министерстве думает о таких простых, но необходимых для страны и ее граждан вопросах? А сами руководители министерства публично шикуют, щеголяют дорогими нарядами… Ты давно не был в наших краях, поезжай, посмотри, как бедствует народ. Деньги уже не просят, понимают, что никто не даст, не потому, что жадничают, их просто нет. Мыло просят, чтобы снегом умыться, грязь снять с лица, краюху хлеба вымаливают, ведь желудок зарастает паутиной. А от случая к случаю вбрасываемую в общество тему военного противостояния, военной угрозы, я считаю чрезмерной, по чьей-то воле надуманной. Это чистейший вымысел для внутреннего потребления. Надо понимать главное: ни одна страна мира не способна сегодня осваивать Россию. Даже союз нескольких крупнейших стран не осилит ее. Свободного демографического ресурса сегодня в мире нет. Я имею в виду экономически развитый мир. Что могут предложить США? Максимум миллиона полтора специалистов средней квалификации. Япония – не больше двухсот тысяч человек. Китай – не более пяти миллионов работников низкого уровня. Индия – не больше ста тысяч человек. Евросоюз – скажем, один миллион. Итого: менее восьми миллионов. Капля на российских просторах. Слезы! Военное вторжение в нашу страну я вообще исключаю категорически. Сто пятьдесят тысяч военных в Ираке обходятся бюджету США в миллиард долларов ежедневно. Что такое для нашей страны стопятидесятитысячная армия? Ее солдаты не найдут друг друга между Смоленском, Псковом и Москвой. Чтобы держать в оккупации такую страну, как наша, нужна армия численностью в тридцать пять – сорок миллионов человек и еще не менее одного миллиона единиц различной бронетехники, включая танки. В грузинской кампании – а территория Грузии около семидесяти тысяч квадратных километров, сорок пять процентов из которых труднодоступные горы, – было задействовано около полутора тысяч танков. А в России более семнадцати миллионов квадратных километров. По прямому подсчету потребуется более полумиллиона танков. А если мы обратимся к военным источникам, то узнаем, что танк рассчитан на полтора боя. И все! Такого ресурса – ни индустриального, ни демографического, ни финансового – ни у кого ни в странах НАТО, ни в великолепной семерке, ни в примкнувших к ним Китае и Индии – нет. Кому нужна пиррова победа ценой собственного катастрофического упадка? Ясно, никому! Так что возможная война с Россией – очередной миф наших политиков. Андрей, не революционеры нужны России, а аналитики-экономисты, способные предложить эффективные реформы. Но разве политическая власть допустит это? Поэтому я тоже твердо решил переехать в Китай. Кстати сказать, хочу это сделать как можно быстрее. Патриотизм сегодня необходимо понимать по-новому. Я бы желал, чтобы все мои соотечественники, от семнадцати до сорока лет, оставили Россию и перебрались за рубеж. Вот это был бы настоящий революционный демарш. Прислушаться бы к вою бюрократов, когда мзду не с кого станет брать.

– Тогда в стране осталось бы не больше семидесяти миллионов, – вставила бледная девица.

– Такому государству и этого много. У нас сейчас около десяти миллионов чиновников. Пусть они и остаются. Другим же они никакой жизни не дают, так пусть радуются своему существованию, – поддержала ее девушка в джинсовом костюме.

– А как быть с нашими родителями, пенсионерами? Ведь придется их оставить… Как же они выживут? – спросил совсем юный парень с веснушчатым лицом.

– Каждый выбирает свой путь, – опять взяла слово девушка в джинсах. – Я разместила на нашем сайте протестную информацию. Ее смысл в следующем: борьба с соотечественниками, тем более вооруженная, – грязное, недостойное дело. Я категорически отвергаю любое насилие. Есть прекрасная альтернатива вооруженному сопротивлению – спокойно купить билет и уехать в Китай на постоянное жительство. В Средние века существовало государственное образование Московия, Московское княжество, вот пусть оно опять возрождается. Его жителями станут все наши чиновники, а мы из-за бугра будем называть их «москалями». Хотела бы я посмотреть на такую страну. Одним словом, кто не с нами, тот сам по себе. Впрочем, можно быть уверенным, что среди оставшихся найдутся люди с современным мышлением, способные что-то изменить… В моем окружении безумцев, готовых стоять до конца в требованиях от властей реформирования России, нет. Да и есть ли в этом прок? Власть прежде всего учится никого не слушать и ни о ком не думать. Зачем же жить с такой властью? Так что вперед, друзья, в Китай!

