Текст книги "Неприкаянное Племя: Сурвивалист (СИ)"

Автор книги: Александр Аразин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

Увертюра.

Остановившись у подножия поросшего травой холма, Грей снял с седла Роберта и Марианну. Деревья поредели – там, за холмом, начнётся открытая местность. Грей устал: все тело его отяжелело, глаза слипались. Всегда крепкий, он не привык к подобному состоянию и не мог понять его причины. Будовнич подошёл и принял на руки Камиллу, которую подала ему Шарлота.

– Почему мы остановились? – спросила девушка.

Архитектор пожал плечами.

Грей взошёл на вершину холма и лёг на землю, оглядывая Дикое Поле. Вдалеке двигалось пыльное облако, отсюда не разберёшь – это стадо диких животных или отряд разумных. Воин прикусил губу и нахмурился.

На север?

А куда им ещё деваться? Вот оно, Дикое Поле – равнина, раскинувшаяся на многие тысячи километров своей травянистой гладью, где лишь изредка встречаются деревья и низкие изгороди. Но Грей знал: этот ландшафт обманчив. Там, где почва кажется ровной, могут таиться балки и буераки, ямы и рвы. Здесь можно разом спрятать все баронские дружины, и он бы их не увидел. Парень оглянулся. Девочки собирали лесные колокольчики, и смех их отдавался эхом у холма. Грей вполголоса выругался, осторожно отполз назад и вернулся к своим спутникам.

Когда он был ещё на склоне, из-за деревьев вышли четверо мужчин.

Сузив глаза, Грей продолжал спускаться. Вацлав разговаривал с Робертом и не замечал пришельцев. Они разошлись веером – бородатые, с угрюмыми лицами, в затёртой, многократно латанной кожаной броне. У каждого – длинная сабля и кривой степной лук.

Будовнич обернулся, когда Грей прошёл мимо, и увидел незнакомцев. Девочки бросили рвать цветы и метнулись к Шарлоте. Роберт двинулся к ним, а Вацлав занял место позади Грея.

– Хорошие у вас кони, – сказал человек, шедший посередине. Он был выше остальных и носил домотканый плащ из зелёной шерсти, поверх доспеха.

Грей промолчал, и архитектор почувствовал, как нарастает напряжение. Он вытер ладонь о рубашку и сунул большой палец за пояс, поближе к ножу. Человек в зелёном плаще, заметив это движение, улыбнулся и вновь устремил голубой взор на юношу.

– Не слишком-то ты приветлив, мой друг.

– Ты пришёл, чтобы умереть? – ласково осведомился Грей.

– К чему такие разговоры? Мы – тулаки и защищаем покой этих мест. – Человеку явно сделалось не по себе. – Меня зовут Богдан, а это мои братья Ломак, Дунай и Мишко – он младший. Мы не причиним вам зла.

– Вам это не удастся, даже если вы очень захотите. Вели своим братьям сесть и успокоиться.

– Мне не нравится, как ты себя ведёшь, – нахмурился Богдан. Он сделал шаг назад, и все четверо встали полукругом около Грея и Вацлава.

– Нравится или не нравится, мне это все равно. И если твой братец ступит ещё хоть шаг вправо, я его убью.

Тот, о ком шла речь, замер на месте, а Богдан облизнул губы.

– Силен ты грозиться для человека, который вышел один против четверых.

– Это должно было навести тебя на кое-какие мысли. Но ты, похоже, тупица, поэтому я тебе сам все растолкую. Мне все равно, сколько придётся убить таких подонков, как вы. Нет уж, помолчи и послушай! Нынче я в хорошем настроении – понял? Если бы вы явились вчера, я, пожалуй, убил бы вас без всяких разговоров. Но сегодня я великодушен. Солнце сияет, и мир прекрасен. Поэтому забирай своих братьев и ступай, откуда пришёл.

Богдан, чувствуя растущую тревогу, впился взглядом в юношу. Их было четверо против одного (не считать же за бойца старика, который и кинжал то не умеет держать), и они могли получить в награду двух лошадей и женщину, однако же, Богдан колебался.

Очень уж он уверен в себе, этот малый, уж очень спокоен. В его осанке и манерах нет ни тени тревоги... а глаза холодны, как могильные камни.

Богдан внезапно усмехнулся и развёл руками.

