Текст книги "Я иду домой (СИ)"

Автор книги: Александр Гарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

   С все возрастающей тревогой Джонни следил за тем, как бородатый медленно поворачивается к нему.

   – Вот, – толстый палец бородатого обличающе указал на холодеющего Хесса. – Он порешил Седого и всех его ребят. Пусть Рид покажет дробовик, который у него забрал на входе. Ты его узнаешь, это дробовик Седого.

   Рид с недоумением взглянул на дробовик Джонни и, шагнув к столу, положил его перед своим боссом. Марвин бросил на оружие мимолетный взгляд.

   – Ты действительно убил моего брата?

   Джонни понял, что вопрос относился к нему. Это был один из самых трудных вопросов в его жизни. В положительном ответе он не сомневался, так как уже понял, чьи черты напоминало ему лицо мистера Марвина. Но, несмотря на то, что он знал правильный ответ, давать его не хотелось как можно дольше.

   Впрочем, непохоже было, чтобы Марвин нуждался в его ответе. Он подал знак. Двое охранников шагнули к Хессу, вскидывая ружья.

   – Снимай рюкзак.

   Выходцу не оставалось ничего, кроме как повиноваться. Расслабив ремни, он стащил тяжелый рюкзак. Мимолетом он встретился глазами с бородатым, и ожег того яростным ненавидящим взглядом.

   – Ничего личного, парень, – Лайонс совершенно искренне ухмыльнулся Джонни. – Мне надо было утрясти дела, и я сделал это с твоей помощью, только и всего, – он обернулся к главарю бандитов. – Так я могу идти?

   – Иди, – одними губами ответил тот, но бородатый расслышал. – Но если еще раз появишься здесь – пристрелят, как собаку.

   – Понял, – никем не задерживаемый Лайонс попятился к выходу. – Ты только с парнем осторожнее. Он резкий...

   Воспользовавшись тем, что один из вставших к нему вплотную парней отвлекся на болтливого бородача, Джонни с силой швырнул рюкзак во второго, одновременно прыгая к окну. Еще мгновение спустя он вместе с осколками стекла и обломками древней рамы свалился с высоты второго этажа прямо на мирно жевавшую сухое сено большую мосластую корову. И хотя удар всего веса упавшего тела пришелся на ее хребет, в голове скотины что-то перемкнуло. Корова яростно взмыкнула и рванула в сторону, снеся двух не успевших убраться с ее дороги охранников. Не остановившись на этом, она сделала круг по двору, чудом не поймав ни одной из пуль, которыми щедро поливали из окон бандиты Марвина мертвой хваткой вцепившегося в ее упряжь Хесса, а затем рванула прочь, круша на своем пути палатки и опрокидывая прилавки.

   – Не стрелять!

   Марвину пришлось гаркнуть свой приказ дважды прежде, чем он был услышан.

   – Поймать сейчас же и привести ко мне. Живым. Тот, кто его пристрелит, будет сдыхать вместо него. Шевелитесь, ублюдки.

   -... как понос, – едва слышно закончил бородатый Лайонс, с ухмылкой провожая взглядом рванувшихся к выходу охранников.

***

   Джонни не помнил, как ему удалось выбраться из города. Бешеную корову он потерял сразу после того, как она выскочила за ворота, но прекрасно обошелся и без нее. Переполох, устроенный обезумевшей скотиной, отчасти помог ему незаметно нырнуть за уцелевшие палатки и скрыться. Но вот каким образом он оказался бегущим по замусоренной холмистой долине, с редкими пожухлыми кустами и сухими деревьями, время от времени выраставшими на его пути, он вспомнить так и не смог.

   Спустя некоторое время он перешел на шаг, а потом и вовсе уж медленный шаг. Негостеприимный Бурб остался далеко позади. Подгоняемый страхом, Джонни пулей преодолел несколько холмов и пересек какую-то долину, но в какой стороне остался поселок, он не мог бы сказать уже сейчас. В горле пересохло. В поселке остались его оружие и рюкзак со всеми припасами. Даже очки он потерял во время скачки на корове, и теперь его глаза, казалось, готовы были вытечь из глазниц. Из снаряжения он смог унести только КПК, намертво пристегнутый к левой руке. И все. Он – безоружный, без припасов, безо всего, один на один с неведомой наземной пустошью. И ее зверьем.

