Текст книги "Неприкаянное Племя: Сурвивалист (СИ)"

Автор книги: Александр Аразин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)

– Очень много, госпожа, – тем временем отвечал игрок. – Не меньше нескольких полков. Почти наверняка это серые воины.

Катаржина покачала головой:

– Так много? Они могут оказаться опасными. – Она обернулась ко мне. – Ну же, муж, герой перевала Шагну, пора тебе доказать, что не зря ты носишь штаны, а я не ошиблась с выбором. Отправляйся и останови захватчиков!

«Чего?! – внутренне воскликнул я. – Ты не ошиблась с выбором?! Да кем бы ты была... Фигасе! Так это она меня выбирала?! Блин, у девочки окончательно крыша поехала от собственной важности». Тем не менее, время проявлять характер ещё не пришло и, обуздав гонор, я скупо сказал:

– Как прикажете, княжна.

В монастырь я перенёсся порталом. Соорденцы уже знали о вторжении – по двору замка пробегали послушники, чтобы встать в строй. Каждый повиновался распоряжениям своего командира, а те, в свою очередь, получали приказы от сотников; построением и подготовкой непосредственно руководил Бажен. Справа от него стояли Харальд и Олег, а слева – Бадвин, который в качестве командира авангарда должен был принять на себя общее командование, если военачальник погибнет в битве. Глядя на воинов Фаланги Серого Мисаля, я не мог не преисполниться восхищением: послушники действовали в точности так, как подобало лучшим воинам континента. Бывшие бандиты ничем не отличались от ветеранов. Мои страхи отчасти улеглись. Я невольно задумался о том, что можно увеличить численность фаланги, расположив набранные сотни в новом монастыре Самете. Плавно мои мысли перетекли на Ярославу...

Громкие крики вывели меня из задумчивости. Размашистым шагом приближались офицеры, на ходу закрепляя последние застёжки на доспехах.

– Мисальдер, – доложил Бажен. – Фаланга готова к походу.

Я посмотрел на Олега.

– Наши тоже готовы, – друг кивнул в сторону замковых ворот, где выстроились соорденцы. – Как выдвигаемся?

– Порталом, – ответил я. – Княжна раскошелилась на свиток, так что будем на месте вовремя.

Последние солдаты встали в строй, подгоняемые окриками Бадвина. Их гладко отполированные доспехи сверкали новизной, ещё не познав тяжесть столкновения с вражеской палицей или секирой. Я с гордостью созерцал зрелище, развертывающееся на площади перед казармами – стройные ряды храбрых воинов. Однако, как они поведут себя, столкнувшись со своими вчерашними товарищами? Ведь большинство послушников – это недавние изгои.

От мрачных мыслей меня отвлёк улыбающийся Харальд. Могучий варвар, широко расправив плечи, обозревал приготовления, щурясь, словно кот увидевший миску сметаны:

– Как в старые, добрые времена, – мечтательно сказал побратим.

– Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своём, и возвращается ветер на круги свои, – вспомнилась мне одна фраза.

– Хорошо сказано, – заметил Харальд. – Прямо как о нас: побывали на севере, покружили, а теперь вернулись домой.

– Только никому этого не говорите, – хмыкнул подошедший Громыхайло. – Ещё решат, будто это вы принесли войну в княжество.

– Кто её принёс, – заметил я, – мы ещё будем разбираться. Но мы – это те, кто закончит войну. В путь!

Глава 16.

Мощь приумножается.

Портал выплюнул нас в трёх километрах от места встречи с разведчиками. Решив перестраховаться, я не рискнул перемещать Фалангу максимально близко к противнику, послушники перестроились в походную формацию, и мы выдвинулись вперёд.

В хлопотах, незаметно прошла ночь. Холодно-колючий воздух стремительно приморозил росу, из-за чего трава стала напоминать хрустальные иголки, которые отсвечивали серебром и ломались под сапогами с тихим звоном. На востоке, за тёмной волнистой равниной, покрытой то полосами хлебов, то кудрями ореховых и берёзовых перелесков, низко клубились тучи – массивные, неподвижные и угрожающие. В узкие щели между ними, словно в глубокие колодцы, прорывался бледный сумеречный свет, падая призрачными столбами на чёрную землю. Ухали, охали лягушки. Вдоль дороги на плоском поле темнели стога соломы и ометы. В поле, ближе к лесу, горел костёр – должно быть пастухи, решившие тут заночевать, однако я решил перепроверить и к стоянке ушёл отряд разведчиков.

