Текст книги "Найон (СИ)"

Автор книги: Александр Эйпур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– С Водяным можно договориться.

Лёха полёживал, изредка покачивал головой. Надо же, такое воочию увидеть!

Аверьянов догадывался, и не только догадывался, а видел особым зрением, что происходит у того в голове. Революция – правда, без человеческих жертв.

Лёха внезапно подскочил.

– Отдохнул? Пойдём, ещё погуляем.

– Ты меня с ней познакомишь? – С хохотом, они покинули палатку. Ребята насторожились. С каким-то приподнятым настроением, оба вошли в воду. Река – речь, как чисты обе, можешь заниматься своими делами.

– Они что-то нашли, да не хотят до поры говорить.

– Может, кого-то? Иначе бы находка лежала на песке. – Экспедиция решила подключиться к поискам, Сергей остался присматривать за хозяйством, остальные ушли под воду, где Женька выделил каждому полосу для прочёсывания.

Сергей же осваивал пульсар. Эта находка предельно проста в изготовлении: семьдесят сантиметров ржавой проволоки, шестёрка, и гни в тисках, до кольца. Потом, на глазок, накрути по обороту вокруг трубы, снова вернись в кольцо. На стыке начала и конца – кусок серы. Сначала думали, камень, да Женька разобрался. Два материала создают поле, в котором исчезают паразиты. Их засасывает в кольцо, против их воли. Хочешь – в район половых органов помести, к сердцу, потом на голову уложи. Спустя какое-то время, в голове заметно проясняется, мысли не толкутся, мешая друг другу. Обозначаются цели, каких можно достичь. Фокус, однако! Простое железо и сера. Ни молитвы, ни стояние на коленях, ни поклоны – положил, и начинает вытаскивать гадов… Аверьянов сказал, что постарается наладить производство таких пульсаров. Женщина сама не сделает, так хоть купит. Опять же, копейка какая, в копилку для следующей экспедиции.

Что значит, вместе! И результаты пошли. Мало – что хороших камней подняли, Женька какую-то гранату нашёл. Как гантель, два конуса, встретившиеся носами. Верхняя часть синего цвета, нижняя красного. Вечерком, у костра, штуку передавали из рук в руки. Была надежда, что кто-нибудь даст подсказку.

– Да что мы знаем о прошлом? – Сергей нутром чувствовал, что эта штука тоже рабочая, надо лишь найти применение ей. – Может, это какое оружие… Помните, я показывал карту? По границе, разделены земли на красных и синих. Наши предки севернее удерживали родовые земли. С юга постоянно атаковали чужаки. Они в воде размножались и выползали на сушу. Подкопят силёнок – и снова готовят штурм границы. Как её теперь называют, Китайская стена, она разделяла Европу с Азией от южного неприятеля.

Аверьянов потянулся за штуковиной, ещё разок прикинул на вес.

– Я знаю теперь точно. Это жезл. Интересный сплав из двух металлов. Одна часть несколько тяжелее. Это бронза или латунь. Со второй тоже разберёмся. Тоже наладим выпуск, как поймём, для чего использовали его предки. Оружие, говоришь? Очень может быть, найдём!

***

Можно говорить о простом совпадении, но его мечта сбылась. С детства многие бредят путешествиями, и много кому удалось воплотить мечту? Аверьянову удалось. Может, он не так мимоходом мечтал, как остальные.

Довольно известен другой путешественник, Фёдор Конюхов. Однажды они встретились, пожали друг другу руки и разошлись. Вот как объяснить случай?

Для путешественника главных два препятствия: содержание (финансовая независимость) и пограничники. Друзья говорили: с твоими способностями, ты же мог на Запад рвануть, не имея загранпаспорта.

– Я там ничего не забыл. Тамошняя показная чистота едва прикрывает циничную ложь. Их достаток и благополучие на деле – липа, бедных хватает и там, но система заточена под заманивание простаков из бывшего СССР, для смешивания с русской кровью.

Зато на Восток Аверьянов ходил и с группой, и с напарником. Однажды они прошли по горам в Афганистан, камушков подняли. Потом в Пакистан, и там нашли то, ради чего стоило бить ноги. Позже, анализируя тот поход, Найон сказал себе: боги прислали этого Илияси проводником, никто другой не прошёл бы там, где они прошли. А ведь местные живут по своим правилам, им неважно, что тут где-то считается граница; как предки их ходили этими тропами, так и они ходят, детей постарше приучают к маршрутам.