– Все эти разговоры о смертоубийстве... разве в мире и без них мало забот? Будь по-твоему, мы уходим. – Он попятился, не сводя глаз с юноши. Братья последовали за ним, и они скрылись в лесу.

– Бежим! – бросил Грей.

– Что? – переспросил Вацлав, но воин уже метнулся к лошадям, вытаскивая на ходу секиры.

– Ложись! – заорал он, и Шарлота упала на землю, увлекая за собой детей.

Из леса вылетели чёрные стрелы. Одна просвистела рядом с головой Будовнича, и он нырнул вниз, другая на несколько дюймов разминулась с Греем. С секирами наизготовку, он, петляя и пригибаясь, бросился к деревьям. Вражеские стрелы падали совсем близко. Вацлав услышал сдавленный крик и обернулся – Марианна упала на колени, корчась от боли и зажимая руками торчащую в животе стрелу.

Архитектора охватил гнев. Выхватив нож, он бросился вслед за Греем. Пока он бежал, из леса послышался крик, за ним другой. Вацлав увидел, что двое разбойников лежат на земле, а парень, с топорами в обеих руках, бьётся с двумя оставшимися. Богдан прыгнул вперёд, целя саблей противнику в шею, но Грей пригнулся и всадил правый скрамиш врагу в пах. Бандит скрючился и упал, увлекая за собой юношу. Последний разбойник бросился к ним, занёс саблю... Рука Будовнича поднялась и опустилась. Чёрный клинок вошёл разбойнику в горло, и он упал, корчась, на тёмную землю. Грей освободил секиру из тела Богдана, сгрёб вожака за волосы и откинул его голову назад.

– Ты, видно, из тех, кому наука не впрок, – сказал он и широким лезвием скрамиша, вскрыл ему глотку от уха до уха.

– Кто они такие?! – немного истерично спросил Вацлав, таращась на рукоять кинжала, который он метнул – клинок полностью вошёл в незащищённую шею разбойника.

Грей подошёл к бьющемуся на земле противнику архитектора, вынул нож из него, вытер о камзол поверженного и вернул Будовничу.

– Тулаки, – пожал плечами парень, – по идее, они должны охранять южные рубежи королевства и не давать монстрам проникать в Инурак. Но, на самом деле, это – сборище бандитов и преступников, которые грабят любого встречного, а когда орда проходит горные перевалы – они первыми бегут... правда, не все. Особо нерасторопные, или глупые, остаются и помимо воли выполняют королевское поручение – задерживают монстров. – Посмотрев на бледного архитектора, Грей хмыкнул и закончил: – А ловко вы метнули нож!

– Они убили Марианну, – ответил Будовнич.

– Это я виноват, – с горечью бросил Грей. – Надо было прикончить их сразу.

– Кто же знал, что они замышляют зло?

– Соберите их сабли, вместе с ножнами, и возьмите один лук. Я пойду, взгляну на девочку.

Оставив Вацлава, юноша медленно вернулся к лошадям. Оставшиеся дети (мальчик и девочка), дрожа от ужаса, жались друг к дружке. Шарлота плакала над Марианной. Голова ребёнка покоилась у неё на коленях – она лежал с открытыми глазами, все так же зажимая руками стрелу.

Грей опустился на колени рядом с девочкой.

– Тебе очень больно?

Марианна кивнула. Она прикусила губу, и из глаз у неё потекли слезы.

– Я умру! Я знаю, что умру.

– Ничего подобного! – с жаром воскликнула Шарлота. – Сейчас ты немного отдохнёшь, и мы вынем из тебя стрелу.

Девочка отняла от живота руку, залитую кровью, и прохныкала:

– Я не чувствую ног.

Парень взял её ручонку в свою:

– Послушай меня, Марианна. Не надо бояться. Через некоторое время ты уснёшь, вот и все. Уснёшь крепко... и боль пройдёт.

– Скорее бы. Сейчас меня жжёт как огнём. – Глядя на детское лицо, искажённое болью, Грей вспомнил свою сестру, лежащую среди цветов. – Закрой глаза, Марианна, и слушай, что я буду говорить. Когда-то у меня была семья и мы жили в красивом доме. Хороший дом, и был у меня белый щенок, который постоянно бегал, как ветер... – Говоря это, юноша достал нож и кольнул девочку в бедро. Марианна ничего не почувствовала. Грей, продолжая говорить тихо и ласково, вскрыл ей артерию в паху. Кровь хлынула ручьём. Парень все говорил и говорил, а лицо Марианны бледнело, и веки окрашивались синевой. – Спи спокойно, – прошептал Грей, когда голова девочки поникла.

