Текст книги "Найон (СИ)"

Автор книги: Александр Эйпур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Вот вам и объяснение. Пока мы – каждый, сам за себя, это на руку врагу, опасности большой не представляем. Они вывозят с планеты самое ценное, пока мы в городах довольствуемся крохами. Они хозяева нашей планеты, потому и отношение к нам, как к расходному материалу. Помните, в школе? Чернильницы и стальные перья, потом шариковые ручки: для каждого предмета свои сроки, в соответствии с их планом.

Николай подал голос:

– Я давно присматриваюсь к «поступательному движению прогресса». Дурят нас. Могли сразу вручить компьютеры, их полно на складе, но нет, сначала научитесь на счётах считать.

Катя оглянулась.

– А хотели бы вы снова пойти в первый класс? Лет, допустим, через десять?

– Как вас понимать, Катерина?

– Женщина привела к нам сына, в третий класс ходит, и мать просит – расскажи то, что мне рассказывал. Муж заглянул ко мне на работу, стал невольным свидетелем. Мальчик и говорит: как взял в руки учебник, так и вспомнил, что недавно учился по нему. Стали задавать вопросы по восьмому классу, и он всё правильно отвечал. Муж попросил прочесть письмо Татьяны, из «Евгения Онегина». Паренёк поднапрягся и вспомнил! И кто был классным руководителем. Мы пошли в школу, нашли преподавателя. Когда умирает ученик – любой учитель вспомнит, и раскрутили мы историю до самих родителей. Побеседовали до момента, когда больной мальчик капризничал и надоедал фразой «Я не хочу снова в первый класс». Позже вышли на бабушку, та сравнила обе фотографии, так прямо и заявила: это же одно дитя, только в разные потоки входило, из одного вышвырнули.

– И доказать факт не представляется возможным. – Семён не спорил, всего лишь оперировал обрывками разговоров с другими людьми.

– Много ли преступников берут на месте преступления? – Катя могла порассказать много интересного, да с этой компании на сегодня достаточно. Кто примет данные, как толчок к действию, кто замкнётся в норку поглубже.

– Хорошо, мы вот вытащили циферблат. Как это теперь отыграется на нашей группе?

– На первых порах изменений явных мы заметить не должны. Их обнаружат те, что поставил программеры. Но когда другие люди выскребут из ручьёв и рек в округе все, город заживёт по-новому. Мы станем успевать на нескольких фронтах, и тут уже не понадобятся доказательства: мы закрепились в своём потоке, ждём ответных шагов системы. А они последуют. Службы будут устанавливать новые, мы – изымать. Пока не выставим свою охрану.

– Это же людей придётся организовывать, каждому втолковать, что и как. Опять война?

– Думаю, теперь наша возьмёт, на этот раз система отступит. Горожане испытают на себе дыхание своего потока, и сразу почувствуют, когда им пытаются помешать. А за своё люди готовы на многое.

– То есть, люди один разочек попробуют, и сразу станут другими.

– Другими в один миг не становятся, однако, большинство разберётся сразу: им есть, что терять! Что-то наподобие дружин в других местах уже организовали. У людей совестливых скорей открываются способности видеть и чувствовать в других диапазонах. Могу сопроводить в один посёлок, где колоколами очистили территорию от чужаков. Туда и областные власти не кажут носа, – неуютно себя чувствуют, другие вибрации.

Куда завёз Семён, команда поняла не сразу. Из-за кустов выглянула речка, с двумя притоками. И сами порожки выглядели неестественными, точно кто-то тут устроил маленькую гадость, экскаватором нагородил подъём воды, из камней плотину. Парни задачу поняли, не сговариваясь, взялись за лопаты. Считай, со второго подхода и наткнулись на циферблат, ликуя от удачи, вручили Кате для опознания.

– Он?

– Он и есть.

– Зови хозяина! Пусть работу принимает.

Катя пошарила по округе, пробовала сканером обнаружить.

– Не видно пока. Думаю, он издали наблюдает, не решается показаться.

– А волна где? – Игорь с Николаем любовались соседкой. С двумя циферблатами, она просто сияла от счастья… хоть подойди и обожгись.

