Текст книги "Жизнь на лезвии бритвы (СИ)"

Автор книги: Александр Сапегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

– Я стараюсь, господин Зубохруст, – честно ответил Билл, почтительно поклонившись гоблину. Старик, не обнажая острые зубы, растянул тонкие чёрные губы в ироничной улыбке. У Билла отлегло от сердца – хороший знак! В банке говорят, если Укорачиватель, как звали начальника отдела расследований и дознаний за глаза, улыбается тебе во все шестьдесят четыре, то плакать по волосам поздно. Один хрен, после топора палача о причёске не шибко будешь печалиться.

– Мистер Уизли, – казалось, будто надтреснутый голос шелестит со всех сторон, словно перегоняемый ветром с бархана на бархан песок пустыни. – Хоть вы и прошли глубинную проверку в отделе соблюдения лояльности, а также имеете лестные отзывы от начальника сектора снятия заклятий и взлома охранных чар, я обязан пригласить на наш …м – м–м, разговор, штатного легилемента и уведомить вас, что, согласно наставлению о проведении внутренних расследований, пункт пять, подпункт два, к вам будет применена сыворотка правды. Имеются ли у вас возражения?

– Не имеются, господин Зубохруст.

– Очень хорошо, мистер Уизли, – крякнул гоблин. – Подождём специалистов.

Как будто имей человек слово против, от этого бы хоть что‑то изменилось. Гоблины отчаянные формалисты и крючкотворы и стараются всегда следовать инструкциям, умудряясь сохранять и соблюдать дух и букву законов. Маги до сих пор бьются в истерике, пытаясь понять, как воинственные коротышки совмещают это с погоней за прибылью и общей изворотливостью.

– Пока необходимые нам господа прибудут, я введу вас в курс дела, мистер Уизли.

– Буду премного благодарен, господин Зубохруст.

– Ну, что ж, – гоблин, переплетя когтистые пальцы, пронзил старшего из братьев Уизли взглядом антрацитово – чёрных глаз. – Не буду ходить вокруг да около, ни вам, ни мне это не надо. Итак, согласно записи в журнале регистрации, подтверждённой учётчиком отдела артефактов и вашей подписью, заверенной кровным отпечатком, двадцать второго августа сего года вам был выдан артефакт – браслет работы мастера Златохрана под названием «Иллюзорная вуаль». Номер записи: десять двадцать восемь, дробь сто сорок семь. Артефакт предназначен для широковеерного отвлечения внимания как магглам, так и волшебникам, сокрытия присутствия и установки односторонних барьерных чар, защищающих как от нежити, так и от проклятий некромантов. Всё верно?

– Так и есть.

