Текст книги "Жизнь на лезвии бритвы (СИ)"

Автор книги: Александр Сапегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

– Не совсем, воздаяние только началось. Да и не злопамятный я. Отомщу и забуду, а потом отомщу ещё раз. Хорошая штука, склероз.

– Ха – ха – ха, – искренне поддержал шутку Салазар. – Чувствуется моя кровь!

Отсмеявшись, маг поправил на платье невидимую складку и как‑то подобрался. Чуялка сигнализировала, что разговор вот – вот перейдёт в другую плоскость. Все проверки я прошёл, теперь за меня возьмутся всерьёз.

– А скажите мне, Гарольд Лилиан Александр, вы действительно стремитесь как можно быстрее очутиться в объятиях Хель? Вечная Леди вам милее земной невесты? – ехидненько так спросил Салазар. – Нет? Так какого вы *** (этого слова, произнесённого на парселтанге, я не знал, видимо другой диалект) и *** (и это слово тоже выпало из словаря) мальчишка! Ты, снулый выродок *** (да что такое, сплошная игра идиоматических выражений), неужто до твоих куриных мозгов никак не дойдёт, что твоё время бодаться с директором ещё не пришло? Раздавит он тебя, как лягушку, и не поморщится! И что мне делать, ждать, пока твоя племянница подарит Роду очередного безмозглого идиота, который сует голову в пасть дракона и думает, что всё обойдётся? Что рот раззявил, лорд недоделанный? Думаешь, я не догадался завязать гобелен на кровь и сплести магическую нить связи со своим портретом? Вас, иродов мелких, даже после смерти надо держать под надзором и пороть без устали розгами или вожжами на конюшне, чтобы вы не совались туда, куда кобель не суёт. О, боги, дайте мне терпения!

Песочил Салазар потомка минут пятнадцать. Вскоре он сам устал от моральной накачки и уселся на наколдованный стул. Интересно, как у него получилось? Ведь не было же на холсте ничего! Особенно доставляла лексика основателя. Аристократ, Лорд, Основатель, а крыл меня так, что не во всяком порту покроют, куда там грузчикам – докерам, щенки они против матёрого волкодава! Достав из ученической сумки блокнот, я пытался записать особо цветистые обороты. Удавалось не всегда.

– Что это вы делаете, уважаемый? – смахнув платочком пот со лба, спросил Салазар.

– Э – э, записываю, милорд! Эм, а как переводится ***? Вроде парселтанг, а звучит затейлево.

– Забудь, – смутился основатель, – ляпнешь при нагах, грехов потом не оберешься. Ты хоть понял, что я пытался до тебя донести?

– Не держите меня за дурака, милорд. Неужели вы думаете, что я от хорошей жизни лезу в пасть нунде? Я бы с удовольствием предпочёл сидеть на попе ровно и не высовываться, но случай в Гринготтсе одним махом перечёркивает благие намерения.

– С этого места прошу подробней.

Пришлось поведать предку о становлении дважды Лордом и инциденте с Дамболдором, последствия которого аукались до сих пор, точнее, начали аукаться.

Великий предок надолго задумался. Думал Салазар красиво: ушедший в себя взгляд, складка на переносице и аура напряжённой работы мысли. Господи, в который раз мне выпадает честь лицезреть одну из многочисленных тайн прошлого, когда волшебники были волшебниками, а не мелкими подмастерьями и придатками к волшебной палочке, магглами с указками. Тот, кто создал этот портрет, действительно вложил в него часть души. Остаётся понять, чья это душа – художника или натурщика. Картина не была похожа на крестраж, но живое начало в ней ощущалось очень явно.

– Я помню директора, когда он ещё был сопливым юнцом, – отмер, наконец, Салазар. – Любознательный рыжеволосый парнишка с шилом в одном месте… Перспективный юноша… Живостью ума и стремлением к познанию окружающего он напоминал Годрика. Марволо несколько раз приводил его сюда, хм – м, кто же знал, кто же знал…, – совсем тихо повторил Слизерин, погружаясь в воспоминания.

– Марволо? – переспросил я, зацепившись за произнесённое имя.