По старой, доброй привычке, перед каким-то важным сражением, я открыл «Меню персонажа» и углубился в изучение своих показателей.

Имя: Сергей (уровень 110)

Характеристики (свободных 0)

Раса: человек

Одухотворённый (корон.)

Пол: мужской

Ясновидящий (корон.)

Мировоззрение: светлое

Сила: 682%+17.05

Класс: монах

Ловкость: 611%+15.32

Подкласс: чатра

Здоровье: 610%+8.05

Скорость: 608%+6.11

Выносливость: 601%+12.11

Интеллект: 540%+5.8

Концентрация: 531%+4.01

Харизма: 452%

Навыки и Умения

Профессии

Момент Истины: божественный

Косторез: грандмастер

Чужая Личина: божественный

Ювелир: 3ур; огранщик; чеканщик: 29100

Пространственный Карман: божественный

Каллиграф: 3ур; готика: 18100

Умножение духа: 10ур. 100 (корон.)

Охотник: 3ур; лесник: 17100

Владение посохом: 940% талант 1

Травник: 2ур. 40100

Восстановление Плоти: 9ур. 07100 талант 1

Горное дело: 2ур. 21100

Змея огибает справа: 7ур. 93100

Кулинар: 2ур.19100

Рывок волка: 7ур. 93100

Рыболов: 2ур. 01100

Змея огибает слева: 7ур. 92100

Алхимик: 1ур. 90100

Бодающийся бык: 7ур. 90100

Портной: 1ур. 65100

Прыжок кабана: 7ур. 83100

Владение духом: 711%

Владение древковым оружием: 692%

Владение дробящим оружием: 691%

Как я и подозревал, характеристики персонажа: «Дух» и «Предвиденье», после вложения в них трёх талантов, трансформировались в «Одухотворённый» и «Ясновидящий», соответственно.

Одухотворённый – Ваш Дух достиг неимоверных высот. Теперь вы способны в каждый момент времени находиться в гармонии с окружающим миром и с собой. Мироздание помогает вам во всех начинаниях, уменьшая затраты Духа при активации навыков на 10%.

Ясновидящий – Вы способны получать информацию помимо русел восприятия, в том числе сведения о событиях прошлого и будущего. Однако помните: сколь бы точным и правдивым не было то или иное предсказание, оно всегда несёт в себе вероятностный характер.

Если с Одухотворённым всё было понятно (весьма неплохой бонус), то Ясновидящий вызывал уйму вопросов. Желая разобраться со своими новыми возможностями, я решил проконсультироваться с Костей. Кому же, как не бывшему администратору знать все тонкости игры – думал я и ошибся.

Вчера мы встретились в лаборатории, где Костя объяснял какие-то тонкости составления заклинаний Профу. Вырвав админа из любознательных лап Фёдора Георгиевича, я отвёл его в библиотеку и приступил к расспросам.

– Для начала, скажи, что тебе известно о Предвиденье? – полу прикрыв глаза, усталый демиург откинулся в кресле.

– Ну, – замялся я, – эта характеристика помогает предугадывать действия противника.

– Не совсем. На самом деле, Предвиденье просчитывает вероятность наступления того или иного события и основано на равновозможности исходов. В качестве вероятности выступает отношение количества исходов, благоприятствующих данному событию, к общему числу равновозможных исходов...

– Костя, а можно попроще, – взмолился я. – Ты мне прямо скажи: что ожидать от новой характеристики и как ею пользоваться?

– Хорошо, – админ потёр усталые глаза. – Игра создавалась максимально приближенной к реальности. И на Земле, и тут, все события делятся на вероятные, маловероятные и невероятные. Предвиденье просчитывает возможность их наступления и выдаёт тебе готовый результат, в виде призрачных образов.