– Хорошо. Так сложилось, что при проведении раскопок в долине Гиза и в усыпальницах царей вы великолепно справлялись собственными силами, ни разу не использовав артефакт. Должен отметить – отменный результат и показатель вашего мастерства, мистер Уизли! Но! – гоблин второй раз за время беседы вздёрнул когтистый палец. – Прописанный в сегментах браслета рунный комплекс с чарами извещения одиннадцать раз сигнализировал на следящие устройства Банка о применении. И я, и сотрудники, так или иначе связанные с отделом дознаний и отделом взлома, могут утвердительно сказать, что артефакт находился в чужих руках, но! – острый коготь указал на потолок. – Кровная привязка однозначно указывает на то, что артефактом пользовались ваши ближайшие родственники, мистер Уизли. Последний раз сигнал о применении браслета поступил в ноль часов тридцать одну минуту в ночь с двадцать третьего на двадцать четвёртое декабря. Всё бы ничего, мистер Уизли, но, – казалось, бритвенной остроты коготь навечно прописался в «потолочноуказательной» позиции, – вы можете этого не знать, в школе Хогвартс этой ночью, примерно в это же время произошло нападение с попыткой убийства одного из учеников. Впрочем, о чём я говорю? «Ежедневный пророк» хуже лесной сороки растрезвонил о трагедии. Дамболдор развил кипучую деятельность, ставлю сто галеонов против медного кната, что все его показушные усилия выльются в пустой мыльный пузырь. Никаких следов, ни – че – го! – по слогам проговорил гоблин. – Виновники искусно замели следы. Следствие надеется на пострадавшего, с надеждой и Мерлином на устах ожидая, когда тот выйдет из магической комы и прояснит ситуацию. Печально и страшно от того, что молодой человек, только – только начинающий жить, может навсегда остаться инвалидом. С переломами позвоночника его нельзя транспортировать в Мунго. Думаю, что следователи аврората ничего не найдут, привычно разведя руками и списав происшествие на обычный несчастный случай во время запрещённой уставом дуэли. Тем более время идеально подходит, не секрет, что школьники часто дерутся по ночам и после отбоя. Дамболдор об этом позаботится, как позаботился о том, чтобы замести следы и спрятать от правосудия виновников трагедии. Как вы понимаете, раскрыть источники осведомлённости Банка я вам не могу и не имею права. Вы прекрасно осведомлены, мистер Уизли, что Банк не вмешивается в дела волшебников, но, – взгляд Билла, как зачарованный, переместился на сверкающий от алмазной пыли коготь, – в любом правиле есть исключения. В данном конкретном случае злоумышленники напали на VIP клиента банка и последним его делают не гигантские вклады и хранилища нижних подземных уровней, этого у клиента нет. Зато у него есть идеи. Великолепные идеи, сногсшибательные! Благодаря которым, напрямую и косвенно, Банк за три года заработал более двухсот миллионов галеонов чистой прибыли, мистер Уизли. Из них, согласно договору, Банк отчисляет десять процентов авторского права, но вы ведь понимаете, куда и чему я клоню?

– Инвестиции, – ответил Билл, мысленно прогоняя со спины стаю ледяных мурашек.

– Приятно видеть, что господин Горлорез не ошибся, давая характеристику вашему уму и сообразительности. Инвестиции. Прибыль. Пострадавший клиент Банка – это не вложенная инвестиция и упущенная прибыль, а гоблины защищают свои инвестиции, хотя не вмешиваются в дела магов. Так вот, мистер Уизли, моя задача – установить, имел место злой умысел или это преступная халатность, допущенная вами? – Билл побледнел до состояния белого полотна, посерели даже немногочисленные веснушки на его лице и шее. Зубохруст недаром ограничился словом «пока». Лишь малый шаг отделял взломщика проклятий от перехода в разряд бывших сотрудников банка и вычёркивания из списка живых. – Вы ничего не хотите сказать или добавить, мистер Уизли?

– Мне нечего добавить, господин Зубохруст. Единственное, что я могу сказать, у меня даже в мыслях не было передавать имущество Банка кому‑либо, тем более номерной артефакт, за который я расписался кровью.

– Это единственное, что останавливает меня от немедленной вашей передачи, мистер Уизли, в отдел, расположенный на два уровня ниже. Именно поэтому вы расположились в удобном кресле, а не лежите прикованный к дыбе. И я искренне надеюсь, что Банку не придётся разрывать с вами договор найма из‑за нарушения вами подпункта четыре – восемь.

– Я надеюсь не меньше вашего, господин Зубохруст, можете мне поверить.

– Охотно верю, мистер Уизли, вот в это я охотно верю.

Возвестив о приходе долгожданных специалистов, тихо звякнул серебряный колокольчик, закреплённый над дверью. Ворвавшийся сквозняк стремительно проплясал по пламени закреплённых на стенах магических факелов, заставив гротескно изгибаться тени. Соблюдая вежливость и правило хорошего тона, Зубохруст представил присутствующих друг другу.

– Приступим…

Билл одним глотком осушил стакан с водой, в которую банковский зельевар добавил три капли веритасерума. Подождав десяток секунд, мастер котлов и пробирок проверил реакцию опрашиваемого на зелье и уступил место легилементу. Перед внутренним взором Билла, убравшего все окклюментивные щиты, замелькали картины воспоминаний. Легилемент действительно был мастером своего дела (других в банке не держали), сканируя память Билла, он успевал извлекать нити воспоминаний, помещая их в пронумерованные сосуды согласно хронологии. На всё про всё ему потребовалось шесть минут, ещё через пять минут закончила действие сыворотка правды. Для наведения ясности в голове Биллу дали выпить противоядие.

