Текст книги "Кабала"

Автор книги: Александр Потемкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Тут я стал с жадностью представлять грядущие удовольствия. В мозгу закопошились идеи приобретения земельного надела. Я подумал, не купить ли трактор, чтобы самому вспахивать поле, а не приглашать наемных рабочих. Один гектар с трудом вскапываю, а тут будет целых десять! Без чужого труда или механизмов очень тяжело, да просто невозможно одному перелопатить сто тысяч квадратных метров. Да зачем мучиться? Теперь ведь деньги есть. Кстати, а сколько их? Надо внести ящик в дом, чтобы пересчитать купюры. Впрочем, можно не купюры считать, а пачки. В каждой по сто тысяч рублей. Я достал ящик, втащил его в дом и после подсчета определил обретенное богатство. Для моего незавидного положения сумма выглядела просто сумасшедшей. В одном столбике было пять пачек. Помножить на пять столбиков в ряду. А всего в ящике было пятнадцать рядов. Итого получилось триста семьдесят пять пачек по сто тысяч рублей. В моем распоряжении, следовательно, оказалось тридцать семь миллионов пятьсот тысяч рублей, или около полутора миллиона долларов. «Богатая бабка была Фатеева, – усмехнулся я. – Куда такие деньжища деть? А нужны ли они мне вообще? Гектар земли в Кане стоит не больше двухсот баксов. Десять гектаров – это всего лишь две тысячи зеленых. Плюс трактор – еще пять тысяч. Конечно, шансы заиметь ребенка теперь у меня возросли. Государство по новому указу платит молодой матери одиннадцать тысяч долларов. Я добавлю ей еще двадцать, а то и тридцать, пятьдесят тысяч! Так что найти женщину, которая согласится за гонорар родить мне ребенка, несложно. Главное, чтобы она не ждала от меня никакой влюбленности и не лезла целоваться. А куда девать остальные? Я дал клятву, ни при каких условиях не возвращаться в реальность, оставаться лишь в чудесном мире воображения.

Закрыв ящик, я сунул его под кровать и решил пойти в город. Надо купить продукты, заглянуть к риелторам и присмотреться к местным девушкам. День долгий, до сумерек успею распахать участок и высадить весь мачок. Ох, мечтаю увидеть его буйную вегетацию. Великое наслаждение наблюдать рост маковых головок. Вот они с горошинку, потом с вишенку, еще немного – уже с грецкий орех, а там и с целый кулачище. Восторг захлестывает меня. Ведь наркотик – одна из важнейших составляющих энергии, а ее опийный поток включен в триединство жизни – энергии, материи и информации.

Кан стал первым провинциальным городком, в котором я очутился. Был унылый, жаркий день, подернутый мазутным смрадом, тянущимся от речного порта. Ржавые мертвые краны походили на высохшие громадные тополя. Людей было мало, движение жизни, казалось, прервалось, повсюду чувствовалась какая-то нездоровая расслабленность. Я шагал по тротуару. Асфальта не было, но грунт был плотным, упругим, как земля на участке покойницы Фатеевой. «Здесь тоже можно посадить мое очаровательное растение! Нашелся бы смельчак, способный засадить все свободные городские площади опийным маком! А почему только городские? Что если всю Западную Сибирь?» – почему-то пришло мне в голову. Возникло подозрение, что таким типом смогу стать я сам. Мысль пришлась мне по кайфу. С трудом различая грань между смелыми фантазиями и блеклой реальностью, я побрел дальше. Внизу, среди базальтовых скальных углов, в которые то и дело упирался мой взгляд, медленно тек Кан. В его спокойной воде, отливавшей бирюзой, отражались пестрые юбки девушек, проходящих через мост, их длинные, по-весеннему еще белоснежные ноги. Отражались так ярко и четко, что пришлось потупить взгляд. «А то еще ктонибудь подумает, что меня женщины интересуют», – с досадой оглянулся я.