– Понятно, а как быть с Ясновиденьем? Сколько не пытался, но я так и не смог прозреть будущее.

– Твое Ясновиденье – это надхарактеристика, и мы (администрация) не имеем к ней практически никакого отношения.

– Как так?! – вырвалось у меня.

– Все коронные навыки и характеристики – уникальны. Это было сделано специально, чтобы ещё больше разнообразить игру. Когда происходит апгрейд, ИИ берет в качестве основы прежнее умение, и, исходя из стиля игры пользователя, вносит в него определённые дополнения. Собственно, поэтому и описание настолько скудное на Вики – не о чем писать, все индивидуально.

– Дело ясное, что дело тёмное.

– Могу дать тебе несколько общих советов, – Костя вопросительно посмотрел на меня и, дождавшись энергичного кивка, продолжил: – Прежде всего, Предвиденье никуда не исчезло и будет по-прежнему работать. А вот чтобы раскрыть потенциал Ясновиденья... попробуй собрать максимальную информацию о как-то месте или человеке.

Сонливость спала с демиурга. Парень оживился, вытянул руку и пальцем в воздухе нарисовал светящийся круг, затем, в полуметре от первого, он добавил второй.

– Смотри. Простая детская задачка: из пункта «А» в пункт «В» отплывает корабль, со скоростью десять миль в час. Расстояние между точками, – Костя соединил круги прямой линией, – 100 миль. Через сколько часов корабль прибудет в пункт «В»?

– Десять часов, – провёл я нехитрые вычисления. – Но что-то мне подсказывает: всё не так и просто?

– Именно! Рассчитать точное время невозможно. Скорость судна зависит от течений, от волнений на море, от степени обрастания корпуса, наличия медной обшивки, водоизмещения, искусства капитана и т.д. Но теоретически, я подчёркиваю, теоретически, если ты узнаешь все эти данные, сможешь точно предсказать, когда корабль прибудет в пункт «В».

– Блин! Что значит предсказать! Это же банальная математика – собирай данные и подставляй в формулу.

– Банальная? – хмыкнул дем. – Ну, ну. Я бы с удовольствием посмотрел, как ты на листочке бумаги просчитываешь теорию вероятности. Пойми, тебе не нужны формулы, ты не должен запоминать цифры – всю работу делает подсознание. Достаточно бегло ознакомиться с данными, и, если их будет достаточно, мозг выдаст готовый результат.

Я вспомнил встречу с кровососом на вечеринке Катаржины. Мне хватило беглого взгляда, чтобы опознать в импозантном мужчине Змеу (притом, что раньше я с этими упырями не сталкивался).

Безусловно, совет Кости был интересным и заслуживающим тщательного изучения, однако, покрутив эту мысль, я так и не придумал, как ускорить срабатывание Ясновиденья. Если админ прав, рано или поздно, количество информации перейдёт в качество и выльется в видение... хотелось бы, чтобы оно было о Ярославе.

Когда ленивое светило наконец-то соизволило показаться над горизонтом, из наших ртов перестал вырываться пар. Я жестом приказал отряду остановиться и, прищурившись, наблюдал, как приближаются два бегущих солдата. На фоне солнечного диска, взошедшего уже наполовину, их фигуры казались тёмными силуэтами. Запыхавшиеся, покрытые дорожной пылью, усталые, но гордые, они по всей форме отсалютовали, и тот, что стоял ближе, доложил:

– Мисальдер, стоянка бандитов – в нижней лощине, позади того хребта, где ожидает полковник Садко. Он считает, что они тронутся в путь с минуты на минуту.

Бывший атаман разбойников, Бажен, стал командиром Фаланги, а его товарищ, Садко, ещё до моей свадьбы, возглавил один из вновь сформированных городских полков. Со временем я планировал назначить Садко воеводой Риницы, однако реальность внесла свои корректировки. Естественно моя благоверная супруга хотела видеть на столь важной должности своего человека, правда это ей не удалось. Князь Анастас Брегович вцепился в епископство мёртвой хваткой, пытаясь контролировать дочь, он настоял, чтобы воеводой Риницы стал родственник его вассала, Василий Гикан.