Выполнив работу и слив воспоминания в думосбор с функцией иллюзорного проецирования, легилемент и зельевар вышли, не забыв учтиво поклониться престарелому дознавателю.

– Что ж, мистер Уизли, позвольте окунуться в вашу личную жизнь, – проскрипел Зубохруст, активируя думосбор и впиваясь взглядом в повисшее в центре комнаты объёмное изображение.

Проглотив тошнотворно – кислый комок слюны, Билл присоединился к гоблину, глядя на себя, увлечённо рассказывающего о работе в банке.

Тридцать первое августа, завтра младшие уезжают в Хогвартс, вся семья собралась за столом, отсутствует только Чарли, но тот, как переехал в Румынию, дома предпочитает не появляться, отписываясь магией драконов и необходимостью приручить молодняк к себе. Хотя лично Билл предполагал, что младший братишка тяготится обществом матери с её вечным давлением и понуканиями. Мама Молли никогда не знала меры и, начав пилить, она допиливала до конца. Чарли с детства бредил драконами, мечтал о них и днём и ночью. Молли в штыки воспринимала мечты сына, и нет ничего удивительного в разразившемся скандале, когда Чарли объявил о поступлении в школу драконологов при Европейском Магическом Университете. Скандал был знатный. В тот же вечер брат демонстративно хлопнул дверью, и не появлялся дома больше полугода, приехав только на день рождения Джинни. За время учёбы он успел заключить контракт с ведущим заповедником и сразу же устроился на работу.

Слушая рассказы сына о мумиях, призраках и ловушках древних жрецов, Молли то и дело хваталась за сердце, начиная причитать и требовать, чтобы Билл бросил опасную работу, на что тот отвечал категорическим отказом. Ни мало не смущаясь, Билл, один за другим приводил аргументы в пользу выбранной профессии и заключённого с гоблинами договора о найме. Опыт, учителя – наставники, достойная оплата труда, возможность получить звание мастера, широкие перспективы и вообще, ему нравится работать с гоблинами и на гоблинов. Не в обиду магам и прочим доброхотам будет сказано, гоблины не обманывают и устраивают Билла со всех сторон, так что, мама, не надо катить бочку на коротышек и почём зря сотрясать воздух. На этой сцене Зубохруст одобрительно усмехнулся, наградив Билла взглядом с мелькнувшей в нём толикой уважения. Между тем Молли продолжала охать и ахать, разливая горючие слезы, вспоминая о проклятиях пирамид и усыпальниц, и о подлых мумиях, и прикопанных живых мертвецах. Бросил бы сынок эту работу, а то угробишь себя забавы для. На что Билл, глядя на сверкающие глазёнки братьев и сестры, ответил, что Банк имеет возможность защитить своих сотрудников и оплатить самую дорогую страховку. Помимо прочего у него полный чемодан защитных артефактов, так что он этих мумий на конце волшебной палочки крутил. На что старший из сыновей Уизли не обратил внимания, так это на подозрительные перемаргивания близнецов после его слов об артефактах, а надо бы.

Зубохруст остановил просмотр, хмыкнув покачал головой, и ткнул когтем в сторону подозрительно зашушукавшихся близнецов.

– Они, – обвинительно сказал гоблин. Последующий просмотр подтвердил самые худшие подозрения Билла и доказал правоту теории Зубохруста.

Вечер, Билл, обмотав талию полотенцем, выходит из ванны, заклинанием открывая зачарованную дверь спальни. Наличие в доме двух индивидов с раскалёнными шилами в задницах, приучило старших братьев к осторожности, и к тому, что ничего нельзя оставлять без присмотра. В отражении зеркала, которое висит напротив ванной, хорошо видно, как один из близнецов пуляет в спину брата лёгким «конфудусом» и отвлекает внимание дезориентировано парня, а второй мухой ныряет в ставшую доступную комнату, через минуту – другую выбегая из неё. Отмахнувшись от очередного вопроса толи Джорджа, толи Фреда, ничего не заподозривший Билл ушёл к себе. Уже заходя в спальню, он пожелал спокойной ночи близнецам и Рону, который всё это время подпирал стену в конце коридора с самым независимым видом. Как теперь понял Билл, младшенький стоял на стрёме, высматривая родителей и Перси.