Шарлота, вскинув глаза, увидела нож в руке парня и с размаху закатила ему оплеуху.

– Свинья, грязная свинья! Ты убил её!

– Да, убил. – Грей встал и потрогал губу. Из разбитого рта сочилась кровь.

– Но зачем? Зачем?!

– Люблю убивать девочек, – бросил он и отошёл к лошади.

– Что случилось? – Будовнич, взявший себе саблю главаря разбойников, протянул Грею второй клинок вместе с поясом.

– Я убил Марианну... иначе она мучилась бы ещё несколько дней, а лекаря среди нас нет... Боги, зодчий, и угораздило же меня с вами встретиться! Забирайте детей и поезжайте с ними на север, а я займусь разведкой.

Грей ехал около часа, бдительный и настороженный, пока не добрался до неглубокой балки. Он съехал вниз и спешился у сломанного дерева, решив разбить там лагерь. Скормив лошади остаток зерна, он сел на пень и просидел неподвижно ещё час, пока не стало смеркаться. Тогда он вылез наверх и стал поджидать архитектора.

Будовнич и остальные прибыли как раз в тот миг, когда солнце скрылось за горами на юге. Грей свёл их вниз, снял детей с седла и развёл костёр, обложив его камнями. После этого, парень поднялся наверх и посмотрел, виден ли огонь издали или нет. Убедившись, что костра не видно, он медленно пошёл через высокую траву обратно к балке.

Облако закрыло луну, и равнина окуталась мраком. Грей замер. Лёгкий шорох справа заставил его броситься наземь с ножом в руке.

– Встань, воин, – раздался незнакомый женский голос. Грей привстал на одно колено, выставив нож перед собой. – Оружие тебе не понадобится. Я одна и не причиню тебе вреда.

Парень снова двинулся к балке, забирая вправо.

– Ты осторожен. Ну что ж, хорошо. Сейчас я приду и встречусь с тобой у костра.

Облако ушло, и серебристый свет залил равнину. Грей выпрямился – он был один, вокруг – никого. Юноша вернулся в лагерь.

У костра, протянув к нему руки, сидела девушка. Роберт и Камилла устроились рядом с ней, Будовнич и Шарлота – напротив. Осторожно ступая, Грей приблизился. Незнакомка не оглянулась. На ней было одето шёлковое, необычайно дорогое и, что удивительно – чистое (!) платье. Золотистые волосы, уложенные в сложную причёску, струились по плечам и спине, вызывая восхищенные взгляды Камиллы. Девочка, затаив дыхание, рассматривала эту красоту, восхищаясь гостьей, а взгляд Грея прикипел к остроконечным ушам.

– Светлая, – произнёс парень, словно это было какое-то ругательство.

– Да, полукровка, – не оборачиваясь, ответила гостья. – Я тебя не обидела?

– Нет, – буркнул Грей, – Кто ты такая?

– Странница, как и ты.

– Ты странствуешь одна?

– Да, но не в таком, как ты, одиночестве.

– Жрица, – презрительно скривился Грей, догадавшись, с кем имеет дело. – Вот только проповедей о спасении души мне не надо.

– Думаешь, мою богиню интересует твоя душа? – девушка повернула голову и посмотрела на парня. У неё оказались огромные, удивительно-разноцветные глаза, которые манили, звали куда-то в неизвестность...

Грей махнул головой, прогоняя наваждение, и сурово спросил:

– Что тебе надо? Еды у нас не ток много.

– Но мы охотно поделимся с тобой тем, что есть, – сказал Будовнич, садясь рядом с гостьей.

– Я не голодна, однако благодарю, – эльфийка положила ладонь на руку архитектора. – Но мне непонятно, чем я могла прогневить вашего друга?

– Я не сержусь, – хмыкнул Грей, – но я жду, когда же ты скажешь, зачем, собственно, явилась сюда.

– Ты полагаешь, мною руководят какие-то тайные побуждения?

