Текст книги "Сердце тигра"

Автор книги: Александр Прохоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 56 страниц)

49. ПРИЕМ У МЕССАЛЫ

На прием к Марцию Сексту Мессале, одному из самых богатейших и влиятельнейших людей Александрии, Лоредан решил явиться без предварительного уведомления и соответственно без официального приглашения. На формальности у него просто не было времени. Навмахия состоится, уже завтра и поэтому все вопросы с освобождением Фабия и Нарбо, нужно было решить уже сегодня. Лоредан посетил термы и цирюльню, привел себя в порядок, а в одной из лавок поблизости купил новую одежду. И вот, облачившись в белоснежную тунику и одев поверх неё тогу с узкой пурпурной полосой, он отправился к дому Марция Мессалы.

Отыскать его дом было несложно, любой в Александрии мог показать, где живет этот известнейший человек.

Род Валериев издревле считался одним из наиболее почитаемых аристократических семейств Рима. Члены этой семьи ни раз приносили пользу своему отечеству, как будучи сенаторами в Курии, так и консулами на полях сражений. Один из Валериев, Марк Максим консул 490 г. от основания Рима [307]307
  490 г. от основания Рима – 263 г. до н. э.


[Закрыть]одержал во время Первой Пунической войны блистательную победу над карфагенянами и сиракузцами близ селения Мессала, за что и получил прозвище, созвучное с названием этого местечка. Почётное прозвище, как это обычно бывало у римлян, перешло его потомкам. После того, как род Валериев распался на множество ветвей, Мессалы, образовали отдельное семейство и продолжили служить Риму. Но со временем и они, также разделились на несколько ветвей. В эпоху правления Цезаря Августа, по прошествии пятнадцати лет после покорения Египта, один из рода Мессалов поселился в Александрии. Он быстро разбогател и приобрёл влияние и с тех пор могущество Мессалов Александрийских росло, ширилось и переходило из поколения в поколение. Марций Секст Мессала, нынешний глава семьи был потомком того человека. И, как все Мессалы до него, с не меньшим рвением стремился, чтобы его род играл важнейшую роль в государстве, и в особенности в провинции Египет, не теряя влияния и силу.

Утром, как обычно Марций Мессала принял толпу льстивых клиентов, добивавшихся от него, кто денег, кто расположения, а кто, еще какой подачки. Лишь после того, как последний из посетителей убрался, он вышел на широкую террасу своего двухэтажного дома и расположился в кресле с высокой спинкой, оббитой красным шёлком. Потягивая вино, он наблюдал за непрекращающейся суетой Александрии. С большого холма, на котором располагался его дом, а точнее отсюда с террасы, Марций Мессала мог видеть сразу несколько улиц Брухейона, набережную, Большой порт и роскошные дворцы Лохиады. Отсюда же открывался вид на остров Антиродос и обширную акваторию, простиравшуюся между Фаросом и Лохиадой. Завтра там состоится навмахия. Зрелище, доселе невиданное в Александрии. И подарит этот праздник народу он – Марций Секст Мессала. Но главное, чтобы остался доволен префект Луций Юнцин, ибо от его расположения очень многое зависело, например, кто в следующем году получит пост управляющего торгового флота Александрии и будет заправлять всеми перевозками зерна из Египта.

Наблюдая за городской суетой и продолжая наслаждаться чудесным вином, Марций Мессала ждал двух человек. Первым, своего управляющего Тиберия, который должен был отчитаться по наиболее важным делам, а главное по вопросам организации завтрашней навмахии. Вторым, он ожидал своего друга Тита Минуция, приехавшего недавно из Италии. Тит Минуций гостил под его крышей уже пару недель, хотя появлялся в доме, как правило, под вечер. Целыми днями он пропадал в городе по делам. И дел этих, у него было невпроворот. Всё, из-за немалых убытков, случившихся после того, как какие-то мошенники сорвали ему сделку и завладели частью его имущества, а в особенности всеми наличными деньгами. Впрочем, большую часть вопросов Тит Минуций уже решил. Сегодня, он должен был явиться пораньше и Марций Мессала рассчитывал подольше посидеть и пообщаться с другом за вечерней трапезой.

