Текст книги "Неприкаянное Племя: Сурвивалист (СИ)"

Автор книги: Александр Аразин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

Во взгляде паладина читалась надежда, что его друзья выжили, возможно, они лежат где-то израненные или продолжили преследование, но пока нет трупов – рыцарь верил в лучшее.

Мы переглянулись с побратимом, и он кивнул за нас двоих.

– Отвратительный день, – произнёс Харальд. – И мне кажется, что дальше все будет только хуже.

Я ничего ему не сказал, увидев след, где волочили тело, и пошёл по нему. От сарая до места гибели старого паладина оказалось чуть меньше пятидесяти шагов. Трава на запущенном огороде была выжжена и образовывала пиктограмму, центр которой пропитался кровью. На земле остались и другие отметины – четыре углубления.

– Жертвенник или алтарь, – высказал я своё предположение, на вопросительный взгляд Харальда. – Это следы от ножек, а вот и третий паладин...

Должно быть, рыцарь пытался отразить мечем атаку колдуна – его чёрные обугленные пальцы до сих пор продолжали сжимать рукоять белоснежного клинка.

«Чёрное и белое, – промелькнула в моей голове истеричная мысль, – как символично». Я всерьёз начал беспокоится о своём состоянии, не опозориться бы как Отто и не вывернуть содержимое желудка наружу. Слишком уж резкий переход: несколько минут назад я наслаждался видами осеннего леса, а сейчас рассматриваю зверски убитых людей.

– Брат Флеменцио Коринелли, – Мишель Пти подошёл к нам, волоча огромную сумку на плече. – Его отец был воином нашего ордена, а когда ушёл на покой, передал клинок своему сыну. – Он склонился над телом паладина, взял клинок и спрятал в, разом потяжелевший, мешок. – Семейная реликвия, верну родным.

– Тут следы, по меньшей мере, ещё троих человек, – Харальд ткнул пальцем на изрытую землю, где разобрать хоть что-то мог лишь опытный следопыт. – Сапоги паладинов подбиты гвоздями, но кроме них, тут отпечатки ещё чьих-то ботинок, судя по размеру, мужских и женских.

– Вон над тем местом кружит воронье, – я заметил падальщиков. – Давайте проверим, что их привлекло.

Трава была высокой и мокрой. Ночью здесь прошёл дождь, капли так никуда и не успели исчезнуть. Когда мы подошли к телу, несколько птиц с хриплым гортанным карканьем взмыли в воздух. Казалось, будто последний из паладинов просто уснул, в отличие от остальных монахов, на нем не было никаких видимых повреждений, он лежал, уткнувшись лицом в землю, и прижав руки к животу.

– Хотел сбежать, – задумчиво пробормотал я.

– Святые Рыцари не бегут, – моментально отреагировал Мишель. – Брат Винсент преследовал проклятого колдуна!

Паладин склонился над телом коллеги и перевернул его на спину...

– Мать! – воскликнул я.

– Боги и светлые небожители, – Харальд сделал отвращающий жест.

Одна половина лица рыцаря была покрыта огромными язвами, часть из них лопнули, обнажив розовое мясо, и свисали безвольными сочащимися сукровицей струпьями. Но больше всего меня поразили глаза паладина: один, на изувеченной половине, распух, налился кровью и готов был вот-вот выпрыгнуть из орбиты, а второй – почти нормальный, если бы не расширившийся, от нечеловеческой боли, зрачок; я всмотрелся в него и, показалось, что заглянул в бездну. В народе говорят: «Глаза – зеркало души», с какой тьмой столкнулся брат Винсент, мне было трудно представить.

«Доты (долго действующие заклинанияпроклятья), – сообразил я и, ещё раз взглянув на рыцаря, уважительно подумал: – Как же ты смог сюда добраться». Моё воображение живо нарисовало картину, как обвешанный дотами паладин упорно преследует колдуна. Он испытывает жуткую боль, с каждым шагом его тело разлагается все больше и больше, но рыцарь идёт вперёд... это насколько же надо быть преданным и верующим человеком.

– Он ещё жив! – неожиданно сказал брат Мишель и направил на друга лечащее заклинание.