И вот тут был очень интересный нюанс: Катаржина выделила три полка для противостояния бандитам и командующим назначила не воеводу Риницы, а меня. Что это – ошибка? Я могу понять желание девушки избавиться от опеки отца, однако она наверняка догадывается: в случае победы, моя популярность в епископстве сильно увеличится. Неужели Катаржина мне настолько доверяет или, банально, не считает серьёзной угрозой?

Я посмотрел на Бажена и отдал команду:

– Остановимся здесь. Пошли двоих солдат вызвать Садко и остальных полковников.

Военачальник отдал нужные распоряжения и приказал Фаланге отдыхать. Послушники рассыпались по обочине дороги, снимая головные уборы и усаживаясь где придётся; однако костров не зажигали, чтобы не привлекать внимание чужаков.

Шумно выдохнув, я также снял чалму – вместе с бронзовой подкладкой, она весила немало, хотя и была необходимой частью доспеха в бою. О весе же шлемов дворян Инурака, мне оставалось только догадываться и сочувственно качать головой – согласно последней моде, отделка головного убора должна отображать деяния, которые свершил его хозяин. На шлемы лепили рога и бивни, полотна шкуры и огромные перья, их украшали фигурным литьём и драгоценными камнями. Такие трофеи выглядели чрезвычайно эффектно на параде, но, по моему глубочайшему убеждению, после дневного марш-броска каждый лишний грамм становится крайне обременительным и терпеть лишения ради показушности я не собирался.

Кинув рюкзак на землю, я уселся на него и подозвал офицеров:

– Бажен, о какой лощине говорил посыльный?

Военачальник присел на корточки и остриём кинжала начертил на дорожной пыли весьма приблизительный план местности.

– Она примерно вот здесь, господин. За невысоким хребтом дорога спускается в узкое ущелье (в лощину) рядом с родником; сразу после этого начинается подъем на противоположный склон другого хребта, а потом идёт спуск вот к этой тропе... примерно в шести милях отсюда.

Остальные офицеры сгрудились вокруг нас, слушая объяснения бывшего атамана.

– Хорошие места для засады, – пробормотал я и почесал подбородок: пока этот мир был игрой, надобности в бритье не было, а теперь приходится регулярно убирать щетину. – Ладно, господа офицеры, что думаете?

– А что тут думать? – пожал плечами Олег. – Нам всё равно придётся ждать Садко и других полковников, чтобы выработать план совместных действий. – Друг отошёл на несколько шагов в сторону, скинул рюкзак, улёгся на землю, подложив его под голову и, закрыв глаза, пробормотал: – Разбудите меня, когда они придут.

Я хлопнул ладонью по колену, стряхивая дорожную пыль и привлекая к себе внимание остальных.

– Значит так: Бажен, выставить часовых и всем отдыхать.

Солнце отогрело землю и уже ничто не напоминало об утренней прохладе; затрудняюсь сказать, сколько я спал, но проснулся сразу же, расслышав окрики дозорных. К моему огорчению, рядом был небольшой муравейник, незамеченный мной прежде, и вредные букашки умудрились пролезть везде. Я принялся отряхивать одежду и делал это настолько интенсивно, что не заметил подошедших командиров, среди которых были и три полковника из Риницы.

– Мисальдер, – когда я закончил дикий танец, заговорил Садко. – Три полка, без кавалерии и осадной техники, собрались в этой лощине. Они подходили с трёх сторон, разными путями: вот так, так и так.

Бадвин, командир авангарда, прервал его вопросом:

– Они не стали подниматься к более высокой долине – той, где озеро посредине?

– Нет, сотник.

Казалось, что Садко что-то тревожит, и я сделал нетерпеливый жест:

– Ну, что мнёшься? Говори!

– Тут что-то... не так.

– Их маневры не похожи на бандитские повадки, а?

Садко слегка улыбнулся:

– Да, они ведут себя скорее как хорошо обученные солдаты... на мой взгляд.

– Серые воины? – я посмотрел на Бажена.

– Может быть, – подтвердил он.