Раб-глашатай доложил, что прибыл Тиберий, а также, что возле дверей дома ждёт приёма некий Эмилий Валерий Вестула.

– Кто? – удивился Мессала.

Глашатай повторил имя посетителя и добавил, что незнакомец прибыл в дорогом экипаже и судя по одежде, является римским всадником.

Марций Мессала был заинтригован. Здесь, в Александрии он знал всех римских аристократов, и никаких Вестулов среди них не было. Скорее всего, этот всадник приезжий. Может быть, даже из самого Рима. Интересно только, зачем он здесь, да ещё хочет встретиться с ним?

– Зови, – приказал Мессала. – И Тиберия и гостя.

Через несколько минут на террасу поднялись двое. Первым шёл высокий, худощавый мужчина лет сорока, уже изрядно облысевший, с цепким колючим взглядом, весь какой-то сухой и желчный. Одет он был в коричневую тунику с широкими рукавами и подпоясан ремнём из тонко выделанной телячьей кожи. Под правой мышкой у него был деревянный сундучок, а в другой руке свёрнутые в рулон пергаментные свитки. Это был Тиберий Альбин управляющий делами Мессалы.

Прямо за ним поднялся на террасу молодой человек в белоснежной тоге с идеально уложенными складками, аккуратно подстриженный и завитый, гладко побритый и надушенный эссенциями. Весь его облик не вызывал сомнений, что это римский аристократ, а узкая красная полоска, что шла по краю тоги, подтверждала, что перед Мессалой человек из того же сословия, что и он сам, а стало быть, гость по статусу был равен хозяину.

Кивнув Тиберию, Марций Мессала пошёл на встречу гостю. Они поприветствовали друг друга, после чего, прибывший сказал:

– Прошу простить меня, за столь внезапный визит, уважаемый Мессала. Но дело, с которым я прибыл к вам, чрезвычайно срочное.

– Вы, не александриец? – поинтересовался хозяин дома.

– Я из Испании.

– Вот, даже как? – Мессала был немало удивлён. – Испания от нас далеко. Что же привело вас ко мне, дорогой друг? Позвольте называть вас так.

В этот момент Тиберий громко кашлянул и выразительно посмотрел на Мессалу.

– Проклятие! – вскричал тот и тут же, виновато взглянул на гостя.

– Прошу простить меня, господин Вестула, но тут такое дело… Срочно нужно обсудить с моим управляющим несколько вопросов. Это не займёт много времени. Располагайтесь пока, – хозяин дома жестом указал на одно из кресел с высокой спинкой, что были, тут и там расставлены на террасе. – Сейчас вам принесут вина и фруктов.

Лоредан не заставил упрашивать себя дважды. И хотя задержка в решении его вопроса слегка раздражала, он молча устроился в кресле. Рядом, на круглый столик из лимонного дерева раб, присланный с кухни, поставил ойнохойю с тонкими изящными ручками. В пилос, поданный Лоредану, он налил золотистое вино с изумительным букетом.

Пока хозяин дома и его управляющий обсуждали дела, Лоредан с любопытством огляделся. Что и говорить, терраса была спроектирована прекрасно, как собственно и весь дом Мессалы. Ещё издали, только подъезжая к нему, Лоредан залюбовался группой великолепных дворцов, расположенных на высоком холме в форме подковы. Каждый из этих дворцов, выполненный из белого или розового мрамора, представлял собою вершину архитектурной мысли и художественного вкуса. Что самое интересное, вершина самого холма не была идеально ровной, так что дворцы располагались на разной высоте, но при этом, все они соединялись друг с другом крытыми галереями и портиками, прямыми или спиралевидными лестницами и это придавало всему архитектурному ансамблю вид необычный и живописный. Казалось, на холме находится отдельный маленький город. Что ещё было необычного в этих постройках, так это то, что все они считались вторым этажом дома, а первый располагался у подножья холма, по большей части внутри полукольца-подковы. Здесь, в частности находился перистиль и примыкавшие к нему кухни. Такая необычная планировка способствовала тому, что защитной стеной пришлось окружать нижние постройки только с двух сторон, поскольку с двух других их защищал холм. Центральный вход находился неподалеку от оконечности «подковы», обращенной в сторону Канопской улицы. Отсюда, посетитель попадал сразу в перистиль, если шёл влево, или в таблиний, если поворачивал на право. Для римского дома с традиционной архитектурой, где гость сначала входил в вестибюль, потом в атриум, потом в таблиний и далее в перистиль, подобная планировка была весьма не обычной. Впрочем, Лоредану сказали, что для клиентов, не особенно значимых гостей, разного рода просителей был отдельный вход, как раз со стороны вестибюля.