– Ну что ты, – с сухой насмешкой ответил парень. – Высшая жрица путешествует одна по Дикому Полю, находит наш костёр посреди безлюдной степи и напрашивается на ужин. Что может быть естественнее? Говори, кто ты и чего ты хочешь?

– Ну почему ты всегда такой злой? – вмешалась Шарлота. – Мне вот все равно, кто она, и я ей рада. Или ты хочешь убить заодно и её? Ты вот уже пару часов как никого не убивал.

– Боги, женщина, меня уже тошнит от твоей болтовни! Да, девочка умерла. На войне такое случается постоянно. И прежде чем пускать в ход свой змеиный язык, вспомни вот о чем: когда я скомандовал «ложись», ты мигом брякнулась наземь и потому спаслась. Если бы ты подумала о Марианне, она, может, и не получила бы стрелу в живот.

– Это нечестно! – вскричала женщина.

– Как и вся жизнь. – Он взял свои одеяла и отошёл прочь.

Сердце у него колотилось, и парень едва сдерживал ярость. Он выбрался из балки и посмотрел на равнину. В чистом небе зависли две луны, озаряя степь серебристым светом; прохладный ветерок гонял волны по травяному морю; о чём-то пели сумеречные цикады, а где-то вдали раздавался вой койота.

– Можно присесть? – незнакомка тихо подошла к нему.

– Почту за честь.

– Красивая ночь, а на севере уже морозы.

– Ты пришла, чтобы поговорить о погоде?

– Погода очень важна для людей, но ты прав: я пришла не случайно, у меня к тебе послание.

– От кого?

– Так ли это важно? И потом, объяснения заняли бы слишком много времени.

– Ты права: это – не важно. Однако мне интересно, почему ты появилась именно сейчас, почему не сегодня утром, когда погибла милая невинная девочка? Будь с нами жрица, она бы спасла ребёнка, но нет! Ты приходишь, когда считаешь нужным!

– Я рада, что ты поднял эту тему, – довольно промурчала эльфийка.

Грей ощерился. Интуитивно парень понял, что попал в ловушку и готовился отказаться от любого предложения гостьи, однако та сумела его удивить:

– Ты можешь спасти всех игроков.

– Что?! Жрица, у тебя с головой все в порядке? Я не полубог, не демон преисподней и не герой, я... – парень споткнулся на слове, – убийца. Как я могу спасти миллионы людей?

– У тебя будет такая возможность. Я не могу указать что, когда и как ты должен делать – выбор остаётся за тобой, но шанс всё изменить у тебя будет.

– Пророчество, – скептически хмыкнул парень.

– Нет, – ответила жрица, – просто один из вариантов будущего, но осуществится он или нет – я не могу сказать.

– Тогда как же я должен понять, что мне делать? – Грей посмотрел в лицо эльфийки.

Их глаза встретились; одни – чёрные, как ночное небо, с мерцающими звёздами в глубине, а другие – радужные, переливающиеся всеми цветами.

– Запомни мои слова, – каким-то металлическим голосом заговорила гостья, и эхо её слов отражалось в голове парня. – Придёт ВРЕМЯ, и ошибка ПРОШЛОГО пригодится в НАСТОЯЩЕМ, чтобы изменить БУДУЩЕЕ.

«Время, Прошлое, Настоящее, Будущее» – эти слова прозвучали набатом для Грея, а потом лёгким шёпотом:

– Ты поймёшь, когда...

Словно пловец, вынырнувший из глубины, юноша сделал глубокий вдох и, озираясь, вскочил на ноги – жрицы нигде не было. Собрав одеяла, Грей спустился в лагерь – возле тлеющего костра мирно спали его спутники, но эльфийки среди них не оказалось.

«Может я заснул и мне это приснилось», – подумал юноша.

***

На невысоком холме громоздились руины старой крепости, представлявшие собой завалы строительного мусора и три, каким-то чудом, уцелевшие стены. В маленьком замке (если он заслуживал такого названия) было сыро и холодно. Часть кровли провалилась, а в большом зале, судя по всему, одно время держали скот – запах не выветрился и по сию пору.

Хадо приказал загородить проем в четвёртой стене повозками – он готовился к нападению тулаков. Дождь лил как из ведра, и древние бастионы блестели под его струями, словно мраморные.

Молния прорезала ночное небо, на востоке прокатился гром. Хадо, завернувшись в плащ, смотрел на север. Настя взобралась к нему по искрошившимся ступеням.