Первого сентября, проводив младших в школу, Билл портанулся в Египет. За неполных четыре месяца сложилось так, что археологам и взломщикам проклятий не попадалось сложных случаев и, соответственно, возможности воспользоваться усиленной защитой. Чемодан с артефакторами, покрывшись слоем пыли, пролежал за зачарованной решёткой не разобранный.

Завершив просмотр, Зубохруст откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя на ушедшего в себя Билла.

– По итогам проведённого расследования, мистер Уизли, подозрения в халатности и злом умысле с вас снимаются.

– Благодарю вас, господин Зубохруст, – запоздало отмер Билл, раз за разом прокручивая в голове сцену возле ванной комнаты и предательский «конфудус» в спину.

– Мистер Уизли, насколько я помню, в одном из пунктов вашего договора найма оговаривалась помощь Банка в снятии с вас клейма Предателя крови. Со своей стороны вы делали всё и даже более того, чтобы избавиться от позорной метки, я восторгаюсь вашим упорством в достижении поставленной цели. Жаль, ваши братья не поддерживают ваших устремлений, делая их несбыточными.

– Почему? – прохрипел Билл пересохшей глоткой.

– То, что я сейчас до вас доведу строго конфиденциально!

Уизли произнёс клятву со множеством условий и формулировок. Теперь даже находясь под действием веритасерума, империуса и глубинной легилеменции, он бы не выдал ни одного слова из прозвучавших в кабинете дознавателя до и после клятвы.

– Я понимаю, мистер Уизли, что вина ваших братьев в нападении на мистера Эванса не доказана, факт использования ими «Иллюзорной вуали» сам по себе ни о чём не говорит, но поверьте моему опыту и интуиции – преступление совершено ими. Самое ужасное для них и для вас, в том числе для ваших планов стать добропорядочным магом без оков, заключается в причинении вреда члену Древнейшего и Благороднейшего Рода. Все слова с большой буквы! Я не называю Род, думаю и без оного вам очевидна глубина ямы, в которую угодила семья Уизли стараниями своих детей. Род мистера Эванса обид не прощает. Даже будучи калекой, он отомстит так, что небо его врагам покажется в овчинку. Пройдёт год, два, три, десять лет, но возмездие неминуемо. Эвансы обожают холодные блюда. Да – да, мистер Эванс отнюдь не безроден, как думают некоторые. Почему он скрывает благородное происхождение? Для этого есть причины, и я не буду распространяться о них.

– Господин Зубохруст, вы подводите меня к выбору: семья или снятие клейма?

– Должен ещё раз отметить прозорливость вашего ума, мистер Уизли. Если хотите, скажу прямым текстом: останетесь в семье и в роду Уизли и снятия клейма вам не видать как своих ушей. Выбор невелик. Уйдёте, Банк гарантирует вам соблюдение договора. Также замечу, что вам потребуется только разрыв семейных связей, провести которые можно неофициально и негласно. Зачем вам кого‑то уведомлять? Если пожелаете, отношения с бывшими родными вы можете сохранить не являясь Уизли фактически и юридически.

– Я могу подумать?

– Можете. До завтра. Потребные ритуалы необходимо провести до наступления Нового года. Жду вашего ответа до полудня. Не смею больше задерживать, мистер Уизли. Пузодёр проводит вас.

– Ах, да, – картинно приложив руку ко лбу, сказал Зубохруст, когда Билл уже был уже около двери, – совсем забыл. Браслет имеет слот на запись трёх последних применений. Иногда случается так, что взломщики гибнут, и просмотр записи позволяет узнать причину. Если, конечно, выпадает шанс и возможность найти тело взломщика и браслет или то, что от них осталось. Заклинание просмотра стандартное, вот пароль на активацию, – гоблин перебросил парню пергамент. – Всего доброго.

– Пусть враги корчатся у ваших ног, – поклонился Билл, – а закрома наполняются лунным серебром.