– От вас, Катя, искры во все стороны летят. Тут ничего не запалим?

– С волною не задержит. Как уберёмся, он станет обживать некогда родные места. Погоди… Показался. Кто-нибудь может разглядеть его, вон – под той ракитой?

Посмотрели, без особой надежды. Семён констатировал:

– Куда уж нам, смертным?

– Он похож на нас. Только лицо старичка, и роста малого.

– Так и речка-невеличка. Но мне нравится, как пошли дела. Можем завтра повторить.

– Завтра я не могу, – предупредил Николай, – на юбилей приглашены.

– Справимся без тебя, гуляй.

Николай задумался на минуту. И тут послышался рокот вертолёта, из-за леса выстрелила машина, борта в камуфляже. Недолго думая, Катя набрала мужа.

– Серёжа, кажется, нас накрыли военные… Не думаю… Конечно. Если дойдёт до угроз, наберу.

– Прячем циферблаты, – подал идею Игорь.

– Благоразумно, что-то я растерялась, про них и забыла. – Спрятала крышки в пакет, отнесла в машину. Метрах в пятидесяти, подняв кучу пыли, вертолёт сел, из чрева высыпали пятеро, один – точно офицер, но без знаков отличия.

– Немедленно покиньте район, идут учения.

Соседи переглянулись: как будем действовать? На рожон полезем?

Не дожидаясь мнения, Семён взял роль на себя:

– Ого, какие красавцы! Им вертолёты выдают, рыбаков гонять.

– Повторяю. Немедленно покиньте район, идут учения.

Катя тотчас созвонилась:

– Сергей Иванович, вы там разберитесь. На нашу группу вышло чьё-то подразделение, и похоже, без согласования. У них свои инструкции, у нас свои, – кто там напутал, разберитесь.

Сергей Иванович попросил передать трубку офицеру. Тот взял неохотно, поднёс к уху. Слушал не очень внимательно, пока не прозвучала известная фамилия, начало которой он продублировал вслух: «Шалаум... Знаю, в курсе. А с кем я разговариваю? Понятно. Я оставлю майору координаты, потом как-нибудь свяжемся с вами».

И – о, чудо! Офицер подмахнул несколько циферок на странице блокнота, аккуратно согнул, надорвал и вручил со словами: «Майор… Кто бы мог подумать? Сергей Иванович просил передать это вам».

Катя взяла записку, нахмурила брови.

– А ваше звание, офицер?

– Не могу разглашать, пока идёт операция. Можем встретиться вечерком, если не за…

– «За», – ловко среагировала она. – И кого вы выслеживаете на территории, которую нам выделили для работы?

– Честно говоря, мы и сами не очень понимаем. Сказано – кто побежит, увидев вас, тех и берите. Но что-то я сомневаюсь, что есть такие сегодня. Вертолётом никого не удивишь.

– А, понимаю. Просто попугать. Но имейте в виду, мы отсюда снимемся не раньше Нового года. Буквально каждый километр будет подвергнут перепроверке, протоколы ждут наверху.

Семён тихонько почёсывал затылок, глядя под ноги. Эта дама преподала урок. Да что там урок! Она любого заткнёт за пояс!

Но и сам решил в долгу на оставаться:

– Игорь! Николай! «Сергей Иванович» – это вам о чём-нибудь говорит?

– Я уже где-то слышал.

– Путин имя и отчество не менял?

Они подхватили мотивчик:

– Мне не докладывали. До обеда – точно придерживался прежнего.

– Он бы мне позвонил, – выдавил Игорь, пряча глаза. На их рожи только посмотреть – и всё станет понятным.

Семён развернулся к соседке.

– Тогда осталась одна версия. Так зовут мужа. Можно ли всуе это имя тревожить? Вы бы нас, Катюша, предупредили осторожно. По незнанию, мы же можем натворить…

Хорошо развлекаться, наблюдая, как вертолёт уходит за кромку леса, с обещанием и звук сделать потише. Громкую музыку тоже не все одобряют.

Катя молча указала на водную гладь. По ней катила волна. Вы – как себе хотите, мне интересней получать сигналы от водяного. Мы всё сделали правильно.