Северный Пакистан, река Танза. Жители посёлка настолько отличались от обитателей других селений, что товарищи решили задержаться на денёк-другой.

Проводник пообщался со стариками, они что-то ответили. Найон с Лёхой залюбовались беременной женщиной: лет двадцати пяти примерно, в окружении шести мальчишек. Они несли домой воду с реки, кто сколько мог.

Проводник подошёл сзади, тоже глянул на красавицу:

– Ей девяносто три, я хорошо знаю её отца, всю родню.

– Девяносто три? – наши парни ахнули. Их взгляды перетекли на стариков, собравшихся в тени густого дерева. – Тогда им по сколько?

– Вон тот, крайний слева, Сейму. В прошлом году двести лет гуляли. В центре – в белой чалме, мудрец Иястафи. По записям семейной книги, родился в 1862-м, хотя местное летоисчисление имеет другой отсчёт. – Илияси уточнил: – Пойдём дальше или какие планы у вас?

Аверьянов мигом сообразил: если они уйдут, он не узнает что-то очень важное.

– Я готов здесь переночевать, если они примут гостей.

– Пойду, договорюсь…

Ощущение, что они оказались на другой планете, долго не покидало обоих. Здешние жили иным укладом. Ни школы, ни врачей – сплошь мастера и рукодельницы. Песни тягучие – вот как на Руси, и голоса проникновенные. Алкоголя и табака не ведают, и как-то ладно поделены обязанности. Мимо драчунов никто не пройдёт, только сделает взрослый замечание, а то и вовсе глянет сердитым глазом – так и разошлись.

Найон всё голову ломал: на этих людей свалилось такое счастье, а они принимают это чудо, как должное. Не стареют!

Лёха приостановился, пропуская красавицу.

– Как подумаешь, что молодке этой лет девяносто, у меня мозги набок съезжают.

Аверьянов наметил маршрут к реке:

– Давай сходим.

Товарищ поддел:

– Вот что ты всюду прибор свой втыкаешь? Понять не могу, что ищешь.

– Ну, погуляй тогда, я один схожу.

Алексея больше интересовало, чем местные питаются. Огородов-то нет, видимо, всё привозное. Подумал: сюда бы мою супругу – уже голова кругом от запахов пошла бы: цветов всяких, ароматных трав насеяла да насажала… Прислушался – вроде, Женьки голос.

И ведь далековато, но как Аверьянов дозвался? Машет рукой – дескать, топай сюда.

Речка Танза быстрая, метров триста шириной. Вот тоже интересное явление: приходит из гор и в горах пропадает.

– Ну, что нашёл?

– Смотри сам! – Аверьянов сиял до невероятия, будто в лотерею взял главный приз.

Прибор показывал «минус семьсот».

– Это ошибка. Поменяй батарейки.

– Менял! Те же показания!

– И что это нам даёт?

Женька пристально глянул ему в глаза.

– Какой же ты тугодум! А в девяносто выглядеть на двадцать – мало?

Алексей протянул руку за прибором. Он сам откалибровал его перед отправкой, и только попаданием влаги внутрь можно было бы объяснить показания.

– А второй что говорит?

Аверьянов держал наготове запасной, протянул дружку.

Тот сам шагнул к реке и оба погрузил в воду…

Потом они искупались и получили такой заряд бодрости, будто помолодели года на два. Ни с чем не сравнимые ощущения испытали оба. На обратном пути Алексей помалкивал. Вот никак в голове не укладывалось, что местная вода имеет такие цифры. Получается, клетки не умирают, вроде, а постоянно получают подпитку и обновляются.

У домика, который выделили им для ночлега, топтался дядя, с очень русским лицом. Его привёл Илияси, пока сам решал свои задачи. Жизнь проводника имеет свою специфику, подробностей не сообщают о себе, но слухи вокруг них больше похожи на сказки, особенно люди оседлые, кто дальше десяти километров от посёлка не ходил. И всяко толкуют, могут легко прибавить, как из зависти.