– Не торопись, Соня! – всплеснул руками Андрей. – Не кощунствуй. Как можно оставить родную землю, могилы предков? Согласен, есть в стране проблемы, но где их нет? В каждой стране свои трудности. Может ли Китай для русского быть отчим домом? Давайте все обдумаем, наметим план действий и начнем поход за реформы. Я уверен, многое из того, что мы потребуем, свершится. Мы изменим наш дом Россию, и жить в ней станет замечательно. Я предлагаю начать с регистрации новой партии. Назовем ее «Шаг за шагом в будущее». К тому же разве не ценится такая вещь как генетическая чистота? Они же желтые…

– Вот рассмешил! Глупее ничего не мог предложить? Запахло плесенью! Китайцы не желтые, они золотые! Да! Золотые! – усмехнулась бледнолицая (она лишь на первый взгляд казалась робкой).

– Все нервы вымотают, все соки выжмут, а скромные средства выманят, пока партию зарегистрируют, да и удастся ли это вообще? Только на легализацию партии уйдет вся наша жизнь! – Соня всплеснула руками и покачала головой. – Нет, я не согласна. В гробу я видела ваши партии, мне семью создавать пора, детей рожать, крышу над головой иметь, работу, зарплату. Ты мне о химерах не рассказывай. Изгоем в собственной стране я быть не хочу, зато в чужой с этим положением еще можно смириться. После восстания декабристов прошло почти двести лет. Считай, десять поколений мечтало качественно изменить Россию. Не меняется страна, ну никак не меняется. Чуть-чуть откроется дверь, забрезжит рассвет, выглянет солнышко, возникнут надежды, мечты – и опять пойдет все прахом, опять наваливается долгая гнетущая тьма. Наши предки шли на эшафот, каторгу, в ссылку, тюрьму. Погубили свои жизни, но так ничего и не смогли сделать, хотя энергии, страсти и интеллекта было вложено немереное количество. Шаг вперед у нас всегда завершался двумя шагами назад! Давайте проголосуем: кто за то, чтобы отправиться в Китай и агитировать других нашим примером, – поднять руки! Итак, нас четверо. Один – против! Теперь все разговоры о России закончились. Загляните в историю: сколько было великих народов, бесследно исчезнувших во времени. Сотни! Еще пару слов тебе, Андрей, на прощание. Если будешь у кого-нибудь из нас просить деньги, то знай, мы дадим тебе лишь на билет поезда номер двадцать в Китай. И не наличными дадим, а перешлем сам билет. Понял? А попадешь в тюрьму – сухарей от меня не жди. Пеняй на собственные заблуждения. Если страницы истории собственной страны тебя ничему не научили, то пройди все невзгоды самостоятельно.

– Неужели вот так просто расстанемся? Неужели шаблоны потребительства ставятся выше национальных идеалов? Да, в страшное время мы живем! С такой ментальностью вам, конечно, лучше уехать. Я не хотел бы жить рядом с соотечественниками, пусть даже друзьями, но людьми с таким пофигистским мировоззрением, – вспыхнул Андрей.

– Извини, Соня, – девушка с бледным лицом налила себе чай. – У меня еще пара слов. Андрей, скажи, пожалуйста, что такое человек и для чего он живет? Вопрос может показаться риторическим, но ответ на него поставит все точки над «i».

– Бездуховный человек не может выразиться полностью, то есть раскрыть свои таланты. А духовность и национальное самосознание – это как девичья коса. Чем ярче копна, тем богаче, красивее выглядит это удивительное плетение…

– Бросил фразу, ничего не объясняющую, – фыркнула бледнолицая. – Слабо, дружок, слабо. Ладно, скажи, кто из соотечественников служит для тебя примером? Нет необходимости называть десятки имен, назови одного, ну двух представителей русского народа, которые смогли бы стать для современников личностями для подражания.