Через тридцать минут, выжатый лимон, в котором с трудом угадывался представитель знаменитого рыжеволосого семейства, ступил на древнюю брусчатку Косого переулка. Поймав ртом пару снежинок, Билл огляделся, решительно тряхнул головой и аппарировал.

Младшие братья как всегда нашлись на заднем дворе, играя в квиддич пара на пару. Дождавшись окончания игры, Билл перехватил близнецов у сарая.

– …что…

– …надо…

– …старшему…

– …брату?

Затянули старую шарманку близнецы.

– Браслет! – протянул ладонь Билл.

– …какой…

– …браслет…

– …Билли? Нет у нас ни…

Фред или Джордж не договорил, полетев на землю от мощной зуботычины. Второй «одинаковый с лица», рухнул, как подкошенный, по рукам и ногам опутанный невербальным инкацеро. В раскрытую ладонь Билла легли палочки обездвиженных близнецов.

– Браслет, который вы украли из моего чемодана. Ну, вспоминаем. Не можем? Могу поспособствовать…

Способствовать не пришлось. Хватило угрозы и ауры страха. Перепуганные близнецы, перебивая друг друга, запели курскими соловьями. Билл сходил в комнату Фреда и Джорджа, попутно деактивировав с десяток ловушек на двери, шкафу и сундуках. Браслет нашёлся в зачарованном отделе на самом дне сундука Фреда. Недолго думая, Билл активировал просмотр и произнёс пароль.

Вечером 27 декабря 1991 года в «Норе» разразился эпический скандал. Сотрясаясь от криков и ругани, ветхое строение не развалилось только потому, что было основательно загажено голубями. Молли, Артур и Перси пытались удержать свирепствующего Билла, избивающего и проклинающего близнецов и Рона. Мать и отец накинулись на старшего сына, не желая слышать никаких аргументов, что из‑за «невинной» шалости младшеньких старшему грозило усекновение головы. За ожесточённой перепалкой последовала короткая дуэль. Вошедшая в раж Молли пожелала наказать сына, поставив того на место, тем самым показав, кто главный в доме. Едва начавшаяся драка была остановлена разревевшейся от страха Джинни. В итоге избитых и неоднократно проклятых мальчиков увезли в Мунго, а Билл собрал вещи и демонстративно хлопнул дверью.

Зубохруст получил ответ намного раньше обозначенного срока…

Конец интерлюдии.

Интерлюдия.

27 декабря 1991 года. Шотландия. Хогвартс, медицинское крыло.

Сказать, что Поппи Помфри была зла, значит не сказать ничего. Поппи была готова от всей широкой души целителя обнять одного длиннобородого старика за шею и душить его…, душить…, душить…, а потом тёмной ночью помочиться на одинокую могилку с именем Альбуса и много – много имён Дамболдора. Старый козёл!

– Поппи, успокойся! – донеслось со спины. Колдоведьма вздрогнула, сдерживаемая «в кулаке» ярость, воплотившись в магический выброс, внезапно получила свободу, разойдясь широкой волной вокруг. С тихим звоном осыпались разлетевшиеся на мелкие осколки цветные витражи в окнах. Посуда на столе и на полочках шкафа осела бесформенными стеклянными и керамическими холмиками.

– Поппи, – на плечо школьного медика легла широкая ладонь Гиппократа Сметвика. От руки главного целителя «Святого Мунго» исходил жар и, одновременно с ним, успокаивающая прохлада. Сметвик лениво взмахнул палочкой, установив на оконные проёмы барьеры от застенного декабрьского холода, туманные щупальца которого стремительно ворвались в наполовину разрушенный кабинет. – Тихо, Поппи, тихо. С ним всё будет хорошо.

Женщине впервые в жизни хотелось не лечить, а убивать. Такой удар по нервам и устоявшимся жизненным принципам тяжело поддаётся усмирению. Через несколько минут совместных усилий Поппи сумела успокоиться и взять себя в руки. Оставив помещение на школьных эльфов, принявшихся за уборку и восстановление витражей, колдомедики перешли в реанимацию, занимаемую единственным пациентом – Гарольдом Эвансом, который безмолвно лежал в коконе из целого каскада взаимодополняемых и взаимосвязанных целительских заклинаний. У изголовья кровати перемигивались и попискивали многочисленные артефакты, следящие за состоянием первокурсника. В метре над койкой висела иллюзия молодого человека, в местах повреждений и переломов разукрашенная различными надписями и цветовыми обозначениями. С помощью объёмной проекции колдомедик всегда могла визуально оценить состояние больного.