А дядя был не в себе. Сразу и не скажешь, лишь спустя некоторое время, в его поведении угадывались порывистые исполнения команд.

– Узнаёшь? – дал подсказку Илияси.

Аверьянов присмотрелся раз, второй, зашёл даже со стороны, чтобы видеть профиль.

– Ты прав, мы где-то встречались. – Стоило погрузиться в поиск, как это лицо и всплыло, правда, обстоятельства встречи были не из приятных. В первый свой выход за каменным маслом, когда и группу ещё не собрал, отправился Аверьянов в горы Урала, в одиночку это дело чревато неприятностями. Сам себе сторож, верхолаз и начальник: сколько взял – твоё. Цепкие руки, гибкость и проворность, приобретенные с детства, сослужили теперь хорошую службу. Штурмуя очередную скалу, на которой река веками оставляла след, он затылком угадал, что за ним наблюдают. Оглянулся – ни души.

Примерно час потратил, пока добрался до плит, сплошь покрытых каменным маслом. Про это масло сам узнал недавно, а каким спросом пользуется – лучше не говорить. Сто восемь микроэлементов, почище мумиё и жень-шеня, за него готовы платить любые деньги, лишь бы не подделка. Аверьянов этим не занимался никогда: если я доставил товар – то без обмана, потому и покупатели одни и те же. Может, сами кому-то перепродают втридорога, но свою цену Аверьянов брал всегда. За риск, за голод и прочие приключения.

Скребком по плите, всю пыль по мешкам; за один подход можно граммов пятьдесят взять, с широкой плиты, потом на соседнюю перебирайся. В иных местах нужно подняться и на тридцать, сорок метров, пока дотянешься и что-то сможешь снять.

И вот спустился Евгений, стал мешочки из карманов доставать да поглядывать по сторонам. Вот и дождался. Трое с оружием наизготовку вышли из-за скалы, направились к нему. Аверьянов определил, кто из них главный, хотя мог и ошибаться. Одно понятно: следили за ним, не мешали собрать каменное масло, теперь предложат поделиться с ними либо отобрать всё.

– С добычей тебя, Аверьянов Евгений! – Коротышка лет сорока, с пухлыми ладошками опустил ружьё, полагаясь, что дружки держат жертву на мушке. Все трое в ветровках, тёплых штанах и сапогах. – Мне стало известно, ты у нас и по камушкам походил, теперь за маслице взялся. Увы, на камушках не сильно разбогатеешь, я понимаю.

– Что ты хочешь? – Аверьянов отпустил ситуацию: пусть всё идёт своим чередом. Рёбра уже ломали, зубы выбивали, – это чтобы отвадить от промысла.

– Половину. Иначе заберём всё.

Те, двое, точно каменные, держали пальцы на курках. Как будто повстречали вооружённого.

Евгений задрал голову. Солнышко стояло высоко, облака плыли парами, точно лебеди.

– Так поднимись на вершину и бери, сколько сумеешь. Я не поленился.

– Легко говорить – поднимись. Я уже падал трижды, больше не хочу. А ты, как кот: всюду пролезешь, все сливки снимаешь. После тебя уже никому ничего не остаётся.

– Меньше спать надо. Выглянуло солнышко – и вперёд.

По лицам трудно что-то определить: как далеко они готовы зайти.

– То есть, надо понимать, половина тебя не устраивает?

– Ты прав.

– У тебя была возможность унести пару килограммов, но жадность затмила разум. Что ж, будем разговаривать по-другому. Руки вверх. Отойди от рюкзака на десять шагов. Рыжий! За рюкзаком!

Аверьянов, с поднятыми руками и лицом крепко пострадавшего, пошёл крутиться по часовой стрелке, не забывая поглядывать в облака.

– Шаманишь? – Рыжий насторожился; пусть и врут люди, но один настоящий шаман на сотню шарлатанов встречается. Иной начнёт пугать – вам не дожить до утра или до захода солнца, всякие угрозы придумывают.

– А что остаётся делать? На последние деньги приехал, думал – хоть дорогу отобью.

– И нам без денег отсюда нельзя никак.

В какой-то момент Аверьянов поймал знак: помощь пришла. Как это проявится на положении, интересно.

Рыжий запустил руки в рюкзак… и застрял.

– В чём дело?