– Сейчас, минутку…

– А трудно найти, уверена, никого не найдешь ты в своей головушке. Любое имя будет тут же развенчано. Называй, называй… – уже откровенно усмехалась девушка.

– Да кого он назовет? Все, кто служил Отечеству, получали из казны жалованье, – вмешалась Соня. – Привилегии, карьера, награды, поместья, крепостные. А что такое казна? Она складывается из налогов от таких, как мы. Герой войны со шведами, победитель битв при Калише, Батурином, Опошне, разгромивший армию Росса, заставивший капитулировать шведские войска, Александр Меншиков получил от Петра девяносто тысяч крепостных, владел шестью городами, имел пять миллионов золотом наличными и девять миллионов в банках Англии и Голландии. А начинал с чего? Или вот – простой служивый дядька Куракин, Александр Борисович. Вицеканцлер, глава Коллегии по иностранным делам, активный разработчик условий Тильзитского мира. От Павла Первого получил пять тысяч душ и двадцать пять тысяч гектаров, рыбные промыслы на Волге. Позже, являясь послом России во Франции, добывал для Александра Первого ценнейшую информацию о планах Наполеона. Во время бала в Париже по случаю приезда жены Наполеона Марии-Луизы случился жуткий пожар. Погибли десятки человек. Куракина спас мундир. Он был расшит золотом и бриллиантами. Не зря он имел прозвище Бриллиантовый Князь. Петр Клеинмихель, руководитель восстановления сгоревшего в 1837 году Зимнего дворца, главный управляющий железными дорогами и публичными зданиями. Во время его правления был построен Николаевский (ныне лейтенанта Шмидта) мост через Неву, новые здания Эрмитажа, возведена железная дорога Петербург – Москва. Прослыл взяточником… После смерти большевика Свердлова в его личном сейфе обнаружили огромное состояние в виде драгоценностей. Откуда он взял золото и бриллианты? Жуков получил разрешение вывезти из Германии несколько вагонов драгоценных трофеев… А если суммировать все драгоценные камни и металлы в наградах Георгия Константиновича, то можно насчитать десятки килограммов золота и столько же каратов бриллиантов. Только в ордене Победы камней на шестнадцать каратов. Вручал награды Сталин, а кто оплачивал? Народ, Андрюша. Мой и твой деды! Сахарову вручили Сталинскую и Ленинскую премии. Это же огромные деньги. Возьми любое имя в национальной истории. Кто служил Отечеству беззаветно? Кто отдал полученные премии своему народу и поселился в такую же полуразрушенную хатку, в которых немалая часть нашего этноса? Всех, кого ты можешь назвать, и мы знаем. Они талантливые менеджеры, которым за их работу хорошо платили и платят. Платили и деньгами, и славой, и любовью. Вот вся прозаическая история. После того как ты это поймешь, вся твоя апофеозная национальная накипь исчезнет и каждый из великих национальных героев окажется талантливым русским человеком, находившимся на службе у своего народа и никогда не забывавшим о своей благодати. Поэтому пафос тут неуместен. Если бы наши деды плохо работали, чем бы полнилась казна и какими шишами наша власть платила бы всем этим так называемым спасителям России? Слово «герой» мне вообще противно. В нем столько фальши, что задыхаешься от возмущения. Основа этого пафоса предельно проста: оказаться в нужный момент в нужном месте. И ты герой! Сегодня, как, видимо, и в прошлом, героев мало кто знает, это совершенно не публичные люди. За какие заслуги они могли получить во времена национального упадка такое высокое звание? Они способствовали расцвету, приведшему к тяжелейшему кризису? Нашей тотальной нищете? Довольно странные решения… Я бы никогда не смогла лечь в постель с мужиком, который на лацкане пиджака носит Звезду Героя. Фуууу! Так, мы пошли. Даже не знаю, что тебе пожелать. Ты довольно упертый тип. Думай, Андрей, думай! Только та голова хороша, которая способна непредвзято анализировать и переваривать информацию.