Текст книги "Ключ власти"

Автор книги: Александр Белаш

Соавторы: Людмила Белаш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

I. Цель названа

На дирижабле трудно уединиться и остаться незамеченным. По коридорам нет-нет да и пройдёт кто-нибудь, любой силуэт заметен издали… особенно силуэт в юбке. Укрыться в пустой каюте? каждая каюта – чья-нибудь, а вдруг войдёт тот, кто в ней живёт? Спрятаться в подсобном помещении? для этого надо знать их расположение, и нет гарантии, что туда не заглянет такелажник или моторист. К тому же все кладовки – на корме, где обитают нижние чины.

Однако Эрита здраво полагала, что праздношатающихся тут не бывает. Если публика расходится со смотровой площадки, то не затем, чтобы фланировать по коридорам. Вахтенные – на постах по регламенту, подвахтенные – в своих каютах. Остаётся вычислить, в какую сторону уходит меньше всего людей, смешаться с ними, затем приотстать и…

Всегда можно объяснить, зачем и куда ты идёшь. «Хочу поглядеть на стыковочный узел в носу. Это можно?»

Огонёк шёл за ней как игла за магнитом, еле сознавая, куда его несёт. Позади осталась насупленная Лара с прожигающим недобрым взглядом, впереди щёлкала каблучками строгая, неприступная Эрита…

…с которой он целовался под кроватью в коттедже Безуминки, в Бургоне.

А потом на кухне! после того, как она и Лис для маскировки нарядили его девушкой.

И она сидела на его коленях в ракетоплане, когда бежали из Бургона, а он крепко-крепко обнимал её. Так, вместе, и врезались в дирижабль Цереса.

Не говоря уж про ночной полёт в обнимку с ней, который Лара всё никак простить не может.

Она, Эрита, желтоглазая и упоительная, называла его просто «Рин»…

Правда, она же настаивала тогда, на кухне, прежде чем вновь поцеловаться: «Ты никому не расскажешь про нас. Ты всё это забудешь».

Не раз Огонёк представлял себе, мечтал, как он снова встретится с Эри и…

…и что?

Эри даже не улыбнулась ему. Зато улыбнулась кроту Касабури – он старше, он пригож, галантен и похож гривой на восточного вояку. Собака, два хвоста, вот и вся нежность!..

Но ведь ясней ясного было – минувший день не вернёшь. Их обоих закружил вихрь событий – заговор, побег, перестрелка, вновь побег, – где они оказались просто пареньком и девчонкой, которым не на кого больше положиться, кроме себя самих.

Ну, и вот она, долгожданная встреча. Вместо восхищения и всех тех слов, которые он перебирал и складывал в уме, рисуя воображаемое свидание с Эритой – душевная сумятица, раздрай в сердце, тоска.

Вместо парковой аллеи, где они вдвоём – и больше никого! – узкий коридор в утробе дирижабля, ведущий вверх и вперёд, будто на эшафот.

В кабине стыковочного узла они остановились – дальше идти было некуда, тупик. Тут рычаги механизмов, дверь с поперечным засовом на всю ширину и два иллюминатора по сторонам. За синеватыми стёклами внизу плыла далёкая земля. Ни звука вокруг, только еле слышный шелест воздуха по обшивке корабля.

– Кадет, мы должны объясниться – раз и навсегда. – Желтоглазый ангел был суров и твёрд. Сейчас она была не девчонкой, но ан-эредитой из рода Альванов, осиянной молниями, рождённой повелевать, и это чувствовалось в каждом звуке её чистого голоса.

– Да, – потупившись, покаянно кивнул Огонёк.

– Я помню всё, что я раньше сделала и что сказала. Вы тоже помните.

– Да…

– Я велела вам забыть… это невозможно. – Тут её голосок будто бы дрогнул, и Огонёк с надеждой вскинул глаза, но тонкое лицо Эри было бестрепетно. – Но вы должны дать мне клятву о вечном молчании.

То, что она унесёт их общую тайну в могилу, было понятно без слов и клятв. Венценосцы клянутся раз в жизни, вступая на трон, и не человеку, а Богу, стране и народу.

