Текст книги "Сердце тигра"

Автор книги: Александр Прохоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 56 страниц)

Когда пришло время облегчить кишечник, Нарбо хотел выбежать на улицу, но Лоредан ему запретил.

– Ты что, хочешь привлечь к нам внимание?

Он сунул негру в руки ночной горшок.

– Делай сюда.

Когда ночной горшок был наполнен, а желание облегчить кишечник накатило с новой силой, Нарбо решил устроиться в оконном проеме и облегчаться прямо на улицу.

– Ты с ума сошел! – закричал Лоредан. – А если кто увидит? Только представь свой зад, торчащий из окна. Такое никому не понравится. Например, для моих глаз подобное зрелище было бы крайне оскорбительно. А если ты, например, попадешь в ночного стража? Да потом, скандала не оберешься. Делай все, не выходя отсюда.

Так, в ход пошли все емкости любых форм и размеров, которые нашлись в комнате, включая поднос для фруктов.

Под утро, когда все емкости, что были в шкафу оказались заполнены рвотой и дерьмом, а комната провоняла так, что даже ночной ветер не смог изгнать зловоние, Нарбо почувствовал облегчение. Он тут же уснул. На пару часов, тяжелым тревожным сном забылся и Лоредан.

23. ПАЛАЧ ВАР

Ночь во дворце императора на удивление, выдалась тихая и спокойная. Не было слышно обычного шума веселья и разгульных пирушек и даже стражники были трезвы и на своих постах. Новый префект дворцовой стражи Тилас рьяно взялся за наведение порядка. Многие из подчиненных были недовольны тем, что им запретили выпивать и таскать на посты и в казармы шлюх. Кое-кто, даже поговаривал о том, чтобы прикончить Тиласа и вспоминали при этом Публия Фуска, который разрешал очень многое и сам был не прочь повеселиться.

Но теперь о бывшем префекте следовало забыть. Среди простых стражников ходили разные слухи, но чаще всего поговаривали, что Публий Фуск, чем-то вызвал гнев Каракаллы и попал в руки к новому палачу Вару, прозванному за устрашающую внешность "Жестоким".

Каракалла, поначалу хотел присутствовать при пытках бывшего префекта. Но у него вдруг оказалось слишком много других забот, чего только стоила военная кампания против германцев и аламаннов. С берегов Данубия пришли тревожные вести, что варвары на противоположном берегу опять зашевелились и со дня на день ожидается их вторжение. Император и его военный штаб всецело погрузились в разработку военных действий на северных границах Империи. К Данубию решено было перебросить дополнительные легионы из Африки и набрать новые войска в Испании и Британии.

Не следовало забывать и про восточные провинции, где существовала угроза вторжения парфян. С этим противником Каракалла решил разобраться раз и на всегда. Когда германцы и прочие северные дикари будут отброшены от границ, император планировал прямо с берегов Данубия идти к Боспору [135]135
  Боспорское царство, Боспор – античное государство в Северном Причерноморье на Боспоре Киммерийском (Керченском проливе). Столица – Пантикапей. Образовалось около 480 до н. э. в результате объединения греческих городов на Керченском и Таманском полуостровах.


[Закрыть]и оттуда переправиться в Малую Азию. В то время, пока будет осуществляться этот переход в восточных провинциях должна собраться огромная армия для грандиозного похода в Парфию, Персию и Индию. Планировал Каракалла посетить и Египет и навести там, наконец, порядок, ибо эта провинция не очень то охотно признала его законным императором, а многие жители Египта, так и вовсе, до сих пор вспоминают добрым словом Гету, а, услышав его имя, плюются и шипят от ненависти.

В общем, пока император строил грандиозные планы походов и завоеваний, его новый палач готовился осуществить свои собственные планы, в отношении трех пленников, не столь масштабные, но не менее страшные.