– А где мои щуки? – Семён приложил ладонь козырьком, искоса поглядывая за дамой. – Тот водяной связался с этим, успел сообщить: я им отсыпал, так что не разоряйся. На сегодня им хватит.

Она сделала вид, что пропустила мимо ушей.

– Что делаем дальше?

– Можно ещё одну речку почистить, тут километра два.

– Я согласна! Поехали! – Она не дала им возможности придумать что-то другое. Мужская психология работает чётко: если мы перебираемся на новый объект, так и там можно поднять деньжат, всё по закону. Она же предлагает устроить субботник без оплаты.

Мы с каждого объекта должны получить по две щуки, – примерно, такие мысли растеклись по берегу, когда они занимали места в машине, мысленно посовещались: эту почистим, и на сегодня достаточно. А куда торопиться? По четыре щучки в неделю – это совсем не много, и семейному бюджету подспорье.

Два километра по ямам, в трёх местах пришлось выходить и разворачивать упавшие стволы деревьев. Буря недавно прогулялась, лешие, видно, вызвали, чтобы городские не нарушали покой.

– Тогда и лешие, получается, не сказки. – Семён поглядывал на приборы. Он не рассчитывал на лишние километры, так бы точно хватило.

– И лешего хотите увидеть непременно? – Катя полезла в сумку, стала искать что-то.

– Сегодня же. Узнаем, какая помощь ему нужна, и тогда заживём – со всей этой нелюдью в ладах. Он же грибами заведует, ему будет проще рассчитаться.

Соседка как и не слышала, пока не нашла то, что искала. Протянула пузырёк йода.

– Вот, залейте в бак, и доедем.

Водитель опешил:

– А если что с двигателем потом…

– Я оплачу. – Катя выглядела настолько уверенно, что сомнения отпали сами собой. – Уже проверено не раз, для бензиновых двигателей. Это подарок Аверьянова автомобилистам.

– Ладно. – Семён засунул пузырёк в нагрудный карман. – И снова Аверьянов, смотрите-ка! Где его нет?

– Вы правы, нет сферы, куда бы он ни заглянул. Он же для людей старается, хоть немного облегчить будни.

– А гранату в царю может метнуть?

– Он идёт другим путём, без крови.

Прибыв на место, друзья столпились у заправочной горловины. Самим интересно, что даст пузырёк йода – на бак в сорок литров. Семён вылил половину пузырька, поднял глаза на соседку.

– Остатки туда же, не прогадаете.

Эта женщина умеет удивлять, однако, и задание не терпит. Давайте уже закончим и поедем; рыбы хватит, можно и по домам.

Пока Катя совершала обход места, они стали лопатами прощупывать русло, – очень понравилось, как на прошлом объекте сложилось. Намокнуть не успели, а железку достали.

Катя перешла на левый берег по остаткам мостика и камням, цепляясь за долгие ветви ракит. Прошла по течению, высматривая кого-то, вернулась к водопадам.

– Ребята, что слышно?

– Пока не нашли.

Она отошла, снова полезла в кустарник, спустя время, издалека подала голос: «Тут дорога. Есть свежий след!»

Парни ещё разок прошлись поперёк течения, и ничего.

– Может, кто-то тоже ищет, как мы? – Николай упёрся грудью в черенок лопаты.

– Хорошо бы. Если кто-то ещё взялся за это дело, нам легче. – Игорь поусердствовал лопатой, но уже не с такой решимостью. Николай перехватил свой инструмент и направился к берегу.

– Нет тут циферблата, забрали до нас.

Семён подождал, пока оба выбрались из воды, сам поковырял немного и тоже направился следом.

– Но подумаем над другим вариантом. Те, кто ставил, смекнули, что мы доберёмся. Приехали и забрали. Через неделю снова установят. – Он воткнул в землю лопату, рядом с двумя другими, пусть сохнут. – Катя! Давайте собираться назад, ещё доехать надо.

А в ответ тишина. Они почуяли неладное, окликнули ещё дважды.

Бормоча под нос слова, какие стеснялись произносить при даме, подались на левый берег. Семён с пульта запер замки, присоединился. Пошли прочёсывать кустарник, в котором видели её десять минут тому. Вышли на дорогу, обнаружили следы внедорожника. Скорей всего, Катя пошла вдоль них, из любопытства. Метров двести прошли, услышали свист. Из кустов сигналила она. Цела и невредима – уже хорошо, но что же её встревожило?