Невозможно описать ту муку, с какой Огонёк доставал Божье Око из-за ворота. Стоит произнести десяток слов – и конец надежде! будто отрезал, отбросил всю прежнюю жизнь, чтобы уйти без оглядки. И больше никогда не сможешь сказать ей, чудесной, даже одно-единственное ласковое слово, которых хотелось сказать миллион…

– Клянусь всевидящим Оком, Громом Господним и Молотом Гнева, что буду вечно молчать о том, что было между нами, – выговорил он, стараясь не запнуться на полуслове.

– Бог свидетель, – произнесла Эрита, подняв правую руку к потолку кабины. – Бог и я… – Затем рука её опустилась, и Огонёк понял, что ему следует делать. Он преклонил колено, как на присяге у знамени, бережно поддержал ладонь Эри своей и запечатлел на её пальцах короткий поцелуй, постаравшись напоследок вдохнуть и запомнить запах её нежной кожи. Навсегда.

– Встаньте, кадет. – В голосе Эри прозвучала чуть более тёплая нотка. – Встаньте, и будем отныне свободны. Будем друзьями.

Горько было Огоньку подниматься, расставаясь с мечтами. Так и думалось, что рана в сердце век не заживёт.

Хотя приглашение Карамо звучало суховато и официально, повод прийти в его каюту оказался для Темных Звёзд подлинным сюрпризом.

Обновки!

На это прельстится любая, от княжны до подёнщицы.

– Ваши размеры дал профессор, – пояснил кавалер, открывая серые казённые портпледы, чем-то похожие на вещмешки. – У него полезная страсть – всё измерять и взвешивать. Обратите внимание: новейшая форма! вы наденете её первыми не только в империи, но и на всём Мире. Я специально для вас выпросил её в интендантстве… по знакомству.

Лестный намёк на первенство сработал – девчонки с интересом разглядывали разложенную перед ними форму.

– Стильный фасон, – одобрила Эрита.

– Но это мужское, – хмурясь, возразила Лисси.

– Полностью, – утвердительно кивнул Карамо. – Включая обувь и бельё. Хотя вы можете что-нибудь сделать по-своему, как привыкли. Взгляните, какие тельняшки… – Он словно продавал им платье в магазине. – Чистый шёлк. Партия только что из швейных мастерских, другой пока не выпущено. Сейчас всё военное в моде. Скоро за костюм авиатора будут драться, платить тройную цену… А это? тонкий лён, почти не ощущается на теле. В жарких странах лёгкие вещи незаменимы.

– По-моему, великовато. – Эри приложила к себе верх комбинезона.

– В смысле, не в обтяжку?.. Модельер не учитывал, что аэронавт будет красоваться фигурой. Скромность прежде всего…

– Вы хотите, чтобы мы носили это постоянно? – напирала Лис почти с возмущением. – Я понимаю – для гимнастики, для выездки…

– На борту «Быка» – да, – отрезал Карамо. – Ваши платья здесь настолько непрактичны, что говорить не о чем. По трапу – ещё куда ни шло, но есть лестничные шахты. Представьте себя лезущей по вертикальной лестнице в юбках…

– А почему я должна по ней лезть?

– …или себя в лунном полёте. И ветер вам в пятки.

– Женщин-авиаторов не бывает, да? – Лара перебирала новые наряды.

– Пока нет. Милосердные сёстры, связистки…

– Но что о нас скажут члены экипажа? экспедиция? – продолжала своё Лисси. – Это в какой-то степени… греховно.

– Об этом я думал в последнюю очередь. Впереди Якатан, где порядки сильно отличаются от наших. Там ряса, долгополая одежда – признак священника или монаха. На вас это будет смотреться смешно. А вот имперское кепи с кокардой сразу вызывает у якитов приступ уважения. И ещё – те из вас, кто умеет стрелять, будут носить личное оружие.

– Якиты опасны? – спросила Эрита.

– Опасны все.

Лара решительно заявила:

– Прикажите выдать мне револьвер.

– А вы… – с сомнением начал Карамо, но тут вмешалась Эри:

– Гере, она единственная из нас стреляла в человека.

«Выступает как большая. – Лара с сердитым удивлением скосилась на принцессу. – А сама на две недели меня младше… Инкогнито, а всё равно титулом взять хочет. Думает вправду Бези заменить… куда там. У Бези дружок был сам Церес, а у тебя – кадетишка?..»

Но чем строить из себя храбрую деваху, которой чёрт не брат, лучше сказать правду.