Я присоединился к паладину, используя все известные мне благословения и хилки, Харальд, что-то бормоча себе под нос, открыл рюкзак и достал одно из наиболее мощных, в нашем запасе, зелье регенерации. Побратим склонился над паладином, разжал крепко стиснутый рот и влил эликсир.

Через несколько минут в здоров глазе брата Винсента промелькнуло осмысленное выражение.

– Мы ошиблись, – хрипло проговорил монах, – это не он...

И затих.

– Отмучился, – грустно произнёс Мишель Пти. Он закрыл другу глаза и прочитал короткую молитву.

– Что значит: «это не он»? – поинтересовался я у паладина, когда тот поднялся с колен.

– Скорее всего, мы ошиблись, когда предположили, что имеем дело с начинающим чернокнижником. Похоже, нам противостоит опытный (а возможно – древний) Ятудхан.

В молчании мы вернулись на заимку, где в центре поляны стоял бледный Отто Гренвуд, а нервничающие охотники беспокойно переговаривались между собой и уже с некоторой опаской поглядывали на мертвецов и безжизненные дома.

Зачем я ввязался в это гиблое дело? Четыре паладина не смогли справиться с колдуном и умерли мучительной смертью, так какие шансы на победу у нас? Я-то воскресну, но Харальд... Харальд. Угораздило же побратима влюбиться в девушку, которая приглянулась Ятудхану. Да, не ради денег или славы, а ради Харальда я найду чернокнижника и постараюсь спасти Ингу.

Тем временем, охотники закончили перешёптываться, вперёд вышел их старшина, Эйнар Балдер, и решительно произнёс:

– Святые отцы, страшные дела тут творятся, а мы – обычные охотники, неприученные иметь дело с нечистью или тёмными колдунами. И вот... решили уйти.

– Я понимаю, – кивнул головой паладин. – Отто, проводи господ в Бурлос и проследи, чтобы они оказались в безопасности.

– Но, брат!

– Отто, – с нажимом сказал рыцарь, – прежде всего, мы в ответе за жизни мирных людей и обязаны беспокоиться о них.

Оруженосец склонил голову, соглашаясь с приказом монаха. Хороший парнишка, а к смертям и трупам он ещё привыкнет (с его то работой).

– Братья, – Мишель Пти обратился ко мне с Харальдом. – Я не смею требовать от вас...

– Мы идём, – категорически заявил варвар, прервав речь паладина.

«Ну что же, – подумал я, – по крайней мере, мальчишка останется жив, а мы втроём... кстати, надо бы Дика призвать. Откат посмертного дебафа уже прошёл и пет может возродиться».

Отто догнал нас вечером.

В воздухе ощущалось приближение грозы, небо стремительно темнело, резко похолодало, и мы решили разбить лагерь на небольшом холме. Хотелось бы найти более укромное место, где-нибудь в ложбине, однако прятаться в низине, когда с неба льёт как из ведра, это – ошибочное решение; вода затопит палатки и ночевать придётся в сырости и холоде.

Мы сидели у костра: Харальд жарил на вертеле двух зайцев, а Дик наблюдал, как капли жира скатываются с тушек, отъевшихся перед зимой ушастых, падают на горячие угли, шипят и распространяют умопомрачительный аромат; я никак не мог согреться и грел руки, протянув их к костру; брат Мишель с задумчивым видом правил свой меч.

Первым присутствие нежданного гостя ощутил Дик: кот прянул ушами, оторвал взгляд от жаркого и уставился куда-то в темноту леса. Следом отреагировал паладин: рыцарь взвился в воздух и приземлился точно около вышедшего из-за дерева Отто, уперев острие своего меча в горло парню.

– Брат Мишель, это же я – Отто.

Однако паладин и не подумал отводить клинок, пристально рассматривая юношу.

– Моя мама, Жанна – ваша родная сестра, а вы – мой дядя.

– Как называется город, откуда мы родом?

– Город? – переспросил парень. – Вернис – это небольшая деревня в графстве Тозкин, но никак не город.

Паладин отвёл меч и поинтересовался:

– Как ты смог нас догнать, Отто?