– Не могу достать. Что-то держит.

Аверьянов почувствовал себя уверенней:

– А ты выпусти мешок!

Рыжий послушался и поднялся на ноги – как привык, без затруднений.

Коротышка сплюнул, сам отправился к рюкзаку. Его постигла та же участь. Сидя над рюкзаком, он дёргал плечами, да желаемого не получал.

– Отпусти!

– Разве я тебя держу?

– По-хорошему говорю, отпусти!

Аверьянов перевёл взгляд на ружья. Даже сразу не поверил глазам: стволы поплыли, точно воск на солнцепёке.

– Кажется, теперь мы в равных условиях? – Аверьянов оценил ущерб. – Дорогие, видать, ружья были.

Двое вытащили ножи. Лезвия воском пошли капать под ноги, парни на автомате раскинули ноги – вдруг да горячее.

Теперь Аверьянов предъявил свой нож, лезвием позвенел по камешку. Главарь продолжал попытки вытащить мешок с каменным маслом. Хозяин оного приблизился и потянул за лямки рюкзак на себя. Коротышка следом – как привязанный.

– Ещё не понял? У тебя ничего не выйдет, пока не отпустишь.

Чуть погодя, команда уносила ноги, без оглядки. Кто-то из них успел крикнуть: «Мы ещё встретимся, Аверьянов!»

Он качнул головой, глянул вослед. На этот раз вас не проучили – приходите ещё. Собрал рюкзак, закинул за плечи и пошёл шарить по камням – туда-сюда, туда-сюда. Когда-то давно он изобрёл этот способ нащупывать дорогу прежде, чем понесут ноги. Постороннему не видно, зато он чётко понимал: это единственный и более безопасный маршрут, проложенный именно для него. И не раз убеждался: действует безотказно.

Глава 4

Кабы местные скупщики платили, Аверьянов не мотался бы в Москву. Знакомый ему объяснил: девяносто процентов денежной массы крутятся в столице, пять процентов в Питере, остальное – равными долями делится между регионами, поэтому товар сбывай только в Москве, – лишний круг, согласен, но по-другому никак.

Человек ко всему привыкает, так и Аверьянов: убил в себе раздражительность, копящуюся от каждой поездки, и стал смотреть на процесс проще. Это твоя работа, пока ничего нельзя изменить.

Круг постоянных клиентов начался с тех самых академиков. Они подбирали знакомых, созванивались и назначали встречи. Потом Аверьянов попробовал выйти на кошельки самостоятельно, и попал на бандитов.

Встречу назначили у метро Сокольники, подхватили на глазах гаишника, тот ловко отвернулся, по рации кому-то доложил… Всё куплено, решил Аверьянов. Встречу назначили там, где надёжный мент будет стоять. В доле – таков порядок вещей, сцена отрепетирована, шума не любят люди, кто делает деньги.

С заднего сиденья вышел человек в камуфляже, предложил сесть в машину. По обе руки у него оказались охранники. С завязанными глазами, Аверьянов считал повороты и ухабы; по идее, мчали в пригород, повязку разрешили снять в просторном подвале, лишённом излишних предметов и мебели. Единственный стул для гостя, у остальных автоматы, лица частично скрывают маски.

Хозяин спустился через минуту, в сопровождении любезного специалиста по камушкам.

– Покажи товар.

Евгений распустил ремни рюкзака, достал свёрток. Специалист вооружился лупой с изящной оправе, такая стоит больших денег. Потом из пузырька взял состав, кисточкой нанёс на товар, чуть погодя, кивнул:

– Это настоящие камни.

Хозяин лица не прятал, ему некого бояться:

– И твоя конечная цель?

– Исключить лишнее звено.

– Перекупщиков, верно?

Аверьянов кивнул. Разглядел человека, с которым придётся некоторое время сотрудничать. Ранняя седина, цепкий взгляд. Достаток придавал ему уверенности: он всего добился сам, немножко нарушая законы, но следы умело затирал, поэтому его корабль готов бороздить океаны долгие годы.

– Тогда я вижу перспективы в совместном проекте. Ты доставляешь товар, я заработаю свои проценты. Мы сможем незаметно потеснить дружков, кто ведает этим делом в столице. Не обижу, если больше ни к кому не пойдёшь. А я узнаю, поверь.