– С перепугу стреляла, – созналась Лара на вопросительный взгляд Карамо. – Сарго… тот здоровяк с кривым носом, мы с ним однажды повздорили. У него шрам остался на виске.

– По-моему, корнет к вам хорошо относится.

– Мы помирились. Вообще Сарго славный парень, хотя грубиян. Он мне жизнь спас, – прибавила Лара. – Мне и Безуминке. На него можно положиться.

Даже Карамо, часто имевший дела с дикарями, контрабандистами, преступными гробокопателями и другими странными людьми, был поражён тем, какие подробности таились в биографии миловидной кареглазки. Вот уж никогда не догадаешься, в чём могла быть замешана такая юная девица… Ему осталось лишь кивнуть:

– Вижу, моей экспедиции везёт с персоналом.

– Я тоже должна получить револьвер, – со звоном в голосе потребовала Лисси. – Хотя мне нужно тренироваться в стрельбе…

– Касабури научит, только спроси, – подсказала Лара.

Идея Лисене понравилась – она улыбнулась, даже тайком подмигнула Ларе.

– Этим займётесь на твёрдой земле, анс. Пока мы в воздухе, посвятим время другим делам. До обеда и после – лекция о целях экспедиции. Для уюта можно взять на лекцию Анчутку, вместо кошки… кстати, кто так назвал пату?

– Горничная, гере.

– Божественно. А после ужина будем запускать барышень с хребта корабля. Сейчас переоденьтесь и возвращайтесь ко мне. Ан Ларита, прошу вас ненадолго задержаться…

Оставшись наедине с кареглазой девчонкой, Карамо невольно сосредоточился на её лице.

«Я не мог видеть Лариту прежде. Но черты лица кажутся странно знакомыми… словно в ней кто-то скрывается под маской».

Кивитские скулы – семейный признак Динцев. Узкий подбородок, отчего она кажется чуть моложе своих лет. Вроде ничего особенного?..

Но взгляд – со скрытой печалью, отчего так?.. – взгляд пристальный, внимательный и вопросительный.

«Это не простушка. Это потомок двух запретных орденов, наследница двух даров Господних. Зрячий медиум-дальнобойщик – и левитесса?.. Поистине, комендант знал, кого производить в кавалеры. Жаль, сержант Динц не получил посвящения… Твёрдая порода – за десять поколений не рассеялась и не утратила даров».

– Ваш эфирный собеседник… тот, кто предупредил о бедствии – больше не выходил на связь?

– Нет, гере кавалер.

– Где он находился?

– Почти строго на севере… около румба к западу.

– Дистанция?

– Большая! дальше, чем я обычно слышу. Примерно… три тысячи миль.

– То есть он там, куда мы летим… Не западнее? не в Кивите?

– Нет. – Лара помотала головой. – Азимут Кивиты я знаю. Оттуда вещают молитвы, проклятия… Пять или шесть голосов, они слабо доносятся.

– Вот записка. – Карамо быстро писал карандашом на листке дорогой, палевой с узорами, почтовой бумаги. – Как только тот голос появится, запомните направление и бегите в штурманскую рубку, она на нижней палубе. Предъявите записку, вас пропустят. Попросите штурмана наложить луч голоса на карту. Покажете мне.

– Дирижабль на лету рыскает… – замялась Лара.

– Над сушей иначе нельзя, тут ветры меняются, есть восходящие потоки. Когда пойдём над морем, станет спокойней.

– …я могу ошибиться.

– Ан, кто из нас медиум? кто кому должен объяснять, как вводятся поправки?

– А… что ему сказать, если он спросит о…

– Скажите, что прощает только Бог, – жёстко ответствовал Карамо. – Если он хочет быть прощён на земле, пусть живёт с честью или умрёт с честью. И осторожнее с ним – он скверный человек.

Отпустив девицу, кавалер с интересом вскрыл второй конверт, доставленный силачом-корнетом – отчёт Галарди по родословной Динцев.

Статс-секретарь, получив наводку, быстро накопал много любопытного об этой семейке.

Но главная его находка бросилась в глаза с первой страницы, из равнодушных беглых строк: «Отец – Ольдер Динц, кровельщик. Мать – Рутана Динц (в девичестве Эливис)».