– Когда мы вышли на торговый тракт, встретили купеческий обоз. Эйнар быстро сговорился со старшиной каравана, и они вместе отправились в Бурлос, а я поспешил за вами.

– Присаживайся, – Харальд хлопнул о землю возле себя. – Скоро будет ужин.

Молчаливая у нас подобралась компания – ели спешно, пока не ливанул дождь, и в полной тишине. Я поглядывал на оруженосца (как недавно выяснилось – родственника паладина) и пытался понять, на кой ляд парнишка поперся за нами. Мишель постарался обезопасить племянника, отправив того с охотниками в город, но юноша всё равно вернулся и готов принять смертный бой. А в том, что справиться с Ятудханом будет ой как непросто, я не сомневался.

После того как Мишель Пти упомянул название города (Сарей), где был уничтожен последний Ятудхан, я не поленился, изучил всю доступную информацию на «Вики» и форуме. Ох, не зря говорят: «Многие знания – многие печали» ... ну и зачем мне потребовалось ворошить старое белье? Никакого заклинания, рецепта зелья или иного способа, чтобы покончить с повелителем чёрной крови я так и не нашёл, зато узнал, что в той бойне за четверть часа пало два полка пехоты, и в древнем Сарее разверзся настоящий ад.

«Может ну её эту Ингу? Стукнуть побратима чем-то тяжёлым по темечку, да и уволочь подальше», – каюсь, была такая мысль.

Ужин закончился. Харальд и Отто скрылись в палатке, устраиваясь на ночлег, а я подсел к паладину, решив прояснить несколько вопросов.

– Брат Мишель, может, объяснишь: почему, во время боя с Нойдами, Ятудхан не вмешался, предпочитая оставаться сторонним наблюдателем?

– Всё дело в ритуале, – задумчиво произнёс рыцарь, – он наделяет Ятудхана огромной мощью, и он же является его уязвимым местом. Колдун хотел забрать силу Нойд, и пока обряд не был завершён, не мог его прервать. – Неожиданно он стукнул кулаком по земле и воскликнул: – Все демоны преисподней! Мы должны были ещё тогда догадаться, что имеем дело далеко не с новичком, а опытным колдуном!

– Почему?

– Потому, что вы прервали ритуал и откат должен был, если не убить тварь, то уж наверняка сильно покалечить. Но Ятудхан не просто выжил, а ещё сумел сбежать, захватив девушку.

– Кстати, ты затронул второй интересующий меня вопрос: почему именно Инга? Пойми правильно, но найти девственницу, при желании, можно в любой деревне, так зачем он таскает за собой девушку?

– Не могу точно сказать, – пожал плечами рыцарь, – скорее всего она – не инициированный, потенциально сильный маг или жрица. Однозначно в ней что-то есть.

– Допустим, но это не объясняет: зачем он возится с ней? Провёл бы ритуал, принёс жертву и получил силу.

– Ятудхан ищет правильное место и время.

– Хм-м, у тебя есть предположения, когда это время настанет?

– Есть, – паладин замолчал, высматривая что-то в отблесках костра. – Через три дня будет Илвен, не Мабон, конечно, но весьма сильный день. И самое обидное, Ятудхан знает, куда он ведёт Ингу, нам же остаётся только надеяться, что сможем его догнать.

В Зигву, небольшую деревню, которую упоминал Эйнар, мы пришли ближе к вечеру. Разразившаяся ночью гроза успокоилась только к обеду, смыв все краски, оставив лишь серую основу холста: серое низкое небо, с клубящимися тучами; серые деревья, печально качающие мокрыми ветвями; серую влажную землю. У природы остался только один цвет, и она использовала все его оттенки, чтобы нарисовать осень.

О том, что мы опоздали, стало ясно ещё на подходе к деревне – от Зигвы ощутимо пахло смертью. Дышать здесь было тяжело, несколько тлеющих домов выделяли в воздух какую-то дрянь (жуткую вонь из ароматов палёных волос, тряпок и чего-то противно-кислого), в горле сильно першило. По единственной улице мы прошли в центр деревни.