– Ха! – мой тон стал более язвительным. – Молодчики Ксаверия, голову даю на отсечение. Шиманский и раньше старался навредить ордену, но я думал, что союз с Бреговичами его остудит... ошибся. Или в высшем обществе происходит нечто, о чем мы не догадываемся.

Я замолчал, жалея об отсутствующем Фармаке – мне очень не хватало убийцы с его разведывательной сетью. Сведений было катастрофически мало, а ведь всем известно изречение: «Кто владеет информацией, тот владеет миром». Однако сейчас предо мной стояла другая и совершенно конкретная задача. Я помрачнел, и в моем голосе появились зловещие ноты:

– Барон Ксаверий полагает, что его солдаты лучшие в Инураке, а мы – просто глупые овцы. И сдаётся мне, он уже настолько обнаглел, что готов рискнуть навлечь на себя гнев нашего союзника, князя Брегович. Но всё-таки у него не хватает то ли силёнок, то ли дерзости, если он отправляет солдат не под своим родовым флагом, а? Мы дадим ему понять, что по первым двум пунктам он ошибается и совершенно прав – по последнему. – Я осмотрел офицеров. – Ну, друзья мои, слушаю ваши предложения.

Олег присел на корточки и остриём кинжала указал на карте место по эту сторону ущелья, где тропа сужалась.

– Я думаю, Серёга, здесь мы сможем сдержать их без особых хлопот.

– У нас преимущество в тысячу человек, – поддержал его Садко. – Там мы сможем развернуть полки.

– Еще варианты? – полюбопытствовал я.

Бадвин хмыкнул, покосился на Бажена и сказал:

– Можно устроить ловушку, на подобии той, которую сделали, – вежливый кивок бывшему атаману, – на серых воинов, когда рекрутировали их в орден.

Бажен улыбнулся и согласно кивнул головой.

– Позволим им войти в ущелье, отправим один полк им в тыл и устроим там хорошую западню.

– Хорошо, но почему так надо сделать? – я вопросительно осмотрел офицеров.

– Так потери будут меньше? – неуверенно ответил Игорь.

– Да, но это не главное.

Друзья молчали, не зная, что сказать. Выждав несколько секунд, наблюдая за соорденцами, я веско произнёс:

– Мне нужна не победа, а разгром. Мы должны сделать так чтобы никто, я подчёркиваю, НИКТО из псов Ксаверия не ушёл. Чтобы следующий раз, когда барон надумает нам гадить, он и его прихвостни сто раз подумали, прежде чем решиться на активные действия. Я хочу его испугать!

Показалось, после моих слов затихло всё: успокоились кузнечики; жабы прекратили свой концерт; послушники аккуратно собирали вещи, готовясь к маршу; хранили молчание офицеры. В быстро тускнеющем свете я вглядывался в лица друзей, поражаясь произошедшими с ними изменениями. Всего пару месяцев назад, предложение уничтожить несколько тысяч человек было бы воспринято ими крайне негативно, но теперь... я видел, если и не понимание, то, по крайней мере, согласие с моими словами.

Олег склонился над чертежом и спокойно высказал своё мнение:

– Если мы решим скрытно провести один полк вдоль гребня, он сможет добраться до места только к рассвету. Тогда бандитам не удастся отступить, и быстрым налётом на лощину с этой стороны можно с ними покончить.

– Прекрасно, только я думаю, мы не станем сшибаться с ними врукопашную. – Я взвешивал открывающиеся возможности. – Будем сидеть тихо-тихо, как пугливые пташки. Они пройдут мимо нас и глубоко втянутся в ущелье, на открытое место – и вот тут-то мы себя покажем: будем засыпать их стрелами и камнями, пока они не разбегутся.

Одобрительно кивнув, Бажен счёл своим долгом заметить:

– Но они могут сделать попытку прорваться.