– Тц – с, – шёпотом сказала Поппи коллеге. – Не буди их.

Скупо улыбнувшись, целитель кивнул и позволил увести себя за стеклянную перегородку, продолжая сверлить взглядом двух школьников в медицинских костюмах, прикорнувших на табуретках возле кровати мистера Эванса. Из‑под шапочки сморенной сном добровольной сиделки выбилась волнистая каштаново – медовая прядь и теперь раскачивалась в такт дыханию девочки. Парнишка, кимарящий на второй табуретке, не смотря на сон, держал «привязанные» к специальной медицинской перчатке нити активных сканирующих и диагностирующих заклинаний.

Хмыкнув, Гиппократ стрельнул на парнишку взглядом и вздёрнул правую бровь в немом вопросе.

– Генри Лайон, мой личный ученик, – с нескрываемой гордостью ответила Поппи. Вслед за правой бровью у Сметвика вверх полезла левая.

– У парня есть Дар?

– Есть. Жаль недостаточно сильный. Конечно, хотелось бы большего. Не обращая внимания, – махнула рукой Поппи, – это я привередничаю. Столько лет никого, а тут такая удача…, знаешь, Гиппократ, иногда я сама не верю себе, боюсь, что это сон. Сейчас проснусь, и он кончится. Да – да, не смотри на меня так, по – первости, я как дура, всё время пыталась коснуться Генри рукой – не кажется ли мне, а то вдруг мерещится? – колдомедик смахнула предательские слезы, выступившие в уголках глаз. – Я уж всякую надежду потеряла найти ученика или ученицу. Генри умница – берёт умом, усидчивостью и талантом. К тому же он активно раскачивает магическое ядро и тренирует резерв, – тут Поппи грустно улыбнулась, – если так пойдёт дальше, я знаю того, кто может в будущем сменить на посту одного знакомого мне главного целителя.

– Думаешь? – улыбнулся Сметвик, искренне порадовавшись за коллегу.

– Надеюсь, чем Мерлин не шутит.

– Буду надеяться вместе с тобой. Я ведь не вечный, как ты можешь заметить. Как думаешь, может через годик организовать в Мунго летнюю практику?

– Хорошо бы.

– Ты говорила про резерв, с кем твой ученик занимается?

– Его Гарольд тренировал, – Поппи указала взглядом на пациента, – он же привёл ко мне Генри.

– Хм – м, даже так? А…, – Сметвик не успел задать вопрос, получив ответ на него.

– Гарольд без инструментов и артефактов видит ауры и подозреваю, что и магию. Магические плетения в том числе.

– Удивила, нечего сказать. Редкость по нынешним временам. Интересный дар у безродного мальчишки.

– Я бы не была так уверена в последнем.

– Есть сомнения? Ты, что‑то знаешь? Ты поэтому пригласила меня и не переправила парня в больницу?

– И поэтому тоже, – уклончиво ответила кодомедик. – Да и сомнения есть. Как не быть. Чтобы их развеять или подтвердить нужные аурные очки.

– Будут тебе очки, – сказал Сметвик, вызвав больничного эльфа и отправит того за артефактом. – Даппи обернётся минуты за три, подождём. Что можешь сказать о девочке?

– О Гермионе?

– Её зовут Гермиона? Сильное имя, «дочь Гермеса». На ум сразу приходят ассоциации с Троей и древней Грецией. Ладно, что‑то я отвлёкся. Так что там с Гермионой, как она связана с нашим мальчиком?

– Помолвлена. По полному обряду.

– Кх – м, магглорождённая девочка?

– Она такая магглорождённая, что большинству чистокровных сто очков форы вперед даст. Если знать, кто у неё в наставницах, сразу отпадают все вопросы. Правда возникает миллион новых, но это можно отнести к другой опере.

– Ты меня заинтриговала, Поппи. Не беспокойся, дальше меня не уйдёт, ты же меня знаешь.