По лугу, чуть пригнувшись, они приблизились к её засаде.

Она приложила палец к губам, и помахала – сюда идите. В просвете, между рядами посадок, бежала тропинка, метрах в сорока чернел джип, и только теперь они услышали приглушённые голоса.

Перешли на шёпот.

– У них полный рюкзак циферблатов, они вытряхнули и пересчитали.

– Так сходим и поговорим. Они занимаются тем же, что и мы. – Семён увидел, что она собирается встать, предложил руку. У неё, по всему, затекли ноги, пришлось поддержать. Парни продолжали наблюдать и прислушиваться.

Катя, подумав, выдала:

– Не думаю. Это наши конкуренты.

– Вооружены?

– Допускаю. И документы в порядке. Если к нам могут придраться, то этих не тронут. Службы особого профиля, с допуском и пропусками на любой объект.

Мужская часть призадумалась. Не больно-то и хотелось поиграть в детективов и народных мстителей. Ещё подстрелят – потом доказывай, что не начал первым.

– Отступаем, – Семён шепнул друзьям, но Игорь не послушал, приблизился к нему:

– Я номера схожу, гляну. Не волнуйся, я мигом. А вы идите, я догоню.

Никто не ожидал, что в такой день напорются на тех, кто исполняет чужую волю. Они могут и не знать, за что им платят, скорей всего объяснили, что в качестве научного эксперимента… Кто-то ведёт учёт перелётных птиц, животных, – так и работы на ручьях тоже не покажутся чем-то особенным.

Просто ребят обманули, сказали, что это для природы, для экологии. Они и рады стараться: деньги-то платят. Только не встретилась им на пути наша Катя.

Не поднимая шума, они отбыли в город. Игорь сработал чисто, даже сфотографировал двоих. Катя на ходу сообщила «Сергею Ивановичу» обстановку. Ответ получила короткий и довольно утешительный: «Пощипаем».

Соседка просто сияла от счастья, поневоле заразишься. Игорь не удержался:

– Вы в теме давно, как я понимаю. Чем же так хороши эти программеры? Или эта информация только для посвящённых?

– Это система разделяет нас на посвящённых и остальных. Берите, люди, пользуйтесь, – вот что говорит Аверьянов. Своими руками делайте всё, что сможете, а нет – покупайте у меня. Мы с мужем анализируем, сколько и чего пришло через него – это просто чудеса! И как по времени удачно пришли эти знания, мы оценим с годами. Система неявного порабощения хорошо маскируется – вроде, нет никаких запретов. Но нас грабят, глядя нам в глаза, как так и должно быть. Они привыкли, а мы только теперь стали понимать, что отнимают самое главное – нашу молодость. Девятьсот шестьдесят минут в сутки, умножаем на прожитые годы.

– О программере расскажите, – напомнил Игорь.

– Я к нему и подхожу. – Катя развернулась на кресле, чтобы видеть всех. – Если в ручей погрузить золотое корыто, ещё лучше – под струи водопада, то вода напитается ионами золота, станет целебной. Только не то золото, что продают нам: сплав определённой пробы рассчитан на откачивания жизненной Силы. Но подложим под струи циферблат с украденными сорока минутами из каждого часа. И вода разнесёт эту информацию дальше, для всех живущих, кто напрямую зависит от воды. У нас водородная основа, кровь имеет отрицательный заряд, а вся пища – положительный. Клетки отмирают, вступая в борьбу с чуждой пищей, мы стареем рано, а сознание подготовлено условиями: люди со временем умирают. Поэтому мы не сопротивляемся такому порядку, не зная прошлого. Его у нас украли, подсунули свою версию и наплодили академиков.

Она чуть подалась влево, чтобы увидеть глаза собеседника.

– Это легко представить: вода бьётся о циферблат, считывает информацию и разносит по течению. Получается, все те, кто живёт ниже, черпают воду с уже искажёнными данными. Клетки тоже смиряются с ними, – стало быть, так захотел хозяин тела. И организм перестроился на новый режим. Поколение за поколениями – кто будет задумываться, что это не правильно? Жили до нас так, стало быть, всё в порядке.