– Надеюсь, что ты прав, – сказал девушка.

Кореец не ответил, одолеваемый отчаянием. В первый день он был убеждён, что тулаки найдут их. На второй его опасения возросли ещё более. На третий – забрезжила надежда, что они ещё въедут в Самету под радостные крики соорденцев.

Потом зарядил дождь, и повозки увязли в грязи. Надо было ему тогда уничтожить все припасы и попытаться уйти с порталом – теперь он это понял. Но он слишком долго медлил, и тулаки успели окружить обоз.

Можно было пойти на прорыв, как и предлагала Настя, но Хадо был одержим желанием доставить провизию Ярославе.

Надеясь, что тулаков окажется меньше двух сотен, он повернул обоз к разрушенному форту. Против двухсот человек полсотни его послушников могли удерживать форт дня три. Трое гонцов тем временем отправились в Самету за помощью. Но на сей раз удача изменила Хадо. Разведчики донесли, что у тулаков около пяти сотен всадников – очень возможно, что защитников сомнут при первой же атаке.

Разведчиков Пейг тут же отрядил к Ярославе, а потому никто, даже Настя, не знал, какова численность противника. Поступая так, Хадо чувствовал себя предателем, но боевой дух – штука тонкая.

– Мы продержимся, – сказал кореец, – даже если их больше, чем мы думаем.

– Западная стена еле стоит, – возразила девушка, – её и ребёнок мог бы свалить, если разозлится, как следует. И повозки – не слишком надёжная преграда.

– Ничего, сойдёт.

– Так ты думаешь, их две сотни?

– Ну, может быть, и три.

– Надеюсь, что нет.

– Вспомни осаду Серого Мисаля, Настя. Там против нас выступили десятикратно превышающие силы.

– Ты знаешь, мне почему-то не хочется повторения тех героических дней. Я бы с гораздо большим удовольствием попала в Самету без лишних приключений.

– Ты так говоришь, как будто я специально искал встречи с тулаками.

– Нет, конечно! – отмахнулась девушка. – Просто я не понимаю, почему они так к нам прицепились, неужели узнали о нашем грузе?

Хадо неопределённо пожал плечами.

Когда разведчик донесли, что в южном предгорье сохранился рабочий монолит телепорта, и никто из местных на него не претендует – вопрос об экспедиции был решён мгновенно. Возможность наладить сообщение с Серым Мисалем, для нового монастыря значила очень много, это и быстрая переброска подкреплений, и обмен ресурсами, и помощь рабочих. К сожалению, соорденцев в Самете было крайне мало, поэтому в поход отправились только Хадо и Настя, в сопровождении полусотни кавалеристов-послушников.

Желая скрыть главную цель миссии, они скупали в редких хуторах Дикого Поля еду, тем более что занятые строительством, монахи постоянно испытывали нужду в продовольствии. Тулаки не обращали внимания на караван чатра, даже охотно с ними торговали, только после того как портал был погружен на одну из повозок и обоз начал двигаться назад – разбойники, словно с цепи сорвались.

– Тебе надо отдохнуть, – Хадо решил сменить тему разговора. – Завтрашний денёк будет не из лёгких.

– Да и тебе отдых не помешает,– улыбнулась девушка. – Идём вниз. Послушники развели в замке костёр, немного обогреемся, – Настя зябко передёрнула плечами. – Я и не заметила, что уже наступила осень.

– Осень, – задумчиво согласился кореец, делая шаг к лестнице, – а у нас с продуктами напряжёнка. – Хадо пошёл было вниз, но обернулся. – Тулаков больше пятисот, – сказал он.

– Я так и думала. Ложись-ка спать. И аккуратней на этих ступеньках – я всякий раз нервничаю, когда хожу по ним.

Хадо осторожно спустился вниз и прошёл через мощёный двор к замку. Петли ворот проржавели, но послушники подпёрли створки клиньями. Кореец протиснулся в щель и подошёл к огромному очагу. Огонь горел жарко, и Хадо погрел над ним руки.

– Командир, – послушник по имени Ванек протянул ему глиняную тарелку, – ужин.

– Спасибо, Ванек. – Пейг бросил плащ недалеко от очага, присел на него и с жадностью набросился на простую, но сытную, солдатскую кашу.