   Страх прошел постепенно, вместе с рассосавшимся адреналином. Его если и преследовали, то преследователи явно сбились со следа, или оправились в другую сторону. В течение нескольких часов, если верить показаниям КПК, насколько хватало слезящихся воспаленных глаз, Джонни не встретилось ни одного существа, разумного или неразумного. Осталась только выжженная солнцем холмистая пустошь с раскиданными кое-где корявыми чахлыми рощицами и жухлой травой под ногами.

   Вскоре Джонни уже не шел, а брел, уже даже не пытаясь облизать пересохшие губы. С каждым шагом солнце становилось все жарче, а пить хотелось невыносимее. Сейчас он готов был б на все, абсолютно на все ради стакана чистой прохладной воды – прямо из автомата-опреснителя, со льдом, хотя можно и без льда, просто воды, чистой или грязной, все равно... И еще – спрятаться куда-нибудь от этого палящего зноя. Наверное, большинству из жителей наземья не были бы понятны его страдания. Но непривыкший к пустошам беглец ощущал себя на грани помешательства. Поэтому, он был очень рад увидеть далеко впереди нечто, выбивавшееся из окружавшего ландшафта. Нечто, напоминавшее человеческое жилье. Собрав последние силы, он устремился вперед.

   До ветхого, покосившегося шалаша, больше похожего на кучу мусора, он добрел примерно через полчаса. Обглоданные кости его хозяина он увидел еще издалека. Очевидно, человек умер не далее недели назад, так как кое-где на костях еще оставалось мясо. Скелет лежал в стороне от шалаша, возле железной цистерны. Сбоку из цистерны торчал затертый кран. Под ним стояло мятое жестяное ведро.

   Джонни бросился к нему. От мысли, что он сможет утолить терзавшую его жажду, в ногах точно вросли крылья. Однако когда до цистерны оставалось всего несколько шагов, почва под его ногами вдруг проломилась, и Джонни рухнул в темноту.

***

   Когда он пришел в себя, был уже вечер. Немилосердно палившее солнце ушло к западу, и вокруг уже собирались первые сумерки. Вокруг? Джонни приподнялся на локтях. Он лежал в глубокой, но узкой бетонной яме на куче прелого мусора. От мусора невыносимо смердело. Беглец попытался приподняться, и был немедленно наказан за свою попытку полыхнувшей свирепой болью в подмятой под себя ноге. Очевидно, он упал на нее, и теперь эта конечность была, как минимум, вывернута. Вместе с сознанием вернулась страшная жажда. Лицо, шея и даже руки Хесса обгорели на солнце и невыносимо пекли. Вдобавок ко всему, его начинало сильно лихорадить.

   Держась за стены, он поднялся на ноги. Одного взгляда вверх хватило, чтобы пробудить в его душе отчаяние. Для верности он попытался даже подпрыгнуть, но, кроме боли, эта попытка ничего ему не принесла. Да и будь его ноги здоровыми – это ничего не изменило бы. Девятифутовую высоту не взял бы даже спортсмен.

   Джонни присел обратно на вонючий мусор и прислонился к стене головой. На мертвую долину опускалась ночь.

   Когда Джонни очнулся в следующий раз, вокруг была темень. Его разбудил холод. Дрожа и пытаясь сжаться в комок, он поднял голову. В проломе над ним висели звезды. Хесс подул в закоченевшие кулаки: немилосердная жара, целый день выжигавшая пустоши, сменилась пронизывающей до костей стужей. К тому же он все еще хотел пить, и страдал от ожогов.

   Боль в ноге тоже проснулась вместе с ним. Нащупав КПК, Хесс поднес его к ноге и нажал кнопку. Яму залил зеленоватый свет. Нога выглядела скверно. Джонни осторожно провел руками вдоль бедра и лодыжки, ощупывая раздутую конечность.

   И словно в довершение к бедам, сверху донесся шорох.

   Джонни выключил КПК, и замер, вжимаясь в бетонную стену. Шорох повторился, теперь ближе. Низкий, угрожающий рык, казалось, прозвучал совсем рядом. Хесс до рези всматривался в неровную кайму пролома, пока на него не посыпались кусочки почвы. Над краем показалась собачья голова.

