Текст книги "Дар во имя спасения (СИ)"

Автор книги: Александр Шкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

  ДАР ВО ИМЯ СПАСЕНИЯ.

   ИПЕРАТОР И КОРОЛЕВА.

   1

   Хлопнула глухо, не придерживаемая, как обычно, дверь, впустив в хату клубы белого, морозного пара. Молодой воин с мягкой, прозрачной, и не обещающей, быть густой в будущем, светлой окаймленной изморозью бородкой, ворвался в жарко натопленное, тесное из-за огромной печи посередине, помещение. Прищурился, привыкая с яркого света улицы к домашнему полумраку.

   Затянутое бычьим пузырем единственное и к тому же обледенелое окно, не позволяло зимнему яркому солнышку заглянуть внутрь. Оно, лишь светлым пятнышком расплылось по плотно пригнанным друг к другу струганным плахам пола, мазнув своим краем по грубо сколоченному, но крепкому столу и зацепив совсем чуть-чуть, покрытые волчьими и медвежьими шкурами, широкие полати напротив. Тишина и полумрак осадили его боевой порыв, и он тихо позвал – Василиса, ты дома ли?

   Василий он же Медволап. Медволап – прозвище и фамилия, доставшаяся ему от отца, из-за недюжинной силы и общей схожести в повадках с этим лесным обитателем. Сам же Василий отцу ни в чём не уступал, разве что, отличался добрым и отзывчивым нравом.

   Он осторожно, не сходя с места, заглянул за печь. Окинув взглядом ряды полок с нехитрой домашней утварью и бельём, прикрытые занавесью из плотной серой ткани.

   Внезапно за спиной, дверь вновь распахнулась, и он ощутил довольно сильный толчок, но сдвинулся лишь на пол детского шага, обычный бы человек отлетел метра на два. И сразу же прозвучал веселый женский вскрик – Вася, медвежий сын, чо ж ты встал-то, подвинься, дверь не закрыть...

   Василий отступил, сдвинувшись, и развернулся.

   На пороге стояла раскрасневшаяся с мороза Василиса, хитро улыбаясь и поблескивая капельками оттаявшей на ресницах зимней стужи. Тонкие красивые черты лица, больше бы подошедшие боярыне, чем молодой женщине выбравшей путь воина. Плотное и сильное, и в то же время, гибкое тело, не раз доказавшее свое право на меч и место в боевом строю, скрыто сейчас длинной овчинной шубой до самого пола. Руки что-то осторожно прижимают к груди, прячась в широких рукавах.

   – Василиса... – Выдохнул прерывисто воин, в высоких кожаных сапогах мехом внутрь и короткой, чуть ниже пояса меховой телогрейке, свободных, плотных кожаных красных штанах, заправленных в сапоги и мохнатом, волчьем малахае на голове.

   Они уже как год скоро, живут вместе, боярином это конечно не одобряется, но и запрета не наложено. Вот понесет женщина, тогда и разговор будет серьезным. Ведь терял боярин не только и не просто бабу, а воина. А это непростительная утрата для небольшого отряда дальней заставы, где каждый умеющий хоть мало-мальски обращаться с мечом и луком был на счету. А Василиса не просто воин, отлично владеющий мечом, а еще и великолепный, виртуозный лучник, каких и не было уж давно в местах здешних.

   – Но дело, как говориться, молодое – вздыхал боярин – тут запрещай не запрещай...

   Да и бабка травница-ведунья выручала пока, не подводила, за что и была привечена. А женщин у него в отряде было аж восемь душ. И это на двадцать мужиков. Дворовые девки не в счет, тут правила строгие, у боярыни нрав крутой. Плети и яма не лучший стимул для блуда. Деревенька, что в версте вниз по реке, тоже. Хотя... Но староста пока не жаловался. Да и что ему жаловаться, чем больше здоровых ребятишек народиться, тем лучше. Будет, кому землю пахать и будет кого, время от времени, отдавать в обучение воинскому делу в боярскую дружину. Так и сам Медволап шесть лет назад по указке старосты появился в дружине, а Василиса пришла из дальнего монастыря, жила там, училась мечному и лучному бою, но постриг принимать отказалась. И здесь , в дружине, ей пришлось доказывать, показывая свое уменье и отвагу, что воин она. И доказала. С болью, с кровью вырвала свое право называться воином.