Справа от Кана тянулись поля. Серые прошлогодние стога сена выделялись грязными пятнами на зеленом ковре всходов. Вскоре я нашел продуктовый магазин. Взял с прилавка пряники, сухари, чай, сахар, хлеб, яблочное варенье и пачку чернослива, который ускорял выброс шлаков. К кассе торопилась молодая женщина. Мне бросилось в глаза, что она приволакивает левую ногу. В сознании почему-то молнией мелькнуло: «Эта не откажет. Ей, ей надо сделать предложение. Она и в деньгах нуждается, и вряд ли кавалера имеет. Она, она! Срочно! Подумаешь, небольшой физический дефект. Я не любовь ищу, не красотку подбираю, не сексом себя побаловать мечтаю, а ребенка хочу зачать. Для Него! Сам ребенок и будущее матери меня абсолютно не волнуют. Ведь кто еще согласится иметь со мной связь, от такого невзрачного типа, как я, заиметь ребенка? Начинай, Петр Петрович… А не рассмеется ли она прямо мне в лицо, не треснет ли по щекам с криком «Болван! Поди вон!» Или еще хуже – с ненавистью плюнет в мою невыразительную физиономию! Тогда я надолго об этом деле даже думать перестану. Нет! Торопиться никак нельзя. Вначале присмотреться надо, время есть…»

Хромая расторопно уселась за кассу и после мимолетного взгляда, брошенного на меня, поздоровалась.

– Это все? Можно считать?

Да! – ответил я.

– Вижу, что вы не здешний. Поэтому могу подсказать, что хлеб нам подвозят ежедневно. Так что можете покупать его всегда свежим. Хотя, может, вы берете не для себя…

Ее тонкая верхняя губа, по столичным меркам, совсем не модная, дрогнула. И мне это показалось пикантным. Потом вдруг подумалось: «Действительно, чего это я три буханки покупать собрался?»

– Согласен. Я взял их машинально. Две буханки я бы вернул. Можно?

– Оставьте на кассе, я сама отнесу…

– Я приехал к вам пару дней назад, сейчас не вспомню, когда именно… – неизвестно почему объяснил я. А ведь на самом деле в этот момент совершенно не вспоминался день приезда. – А дом пустой, ни крошки. Вот меня и понесло…

– А чем же вы питались эти дни? Воздухом? – улыбнулась она, но тут же поспешила зажать кулачком рот.

– Много ли мне надо? – ответил я, отметив про себя ее провинциальные манеры. В столице таких жестов не увидишь.

– Вы что, один в доме живете? – продолжила она, начав выбивать чек.

– Физически-то один, но голова полна самыми разными мыслями, и никакого одиночества я не ощущаю. – Я сам не понял, почему вдруг разоткровенничался.

– Ну, а телевизор, радио, есть? – вспыхнула кассирша, широко раскрыв голубые глаза.

– По-моему, нет. Но я с ними и не дружу.

– Что, даже музыку не слушаете?

– Нет, согласен, это несколько странно. Но голоса собственного сознания для меня достаточно.

– Вы представляетесь мне очень необычным… С вас пятьсот сорок три рубля…

Я положил на стойку все свои шестьсот рублей. Когда она отсчитывала сдачу, я вдруг схватил ее руку и, совершенно не помня себя, точно в бреду, покрыл ее поцелуями, после чего стремглав выбежал из магазина.

«Что за сумасшедшая выходка, Парфенчиков? Что с тобой? Спятил? – ругал я себя, когда отдышался и опомнился. – Чем объяснить это вздорное поведение? Я совершенно не узнаю тебя, Петр Петрович, а может быть, толком и не знаю. Что я за тип? Прожить почти тридцать лет и не расшифровать себя? Не распознать все тайны собственных страстей, не заглянуть во все темные уголки парфенчиковской души, не раскрыть загадки импульсов, вызывающих неадекватное поведение. Откуда же нахлынуло на меня это мерзкое желание поцеловать ее руку? С чего бы вдруг такое непонятное чувство? Позор! А что если правы генетики, утверждающие, что мутации в человеке продолжаются всю жизнь. Сегодня я один, завтра другой, через три дня опять абсолютно не похожий на прежнего. Я так часто меняюсь, что невольно задумаешься: а все ли у меня с головой в порядке? Особенно характерны постоянные изменения в поведении для людей, живущих в перманентном экстремальном режиме, закабаленных какой-то сверхидеей или вязким глубинным наваждением. Они отдаются стихии чувств и желаний безраздельно. А в какой-то момент могут начать все сначала или уходят в мир иной. Да, странный, очень подозрительный поступок. Он сбил меня с толку. Дальше никак уже не хочется называть себя Петром Петровичем Парфенчиковым, а скорее совсем по-другому: Василием Васильевичем Выкрутасовым. До того я не был похож на себя с этим дурацким поцелуем.

