Текст книги "Найон (СИ)"

Автор книги: Александр Эйпур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Свой камушек Игорь тоже прикладывал к разным частям тела. Наилучшие результаты получались, если прикладываешь к голове. Что-то внутри меняется, иногда кажется – в чём-то труднее пошло, пульс крови слышится с такой ясностью, будто кто палкой постукивает по макушке.

С глазами интересное наблюдение получилось. Стал различать предметы, годные к рассмотрению через оптику. Неожиданный эффект. И называются эти камушки осевыми. Надо будет уточнить, каким образом их можно раздобыть. Само собой, их придётся изучать и изучать, а применение их – нетронутая целина. Должна быть польза и в домашних условиях. Надо будет подсказать Евгению – пусть посмотрит и в этом направлении. Как-то здорово у него решаются задачи. За что ни возьмётся – есть результат!

Пусть бы наука взялась изучить феномен этого удивительного… – Всплеск воды помешал ему закончить мысль, хотя она и без того понятна.

Аверьянов выстрелил из воды, приземлился на песок и стал ощупывать себя.

– Сухой! Смотри, Игорь! Я сухим вышел из воды!

Помощник зафиксировал показания на часах, осмелился пощупать.

– Я тебе больше скажу. Ты пробыл под водой сорок девять минут! Опу-петь!!!

Пока Евгений ощупывал трусы да поглядывал вокруг, помощник намекнул:

– Второй камень у водяного забыл?

– Оставил.

– Он выпросил?

– Как раз, даже не заикнулся. Нам поучиться у них, да. Хотя время тоже вносит свои изменения.Скажу прямо, подарочек так пришёлся владыке, что он не находил себе места. Просто рассматривал второй экземпляр и бормотал про родственника, который в море должность получил.

– Намекал.

– В общем, да. Нам ещё предстоит изучить устройство их общества, но на первых порах я хотел посмотреть, как работает его жезл. И представь: я не спускаю глаз с жезла, он – с камня. Хорошо, говорю, давай, чтобы никому не было обидно: я оставлю камень, а ты дай подержать жезл. Хочу понять, чего я хочу. Вижу – он обрадовался, на всё согласен, ну, тут я ему в нагрузку, просьбишку малую: внизу по течению наши стоят лагерем. Я ушёл, чтобы не встретиться с проверяющими. У меня на них стойкий нюх выработался. Так вот, если комиссия отбыла, не мог ли ты распорядиться, и так далее, мол – додумывай сам. И что ты думаешь? Он отвечает – как сам там побывал: ушли они, не так давно, но тебя героем нарисовали, фотографию вручили. Оказывается, Аверьянов Евгений изнасиловал двух школьниц, родители подняли город на ноги, все ищут. Но капитан твой молодец, знает, что сказать. Если попадётся, говорит, мы его первом суку повесим, за яйца. Там какой-то шкет возражал: надо его передать в руки закона, самосуд – это дикость, но позже подошёл к капитану и сказал через губу: если получится, мы закроем глаза, и поиски не прекратим, пока всё не забудется.

– Что ты делаешь? Уходим? – Игорь сделал вывод из торопких движений товарища.

– А-а, я разве не сказал? Владыка обещал доставить в лучшем виде, в краткие сроки. Сказал – как соберётесь, дай знать. Я потом расскажу, слишком много свалилось что-то на эту голову, а она у меня одна, как видишь. И это я ещё не получил всех ответов на свои вопросы. Да, и это… Вниз пойдём без мотора, это его условие.

Минут в двадцать уложились, загрузились; Игорь удерживал для равновесия двигатель, чтобы винт не доставал до воды.

– Ну, всё. – Аверьянов наклонился, опустил руку за борт.

– Смотри! – Игорь первым обнаружил волну, бегущую навстречу течению.

– Это он. Может, я не прав, но мне кажется, он знает своё хозяйство получше, чем мы свои огороды. Я уверен, ту волну, когда мы пристали к берегу, он запомнил.

– На воде отметку краской не поставишь, – помощник приоткрыл рот, в ожидании удара. Такая масса воды должна опрокинуть лодку вверх дном. Буквально в последний миг масса поднырнула под днище, приняла лодку на спину. Игорь бросил глазом назад, как попрощаться, и не узнал того места. Зато услышал крики, голос капитана.