   – Собачка, – хрипло позвал Джонни, рывками подтягиваясь по стене, чтобы встать на ноги. Пес зарычал. Хесс прикрыл глаза рукой, спасаясь от сыплющейся вниз пыли. – Иди себе! Пшёл!

   Пес залился злобным лаем. Джонни выругался, и сел на мусор. Пока что он был в безопасности. Одичавшие собаки бегали по пустошам поодиночке и стаями, но ему, похоже, повезло. Подвывающий дьявол в лохматой шкуре только бегал вокруг ямы, и ссыпал землю ему на голову, не решаясь спрыгнуть вниз.

   – Сидеть, Джок!

   Хесс насторожился. Собака отбежала, он слышал, как она скулит в стороне, слышал, как хрустела жухлая трава. Что-то зашипело. В яму, рассыпая искры, упала осветительная шашка. Джонни едва успел закрыть глаза, чтобы не ослепнуть от яркого света.

   – Кто там?

   Хесс вскинул руки, показывая что он безоружен. Свет в яме мешал ему разглядеть человека, но тот наверняка хорошо его видел.

   – Эй? – позвал Джонни с трудом ворочая распухшим языком. – Помогите! Помогите мне!

   – Помочь? Тебе?

   Хесс моргнул, пытаясь разглядеть собеседника. Тот говорил насмешливо и спокойно. Хотя, беспокоиться ему было особо и нечего. Это не он, а Джонни сидел в мышеловке, раненый и больной, в ожидании смерти от жажды.

   – Вытащите меня, – прохрипел беглец, не желая вступать в ненужную ему полемику. – Я еще днем сюда свалился. Мистер?

   Человек исчез. Джонни прислушивался до звона в ушах, пока шашка не прогорела, и мир снова не погрузился во тьму. Хесс почти пал духом, и снова стал мерзнуть, когда над головой раздались сразу несколько голосов, и ему в глаза ударил свет фонарика.

   – Эй, малый, держи!

   В яму шлепнулся ремень со скобой. Второй конец ремня крепился к винтовке, которую держал лежащий на краю ямы человек.

   – Цепляйся, придурок, – рявкнул мужчина. – Я с тобой всю ночь валандаться не буду! Тяните, парни!

   Хесс взлетел к свободе, словно падший ангел из преисподней. У края его подхватили сразу несколько пар рук, не слишком бережно, но твердо усадив на землю. Джонни проморгался и, наконец, смог разглядеть неожиданных спасителей. Четверо вооруженных людей в мешковатой одежде могли быть кем угодно. Вдали, футах в сорока, Хесс углядел тусклый походный костер. Кто-то сунул ему в руку флягу с водой.

   – Ишь, как хлыщет, – хмыкнул один из мужчин, добродушно оглядывая тут же присосавшегося к ней Хесса. – Чисто насос.

   Джонни мог бы выпить несколько таких фляг, прежде чем утолить жажду. Но вода скоро кончилась, а он оказался перед новой заботой. Судя по оружию, заросшим лицам и настороженным взглядам, его спасители действительно могли оказаться кем угодно, от рейдеров, до работорговцев. Свобода, так внезапно обретенная Джонни, вдруг приобрела кислый привкус.

   – Куда отползаешь? – грубовато ухмыльнулся бородач с винторезом, присаживаясь перед Хессом на корточки. Джонни сдался. С изувеченной ногой, изможденный и почти обессилевший, он не мог убежать. – Давай к костру, парняга, там и потолкуем.

   Из темноты вынырнул приземистый криволапый пес, и зарычал на Хесса.

   – Джоку спасибо скажи, – потрепав собаку за ушами, бросил кто-то из мужчин. – Считай, ты его носу жизнью обязан.

   ... У костра Джонни согрелся и воспрянул духом. Бородачи оказались переселенцами: шестеро мужчин, четыре женщины и чумазые дети, которые таращились на беглеца из Приюта как на диковинку, пока Хесса отпаивали горячим чаем.

   – Ты пей, а не руки на нем грей, – подмигнул мужик, которого, как уже знал Джонни, звали Шон. Хесс никак не мог расстаться с горячей жестянкой: крепко обхватив её ладонями, он делал маленькие глотки, растягивая удовольствие. По другую сторону костра женщины укладывали детей спать, бросая на него тревожные взгляды. – Н-да, угораздило же тебя, приятель.