Около двухсот местных жителей были на центрально площади – их тела валялись за пределами нарисованной на земле огромной пиктограммы, а головы были сложены пирамидой в её середине. Высушенные, с открытыми в вечном крике ртами, черепушку скалились на все четыре стороны света.

– Зачем он это сделал? – тихо поинтересовался Отто.

Парнишка растёт, если так можно сказать, уже не блюет, не падает в обморок, только побледнел немного. Мне стало грустно, словно с его наивностью, ушло и нечто доброе, светлое из нашего отряда.

– Потому что он – сама тьма, – зло ответил Харальд.

– Ему надо было создать новый алтарь, – не согласился паладин. – На охотничьей заимке мои братья помешали Ятудхану это сделать, но тут он сполна напоил его силой... сполна.

– Господа, мы опаздываем, – я разорвал гнетущую тишину. – Дождь нас задержал, но и Ятудхан обычный человек – ему надо есть, спать, а непогода его также задерживает. Поэтому, если поспешим...

– Знать бы, куда эта тварь направляется! – воскликнул побратим.

– К графскому замку Ятудхан точно не пойдёт, – заметил Мишель. – Насколько бы колдун не был могуч, но связываться дружиной местного ярла не станет.

– Остается север или юг, в Бурлос, мне так кажется, колдун возвращаться не будет.

– А я знаю, куда он идёт. – Неожиданно для всех сказал Отто. – Брат Мишель, помните сказку о ведьме Аккире?

– Не особо, – смутился паладин.

– Аккира? Так звали одну из Нойд, – припомнил я.

– Да, – обрадованно кивнул головой оруженосец, – а её дом был где-то в этих краях. – Парень наморщил брови, вспоминая детскую сказку, и выдал:

– Не ходите дети в Старый Лес,

не ищите дети Первоцвет,

на скале, средь речки Арконит,

проклятой ведьмы замок стоит,

там Аккира стережёт

и детишек заберёт.

– Сколько географических названий, – я скептически отнёсся к детской страшилке. – Однако проблема в том, что прошли столетия, за которые они изменились.

– А нас они и не интересуют, – не сдавался юноша. – Дом Аккиры был на скале среди бурной реки, как вы думаете: насколько часто подобное встречается?

Мы с побратимом переглянулись, и я достал карту.

Над руинами дома, сложенного из массивных валунов, поднимался бледный дымок, запах жареного мяса расползался над речкой и щекотал мне ноздри. Для ещё большей обыденности не хватало только мычащих коров и хрюкающих свиней. Вот только здесь уже несколько столетий никто не живёт, крыша давно провалилась от веса снега, накопившегося на ней зимой, а некоторые постройки превратились в бесформенные груды камней.

Мы лежали на границе пляжа и леса, отсюда до островка было почти сто метров по водной глади, и колдуну надо было быть слепым, чтобы нас не заметить, если мы направимся к дому.

– Отто, ты остаёшься здесь, – решительно сказал паладин.

– Я пойду с вами, – возразил подросток.

Брат Мишель открыл рот, собираясь поставить на место дерзкого ученика, но я положил руку монаху на плечо, удерживая от резких слов.

– Во-первых, Отто, – начал я. – Ты остаёшься не один, а вместе с Диком, – кот шевельнул ухом, услышав своё имя. – Во-вторых, вы будете не просто ждать нашего возвращения, а контролировать пути отхода. Сам подумай, если Ятудхан решит сбежать, то кто-то же должен не дать ему беспрепятственно пересечь реку. И в-третьих, самое главное, приказы командира не обсуждаются, а исполняются! Все ясно, боец?

Парень нехотя кинул, а мы отошли немного вверх по руслу реки, чтобы быстрое течение сносило нас прямо к острову.

Переправа заняла минут десять и вскоре мокрые, продрогшие мы начали подъем по крутому каменистому склону. Впереди карабкался варвар, и он же первый высунул голову над обрывом.

– Инга! – побратим не смог сдержать возглас радости.

– Харальд? – раздался сверху удивлённый женский голос.

Наконец-то я поднялся и смог осмотреть окрестности: на абсолютно ровной площадке, покрытой чахлой травой, везде были разбросаны камни, невысокая полуразрушенная стена скрывала от меня добрую половину острова – очевидно там и находился колдун.