– Да что ж это, да как это понимать? – Глаза на лбу, а ему орут:

– Усцаться! Посмотрите на его лицо!

И только командир сообразил, что неспроста на лице такое выражение.

– Что случилось, Игорь? Всё в порядке?

Он слишком усердно закивал, чтобы не последовали другие вопросы. Ему надо сперва самому разобраться, как и что, пусть гений ответит хотя бы на первый вопрос, готовый сорваться с языка.

А посмотреть на Аверьянова – так ничего не случилось. Словно мы отправились в путь утром и вот, уложились к текущему часу, встречайте.

Капитан кивком – ну что там приключилось?

– Потом, – одними губами ответил воин, бросился выгружать из лодки имущество.

А командир. Глянув в землю, кому-то пригрозил пальцем. То, что от комиссии отделались, это мы знаем; что же ещё?

Он увлёк Аверьянова в свою палатку, без всяких предисловий, указал на кровать.

– Садись и рассказывай. Это просто здорово, что вы вернулись. Тут происходит что-то, и мы теряемся в догадках.

– Один!

– Я тоже о нём подумал. Ощущение, что хочет поделиться, что-то рассказать.

– И как это выглядит?

– На границе соты, которую ты вскрыл. Потом увидишь, давай, про свои приключения.

Пока Евгений докладывал, Игорь тоже пережил нападение – что, и как, хотя бы в двух словах. Про соту тоже успели рассказать, повели к тому месту. Там они снова пресеклись с главным героем дня. Хотя сказать «героем месяца» было бы вернее.

На стыке плоскостей соты появилось кристаллическое образование, и оно продолжало расти. Из матовых и белых крупинок, формой напоминая гроздь винограда, выдавливалось вязкое, податливое вещество, и кто-то уже брал в руки. Жив остался, получил взыскание, – про другие свойства и побочные эффекты пока ничего не известно.

Командир был искренен, с лица читалось: есть Евгений, пусть он и расхлёбывает. Мы всего лишь сопровождаем.

– Что это может быть?

– Надо подумать. – Аверьянов приблизился на минимальное расстояние к «нарыву», взял на нюх, потом на палец. Видимо, в эти секунды и отправил запрос. Бойцы уже знали: если он начинает со слов «мне кажется», это знак, что ответ получил, но облагораживает данные так, чтобы никто в обморок не упал.

Пусть никто и не стоял с открытым ртом, но они чего-то обнадёживающего ждали.

– Ещё не созрела. К заходу солнца будет в самый раз.

Григорий остался для наблюдений за созреванием, остальные направились в лагерь. Капитан шёл рядом, обозначил новость:

– Комиссия, знаешь, кем тебя представила?

– Насильником. Двух школьниц взял силой, город стоит на ушах.

Командир промолчал. Остальные тоже: ну, хоть кто-нибудь может объяснить, как такое ему удаётся? Иногда и страх может одолеть: так он и обо мне может всё узнать, если захочет.

Разумеется, у каждого в прошлом есть эпизоды, о каких хотелось бы забыть навсегда. Очень странный этот Аверьянов, мягко выражаясь. Шаман, колдун, вождь краснокожих, – кого мы ещё не назвали?

Глава 8

Солнце скрылось за сопками, похолодало. Откуда ни возьмись, налетела мошкара. Кусачая, зараза, так бы и набил морду…

– Спокойно! – Евгений нащупал соту на территории лагеря, воткнул колышек за входной дверью и жестом пригласил войти. – Колышек только не сбейте, и приключения нас обойдут стороной.

Григорий успел в последние секунды, примчал с докладом: «Там всё готово!»

Отбились от мошкары, как-то одновременно команда уставилась на купол соты. Ни одной кровососущей твари, как сеткой защитились от них.

– Можно, я начну? – Аверьянов присел в траву, вытянул ноги, все последовали его примеру. – Прислали нам мошкару. Вчера же её не было?