   – Вот – выудив из-за пазухи черный комочек, протянул Василий – это... Я думаю тебе понравиться, он необычный...

   Василиса, широко раскрыв глаза и, не сводя взгляда с котенка в его руках, вынула из рукава точно такой же и протянула Василию – а это тебе...

   Медвелап сделал еще шаг назад и уперся спиной в печь. Глаза подруги лучились веселой улыбкой.

   – Вот гад, а говорил, что таких больше нет и не будет нигде на свете... – проговорила она смешливо и напевно.

   Василий рванулся к двери – Да я ему...

   Но женщина остановила Медвелапа, крепко ухватив за рукав.

   – Пусть его Вася, да и где теперь искать его, волхва того.

   Василий не вырывался, смиренно опустился на лавку у стола, скинул в угол полушубок, стянул малахай. По лицу уже бежали тоненькие струйки пота – уффф – отер он лицо рукавом холщовой рубахи – ну, и натопила ты сегодня, Василисушка...

   Женщина, аккуратно повесила на колышек, вбитый в стену, брошенный полушубок, пристроила рядом свою шубу и, раскачивая, то одной, то другой ногой, сбросила высокие валенки. Поправила ладно пригнанные по фигуре, совсем не мужской, легкие тонкие войлочные штаны и расшитую серебром, в затейливый узор, войлочную же жилетку.

   – А я от травницы иду – она ласково поглаживала, склонившись над уложенными рядышком, черными урчащими комочками – а он стоит на тропинке в балахоне одном, в такой-то мороз, и смотрит так строго. Я подошла, он и говорит – подарок вот сделай Василию своему, Медвелапу, ему понравится, только не показывайте его никому несколько месяцев. Как подрастет, потом можно. А пока молочком поите, да немножко сырого мясца давайте – и исчез, как и не было. Чудеса...

   – А ко мне он на ярмарке подошел и то же самое сказал... Гад.

   – Да не ругайся, ты, Васенька, будет у нас два котенка, раз других котят не будет.... Никогда...

   Она огорченно вздохнула, но, тут же, взяла себя в руки, сама выбрала свой путь, а то, что полюбила, так что ж.... Вася понимает, он умный и тоже любит ее. И он воин. Вместе клятву кровавую боярину приносили. И изменить ей, грех смертный. Да и не простит боярин, запорит, как есть запорит.

   – Посмотри Вася, какие они забавные, глазки человеческие и рожки маленькие рядом с ушками. Василий тоже склонился над топчаном рядом с любимой. И в страхе отпрянул, неистово крестясь – свят, свят... Нечистые это Василиса, нечистые, сжечь, сжечь и не сказывать никому...

   Василиса неистово вскинула взор на друга и, вдруг, тихим шепотом со злобой проговорила – а мы Василий чистые? Живем в блуде и не скрываемся. А сколько жизней отняли? И не всегда в бою праведном. А сколько раз.... А, да, что там говорить.

   Она, отвернувшись, вновь склонилась над котятами, погладила рогатенькие головки, и те, прикрыв маленькие, смышленые глазки, ответили ей ласковым урчанием.

   Василий недоверчиво и осторожно приблизился к подруге и тронул ее за плечо – а если прознает кто..?

   – Не прознает... Не от меня, точно – скинув резким движением плеча его руку, сухо ответила она.

   Василий присел на топчан и задумался. Пока подруга поила молоком котят, а потом и доставала из печи обед для него, он сидел, уставившись в одну точку и, молчал. Мысли крутились разные. Он не был набожным, но и безбожником не был. В храм ходил по большим праздникам, предпочитая все же шумные застолья, до встречи с Василисой, а после, ее общество и нежные слова, чем проповеди.

   – А-а – наконец махнул он рукой, чуть не выбив из рук Василисы тарелки, исходящие мясным и овощным паром – семь бед на семь верст, один ответ на сытный обед. Пусть живут... Как назовем-то...