Аверьянов кивнул. Хозяин продолжил:

– Я знаю и то, как обошлись с тобой парни, что поначалу хотели отнять.

Аверьянов приподнял брови, стал внимательнее.

– Но ты нашёл нужные слова, и отпустили с миром.

– А я не удивился нисколько.

– Излишняя самоуверенность многим стоила жизни.

– И это пройдёт.

Хозяин жестом распорядился, ему принесли стул.

– Тогда давай поговорим серьёзно. Мне пока не известны твои покровители, но они есть. Не хотелось бы им переходить дорогу. Может, мы и идём одну.

– Это вряд ли. В отличии от тебя, моих, как ты говоришь, покровителей деньги не интересуют.

– Тем более они мне интересны. Они свою выгоду имеют, я свою, на таком условии мы поладим?

Аверьянову взгрустнулось:

– Мне неведомы их планы. Может, это они и устроили нашу встречу. До первой обиды. Узнаю, что занижаешь цену – мы расстанемся. А я узнаю, поверь.

Хозяин кивнул специалисту:

– Итак, сколько мы заплатим за эту партию?

Помощник вручил калькулятор с суммой. Эту сумму хозяин и показал гостю.

– Это хорошая цена.

– Согласен, – сказал Аверьянов, стал сворачивать рюкзак в рулон. – Меня подвезут или самому заказать такси?

Деньги перешли из рук в руки, хозяин напоследок представился:

– Дмитрий. Можешь так и обращаться. Для охраны это будет условным знаком.

Евгений гадал: пожмёт руку на прощанье или… Пожал. Крепкая рука, хотя больше для приличия. До искреннего рукопожатия им предстоит пройти свой путь.

Водитель действовал по инструкции, просто уточнил, куда нужно подбросить. Назад ехали – глаза уже не завязывали. И охранники не сопровождали. Как первый шаг к взаимодоверию.

Берёзы и ели проносились со свистом, мелькали указатели и знаки ограничения скорости. Они для других, кто тоже пользуется этой дорогой.

На кольцевой водителю козырнул гаишник. Кажется, тот самый. Или брат-близнец, или все они на одно лицо.

Изредка касаясь оттопыренного кармана, Евгений уже подсчитывал в уме, сколько придётся выложить за организацию укомплектованной экспедиции. Лёху бы уговорить, ещё кого из автомобилистов. Не на горбу таскать, а от лагеря до русла… Аверьянов разжился картами, военные тоже хотят прибавку к зарплате, – что ему стоит распечатать несколько участков по новому заказу. Маршрут Аверьянов всегда составлял сам, полагаясь на чутьё и некое неназываемое чувство, вселяющее полную уверенность в успехе. Сложности обычно исходят больше от людей, чем от погодных условий. Так начался затяжной эпизод с мотаниями в Москву, затем снова выход в поле. Место прописки удивительным образом оказалось точно по центру, между столицей и начальной точкой планомерного охвата горных массивов. А нечего хозяйничать на Земле одиночкам и бандам, я – такой же хозяин. Подвиньтесь! Камушков всем хватит, не жадничайте, а то крепко удивим, если что.

Поисковая страсть засасывает почище наркоты. Уже, казалось бы, знакомые места, уверен на все сто, что будет за этим поворотом… И всякий раз открываешь то, чего раньше не замечал.

Местные, конечно, могут поделиться: этой тропой можешь ходить, а туда не суйся. Это как вызов. Что там такого страшного, что не ходи?

Рядом с величественными исполинами, сам себя ощущаешь песчинкой малой. Им тысячи и даже миллионы лет, тебе – под семьдесят, разве сопоставимы цифры? И тут же память обновляется: ты бывал здесь, почему и тянет. Коль водяной принял за своего, это о чём-то да говорит. У водяных своя почта, о тебе они друг другу сообщили: «Смотрите же, есть такой, Аверьянов, так вы его не обижайте, делитесь тем, что есть, и он поделится. Послан во спасение многим, это люди не скоро разберутся, какими способностями и талантами наделён. А как появится в чьих краях – дайте знать!»

Горные духи получили весточку, почти все обитатели предупреждены. Разве великаны посчитали, что новость их не касается. Аверьянов давно заметил вход в их пещеру, да всё считал, что не готов. Знака ждал, не иначе.