Рука с бумагами опустилась на стол, а левая сжалась в кулак. Светлая каюта померкла в глазах Карамо, словно незримый Молот Гнева опустился на него, и душа, выбитая из тела сокрушительным ударом, полетела вниз, в пропасть тёмного царства – туда, где горят неугасимые костры обид, где текут реки слёз, где упрёки и стоны летают как чёрные птицы, не находя приюта и ответа…

«Я молилась святым Ларам, чтобы он родился крепким и здоровым – и назвала в их честь… Посмотри, какой у нас славный мальчишка!»

«Рути, у меня будет время наглядеться на него. Я позабочусь о нём, он ни в чём не будет нуждаться. Но мы не можем быть вместе… Вот деньги. Ты сможешь устроиться, как захочешь».

«Турмо, неужели…»

«Поцелуй его, попрощайся».

«Возьми меня с собой. Я согласна даже…»

«Поторопись. Нас не должны видеть вместе».

«Турмо!»

Дверца хлопнула, кучер взмахнул бичом, лошади рванули. Тёмная, наглухо закрытая карета устремилась в ночной дождь, в бездонные пустые переулки, взметая колёсами брызги из луж. Бежала ли девушка следом – плачущая, промокшая, с кошельком золота в руке, оставленным взамен ребёнка?.. Он слышал удалявшиеся неразборчивые крики, но не посмел сдвинуть шторку заднего оконца, оглянуться.

«Рута! Вот чьи это черты… Рута… Нельзя, нельзя бросать людей – потом они вернутся, даже в другом теле, чтобы напомнить о себе. Как мокрые призраки – они идут следом, догоняют и мстят – все, кого ты забыл и оставил… От них не убежишь. Я должен объясниться?.. Как? „Всё могло быть иначе, но я оставил твою мать – беременную не тобой. У нас ничего общего, кроме моей беды“. И чего мне ждать от той, которая догнала меня?..»

Костюм аэронавта – восхитительный. И мужчине, и женщине впору. Карамо взял для девчонок размеры поменьше – наверно, такие носят юнги или кадеты.

Наряд состоял из просторной куртки и широких штанов, которые можно пристегнуть друг другу и превратить в комбинезон; ещё в комплект входило кепи с наушниками и подбородочным ремешком, перчатки, тельняшка, подштанники и ботинки на каучуковой подошве. Всё матерчатое – нежного серо-голубого цвета. Ткань ласкала руки.

В отдельной укладке прилагалось тёплое бельё, носки, подкладка к куртке, очки-«консервы», маска против обморожения, кожаный пояс, ремни (а зачем эта сбруя?) и застёжки-карабины.

Когда не по себе, на душе кисло и на сердце непокой, надо наряжаться или причёсываться. Самое лучшее девичье средство отвлечься, позабыть свои тревоги. Или сесть у зеркала, заняться своей внешностью. Наконец, можно вымыться, потому что «вода беду прочь уносит».

Однако Ларе пришлось менять одежду в каютке без зеркала, вместе с Эритой. Молча, без единого слова, они встали спиной к спине и занялись гардеробом. Не потому, что стеснялись друг друга – просто видеть одна другую не хотели. Уж Лара – точно. А принцесса не желала смотреть кому бы то ни было в спину.

Всё-таки Лара украдкой взглянула через плечо.

«И что он в ней нашёл?..»

Обнажённая Эри была как картинка – довольно тонкая, но сильная, атласно-гладкая. Такие, с точёными фигурами, снятся ребятам и сводят с ума. А после ребята лезут подсматривать за девчонками в дешёвой купальне. Ржут, свищут, улюлюкают над всеми, но едят глазами – только таких.

«Чем она красивей? У меня ноги лучше…»

Лара осмотрела свои ноги – и расстроилась.

Бррр. Коленные чашки выпятились, лодыжки торчат, ляжки худые, голени тощие, а ступни? прямо утиные лапы…

Бёдер нету, какие-то кости.

Грудь? да разве это грудь?! одна насмешка.

Тотчас на ум пришла великолепная Джани Трисильян, вокруг которой увивались кавалеры – будто шмели возле медвяного цветка. Вот кто девушка в расцвете. Понятно, что фунт косметики намазан – опереточной певице так положено, чтобы блистать и быть на высоте, не хуже светских дам, – но телом дочь нотариуса бог наградил ой-ой. Одним декольте любого ухажёра очарует. Та-акие наливные яблоки…

«Дева Небесная, ну почему я плоская? У других вон сколько выросло, а у меня чуть!.. Может, чем-нибудь натираться? утренней росой или лампадным маслом?..»