– Убаюкали, – подсказал Николай.

– Связь между поколениями успешно оборвали войнами, революциями. Новым поколениям приходится самим выбирать, что правильно, а что устарело. Им подбросят дикостей – мол, жили в пещерах, грязные и немытые. Смотрите, у вас же сегодня есть всё. Читать и писать умеете, а предки не умели.

– И сами себе противоречат: откуда же взялись древние книги, манускрипты?

Город показался из тумана, над кольцевой стояла устойчивая дымка. Семён поглядывал на приборы и тихонько ликовал. Теперь и сам поверил, что доедет, куда надо; специально миновал три заправки: эксперимент с йодом решил довести до конца.

– Хорошо, а как вы относитесь к мнению, что нас обманом заманили в города? – Николай тоже стал интересоваться вопросами, почему приходится выживать, а не радоваться жизни. В их компании каждый имел своё мнение, иногда спорили до хрипоты.

– Так и есть. – Катя поняла, что без аргументации и фактов не обойтись.

– Ради чего?

– Беда Аверьянова в том, что для него нет запретных тем. Он берёт какую-то сторону наших условий и копает до дна. Так он вышел на тему канализации. В поле – мы садимся на корточки и опорожняемся гораздо легче, в городе – садимся на унитаз, высотой в сорок сантиметров. Прямая кишка не в расслабленном состоянии, отсюда и проблемы с выходом переработки. Условия города позволяют собирать нечистоты, концентрировать на очистных сооружениях, – вроде как для общего блага. Да не тут то было. Сильно охраняемый объект не откроет своих тайн, если самому не проникнуть и не увидеть собственными глазами.

– Что ж там такого секретного может быть?

– Вы будете возмущены, когда узнаете. – Катя приготовилась услышать всякое в ответ. – В отстойниках, после многочисленных фильтров, накапливается жидкость. Водой её назвать язык не повернётся. Перед отправкой в городской водопровод её ещё разок отфильтруют и подадут. Аверьянов своим прибором обнаружил, что в какие-то дни вода имеет низкие показатели, менее опасные для здоровья, в другие – просто как наказание: плюс двести, иногда четыреста. Эти цифры – прямая дорожка к развитию раковых заболеваний.

– И Аверьянова службы не поймали?

– За ним, оказывается, следили другие обитатели планеты, сделали выводы. Вышли на него рогатые – как прежде их называли в сказках, черти. Самые натуральные, с рожками, одетые с иголочки. Поставили перед ним грузовик, кузов которого был заполнен деньгами наполовину. Поставили, показали и сказали так: это твоё, забирай, только не трогай тему канализации. Кто-то другой, на месте Аверьянова, легко согласился бы. Или поломался бы для виду. Деньги в наше время стали мерилом успеха.

– Ложного успеха, – подсказал Николай.

Катя поблагодарила его взглядом.

– Аверьянов им прямо в глаза и сказал: знаю я вас, ребятки, очень хорошо знаю. С вами раз свяжись – всю жизнь в должниках будешь ходить. Они разобиделись: так что, отказываешься? – Даже не прикоснусь.

Позже, на семинарах, он рассказывая про этот эпизод, прибавлял: «Узнала бы моя жена, что отказался от таких денег – выгнала бы из дому!»

– Конечно, противно это всё слышать. Отфильтровать-то можно воду, но, если бы знали, то вряд ли кто пил бы из-под крана. – Игорь не умел скрывать чувств, на лице застыла маска полного отвращения.

– Но и это ещё не всё. Кроме того, что система над нами издевается таким способом, через канализацию, она мстит и русалам. Это все обитатели рек и морей, водяные и русалки в том числе. Таким способом, сумели рассорить их с обитателями суши. Мы дружно гадим в трубы, а система спокойно сливает «добро» на головы речных, потом и морских обитателей. Задача посеять вражду решена.

– Издеваются над нами, понятно. Но на это же должна быть причина.