Забыв про поиски риелторов, я помчался домой, чтобы как можно быстрее хватануть пару ложек кукнара и запить этот замечательный товар чаем с яблочным вареньем на ломтике хлеба. «В этом случае он раскроется моментально, помогая мне извергнуть вулканическую энергию страсти!» – дразнил я себя. После этого признания единственная упрямая мысль стала сверлить рассудок: «Выкрутасов, быстрее! Или как тебя теперь назвать: эй-эй, незнакомец, торопись! Тебя ждет потрясающее состояние взбалмошного рассудка! С его помощью хочу наконец распознать себя, поковыряться во всех расщелинах собственного разума. На какую еще выходку я способен?

Запыхавшись от быстрого шага, я буквально вбежал в дом. Конечно, первое, к чему я бросился, был мой чудесный молотый мак. Потому что невыносимый кумар вывел меня из опийного состояния, а я всегда торопился опять и опять как можно быстрее войти в него. Минут десять спустя после нескольких маковых ложек я накинулся на еду. Вначале съел пять черносливин, потом аппетитно проглотил хлеб с вареньем, запив чаем из пол-литровой банки, – другой посуды на кухне не оказалось. Перегрузившись обилием пищи, я прилег в ожидании прихода. В эти моменты напряжение чувств переполняет сознание, возникает нетерпеливое предвосхищение качественного перерождения или даже воскрешения. Ведь я становился собой, именно тем человечком, которым всегда мечтал быть, после великого события – знакомства с опийным молочком. Наконец головки мака раскрылись, и энергия чудодейственного растения начала тайной силой преображать разум. Странно, образ кассирши порой мелькал в голове, но, слава богу, не поселялся в ней основательно. Меня это слегка огорчало: почему она мимолетно, но все же лезет на ум? И этого казалось многовато.

Я все глубже погружался в эйфорию взбалмошных, а порой даже сумасшедших идей. Женская тема в них никогда прежде не присутствовала. Что она могла вызвать в воспаленном разуме? Да абсолютно ничего! Эти вопросы меня никогда не интересовали, как впрочем, бытовуха вообще. Деньги, карьера, любовь, успех, комфорт, секс после знакомства с известным цветком для меня перестали существовать. Воспоминания о них нередко вызывали во мне приступы лютой злобы, а иногда и рвоту. Поэтому не мудрено, что я желал получать исключительно радости разума, а не фантазии либидо и не плотские наслаждения. Конечно, без всяких колебаний я променял бы все шаблоны восторженной и банальной повседневности на замусоренный полевой всячиной мешок маковой соломки. Да-да-да! Кукнар – роскошное удобрение, с помощью которого зреют плоды воспаленного разума. А ведь такое состояние главнейшее для взбалмошного интеллекта, способное маскировать безумие, в котором миг превращается в вечность. Он – билет в воображаемый мир, средство, способное ускорить бегство от действительности. Ох, как прекрасно постоянно терять свою сущность. А без хаотичной игры ума может ли развиваться цивилизация? Конечно, нет! Ведь хаос – залог бурного прогресса. Вот почему все великие люди сидели на кайфе. В многоликом и постоянном сильнейшем возбуждении! Потому что после него всегда чувствуешь себя на пьедестале по отношению к миру!