– Сергей, – узнала меня девушка. Она сидела на валуне, поджав ноги, и рассматривая нас непонимающим взглядом. – А вы? – Инга заметила паладина.

– Брат Мишель, – поспешил представить нашего спутника Харальд.

– Потом наворкуетесь, голубки, – буркнул рыцарь, вылезая наверх. – Харальд, бери свою подружку и перебирайтесь на берег, но прежде, юная леди, где колдун?

– Колдун? – потерянно переспросила девушка.

– Да, – жёсткости в голосе паладина было не занимать. – Где Ятудхан, который вас похитил.

– В господском доме, – Инга встала и подошла к обрыву.

Харальд приготовился её ловить, девушка присела и спрыгнула точно к нему в руки. На секунду я засмотрелся, с какой нежностью побратим прижимал её к себе.

– Уходите, – тихо сказал паладин и вопросительно посмотрел на меня.

Я хмыкнул и отрицательно качнул головой. Рыцарь предлагал мне уйти, давая понять, что ничего постыдного в подобном поступке не увидит. Однако, впервые за последние дни, с тех пор как ввязался в это дело, я испытал облегчение. Побратим находится в относительной безопасности, а мне окончательная смерть не грозит – божественный скил ждёт, когда же его используют.

– Сила Ятудхана в чёрной крови, – начал инструктаж паладин. – Пока я буду его отвлекать, Сергей, руби все силовые нити, которые будут тянуться к нему. Твоя задача – не давать этой твари получить подпитку.

Брат Мишель порылся в своём рюкзаке и достал небольшую колбу:

– Возьми, это святая вода из вечного источника в храме Таймас. Если слишком прижмёт, окропи врага и любой прислужник тьмы (независимо от его ранга) остолбенеет на несколько секунд. Нам не следует больше мешкать. Постой! Сперва молитва.

Он опустился на колени, сложил руки в молитвенном жесте:

– Ныне творю я верный и надёжный оплот,

То не дом, не стена, а обережные слова.

Кто супротив нас злом и завистью пойдёт,

Тот от обережного щита себе последний приют на погосте найдёт...

Брат Мишель молился истово, в его глазах пылало пламя веры, и сила молитвы, льющаяся от него, охватывала нас так, что по коже бежали мурашки, а дыхание перехватывало.

Он закрыл глаза, продолжая читать молитву, и полуторный меч в его руке разгорался с каждым словом, а на траве вокруг того места, где мы находились, начали раскрываться бутоны цветов, время которых уже давно прошло.

Бафы были очень мощные. Со своей стороны, я старался не отставать от паладина, накладывая на нас благословения.

– ...ныне и вовек,

Чтоб не было человека, что супротив нас пошёл,

А иначе чтоб могилу себе обрел.

На ныне и навсегда сии слова – верный щит и ограда-стена.

Я молюсь, прошу, словом утверждаю,

Слово крепко, дело верно. Аминь.

По моим щекам катились слезы, молитва окружала нас теплом, дарила силу, храбрость и прогоняла сомнения. В какой-то момент мне стало казаться, что я сверну голову Ятудхану голыми руками, что ни одно его заклинание мне больше не страшно.

Я поражался той бешеной, яркой, неприкрытой вере, что жила в сердце брата Мишеля. Она была способна изменить мир и тех, кто находился с ним в этот момент.

– Пора, – встал с колен паладин.

В этот момент, как никогда прежде, рыцарь напомнил мне одного из тех ангелов, которых я видел в подземелье.

Мы перепрыгнули через невысокую стену и оказались прямо возле руин центрального дома. Сквозь проломы в стене было отлично видно багровую пиктограмму на земле, установленный в центре алтарь и Ятудхана, которого удерживали над жертвенником чёрные жгуты. Они извивались, словно щупальца осьминога, пульсировали, однако не могли сдвинуть колдуна – он был собственным центром вселенной.

Брат Мишель сложил пальцами обеих рук замысловатую фигуру и кивнул мне. Я устремился вперёд, а паладин ударил ослепительным сгустком света, который разбился о возникший на его пути защитный купол.