– Ах, да, наследник Гонт. Ершистый малыш, совсем без царя в голове, совсем сдурел со своей чистокровностью, а Альбус ему поддакивал… Тогда я впервые задумался, что знания для мальчика, как и для Годрика, не главное. Гриффиндора испортила власть, она же захватила разум и помыслы Дамболдора. Я посоветовал Наследнику Гонт больше не приводить в покои своего друга…, больше я не видел ни Гонта, ни Дамболдора, и что стало с первым мне неизвестно. Подозрения, конечно, были, но что может сделать портрет, запертый в раме? Без проверки крови в покои не войти, защита, кстати, установленная твоим прямым предком – Эвардом Эвансом уничтожит нарушителя. Ты думаешь, с чего в запретном коридоре такой слой пыли? Половина из неё это прах… Эвансы всегда трепетно берегли свои секреты. Ни Гонты, ни Мраксы, ни директор так и не смогли вынести из покоев Альманах, связанный с библиотекой. Как мои потомки они имели возможность войти, а вот воспользоваться Альманахом, нет. Окропи его кровью, забирай и уходи. Скоро директор вернётся и придёт с проверкой ловушек и сигнальных чар. Боюсь, что его очень заинтересует тот факт, что они разрядились. Я пятьдесят лет копил магию, спасибо тебе за пролитую кровь и магический выброс, я с них добрал требуемый остаток и приложил центральные узлы директорских чар. Хе – хе, хорошо тряхануло, сосредоточие и сердце замка… Да, Альманах, в нём все есть, сокровище…

Разговор как‑то начал тихонько уплывать в сторону. По сумасшедшинкам, плавающим в глазах Слизерина, становилось понятно, что с головой у портрета не всё в порядке. Вынужденное одиночество доконало его, и только моя жертвенная кровь позволила на время сбросить сковавшее разум безумие. Эх, а я уже губу раскатал, начал планы городить. Как же, такая везуха, живой портрет Основателя! Сейчас он мне тайн‑то понаоткроет и мы Дамбика‑то в бараний рог согнём. Мордред, ну почему такая непруха?! О каком альманахе он говорит? Я повертел головой. Первозданная девственная чистота вокруг, ни пылинки, ни соринки. Ан нет, над крышкой стола из дуба проступает призрачный силуэт книги в кожаной обложке. Достав из кармана раскладной ножик с серебряным лезвием, я ткнул острием в палец. Несколько алых капелл упали на деревянную поверхность. Призрачная книга, будто пылесос, втянула кровь в себя и материализовалась.

– Милорд, что это за книга? – спросил я беря её в руки. Тряхнув головой, Салазар пришёл в себя и посмотрел на меня осмысленным взглядом.

– Семьсот лет назад в этих покоях проживал декан Слизерина Эвард Эванс. Преподавал он не зелья, как ты мог подумать, а чары, тёмные искусства и магию крови. Эварду никогда не нравилось копаться в свитках и старых книгах в библиотеке, столько времени теряется почём зря, говорил он. Тогда он создал этот Альманах, в который копировались все источники информации из библиотеки и закрытого фонда. Вся библиотека в одной книге. Там есть инструкция, разберёшься, не маленький.