   Джонни оперся на локоть, с трудом вглядываясь в огонь из-под отяжелевших век. У костров остались только он, Шон, женщины, и неразговорчивый бородач с дробовиком на коленях. Остальные мужчины, как понял Хесс, разошлись вокруг лагеря.

   Сушеная галета, жестянка с чаем и тугая повязка на ногу – вот и всё, что смогли сделать для него поселенцы. Хесс был благодарен и за эту малость. Он лежал у костра, и будущее сейчас казалось ему не таким страшным.

   Шон, глава маленького отряда, сидел, положив ладонь на голову пса, не сводившего настороженного взгляда с Хесса.

   – С рассветом снимаемся, – на всякий случай напомнил Шон, поглаживая собачью голову, и глядя на молчавшего беглеца. – Хоть ты и ранен, а кормить тебя долго мы не можем, парень, уж извини. Лишний рот в пути, сам понимаешь...

   Джонни пожал плечами. От пустошей и их обитателей он не ждал ничего хорошего, и даже небольшая забота казалась ему подарком, после целого дня отвратительных приключений.

   – Спасибо, – пробормотал он, из последних сил борясь с дремотой. – Вы меня спасли.

   Шон сунул в рот окурок, чиркнул спичкой, и сам надолго замолчал.

***

   Утром Хесс проснулся в одиночестве, возле потухшего костра, завернутый в латаное одеяло. Рядом с ним лежал нож, покрытый налетом ржавчины пистолет с двумя обоймами, жестянка с остывшим чаем, пара галет, и здоровенная ветка с вырезанным развилком, сунув который подмышку, можно было опираться на ветку, как на костыль.

   Глубокие колеи от телег переселенцев и следы копыт впряженных в них коров, тянувшиеся к холмам, начало заметать пылью. Кое-как опершись на ветку, Хесс добрался до цистерны, укрывшись в её тени. Нога немилосердно болела, в ушах стоял звон и, несмотря на начинающуюся жару, Джонни попеременно трясло то от холода, то от жара.

   Жадно осушив жестянку, Хесс пополз к крану в боку цистерны. Прошло не меньше четверти часа, пока ведро наполнилось мутной, не слишком свежей водой. Джонни было все равно: припав к ведру, он все пил и пил, иногда вытягиваясь на земле, и переводя дыхание. Следующие два ведра он вылил на одеяло. Перед глазами плыли круги, раскаленный воздух дрожал над долиной, но Хесс ничего не замечал. Накинув на голову и плечи мокрое одеяло, он снова провалился в тяжелый, муторный сон.

   Разбудил его запаха дыма и выстрелы. Подскочив со сна, Хесс наступил на больную ногу, вскрикнул и повалился обратно. Над холмами плыли жирные черные клубы дыма. Прямо перед ним лежал скрюченный труп оборванного мародера, все еще сжимавшего в грязной руке нож. Еще двое лежали слева; у одного напрочь снесло часть головы, под вторым быстро впитывалось в песок большое красное пятно. Одеяло давно высохло, но комбез на Джонни в мгновение вымок и прилип к телу. Глаза слепило заходящее солнце. Вцепившись в пистолет, Хесс повернул голову на звук шагов.

   Солнце мигнуло. На Джонни упала длинная тень, оранжевый глаз солнца закрыл силуэт в широкополой шляпе.

   – Отличное ты нашел местечко прокоптиться, – заметила фигура. – Заметное.

   Джонни сощурился, пытаясь рассмотреть человека из-под ладони. Незнакомец присел перед ним, рассматривая заметно нервничавшего Хесса. На вид тому можно было дать лет пятьдесят, Джонни пока не слишком хорошо разбирался в подобных вещах среди наземников. Длинные седые волосы свободно падали из-под шляпы на плечи, выцветшие голубые глаза смотрели прямо и открыто, за плечом висело охотничье ружье, и кожаная сумка на ремне. Длинный кожаный плащ до лодыжек покрылся пылью и засохшими разводами, видимо человек шел издалека. В руке он держал еще дымящийся револьвер.

   – Заметное? – повторил за мужчиной Джонни, таращась на трупы.

   Тот кивнул.

   – Славная ржавая банка, размером с железнодорожный вагон, посреди долины. Мимо не пройдешь. Знаешь, что на пустошах готовы сделать за глоток воды?

   Джонни не знал. Зато худое, покрытое многолетним загаром лицо с острыми чертами, принадлежало человеку, который знает, о чем идет речь.