К ночи в помещениях, отведенных для пыток и допросов, стало жарко. Огонь факелов ярко освещал владения Вара, состоящие из примыкающих друг к другу трех больших залов, не имеющих окон. Стены здесь были выложены крупным булыжником и в каждом помещении имелась огромная грубо сложенная печь. Сейчас, пламя бушевало в той, что находилась в центральной комнате.

Палач Вар – этот огромный тупой с виду детина сидел у печи в одной набедренной повязке и сандалиях. Он накалял на красных, пышущих жаром углях гибкий железный прут с зазубренными краями.

Посреди помещения стояло несколько массивных деревянных столов, снабженных хитрой и сложной системой кожаных ремней, железных зажимов, тисков и устрашающе острых крючьев выгнутых, словно когти хищных птиц. В общем, здесь было все необходимое для истязания человеческого тела. Здесь не было места для философских утверждений греков о том, что тело человека есть творение божественное, прекрасное и совершенное. Здесь тела резались и рвались, кости ломались, дробились, а то, что еще оставалось от человека, выбрасывалось хищным зверям, которых держали в ямах под полом.

На крючьях, вбитых в стены, целыми связками свисали железные цепи разной длинны и толщины, некоторые были снабжены бронзовыми шарами с шипами. Тут же, были и молоты разного размера для дробления костей, шила гладкие и зазубренные, иглы разной длинны и толщины, железные прутья, ремни для удушения и толстые веревки в волокна которых, были вплетены мелкие острые гвозди для медленного перепиливания мышц и сухожилий. На полках стояли глиняные сосуды с разными маслами, в том числе с земляным, огромная куча дров загромождала стену, напротив центральной двери.

Сидя перед печью и продолжая накалять прут, палач Вар локтем другой руки облокачивался на грубый деревянный стол, за которым он обычно ел. На столе находилось глиняное блюдо с кусками жареной баранины и большой фиал для вина. Здесь же, стояла изящной работы маленькая позолоченная клетка, где сидел его любимец – маленький серый мышонок.

Слева от печи на стене был подвешен цепями Публий Фуск. Бывший префект угрюмо следил за каждым движением палача. Публий был почти гол: на нем осталась лишь набедренная повязка, а его туника, превратилась в беспорядочную мешанину грязных лохмотьев.

Здесь, в пыточных комнатах, Публий Фуск бывал ни раз по долгу службы и никак не предполагал, что окажется тут, в качестве допрашиваемого и пытаемого.

Бывший префект был, в общем, то, храбрым человеком, но даже его охватил ужас при виде Вара. А при мысли о том, каким истязаниям подвергнет его это волосатое чудовище, Публий покрылся холодным липким потом. Что касается двух других пленников, то они почти сразу, как их схватили и объявили заговорщиками, потеряли от страха сознание. Сейчас, они висели в другой комнате, также как и Публий привязанные цепями к стене.

Следя, как накаляется и краснеет конец железного прута, Публий внутренне готовился к истязаниям. Если Вар начнет прижигать ему тело, он, пожалуй, сможет вынести боль. Но сможет ли он выдержать, если палач выжжет ему глаза или гениталии, или додумается всунуть раскаленный прут в задний проход? Такие пытки, вряд ли выдержит любой, даже самый стойкий и мужественный человек.

Не менее худшей перспективой была травля дикими зверями. Под каменным полом находилось несколько огромных ям. Сейчас, они были закрыты деревянными люками. В ямах держали волков, диких собак, львов и гиен. Обычно, людей медленно, постепенно спускали вниз на веревках, чтобы звери сначала объедали ноги несчастных и потом уже дальше всё остальное.

Вот, наконец, Вар закончил накалять свой прут и выставив его перед собой, как копье двинулся в сторону Публия.

– Посмотри, какой он горячий, – сказал Вар, корча ужасные рожи. – Я собираюсь засунуть его в некоторые твои отверстия, а на лбу выжечь надпись "я свинья". Что ты об этом думаешь?