   Василиса громко чмокнула друга в вихрастую макушку и обняла, прижавшись...

   – Смотри, это мальчик, а это девочка...

   – Черт и чертушка. Или как правильно чертилка?

   – Вася... – укоризненно покачала головой Василиса.

   – Хорошо – смешно надув губы прорычал, пряча улыбку мужчина – пусть будет Бес и Тила.

   – Почему... ?– Недоуменно посмотрела на него подруга.

   – Тила, от слова чертила, Бес, тот же черт.

   За что и получил ощутимую затрещину.

   – Ну, тогда сама называй – отскочил Василий, потирая затылок.

   – Прости Вася, рука как-то сама сорвалась.

   – Твоей бы рукой березы косить...

   – Ну, прости... Я согласна, пусть будет Бес и Тила... Как скажешь, ты же мужчина, мой мужчина, твое слово закон – покаянно опустила веселые глаза женщина.

   Василий вновь опустился рядом с подругой, все же с опаской косясь на ее руки.

   Прошло три месяца, три месяца в тяжелых непрерывных занятиях на площадке за конюшней с мечом, копьем, луком, простой палкой, веревкой, кистенем, верхом и пешим. Боярин спуску не давал. Слишком дорого обходилась леность и расслабленность. Плата – смерть. Каждый месяц уходили в дозор тройки и пятерки на смену тем, что ушли ранее и, слава богу, возвращались в последние месяцы все. Были раненые конечно, стычек избежать не получалось, некоторые тяжело, но живые. И не потому, что кочевые племена ушли далеко в степи, а северные народы не любили долгих переходов из-за скованных льдом рек. А благодаря умению и выучке, так считал боярин. Потому и гонял в хвост и гриву свое малое воинство, не жалея ни себя, ни людей, ни лошадей, сутками ходивших под седлом с вьюками заполненными белесым речным песком. Подходила очередь и Медвелапа с Василисой. Через седмицу и они, тройкой покинут заставу. Он, подруга и молодой вой, новик, почти мальчишка, всего пару, тройку лет назад, как взятый из деревни, но показавший себя вполне достойно и сам напросившийся в дозор. Приключений мальцу захотелось. Василию с Василисой оно привычно, не впервой, да и, что греха таить, самим тоже хотелось отвлечься от рутины непрерывных, изнурительных тренировок. Хотелось вдохнуть свежего свободного воздуха, пролететь как ветер по заснеженному полю, схлестнуться с ворогом, чаяно или не чаяно забредшим в княжеские земли, чтоб кровь взыграла. Эх-х... Но это уж на крайний случай, когда деваться будет некуда, все же основной задачей дозора было наблюдение и разведка. И это неукоснительно соблюдалось, это был закон для дозоров.

   Встал вопрос, как быть с Бесом и Тилой? Целый месяц в дозоре. Кормить, поить, выгуливать украдкой по ночам. Этот вопрос висел с первых дней, как они появились в доме, много и горячо обсуждался, но так остро встал только сейчас.

   Тила и Бес выросли и окрепли, но все же, были еще котятами. Язык не поворачивался так их назвать, но называть-то как-то надо. Бес – крупный ширококостный зверь, больше походивший на тигра, но ростом превосходившего его, с кошачьим игривым характером и скрытой недюжинной упрямой силой, проверить которую, пока еще не было возможности. Тила на локоть меньше, тоньше, грациознее и осторожнее. В ее глазах, больших и человеческих плескался независимый характер и ум. Небольшие рожки так и остались крохотными и почти полностью прятались в густой гладкой, блестящей шерсти цвета воронова крыла.

   – На целый месяц не спрячешь, они сейчас-то в хате не помещаются, а выведи их... – Да и замерзнут на улице, пускай и весна на дворе, ночью-то еще, ой как примораживает – сокрушался Василий, глядя на расстроенную не меньше его Василису.

   – Мы не боимся холода, и голод нам не страшен...

   Голос прозвучал в хате, как гром среди ясного неба, необычно, ни громко и не тихо и ухо его не уловило, а будто проскользнул прямо в голову.

   Василий с Василисой зачарованно и настороженно замерли. Рука Медвелапа потянулась к мечу, что в любое время находился рядом. Зашелестела, извлекаемая из ножен, сталь.