   – Оружие есть? – спросил мужчина.

   Джонни крепче сжал пистолет, скрытый краем одеяла. Незнакомец ухмыльнулся.

   – Откуда ты выбрался, приятель? Прятаться не умеешь, сгорел почти до костей, ни припасов, ни еды, ни медикаментов. Имя хоть есть?

   Джонни кивнул.

   – Джонни. Джонни Хесс.

   – Славное имя, – одобрил незнакомец. – Домашнее.

   – Вы их убили, – пробормотал Джонни.

   Его взгляд словно магнитом тянуло к телам мародеров, так что он скорей машинально протянул руку мужчине. Ладонь у того оказалась затянута в перчатку с отрезанными пальцами, а от рукопожатия у Джонни заныли пальцы.

   – Бог создал людей слабых и сильных, а полковник Кольт их уравнял, – пожал плечами мужчина. – Таб Хантер. Миссионер.

   Из-за плеча своего спасителя (и спасителя ли?) Хесс бросил еще один взгляд на теплые трупы убитых им людей и с трудом удержал брови на месте. Хотя тут же в голову пришла новая мысль – он понятия не имеет о верованиях, доминирующих в наземье. Он уже достаточно успел узнать жителей верхнего мира, чтобы не слишком удивляться появлению миссионера-убийцы. Кто знает, какую миссию он привносил.

   – Зачем вы мне помогли, мистер Хантер?

   – Считаю, сынок, что нужно поддерживать равновесие, – усмехнулся Хантер. – Или хотя бы пытаться. Будь ты покрепче, со стволом, или эти заблудшие души уже потрошили мертвое тело, я бы прошел мимо. Но трое с оружием против одного – немного несправедливо.

   Вместо ответа Джонни посмотрел на револьвер.

   – Добрым словом и револьвером можно добиться гораздо больше, чем просто добрым словом, – поднявшись и сунув револьвер за пояс, заметил Хантер. – Главное, правильно решить, что пускать в ход первым. Бывай, малый.

   Некоторое время Джонни с недоумением смотрел на удалявшуюся спину миссионера, или кто он там был, но быстро стряхнул оцепенение.

   – Эй, мистер! Эй! – он вскочил на ноги, и, преодолевая бросившуюся в горло тошноту и боль в стянутой сгоревшей коже, хромая, догнал Хантера, схватив того за рукав. – Прошу вас! Как далеко до ближайшего поселения? И в какую сторону к нему идти? Я... заблудился в этих холмах!

   Хантер покачал головой.

   – Потерял оружие, заблудился, сгорел, вывихнул ногу, – перечислил он, шаря за пазухой. – Дети, дети. Когда же вы, наконец, начнете думать?

   На свет показалась бумажная карта, бережно завернутая в потрепанный пластик. Сама карта выглядела не лучше. Большинство сгибов были любовно проклеены прозрачной лентой, подтершиеся названия дописаны от руки. Похоже, Хантер дорожил картой. Для Джонни, привыкшего к удобному пип-бою, карта казалась верхом непрактичности.

   – Смотри, сынок, – сложив карту пополам, поманил его Таб.

   Хесс заглянул через его руку на указываемое место. Почти все названия на карте казались незнакомыми, обозначения отличались от значков пип-боя, и как подозревал Джонни, большинство мест с карты давно уже не существовало.

   – Это же довоенная карта, – сказал он.

   – Раритет, – согласился Хантер. – Мы вот здесь, заповедник Уайлдлайф. Туда, почти по прямой, – рука Хантера описала полукруг, и указала на скопление холмов на западе, – Пирблоссом, Литлрок, и если повезет то и Палмдейл. Назад, – он ткнул через плечо, – Валайремо, и национальный заповедник Анджелес. Мили выжженной земли, и ни одной человеческой души. – Хантер принялся бережно складывать карту. – И где-то в окрестностях, как я слыхал, есть городишко Бурб. Выбирай по вкусу, малыш.

   Хесс пожевал губу. Названные локации, за исключением Бурба, абсолютно ни о чем ему не говорили.

   – Ну а сами-то вы? – руки чесались сверить карту с данными в КПК, но он посчитал разумным не светить своим сокровищем перед носом у каждого наземника. Кто знает, быть может, увидев эту вещь, Хантер захочет подержать равновесие еще одним способом – перераспределив ценности. И что-то подсказывало Джонни, что сейчас он ничем не сможет ему помешать. – Сами вы куда идете?