А вспомнить своё лицо, разревёшься. Скулы как у тахонской кочевницы из книжки «Народы Дикого Запада». Нос противный. Волосы – пакля. Рот щелью.

«Я уродина, – с отчаянием убедилась Лара. – А вырасту – ещё страшнее стану. Да лучше не жить! Надеть костюм – и со смотровой площадки вниз… Пусть он один останется и плачет, плачет… пусть меня вспоминает и кается, что изменил!»

Эта мысль Ларе понравилась, согрела её – а то нагишом в каюте стало зябко, – и она принялась натягивать подштанники, с горечью жалея себя всё сильней.

«Может, под низ панталоны надеть?.. Нет, эти лучше облегают. А если я с высоты хряснусь, вся в лепёшку расшибусь. Или в море – вообще хоронить нечего. Да, так и надо. Вот бы взглянуть, какое будет у него лицо, когда я… Живи и помни, сволочь! Вечная разлука… Завтра же устрою. Э, а вещун с Якатана? Надо сначала его вычислить… И со всеми попрощаться через шлем! с Бези, с Шельмой, Лаской и Голубем…»

– Ларита… – вдруг тихо молвила Эри, не оборачиваясь.

– А?.. – У Лары пальцы сжались, словно её подслушали и уличили.

– Я понимаю, что вы… что ты думаешь.

Мгновенный страх – «Она слышала?» – мигом схлынул. «Не медиум, проверено! Картерет давно всё изучил».

В душе как молоко вскипело – такой гнев из сердца к горлу поднялся.

– Что вам нужно? – выдавила она, стараясь не повышать голос.

– Ты считаешь – я соблазнила кадета.

– А разве нет?! – Лара повернулась в ярости, полуодетая, да что об этом думать.

Лицом к ней встала и Эрита, в одном белье, с Божьим Оком на шее. Око было простое, как солнце – золотое, в кружке ласковый глаз, обрамлённый ресницами, а на четыре стороны косым крестом – клинки молний. Стройное тело сквозило под лёгкой тканью – смотри, завидуй.

Конечно, он ею прельстился. У ребят глазища – как катодные лучи, всё через платье и сорочку видят. Огонёк летал в её объятиях – ясно, не сдержался, дал рукам волю, а она радовалась.

«Не то что я – худоба костлявая!»

– Это правда, – ответила Эри с лицом грустным и вдохновенным. Словно молилась перед алтарём Девы-Радуги. Даже руки сцепила перед грудью. – Я не должна была так поступать. Не должна… Тебе надо знать…

– Между вами… молния прошла?

От этих слов Эрита вздрогнула и выпрямилась, глаза её вспыхнули:

– Нет! Как ты… Я хочу сказать другое, – добавила она, укротив свой порыв.

– Другое? о чём?

– Сегодня, когда мы встретились в коридоре, и потом… я говорила с ним.

– …и очень долго. Хватило времени?

– Да. Я ему отказала.

– Как?.. – оторопела Лара.

– Запретила думать обо мне. Это недостойно… для обоих.

– Ты… сама?

– Что, неясно? – озлилась Эри. – Я сама. Я! Дала ему отставку. Или – как в народе говорят? – отшила? С людьми нельзя играть… Или честно, или никак. Разве я не права?

Только сейчас Лара – гневный туман рассеялся – осознала, что глаза Эри блестят не от злости. И губы та поджала вовсе не от спеси, а чтоб не разрыдаться.

Пока слёзы не хлынули, и Эри не осталась одна-одинёшенька в своём гордом горе, Лара перешагнула через ненависть и поспешила обнять соперницу. Словно та могла упасть.

– Ты настоящая принцесса, – утешала она, торопливо целуя ан-эредиту. – И Тёмная Звезда что надо.

– Это было затмение… тогда, – прошептала Эри, вытирая слёзы о плечо Лары. – За мной охотились жандармы Цереса. Ринтон выручил меня. Всё так сложилось, мне пришлось лететь с ним. Я, – Эрита вскинулась, – должна соблюдать достоинство. Поэтому освободила его… и себя.

– Тебе ровня – только герой… или царь, – убеждённо сказала Лара. – Не ниже герцога!

– И ты туда же!.. – вновь понурилась Эри. – А если вдруг понравится другой?