   – Сестра говорит правду, и мы не хотим оставаться и прятаться, мы пойдем с вами... Разреши отец.

   Второй голос, задорный и ребяческий, как у юноши, переливчатый и звонкий, острым клинком резанул по встревоженным сердцам.

   – Кто здесь? – Вскочил Василий, мечом, как короткой молнией, очертив пространство перед собой.

   – Отец – вскрикнул тот же голос, и Бес скрылся за печью. Тила приникла к груди Василисы.

   Первой пришла в себя женщина, еще не веря своим ощущениям, обхватила голову Тилы ладонями и, глядя в ее испуганные глаза, спросила – это вы, вы умеете говорить?

   – Да, матушка, умеем.

   – Но как..? Вы же ... – прошептала Василиса и, не закончив слово, снова прижала ее к груди.

   Из-за печки высунулась усатая морда Беса – отец, опусти меч, а..?

   Василий так и застыл с обнаженным оружием в руках. Теперь и он понял, но принять и окончательно поверить еще не решался.

   В эту ночь, спать было просто некогда, четверо не могли наговориться, а двое беспрестанно обнимались, чмокались и облизывались, это были, конечно, Василиса и Тила. И естественно, Тила получала свою порцию поцелуев в лоб и нос, а Василиса горячим влажным языком по щекам. Но в хате громко звучали только два голоса. Два человеческих голоса. И если бы кто-нибудь наблюдал эту сцену со стороны, ему показалось бы, что эти двое, людей, мужчина и женщина, сошли с ума. Но сторонних наблюдателей не было, да и быть не могло, жили Василий с Василисой уединенно, за стенами острога, как впрочем, и многие боярские вои, но их дом стоял дальше остальных.

   Вот и прошла седмица. Пролетела как один вдох. И пришло время выступать в дозор. Проводили товарищи, как и положено, молча отсалютовав оружием, вскидывая его вверх, а потом громогласно пожелав возвращения. И тройка воев, взлетев в сёдла, неторопливо направила своих боевых коней в заблаговременно распахнутые настежь ворота.

   Миновали овражек с редкой сухой травой, торчащей из-под заиндевелой корки, по утреннему морозцу, очистившейся от снега песчаной стороне, обращенной к солнцу. Проехали невысокую поросль кустарника, наросшего за прошлое лето. Каждую весну его вырубали под корень, жгли, рвали, а он знай себе, всё прёт и прёт. Свернули к начавшей басовито шуметь под ноздреватым снегом и истонченным неверным льдом реке Ваше. Скрылись из вида высокий частокол острога и сторожевые вышки наблюдателей.

   – Всё, можно – громко крикнул в сторону Василий. И тут же рядом на сером подтаявшем снегу проявились две черные тени. Они пронеслись мимо, развернулись, не сбавляя хода и, понеслись обратно. Кони Василия и Василисы вели себя почти спокойно, только глаза скосили, а вот молоденькая кобылка пацана новика забилась под седоком, взбеленилась, на дыбы встала и, рванула, куда глаза глядят. Следом тут же сорвалась, не выдержала, и гнедка Василисы. Но, всхрапнула, высоко задрала голову, повинуясь натянутой узде и окрику хозяйки, отпрыгнула боком, и встала. Василиса склонилась к самому уху лошади, что-то ей, нашептывая и поглаживая. А две тени мелькнули мимо, расходясь широким хватом. Василий подъехал к подруге, спешился, придерживая верный меч и, в сердцах сплюнул.

   – И, что делать будем..? Эх-х, мало, мало времени было, не успели научить, рассказать, подсказать. Версты не отъехали и...

   Выругавшись, Василий вновь сплюнул. Василиса же, из-под руки оглядывала раскинувшиеся холмы с редкими рощицами на почерневших склонах.

   – Во-он, гонят, обратно... А новик-то наш молодец, в седле удержался и даже орет чего-то.

   – Орет, орет – огрызнулся Василий – упреждал ведь его, и не раз, что собак, с собой обученных возьмем, а...