Тут я вдруг погрузился в тему особенностей национального этноса. Сам не пойму, почему она пришла мне в голову. Прежде я никогда об этом не размышлял. Даже когда согласился на этнический эксперимент, проводимый Кошмаровом. После этого прошло уже немало времени, но ни разу не потянуло еще раз испробовать генетический коктейль четырех наций – немецкой, китайской, еврейской, грузинской. Мне тогда и в голову не пришло поинтересоваться, почему, собственно, профессор выбрал именно их, а, скажем, не индусов, японцев, венгров и албанцев. Или монголов, арабов, испанцев и молдаван? Сознание как бы проспало, не обратило на этот купаж ни малейшего внимания. А тут вдруг проснулось и возбудилось. Существуют четыре расы, – начал я свое путешествие по неизведанной дороге. – Древнейшая из них негроидная. Первый человек появился на территории современной Танзании. Потом идут полинезийцы, или красная раса. Затем тянь-шаньцы – желтые, и кавказцы – белые. Современная цивилизация создана интеллектом кавказцев. А самый мощный этнос у белых – германцы. Более семидесяти процентов лауреатов Нобелевской премии – представители германского этноса. Что такое англичане? На двадцать процентов – кельты, на пять процентов – римский этнос, остальные – саксы. Из кого сложились французы? Из кельтов, римлян, галлов и германцев. Без соплеменниковгерманцев Карл Великий не смог бы создать в девятом веке Священную Римскую империю германской нации, что привело позже к образованию независимой Франции. Кстати, Франция происходит от слова «франки», а франки – это классические германские племена. Как в прошлом, так и сегодня их столицей является Нюрнберг. Голландцы, норвежцы, шведы, австрийцы, швейцарцы, бельгийцы, датчане, исландцы, североитальянцы, около шестидесяти процентов американцев и более семидесяти процентов канадцев, австралийцев и новозеландцев имеют германские корни. Их всего около трехсот миллионов, или около пяти процентов от населения Земли, а какой огромный вклад в развитие цивилизации! Девять из десяти наиважнейших открытий в науке и технологии сделаны ими. Выдающиеся достижения в философии, музыке, живописи, архитектуре, инженерной мысли принадлежат им.

Теперь понятно, почему профессор Кошмаров предложил улучшить русскую генетику германским феноменом. Но в восхождении человечества есть и китайский след. Желтая раса возникла на двадцать тысяч лет раньше, чем белая. Она явно уступает кавказцам в интеллектуальных возможностях. Но имеет и некоторые преимущества. Ее особенность состоит в неимоверной работоспособности. Белый находит умиротворение в творчестве и комфорте, а тянь-шанец – в отрешенном служении делу. Это качество чрезвычайно необходимо русскому. Я одобряю выбор профессора. Ведь как и я сам, так и многие мои соотечественники не любят работу, избегают ее. Поэтому для качественного изменения нашей породы китайский элемент весьма желателен. Еврейская кровинка в купаже представлена десятью процентами. Эту нацию отличает фантастическая деловитость и углубленность в науки. Они чемпионы мира в торговле, в любом отраслевом бизнесе, и в музыке впереди всех. У них лучший доступ к административным ресурсам, контакты со всякими полезными для коммерции людьми. Евреи чувствуют запах денег за несколько километров, как пчелы нектар. В нашем народе эта интуиция развита очень слабо.

Понимаю Кошмарова, необходимо усилить русских этим феноменом. Ко всему, евреи очень трогательно относятся к своим соплеменникам. Еврей еврею по-настоящему брат. А у нас ничего подобного нет. Мы относимся друг к другу чаще враждебно, чем доброжелательно. Но зачем нам пять процентов грузинской крови? Ах да, профессор говорил о жизнелюбии грузин, эмоциональности и привлекательной внешности. У них ярко выраженный художественный вкус. Не менее ценная их особенность – оптимизм: у грузин самый низкий процент суицида. На фоне нашего общенационального уныния, пессимизма и мрачности духа несколько капель грузинского мутационного коктейля будут весьма кстати. А почему я, собственно, стал так заботиться о своем этносе, спохватился я. Прежде он был мне совершенно по фигу. И не только мне – каждый из моих соотечественников смотрит на другого без особого интереса. А довольно часто – как волк на зайца. Не знаю, как в других регионах, но у нас в Москве именно такая ментальность. Нынче русских сближают лишь корпоративные интересы и ничего больше. Даже любовь скатилась на четвертое место: после капитала, карьеры и секса. Поэтому необходимо что-то срочно предпринять: без укрепления национального генотипа чужой кровью мы не выдержим конкуренции с другими этносами. Ведь глобализация – это не соперничество индивидуальностей, а, прежде всего, схватка интеллектуальных возможностей.