– Милорд…, а что…

– Убили, – опередил меня Слизерин. – Эвансы и Слизерины имели много врагов. Однажды Эварду не повезло встретить того, кто сильней его. Доступ в эту часть замка и зачарованные покои почившего декана остался только у носителей крови Слизеринов и Эвансов или у тех, кого они приводили с собой. Никто так и не смог снять чары. Такая голова! Жаль мальчика, жаль…, сунулся честь дамы защитить… Дама, да на этой мордредовой профурсетке, обозной маркитанке, пробы негде ставить было… МакМорны купили сучку Уэсли с потрохами, одно только достоинство, что жопа и сиськи, да мордашка невинного ангелочка, а так шлюха шлюхой… Не лупай глазёнками! Лучше мотай на ус, иначе кончишь, как Эвард. Подсунут тебе горячую бабёнку и возьмут за волосатый сосок. От баб главное зло! Ты малый не промах, отлично подстраховался с магической помолвкой и девочка она хорошая, но ведь и ей могут племенного жеребца подсунуть и зелий подлить. Смотрите в оба! За себя смотри и за неё. Через пару лет войдешь в возраст, когда девки днём и ночью снятся да мерещатся, подсекут тебя на подсадную проститутку, как Эварда взяли. Как слепого щенка окрутили. Больше ста лет Эвансы и МакМорны резали друг друга, под шумок Питер Эванс почти извёл основную ветвь Уэсли, оставив в живых мелкого наследничка. Рука у старика не поднялась. Я бы добил, чтоб следа и памяти от рыжих ублюдков не осталось. Уже тогда рыжим веры не было. Эх, потом твои предки попали под проклятье «Спящей крови» и потеряли возможность пользоваться магией. МакМорны и О`Тулы заплатили итальянским наёмникам, у тех ещё со времён Трои и Карфагена завалялось достаточно секретов. Позже твои предки отомстили МакМорнам, уничтожив их клан подчистую, взорвав с помощью пороха и огненных зелий все поместья и мэнор вместе с обитателями, а О`Тулов в Ирландии проредили войска Кромвеля. Сквибы пользоваться магией не могут, зато прекрасно видят, а пушкам чихать на щиты. День экраны простоят, два, на третий орудия магию пробьют. Ежели поставить четыре батареи и вдарить прямой наводкой и не надо ждать трёх дней. Ирландцы не доверяли гоблинам, предпочитая хранить золото в кубышках…, вот этим золотом с Кромвелем и рассчитались, пустив настоящих хозяев по миру.

Интересно, гоблины и семейные хроники дружно молчали о приоткрытых Слизерином фактах. Как сговорились, да и кому охота светить грязным бельём. Чует моё сердце, зеленомордые коротышки изрядно погрели загребущие лапки на конфликте и достаточно засветились на грязных сделках. Почему никто ничего не знает? Где‑то в это же время произошло очередное восстание гоблинов, под шум и гам которого канули в лету и следы и многие семейные артефакты. Теперь попробуй, докажи что либо, у зеленокожих банкиров как в аптеке – всё шито – крыто, комар носа не подточит. Видимо после уничтожения кровников Эвансы скрыли Род «Вуалью забвения», иначе никак не объяснить несколько столетий действия чар. Кровушки и магии для активации «вуали» требовалось немеряно, вот они и взяли её с процентами с тех, кто облёк потомков одного из величайших магов на жалкое, по меркам магического мира, существование.

– Моё время на исходе, – мученически сказал Салазар, – я ослабил чары наведённого безумия, х – м, малыш Альбус искусно вплёл их в стены коридора. Вроде далеко от покоев, только они капля по капле, год за годом подтачивают разум. Учись, Наследник, и не лезь на рожон. Пока не найдешь способ окончательно нейтрализовать колдовство «светленького» Альбуса сюда лучше не лезь. Можешь, конечно, убить его, я плакать не буду, но на данный момент вы борцы разных весовых категорий. Подрасти чуть – чуть. Альманах никому не показывай, лучше замаскируй его под что‑нибудь и…

– Милорд, – поспешил вставить слово я, опасаясь очередного приступа маразма и безумия, которые могли в любую секунду овладеть портретом, ослабшим после волшбы, – я хотел уточнить несколько вопросов по Тайной комнате. Как можно в неё попасть?

– Тайная комната, – полубезумно усмехнулся Салазар. – Попасть можно отсюда, есть вход в нынешних покоях декана Слизерина и помещения с девочкой – призраком, есть ещё…, да…, ещё…, а зачем тебе Тайная комната?

Время, отпущенное на беседу и встречу родоначальника и представителя последнего поколения закончилось. Сунув альманах под зад, я кивнул Ниппи на дверь. Обидно, только раскатаешь губу, как тебе её закатывают обратно без всякой губозакаточной машинки. Я не стал произносить никаких клятв, зачем понапрасну сотрясать воздух? Ежё понятно, что портрет Основателя и предка в одном флаконе надо выручать. Планы сии пометить в обязательный набор геройских свершений будущих периодов. Сейчас «махаться» с директором мне не с руки, слабоват я против него. Правильно заметил Салазар – учиться, учиться и ещё раз учиться. Все советы портрета сугубо практического свойства, никаких наполеоновских планов и требований невозможного. Чисто легко достижимые цели, планы о которых легко скрываются с помощью окклюменции.