Перестиль был вполне стандартной планировки, разве что весьма богато украшен статуями, огромными каменными клумбами, а в его центре был самый настоящий пруд, обложенный камнями и окружённый пальмовыми рощицами. Из перистиля вверх вели две широкие белокаменные лестницы: одна на вершину холма в ближайшее здание, другая, собственно на террасу, на которой сейчас и находился Лоредан.

Терраса располагалась на другой оконечности холма-подковы, обращённой в сторону александрийского порта. Она имела прямоугольную форму и с двух сторон, открытых в сторону городских улиц была обрамлена великолепным парапетом – балюстрадой. Двухскатную крышу над террасой поддерживали восемь коринфских позолоченных колонн – четыре по углам, две по сторонам от лестницы и две по сторонам от входа, ведущего в покои второго этажа. Вход этот был закрыт двумя массивными пурпурными занавесками. Точно такие же занавесы, были протянуты между угловыми колоннами со стороны, обращенной к перистилю и колоннами по сторонам от лестницы. В углах были устроены цветники и установлены высокие бронзовые клумбы, там же возвышались статуи, изображавшие речных и озерных божеств. Пол устилали великолепные сирийские ковры, а посреди террасы находилась сигма [308]308
  Сигма – обеденное ложе в виде полукруга для 5–8 человек, изогнутое в форме греческой буквы сигма.


[Закрыть], рассчитанная человек на семь-восемь с единым полукруглым валиком-подушкой. Круглый стол, в виде треножника, обычно стоящий в полукольце сигмы, сейчас был отодвинут ближе к парапету. За ним сидел Лоредан, пил вино и любовался открывавшимся с террасы видом. Перед ним, как на ладони лежал мыс Лохиада с его дворцами и парками, раскинулась огромная акватория александрийских гаваней, не говоря уж о том, что отсюда были видны едва ли не все улицы Брухейона.

Кратко обсудив дела торговли, пошлин и перевозок, хозяина дома и управляющий перешли к обсуждению темы, весьма важной и для их гостя. Разговор Мессалы и Тиберия, был хорошо слышен Лоредану.

– Итак, Тиберий, как у нас дела с навмахией? Всё ли готово?

– Да, господин. Завтра, ваш праздник затмит всё, что когда-либо видела Александрия.

– Смотри, не подведи меня. Организация такого зрелища обошлась мне очень недёшево и кому, как ни тебе это знать. Снаряжение целой флотилии, заказ в коллегиях оружейников специальных доспехов и оружия. А ещё, пришлось заплатить всем ланистам Александрии за их гладиаторов. Я, уж не говорю о покупке тех тысяч рабов, что находятся в лагере под присмотром Кратия. Начальникам тюрем пришлось заплатить за преступников. А во сколько обошлось сооружение древнегреческого полиса и стеклянного купала, даже подумать страшно! Кстати, а сколько всего будет кораблей и сражающихся? Ты всё подсчитал?

– Конечно, господин. Я могу доложить устно, но если вам будет угодно, предоставлю документы и записи. Все они, оформлены надлежащим образом.

– Давай, пока устно, – кивнул Марций Мессала.

– Итак, со стороны греков, будет тридцать кораблей, три тысячи воинов, по большому счёту гладиаторов и десять тысяч гребцов. Со стороны персов – пятьдесят кораблей, половина из которых финикийские, а все остальные египетские и ассирийские. Восемьсот гладиаторов будут изображать персидских «бессмертных», а вся остальная падаль: рабы и преступники, числом в семь тысяч изобразят тех, кого персы погнали завоевывать Грецию. Ну и двадцать тысяч гребцов, которые тоже рабы.