– Учебники не скажут, а долгожители могут поделиться тем, о чём молчит наука и власти. Десять тысяч лет шла война с силами, какие атаковали Землю. После открытых сражений, по мере того, как ряды защитников редели, предки перешли к партизанской войне. Примерно триста лет назад, когда враг окончательно сломил активные группы, к нам, для полного контроля, пришло и христианство, и чужие цари, чужой язык и обычаи. У нас ничего почти не осталось своего, только фрагментарная память, да и та под контролем. Нас прослушивают, за нами подсматривают, – мы все на их мониторах. Ведёт человек, скажем, неправедную жизнь – его поддержат, подкинут плюшек. Идёт против системы – разок предупредят, потом убивают. Если бы можно было, власть объявила бы по всем каналам: вы в плену, поэтому смиритесь! Ешьте, что дают, и главное – работайте на нас. А мы обещаем платить зарплаты и пенсии, дадим таблеток от всякой хвори.

– И люди поднимутся! Растерзают всё чиновничье семя!

– А на такой случай система держит войска и специальные команды. В случае, если какой город поднял восстание – эшелонами приедут и усмирят. Власти на местах всеми способами контролируют ситуацию, иногда выходят к протестующим.

– Знаем! Чтобы дать время подъехать войскам.

Семён вырулил на финишную, покатил мимо подъездов родного дома. Судя по приборам, он мог развернуться и ехать на рыбалку снова.

Припарковался, заглушил двигатель.

– Эксперимент мне пришёлся по душе. Теперь буду советовать знакомым. А за двигателем придётся понаблюдать какое-то время. Точно с ним ничего не случится?

– Точно. – Катя приоткрыла свою дверь, подхватила сумки и вышла. Напоследок заглянула в салон. – Была рада познакомиться с вами, ребята. Если кто позовёт на уху, мы с мужем не откажемся. И на рыбалку можно.

– Передайте пламенный привет Сергею Ивановичу! – нашёлся Семён.

– Передам обязательно.

И тут в бой вступил основной калибр, Семён нахмурил брови:

– Катя, должен вас огорчить, вы не сдали экзамен. Должны вы нам ещё многое показать и рассказать. Какие-то положения вы совсем не затронули.

– Я учила! – под общий хохот, стала оправдываться соседка. Он настаивал на мнении комиссии, не собирался делать скидок на забывчивость:

– Подготовьтесь хорошенько, мы вас снова пригласим. – Семён сам неплохо подготовился к моменту прощания.

Они вышли для чего-то дружно, с ленцой стали рассматривать окна. Видит ли муж, видят ли соседи? Мы сейчас щук достанем, сами ахнете…

Катя кивнула на прощание, вошла в подъезд.

– В какой квартире? – Николай с Игорем стали вычислять номера, раз этаж был известен.

– Теперь найдём. – Семён извлёк из кармана пустой пузырёк, протянул друзьям. – Это вам, на память о сегодняшней рыбалке.

– Ну, ты даёшь! Это слишком дорогой подарок, Сёма, я не могу принять, – Игорь попытался всучить Николаю, тот отбивался, как от паука. Засунуть в карман ненужную вещицу – это у них любимое занятие. Только сегодня как-то не особо шутилось. Слова соседки – «мы все у них на мониторах» – прочно засели в подкорке, или там, где всё важное откладывается надолго. Камеры на столбах, подъездах, а ещё у каждого дорогущий персональный шпион. За ним ухаживать, беречь и заряжать.

***

Едва Катенька вошла к себе, Сергей налетел, поцеловал в губы и подался обуваться.

– Срочно вызывают.

– Полковник?

– Звонили от него, общий сбор.

– Погоди! Ты же не думаешь, что причиной может оказаться наша рыбалка? Слишком уж оперативно.

Сергей Иванович задумался на миг.

– А вот теперь никто не даст никаких гарантий. И это… Ты парней предупредила?

***

В детдом № 4183 прибыли крытые грузовики, одиннадцать машин. Охрана поторопилась запереть ворота, оружие держала наготове. Бывало всякое, от неповиновения до побега.