Каждый подумал о своём, «насильник» продолжил:

– Запомните этот день. Для истории он станет днём перемирия с миром водных обитателей. Они себя именуют русалами, теперь дружно вспомним название «РусАл». Это название грабители взяли не случайно: отношение простых граждан к нуворишам нам известно. Я беседовал с настоящим водяным, очень многое понял. Ближайшие несколько лет всем нам предстоит сделать выбор: или мы соберёмся и врежем врагу, или будем ждать, пока кто-то не придёт и нас спасёт.

– Разве такое возможно?

– Нет, конечно. Заведи нашего современника в рай, скажи – это всё твоё, разве он станет лучше, чище, добрее?

– Он пойдёт строить заборы, чтобы никто не влез.

– Ладно, что у нас есть на сегодня? – Аверьянов оглядел парней. Григорий поднял руку. – Ах, да. В той соте для нас устроили телевизор. Как я понимаю, нам готовы показать кое-что из соседних миров. Может быть, как там воюют. Но там много проще: враг виден, поэтому кипят бои. У нас всё иначе. Враг отлично замаскировался, иногда улыбается и говорит правильные слова. А мы и уши развесили. Просто подумайте, кто лезет и кто уже дорвался до власти. Я ни к чему не призываю, каждый решает за себя, с кем он. И ещё набежал момент, только что. Вокруг меня кучковаться не надо, рискуете попасть под перекрёстный огонь. Я всё равно пройду свой путь, вы пройдите свои. Я просто надеюсь, что они пройдут в нужном направлении.

Он поднялся, осмотрел незримый парнями купол. Все встали.

– Можно идти, посмотрим здешний телевизор. Вот честное слово, самому интересно! Мы же, считайте, ничего не видели, только то, что под носом. Выходим, я закрою портал.

Завершённое изделие, как бы просочившееся смолой через стык соты, могло показаться космическим изобретением, впору ахнуть. Группа тут и разделилась на тех, кто видит грани, и тех, кому пока не даётся. Но эту сосульку, имевшую более десяти граней, видели все. И в каждой шла своя трансляция. Достаточно встать полукругом, и каждый поймает свою часть, что до нас хотят донести.

Аверьянов не строил из себя бога, вместе со всеми занял полукруг. И кто-то сразу спросил: «Сесть можно? А то это надолго». Сели, да кому-то не понравился обзор и угол, снова поднялись на ноги. Практически, если верить трансляции, всюду воюют, кроме одной грани, где ничего интересного не происходило.

Капитан заглянул гению через плечо, пока интересовался, кому что дали.

– Как ты это объяснишь?

Евгений чуть повернул голову.

– Это первоначальная Земля. Тут ещё нет ни растений, ни животных, сплошной каменный массив.

Капитан изменился в лице, Аверьянов тотчас вернулся к обозрению своей грани. Среди камней появились светоподобные люди, занялись разметкой. Уверенно орудуя двуцветными жезлами, они кроили массу на фрагменты.

– Думается, эти лепёшки станут основой материка, вот кусок, похожий на Африку.

– Всё может быть, – согласился Аверьянов. – Ты обрати внимание на жезлы. Я хочу такой.

Капитан промолчал. Он не знал, что сказать. Уж сколько раз из своих источников получал подтверждение: если Аверьянов что задумает, так тому и быть. Что за механизмы он включает в работу, остаётся лишь гадать, но в итоге он получает, что планировал.

– Судя по возможностям, этим жезлом можно порезать Америку, как торт. Слишком они там уверены в собственной неуязвимости.

Капитан с Аверьяновым повернулись на голос. Григорий подошёл поинтересоваться, вставил свои пять копеек.

– Что хотел? – Капитан уловил посыл, тот хотел обратить внимание на какой-то момент.

– Мне показывают про Сталина и оружие предков.

– Так смотри.

– Я остановил просмотр. Мысленно создал кнопку, и остановил.

Командир согласился, что тема достойная, вошёл в зону обзора Гриши. Грань выдавала документальные кадры, будто съёмка велась современным оборудованием, с высоким качеством изображения. Один момент настораживал: при известной скорости в двадцать четыре кадра, информации хватило бы на час просмотра, в обычном режиме.