Тепло костра и полный желудок навевали на Хадо сонливость. Он устроился на полу, подложив под голову рюкзак, и закрыл глаза, это жёсткое ложе показалось ему мягче шёлковой постели под балдахином.

К утру гроза прошла, и рассветное небо, очищенное от туч, сияло глубокой осенней голубизной. Хадо проснулся как раз к тому часу, когда на востоке заметили всадников. Он быстро оделся, проверил оружие и поднялся на стену.

Две лошади шли медленно, тяжело нагруженные. Когда они приблизились, Пейг разглядел, что на одной едут мужчина и женщина, а на другой – мужчина с двумя детьми.

Махнув рукой, он направил их к разрушенным воротам западной стены и приказал сдвинуть повозки, чтобы дать им проехать.

– Вацлав!!! – раздался восторженный крик Насти внизу.

Хадо, забыв об осторожности, кубарем скатился по шаткой лестнице и смог, наконец-то, рассмотреть гостей. Пожилой мужчина, которого тискала Настя, безусловно, был знакомым ему архитектором – Вацлавом Будовничем. Черноволосая женщина, к юбке которой испуганно жались двое детей (мальчик и девочка), ничем не заинтересовала корейца, но вот последний их спутник – высокий, плечистый молодой воин произвёл на Хадо сильное впечатление.

«Интересно было бы с ним поспаринговать, – задумался кореец, наблюдая за юношей. Чем дольше он следил за воином, тем в больший восторг приходил – Пейга восхищала выветренность движений, хищная грация с которой перемещался гость. – Да он неимоверно крут! Я должен провести с ним несколько тренировочных поединков». Однако, вспомнив, где они находятся, Хадо взял себя в руки и направился к гостям.

– Доброе утро, – пока Настя обменивалась новостями с Вацлавом, Хадо решил пообщаться с воином. – Издалека идёте?

– Можно и так сказать, – ответил тот, наблюдая, как повозки ставят на место.

– Не в лучших обстоятельствах мы встретились – вокруг рыщут дозоры тулаков. Безусловно, я рад увидеть старого друга, Вацлава, но боюсь, что это не самое безопасное место.

– Нет, но у нас не было другого выхода. Я поднимусь на стену? Хочу осмотреться.

– Конечно, – кивнул кореец. Пейг снял чалму и присел на корточки возле детей: – Меня зовут Хадо, а вас? – Испуганные мальчик и девочка сильнее вжались в юбку Шарлоты. – Странно, дети никогда меня не пугались.

– Им пришлось много выстрадать, но скоро они освоятся, – пояснил Будовнич, подходя к их группе. – Здравствуй Хадо. Рад тебя видеть, и извини, но... есть у вас еда?

– Какое невнимание с моей стороны. Пойдемте.

Пейг отвёл их в замок, где повар готовил завтрак из овсянки и сушенного мяса, и усадил за наспех сколоченный стол. Повар поставил перед ними миски с кашей, но девочка, попробовав, тут же отодвинула тарелку.

– Фу, какая гадость, – надула губки Камилла.

Роб косился на подругу, но с кислым выражением лица, продолжал жевать пресную овсянку. Один из сидевших поблизости послушников подошёл к ним.

– Вельможная пани, вам что-то не нравится?

– Каша без сладких фруктов, – пожаловалась девочка.

– Так у тебя же изюм в волосах – возьми да посыпь.

– Нету у меня никакого изюма!

Воин поерошил ей волосы и раскрыл ладонь, на которой лежала пригоршня изюма. Камилла обрадовано пискнула и сгребла все ягоды в тарелку.

– А в моих волосах изюм есть? – с надеждой спросил мальчик.

– Нет, пан лыцар, – огорчённо качнул головой ветеран. – Вы слишком коротко острижены и изюма в ваших волосах нет... зато в карманах.

– Где? – Роберт принялся с интересом осматривать свои тощие карманы.

– Да вот же, – воин засунул руку в один из них, а вынув, продемонстрировал небольшую горку изюма.

– Спасибо, – сказала Шарлота.

– Мне это в радость, госпожа моя. Меня зовут Ванек.

– Вы добрый человек.

– Я люблю детей. – Он вернулся за свой стол.