   – Э, нет, приятель, – Таб вскинул руку перед носом у Джонни, – я иду куда ветер подует, и попутчики мне не нужны. Ничего личного, парень, – увидев нахмуренный лоб Хесса, прибавил мужчина. Я слишком часто видел, как к невинным ангелочкам, вроде тебя, прилагаются крупные неприятности. Кроме того я недостаточно стар для мудрого наставника, и не боюсь одиночества, чтобы искать компаньона. Выпутывайся сам, малыш.

   Хесс смерил очередным взглядом спину Хантера. Солнце быстро садилось, нестерпимая дневная жара сменялась пронизывающей прохладой.

   – А что говорит ваша совесть?

   Хантер остановился. Джонни подумал, что он не услышал его вопроса; мужчина всматривался в однообразную, затянутую вечерними сумерками равнину. Наконец он обернулся.

   – Советует найти местечко для ночлега, – усмехнулся Таб, – а не торчать на фоне заката как двум долбаным статуям. Вон тот отличный кособокий холм даст нам убежище на ночь. Идти сможешь?

   Хесс кивнул.

   – А копать?

   Джонни попятился, на всякий случай не сводя с мужчины настороженного взгляда.

   – Копать?

   – Ямы, – пояснил Хантер. – В земле. Для костра, и для походной лежки. Сделаем привал, осмотрю твою ногу, а утром решим, куда тебе дальше идти.

   Не дожидаясь ответа, миссионер развернулся спиной к Джонни и неспешно направился в сторону указанных холмов. Хесс подхватил с земли оставленные ему нож и одеяло, сунул за пояс найденную накануне большую флягу, которую еще утром наполнил водой и пристроил рядом для удобства, и как мог быстро захромал следом, кривясь при каждом шаге.

***

   Холм оказался даже ближе, чем рассчитывалось. Более того, он был напичкан приятными сюрпризами – рытвинами, похожими на пещерки, не более трех-четырех шагов внутрь холма, мелкими, однако, освобождавшими все-таки от необходимости «копать». Одну из них, самую глубокую, и облюбовал новый знакомец. Искусавший губы в мясо за время их перехода Джонни мысленно застонал, но с показательной активностью взялся помогать Хантеру устраиваться на ночлег.

   Только когда запас того, что могло сойти за дрова, был заготовлен, небольшой костер горел в глубокой земляной яме, а одеяла лежали вокруг него, Джонни, наконец, позволил себе присесть. Пить ему не хотелось, есть почему-то тоже. Обгоревшая кожа пекла немилосердно, и заново вернулись тошнота и сильная слабость. Хесс понимал, что ничего серьезного с ним не происходит, и болезнь была следствием исключительно ожога, но легче ему от этого не становилось.

   – Так какую религию вы исповедуете, Хантер? – просто чтобы поддержать беседу, поинтересовался он, стараясь уложить пострадавшую ногу так, чтобы не испытывать мучительной боли. – Или я не так понял, и эта ваша миссия состоит в чем-то другом?

   Хантер на мгновение прекратил копаться в сумке.

   – Сынок, – проникновенно сказал он. – Разве я допытываюсь, где и как ты потерял свои пожитки?

   Джонни осторожно потрогал ноющее колено, метнув в спутника мрачный взгляд. Тот всецело был занят сумкой: внутри что-то позвякивало, шуршало, несколько раз Джонни услышал отчетливый щелчок. Наконец Хантер поднялся.

   – Скоро вернусь, – бросил он, расстегивая плащ. Джонни моргнул. Его взгляд точно

  стрелка компаса уткнулся в....

   – Э.... – пробормотал Хесс. – Такого большого я еще не видал.

   Хантер вслед за Джонни опустил взгляд.

   – Чертовски здоровенная штука, – горделиво подтвердил он, прикрываясь полой плаща. – Сиди здесь. Никуда, ха-ха, не уходи.

   Таб нырнул в темноту, а Джонни еще раз моргнул, чтобы отогнать видение необычайных размеров дробовика под плащом миссионера. Такой модели ему не приходилось видеть даже в энциклопедии.

   Со стороны пустоши не доносилось ни звука. Хесс прислушивался и вертел головой, пока ему не надоело. От тепла его стало клонить в сон.