– Насчет свиньи, ты погорячился, – сказал Публий, стараясь выглядеть хладнокровным и уверенным в себе. – Насчет всего остального, так тебе скажу: я ужасно плохо переношу боль и могу быстро умереть и тогда, ты ничего не добьешься.

– А я, так тебе скажу: я мастер своего дела! – заржал Вар и ткнул для устрашения прутом в стену на расстоянии в полпальца от лица Публия.

Тот дернул головой, ощутив на щеке жар от раскаленного железа.

– Я не позволю тебе умереть раньше положенного. В этом, и заключается искусство палача.

– Так ли ты искусен, как говоришь? – хмыкнул Публий.

– Желаешь убедиться?

– Только не на своей шкуре. Боль выведет меня из себя, и я не смогу в полной мере оценить твой талант.

– Вот как? – Вар поскреб затылок, он был явно озадачен. – Что же делать?

– Ну, у тебя, ведь есть двое других пленников. Отвяжи меня, а потом, на моих глазах пытай их. Только так я смогу со стороны оценить твои умения.

Вар снова почесал затылок и с подозрением взглянул на Публия

– Мне эта идея не кажется хорошей.

– По-другому, оценить твои способности не получится, – повторил Публий.

– Хорошо, – кивнул Вар после минутного раздумья. – Но не вздумай бежать. Я надену тебе на шею железное кольцо с цепью, и другой конец цепи пристегну к своему поясу. И не думай, что когда я закончу с теми двоими, не займусь тобой. Еще, как займусь! Я буду долго тебя пытать: твои ноги и руки будут выкручены вон на том столе с ремнями-растяжками. Думаю, и яму с волками тебе придется показать.

– Я уже видел раньше, – хмуро пробормотал Публий.

– Про твои ногти и зубы, я тоже не забыл, – продолжал между тем Вар. – Я буду рвать их клещами. У меня их, тут, несколько видов. Ты какие предпочитаешь поменьше с вытянутыми ручками или побольше у которых ручки закругленные.

– А что, есть какая то разница? – удивился Публий.

– Не знаю, можно попробовать и те и другие, а о разнице ты мне потом расскажешь.

– А можно, обойтись вообще без пыток? – поинтересовался Публий.

– Да я бы с радостью, – Вар улыбнулся, хотя улыбка сделала его волосатую рожу только страшнее. – Так-то я, человек не злой и не бессердечный, как думают многие. Но, видишь ли, император повысил мне жалование, дал должность. Я хочу оправдать его ожидания.

– Так давай, я расскажу все, что нужно и ты отпустишь меня, – улыбнулся Публий. – Императору ведь главное знать ответы на свои вопросы, а как ты их получил – не важно. Ты пойдешь и сообщишь императору все, что я тебе сейчас расскажу.

– Неплохое предложение, – кивнул Вар.

Он, было, приблизился, чтобы освободить пленника, но хлопнув себя по лбу отступил. – Погоди-ка, я не смогу тебя отпустить, пока твои слова не будут подтверждены и проверены. А если, ты сейчас солжешь мне? Я тебя, значит, отпускаю, а все твои сведения оказываются болтовней… Как я потом, буду выглядеть в глазах владыки?

– Ну, давай придумаем еще что-нибудь, – сказал Публий.

– Честно говоря, нет охоты придумывать.

Вар зевнул, широко разинув пасть и уселся обратно за стол. Он притянул к себе фиал вина.

– Мне проще пытать тебя, чем что-то придумывать, уж не обижайся.

Он плеснул себе в кубок и потряс фиалом, вытряхивая последние капли, потом с глубоким сожалением посмотрел на пустой сосуд.

– Ну, вот и все. Кончилось. О боги, как я хочу домой.

– В чем дело? – спросил Публий.

– Да вино кончилось, – Вар, едва не плакал. – Я знал, конечно, что оно кончится, но все равно не был к этому готов.