   – Эх... Мать твою... – Восторженно проорал новик, осаживая свою кобылу, рядом с гнедком Василисы – вот это да, вот здорово... А чо ж раньше-то не сказали, что не собаки с вами, а волки. Я б свою Непоседу приготовил, как положено. Но ничего привыкнет.

   – Он видит нас волками – пронеслись слова Тилы в мыслях Василия и Василисы – мы вперед, ладно?

   – Бегите – проговорила про себя Василиса, разрешая – только осторожнее и недалеко...

   Две тени метнулись вперед по натоптанной конной тропе к лесу, оставляя санную дорогу левее и сзади. За ними не спеша двинулась и дозорная тройка.

   К вечеру без приключений добрались до первого пограничного стана. Спешились. Новик без слов занялся лошадьми. Василий костром и печью в лесной добротной сторожке. Дров в поленнице много, сегодня потратят, завтра восполнят. Это правило неизменно, для боярских граничных воев. Так же как и восполнение продуктов, запаса, в сторожке. Василиса, забренчала котелками у импровизированного стола, туго связанных между собой, в широкий ряд, жердей и прикреплённых к огромному пню, зашуршала мешочками с зерном, вяленым мясом и солёным салом.

   – Матушка – проворчала, крутящаяся рядом Тила – не надо эту солёную дрянь, братик сейчас свеженинки принесёт. И мы уже наелись. Здесь столько всего... Не удержались.

   – Вы хоть осмотрелись вокруг? – Спросила Василиса, мысленно.

   Они с Василием несколько дней учились говорить вот так без слов. Как со своими «детьми» так и между собой. Сначала непривычно и неудобно, страшно и дико, когда в голове звучат голоса. Но, в конце концов, освоились и немного привыкли. Самое интересное, расстояние не имело значения. Специально пробовали расходиться по разные края поселения. А один раз даже, Василиса выезжала по заданию боярина в свой монастырь. Но голоса звучали также, ровно и спокойно, как будто все находились рядом.

   – Да, осмотрелись – ответила Тила – Пробежались вдоль реки, даже следов человеческих нет. Потом сходили и на тот берег. Всё тихо матушка.

   – Молодцы... Но всё равно, завтра все вместе ещё раз пройдём, а потом и дальше.

   Тила кивнула, прямо как человек, и легла у разгорающегося костра на подтаявший снег, положив голову на лапы. Провожая глазами язычки пламени.

   Прибежал, весь в инее, Бес, держа в зубах огромного зайца. Положил рядом с вышедшим из сторожки отцом. Поглядел хитро и снова, сорвавшись, скрылся в чаще леса.

   Василий хмыкнул, проводив огромного зверя взглядом и, подобрав заячью тушку, понёс её разделывать.

   Ужинали не торопясь, здесь же, за столом, расположившись вокруг на грубых лавках из обтёсанных половинок ствола дерева и вкопанных столбиков. Пшённая каша и свежая вываренная зайчатина с сухарями, не располагали к долгим разговорам. Вкусно.

   Василий поднял глаза на подругу, благодаря взглядом за ужин и... Так и застыл с круглыми от удивления глазами.

   На другом конце стола, рядом с его подругой, сидел седой старец-волхв, тот самый, в своей светлой хламиде-балахоне. Из-под низко опущенного капюшона лица не разглядеть. Василиса тоже смотрела на него, с такими же полными удивления глазами. Только новик замер на своём месте, не донеся ложку до рта.

   – Я остановил время – проговорил старец, передёрнув плечами – мне нужно многое вам рассказать Василий и Василиса, и вам Ваши высочества.

   – Да, хранитель – ответили мысленно оба зверя, подходя к столу.

   Василий осторожно потянул меч из ножен.

   – Не надо отец – попросил его Бес – это хранитель времени, из нашего мира.

   Рука Василия остановилась, ладонь разжалась, и клинок скользнул обратно.

   Василиса немного пришла в себя и оглядела старца уже другими глазами. Того колотил нешуточный такой озноб.

   – Ваши высочества? – переспросила она и, уловив его взгляд, брошенный на котелок, спохватилась – Вам положить?