– Не слишком ли большой перевес у персов? – спросил Мессала. – Они ведь должны проиграть сражение, не так ли?

– Ну, прямо такой задачи не ставится, – покачал головой Тиберий. – На всё воля богов. Но мы сделали всё, чтобы у греков было преимущество. Во-первых, три тысячи опытных гладиаторов. Один обученный гладиатор, как вы знаете, стоит десяти простых рабов. Во-вторых, корабли греков лучше защищены и снабжены большим числом метательных машин. В-третьих, многие корабли персов не имеют таранов, а наличие тарана в морском бою, это, почти уже победа.

В общем, я рассчитываю на грандиозную бойню. Но при этом, она не должна казаться, такой уж очевидной, поэтому персов значительно больше чем греков.

– Ну, хорошо, – кивнул Мессала. – А как дела с охраной праздника? Мы ведь, раздадим оружие огромному числу преступников. Не вызовет ли это каких-то проблем?

– Думаю, все будет в порядке, – ответил Тиберий. – Мне удалось договориться с легатом Клавдием. Он выделил для поддержания порядка шесть когорт и две тысячи сирийских лучников. А на набережной будут находиться солдаты александрийского гарнизона, числом в три тысячи.

– Ну, а флотилию для охраны гаваней, а самое главное пролива между дамбами, ты, надеюсь, привлёк?

– Увы, господин вот тут, ничего не получилось. Начальник флота Домиций за патрулирование заломил непомерную цену.

– Вот мерзавец, – прорычал Мессала. – Он что, недостаточно от меня подарков получил?

– Домиций говорит, что привлечение военной флотилии для решения частного дела – недопустимо. Боится попасть под суд.

– Ему, следует боятся меня, а не суда, – проворчал Марций Мессала. – С сегодняшнего дня, я более не желаю видеть Домиция в своём доме. Вычеркни его из списка постоянных гостей и никогда больше, вообще не приглашай.

– Да, господин, я понял.

– Что ж, если флотилия нам не поможет, будем охранять Большую гавань своими силами. Сегодня же отправь туда «Гнев Посейдона».

– «Гнев Посейдона»? – поразился Тиберий. – Вы хотите использовать для охраны свой личный корабль?

– А почему бы и нет? Он такой огромный, что закроет собой значительную часть пролива. Кроме того, у меня там две сотни стражников и несколько метательных машин. О! У меня возникла ещё мысль! Почему бы мне и моим самым почётным гостям не понаблюдать за навмахией с «Гнева Посейдона»? По-моему блестящая мысль! Ты не находишь?

– Мысль мне кажется интересной, – кивнул Тиберий. – Только бы никто не пострадал.

– Всё будет в порядке, – улыбнулся Мессала. – И потом, преступникам будет не до побега. Тот купол, Тиберий, уже полностью готов?

– Да, господин. Готов и уже проверен.

– Вот и хорошо. Глашатай навмахии объявит, что тот, кто спасёт человека под куполом, получит свободу. Теперь представь, какая там развернётся битва. Нет, никому и в голову не придёт бежать. Вот, только кого посадить под купол? Надеюсь, Кратий подберет подходящего человека.

Выслушав краткие отчёты по другим вопросам, Мессала пригласил Тиберия, также выпить вина. Вдвоём, они подошли к столику и расположились в креслах напротив Лоредана.

– Ещё раз прошу прощения, господин Вестула. Теперь, я всецело готов слушать вас.

– Дело в том, что завтра вы проводите навмахию, – начал Лоредан, – и я желаю вам, чтобы она прошла успешно и все, на кого бы вы хотели произвести благоприятное впечатление, остались бы довольны. Но, в связи с подготовкой к навмахии, возникло одно недоразумение. Случайно к вашим людям, скупающим для праздника рабов, попал один мой друг. Он свободный человек и римский гражданин. И кроме него, ещё мой раб, мой доверенный человек, которым я очень дорожу. Обоих держат в лагере за городом. Нельзя ли их, сегодня же освободить?

– А как, они попали в рабство? – спросил, несколько обескураженный Мессала.