– Да в чем дело то? – изумился Публий. – В Риме этого вина, хоть с головой залейся.

– Да что ты понимаешь в вине! – возмутился Вар. – Ваши италийские вина, конечно хороши, но разве сравнятся они с винами моей Армении, вобравшими в себя лучи утреннего солнца, выходящего из-за скал, запах высокогорных лугов, ветер ущелий, шум речек и водопадов жужжание пчел в виноградных долинах. Э, друг, вино Армении это нектар богов. Могу ли я, после, пить ваше пойло?

– Послушай, а ведь я мог бы тебе помочь, – оживился Публий.

– И как же, интересно? – захохотал Вар – Вай, вай! Только не говори, что тебя надо отпустить, чтобы ты смог съездить в Армению и привезти мне целую бочку.

– Ты можешь получить сотню бочек! – воскликнул Публий. – И далеко ехать не надо.

– Да каким же образом?

– Ты, Вар, видно забыл кто я.

– Вовсе не забыл, – усмехнулся палач. – Ты висишь на стене беспомощный и полностью в моей власти. Твое тело еще не испытало боли, но только потому, что у меня доброе сердце, я люблю хорошую беседу и у нас впереди целая ночь.

– Да, да, я в твоей власти! – воскликнул Публий. – Но ведь об этом знают лишь ты, император да еще несколько императорских телохранителей. Для всех других я еще начальник дворцовой стражи. Весть о том, что я арестован, еще не разнеслась. И об этом, уж точно не знают торговцы из Колхиды, чей корабль сейчас стоит в порту, а утром готовится отплыть в Неаполь. В трюме этого корабля везут вино из Армении – сто или сто пятьдесят бочек, точно не помню.

– И что с того? – не понял Вар.

– Да, ты соображай, лучше. Я могу арестовать этот товар от имени начальника стражи, а ты заберешь его и где-нибудь припрячешь. Ночью торговцы не побегут жаловаться, их просто никто никуда не пустит, так что в приемной дворца они появятся только утром. Они будут опротестовывать незаконный приказ префекта дворцовой стражи, а поскольку это сейчас Тилас, ему все это и расхлебывать. Мы же с тобой, будем вне подозрений.

– А на приказе об аресте товара должна быть печать, – сказал Вар.

– Вот она! – Публий показал перстень на пальце. – Главную печать отдали Тиласу, а это копия которую я сделал для себя, на всякий случай.

– Хорошо, давай! – Вар выложил на стол пергамент и стило с чернилами. – Составляй приказ.

– Э нет, – покачал головой Публий. – За сотню бочек вина, я рассчитываю на свободу. Ты должен отпустить меня.

– Отпустить?! – вскричал Вар. – Вот так просто? А как же пытки?

– Никаких пыток. – Публий кивнул в сторону входа в соседнее помещение. – Вон, у тебя есть двое их, и пытай сколько хочешь. Они, в общем, то, должны знать все то же, что, по мнению императора, скрываю я.

– Но как, же быть? – расстроился Вар – Так хочется получить вино… И без пыток нельзя. Что я скажу императору, если ты исчезнешь?

– Если я исчезну? – Публий задумался. Потом его осенило. – Вот именно я должен исчезнуть! Придумай что-нибудь! Скажи, что Публий Фуск погиб при пытках, что когда ты спускал меня в яму с волками, веревка вдруг оборвалась. Волки сожрали тело и ничего не осталось. Или еще, что-нибудь такое придумай. У вас ведь тут бывали несчастные случаи?

– Ну… – замялся Вар.

– Вот, будет первый, – бодро кивнул Публий.