   – Я бы не отказался... Да, уважаемая Василиса, Ваши высочества. Но об этом позже. Вот только надо бы отпустить время... Тяжело его держать. Но среди вас не посвящённый. Я усыплю его ненадолго?

   – Не надо хранитель – попросила Тила – этот человек не причинит нам вреда.

   – Как скажете, Ваше высочество – склонил голову старец.

   И всё вокруг ожило, завертелось в привычном ритме. Замелькали искорки затухающего костра, задул лёгкий ветерок, где-то прокричала первая ночная птица.

   Новик донёс ложку до рта, и... Вновь застыл с полным ртом и округлившимися глазами, разглядев в призрачном свете костра и занимающейся луны, старца, и огромных чёрных зверей рядом с ним и Василисой.

   Его рука, роняя ложку, дёрнулась к мечу на поясе. Но Василий придержал его.

   – Не надо Гнат...

   Но тот не послушался и вскочил. В руке сверкнула сталь.

   – Сядь, я сказал – грубо приказал ему Василий.

   Тот бросил на него удивлённый взгляд, но оружие всё же опустил.

   – Садись, ешь и слушай – проговорил старший, уже другим тоном, но с всё ещё командными нотками.

   Новик осторожно присел, поставив меч между ног, не убирая в ножны.

   Василиса тем временем положила в деревянную свободную плошку каши и кусок зайчатины. Вытянула откуда-то из своей одежды ложку и подвинула всё это старцу. Тот с благодарностью, принял тарелку и жадно набросился на еду.

   Василий поднялся и подбросил в костёр дров. Стало светлее. Но не теплее. Посмотрел на волхва в одном балахоне и, осуждающе покачав головой, отправился к сторожке. Через несколько минут вернулся, неся в руках свою волчью шубу. Накинул её на плечи старца.

   Тот поблагодарил и плотнее в неё завернулся.

   Ужин прошел в молчании и настороженности. Больше всех нервничал новик, не сводя глаз с огромных чёрных кошек, за спиной Василисы. Одна из них, что поменьше, даже положила ей свою усатую морду на плечо.

   Но вот старец отодвинул от себя плошку и поднялся.

   – Спасибо люди добрые, за угощение, за тепло – проговорил он, низко кланяясь... Потом продолжил, присаживаясь обратно на лавку – У нас, в нашем мире, нет смены времён года, у нас всегда тепло... Если бы ещё...

   Он поёжился, еще теснее прячась в шубу и поджимая ноги.

   – Я вижу, разговор у нас будет долгий – встал Василий – пошли в сторожку, там, наверное, уже тепло. Печь топится.

   Поднялась и Василиса, поддержав друга – вы идите, я приберу тут и приду. Котелок вот, со взваром возьмите и кружки.

   Василий кивнул и поглядел на Беса – ты первый, потом Гнат, потом я – распорядился он, распределяя очередь дежурств, у стана.

   – А мы? – Вскинулась Василиса и подняла голову Тила.

   – А вы на хозяйстве – улыбнулся в редкую бородку Василий – я так сказал – добавил он, отметая все возможные возражения.

   Василиса, опустив глаза, начала собирать со стола разложенную снедь и пустые тарелки.

   В тесной сторожке места хватило всем.

   Здесь и в самом деле было уже тепло. Каменная печурка щедро отдавала тепло огня. Василий зажёг фитиль, торчащий из растопленного жира в глиняной закопченной плошке. Маленький колыхающийся огонёк тускло осветил внутренность охотничьего и дозорного сооружения. У входа маленькая печь с каменной же трубой, уходящей в низкий потолок. За ней двое нар, по обеим сторонам сторожки, с набросанными на них звериными шкурами, Дальняя стена, вся в полках, заставленных различными деревянными коробами, по углам пучки сухой травы. Под ногами земляной пол, присыпанный соломой. Под полками столик из тех же крепко связанных между собой жердей, на таких же ножках.

   На один лежак забралась Тила, второй предложили хранителю, чурбаки достались Василию и ничего не понимающему в происходящем новику. Но упорно молчащему.