– Мы шли с караваном в Карфаген. Неподалёку от оазиса Аугила на нас напали гараманты. Мы, хвала богам отбились, но некоторые, кто шёл с караваном, в том числе мой друг Фабий и раб Нарбо были захвачены разбойниками. Я узнал что их, скорее всего, отвезут на продажу в Александрию. Затем, я узнал, где находится лагерь, в котором держат рабов для навмахии и поспешил туда. Переговорил с главным надсмотрщиком Кратием. Он показал мне раба, про которого я ему рассказал. И это действительно оказался Нарбо. Он же подтвердил, что и Фабий, тоже в лагере. Кратий сказал, что сам он не вправе решать вопрос об освобождении и поэтому я должен обратился к вам.

– Конечно, конечно, – закивал Мессала. – Ваших людей освободят. Я немедленно распоряжусь. Мой скриба [309]309
  Скриба – секретарь, писарь.


[Закрыть]составит письменное распоряжение, – Марций повернулся к рабу-глашатаю, стоявшему в ожидании распоряжений возле лестницы – Эстий, позови сюда Фокла. Пусть, прихватит свои принадлежности для письма.

Когда Эстий убежал исполнять поручение, Мессала, обратился к Лоредану. Тон его был, весьма заискивающим.

– Мой дорогой друг, все эти хлопоты… Подготовка к навмахии…Признаю, мои люди несколько перестарались. Но ведь, столько рабов нужно было купить! Досадно, что в их число угодил ваш друг. Ну, это будет исправлено. Вы, я надеюсь, не станете затевать судебный процесс из-за этого недоразумения? Надеюсь и ваш друг тоже. Я готов выплатить компенсацию. Только бы, уладить это дело между нами без всякой огласки.

Лоредан, собирался уже было сказать, что со своей стороны, он к Мессале никаких претензий предъявлять не собирается, ну а Фабий, будучи свободным человеком, решит это сам, как вдруг, на террасе появился глашатай и торопливо сообщил Мессале, что прибыл человек от Кратия с срочным сообщением.

– Человек Кратия, здесь? – удивился Марций Мессала. – Интересно зачем? Ладно, зови.

Через минуту на террасе появился обычный с виду надсмотрщик пор имени Фастий.

– Ну, что мне хочет сообщить Кратий?

Посланник протянул господину свиток. Тот развернул его и прочёл:

«Мой господин, вчера в лагере объявился римский всадник называвшийся Эмилием Вестулой. Он заявил, что среди собранных для навмахии рабов находится один его свободнорождённый друг и принадлежащий ему раб по имени Нарбо. Он потребовал немедленно отпустить их. Среди последней группы пленников, что продали нам гараманты, действительно оказался огромный негр по имени Нарбо. Он сразу же узнал этого Вестулу и назвал его господином. Но я никого освобождать не стал и сказал, что этот вопрос нужно решить с вами, так что этот Вестула в скором времени прибудет к вам. Будьте в разговоре с ним осторожны. Он угрожал обратиться к префекту с жалобой. Я же, буду ждать вашего решения, относительно освобождения людей Вестулы. Но вся сложность этого дела не в том, чтобы вернуть Вестуле его людей. Кто знает, как много в лагере ещё свободнорожденных и чужих рабов? Я опасаюсь, господин, что в скором времени нам не избежать скандалов и разных судебных тяжб.

С моим глубочайшим уважением, Кратий».

С помрачневшим лицом Марций Мессала свернул пергамент и сказал посланнику:

– Мой ответ Кратию нужно обдумать. Пока, ступай, тебя позовут.

Едва Фастий скрылся за занавесками, Мессала повернулся к своему гостю.

– Так вы, господин Вестула, обещаете, что если ваших людей вернут, это дело не будет придано огласке?

– Обещаю, уважаемый Мессала. Конечно, обещаю! – нетерпеливым тоном произнёс Лоредан. – Где же ваш скриба? Что-то, он задерживается.

Хозяин, как-то странно взглянул на своего гостя. Похоже, он не поверил его словам и обещанию. В этот момент глашатай объявил:

– Прибыл Тит Минуций!

– О! Тит! Наконец-то! – радостно воскликнул Мессала, вскакивая с места. Он направился на встречу высокому полному мужчине, только что поднявшемуся по лестнице на террасу.