И капитану достало десяти секунд:

– Останови. – Он потряс головой, издал понятное «бр-р», но желания вернуться к материалу у него не появилось. – Перебор. Я не могу больше вместить, глаза не хотят видеть. Интересно, что скажет Евгений.

Этих десяти шагов ему достало, чтобы оформить мысль.

– Женя, такая подача нас убьёт. Мозги отказываются принимать такие объёмы.

Аверьянов оглядел остальных участников. Никто не справлялся, они отвернулись от граней и приходили в чувства.

– Значит, на сегодня всё, сеанс закончен.

– А они разве не понимают, что мы не такие?

Аверьянов потоптался у своей грани, поискал ответ.

– Вот на сколько нас опустили. Будь мы в телах, какие имелись у предков, мы бы справились с этой задачей. Та-ак, что же делать? – Он бросил взгляд на танцующий закат, точнее – его отголоски над сопками. – Вы идите, а я ещё посижу… То, что мне дают, голова усваивает.

Командир дал им волю: кто чувствует, что может принимать информацию – остаётся, остальным отбой. И ушли, как один, Аверьянову то было подсказкой. Ни образование, ни условия жизни не годятся, чтобы человек усваивал большие объёмы. А ведь предки могли. Как нам вернуть прежние способности?

В лагере царила неправдоподобная тишина, парни оказались не готовы к такому испытанию. Один Григорий ещё подавал признаки жизни, порывался вернуться.

– Пойду, ещё разок попробую. – Он опустил камушки в карман, и то, что он голову вылечил таким способом, бойцы приняли как руководство к действию. Пошли камушки в ход, их же Аверьянов выгрузил у палатки, бери – не хочу.

Посмотрел бы кто со стороны на эту картину: здоровые мужики перешли в религию поклонения камням. Вы ещё и спать с ними лягте, для полноты картины.

Над сопкой догорали последние всполохи, Аверьянов вернулся, глянул на адептов нового течения. Думал попенять командиру – что, мол, распустились твои люди. Так и сам капитан ходил по лагерю, весь какой-то угловатый. Камень под шапкой, в каждом кармане по экземпляру; было бы ещё две руки – было бы и в них.

– Надо понимать, камушки понравились. Так и быть, дарю! Завтра попробую пополнить запасы, а на учёбу теперь чтобы каждый приходил с ними. Думаю, обучение пойдёт веселее.

Вернулся Гриша, к командиру.

– Очень хочется поделиться, но так, чтобы все слышали.

– Как парни, не против?

– Теперь уже всё равно! Килограммом больше или меньше. Валяй!

– Это о применении скалярного оружия. В сорок третьем году, на территории Белоруссии, наш полк угодил в ловушку, полностью перебили немцы. И сразу заняли территорию, окопались. Шли разговоры о создании атомной бомбы, русских не очень-то и боялись, пропагандой кормили своих, и всё получалось против СССР. Сталин обратился к староверам за помощью. Хранители Знаний упрекнули, что образование пошло не тем путём, тот же Эйнштейн остановил развитие физики, всё повернуло к упадку. Но в помощи не отказали, поставили оборудование. А поскольку немцы тщательно фиксировали каждый чих, то при разделе Германии после победы, архивы вывезли, и в них порылись специалисты. И вот что зафиксировало немецкое командование по тому случаю. Над позициями появилось оранжевое облако, как только оно куполом накрыло всю территорию, пошли взрываться боеприпасы, содержащие порох, тол, динамит и тротил. В таких условиях выжить едва ли удалось единицам. Облако отступило, люди и трупы побелели, рассыпались мелом. Растений тоже не осталось. Этим самым Сталин дал понять американским ястребам, что применит – не задумываясь. А тем очень хотелось испытать атомную бомбу, и применили по Японии, ибо пальчик Сталина им мерещился во снах.

Полное молчание бойцов было понятным. Видать, каждый подумал: нам бы сегодня то оружие – Запад мигом поджал бы хвосты.

– А я ждал такой реакции, – чему-то обрадовался Григорий. – Оказывается, в наши дни, в Сибири дежурят четыре боевых пирамиды, новенькие, видны со спутников. И все четыре направлены на Запад. И нет такой силы, которая смогла бы им противостоять. Прижмут – получат по полной. Другое дело, что мирное население будет рассчитываться за решения своих лидеров своими жизнями.