   – Я не ошибся, выбрав вас Василий, и вас Василиса, я знаю, вы нас слышите... Или мне просто повезло... – Начал помолчав, хранитель времени – впрочем, если честно, и выбора у меня не было, и времени. Мне надо было возвращаться. Хранитель врат, мог погибнуть в любую минуту, как и хранитель образов. А остаться здесь, в лютый холод, с двумя Их высочествами, да еще в их нынешней ипостаси, это погубить, и их, и себя, не передав им знаний. Но сейчас оба хранителя в относительной безопасности. И я все эти месяцы изредка посещал ваш мир, вкладывал в головы Их высочеств знания. Вы почти угадали с их именами. Его высочество зовут Бестан, а Её высочество Тилиана. Его высочество Бестан наследный принц короля Илии, Водомира пятого и королевы Ирилианы. О себе они уже знают. А вам уважаемые Василий и Василиса, я расскажу их, непростую, историю. И конечно вам молодой воин.

   – Я не поняла – появилась в дверях Василиса – извините, что перебиваю, Бестан и Тилиана, люди?

   – Да, уважаемая Василиса, люди, такие же, как вы и я. А эта ипостась, в коей они находятся сейчас, вынужденная и необходимая мера. А скварсы, так называются в нашем мире, эти полу разумные животные, обладающие зачатками магии, очень быстро растут и развиваются. Вот и пришлось с помощью хранителя образов, превратить их высочества в этих кошек. Мы, трое хранителей, понимаем, что, по сути, лишаем их детства, и готовы понести любое наказание. Ваше величество, Ваше высочество.

   Старик поднялся с нар и низко поклонился, сначала приоткрытым дверям, где-то там, в темноте, на страже бродил Бестан, а потом и Тиле, развалившейся на лежанке. А сейчас медленно отползающей на одну её половину, освобождая место Василисе.

   Женщина села и притянула себе на колени голову Тилианы.

   – И вы можете вернуть им настоящий облик? – спросил Василий.

   – Могу – просто ответил тот.

   – Нет!! – Прокричало в головах у всех, кроме новика, и чёрный зверь, рядом с Василисой, выгнул дугой спину, зашипев – нет, я без одежды... И Бестан на морозе...

   – Извините, Ваше высочество, не подумал – вновь, вскочив, склонился в поклоне старик, убирая в карман колечко, которое только что достал.

   – Хи-хи – вновь раздалось в головах – прошлый раз, интересно было. Непривычно. Вся такая беленькая и гладенькая.

   – Ты братец никакой не Бестан, ты просто Бес – огрызнулась Тила.

   – Ладно, сестрёнка не обижайся, пошутил я. Прости.

   – Хранитель, вы, что, уже возвращали им человеческий облик? – Вновь спросила Василиса.

   – Да, уважаемая Василиса, и не один раз. Нужно же было, что бы они к нему привыкали. Бестану скоро шестнадцать. Через два, с небольшим, года, в вашем мире. Время в наших мирах бежит по разному. Здесь пройдёт год, у нас пять. Примерно. Но у нас должно пройти шестнадцать лет. Это обязательное условие. Сейчас им по шесть лет, по летоисчислению нашего мира. Но они гораздо взрослее. И всё дело в их ипостасях. Потом мы вернёмся, и он взойдёт на престол. А Тилиана выйдет замуж за наследного принца Нарии. Только это спасёт Илию от окончательного уничтожения. Только объединившись с Нарией, мы сможем противостоять, союзу восточных островов. Но всё может измениться в нашем мире за эти годы.

   – А, что случилось с родителями Бестана и Тилианы? – Опять спросила женщина.

   Кивнув, старик начал рассказывать...

   – Союз островов, объединившись с дикарями севера, внезапно напал на наше королевство. Хранители не успели собраться, что бы отразить удар. Расслабились, за трёхсотлетие мира. Потому удар, магический удар, нанесли хранители с островов и колдуны дикарей. Столица превратилась в прах, как и несколько других крупных городов. Частично остался целым только королевский дворец, вернее та его часть, что была лучше всех укрыта защитными чарами. Это часть покоев, где находились трёх месячные Их высочества. Король и королева в это время встречали на пристани возвращающуюся из кругосветного плавания экспедицию. Они погибли, вместе со всей свитой. При детях остались только их няньки, и мы, трое хранителей. Не считая гвардейцев. Но мы не боевые хранители. Боевые, это хранители огня, воды, воздуха и даже земли. Мы долго их прятали, но их искали. И искали настойчиво. Прятать стало опасно. Потому хранитель образа наложил заклинание, превратив их высочества в скварсов, хранитель врат открыл врата в другой мир, а я, остановив время, прошёл в них. Очень тяжело держать время, тем более в двух мирах одновременно, пусть, и только рядом с вратами. Я торопился.