Лоредан, чуть не подавился глотком вина. Проклятие богов! Это был тот самый высокомерный всадник, с которым они вместе начинали путешествие в Александрию и которого, он так хорошо проучил в Региуме за его спесь и возмутительную наглость.

Тит Минуций всё так же, был быстр и резок в движениях, не смотря на своё массивное телосложение, и все так же, на его красном злом лице было надменное выражение. Впрочем, на приветствие Мессалы, он весьма добродушно улыбнулся и ответил своим вполне искренним приветствием. После, Тит Минуций взглянул на Тиберия, которому сдержанно кивнул и на Лоредана. Заметив пристальный взгляд последнего и его странную реакцию на своё появление, выразившуюся в явном нервозе и испуге, Тит Минуций удивлённо спросил:

– Э…, господин? Всё в порядке? Мы, знакомы?

– Нет! – выпалил Лоредан.

– Тогда, почему вы, при виде меня так разнервничались? – не отступал Тит Минуций. – Это, заметил бы, даже слепой. Отчего моё появление, так напугало вас?

– Меня, напугало? – Лоредан попытался взять себя в руки. – Ну, что вы. С чего бы это, мне пугаться вас?

Лоредан, даже рассмеялся, правда, совершенно фальшиво, что только усилило подозрения Минуция.

– Постойте-ка, господин… Мы точно не знакомы? Мне кажется, я вас где-то, уже видел.

– Это исключено, – небрежно отмахнулся Лоредан. – Я только недавно прибыл в Александрию.

– Так и я тут недавно, – произнёс Тит Минуций тоном, говорящим, что данное обстоятельство совершенно неважно. – Готов поклясться, что ваше лицо мне знакомо.

– Это Эмилий Валерий Вестула, – представил Мессала своего гостя, тем самым, посчитав за благо вмешаться в разговор, который с самого начала выдался какой-то натянутый.

– Вестула? – Тит Минуций наморщил лоб, что-то вспоминая. – Вроде, я что-то слышал о семействе Вестулов. Вы, не из Испании ли? Но ни с кем из вашей семьи, я точно не знаком.

– Вот и я говорю, что вы не можете меня знать и нигде раньше мы с вами видеться не могли, – приободрился Лоредан.

– В самом деле? – убеждённость Минуция дала слабину. – Ну, может вы и правы… Хотя, порази меня молнией Юпитер, ваше лицо…

Тут, Фортуна окончательно отвернулась от Лоредана, и в довершение всех бед на террасе появился нумидиец Атиба. Едва увидев Лоредана, он разинул рот и вытаращил глаза, словно перед ним вдруг возник демон из Аида.

– Вот он, угощал меня вином! – вскричал раб.

Тит Минуций в полном недоумении уставился сначала на Лоредана, потом на Атибу. Оба выглядели испуганными и ошарашенными столь неожиданной встречей. И тут, до Минуция дошло.

– Что? – прорычал он. – Так ты все врал, пёс?

Атиба в ужасе рухнул на колени перед господином. А тот начал орать, потрясая своими огромными красными кулаками, физиономия же его стала, совершенно пунцовой.

– Ты же сказал, что тебя ударили сзади! Ты клялся, что не видел, кто это сделал! А теперь выходит, тебя просто напоили!

– Пощадите, господин! – скулил нумидиец, обнимая ноги хозяина и кляня себя за такую неосторожность. Надо же было так глупо выдать себя! Но кто же знал, что этот тип, угощавший его Фалернским, а потом укравший кольцо и вместо него отправившийся к Элию Геротию, вдруг объявится здесь!

– Лгун! Пьяница! Свинья! – продолжал бушевать Тит Минуций. – Я прикажу содрать с тебя кожу! Я продам тебя первому же ланисте, и пусть тебя разорвут звери на арене!

– Что всё это значит? – с видом оскорблённого достоинства потребовал ответа Лоредан. – Ваш раб, господин Минуций меня в чём-то обвиняет?

– Это я обвиняю! – взревел толстяк, вплотную подступая к гостю. – Ты, негодяй заманил Атибу в трактир и споил его! А потом, украл у него кольцо, которое я дал ему. А потом, под видом моего управляющего отправился к Элию Геротию…

– Вы, господин Минуций, часом, не перегрелись ли на солнце? – рассмеялся Лоредан, на всякий случай, отступая немного назад. – Несёте всякий вздор. Я вашего раба, как и вас – знать не знаю. Хм! И вообще, стал бы я пить с каким-то рабом?