На выход процедуры забора крови не было, змейкам хватило «откройся» на парселтанге. Через десять минут Ниппи вкатила кресло в выделенные мне комнаты. Успокоился я только перепрятав книгу в сумку с пространственным карманом, зачарованным на пароль и кровный ключ.

Следующие две недели были посвящены изучению Альманаха и бесконечного массива знаний, которые хранились на пожелтевшем от времени пергаменте. А содержалось в нём до хрена и больше и ещё столько же сверху. Библиотека и закрытые фонды Хогвартса уже упоминались, но за рамками беседы с Салазаром осталась периодика и официальная переписка между школами и профессрорами. Мой интерес, в разрезе подсказки Миледи о взаимоотношениях директора и древнего алхимика, сконцентрировался на философском камне и Фламеле и то, что удалось «нарыть» совсем не радовало. Если верить полученной информации (намёки на массовые жертвы и богомерзкие кровавые приношения проскальзывали у нескольких итальянских алхимиков эпохи Возрождения, в подобном ключе высказывался Антонио Медичи – кузен знаменитой Екатерины Медичи), то главным ингредиентом для создания камня служат человеческие души…, золото из свинца просто так не создаётся. Для изменения молекулярной решётки и атомарных свойств металлов требуется запредельная энергия… Второе, камень сохраняет свои свойства около ста лет, плюс – минус десятилетие, затем «Напиток жизни» и золото из навозной конфетки не создашь, батарейка кончается, засим либо помирай, либо создавай новый камушек. Фламель прожил шестьсот шестьдесят пять лет и помирать не собирается, значит, старичок планирует создать очередной камушек.

Думать приходилось в одно лицо, привлекать к мозговому штурму Гермиону или вассалов я побоялся. По школе разгуливают недружественные легилементы, и не дай Мерлин, Мордред или Моргана они засекут неосторожную мысль… Носатый ублюдок сдаст не задумываясь, а Дамболдор…, не хочу даже говорить. Я никого не собираюсь хоронить. За себя же я не боялся. Практика в окклюменции с шести лет и навешанный артефакторный комплекс с лордовскими колечками на пальцах должны стать надёжным препятствием на пути ментальных атак и зондирования мозга.

Сейчас я сидел с карандашом в руке и тупо пялился на выведенные чёрным грифелем цифры: 1914, 1812, 1709, 1612… Следы людей и рука самого Фламеля проглядывали в двух случаях: Отечественная война и Смутное время, хотя я больше, чем уверен, алхимик отметился и в русско – шведской войне, и Первая Мировая не обошлась без его посильного участия. Причём к мировой бойне Николя готовился заранее, раздавая подручным банкирам золото направо и налево. Ответьте, откуда тогда взялись деньги на миллионные армии? Уж где – где, а в мировой бойне души отлетают только так, под маркой боевых действий можно скрыть любые зверства. К тому же золота для удовлетворения растущих аппетитов с каждым столетием требовалось всё больше и больше, соответственно и душ, вкладываемых в камень. Тварь! Непонятные шевеления и рост межэтнических и межнациональных усобиц на расовом и религиозном отличии, которые начались в Советском Союзе, на Ближнем востоке и на Балканах в свете открывшихся обстоятельств обретали новый смысл. На горизонте маячит 2014 год, плюс – минус десять лет… Только что Фламель обрёл смертельного врага. Закрепив крепким рукопожатием сделку с совестью, я распечатал новенькое самопишущее перо, не оставляющее магических следов на бумаге, и засел за письмо в Советский Союз на адрес Волхва Велимира, курировавшего съёмки «Волшебников» от имени и по поручению сразу двух могущественных контор: КГБ и Приказа обеспечения магического правопорядка. В письмо вошли все сноски на обнаруженные документальные подтверждения и намёки с фактами, не получившими подтверждения, но логически вписывающимися в озвученную версию о готовящихся военных конфликтах и главном виновнике оных приготовлений. Получив задание, Малышка Ниппи в несколько прыжков, половина из которых были отвлекающими, аппарировала на континент, отправив специальные зачарованные конверты с магических почтамтов Берлина, Варшавы и Вены. Вскрытие посланий кем‑либо кроме Велимира приводило к полному уничтожению вложенных пергаментов. По возвращении эльфиечку ждал обливейт. Надеюсь, малышка никогда не узнает, что любимый хозяин стирал ей память, а въедливый волхв Велимир доведёт информацию до командования.