Все – как воды в рот набрали, со своей информацией не разобрались. Может, кто и подумал: я не учиться пришёл, а воевать за правое дело: зачем копаться в прошлом. А вот про боевые пирамиды – это знать полезно. И ведь кто-то на боевом посту, не Москва им отдаёт приказы.

– А я дополню. – Аверьянов отложил вяленую рыбину, всем вышло по штуке на ужин. – Южные соседи, западные – все нагнетают обстановку до предела, и чем больше жертв поляжет, тем, получается, им лучше. Непрожитые жизни кураторы каким-то образом постараются употребить себе на пользу, перед бегством. Я расцениваю этот шаг, как попытку максимально ослабить население, отдалить час расплаты за геноцид. Как вернём себе власть, окрепнем – так и спросим. И вернём всё расхищенное. Пока нам в городах платят по тысяче бумажек, они вагонами и кораблями вывозят. У нас даже воду крадут, не говоря о прочем. Чем раньше поймём, что обманом удерживают в городах, тем ближе рассвет наших возможностей и прав. Мы – потомки повелителей вселенных. И вот, до какого уровня нас опустили, что разучились мгновенно воспринимать и анализировать.

– Так памяти не прикажешь.

– Конечно! Пока голова кишит паразитами, да и по всему телу расползлись за годы, куда уж нам! – Аверьянов к своему удивлению обнаружил способность видеть тех самых паразитов, в каждом из воинов.

– И откуда они берутся? – подал голос капитан.

– Основная порция – прививки. Вы только представьте: до прихода большевиков мы вообще о них не знали. Сегодня медики, ну, так воспитаны, считают, что без прививок нам на этой планете не выжить. Это насколько же грамотно была проведена пропаганда и внушения, через страх перед смертью. В тайных лабораториях выращивать, потом выпечь на зараженной воде хлеб, забросить в родники, – не мне вам рассказывать, как можно заказать любую эпидемию.

Как кому, а у Евгения ночка приключилась не до смеха. Южные созвездия напали на лагерь и забрали в плен ребят. Он, в полном беЗсилии кружил вокруг горящего костра и потрясал руками, слал проклятия похитителям. Эффект присутствия был настолько натурален, что, только открыв глаза, сообразил: бывают и такие фазы у сна, где легко заблудиться. Около пяти выглянул из палатки, уловив чей-то разговор.

Оказывается, всем почему-то не спалось, капитан для себя сделал опрос, делал пометки в блокноте.

– А тебе как ночка показалась?

– Врагу не пожелаешь. Если это подсказка, то к следующей ночи надо подготовиться. Ещё не хватало, чтобы сон сбылся.

– Считаешь, кто-то дал информацию на опережение?

– Всё может быть. И почему-то акцент был на сотах. Если мы перенесём палатки внутрь, мне будет как-то спокойней. – Евгений пошарил по лагерю взглядом, сразу нашёл новое место для первой палатки. – Эту – на три метра назад, и будет полный порядок.

За каких-то двадцать минут они изменили общий вид, и даже случайный наблюдатель нашёл бы перестановку грамотной. Палатки вписались в пейзаж, как кирпич в общую кладку. Аверьянов от удовольствия потирал руки и говорил: мозги не так работают, почему сразу не сообразил.

– Учимся. Сколько живём, – подхватил капитан. – А ещё ты как-то обмолвился про солнечный ветер. Сможешь нас познакомить?

– Давай перенесём лагерь поближе к сопкам, там, где длинные тени будут.

– Что это даёт?

– Новые способности, как минимум. Знаешь, какие чувства тебя охватывают, когда идёшь по границе света и тени? Я бог, я всё сумею. И задачи, какие казались первостепенными, вдруг отступают на второй и даже на третий план.

Капитан развернул карту, обратной стороной карандаша указал – мы здесь, по соседству высоты под двести и четыреста метров.

– Угол освещения меня интересует.

– Примерно, здесь. Потом тень должна уходить на север, по мере отрыва шарика от горизонта.