Директор вышел встречать новичков, окружённый свитой воспитателей, кухонных работников и помощников, из числа воспитанников. Очень представительная группа. Неподалёку топталась кучка ребят постарше, кому не достались места в группе, но никто не мог им запретить покрасоваться: выпускники. Враждующие группировки вели тайную борьбу за лидерство, директор в курсе всех потасовок, знал, кто сегодня главный. Коленьке Ивановичу, как его называли воспитанники, приходится быть в теме.

Офицер сопровождения выкрикивал клички, новички выпрыгивали из кузовов и строились у задних бортов.

– Смотынь, Двушка, Силинь, Овчис, Согин, Спреус, язык с вами сломаешь. Силипта, Пирбои, Долгурея… – офицер очень надеялся, что никто не останется в кузове, поэтому зачитывал имя следующего не раньше, чем выскочит названный. – Батикана, Пластаки, Дябурлена…

Судя по отсутствию реакции, принимающая сторона ничуть не удивлена именам, похоже, местные давно разучились удивляться. Сколько таких групп уже прошло через их руки – никто не скажет. Запоминаются лишь случаи массового падежа, когда налетают комиссии и проводят допросы персонала: кто, когда, где, кого вы подозреваете. Прошлыми комиссиями обычно даются рекомендации по содержанию, совсем свежая – исключить из рациона говядину. Вот тоже: доказательств прямых не нашли, просто решили подстраховаться. Где-то там, в высоких кабинетах, надумал чиновник свою версию: раз они вынашиваются коровами, говядину лучше убрать; вдруг, есть некая взаимосвязь… гены или ещё какая зараза. Падёж – это удар по престижу заведения. «Детдом 4183» до сего дня такие беды обходили стороной.

В одинаковой форме, не всегда по росту, новенькие тронулись за тёткой, которая объявила себя их новой мамой. Пополнение отправилось получать спальные места, места в столовой, потом им прочтут правила пользования общим туалетом. Для девочек будет отдельный разговор, но хлопоты первого дня на этом обычно заканчиваются. Начинается знакомство с внутренними порядками, какие в правилах поведения не упоминаются.

И первое знакомство с главарями. Внутренний распорядок касается не всех.

Лампон давно выбился на первые роли, коренастый крепыш – сразу видно, что таскает тяжести, тренирует тело. И свита под стать: друзья до гроба. Пока главаря не увидят в нём.

Старички топтались вокруг малышни, потирали руки. Может, именно в такие дни и происходит поиск жертв, кого назначат в постоянно виноватых; и будут мыть они клозеты, стирать в них свою форму, пока не придёт новая смена. Мир жесток, – это правило все должны усвоить с первого дня.

Если поднять архивы, то больших разногласий мы не найдём: в первый день никто никого не задирает, хищники присматриваются к телятам, подбирают себе по вкусу. И телята счастливы: после тесных блоков, здесь высокие потолки и длинные коридоры, можно побегать. Общий туалет для мальчиков – это в тот конец, а девочки, когда топают в свой, почему-то запираются изнутри. Что там такого секретного, что мы не видели?

Убедившись, что мамка отлучилась с девочками, они её позвали сходить в туалет, Лампон окликнул двух парнишек:

– Ко мне, оба!

Они прибежали, и такие счастливые, точно им пообещали что-то вкусное.

– Вы очень хотите со мной дружить.

– Нет, – смело сказал один мальчик. Второй нахмурился.

– Вы очень хотите со мной дружить. Так надо.

– Хорошо. – Первый был согласен на всё в такой день, второй начинал что-то подозревать.

– Вы оба должны мне по сто рублей.

– Хорошо. А что это?

– Скоро узнаете. Если у тебя есть сто рублей, тебя уважают, понятно?

– Где они лежат?

– Они всюду. Иногда ходят на двух ногах.

– Покажешь?

– Обязательно, сразу после отбоя. – Лампон взялся за второго: – А ты чего такой зажатый? Расслабься, тебя никто не съест. Пока ты мой друг, запомни.

– А зачем тебе сто… этих, рублей? Ты же здесь давно, и не смог найти.

– Я-то смог, а ты, вижу, слишком умный. Тебя били когда-нибудь?

– Били.