В этот момент передо мной опять возник Кошмаров. Профессор, ухмыляясь, заинтересованно поглядывал на меня.

– Что, задел тебя своим проектом? – бросил он. – Твой вопрос не праздный. Коммунисты, социалисты, левые всех мастей полтора века навязывали миру вздорную концепцию – будто все люди и расы равны. Чушь! Бред! Они не равны не только по своим правам, но и по обязанностям. Если в ближайшее время права особенно сильных умом не легализуются на конституционном поле, то интеллектуалы, получив материал для построения жизни, – а уже искусственная хромосома выведена – полностью изведут людей с низким показателем ай-кью. Социальная борьба и политическое противостояние перейдут от вылазок террористов, сооружения баррикад и проведения протестных шествий в кабинеты генетиков. Сегодня в формировании ментальности активное участие принимают медийные центры. Завтра их, казалось бы, вечное место займут интеллектуалы, способные в корне изменить политические, национальные и социальные представления масс по своему индивидуальному капризу. Но почему я вывел в лидеры кавказскую и тянь-шаньскую расы? Видимо, подсознательно верю, что через сто лет красная раса окончательно исчезнет. Это обстоятельство не должно вызвать у нас и толики огорчения. Полинезийцы ничем выдающимся о себе не заявили. Описание Купером и Майн Ридом их быта и «достижений» может вызвать интерес лишь у школьников младших классов. Впрочем, тут уместно заметить, что полезность интеллекта обеспечена его массивом. Почему так неспешно развивалась цивилизация? Почему тысячелетия понадобились, чтобы возникла колесница, а около ста тысяч лет ушло на создание электричества? Ответ простой – довольно медленно наращивался интеллектуальный массив. Когда людей стало более трех с половиной миллиардов, начался медленный, но нарастающий по мере увеличения популяции процесс проникновения в тайны науки и создания технологического чуда. Белый человек на рубеже открытий в науке и технике был всегда в лидерах, а красный постоянно оставался в отстойнике, довольствуясь известным укладом и не притязая на познание мира…

– Что, современная этика позволяет об этом говорить публично? – удивился я. – Не оскорбим ли мы полинезийцев таким безжалостным диагнозом? Мне, собственно, глубоко начхать на их реакцию. Хочу лишь не пропустить происходящие в психологии людей перемены. Впрочем, и это мне до лампочки…

– Человек должен становиться более требовательным и жестким, чтобы сохранить себя в будущем. Время сентиментальных чувств уходит. Через десять лет ты не узнаешь мир. Цена барреля нефти достигнет тысячи долларов, а тысячи кубометров газа – трех тысяч зеленых. А через двадцать пять лет углеводороды вообще исчезнут. Что тогда? Возвращаться в прошлое? С восьмимиллиардным населением? Невозможно! Я бы надавал тысячу пощечин академику Валикову за его басни о термоядерной энергии. Этот графоман от науки вселил надежду малограмотным, а ведь идея изначально была полнейшим блефом. Ну как в земных условиях найти стенку для проводки плазмы, разогретой до 150–200 миллионов градусов? На Солнце она удерживается гравитацией. А как сохранить ее на Земле? Никакого решения быть не может. Другая составляющая этого блефа не менее абсурдна! Каким способом защитить плазму, если хоть на долю секунды установка будет отключена от энергоснабжения? Ведь она не может прерываться даже на миллионные доли секунды. Что думаешь делать, Петр Петрович? Как жить дальше? Уран-235 исчезнет раньше, чем углеводороды. А многие надеются именно на него. И альтернативы не остается. Ко всему на свою беду мы уже знаем, что Вселенная состоит из шести кварков, шести лептонов и четырех взаимодействий: гравитационного, электромагнитного, сильного (нейронного) и слабого (нейтринного). Тут сказать больше ничего. А Нобелевский комитет в конце двадцатого века провел слушания «Кончилась ли мировая наука?». Но что бы ни случилось, наша первейшая обязанность – спасти разум. Я этим делом ежечасно занят. Эксперименты с тобой – в цепи многих сложных исследовательских опытов. Я все чаще прихожу к выводу, что через пару десятков лет для сохранения и развития разума у нас останется лишь одна дорога: переместить себя во Вселенную. Мне лично этот исход виден, потому я провожу научную подготовительную работу, а концепция уже ясна: необходимо немедленно приступить к интенсивной генетической модификации самого себя!