– Ну, поплакать и послать к дьяволам.

– Попробуй сама это сделать!

– Третий месяц пытаюсь, – скривила душой Лара. На деле она ждала, когда Огонёк придёт и улыбнётся ей. – Ладно, вру… Но честно – у тебя судьба другая.

Каюты на военном дирижабле строились с учётом, что в любой момент они могут стать кладовыми для боеприпасов или снаряжения. Поэтому конструкторы не снабдили двери внутренними запорами. И Хайта, посланная Лисси спросить – оделись ли Эри с Ларой? – вошла спроста, без стука.

Обнявшиеся, румяные от волнения, они очень понравились Хайте. Она поняла их объятия иначе и от радости захлопала в ладоши:

– Кианна, буфан со!

Схватив с койки кепи, пунцовая Лара запустила им в златовласку с криком:

– Провались ты в ад! кто любовницы, где?!. Встань снаружи! – Она выпихала Хайту, попутно дав ей подзатыльник, и припёрла дверь спиной. – Живо, натягивай всё остальное. Права Лисси – кругом один грех!

Расчёсывать волосы и мастерить причёску – верный способ унять встревоженную душу. Если девушки делают это вдвоём, одна помогает другой, получается очень приятно, и можно дойти до самых доверительных отношений.

Тем более, задача была не из лёгких – убрать волосы не под шляпку, а под кепи, которое за столом и вообще в комнатах принято снимать. Надо выглядеть красиво, при том строго. Короче, без заколок-«невидимок» тут не обойтись.

Эрита заявила:

– В первую очередь на Якатане надо купить зеркало.

– Как авиаторы в полёте бреются? Когда через океан – они неделю в воздухе бывают…

– Бреют друг друга, парами, – решила Эри, и девчонки рассмеялись, вместе представив эту картину. Ларе стало легче общаться с принцессой, хотя напряжение внутри осталось.

Жильё Карамо было одноместное, с удобствами и зеркалом – настоящее пассажирское, ближе всех к столовой. Туда все пришли в новых костюмах. Кавалер и про Хайту не забыл, она тоже получила форму цвета осеннего неба, только волосы под кепи убирать не согласилась и ошейник оставила.

– Опять слёзы, – жаловалась Лис. – Они у неё так близко к глазам, что малейшая обида – и в два ручья… Я иногда не знаю, как с ней справиться. Она меня подстерегает со своим плачем. Чувствует – я не выношу слёз и сразу брошусь утешать.

– Зато когда смеётся, лучше её нет. – Лара поворачивалась так и эдак, искоса поглядывая в зеркало. Кадетские подштанники непривычно сидели на теле.

– Мы уже над водой! Это ужас, – делилась наблюдениями Хайта. – Люди корабля все смотрели Анчутку и давали ей покушать…

– О, да, клянчить свинка умеет! почти как ты.

– Высоко, – внятно хрюкнула пата. – Боюсь.

– Эй, восьминожка, будешь падать – хватайся за Лис! И души её, души.

– Лари, чему ты учишь невинное животное!?

– …а может, она крылья выпустит?

– Слишком толстая пата, – тоном знатока заявила Хайта. – Надо большие крылья. Не успеет отрастить. Если учить её летать…

– …надо сталкивать в овраг, пока ей не надоест шмякаться. Потом с крыши.

– Какая ты жестокая, Лари! Вот если тебя с крыши…

Наука и путешествия прямо-таки размывали этикет, который Лисси затвердила сызмала. Хотя члены экипажа уделили ей, одетой по-мужски, едва пару беглых взглядов – военные знают приличия.

«А могли бы сказать комплимент, как я выгляжу!»

Ненадолго отлучившийся Карамо вошёл, помахивая книгой в переплёте чёрной кожи. С одного взгляда видно – Святое Писание, дорогое издание для мирян, с тиснёным на обложке Божьим Оком.

– Прошу садиться, где кому удобнее! Анчутка, для тебя «сесть» означает «на полу».

– Пацталом, – буркнуло чудище, волоча хвост.

– Хайта, если она говорящая, то должна говорить правильно. Иначе как её водить в светское общество?

– Она будет стараться, гере кавалер! – Хайта слегка пнула любимицу, мол: «Слушай, это про тебя!»