   – Дьявол!

   Джонни выпрямился, разглядывая вернувшегося миссионера. Его плащ покрывали свежие разводы, сапоги по самое голенище тоже были в пыли. Достав что-то из сумки, Хантер присел рядом с Джонни.

   – Держи.

   На колени Хессу шлепнулась туго скатанная тряпка. Пока Джонни разглядывал её, Таб поворошил костер палкой. Ярко вспыхнул огонь.

   – Сунуть тебе в пасть что-нибудь прикусить?

   – Зачем? – удивился Хесс.

   Хантер подпер щеку ладонью.

   – Чтобы орал потише.

   Джонни помотал головой. Нога распухла, каждое движение причиняло ему боль, а самое неприятное, что кроме Хантера вокруг не было ни души, которую заботила бы конечность Хесса. Из двух зол он выбрал меньшее.

   – Вытерплю, – процедил он, стискивая зубы. – Действуйте... док.

***

   – ... и это всё?

   Хантер вытянулся у костра, аккуратно устроив шляпу на земле рядом с собой.

   – В прежние времена я бы советовал тебе отлежаться на койке пару недель, – подкладывая руку под голову, обронил он. – А сейчас... Обвяжи покрепче, двигайся меньше, само пройдет.

   Джонни скривился, и осторожно шевельнул ногой. Колено и верхняя часть лодыжки были крепко обмотаны тряпкой, боль не прошла, но стала чуть меньше. Он почти удержался от вопля, когда Хантер вправил вывих, и не проронил ни звука, пока тот накладывал повязку.

   – Коли, сынок, не думай, – зевнул Таб. – Хорошее зелье, к утру будешь как новенький.

   Джонни с сомнением посмотрел на грязноватый шприц с каким-то «стимулятором» из запасов Хантера, зажатый у него в ладони. Таб закрыл глаза, и дышал ровно, как засыпающий человек. Правда, Джонни прежде не часто видел людей, спящих с оружием в руках.

   – Мистер Хантер? – шепотом позвал он, закатывая рукав. – Мистер Хантер! Таб!

   Таб всхрапнул, раскрыл глаза.

   – Заткнись парень, и дай, наконец, поспать!

   Джонни извинился.

   – Я только спросить, – сказал он. – Что вы делали на пустоши?

   На губах Хантера показалась змеиная усмешка.

   – Принял меры, чтобы спокойно поспать несколько часов, – пробормотал он. – Заткнешься ты, наконец, или нет? Вокруг нашей стоянки – Хантер махнул рукой на темноту, – сигнальные растяжки. Пара световых шашек... Если кто ночью сунется, и услышим, и увидим. Так что коли чертов стимулятор, жри свою галету, и ради всего святого – заткнись!

   Ночь прошла относительно спокойно. Пару раз Джонни просыпался в холодном поту, разбуженный далеким, но очень громким воем волка. Звуки в пустошах разносятся очень далеко.

   Пробуждение было мутным. Мышцы болели, во рту было сухо, и на зубах скрипел песок.

   Но настоящей неожиданностью было то, что их стало трое. Возле костра, спиной к спящим, сидела фигура в куртке из клепанной кожи, и неторопливо шевелила угли палкой.

   Первой мыслью Джонни было, что это Таб. Но скосив глаза, он увидел Хантера, который тоже проснулся, и смотрелnbsp; теперь в спину незнакомцу.

   Охотничье ружье Хантера лежало рядом, и пускать его в ход миссионер почему-то не торопился. Стараясь не шуметь, Джонни нащупал под одеялом оставленный ему переселенцами пистолет. Снял его с предохранителя, и только теперь увидел, что Хантер даже не думает браться за револьвер. Тот так и остался под плащом, в кобуре.

   – Святые ангелы, незнакомец, – Таб взял шляпу, оттолкнулся от земли и сел. – Назови мне хотя бы одну причину, чтобы мальчишка перестал нервничать и тискать оружие.

   Джонни бросил на миссионера злой взгляд, но пистолет на всякий случай не отпустил. Он многое подмечал, и быстро учился. У пришельца была возможность прихлопнуть их ночью, а не дожидаться, пока они проснутся.

   Незнакомец отреагировал странно – он вскрикнул, как от испуга, вскочил на ноги и резко обернулся.