Для Фламеля я тля под ногами. Посмотрим, как он справится с Государством. Если русские поверят фактам, изложенным в письме, то мне уже заранее жалко старичка. Вру, не жалко.

Остался ещё один насущный вопрос: как бы половчей прищучить родственничка Уизлей. Какого родственничка, спросите вы? Отвечаю – Дамболдора. Это он сейчас щеголяет благородной сединой, а в молодости Альбус Персиваль и прочая, и прочая входил в когорту рыжих, будучи лицом и мастью в родную бабку по матери. Кендра Дамболдор совсем не магглорождённая волшебница. Её мать, Мэдлин Уэсли изгнали из Рода за брак со слабым магглорождённым волшебником, но изгнали как‑то коряво. Ритуал отсечения не провели, с гобелена не выжгли, просто дали пинка под зад и живи, как хочешь. Двадцать лет спустя после рождения Кендры, Уэсли, схлопотав за что‑то откат и заработав печать Предателей Крови, превратились в Уизли, крупно нагадив всем, кто имел несчастье породниться с рыжим семейством. Или вы думаете, что Ариана, сестра Альбуса, поехала крышей после нападения маггловских мальчишек? Ну – ну, так же как и сбрендивший Персиваль Дамболдор, ни за что, ни про что перебивший пацанят. Накопав такие подробности, я не спал половину ночи. Недаром директор мечтал прибрать к рукам Альманах. Меня прихлопнут и заживо сожгут за одни фамильные древа учеников Хогвартса, с легкой руки Дамболдора переставшие отражаться в Книге Душ, хранящейся в школе. Уснёшь тут, когда тебя настигает понимание, что бывают действительно опасные знания. Непонятный фавор близнецов резко перестал быть непонятным, Перси, Рон, мелкая пискля, которую упорно сводят с братцем – это всё звенья одной цепи. Нищеброды совсем не за сладкие пироги мамаши Молли околачиваются в доверенных лицах у главы Ордена Феникса. Родня – с! Не хухры – мухры.

* * *

Четырнадцатого февраля, аккурат в День Святого Валентина, после очередного осмотра, Поппи приказала эльфам убрать инвалидное кресло и сняла с меня медицинский корсет:

– Ну – с, Гарольд, давайте прогуляемся по кабинету. Ножками, молодой человек, ножками.

Легко сказать, ножками. Несмотря на все прилагаемые усилия, нижние конечности тряслись и подгибались. Мерзкий пол ходил ходуном и выгибался горбом. Кое‑как дойдя до стены, я прижался к ней, как утопающий к спасательному кругу.

– Хорошо, Гарольд, очень хорошо, – ворковала Поппи. – Слабость – это нормально. Давай кружочек по кабинету вдоль стеночки, можешь придерживаться её рукой. Не бойся, я рядом, подхвачу, если что.

Короткая прогулка в двадцать шагов выпила из меня ведро пота. Легко, когда ноги тащат тебя, а когда ты плетёшься, таща дрожащие в коленях ноги… Проще на одних руках на Эверест взобраться.

– На сегодня достаточно, – накладывая диагностические заклинания и разрешая опуститься в подкаченное эльфами кресло, сказала колдомедик. – Так…, массаж, зелья…, пожалуй, микстура «Стурли» три раза в день перед едой и обязательно укрепляющие физические упражнения. Через недельку, Гарольд, вы будете, как новенький. Впрочем, о чём я, – улыбнулась Поппи, – вы будете лучше прежнего! Хотя, с месячишку придётся походить с палочкой или тростью, тут уж ничего не попишешь. И не вздумайте нарушать режим! Иначе…, – состроив строгое лицо, Поппи погрозила пальцем.