Последовал ещё один удар, ещё, ещё – в сфере появилась трещина.

В этот момент подоспел я и всем весом обрушился на преграду. С громким треском купол осыпался хрустальными осколками.

Стремительный росчерк глефы – жгуты опадают вялыми червями, вздрагивающими и сочащимися чёрной кровью.

Оставшиеся щупальца не могут удержать Ятудхана на весу, и он начинает падать. «Только не на алтарь», – проносится у меня в голове. В прыжке, я бью колдуна ногой, и он валится около жертвенника.

Следующий удар глефы перерубил оставшиеся жгуты.

Соблюдая осторожность, я подошёл к колдуну и посмотрел в лица бывшего младшего жреца, на котором начало проступать осмысленное выражение. Ятудхан открыл глаза:

– Брат Сергей, – через силу улыбнулся повелитель крови. – Спасибо вам, вы спасли меня.

Спас? Я смотрел на мёртвого жреца не в силах оторвать взгляд, пребывая в лёгком ступоре, от озарившей меня догадки.

– Это не он, – тихо прошептал я.

– Что случилось? – ко мне подбежал паладин.

– Это не он, – я перевёл взгляд на рыцаря. – Помнишь, что сказал брат Винсент? Это не он колдун, а ОНА!

Мы резко развернулись и устремились назад

Предсмертное «мяу» Дика я скорее не услышал, а ощутил где-то на подсознании и, не раздумывая, сиганул с обрыва вниз. В полете активировал Поступь Ветра и побежал по воде, сзади, уподобившись турбинному катамарану, вспенивал реку брат Мишель. Водная преграда, на преодоление которой, прошлый раз, нам потребовалось десять минут, была взята за считаные минуты, если не секунды.

Вылетев на поляну, я увидел лежащего в крови побратима и Ингу, которая куда-то вела за собой оруженосца. Отто пускал слюни, постоянно вздрагивал, однако послушно переставлял ноги.

– Отто, – рыцарь проломился сквозь кусты и замер, увидев племянника. – Отто, вения игноценди!

Что за тарабарщину выкрикнул паладин, я не понял, однако юноша знал эти слова. Парень перевёл расфокусированный взгляд на дядю, а тот одними губами повторил:

– Вения игноценди.

Неожиданно резко потемнело. В наступивших сумерках, оруженосец казался единственным источником света, парень словно впитывал свет, а потом... взорвался.

БДАХ.

Жуткий грохот сотряс землю, все ближайшие деревья сбросили жёлтые листья. Под злотым дождём я смотрел на результаты применения посмертного заклинания. Нечто подобное было в арсенале магов, когда колдун добровольно жертвовал своей жизнью, чтобы нанести максимальный урон своему врагу. И вот мне не посчастливилось увидеть это заклинание в исполнение паладина... точнее, его ученика.

Несмотря на всю мощь, освобождённую юношей, Ятудхан практически не пострадал, часть кожи на его голове слезла, обнажив иную, чуждую сущность – демона.

– Как же вы мне надоели, человечишки, – голосом Инги произнесло существо.

Последовал невидимый силовой удар, отбросивший меня с паладином на землю. Когда мы встали, увидели мерзкую картину – это было похоже на рождение какого-то отвратительного насекомого. Руками девушка разорвала себе рот, кожа с тошнотворным треском лопнула, и демон стянул её с себя, точно чулок, а затем отбросил в сторону то, что когда-то было Ингой.

Не знаю, как такая туша умудрилась влезть в столь тщедушную девушку. Демон был на две головы выше меня, в чёрной коже, шипах, с когтистыми ногами и чешуйчатым хвостом. Густая чёрная шерсть покрывала могучий торс и воняла так, что у меня сразу перехватило дыхание. На его зубастой, похожей на бычью, башке были три огромных, изогнутых золотистых рога, беззубый рот, с чёрным вывалившимся языком казался больше, чем сама бездна, а глаза, маленькие и белые, сверкали из-под тяжёлых надбровных дуг.