Вар открыл было рот, чтобы напомнить про своего хозяина Секулу, но вовремя спохватился и ничего не сказал. Незачем ворошить прошлое. Ну да, это он, Вар, по неаккуратности разлил масло на доски-мостики, проложенные над котлом с кипящей водой. Пока ходил за тряпкой, чтобы все вытереть, пьяный Секула забрался на мостик, чтобы сверху посмотреть сильно ли кипит вода в котле, где он собирался сварить двоих предполагаемых заговорщиков – сторонников покойного Геты, ну и поскользнулся. Но о том пролитом масле, незачем кому-то знать.

– А вино там и вправду есть? – спросил Вар. – И оно точно из Армении?

– Точно, я тебе говорю.

– А если обманешь? Приказ напишешь, но когда я отпущу тебя и приеду в порт за вином, там его не окажется или вино будет совсем не то?

– Ну, хорошо, пока ночь только началась, пошли прямо сейчас кого-нибудь проверить, – раздраженно сказал Публий. – Что мне, каждый шаг тебе подсказывать?

Обрадованный Вар отправился в соседнее помещение, где шестеро его помощников, рабов из Киликии рубили дрова для печи. Одного из них он отправил в Эмпорий, узнать, в самом ли деле там есть корабль из Колхиды и какой груз в его трюме.

Раб вернулся через пару часов и сообщил Вару, что в порту, действительно находится судно, плывущее из Колхиды и на его борту более ста бочек вина, изготовленного из винограда, что произрастает в окрестностях Тигранакерта [136]136
  Тигранакерт – древний город в провинции Арцах Великой Армении


[Закрыть]. Оттуда его доставляют в Колхиду [137]137
  Колхида – древнее название Грузии


[Закрыть], так как внутренняя Армения не сообщается с морем, в Колхиде же, напротив, много удобных портов.

Вар был несказанно счастлив. Он отвязал Публия, дал ему воды и усадил за стол.

– Все как ты и говорил. Пиши приказ об аресте.

– Ну нет, – сказал Публий. – Здесь, я писать не стану. Все эти устройства вокруг, беспокоят меня и пугают. Давай-ка, отправимся в порт, зайдем там, в какой-нибудь трактир, где обычно гуляют матросы и там, я тебе и напишу приказ.

– Не доверяешь мне? – криво усмехнулся палач.

– После того, что со мной случилось, я перестал, кому-либо доверять, – ответил Публий.

– Ну, хорошо, – кивнул Вар. – Я возьму с собой всех своих помощников, пять-шесть стражников и мы отправимся.

– Зачем тебе стражники сейчас? – удивился Публий. – Или ты боишься, что я сбегу по дороге? Или хочешь, после того, как я напишу приказ, снова схватить меня?

– Вовсе нет, – отмахнулся Вар. – Просто, пока мы доедем до порта, найдем трактир и ты напишешь приказ, уже будет за полночь. Я не хочу возвращаться во дворец за стражниками, потому что пока мы снова приедем, уже начнет светать. Как только ты напишешь приказ, я хочу сразу забрать мое вино и стражники уже должны быть при мне.

Вар раздобыл для Публия новую одежду: тунику, темный плащ с капюшоном и крепиды.

И вот, на трех телегах, запряженных быками, они и люди Вара отправились в порт. Шестеро стражников, в полном вооружении, которых Вар снял с их постов возле комнат для пыток и зверинца, следовали за телегами. Они ничего не понимали. До них дошли слухи, что Публий разжалован и его приказали казнить. Но вот, их командир, снова с ними и куда то ведет. Непонятно только, почему одет Публий, как гражданский и для чего с ними отправился палач Вар со своими людьми. Впрочем, стражники не задавали лишних вопросов.

В порту было несколько таверн, работающих и днем и ночью. Выбрав наугад одну, Вар и Публий вошли внутрь. В пивном зале, как это всегда бывает, стоял шум и гвалт. За массивными дубовыми столами веселились крепкие, загорелые матросы. Кто-то ел и пил, кто-то дрался, вокруг столов вились портовые шлюхи, в центре зала танцевали две обнаженные девушки, повсюду бродили люди, от которых на милю разило перегаром. Те, кто перебрал, дрыхли прямо у входа.