– Ну что вы такое говорите, мадам Помфри, – состроил обиженное лицо я, а – ля сама оскорблённая невинность.

– Не стоит пронзать меня взглядом побитого ангела, на меня подобные приёмы не действуют. Поймаю за нарушением – привяжу к кровати!

– Поппи! – в медицинское крыло вошла МакГонагалл. – Здравствуй!

– И тебе не хворать, – кивнула колдомедик. – Виделись уже. С чем пожаловала, Минни?

– Здравствуйте! – поздоровался я. В отличие от Помфри, с МакГонагалл мы сегодня не виделись.

– Здравствуйте, Гарольд! Вижу, вы уже встаёте?

Я развёл руками, мол, воспринимайте, как хотите.

– Что тебя привело в мои пенаты, Минни? – спросила Поппи, взмахом пухленькой ладошки выпроваживая меня из кабинета.

Декан устало махнула рукой. Видок у Маккошки был не ахти.

– От головы что‑нибудь.

– Топор? – хихикнув, тихо спросил я.

– Нет, не настолько радикальное средство, – оценила шутку декан.

– Гарольд, вы ещё здесь? – нахмурила брови Поппи.

– Ухожу, ухожу, ухожу, – буркнул я, выкатываясь за порог и подвешивая на дверь подслушивающее заклинание. – Не так быстро, Типпи, притормози, – дежурный эльф сбавил скорость кресла.

– …директор сошёл с ума, – донесся до меня голос декана после активации заклинания.

– А я давно говорю, что у него не всё в порядке с головой, – поддакнула Помфри. – Старый пень опять чего‑то учудил?

– …, – невнятно сказала МакГонагалл.

– Без выражений, Минни!

– Прости, накипело. С утра по подземельям бегаю.

– Я думала это прерогатива Снейпа?

– Я тоже так думала, только старому …, – опять невнятно.

– Минни, ты опять?!

– Снова, Поппи, этому старому……… – дальше было внятно и понятно, но приводить слова декана и те эпитеты, которыми она осыпала директора всея Хогвартса, не буду по морально – этическим соображениям. – Скажи, разве нормальному человеку придёт в голову устроить в подземельях полосу препятствий? Для кого и для чего, спрашивается?

– Поехали, Типпи, – снимая прослушку, сказал я. Не дай Мерлин Поппи или Минерва обнаружат магический конструкт. Самое важное я уже узнал, не стоит подставляться понапрасну.

Так, канон показал свой оскал. Полоса препятствий, наверняка и камушек будет настоящий. Откуда Волдеморту знать, что тот разряжен и из магических свойств в булыжнике остался только фон и чайные нифиля на донышке. Нет – нет, решил я для себя, от дедулиных игрищ стоит держаться подальше. Если старик решит включить меня в расклад, то включу дурочку и буду тупить по полной программе. Как никак, я головкой вдаренный, должно прокатить под сурдинку. Чур меня, чур.

Со следующего дня начался ад. Кто ж знал, что костерост не самое неприятное зелье? Прибил бы изобретателя, если бы Конрад Стурли не помер сам десять лет назад. Понятно, что атрофированные мышцы надо приводить в тонус, но когда тебя три раза в сутки поят гадостью, от которой возникает чувство, будто к оголённым тканям присоединили высоковольтные провода и врубили рубильник. Электрошокеры отдыхают. Незабываемо. После микстуры электрический стул вам не страшен, поверьте моему опыту. А аппетит‑то как разыгрывается, жрёшь, аж спина бугрится и за ушами трещит. Ладно – это всё лирика.