Шарлота была потрясена до глубины души и молча проводила его взглядом – впервые, за последний месяц, НПС не издевались над ней и детьми, а помогали! Если бы не отсутствие кнопки «Выход» в «Меню персонажа», женщина решила, что всё вернулось на круги своя и этот мир опять стал игрой.

Грей спустился с обветшалой стены во двор, где около повозок Вацлав и Хадо подбирали новое оружие архитектору.

– Возьми-ка эту, – кореец протянул зодчему саблю, блеснувшую благородной синевой. – Выпала из командира патруля тулаков, когда мы с ними столкнулись. Нам, монахам, стальное оружие не подходит, а тебе будет в самый раз.

Пейг нырнул в повозку и достал оттуда промасленные свёрток, быстро снял упаковку, под которой оказалась кольчуга тончайшей работы, с лёгким фиолетовым свечением.

– Держи. Нашли в одном данже – эпическая бронька.

– Вы будете, словно белая ворона, – сказал Грей, но Вацлав только усмехнулся и одел кольчугу.

Парень пожал плечами, мол, хозяин – барин, запрыгнул в повозку, где подобрал себе отличный лук и колчан стрел к нему.

– Возьми себе бронь, – посоветовал Хадо.

– У меня есть доспех, – Грей хлопнул ладонью по кожаной кирасе. – И я не намерен задерживаться в одном месте столь долго, чтобы меня могли убить.

Прихватив обновки, Грей опять поднялся на стену, там он выложил шесть метательных ножей и колчан со стрелами. Натянув на лук тетиву, он взял несколько стрел и быстро выпустил их в поле: первая ушла куда-то далеко, сгинув в густой траве; вторая летела по более пологой дуге; последняя вонзилась в землю всего в ста шагах от стены.

Покачав головой, парень, тем не менее, не стал тратить боеприпасы, а ослабил тетиву, достал секиры и принялся их точить.

– Любопытно, – сказал Хадо, подойдя к воину. – Можно я попробую?

Грей вручил ему скрамиш, Пейг повертел секиру в руках, любуясь её красотой и необычным балансом. Потом провёл серию ударов, вспомнив известную ему комбинацию, после чего с сожалением вернул топор владельцу.

– Славное оружие, – кивнул Пейг. – Я был бы рад поупражняться с ним.

– Если со мной что-то случится, можешь взять их себе.

Хадо кивнул:

– Так ты решил остаться?

– Думаю, да.

Тут с восточной стены донёсся тревожный крик, и Хадо, сбежав по ступеням, присоединился к послушникам, бегущим посмотреть на врага. Грей прислонился к парапету, для него это зрелище не представляло интереса. Отхлебнув из фляги, он прополоскал рот тёплой водой и лишь потом сделал глоток.

Хадо поднялся на восточную стену, где уже была Настя. На равнине показалось около пятисот конных тулаков.

– Подготовь людей, – приказал Хадо. – У бандитов нет ни верёвок, ни осадного снаряжения, стало быть, они пойдут через брешь. Пятый десяток, рассредоточитесь по стене – остальные к пролому. Быстро! Настя...

– Я в курсе, стою сзади и хилю.

Пейг кивнул головой и побежал вниз.

Тулаки рысью подъехали к западной стене и остановились чуть дальше полёта стрелы. Спешившись, они вогнали копья в землю, привязали к ним коней, вооружились саблями и щитами, после чего медленно двинулись вперёд.

Будовнич, глядя, как они приближаются, облизнул губы. Руки у него вспотели, и он вытер их о плащ. Хадо усмехнулся:

– Хороши, сукины дети, верно?

Вацлав кивнул. Все вокруг напряглись до предела, и он убедился, что в своём страхе не одинок.

Даже у Хадо глаза блестели ярче обычного и лицо застыло. Архитектор взглянул на Грея, который сидел на стене, разложив перед собой стрелы. Он один не смотрел на приближающихся разбойников. Кто-то из защитников пустил стрелу, и тулак отразил её щитом.

– Не стрелять без приказа! – гаркнул Хадо.

Тулаки взревели и ринулись на приступ. Будовнич проглотил комок и вынул клинки из ножен. Когда враг оказался в тридцати футах от бреши, Пейг взревел: “ДАЙ!” Стрелы посыпались на передовую шеренгу – и отразились от окованных медью щитов и от железных шлемов. Упали лишь те, кого выстрелы поразили в незащищённую шею.