– Так нам и переселяться не нужно. Здорово! – Аверьянов почесал затылок. – Тогда так. Два дела сегодня нужно сделать. Выделишь бойца, сходим на место и прикинем, из какой точки будет проще выдвигаться. Нам бы хоть кусочек по ровному месту.

– И второе?

– За камушками заглянуть, если разрешат.

– А мне с тобой туда можно?

– Увидим на месте.

После завтрака группа из пяти человек вышла на маршрут. Командир в двух словах пояснил, для чего взял связиста: установит маячок, по пеленгу выйдем, куда нужно.

Вышли на точку, Аверьянов прикинул варианты. И не уставал трясти головой: места лучше не придумать, путь просматривается километра на полтора, а нам больше и не нужно.Солнце будет медленно обтекать вершину, и у нас времени будет в достатке.

– Я вот ещё подумал, – сказал он, – какой эффект у меня получился. Может, оно и само собой так вышло, но я научился различать, что лучше обойти, не трогать даже, а с чем стоит поработать. Да, и вот тоже, как пример. Перед твоим носом пара кирпичей, но между ними легла тень, и который попал на свет, с тем можешь делать всё, что пожелаешь. Это я к тому, что нас отучили распознавать, что нам на пользу, а что подбросили. От чужого не жди пользы, но мы покупаем своим женщинам украшения, не зная мастера. Какие он задачи вложил в это изделие – знает только он. И солнечный ветер определит без ошибки. Правда, нужно учитывать место и время.

– А если фотографию президента положить на линию?

– Не пробовал. Кстати, можно попробовать и фотографию. У кого есть? – Аверьянов спросил из чистого интереса, и ему подсунули фото «насильника». Не растерялся, и выдал: – О, знакомая рожа, где-то мы с ним пересекались. Не его ли хотели повесить на первом суку?

Маячок связист установил, повернули в лагерь. Пока всё складывалось удачно, командир терзался прогнозами: коль жизнь идёт полосами, надо готовиться к полосе неудач.

– А ты не думай, и всё будет. – Евгений развернулся, как в ответ на его мысли.

– Умеешь читать?

– Не каждый раз, иногда. Если хочешь знать, это работает так: мы родили мысль, потом она начинает менять ситуацию вокруг.

– Но никто же не хочет себе ухудшения.

– Правильно. Тебе подбросили, и ты её оформил, как своё.

Группа остановилась, стали прислушиваться к разговору. Капитан додумал идею:

– Тогда я связываю большие надежды на завтрашнюю прогулку по грани света и тени. Мы научимся распознавать чужие наваждения.

– Скорей всего, пусть и не сразу. – Аверьянов порадовался, что к его словам столько внимания. – Самое ужасное, что нигде нет методичек, как работать с Солнцем, с его дополнительными свойствами. Начинаем заново изучать то, что от нас спрятали.

Парни, остававшиеся для охраны, не теряли время даром. Рыбки наловили, с мелочью не связывались, солили и досушивали вчерашний улов. Григорий с Игорем дежурили у соты, искали решения и подходы к знаниям.

Капитан караулил момент, позовёт ли с собой Аверьянов. Тот вытряхнул пыль из рюкзака, с недовольным лицом что-то бормотал под нос. Скорей всего, сделал запрос, и ответ ему не понравился. Вот не хотел огорчать товарища, да как объяснить, что не всё зависит от желания кого бы то ни было.

Всё-таки рискнул. Их взгляды пересеклись.

– Так берёшь с собой?

– В Долину Одина? Говорят, ты пока не готов. Но давай, сам проверь. Я могу разное говорить, лучше сам убедись.

У капитана и рюкзак наготове, свернул в рулон, прижал локтем.

С сотой тоже кое-что происходило, от времени, что ли. То, что приобрела новые свойства, тут и говорить не надо. Раз ею стали пользоваться, и она пошла навстречу. Громко сказано? Может быть, но свою Землю мы начинаем открывать заново, и сколько радости нас караулит впереди – облизни губы и топай дальше.

Оба воина отошли в сторонку, решили понаблюдать. Командир – сама решимость, готов рискнуть и переступить границу.