– Потому и завела этот разговор, – подтвердила школьный колдомедик. – Вальпурга Блек, знакомое имя?

– Да ты что?! – округлил глаза Сметвик. – А не…

– Не – не, тут без ошибок.

– Мерлиновы подштанники! А как?

– Подвесила модифицированную медицинскую следилку, она ведь часами не отходила от жениха, есть забывала, я грешным делом опасалась, что девочка тут же и сляжет рядышком с ним, поэтому предприняла превентивные меры. В результате узнала много нового и интересного, а потом случайно увидела письмо и прочитала инициалы отправителя. Девочка активно переписывается с Вальпургой и тёткой Гарольда. Чуть не забыла, Петуния с сыном была в школе двадцать четвёртого числа. Я совой сообщила до того, как директор успел наложить запрет, и Гермиона свою птицу отправила. Случай не рядовой, сам понимаешь. Миссис Дурсль всё порывалась Дамболдору глаза выцарапать и прочим виновникам яйца без наркоза вырвать и заставить сожрать. На счастье старому пердуну, того вызвали в министерство и эпическая встреча не состоялась. Жаль, я бы поучаствовала в группе поддержки. Знаешь, хоть она и сквиб, но я бы на Дамболдора и ломаного кната не поставила.

– Так страшна в гневе? – рассмеялся Сметвик.

– Не знаю, насколько страшна она, не видела, поэтому сказать ничего не могу, хотя предположить берусь. Яблочко от яблони, как известно, недалеко падает, а «яблочко» у Петуньи умеет нагнать жути. Года через три даже я побоюсь выйти против кузена Гарольда один на один – Дадли Дурсль уже сейчас страшен, как мантикора. Есть в нём что‑то эдакое, от чего мурашки сами начинают бегать. Сквиб, да в гробу я таких сквибов видала! Младший Малфой было к нему сунулся, так еле откачали потом.

– Э?

– Жаждой крови придавил.

– Сквиб?

– Сквиб.

– Мордредова хрень! Постой, Поппи, а эта не та ли Дурсль…, которая в «Волшебниках» снималась?

– Да, это Петти играла королеву Медею.

– Эффектная женщина, мне б…, я б…, – ни капли не смущаясь, поцокал языком Сметвик.

– Слюни подбери.

– Злая ты, – не остался в долгу Сметвик. – М – да, думаю, она бы и без палочки накостыляла Дамболдору. Что‑то мы опять отвлеклись.

– Дальше не столь интересно.

В этот момент рядом с целителями раздался слабый хлопок. Материализовавшаяся больничная эльфийка Даппи протянула Сметвику простую деревянную шкатулку.

С превеликой осторожностью целитель извлёк из шкатулки очки с бифокальными линзами и нацепил их на нос.

– Ну как? – спросила Поппи.

– Поразительно!

– Дай мне, – Поппи отобрала у Сметвика артефакт. – Так и есть. Как я и предполагала.

– Эти линии от стен и потолка, Поппи, это магия замка? Получается, его питает и поддерживает сам Хогвартс? Как такое возможно? Не понимаю…, непостижимо.

– Да, Гиппократ, – передавая обратно очки, односложно ответила колдомедик, покусывая губы.

– Неужели, – сдавленно прохрипел Сметвик от посетившего его озарения. – Что б я сдох! Так это…, Поппи…, Поппи?!

– Да, это то, о чём ты думаешь. Молчи, понял меня?

Кивнув, Сметвик порезал кончиком волшебной палочки ладонь на левой руке и произнёс магическую клятву неразглашения.

– Как думаешь, чей он наследник? – спросил целитель, продолжая разглядывать ауру больного. – Мерлин и Моргана! – резко побледнел он, сорвав и тут же нацепив очки обратно. – Чтоб мне чесотку от инфернала подхватить…

– Что ты увидел?

– Метку Вечной Леди! Он отмечен Смертью!

– Поумерь восторги. Не кричи. Я читала о подобном. Вечная Невеста отмечает всех, побывавших за гранью.