Между процедурами я успевал посетить две – три пары и пообщаться с друзьями – вассалами и суженой на тему причинения справедливости. Привлечённый к делу Кровавый Барон обнаружил ухоронку близнецов с готовым товаром: блевательные батончики, забастовочные завтраки, пастилки, мармеладки и прочий ассортимент, от которого либо идёт кровь носом, либо открывается жидкий понос. В альманахе нашлось заклинание переключения принесённого вреда и я наложил его на продукцию братьев. Не на всю, а выборочно, чтобы горе – изобретатели не сразу связали причину и следствие. Гермиона и Ко сварили «Стригущее» зелье, само название которого говорит само за себя. Нанесённое на волосы, оно обладало мощнейшим эффектом эпиляции. Пролить пару капель на голову и ваша черепушка сверкает, как голая коленка.

Целый месяц вся школа потешалась над рыжиками, которые направо и налево толкали свой товар, и на уроках то превращались в канареек, то начинали страдать жестоким поносом или блевали, а иногда и то, и другое, и третье сразу. Терпения братьям хватило на месяц, потом до их мозгов дошло, что с товаром что‑то не то и они, до выяснения причин и снятия проклятия, прекратили торговлю некондиционным контрафактом. Внезапные превращения и понос мгновенно прекратились, можно бы, вроде, и расслабиться, но Пивз решил иначе.

Полтергейста сыграли втёмную. Кровавый Барон пустил среди лояльных портретов слух, что видел, как группа студентов практиковалась с зельями и сварила убойную вещь… Вот бы подшутить над близнецами и Ли Джорданом. Естественно, слухи моментально обросли несуществующими подробностями, и вскоре источник сплетен невозможно было обнаружить под горой словесной шелухи. Портреты на второй день забыли, кто первый обмолвился о секретном зелье. К вечеру второго дня сплетничающие картины привлекли внимание Пивза. Заинтересовавшись, полтергейст стал «копать», благо среди «мусора» ему благоразумно оставили несколько подсказок. Мелкий пакостник потратил три дня на поиск заброшенного класса, где обнаружилось искомое. Зелье почти высохло, но когда это останавливало главного школьного вредителя? Живя в школе, в любом случае чему‑нибудь да научишься. Пивз был полтергейстом с прибабахом, но никак не дураком. Дистиллированную воду он спёр в зельеварне и развёл изначальный состав, наполнив полученной смесью воздушные шарики.

За день до пасхальных каникул, когда веселящиеся ученики покидали Большой зал после праздничного ужина, полтергейст устроил засаду. Пулемётная очередь из наполненных «стригущим» зельем шаров прошлась по головам гриффиндорцев. Окрылённый успехом, Пивз решил не мелочиться. Влетев в зал, он разбил шарик о голову Снейпа, не успевшего среагировать на проказу полтергейста, партия из остальных пяти «снарядов» бессильно разбилась о выставленный Флитвиком щит. Главный цимес в том, что после «стригущего» зелья нельзя применять другие составы – волосы должны вырасти сами. Конечно, рыжики перевели казус в шутку, а вот как убивался по потерянным дредам Ли Джордан и бесился по сальной шевелюре, сверкая лысым черепом Снейп (брови и ресницы у него тоже осыпались) – не передать словами. Поиск виновников ничего не дал. Пивз, взятый директором за цугундер, сдал ни в чем не повинные портреты, а те наплели следователям такого и столько, что директор и Снейп запутались, что они ищут. Плюнув на бесполезные хлопоты, Дамболдор прекратил следствие. Лысый носатый ужас подземелий, исходя ядом и во все стороны плюясь желчью, пытался самостоятельно найти виновников причёски в стиле Фантомаса. На завтраке Снейп, наплевав на все моральные и этические нормы, легилементил школьников направо и налево. Досталось всем факультетам, даже родной для зельевара Слизерин подвергся атаке. Только зря бывший пожиранец понадеялся на безнаказанность. Зная его поганый характер, я успел шепнуть «кому надо», а тот уже приготовил декану змеиного факультета артефакторную ловушку. Подопечные невысоклика, и речь идёт не о волосатоногом хоббите, а о гоблинском полукровке Флитвике, подготовили нелюбимому преподавателю натуральный медвежий капкан. Семи и шестикурсники орлят – воронят не спали всю ночь, лихорадочно работая над одной занимательной идеей, которой, устами Гермионы и Дафны, ваш покорный слуга поделился с учениками дружественного факультета. Ровенкловцы сплели общую сеть, соединив в единый комплекс защищающие разум окклюментивные амулеты и артефакты, получив таким образом ментальный щит колоссальной мощности. Напомню, что в башне умников сконцентрирован второй по численности контингент выходцев из аристократических семей. Знамо дело, с профильными магическими цацками у них проблем нет. Наказать же ублюдка, доставшего старшекурсников до кровавых печёнок, хотелось всем. Дураками райвенкловцы не были, на полный воспользовавшись представленным шансом.

