Текст книги "Сердце тигра"

Автор книги: Александр Прохоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 56 страниц)

– А что случилось с уважаемым Оппием Макрином? – полюбопытствовал Лоредан.

– Да я, тут, решил немного поразвлечься, – захохотал Каракалла. – Взял, да и подсыпал ему в вино сверх меры средство от бессонницы – порошок черного лотоса, что мне Геронтий [124]124
  Геронтий – известный греческий врач во времена правления Каракаллы.


[Закрыть]посоветовал. Вот Макрин удивиться, когда очухается. После такой дозы, человек еще пару часов мало что соображает и похож на законченного кретина. Ха! Ха! Знаешь, брат я люблю так иногда подшутить. Три года назад, я подсыпал своей матери в пищу одну добавку, тоже по совету Геронтия. Она начала приставать ко всем встречным мужчинам: стражникам, рабам, слугам! Говорят, тогда превзошла в своем распутстве, даже легендарную Мессалину! Ну, по крайней мере, мы с друзьями смогли спокойно выпить и повеселиться, без её нравоучений. Правда, после того случая, мать всегда на чеку. Все что она ест и пьет, сначала пробуют ее служанки.

Тут, император пристально начал рассматривать Нарбо. – А ты то, зачем маску надел? Не поверю, что такой здоровяк, тоже боится наемных убийц.

– Я не боюсь, – сказал Нарбо. – Скрыть лицо, мне велел мой господин.

– А он хорош, клянусь богами! – воскликнул Каракалла, оглядывая могучего негра с ног до головы. – Как хорош! Прекрасный бы из него вышел гладиатор! Он обучен красиво убивать?

– Нет, цезарь, – покачал головой Лоредан. – Нарбо предпочитает стиль греческой бескровной борьбы и кулачный бой.

– Тоже неплохо, – кивнул Каракалла, – но на твоем месте, брат, я отдал бы этого раба на обучение какому-нибудь опытному ланисте. Негр великолепно смотрелся бы на арене. Я так и вижу, как он раскалывает черепа противников топором или дубиной. И его собственная смерть смотрелась бы превосходно. Представь этого гиганта, истекающего кровью, с распоротым животом или растерзанного львами.

Пока Каракалла говорил, Нарбо стоял с округлившимися от ужаса глазами.

– Ладно, – император махнул рукой, – пусть веселиться вместе с нами.

Лоредан горячо поблагодарил императора и велел Нарбо занять место где-нибудь неподалеку. Негр на негнущихся ногах сошел с возвышения, где стоял трон и расположился на ковре возле ближайшего стола. Его окружали несколько красивых смуглых мавританок. Нарбо, тут же забыл о словах императора. Обняв одной рукой ближайшую девушку, другой, он стащил со стола большую бычью ногу.

Пиршество продолжалось. Нарбо с аппетитом закусывал, рискнув снять маску, и с интересом следил, как на соседнем столе, среди объедков боролись два пьяных голых преторианца. Из всей одежды на них остались лишь шлемы. В конце концов, они упали, увлекая за собой посуду и вазы и продолжая бороться, закатились под стол. Многие гости, уже лежали неподвижно, до того налакались, что без помощи уже не могли шевельнуть ни рукой, ни ногой.

Тут, внезапно, Нарбо заметил фискалия Маррона. Старик, пробираясь среди столов и пьяных тел направлялся в сторону двух человек, только что вошедших в зал. Один из них, рослый германец был рабом Маррона, а вот второй, оказался ни кем иным как Квинтом Мелорием.

Фискалий приветствовал его. Мелорий ответил на приветствие весьма сдержанно и, вообще, он весь, был какой то напряженный.

Затем, тихо о чем-то разговаривая, Маррон и Мелорий в сопровождении раба вышли из зала. Нарбо поднялся и тихонько последовал за ними. Господин сказал, что из этих двоих нужно выбить правду. Нарбо решил сделать это, как только подвернется подходящий случай.