   Я видел вас Василий как вы вышли из вашего дома и отправились на ярмарку. Чуть позже вышли и вы Василиса. Я успел вам вручить их высочества и переместился обратно. Ваши имена я узнал у вас же самих, вы так громко думаете друг о друге, и только хорошее. Потому, я без страха, нет, это опять не правда, я очень боялся... Я отдавал вам детей. И не просто детей. А наследников престола нашего мира, единственных прямых наследников. У нас не было уже другой возможности спасти их.

   Сейчас, предупреждая ваш следующий вопрос, скажу. Страной правят ставленники с островов и представители дикарей. Не правят, я неправильно выразился, грабят. Но народ не сломлен, он ждёт своего короля и принцессу и готов принести им клятвы верности и встать под их знамёна. Мы, верные хранители, кто остался жив, конечно, готовы служить своей стране и королю.

   – У вас, там, все волхвы? – Спросил Василий.

   – Нет, нас очень мало, но мы есть. И мы называем себя магами. А того, кто перешагнул все ступени обучения и обрёл настоящее мастерство, хранителями. В вашем мире маги тоже есть. Но люди, почему-то, очень плохо относятся к тем, кто, получил дар свыше. Впрочем, и у нас в древности так было. Но наши предки сумели убедить народ и королей, что магия, не проклятие, а божий дар, направленный на то, чтобы помогать людям и защищать их. Может быть, и у вас волхвы смогут это сделать, в будущем... Вот я и рассказал вам о нашем мире, и... Мне пора.... Ваши высочества?

   Он низко склонился в поклоне перед Тилой, потом проделал то же самое и в сторону дверей.

   – Я буду приходить к вам, и делиться знаниями. До свидания.

   Он вновь склонился, но уже перед Василием и Василисой – берегите их.

   – И да, вот вам колечко. Его надо сжать в кулаке и пожелать, чтобы Бестан и Тилиана, стали людьми. И образ их спадёт. То же самое действо нужно проделать и в обратном порядке. Я привязал его к вам, уважаемая Василиса.

   И протянул колечко женщине.

   – Только – продолжил он торопливо – делать это надо как можно реже, в теле скварсов развитие происходит на много быстрее. А у нас мало времени. И нам нужен полноценный король, а не ребёнок на троне. Два, три раза в день, не чаще. И ненадолго.

   – Я взрослый – проворчал в головах Бестан.

   – Да, Ваше высочество, вы уже взрослый, но надо еще немного повзрослеть – ответил хранитель.

   Хлопнула негромко дверь сторожки и старик скрылся в темноте.

   – Ушёл – снова проворчал наследник престола – гадкий старик.

   – Нельзя так – выговорила ему Василиса – он заботится о тебе, а ты... А ещё говоришь, что взрослый. Эх ты...

   Мальчишка промолчал.

   А Василий надолго задумался, после ухода хранителя.

   Василиса же нежно гладила голову Тилианы, и в уголках её глаз нет-нет, да появлялись редкие слезинки. Скатывались по щекам и падали на нос девочки, хоть и в теле кошки.

   Та поднимала морду и смотрела ей в глаза – матушка, не надо – проносились у женщины в голове её слова. Василиса смахивала непрошеную влагу и крепче прижимала к груди ребёнка.

   Новик, поднялся, налил себе так и нетронутого остывшего травяного взвара, хлебнул, поморщился.

   – Пойду, согрею...

  И вышел с котелком из сторожки.

   На скрип плотно прикрываемой двери, поднял глаза Василий, скользнув рукой по рукояти меча. Но, не обнаружив никакой опасности, повернул голову к подруге.