Когда тулаки добрались до бреши, грянул второй залп. На этот раз больше дюжины врагов упало. Здоровенный воин с кривым ятаганом в руках вскарабкался на повозку, но стрела Грея пробила ему шлем над правым глазом, и он упал без единого звука. Вторая стрела вонзилась другому солдату в шею.

Пейг хорошо разместил защитников. Дюжина занимала северную стену – оттуда они, стоя на коленях, поливали стрелами тулаков, пытавшихся растащить повозки. Ещё двадцать лучников косили врагов со двора. Груда тел росла, но бандиты не отступали.

Услышав позади шорох, Грей оглянулся и увидел на парапете руку тулака – он пытался подтянуться и влезть на стену. За ним последовал ещё один... и ещё.

Юноша наклонил лук и выстрелом сбросил первого со стены. Второму стрела попала в плечо, но он не остановился и продолжал с яростными криками лезть вперёд. Тогда Грей, отбросив лук, выхватил скрамишы, отразил низкий удар и пнул противника в пах. Тот скрючился, и парень рубанул его по шее. Хлынула кровь – тулак свалился во двор форта.

Грей упал на колени, чтобы избежать свирепого удара, который собирался нанести ему третий. Он молниеносно ткнул клинком вверх, пинком сбросил со стены безжизненное тело и обернулся к следующему, но тот внезапно покачнулся: чья-то стрела вошла ему в затылок. Послушник с луком в руке вышел из дверей башни, послал юноше усмешку и захромал вперёд.

Внизу четверо тулаков прорвались сквозь перекрёстный огонь во двор. Одного убил ударом в шею Хадо. Сердце у Будовнича отчаянно заколотилось. Он бросился вперёд и ткнул второго бандита саблей. Отбив удар, противник со всей силы двинул архитектора щитом. Вацлав поскользнулся на булыжнике и упал навзничь. Тулак занёс клинок, но Будовнич откатился в сторону, и сталь лязгнула о камни. Вскочив на ноги, архитектор выхватил кинжал. Противник атаковал, целя мечом в пах. Вацлав отразил выпад саблей, шагнул вперёд и левой рукой вонзил кинжал в горло врага. Из-под чёрного шлема, булькая, полилась кровь. Враг упал на колени.

– Осторожно! – крикнул Грей, но Будовнич запоздал, и другой тулак плашмя ударил его шашкой по голове. Отскочив от шлема, клинок обрушился на плечо – Вацлав пошатнулся.

Ещё мгновение – и тулак убил бы его, но Хадо, прикончив своего противника, подскочил с разбегу, ударил солдата ногами, навалился ему на спину, и пришпилил широким лезвием глефы к земле.

Пропела труба. Тулаки отошли за пределы выстрела.

– Убрать тела! – приказал Хадо.

Грей пересчитал оставшиеся стрелы – двенадцать. Он сошёл вниз и извлёк из трупов ещё пятнадцать стрел.

Будовнич сидел, привалившись к северной стене – ноги его не держали.

– Попейте, – сказал Грей, опускаясь рядом с ним на колени.

Архитектор вяло шевельнулся, пытаясь оттолкнуть протянутую флягу. К ним подбежала обеспокоенная Настя

– Он не умер, только оглушён, – сказал Грей.

Девушка, не глядя на него, направила на Будовнича посох, с которого сорвался яркий луч. Архитектору явно стало лучше: дыхание выровнялось, пропала бледность, однако глаза старик все ещё не открывал.

Над равниной снова запела труба.

Грей, тихо выругавшись, поспешил занять своё место на стене. Тщательно прицеливаясь, он пускал стрелу за стрелой в наступающих тулаков. Хадо с почти безумным рвением собрал двадцать бойцов и ринулся на захватчиков, раскидавших заслон из повозок. Слева и справа на стенах вели прицельный огонь послушники-лучники. Враг сумел взобраться на ветхую восточную стену, и трое воинов из Фаланги отчаянно бились, стараясь сдержать волну.

Все больше тулаков взбирались на восточную стену, а Пейга с его людьми теснили назад от проёма в западной. У Грея кончились стрелы – он достал секиры и спрыгнул со стены на повозку, раскидав противников. Он успел убить двоих, прежде чем они вновь обрели равновесие, а третий погиб, едва вскинув саблю – Грей стремительным ударом раскроил ему горло.