На сей раз предупредил своих: парни, а отведу вас в одно место – так ничего не бойтесь, всё будет хорошо. И вот вышли из лагеря, рюкзаки килограммов под сорок, всё самое необходимое. Виктор остался лагерь охранять, вшестером тронусь в дальний путь. Склон за склоном, спуски и утомительные подъёмы… Иной вытащит все силы, без привала не обойтись, а сама цель как будто ближе не становится.

– Женька! Может, в другой раз?

– Сегодня – или никогда. Сами ахнете, как увидите.

– Так ты же говоришь, ни разу не был там…

– Наяву – нет. Во снах похаживал да дорожку помечал, чтобы дошли. – Женька повернул лицом в сторону пещеры. Высоковато, и топать до неё – то испытаньице. Специально устроили подходы, чтобы случайный путник передумал соваться.

С опытом приходит понимание: горы тоже защищаются от пришлых. Идёшь и идёшь, а вершины ближе не становятся. Как в сказке. Тот, кто отведал на собственной шкуре, скажет: да никакие это не сказки, сам поди и попробуй.

Это точно магия! Местные обитатели предпринимают усилия, чтобы чужие помаялись в пути, иному устроят ловушку – ведущий ногу подвернёт, берутся за остальных. Аверьянов на себе испытал эту школу, пока в одиночку бил ноги. Когда ж возглавлял группу, то водил товарищей мимо ловушек, все возвращались без увечий.

Ещё одно облегчение придумал как-то. Ведь летают вертолёты, куда хочешь, подкинут, кроме самых высоких точек. Заплати – и без проблем: сколько сил сбережёшь! И с пилотами спорить не будешь, и хороший стимул, где и как раздобыть денег.

Идти гуськом – это естественно, подсмотрено у братьев меньших; для стада другие правила. Им – лишь бы пожевать, а нам – цели достичь. Вершины соседние будто кивают – иди ко мне. Аверьянов пальцем грозит – не заманишь! Извини, дружок, в другой раз.

Ему бы тропинку не потерять, – лучиком пробит пунктир, не каждому глазу видимый; сойдёшь – можешь в незнакомой местности оказаться, куда и не хотел заглядывать. Было как-то. с Лёхой вышли в место, чуть на горку поднялись. Ровное всё впереди, лес да лес, но обошли сосну – впереди река, от берега до берега километр, если не больше. Получается, случайно портал пересекли, на другой стороне оказались. Так и работают ловушки, чтобы к хозяевам нужной пещеры не дошли.

Лёша вертит головой по сторонам, сам включился, что дело не чисто.

– Уходим! Пока не перекрыли выход!

– И я смотрю, что за…

Сколько людей вот так пропадает – одному богу ведомо. А они попадают в плен, и хорошо ещё, если к коренным обитателям Земли.

Бежит тропка, иногда виляет, Аверьянов следует чётко по лучу. Товарищи давно не донимают вопросами, почему не прямо. Мало того, Женька больше десяти лет водил группы, его проводником нанимали, и все возвращались без потерь. Что ещё нужно?

Пока скакали по неудобице, скрипели зубами, но шли. И вот открылась чистая дорога – как кто бульдозером подчистил. Переглянулись. Стоило столько вилять, чтобы выйти на эту дорогу? Безусловно! Просто везение. Ребята стали подшучивать:

– Жень, тебе из космоса направление диктуют?

– Может, карту в мозги пропечатали?

– Вам лишь бы языками трепать, – откликнулся он, задрал голову. Гора эта, как была далече, так там и оставалась.

– Но ты уверен, дойдём сегодня?

– Ещё немного…

Так оно и оказалось. Шли-шли, без особых надежд, и гора будто выпрыгнула навстречу. Парни поскидывали рюкзаки: «Дошли?» – «Ну как так? Я же смотрел!»

В ход пошла камера, несколько снимков на память, перед восхождением.

– А нас там ждут?

Женька ухмыльнулся:

– Как непрошеных гостей. Наша настойчивость должна окупиться.