   Это был смазливый, лощеный юноша со странно блестящими глазами. Клепанная куртка спереди и сзади была украшена вышитыми узорами. На ремне с огромной рельефной пряжкой, висела кобура из которой торчала рукоять пистолета.

   – Вы кто такие? – крикнул он. – Как вы здесь оказались?

   Джонни бросил быстрый взгляд на Хантера.

   – Вы вроде бы говорили, что мы должны были и услышать и увидеть, если кто-то сунется, – стараясь, чтобы нотки невинности в его голосе звучали искренне, напомнил он.

   Хантер пожал плечами.

   – Это наша стоянка, и мой чертов костер, приятель, – сказал он, не сводя взгляда с незнакомца. Вопросы Джонни он проигнорировал. – Не знаю, как ты пробрался мимо моих растяжек, но не прочь про это послушать. Мы тут с ночи устроились, а вот ты, малыш, похоже, не заметил двух человек. Как же так получилось, а?

   Незнакомец глазел на них, силясь что-то сообразить. Пошмыгал носом, почесал его тыльной стороной ладони, затем полез в карман и достал оттуда небольшую колбу-ингалятор. Поднес ко рту и сделал глубокий вдох.

   Внешность его быстро стала преображаться. Взгляд просветлел, на щеках появился румянец, лицо приобрело осмысленное выражение.

   – Вот так-то лучше, – сказал он, убирая колбу в карман. – Меня зовут Рик. Рик Райвен.

   – Как ты тут оказался? – повторил свой вопрос Хантер.

   Рик пожал плечами.

   – Не помню. Помню, что убегал от каких-то огромных пауков, а дальше все как в тумане... Бродил по пустошам, замерз, увидел костер – решил погреться. И тут вы меня пугаете в спину!

   Джонни с усилием опустил бровь на место, и покачал головой.

   – У нас в... поселке один парень выращивал светящиеся грибы, – сказал он, обращаясь к Хантеру. – Ну, выращивал и выращивал, а потом он начал вести себя как вот он, – Хесс кивнул в сторону Райвена. – За ним проследили, оказалось – он их сушит, измельчает, ну и... – беглец сделал движение, как будто пользовался ингалятором. – Доктор сказал, ничем хорошим это не кончится. И не кончилось, хотя грибов тому парню больше не давали.

   – Из какой деревни ты выбрался, парень? – c насмешкой сказал тот, кого звали Риком. – Это не грибы – чистая химия. Все химию жрут. Без этого – никуда. Если бы я химию не жрал – хрен бы у меня что в Приюте получилось!

   – В Приюте? – невольно вырвалось у Джонни.

   – Ну да! «Приюте до 16-ти» – один из моих лучших фильмов. Или вам ваш доктор и такие фильмы смотреть запрещает? Ээх, какой был фильм! Толпа молоденьких цыпочек, и я!

   Хантер надел шляпу с таким видом, что у Джонни пропали последние сомнения по поводу миссионерства Таба, и возникли новые. Человек с таким взглядом мог думать одно, а делать другое. Хесс представил, как прозвучит в устах Хантера фраза «Дьявольское зрелище!», даже произнес её про себя. Звучало изобличающе. И вместе с тем во взгляде Таба можно было заметить интерес. «И сколько еще такого снимают?»

   – Что ж, звездочка, – тем временем, усмехнулся Хантер, окончательно утвердившись на ногах и опираясь о ружье. – А до пауков ты что-нибудь помнишь?

   Рик бросил на него взблеснувший взгляд.

   – К, сожалению, помню, – он передернул плечами. – Такое сложно забыть. Как меня парни Сифуэнтеса гнали из города... Я с его дочкой... покувыркался чуток. Ну, Сифуэнтесу это не понравилось, и его громилы попытались во мне лишних дырок понаделать. Из города я сбежал, пару дней шел по пустошам, и там...

   Парня затрясло. Он зажал рот дрожащей рукой.

   – Ччерт, не хочу вспоминать, меня сейчас вырвет! Я ж передоз потому и схватил – забыть хотел то, что видел! Сожрал половину того, что у меня было... Ну, а потом и пошли пауки гигантские, девки голые, компьютеры летающие и прочая муть. Сколько дней так ходил – не знаю. Может пару часов всего прошло с тех пор, а может уже неделю тут шляюсь.