– Нет, – немного подумав, ответил я, – вот смотри сюда. Мы нанесём удар точно перед тем, как они доберутся до второго хребта. Они подумают, что имеют дело только с Фалангой Серого Мисаля, но городские полки залягут на флангах и в тылу. – У меня не получилось сдержать злорадную ухмылку – Бандиты вообразят, что монахи действую самостоятельно, без поддержки Риницы... что мы защищаем границы епископства. Они побегут назад тем же путём, каким добирались сюда, – и, если сумеют прорваться сквозь тучи наших стрел, угодят прямёхонько на копья и мечи засадного полка. – Помолчав, я добавил: – Игорь, ты отправишься с Садко на другой конец долины – нам понадобиться связь; а вы... – я посмотрел на двух смутнознакомых полковников из Риницы.

– Лука Стоянов и Всеслав Дорвич, – отрекомендовал себя и товарища наиболее расторопный из них.

– Отправляетесь на левый (Лука) и правый (Всеслав) фланги, когда бандиты подойдут, прикажи своим людям что есть силы выкрикивать боевые вопли, громыхать доспехами и приплясывать, чтобы в воздухе пыль столбом стояла. Пусть неприятелю кажется, что вас в несколько раз больше. Если любой из бандитов сунется вперёд – уложите его стрелами на месте. А маги, – я поморщился. С волшебниками дела в орде были не очень – их по-прежнему не хватало. – Пусть обеспечивают защиту и особо не высовываются.

Итак, решение было принято. Бадвин перекинул свой лук через плечо:

– Лучники займут позицию на гребне над бандитами – оттуда будет удобнее сеять смерть среди незваных гостей. Разумнее всего, если я сам возглавлю эту группу.

Сотник был прекрасным стрелком, доказав это в нескольких битвах под флагом Серого Мисаля, однако у меня были другие планы:

– Нет. Вся фаланга, в полном составе, встречает неприятеля у выхода из ущелья.

Сейчас, с трудом сдерживая возбуждение, я отдавал офицерам последние приказы: мне хотелось предусмотреть все таким образом, чтобы ни один бандит не вырвался из ловушки.

Во взглядах, бросаемых на меня военачальниками Риницы, которые прежде не имели возможности пообщаться с мисальдером, можно было прочесть редкое для них чувство: восхищение. Воинов поразило то, как расчётливо я готовил победу, и изменения, которые внёс в предложение полковников, можно было только приветствовать. Если этот дерзкий замысел удастся осуществить, то с бандитским отрядом действительно будет покончено.

Распластавшись за камнем на скалистом гребне, Лука Стоянов подал знак лучнику, притаившемуся по другую сторону лощины. Но бравые пришельцы, стоявшие лагерем внизу, не заметили его сигнала: ранний утренний туман, подобно плотному одеялу, стлался по дну ущелья; абсолютно ничего, что находилось далее чем метрах в десяти, разглядеть было невозможно. Свет зари пока коснулся лишь восточных вершин, придавая им красноватый оттенок. Долгие часы должны были пройти, чтобы туман рассеялся. На стоянке пришельцев шевеление только начиналось. Кто-то присел на корточки в укромном уголке, чтобы справить нужду; другие мылись у родника или вытряхивали одеяла; несколько человек собирали сухой хворост, чтобы развести костры. Всего сотня воинов удосужились облачиться в доспехи. Судя по всему, чужаки не позаботились даже о том, чтобы расставить дозорных. Зрелище подобной беспечности немало позабавило Луку. Беззвучно рассмеявшись, он выбрал себе мишень – того, что сидел на корточках в укромном уголке, – и пустил стрелу.

Так началось сражение.

Первая жертва свалилась с глухим воплем. И в этот миг три сотни лучников епископства, занимавших позицию вдоль гребня, разрядили свои луки. Меткими выстрелами были выведены из строя несколько сот бойцов вражеского отряда, прежде чем хоть один из них сумел что-то предпринять. И только тогда на стоянке началась суматоха, как в растревоженном муравейнике. Бросив на землю бесполезные одеяла, опрокидывая в костры котлы с варевом, подвергшиеся атаке люди кинулись кто куда в поисках укрытия. Злобно хихикая, Стоянов выпустил вторую стрелу, которая угодила в пах чужаку. Тот рухнул на землю, корчась от боли; при этом он умудрился подкатиться под ноги бегущему товарищу, и тот, споткнувшись, упал. Слишком много людей скопилось на маленькой площадке, и возникшая среди них паника оказалась весьма на руку нападавшим. С противоположного края долины, вели огонь стрелки Всеслава Дорвича. Прежде чем командиры захватчиков сумели восстановить порядок, были повержены ещё две сотни солдат. Но вот прозвучали команды, и лучникам Риницы стало труднее попадать в цель – осаждённые бросились под защиту всевозможных укрытий: поваленных деревьев, крупных камней и даже неглубоких ложбинок. Однако стрелы ещё настигали свои мишени.