– Итак, о целях экспедиции… Все уселись? Разумеется, вы хотите знать план нашего похода.

– Да, мне очень любопытно, – призналась Лисси. – Я читала об искателях потерянных реликвий… ведь мы собираемся что-то искать?

– …так вот, план вам давно известен. Вот он. – Карамо возложил Писание на стол. – Другого нет. Здесь сказано, что и где мы должны найти. И не я вам, а вы мне об этом расскажете. Все знают книгу?.. Ан Ларита, вы первая – с чего начался Мир? По памяти! в книгу не заглядывать.

Лара собралась, как при входе в дальний эфир. Похоже на экзамен… Отец Конь в Гестеле, недовольный тем, как она знает Закон Божий, заставлял повторять священную историю – Лара думала, что школьный поп просто тиранит её за неловкое слово на первом уроке биологии, а оказалось, это очень кстати.

Ей досталось излагать Книгу Приход.

– В начале был мировой кокон, а в нём – всё прошлое и будущее, спящие люди и твари. Времени тогда не было, только вечность. Громовержец решил создать обитель жизни, – заговорила она, стараясь пересказывать короче. – Он взял Молот, грянул Гром, сверкнули молнии – и кокон раскрылся. Люди и звери вышли в Мир, а в небо взлетели ангелы…

– Хорошо. Дальше – ан Эрита.

– Бог пробудил людей и одушевил их, – продолжила принцесса. – Но один архангел возгордился, объявил себя царём и вступил на Мир. Он сошёл на землю в полночный час, оттого имя его стало – царь тьмы. Под его властью люди забыли о Боге, всюду правил страх, творились злые чары, из моря вышли гидры хаоса и великаны. От горя люди воззвали к громовому небу. Бог явился во главе войска ангелов, укротил монстров пучины и посрамил тёмного царя, а затем возвратился в обитель громов.

– Так! Всё верно. И закончит – ан Лисена.

– Многие века люди жили, сохраняя в душах божественный закон, но постепенно они развратились и перестали соблюдать его. От людских прегрешений земля истощились, настала смертельная засуха, пришёл голод. Тогда совершались ужасные вещи…

Лис как наяву увидела картинки из священной истории – мать пожирает своё дитя, сын убивает отца, люди-скелеты приносят кровавые жертвы царю тьмы, над пустынной землёй пылает алое солнце. В такое трудно поверить, но что-то изнутри подсказывало, заставляя душу холодеть: «Это было». Слишком похоже на фотографии времён первой звёздной войны.

– …тогда Бог решил дать людям учение любви, чтобы они могли найти путь к Нему, а не исчезали во тьме. Он ниспослал им Деву. Она сошла в среднюю Кивиту, и та стала Святой Землёй. Вернулись дожди и плодородие, а Дева проложила мост-радугу, чтобы вести людей в громовое небо. Но язычники ополчились на Деву и убили её. Тогда пришёл крылатый Ветер-Воитель с мечом и свитком. Его силой Вера Грома утвердилась навсегда и понесла знамя истины всем народам.

– Вижу, отцы-наставники не зря ели свой хлеб, крепко внушили вам основы, – подытожил Карамо без тени улыбки. – Всё это – правда от первого до последнего слова… и даже больше.

– Больше – чего? – невольно спросила Лара.

– Больше, чем сказано в Писании. После первой войны я начал поиск и вскоре убедился – Писание целиком истинно. Бог и ангелы были здесь во плоти, Дева Небесная жила и умерла в Святой Земле, а ставка Ветра-Воителя находилась в горах Северной Кивиты, у границы патриаршего владения. Когда найдутся все следы их пребывания на Мире, вера станет прочна, как никогда.

При этих словах его лицо будто зарёй осветилось.

– Но… – Эрита знала не только церковные, но и вольнодумные книги, поэтому к учению громовников относилась с долей сомнения. – Сейчас даже богословы пишут, что книга… вроде видения или прозрения, а истории про Деву, о войне Ветра написаны для простых людей. Чтобы учение было понятней. На самом деле всё чисто мысленное. Случилась засуха, пришла девица с пророчеством, веру поддержал храбрый полководец… а потом это восприняли как приход с неба. Ведь главное – идея? а не то, что было на самом деле…

– Значит, по-вашему, Ветер-Воитель – только храбрец, живший в древности?

– Но кто докажет, что он архангел, посланец Божий?