– Думаете, генетический коктейль нас спасет?

– Любое сложное дело всегда состоит из нескольких этапов. Первый – изменение собственного генофонда. Необходимо взять все самые лучшие качества человека, чтобы затем приступить к постепенной его модификации. Когда же наши умы наконец поймут: гомо сапиенс – лишь материал для строительства Ему подобного… Чем раньше мы начнем относиться к собственной биологической сущности как к композиционным фрагментам создания более совершенного существа, тем быстрее выполним Его рекомендацию: «… будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный».

– Какую роль на сей раз вы мне отводите? – поинтересовался Парфенчиков.

– Хочу, чтобы ты стал участником цикла научных экспериментов и безраздельно отдал себя строительству нового человека.

– О, я довольно часто в своих неуемных фантазиях перемещаюсь в самые невероятные, захватывающие сюжеты. Но, к сожалению, нехватка опия постоянно возвращает меня, даже выталкивает обратно. Будто некая неполноценность трезвого ума не позволяет пожить в ярком мире моих грез подолгу. Часто не успею как следует обжиться, погрузиться в иную реальность, как энергия чудесного кукнара заканчивается и я опять оказываюсь в ненавистном мире.

– В таком случае необходимо бросить это дело. Ты уже достаточно посидел на наркоте. Теперь настало время остыть, на трезвую голову заняться делом национального масштаба. Сможешь распрощаться с этой чертовщиной?

– Даже не заикайтесь. Никогда! А если будете повторять это жуткое требование, навсегда перестану с вами общаться. Я согласен на любое предложение, лишь если буду постоянно сыт опийным молочком. Другого не ждите.