Войти в пещеру оказалось самым простым, пока глаза привыкали и слегка угадывали оживление внутри, Аверьянов подался на шумы. У него глаза быстрее адаптировались, и так ко времени, что шарахнулся в сторону, уклонился от медленно опускающейся ладони с растопыренными пальцами. Великаны по природе очень медлительны, это известно всем, кто с ними пересекался. И росту они разного: который моложе, тот и пяти метров не набрал.

– Куда же ты? – великан подал голос, и почудилось, будто рот его набит хлебом. – Я тебя поймаю, мне велено поймать.

Пока он разворачивался, искал вокруг мелочь двуногую, Аверьянов выбрал позицию между двух огромных стульев. Видимо, они и поставлены у выхода, для охранников. Если сидеть, и длины рук хватит, то можно переловить всех, кто осмелится войти.

– А мы попросим разрешения войти, тогда не будешь меня ловить? Разговор есть. Кто у вас старший? Мы к нему.

Великан обхватил голову руками, – вот не привык слышать столько слов в один приём.

– Наглец! – нашёлся он, соображая, куда бросится бежать при новой попытке.

– Ну, есть немного. Жизнь такая, приходится шевелиться.

– Не убегай, дай, подержу в руке. Я доказать хочу, что кое-чему научен. – Он был слишком прямолинеен в своих попытках прославиться; как минимум, к нему прилипло обидное прозвище, а чего ни сделаешь, чтобы обидчиков посрамить.

Аверьянов тоже не собирался выглядеть простаком, маневрируя между восемью опорами, он позволял руке пошарить рядышком, отпрыгивал, но создавал видимость, что будто стоит на месте.

– Ты где? Мне нужно, пойми.

– Понимаю. Вот же я, бери.

Великан сверял глазомер, топтался на коленях и шарил то под одним стулом, то под другим. И вот до него дошло:

– Издеваешься.

– Шуткую. Ты же меня раздавишь, а мне потом как перед женой отчитаться?

– Потом не надо будет. Потом ничего.

– Но в мои планы стать ужином твоим не входит.

– Поддайся. Я сделаю тебе хорошо.

– Не на ужин, а на завтрак оставишь.

– Тупица. Мы не едим живых.

– Конечно. Если живьём попаду внутрь, я ж тебе такие танцы устрою. А самому остаться без головы – тут подумать надо. Вот некому завещать. И на счёт в сберкассу не положишь. Так что, пусть побудет на старом месте, договорились? – Аверьянов крутил головой по сторонам, чтобы не подкралась другая неприятность. Его парни, как вошли, так и торчали при входе. Струсить вроде не должны, хотя случается всяко. Может, какое заклинание остановило, и проскочил лишь один из команды. Ему чаще других приходится проскакивать, нырять и ввязываться в драку.

Вот ситуация: и на помощь не стоит звать, и чем они могут помочь?

Догонялки без результата помалу накаляли обстановку. Дежурному, во что бы то ни стало, следовало навести порядок и не уронить лица. Кстати, лицом он чем-то напоминал Аверьянову одноклассника Сергея; как таковой, дружбы не возникло, ради одной девочки они здоровались у неё на глазах, обменивались рукопожатиями, как взрослые. Женька подсмотрел, как у неё открылся рот, когда десятиклассники здоровались за руку и отпускали шуточки.

– Женька! – парни подали голос. Хотели предупредить, что на помощь неповоротливому стражу пустились трое собратьев.

– Вижу! – Он крутил головой да покрикивал: – Старшего позовите, драться не хочу, давайте миром дело порешим.

Наверное, четверть часа и утекли, в бесполезных попытках окружить и раздавить как клопа. Тут уже до старшего дошла весточка: явились чужаки, хулиганят. И отделился справа от массива кусок стены, – как оказалось, старший занимался своим любимым делом, что-то мастерил в своей каморке, спиной отгородившись от посторонних глаз. Его раз десять теребили, не отзывался. Подумал, видно: что там может случиться важного, что я должен всё бросить и мчать без оглядки? В этом мире ничто быстро не меняется, так что успеть можно в любой день и час. Спешите медленно, и всё успеете, берите с меня пример. Но вот он разглядел момент и понял, что потревожили не зря. Больше двух минут наблюдал за попытками четверых поймать одного наглеца, смекнул, что без него точно не обойдётся, и направил стопы к рубильнику. Электричество великаны знали, оно вроде как и примитивное, да работает. По стенам, как плесень, висела система проводов, настоящая паутина. Великаны, если чего не понимали или искали совета, подходили, подключались и вызывали на связь оператора. Как бы так: Алиса, сколько мне осталось жить?