Не укрылось и недовольство на лице Аверьянова. Понятно, он гнал его, а оно возвращалось. И как будто нашёл выход:

– Давай, начни сам. Подходи ближе… Ещё. Найди дверь и войди. – Евгений принял на себя роль учителя, который принимает экзамен.

Капитану что-то не давалось. Или это долги прошлого удерживали, – ну, не готов ты, дядя, повремени.

– Не получается.

– Хорошо, я открою. А ты попробуй войти следом.

Капитан уступил место. Уже одно то хорошо, что место правильно нашёл.

Нащупав колышек, учитель развёл ладонями створы, сделал первый шаг. Наученный опытом, осмотрелся. То, что было вчера, не обязательно повторится сегодня. Звёзды и планеты сдвинулись маленько, новые углы – новые задачи.

Капитан следил за приготовлениями, привставал на цыпочки и старался рассмотреть Долину Одина, как её назвал сам Аверьянов. Упражнение не для слабых. Это сравнимо с входом в юрту: пока ты снаружи, вокруг юрты свой ландшафт, ты его умозрительно запомнил. Но вот ты вошёл, а внутри – живая река, своё, местное солнце, свои облака. Никак картина не похожа на ту, что ты оставил снаружи. И в голове начинается сумятица. Кто-то внутри не хочет, чтобы новая картинка отложилась в памяти как настоящая, что два мира спокойно соседствуют и не воюют. Воюют только двуногие, у каждого свои цели, пока птицы и звери спокойно заботятся о гнёздах, выводят потомство в обоих мирах.

– Посмотрел – убедился? – Аверьянов развернулся к товарищу, оценил момент. Через порог нет никаких препятствий, захочешь – сделай шаг.

– Всё вижу отлично! Просто глазам не верю, но вижу!

– Теперь сделай шаг.

И лучшего доказательства не ищи: капитан честно попытался продавить грудью незримое препятствие. Попытался его обнаружить руками и убрать с дороги – не вышло. На десятой попытке оставил занятие.

– Не пускают. Ты был прав, значит, не готов.

– Тогда я – за камушками. – И засеменил Аверьянов по траве, пока под ногами не захрустела прибрежная галька. Слышимость исключительная, и три пары глаз не дадут соврать. Гриша с Игорем заняли места свидетелей события, по обе руки командира.

С той стороны долетел запах трав. Все трое потянули носами.

– Н-да, пожить здесь – было бы достойной мечтой. – Игорь приблизился ко входу, рискнул рукой изучить препятствие, на которое наткнулась ладонь. – Только не пускают.

– И наверное, никого не впустят. Кроме Аверьянова. – Капитан подмигнул Грише, подбородком указал на вход – твоя очередь.

Григорий слегка огорчился. Его караулило то же незримое препятствие. И как-то сам собой напросился вывод: Аверьянов прошёл череду каких-то испытаний, чем и заслужил право.

– Думаю, надо будет Евгения хорошенько прижать, вытрясти откровений, где он так отличился. Но я не согласен, что на Земле нет других людей, кого впустили бы в Долину, без вопросов. Они войдут легко, это среди нас не нашлось достойных. – Григорий опустил руки, отступил. Всё, что им оставалось – удалённо наблюдать, как Аверьянов набивает рюкзак осевыми камушками.

Командир выдохнул, выдавая свои мысли:

– Я до последнего надеялся, что увижу Одина. Одним глазком, больше не надо. – Прищурив глаз, он вытянул руку, пальцем ткнул в известную ему точку. – Так и вижу: примерно в этом месте стоял высокий… великан, да, великан. Метров пяти ростом, при оружии. Великаны все вооружены, пока вокруг воюют. И такой маленький Аверьянов, в клетчатой рубашке, в потёртых брюках… стоит перед исполином, и его колотит, как алкаша, после запоя. Ножки трясутся, ручки. Вот лица представить не могу, что бывает на лице, при виде исполина. Запрокинул голову – это понятно, а дальше?

– Внимание! – Игорь первым обнаружил знак. Аверьянов взмахнул рукой – загрузился, выхожу.