– Требование – совершенно не то слово. Призыв или даже пожелание – только так. Я приготовил тебе нечто потрясающее. Нынче власть проводит бесполезные акции, якобы улучшающие существование россиян. Не буду их перечислять, они давно известны. В моем же проекте эффект наступит почти мгновенно! Ты станешь его главным исполнителем, а я главным архитектором. Мы сделаем из соотечественников лидеров землян. Необыкновенная вегетация будет с небывалой скоростью способствовать расцвету российского этноса. Построятся дороги, по нашим просторам начнут курсировать поезда, мчащиеся на скорости свыше трехсот километров в час. Как любить страну, не имея возможности ее познать? От Москвы до Байкала пять тысяч километров, а дорога занимает сто десять часов в одну сторону. Какой смысл транжирить время и неделями жить в дискомфорте? Транссиб был запущен в 1904 году. Средняя скорость сто лет назад была сорок три километра в час. Сегодня она составляет пятьдесят шесть на скоростных поездах, а на грузовых всего двести сорок километров в день! Разве с такими темпами можно познать и полюбить страну? Руководители ведомства наших железных дорог издали потрясающий приказ: машинисты локомотивов получают премии при условии экономии электроэнергии. Температура за бортом вагонов минус тридцать, а то и ниже. Чтобы получить премии, команда поезда экономит энергию, поэтому в вагонах не выше трех градусов. Пассажиры кутаются в тулупы, валенки и одеяла. И кто-то начнет меня убеждать, что проект мой не актуальный? Надуманный? Не хочу ничего слышать… Без него страна погибнет, а российский этнос исчезнет! Выродится! Необходимо самым срочным образом приступить к изменению национальной генетики, основательно подпорченной репрессивным административным режимом. Перед страной, перед миром стоят глобальные проблемы. Речь идет о судьбе землян, ведь через два поколения энергетические ресурсы иссякнут, тогда на первый план должны выйти ученые, интеллектуалы. А наши теле– и радиоэфир заполнены скучными артистами и сексапильными тусовщицами. Все разговоры об охране власти, о прибылях и миллиардах, о сексе, карьере и пошлых сериалах, о макияже на дурацких физиономиях… Ау! Граждане! Куда девался ваш ум, соотечественники? Где ваша воля, родные? Возникает естественный вопрос: а была ли она у вас? Я хочу, чтобы Россия очутилась в ХХIII веке, ступив лишь один шаг! Чтобы мы воспаряли разумом и силой волевых поступков. Поэтому я очень надеюсь, что ты, Петр Петрович, станешь эксклюзивным исполнителем грандиозного проекта. Надо заставить русских делать добро русским без вознаграждения. Необходимо научить наш этнос различать личное и национальное, благо и зло, привить трудолюбие, воскресить честность и законопослушание. С нашей помощью люди будут открывать тайны мироздания, генетически изменять себя, разгадывать будущее, осваивать Вселенную, а не захлебываться потреблением, не губить плоть извращенным сексом, не тянуться к алкоголю, мордобитию, не подчиняться страсти бессмысленного накопления. Пришло время твердо и сознательно идти исполинской поступью по дороге собственного интеллектуального совершенствования. Пора генетически модифицировать свою суть. Пробил час сокровенного признания: другой дороги, кроме как прислушаться к Его главному совету, стать таким, как Он, у человека нет. Себя необходимо рассматривать исключительно в качестве стройматериала, как биокирпичик будущих поколений. Иначе мы сгинем в пропасти Вселенной, и в бескрайних просторах космоса раздастся наш прощальный вопль: «Ох, каким дураком я оказался!..»

– Не знаю, насколько я смогу соответствовать вашему плану, ведь все, что вы сказали, меня абсолютно не интересует, даже страшит. – Непреодолимое беспокойство охватило Петра Петровича. – Но все же, что прикажете делать? Я готов взяться за любую работу, если мне будет гарантирован хороший урожай моего любимого цветочка, налитого божественным молочком.

– Хочу предупредить, что на сей раз все будет серьезно и ты не сможешь перескакивать из одной истории в другую, перебивать один скандальный сюжет другим. Если же станешь послушным помощником, то гарантирую тебе высокий урожай мака в долине реки Пяндж. Там головки в кулак тяжеловеса, чудотворные цветы налиты опием не меньше, чем банки сгущенкой.

– Уф-уф-уф! Ради пянджийского цветочка я готов на все! Командуйте, профессор! Стимул к немедленному действию возник у меня потрясающий. Совсем не против, чтобы все разом стали, как Он! Сам же хочу остаться лишь затюканным наркошей! Если можно было бы накушаться кукнара на вечность, ни одного дня не провел бы на этой земле. Один лишь вопрос: я надумал заиметь ребенка, но не для себя, а для Него. Пусть ознакомится с мутациями человека, сидящего на Его цветочном создании. Что скажете?

– Твоя личная жизнь меня не интересует. Я стану следить лишь за стройностью твоих размышлений и поступков. Чтобы углубиться в тему генетического восхождения человека, ты в своем опийном воспалении должен постоянно быть занят идеями того же порядка. Как изменить род людской? Вот будет тема твоих навязчивых бредней. Поскольку мы оба русские, наш этнос должен получить преференции. На первом этапе мы изменяем не вообще всех – некоторых и менять не следует, тут даже наука не поможет. Забудем о них, и они сами исчезнут во времени и пространстве. Совершенствовать начнем лишь русских, и не всех россиян, а обратимся к жителям городка Кан. Здесь живут более ста тридцати тысяч человек. Первый генетический питомник ты начнешь заклыдывать именно здесь. Если эксперимент удастся, продолжим его по всему Красноярскому краю, затем по Сибирскому федеральному округу и лишь позже займемся всей Россией. А потом начнем менять купажи, создавать коктейли, используя генетику самых разных млекопитающих. Помнишь, каким огромным был первый компьютер? С трехэтажный дом. А теперь уместится в обычную пуговицу. То же самое будет и с нашим разумом. А биологию тела мы изменим, используя вечные, сверхпрочные материалы. И эта генная инженерия не вызовет ни у кого негодования. Понял?