Вот тут до Аверьянова и дошло: шутки кончились. Послышался ему внутренний Голос: «Сейчас включат генератор Падающей Воды, и тебя вышвырнут из тела». Не в первый раз приходит на помощь этот Голос, несёт в себе то мужские оттенки, то женские. Знать бы, кому они принадлежат.

– Ой, не делайте этого! – Аверьянов, как заправский хоккеист, обвёл нападающих и замер у ворот. – Мы случайно попали сюда, мы уже уходим! – Реакция старшего слишком затянулась. Не поворачивая лица, великан потянул шею, как бы разминая мышцы, прислушался, повёл головой. Что-то до него дошло, и опустил медленно руку, которой собирался включить устройство.

Теперь, когда его подпёрли со всех сторон, Аверьянову пришлось смириться. Подумал только: если будут жрать, я вам наделаю такого крику, сами не будете рады.

А старший что-то уже придумал. Плавно развернулся, пригладил подбородок. Каменное лицо стало перетекать в подобие улыбки.

Гад! Что ты ещё придумал?

Великан выпростал указательный палец и ткнул в направлении шумного болтуна.

– Пой. Танцуй.

– Я? Да я вас сейчас… – Он проглотил запас слов, заметив помощника у генератора. Стоит старшему подать знак, и их песенка спета. – Ладно, только предупреждаю: голоса не имею. По пению всегда тройку получал.

Великанов эти подробности не волновали: ты пой, а мы поглядим.

Он вспомнил: школьный хор на репетициях пел такие слова:

«То берёзка, то осинка,

Куст ракиты над водой.

Край родной, на век любимый,

Где найдёшь ещё такой?.. –

Аверьянов ревел во всю мощь своих лёгких, стараясь быть хорошо услышанным и понятым… Мы уйдём, извините, что потревожили. Хотите песенку – вот, и мы пошли.

Как бы не так! Пой ещё. И танцуй. А я никогда не тан… понял, слова не помогут, лишние. И пришлось Женьке отдуваться за весь школьный хор и танцевальную группу, откуда его выгнали с треском:

– Сначала научись себя вести, потом я подумаю. – Учитель пения никак не мог забыть ту смачную снежку, которую получил в голову. Мальчишки разбежались, а Женька остался стоять, словно ноги приросли – не сойти с места. Такое не забывается, правда. Но разве это преграда? Через два месяца Женька договорился с Наташкой из восьмого, за рубль в день, она согласилась научить танцевать. На три рубля он что-то запомнил, деньги кончились – и этот институт пришлось оставить, без всякой надежды на восстановление.

Парни наблюдали за танцором и певцом, ума ни у кого недостало, чтобы достать фотоаппарат и зафиксировать факт. Они ж его потом, на привалах, просить будут: а станцуй, Женька, и для нас. Вон, как перед великанами давал, аж ботинки порвал. Станцуй, дружок, а ещё с песенкой… слова напомним: «То берёзка, то осинка…»

Понимая, что великаны согласны смотреть концерт до утра, Женька стал прихрамывать –вдруг, да сжалятся.

– Темнеет уже, как погляжу. Нам ещё под лагерь место подобрать, так вы уж не это… Одним словом, идти пора.

Старший долго смотрел ему в глаза. Со стороны прикинешь – спит или делает вид. «Эй!»

Вскинул голову. Ну, как вскинул? На лифте быстрее было бы.

Кивок мог означать лишь одно: ступай! Но на всякий случай, лучше уточнить.

– Так это. Мы пошли? – Аверьянов под ногой почуял неудобство, приоткрыл подошву. – Всё, станцевал я обувь для вас, надо идти в магазин, за новой.

Тот самый страж, которому сегодня тоже не повезло, слишком настойчиво приблизился и выдохнул, чуть не в лицо: «Иди уже! И впредь не попадайся». – У него было заготовлено одно предложение, чтобы огласить его, надо было сделать дополнительный вдох и выдох. И то, что страж хотел выдать, Женька прочёл с его говорящего лба: «Бойся меня!»