– Мало били. Короче, запомнили: меня зовут Лампон. Если кто будет обижать – сразу ко мне, я разберусь, кто прав. – Под визги девочек, в спальное помещение вернулась мамка. – Поговорим потом, – и верзила отчалил, чтобы мамка не вызвала на разговор малышей. Она тоже будет предлагать всем дружбу, в обмен за сообщения, кто чем занимался. Кто первый – тот и задружил. А наблюдатели из других группировок сделали пометки для себя: этих присвоил Лампон, их не трогаем.

Мамка трижды произвела хлопки над головой, призывая ко вниманию, помахала красным флажком.

– Построились, как я учила, и за мной, в столовую. У нас сегодня праздничный обед!

Колонна упёрлась в красный флажок. Из столовой выходила группа, в которой девочек оказалось больше, чем мальчиков. Они уже знают, что за угощение. И директор стоит при входе, что-то записывает в журнале. Возле него крутятся самые настойчивые, иногда он может подарить конфету, и тогда они бросаются наперегонки, кому первому удастся запихнуть в рот. Изо рта уже нельзя отнимать, таков местный закон. Мальчикам как-то ненавязчиво объяснили: за такое у нас бьют, и долго бьют, пока не пойдёт кровь.

– Группа? – Коленька Иванович приготовился отметить в журнале. Это первый день, пусть видят его участие и запомнят, что здесь есть директор.

– Сороковая, дробь двенадцать.

– Ах, новенькие? Налево, четвёртый ряд. У вас там будут две порции лишние. Выберите из своих, кто заслуживает добавку.

– Я уже определилась, – мамка взмахнула флажком. – Проходим в столовую, я покажу наши столы.

За прочными дверьми стоял треск ложек. Здесь учили кушать быстро и полезно для здоровья. Об этом сообщал плакат на стене, красными буквами, на белой бумаге. Так и хотелось дорисовать два цветочка или двух солдат, но нельзя. Это можно только на уроке рисования.

* * *

Для Мижа приключения начались ещё в автобусе. Зверёныш из соседнего бокса хотел сидеть возле окна, если бы Хала не поддержал, Миж не отбился бы. Как только этот гад получил под дых, так и вернулся на место. Сверкал от ярости глазами, грозился выбить зубы.

Сопровождающий всё видел, вмешиваться не стал, строго по инструкции. Их мир – пусть привыкают, впереди столько всего, чего не видели в стенах комплекса.

Впереди колонны шла машина с синими вспышками, это понравилось всем. После тесных боксов, без окон и дверях на замке, эти огромные кусты вдоль дороги обещали много новых открытий.

– Это деревья. Из них делают дрова. – Хала сидел рядом и блистал познаниями. – Вам разве не показывали кино на стене?

– Я только слышал.

– Значит, ты из группы риска.

– А что это?

Хала осмотрелся на всякий случай, прижался плечом к новому знакомому.

– Не все выживают на комплексе. Я видел двоих холодных. Вчера с ними играли в умную игру, а ночью сторож вынес обоих. Я приподнял голову, он мне пригрозил пальцем – спи!

– У нас много поменялось лиц, поэтому трудно запомнить. Тебе сколько лет?

– Мы одинаковые. Старших увезли прошлым летом, младших к нам не подпускают.

Навстречу неслась колонна военных.

– Смотрите! Солдаты!

Телята прилипли к окнам, мальчики очень хотели увидеть хотя бы один танк. Восьмиколёсные машины шли, но это не то. Пусть командиры гордо торчали из люков, но без пушки ты не герой.

– Там есть пушки, – кто-то возразил.

Зверёныш приблизился слишком быстро и плюнул в затылок Хале, как защитнику слабых. Тем самым дал понять, что он устроит им ад, только приедем.

Миж ладонью стёр плевок с волос соседа, вытер о свои брюки.

– Давай, я тоже за тебя буду делать. Нападёт этот конь, я его ударю изо всех сил.

Хала глянул на него недоверчиво.

– Драться всё равно придётся, лучше сейчас научиться. Если смелости хватит, надо сейчас.

– А воспитатель?

– Он отвернётся. Знаешь, – Хала понизил голос до шёпота, – я видел, как двое всыпали третьему. Он шёл напролом, как их не замечал. Они пропустили, схватили за ноги и задрали вверх. Он упал головой, руками успел закрыть голову.