С помощью Герми и Дафны просчитав ситуацию, наша компания решила задержаться на завтрак, мотивировав опоздание моей болезнью и медлительностью, друзья своих в беде не бросают. Всю дорогу они поддерживали бледную хромоножку и не давали ему сверзиться со ступенек или растянуться на скользких плитках мраморного пола. Инвалидной коляски меня лишили, а с палочкой шибко не разбежишься. С благословения Помфри, я последние недели старательно играл медленно выздоравливающего больного, хотя на самом деле давно мог изобразить ирландский степ вместе со сложными перестроениями по ходу танца. А что, больной, хромой, а значит не опасный – отличная маскировка!

Расчёт оправдался на все сто процентов. Мы подоспели аккурат к греющему душу финалу действа. Разобиженный на весь мир зельевар забыл об осторожности. Пройдясь по мозгам «барсуков» и «змеек», Снейп обратил взор на «воронят»… Стоило ему нарушить целостность настороженной ментальной «паутинки», натянутой над столом сине – серебристых, как на него обрушилась мощь соединённых вместе артефактов защиты разума. Плюнув на преподавательский стол кровью, Снейп заорал во всю глотку от боли, сравнимой разве что с круциатусом. Свалившись со стула и обхватив голову руками, он катался по полу, расшвыривая коллег, бросившихся ему на помощь. Из носа, ушей и глаз неосторожного легилемента потекла кровь. Не разобравшись в остановке, вскочивший со своего трона Дамболдор, пронзил студиозусов, охреневших от происходящих событий, кинжальным взором. На свою беду и на радость некоторых из присутствующих в зале, старый пердун традиционно воспользовался лёгкой легилеменцией… Через секунду неизвестный недуг настиг Светлейшего, присоединившегося в завываниях к своему ручному пожирателю. О – о, да – а! Два зайца одним выстрелом, да чужими руками! Великий предок мог законно гордиться мною. Не каждому дано урыть утырка – директора и остаться, при этом, в стороне и вне подозрений. Пусть попробуют что‑нибудь предъявить, они ведь не дураки, заявлять на весь магический мир, что незаконно лазят по головам детишек. За это их самих по головкам не погладят, мигом возьмут за ноздри и отправят кормить дементоров. Наложив силенцио и обездвижив крикунов, Поппи быстро трансфигурировала из пары стульев носилки. Через минуту, левитируя перед собой пациентов, колдомедик скрылась за дверьми Большого зала.

Скорбную процессию провожали в полнейшей тишине. Ехидно скалясь и махая палочкой, Квирелл бесшумно ставил стулья на место за преподавательский стол. Отгородившись барьером, МакГонагалл, Спраут и Флитвик что‑то оживлённо обсуждали между собой. Слизнорт остался единственным невозмутимым человеком среди профессоров. Чревоугодник с пышными моржовыми усами ни на секунду не оторвался от королевских креветок, приняв происшествие, как должное и отсалютовав вилкой райвенкловцам.

Стоило утихнуть отзвукам от каблучков туфель Помфри, как плотину прорвало. Студиозусы загомонили на все голоса, добрая четверть учеников, побросав недоеденную еду, рванула в совятню. Горячую, можно сказать обжигающую новость требовалось довести до родителей и близких.

– Уф, прямо аппетит разыгрался, – сказал я, позволяя усадить себя за стол. Рядом примостились Гермиона, Дафна, Бекки, Генри и прочие. Шестой Уизли и Поттер попытались шикнуть на «змей» усевшихся за гриффиндорский стол, но были посланы пешеходным маршрутом.