Мгновение спустя потрясенный Парфенчиков выдавил:

– Я готов. Но что же мне делать?

– Проглоти несколько ложек кукнара, чтобы лучше меня понять.

– Да-да, это весьма кстати. Я уже стал о нем подумывать. Небо и язык повлажнели.

Петр Петрович открыл мешочек, взял две жмени молотого мака, заполнил ими рот и стал сглатывать. Начался опийный прилив того самого восторга, к которому он постоянно стремился.

– Запей, – морщась, бросил очкарик. – Тяжело смотреть, а уж есть такое… Ведь сухо!

– Хочу поддерживать в себе форму. Привыкнешь к комфорту, а впереди неизвестность, вдруг воды рядом не окажется, не введу же я себя из-за этого пустяка в состояние ломки…

– Без комментариев. Вернемся к главному. Не так давно я сделал тебе инъекцию. Генетический купаж наиболее ярких этносов, который, по моим соображениям, способен эффективно изменить ментальность россиян… После чего ты оказался в Петербурге и весьма красочно продемонстрировал разницу между русским с вакциной и без нее. Давай начнем с того купажа, хотя он знаменует лишь первую стадию нашего совершенствования. Помимо вакцины, у меня есть и таблеточная форма. Твоя задача – искать любые возможности, чтобы подсунуть горожанам нанопилюлю, любым путем узнавать имя подопытных и записать в протокол. Например: «Михаил Потеряев, 37 лет, адрес: улица Медная, дом 9. Таблетку получил 29 мая 2009 года».

– Ума не приложу, как подсовывать таблетку, чтобы ее приняли, а не выбросили…

– Вариантов уйма. Если будет трудно, спрашивай. Например, стоит на Медной улице пятиэтажный дом. Входишь, звонишь в первую дверь. «Вам чего?» – спрашивают. «Я из отдела культуры. Готовимся к открытию городской библиотеки. Необходимо провести опрос граждан, чтобы составить списки книг, востребованных будущими читателями. Услуга бесплатная. Что бы вы хотели прочесть? Я запишу». Открываешь тетрадку и готовишь ручку…

Продолжаешь: «У меня с собой сахарок, не угостите меня чаем? Устал. Ваш дом одиннадцатый… Пожалуйста, поставьте чайник на стол, я заварку очень слабую пью, сам, если не возражаете, себе налью…» Потом опускаешь едва заметную пилюльку в чайник либо чашку хозяйки или хозяина… Если они при тебе выпили – отлично, если без тебя – тоже неплохо. Ты всех жильцов квартирки переписал, две таблеточки на любую семью хватит. Вот и весь фокус, а пилюль у тебя тысяча, на всех горожан. Расклад тот же: пятнадцать процентов немецкой генетики, десять китайской, десять еврейской и пять грузинской. Действуй! Твоя премия – великий урожай маковых головок, видом и содержанием во всем похожий на пянджский… Не бойся, в ломках своего помощника я не оставлю. Кстати, знаю, что ты капитал Фатеевой нашел… Тоже весьма эффективное подспорье. Думай, как в нашем деле сможешь его мощь использовать. Под кукнаром твоя голова работает на редкость изобретательно, а дело тебя ждет великое – высоко поднять рентабельность российского человека. Он должен стать лучшим из лучших, умнейшим из умнейших, долговечным, прочным, вездесущим, похожим на Господа нашего Небесного, а в какой-то момент явиться и самим Богом! Помни главное: каждый из нас лишь строительный материал для сотворения Богочеловека. Из-за своего звериного эгоизма людская масса никак не желает это наиважнейшее предназначение понять! Начнем наконец радикально менять русского! Пора!