Когда он сбросил кожу, вокруг вспыхнуло голубое демоническое пламя. Оно проворными змеями поползло по земле, взобралось по скалам, без труда сжирая камень, словно это сухие дрова, расплавило землю. Недолго думая, я достал колбу со святой водой и метнул в Ятудхана, от его кожи повалил дым.

– Неужели ты рассчитывал меня этим остановить? – Презрительно сморщилось существо, даже не подумавшее остолбенеть. – Ты дважды помешал мне напиться силой и за это будешь умирать мучительно долго, – тварь протянула ко мне свою лапу.

В этот момент раздался мелодичный перезвон колокольчиков и к демону устремился паладин, со сверкающим мечом. Монах, окружённый голубым куполом своей веры, напирал, и светящийся клинок с благословением высшего существа наносил противнику страшные раны, истекающие демоническим пламенем. Демон защищался с помощью короткой, дымчатой палицы, пытаясь прихлопнуть ловко перемещающегося вокруг него брата Мишеля.

Понимая, что в этой битве титанов от меня мало что зависит, я устремился к побратиму. Пригибаясь, подбежал к Харальду, кинул на него лечащее заклинание и с радостью заметил, как друг вяло шевельнулся.

«Жив! Жив, дурилка, – я достал зелье регенерации и влил побратиму в рот. – Даже не думай подыхать, а то я тебя... живи».

Монах тем временем умудрился отрубить демону один из трёх золотых рогов и запястье левой руки. Но дальше развить успех не смог. Раненая тварь была так же опасна, как и прежде. Брат Мишель уцелел лишь благодаря своему сияющему куполу, а выбитый из его руки клинок сверкнул в ночи и ухнул в реку. Демон шагнул к паладину, занося палицу, чтобы разбить голову, и я решил вмешаться.

Радужное Тело – поглощение всего входящего урона, Взгляд Хаоса – полное игнорирование брони противника. Теперь у меня есть пять секунд, чтобы или прибить тварь, или, как минимум, не дать демону расправиться с паладином. В противном случае, я уже точно ничем не смогу помочь побратиму.

Глефа просвистела в воздухе и перерубила сухожилья на левой лапе демона, взревев, он упал на колено. Я продолжал смертоносный танец, сместился за спину твари и нанёс колющий удар в область сердца – монстр запустил в меня своей палицей. Благодаря Радужному Телу, урон не прошёл, однако инерция от столкновения оказалась очень большой и меня отбросило назад.

Я быстро вскочил и рванул к демону, уже понимая, что опаздываю – драгоценные секунды полной неуязвимости заканчивались.

– Вера моя крепка! – взревел паладин и вцепился в шерсть на груди демона. – Не тебе, мерзкий червь, вставать на пути Святого Рыцаря! Ибо сила моя идёт от силы богов! Боги Светлого Прайма, не оставьте воина своего! Именем вашим изгоняю отродье это обратно в ад, ибо я верую, а ты трепещешь!

Двумя руками брат Мишель вцепился в бычью голову, сдавливая её что есть силы и, не отводя взгляда от белых глаз, читал молитву. Выло, ревело, земля дрожала, а вода в реке ходила огромными волнами. Вокруг демона начал закручиваться белый вихрь, в следующую секунду из его глаз, рта, носа и ушей воссиял свет, и, превратившись в пламя, враг исчез, растворился в воздухе, оставив после себя на земле огромную подпалину.

– Надоели мне приключения, – я лёг на траву возле паладина и уставился бесконечно-синее осеннее небо.

– Чем займёшься? – вяло поинтересовался Мишель. После боя с демоном, рыцарь резко обессилел и повалился на землю, где стоял.

– Не знаю, – честно ответил я и решил просмотреть «приват».

Последнее сообщение было от Громыхайло, его то я и открыл:

«Сергей, я не знаю, прочитаешь ли ты моё послание, а если прочитаешь то когда? Но все равно напишу.

Катаржина беременна, скоро у тебя будет ребёнок».

– Вернусь домой, – обалдело произнёс я, возвращаясь к прерванному разговору. – Там меня ждут.

В тот момент мне было плевать кто именно ждёт, одно я знал точно – мой ребёнок не будет расти без отца.