– Да – да, ты права, – возбуждённо облизав губы, ответил целитель, – отмечать‑то она отмечает, но не каждого одаривает. Да и метка непростая, я уж на обычные за свою практику насмотрелся, поверь мне. Мистер Эванс не прост. Наследник одного из Четвёрки да ещё вниманием Смерти не обделён. Поттер полный придурок, скажу я тебе. Больной на всю голову! Идиота кусок! Как говорит моя жена: гриффиндор головного мозга не лечится. Эта Петунья, тётка мистера Эванса, она…

– Родная сестра Лили Эванс в девичестве, и миссис Поттер в замужестве, – подсказала Поппи.

– Ясно. Ой, дебил, так Поттеру и надо! Ты правильно сказала про «яблочко» и кузена нашего пациента. Становится понятно, как сквиб может одной аурой задавить волшебника.

– Гип, причём здесь Поттер? Объяснись.

– Был он у меня утречком двадцать четвёртого. Диагноз – жесточайшее магическое истощение и периферийное поражение магического ядра с осложнениями. По словам самого Поттера скрутило того около часу ночи. Каков ваш вывод, коллега?

– Магический откат.

– Именно! Каким образом он его получил это уже другой вопрос. Не иначе за шалость сына пострадал. То‑то Дамболдор так рьяно прикрывает «избранного», наверняка тот замешан в нападении. Нападение на наследника Основателя. Я боюсь думать о последствиях, фантазии не хватает. Ещё бы знать, по чьей линии Эванс наследует. Интересно, девочка знает, чья она невеста?

– Смеёшься? При полном‑то обряде помолвки? Конечно знает.

– Извини, глупость сморозил. Что делать будем? Есть идеи?

– Их есть у меня, – усмехнулась Поппи, – будем придумывать диагноз и причину, почему мистера Эванса нельзя транспортировать в Мунго – это раз. Нельзя ни намёка оставить, что мальчика подпитывает Хогвартс, иначе старик вцепится в него хуже клеща. Одного парня он уже превратил в Тёмного Лорда, второго я ему не отдам. Пришлёшь мне пару – тройку интернов и несколько санитарок для введения круглосуточного дежурства и организации постоянного поста, из тех, кому доверяешь лично. Это два. Никаких допросов, никаких опросов, подпишешь и заверишь справку, что Эвансу нельзя волноваться. Сегодня же, понял?! Чтобы ни одна тварь сюда ни ногой! Ни ухом, ни рылом, ни носом! Авроров, тем более Грюма, Поттера и Скримджера к Эвансу подпускать нельзя ни под каким соусом, Дамболдора и Снейпа тоже стоит держать подальше, с ними, конечно, сложнее, но что‑нибудь придумаем. Расследование, плевать на расследование, тем более ничего оно не даст. Я уверена, наш «светоносный» директор в первый же день подправил память кому надо. Старый пердун, ни дна ему, ни покрышки! С его‑то контролем портретов и привидений никого не найти? Вздор! НЕ ВЕРЮ! Н – Е В – Е–Р – Ю! С Петуньей и Вальпургой Блек я переговорю сама.

– Причем здесь Леди Блек?

– Забудь.

– Постой, раз уж сказала «А», говори и «Б».

– Вот же настырный, – возвела очи горе Поппи. – А своей головой подумать и мозговыми извилинами пошевелить тебе Мерлин не позволяет?

– Угу, после таких новостей, – Сметвик покосился на молодых людей за стеклом, – я не представляю, как ещё у меня мозги не выкипели.

– Ладно, – всплеснула ладонями колдомедик. – Гарольд тесно связан с Леди Блек, об этом говорит хотя бы то, что он и его тётка снимались в фильме вместе с Андромедой.

– М?

– «М»! – передразнила Поппи, – всё мычишь, как телок. Вальпурга вернула Андромеду и Нимфадору в Род и официально назначила последнюю наследницей, а та частенько заглядывала в спортивный зал, который соорудил и открыл мальчик. С чего бы это, а? Есть ещё много свидетельств, лежащих на поверхности, но на них никто не обращал внимания из‑за их нарочитого гротеска и выпирания на глаза. Магическое общество и высшая аристократия просто не поверила, что Леди Блек якшается с гоблинами, сквибами и магглами.