– Вор! – оглушительно заорал Минуций.

Его огромные кулаки сжались и поднялись вверх. Лоредан проворно отскочил назад, так чтобы между ним и толстяком оказалась сигма.

– В чём дело? Что происходит? – Марций Мессала бестолково таращился, то на своего разъярённого друга, то на гостя.

– Вот кто украл мои деньги и ткань! – Тит Минуций ткнул пальцем в сторону Лоредана.

– Наглая ложь! – вскричал тот возмущённо.

– В самом деле, как можно? – удивлённо спросил Мессала. – Может, ты Тит ошибаешься? Чтобы римский всадник…

– А! Вот теперь, я вспомнил твою рожу! – взревел Тит Минуций, страшно выпучив глаза и надув щёки. – Ты тот самый оборванец, что пытался заговорить со мной на корабле! Точно! Клянусь Юпитером, это ты!

– Да это… Это Эмилий Валерий Вестула… – начало было Мессала.

– Никакой, это не Вестула! – заорал Тит Минуций, снова приближаясь к Лоредану. – Присвоил себе имя римского всадника! Вор!

– Он приехал в великолепном экипаже! – вскричал Мессала. – Посмотри, как одет!

– А на чьи деньги этот негодяй всё купил, как думаешь? – бушевал Минуций.

Его кулак рассёк воздух перед самым носом Лоредана, так, что тот едва успел отпрыгнуть назад. В это же время, завывающий, причитающий и хнычущий Атиба полз вслед за господином и пытался обнять его ноги. Лоредан обежал сигму и зло пнул нумидийца в зад.

– На вот тебе! Будешь знать, как болтать, скотина!

Тит Минуций, с рёвом бросился на Лоредана, но споткнулся об орущего Атибу, таки, уцепившемуся ему в колени и, изрыгая проклятия, растянулся на полу.

– Отцепись от меня, грязный раб! Отцепись!

– Пощады господин! Пощады!

Душераздирающие вопли нумидийца были, наверное, слышны на другой стороне улицы. Во всяком случае, у подножья холма со стороны террасы начала собираться толпа любопытных зевак.

Лоредан, между тем, воспользовавшись падением Минуция, кинулся к хозяину дома.

– Господин Мессала, я ваш гость! Прошу оградить меня от нападений!

– Не слушай его, Марций! – орал толстяк, силясь оттолкнуть от себя истошно орущего Атибу. – Он всё врёт! Это проходимец и негодяй! Грязный мошенник! Его нужно схватить!

Мессала неуверенно топтался на месте, глядя, то на Лоредана, то в сторону возящихся Минуция и Атибы. Наконец, приняв решение, он сказал:

– Господин Вестула, прошу простить меня, но я, пожалуй, задержу вас. Вы будите в моём доме под охраной, до прибытия городской стражи. После, я передам вас им и дальше, пусть разбирается суд.

Марций Мессала хотел, что-то ещё добавить, но Лоредан, схватив со стола так и не допитый кубок, выплеснул вино прямо в лицо хозяину дома.

– Ааааа! – взвыл тот, зажимая пальцами глаза. – Хватайте его!

Раб-глашатай бросился к Лоредану со стороны лестницы, а вскочивший к тому времени Тит Минуций быстро шёл на молодого аристократа, широко расставив руки.

Лоредан метнулся к парапету террасы, обращённому в сторону александрийского порта. Глянул вниз и отпрянул. Высота была приличной, так что если спрыгнуть, без перелома ног, точно не обойтись. Оставалось только бежать во внутренние покои дома, тем самым возможно, загоняя самого себя в ловушку. Но Лоредан рванул туда, надеясь, что выход найдётся. Главное, не попасться сейчас. Но, едва он приблизился к занавескам, как они раздвинулись, и прямо на встречу Лоредану шагнул юноша в короткой тунике с красиво завитыми кудрями. В руках он держал свернутые в рулон пергаментные свитки, маленький ларец и стило.