По команде одного из офицеров пришельцы устремились к границам епископства. Стоянов ликовал, как дикарь. Вероятно, головорез, командовавший этим сбродом, вообразил, что повстречался с патрулём, преследующим лишь одну задачу: оттеснить его людей туда, откуда они явились – в холмы. Те бандиты, которые сумели перегруппироваться и повиновались приказу, добежали лишь до тени, отбрасываемой вторым хребтом... но вынуждены были остановиться, услышав крики и скрип доспехов. Пятьдесят из авангарда упали, сражённые стрелами, когда в бой вступили лучники Фаланги. Передние ряды смешались и в растерянности топтались на месте. Ещё сотня их боевых товарищей, пронзённых стрелами, нашла здесь свой конец, прежде чем арьергард сообразил, что была допущена ошибка; в конце концов, офицер дал приказ отступать.

Солнечные лучи окрасили розовым цветом края туманной пелены, когда те лучники на гребне, что стреляли первыми, возобновили свою смертоносную работу. Зажатые между двумя гребнями, каждый из которых сулил гибель, незваные гости, толкаясь и мешая друг другу, втянулись назад, в узкую теснину. Окрылённый Лука произвёл в уме примерный подсчёт и пришёл к выводу, что чужаки потеряли убитыми или ранеными добрую треть своего состава. Продолжая выпускать стрелу за стрелой, он уже прикидывал, что и вторую треть удастся вывести из строя, прежде чем остальные столкнутся с солдатами епископства, засевшими у них в тылу. Однако в этом его расчёты не оправдались: вскоре обнаружилось, что иссяк запас стрел у него в колчане. Раздосадованный тем, что лишился возможности убивать, он схватил большой камень и высмотрел внизу человека, пытавшегося укрыться в расселине скалы. Он отклонился назад и метнул камень; наградой ему был донёсшийся снизу стон. Распалённый жаждой битвы, он принялся искать другие подходящие камни.

Вскоре его примеру последовали прочие лучники, оставшиеся без стрел, и теперь на налётчиков сыпался град камней. На востоке вдоль тропы поднимались тучи пыли; оттуда слышались громкие выкрики: Бажен и его послушники создавали видимость того, что Фаланга начинает атаку. Некоторые из бандитов, те, кто был более подвержен панике, сломя голову кинулись на запад. Стоянов спихнул вниз свой последний камень. Взвинченный до предела предвкушением славы и победы, он выхватил меч и заорал:

– Мисаль!

Воины из его полка бросились вслед за ним в неудержимую атаку – вниз по крутым склонам ущелья. Камни грохотали, осыпаясь из-под их ног. Но вот они достигли лощины; их окутал липкий туман, и схватка началась. Почти две тысячи врагов – мёртвых или умирающих – остались лежать на земле, а тех, что остались в живых, ждали на западе щиты, копья и мечи воинов под командованием Садко.

Бадвин спешил. Его короткие крепкие ноги не знали устали: он стремился во что бы то ни стало поспеть к месту сражения до того, как будет повержен последний вражеский боец. Кто же мог предположить, что эти трусливые шакалы, только завидев строй Фаланги, развернуться назад? Из всей его тысячи, только стрелки нанесли какой-то урон по врагу, а остальные бойцы вынуждены были наблюдать издалека – вот сотник и торопился, подгоняя послушников.

На пути он столкнулся с чужаком в простом кожаном доспехе; взгляд у того был совершенно безумный. Вид меча и примитивного круглого щита незнакомца заставили Бадвина вспомнить, что свой собственный щит он так и не перебросил из-за спины, а теперь уже поздно. Он ругнул себя за беспечность, однако все же атаковал неприятеля, восклицая "Мисаль! Мисаль!" почти с мальчишеским восторгом.