Его плечи выдерживали нечеловеческую нагрузку. Умышленно взял на пуп больше, потому как недалеко нести. Пыхтел, еле переставлял ноги, но упрямо тащил груз.

Они перехватили его на выходе, сняли рюкзак.

Он обвалился за траву и отдышался. Пока был в центре внимания, рукой махнул:

– Колышек забери… Ах, да, я сам.

Но у Григория получилось. При первых словах, сделал шаг и дотянулся, вытащил и прыжком выскочил наружу, как боялся остаться внутри навсегда.

– Молодец! Вот так и делают открытия.

Оба – Игорь с командиром, – попытались повторить подвиг. Незримое препятствие на месте, никуда не подевалось. Аверьянов подковырнул:

– И что скажете на это?

– Охрана на месте. Бдит. – Капитан присел у рюкзака, потянул завязки. – Можно, я ещё парочку присвою?

– До конца жизни со мной не рассчитаешься.

– Это понятно. Так я выберу. – Под хруст и шуршание камней, командир сделал первые выводы о товаре. – На этот раз ты набрал больше плоских.

– Верно. К телефону легче примотать. И, как подумалось, – Аверьянов к чему-то прислушался, – камушек должен снять убойное излучение с телефона. Обезвредит.

Уже вся команда была тут, до каждого дошёл смысл сказанного.

Командир взял на себя власть, перешагнул границы, какими руководствовался до сих пор:

– Добычу будем делить в лагере. Аверьянову оставим немного, чтобы с голоду не помер. Но всё остальное делим поровну.

– Правильно! С «насильника» хватит и сотни.

Вот так и складывается команда единомышленников: через шуточки, розыгрыши обламываются иглы вражьи, какими нас наделяют ради того, чтобы меж своих не было согласия. И здесь лучший доктор – время общения. Аверьянов наблюдал эти обломки на каждом, пока впереди маячит лишь личная выгода, про успех общего дела если кто и задумывается, то в последнюю очередь.

Ну, и природа. Среди этих неоцененных красот, глубокой, мудрой тишины, под напевы волн речных – сам начнёшь меняться, помимо воли. Но стоит мысленно вернуться в город, да в девятиэтажную клеть, где сотни жильцов, со своими привычками – так и напрашивается сравнение с концом света. Буржуйский электроинструмент, китайские салюты, и весь год расписан по дням рождений…

– Чему радуешься? – Капитан устроился на стульчике, перебирал камушки.

– Тому, что первая ласточка пошла. Вы первыми получили осевые, найдёте им другие применения.

– Есть идеи?

– Есть. В квартирах проведена проводка. В старых домах – из алюминия, там я не скажу, есть ли такой эффект, а вот в новых домах, где положили медь, мне показали, что заложено левое вращение. То есть, когда на заводе делают провод в изоляции, то станок крутит провода в левую сторону. Туда же крутят насосы, которые подают воду в дома. Я долго думал, почему в левую? Часовая стрелка бежит вправо, а нам подсунули левое вращение. Так и нить для ткани в левую, как тут не поискать умысла? Ведь должно быть равновесие, как в природе: если есть левое, то должно быть и правое. А когда стал искать, то не нашёл. Такой мир долго не продержится, если не добавить правого вращения. Я взялся рассмотреть излучения, тот же Чернобыль. Там тоже левое. А нас приучили проходить флюорографию, дополнительно получать облучение. Сдавать кровь, – для кого, чего ради? И я получил прямой ответ: так врагу легче выяснить, кто родился на свет. Они знают явные признаки богоподобного, новорожденного взяли на заметку и подловили момент.

– Убивают, что ли?

– Устраивают несчастные случаи. Выпал из окна, попал под напряжение или машину.

Командир отряхнул руки, серьёзно посмотрел на Аверьянова. Кажется, до него дошло, почему за ним пошла охота.

– Мне надо подумать. Пойду, посижу с удочкой.

Пока никто не конкурировал, Евгений прикинул, где больше плоских камушков, эту кучку закинул в рюкзак. Хоть немного своим отвести и раздать.

– Да, но ведь никто не запрещает! Игорь! Гриша! Подежурьте, я ещё разок пробегусь…