– Господин, я здесь…

Глаза юноши полезли на лоб от изумления, когда он увидел несущегося прямо на него какого-то молодого аристократа-всадника с искаженным яростью лицом и совершенно ошалевшим взглядом.

Юноша не успел закончить фразу, как был сбит с ног Лореданом. Судя по всему, это был скриба, который, наконец, соизволил появиться. Молодой аристократ, тоже не удержался на ногах и растянулся в проходе. Скриба же, выронив все свои письменные принадлежности, тоненько завизжал и кубарем покатился под ноги двух рабов, дежуривших у входа и в обязанности которых входило приподнимать или отодвигать занавески, когда проходил хозяин, или кто-то из его почтенных гостей. Один из этих рабов был сбит скрибой с ног, но другой увернулся и бросился на Лоредана. Тот, откатился в сторону и уперся спиной в правую от входа колонну. Здесь, Лоредану удалось вскочить. И вовремя. Прямо на него со зверским выражением на пунцовой роже несся Тит Минуций. Он ударил, задев Лоредна в плечо, и молодого аристократа отбросило в сторону большого цветника, что располагался в углу террасы.

– Ах ты, собака! Не уйдёшь! – зарычал Минуций, пытаясь перебраться через клумбу. Ему, уже почти удалось это сделать, как сзади в ноги толстяка, вновь вцепился Атиба.

– Господин, милости! Прошу о милости и прощении!

– Да отцепись ты от меня! – заорал Минуций.

Обернувшись, он врезал нумидийцу кулаком между глаз. Тот отлетел далеко в сторону и, ударившись об одно из кресел, свалился вместе с ним на пол. Эта заминка позволила Лоредану забраться подальше в цветник между рядами клумб и ящиков с цветами. Мало того, он упёрся руками в статую, изображавшую фавна, совокупляющегося с озерной нимфой, и что есть силы, толкнул её в сторону своего преследователя. Тит Минуций обернулся, когда статуя уже падала на него. Причинить серьезного вреда, она, конечно, не могла, но толстяк, тем не менее, был придавлен ею к полу.

– Проклятие! – взвыл Тит Минуций, брызгая слюной. – Уберите! Уберите её с меня!

Раб, пытавшийся схватить в проходе Лоредана, теперь вынужден был броситься на помощь Минуцию. Хозяин дома, к тому времени протерший от вина глаза, тоже кинулся на подмогу своему другу. Вдвоём с рабом, они начали оттаскивать статую в сторону.

Пока шла вся эта возня, сопровождавшаяся отборной бранью Минуция, Лоредан решил избавиться от проклятой тоги, которая сильно сковывала его движения. Он лихорадочно принялся стаскивать её с себя. Немного не успел. Минуций дотянулся и вцепился мертвой хваткой в один из свободно болтающихся краёв тоги. Тогда, Лоредан выскочил из цветника и помчался вдоль стены. Тога начала стремительно разматываться вслед за ним. Через мгновение на Лоредане осталась лишь туника, длинною до середины бедра и абсолютно не сковавшая его движений. Подхватив тогу, молодой аристократ собрался, было набросить её на вылезавших из цветника преследователей, но тут мимо его уха, что-то просвистело и ударилось о статую возле лестницы. Со звоном отскочив, предмет упал на пол. Стило! Лоредан резко обернулся. Оказывается, пришедший в себя скриба, использовал инструмент для письма, как метательный кинжал. Хорошо, что промахнулся. Позади скрибы Лоредан разглядел с десяток рабов вот-вот готовых ворваться на террасу. Одним словом, бежать в покои второго этажа, как изначально рассчитывал Лоредан, было невозможно, спрыгнуть с террасы тоже. Оставался один выход. Лестница! И она пока, была свободной. Лоредан рванул к лестнице. Позади слышались топот и крики преследователей. Пробегая мимо одного из стульев, Лоредан схватил его и швырнул, не оборачиваясь за спину. Треск и ругательства подсказали ему, что бросок оказался удачным. Он выиграл ещё пару секунд. Но тут, сбоку к нему ринулся Тит Минуций, который вылез, наконец, из цветника, распинав в стороны, мешающие ему ящики.