Его противник приготовился к поединку на мечах, но Бадвин отбил клинок, занесённый для удара. Тогда чужак прикрылся щитом, предпочитая воспользоваться преимуществом в силе и в весе, но не рисковать, втягиваясь в обмен ударами с человеком, который может оказаться более искусным фехтовальщиком. Однако в какой-то момент он споткнулся; тогда Бадвин сжал рукоять своего меча обеими руками, занёс его над головой и, изо всей силы обрушив смертоносное оружие на врага, не только перерубил щит надвое, но и отсек державшую его руку. Искалеченный бандит с криком упал на землю. Сотник добил его следующим ударом, выдернул меч из мёртвого тела и побежал догонять бойцов Фаланги, которые вместе с ним вошли в лощину, а теперь успели намного опередить своего командира.

С запада доносились звуки битвы. Запыхавшийся, нетерпеливый, гордый своей силой и удалью, Лука прокладывал себе путь между скалами. Туман редел; теперь он был подобен золотистому покрывалу, сквозь которое виднелись блестящие доспехи и окровавленные мечи на фоне зелёной травы и листвы. Волна спасающихся бегством разбилась о стенку изготовившихся солдат епископства. Повинуясь команде Садко, они образовали привычный строй: щитоносцы впереди, копьеносцы – в одном ряду с ними через одного, а лучники – позади. Возможно, лишь каждому двадцатому удалось приблизиться к их рядам; Лука расслышал пение горна, обернулся на его звук и отпрыгнул в сторону; грохоча подкованными копытами, мимо него пролетела полная сотня кавалеристов. На острие клина всадников, верхом на большом олене скакал жуткий варвар; копье в его руке казалось поистине огромным и устрашающим.

Бадвин спешил, но к тому моменту, когда он уже рассчитывал присоединиться к Фаланге Серого Мисаля, сотник мог лишь увидеть, как последние враги умирают на остриях длинных копий. В окружавшей их чаще внезапно наступила жуткая тишина.

Я шёл по долине, обходя трупы с нелепо вывернутыми конечностями, вдыхая металлические ароматы смерти. Вокруг раздавались стоны раненых и умирающих, кто-то протяжно выл на одной ноте, другие – безудержно рыдали. Я обозревал результаты бойни, которую сам же спланировал, но так и не принял участия. Да, в этот раз мне досталась роль полководца, а не рядового бойца – весьма полезный опыт... вот только условия, в которых я его получил, смердели. Воняли кровью, потом и требухой.

Олег стоял, сложив руки на груди, и наблюдал, как хилы лечат наших воинов. Плечом я раздвинул столпившихся рядом солдат и буркнул:

– Ну?

Лишь на мгновение, отведя взгляд от раненого, друг зыркнул на меня и коротко бросил:

– Среди наших потерь нет.

– Олег, – с нажимом сказал я. – Пойми, так надо.

– Извини, – парень устало потёр глаза. – Я всё понимаю, просто эта бойня... на перевале было меньше трупов, чем тут.

– Среди послушников и солдат епископства большие потери?

– Не знаю, тебе лучше переговорить с Баженом и Садко.

Чтобы не бегать по полю боя, в поисках упомянутых офицеров, я отправил несколько посыльных, а сам присел на землю и облокотился спиной о валун. После сражения, границы между послушниками и городскими дружинниками стёрлись, выжившие вперемешку сидели у костров, ведя тихие разговоры, а монахи лечили раненых, не делая различия на то откуда пострадавший.

Полуприкрыв веки, я наслаждался тёплыми лучами расщедрившегося солнца, когда рядом раздался топот и ко мне обратился Бажен:

– Вызывали, мисальдер?

Я встал. Кроме командира Фаланги и сотника Бадвина, прибыли городские полковники: Садко, Лука и Всеслав. Доспехи офицеров покрылись пылью и грязью, однако, несмотря на этот факт, выглядели они решительно, готовыми исполнить любой мой приказ и, как не странно, довольными.

– Бажен, какие потери?