– Я.

Карамо бережно выложил перед собой на скатерть пепельно-золотистый металлический предмет величиной с ладонь. Будто деталь какого-то механизма или заготовка детали – грани, скосы, с одного края закругление, с другого выемка… На покатой верхней грани была гравировка в виде рыбы.

– Вот часть небесного ключа. Она не ржавеет, алмаз не оставляет на ней царапин, её невозможно расплавить ни в одной из наших печей. Твёрдость её превосходит воображение. Изготовить такой сплав на Мире нельзя.

– Он мориорский! – подалась вперёд Лара.

– Если бы… – Карамо покачал головой. – Сплавы с Ураги, даже пенистая броня, уступают ему, как уголь – стали.

– Значит, божественного происхождения. – Лисси взирала на предмет почти с благоговением.

– По-моему, нельзя всё необычное сразу объявлять божественным, – засомневалась Эри. – Если на Ураге могут сплавлять песок с рудой, кто-то может уметь и что-нибудь искусней этого…

Карамо слегка усмехнулся:

– В нашей солнечной системе это некому уметь. Кроме Мира и Ураги, на других планетах жизни быть не может. Поэтому – Бог есть.

Спорщики не замечали, что заворожённая Хайта медленно тянется к небесному металлу, словно сорока к серебряной ложечке. По полвершка, по вершку придвигалась она, магнетизируя предмет горящими глазами и думая, как бы его незаметно схватить.

Такая драгоценность!.. это сильней зова, которым рабов скликают в стан…

– Хайта! не трогай, – одёрнула Лис, поняв её намерение.

Обидевшись, пристыжённая златовласка надулась и села чинно, положив ладони на сжатые коленки.

Матово блестящий предмет волновал своей тайной. Лара склонилась над ним, разглядывая со всех сторон, но коснуться боялась:

– А что означает рыба?

– Очевидно, водную стихию. Есть древний священный текст… – Карамо замялся, словно сомневаясь, стоит ли продолжать рассказ, – …свиток о войне с морскими дивами. Там сказано о ключе из семи частей. Но, – поспешил заметить он, – рукопись ветхая, текст сильно попорчен, из него мало что можно понять.

«Ключ?.. если ключ, то здоровенный, куда больше амбарного – только двумя руками повернёшь, – Лара пыталась представить, как он выглядел целиком, но впечатление не возникало. – Скорей, часть похожа на железину, которая от дядьки Ботера осталась». – Она вспомнила обломок, хранившийся дома как память о дяде-котельщике, что подорвался на котле.

– Такие вещи лучше руками не брать, – промолвила Эрита. – Если предмет до сих пор не заржавел, значит, специально изготовлен таким прочным. С обратной стороны нет рисунка? или надписи?

С осторожностью – или почтением – Карамо перевернул предмет. Нижняя грань тоже была покатой, но – чистой.

– Мы летим, чтобы найти другие части? – трепетно спросила Лис. – Из них можно сложить целое?

– Надеюсь, да, – кивнул Карамо.

– И что потом? – Лара затаила дыхание в ожидании ответа.

– Если верить свитку, откроется небо. Хотя… старинные тексты написаны туманным языком, для посвящённых. Одному богу известно, какой смысл в этом заложен. Поэтому не будем спешить! – Карамо убрал предмет в кожаный футляр. – Моя цель скромнее – найти ставку Ветра-Воителя, которая в легендах называется «храм бури».

Северная Кивита, Церковный Край.

1830 миль к северо-северо-западу от дирижабля «Морской Бык».

Доннер – патриаршая столица.

– Да низвергнет Бог всякое нечестие, да изотрёт могучая рука Его всякую память о навеки проклятых. Да сгинут и образ, и голос, и буква их, и помышление их во тьме бездонной.

– Да свершится воля Господня! – возгласил хор вслед за патриархом.

– Во имя Бога Единого, пусть исчезнут из мира ложь и зло, как исчезает плоть в чистом пламени. – С этими словами Отец Веры поднёс к золотому светильнику лист бумаги, на котором были нарисованы образы зла и написано то, что должно быть уничтожено.

– Да свершится!

– Я, первосвященник Грома, от имени церкви и паствы молю Отца Небесного ускорить справедливый суд и покарать неверных. Слава Богу молний! А вам, молящимся, моё благословение. Идите, знамя истины над вами!