Публий и Вар выбрали не занятый стол в самом углу помещения. Там, Публий быстро сочинил приказ такого рода:

"Ввиду тяжелого положения на северных рубежах Империи и необходимости пополнения императорского фиска, именем Империи и императора, божественного Марка Аврелия Антонина Бассиана Септимия Севера, я префект дворцовой стражи Публий Эмилиан Фуск приказываю наложить на торговые суда, проходящие через порт города Рима дополнительную пошлину, как временную меру. Размер пошлины равен половине стоимости провозимого товара каждого наименования. В случае невозможности выплаты деньгами, пошлина может быть взята половиной товара".

– Нет, – запротестовал Вар. – Весь товар полностью, сколько есть.

– Слушай, не наглей, – возмутился Публий. – Да кому в голову взбредет, весь товар то конфисковать без веской причины? Даже война, на которую я ссылаюсь, такой причиной не является. Это будет очень подозрительно. Там, 150 бочек! Тебе и половины до конца твоей жизни много будет.

– Нет, я хочу все! – воскликнул Вар возмущенно. – Ты обещал все!

– Ну хорошо, – отмахнулся Публий, – все равно, этот приказ липовый.

И он написал, как пожелал Вар. Приложил перстень с печатью и вручил приказ палачу.

– Ну, все теперь ступай и забери свое вино, а я ухожу.

– Удачи, – сказал Вар, сворачивая приказ и пряча его во внутренний карман плаща.

Публий поднялся и быстро скрылся через черный ход. Вар же, поспешил на улицу.

– За мной – приказал он, ожидающим там солдатам.

– А где же Публий? – поинтересовался один из них, удивленно оглядываясь.

– Вот его приказ! – Вар показал солдатам свиток. – Он велел нам выполнять, а сам пока отлучился по другим делам.

Солдаты покачали головами, удивляясь таким чудачествам, но послушно последовали за телегами и людьми палача.

Корабль торговцев – крутобортый боспорский парусник стоял в порту в отведенном ему доке, среди множества других кораблей. К сходням подогнали телеги. Вар, сам не стал подниматься на борт. Он вручил приказ младшему центуриону по имени Каний. Тот и пятеро солдат поднялись на палубу. При виде преторианцев в полном вооружении, двое сторожей, дремавших возле мачты, тут же вскочили и от удивления вытаращили глаза. Это были смуглолицые, бородатые люди с крючковатыми носами и глазами черными, как восточная ночь.

Каний зачитал им приказ. Сторожа еще больше изумились и один из них, очень хитрый на вид вкрадчиво, сладким голосом заговорил:

– О славные воины, когда наступит утро вернуться наши хозяева, уважаемые Джуга и Свандар, им и изложите требования. Мы же, только слуги и ничего не решаем.

– А вам, болваны ничего решать и не надо, – грубо сказал Каний. – Префект, уже все решил. Давайте сюда деньги или мы ваши товары арестуем. Будите сопротивляться, мы вас отправим за решетку, как мятежников.

– О пощади! – в один голос завопили сторожа и рухнули перед Канием на колени. – У нас нет денег и товар мы не можем отдать. Наши хозяева спустят с нас шкуры. Умоляем, давайте дождемся утра!

– Еще чего! – заорал Каний. – Я не собираюсь тут столько торчать! А ну с дороги, псы!

Вопя и причитая, сторожа отползли в сторону. На палубу вбежали люди Вара.

Почти до самого утра бочки поднимали из трюма, скатывали их по сходням и грузили в телеги. Вар, прячась в тени под крышей одной из таверн, наблюдал. Он ликовал. Столько кавказского вина! Хоть упейся, хоть залейся. Да наградят Публия боги! Да никогда не отвернется от него Фортуна! Да пусть его жизнь будет счастливый и сладкой, как кавказское вино!