Лоредан заметил исчезновение Нарбо ни сразу. Когда же увидел, что негра нет на его месте, начал беспокойно оглядываться. Тут его дружески толкнул в плечо Каракалла.

– Брат мой, почему ты больше не ешь?

Лоредан коснулся своей маски, в которой были лишь прорези для глаз, а ниже десятка два мелких отверстий для дыхания.

– Не могу, цезарь.

– Да сними ты её! Все уже, тут в зале налакались, как свиньи. Никто не запомнит твое лицо.

– Все равно не могу. – Лоредан застонал и похлопал себя по животу, – Божественный, я сыт и больше в меня не влезет ни кусочка.

– Плохо, очень плохо, – сказал император. – Вон, посмотри на Квинта Нестора, куратора городских терм и сенатора Марциана.

Лоредан увидел двух до безобразия толстых людей. Эти почтенные отцы уважаемых семейств, сейчас выглядели не лучшим образом. Наклонившись над серебряными тазами и засовывая в глотки павлиньи перья, они раз за разом с шумом отрыгивали содержимое своих желудков.

– Ну вот, теперь они снова голодны, – сказал император. – сейчас увидишь, как набросятся на еду.

И верно, немного придя в себя, отплевавшись и утерев физиономии полотенцами, куратор и сенатор принялись хватать со столов жареных перепелов, куропаток, рыбу, куски свинины и тут же жадно пожирать их. Попутно они закусывали сладкими дынями, и пили вино.

– Слушай! – вдруг вскричал Каракалла, хлопнув Лоредана по спине. – А пойдем, я покажу тебе мои сокровища! Клянусь богами, не пожалеешь!

19. СЕРДЦЕ ТИГРА

Нарбо, ускользнувший из большого пиршественного зала, тихонько следовал за Гаем Мароном и Мелорием. Они шли так быстро, что даже высокий длинноногий Герм, сопровождавший римлян, едва поспевал за ними. Нарбо передвигался короткими перебежками, от одного укрытия к другому. Укрытиями ему служили колонны, статуи, изображающие былых императоров или различных богов, полутемные ниши в стенах или огромные мраморные клумбы. Несколько раз коридор выводил в открытые проходные залы, где в центре по обыкновению был имплювий для сбора дождевой воды. В одном из таких залов Нарбо увидел знакомого толстого сенатора. Кажется, его имя было Гай Меттел. Почтенный сенатор был совершенно гол и собирался прыгнуть в бассейн, где, хихикая, резвились две юные рабыни. У Нарбо возникло дикое желание дать хорошего пинка по огромной, оттопыренной сенаторской заднице. Он еле сдержал себя и поспешил дальше, следом за фискалием и Мелорием.

Так они миновали еще несколько коридоров, крытых галерей и остановились на пересечении четырех коридоров. Точнее остановил их грозный окрик:

– Стоять!

Нарбо замер, потом, сообразив, что приказ относится не к нему, спешно юркнул за огромную статую императора Домициана. Как оказалось, говоривший обращался к Гаю Маррону и его спутникам, замершим шагах в двадцати от того места, где спрятался Нарбо.

– А, это уважаемый фискалий, – снова произнес неизвестный.

Впрочем, Нарбо тут же узнал этот голос. Он принадлежал префекту дворцовой стражи Публию Фуску.

– А кто это с тобой? Я, кажется… Ик!… его не знаю.

Публий был явно навеселе. Он плохо держался на ногах и все время, поводил перед глазами рукой, словно пытаясь разогнать туман или пелену, застилавшую ему взор.

– Это мой знакомый, – сердито ответил Гай Маррон. – Иди своей дорогой, Фуск, не мешай нам беседовать.

– Ах ты, деловые какие! – оскорблено вскричал Публий. – И что это за беседы такие, здесь во дворце в столь поздний час?

– Не твое дело Фуск, – окрысился Маррон, – лучше, проверь часовых. Смени их, а то, они все налакались, как свиньи.

– А ты, старый пень, не указывай, что мне делать! – взвился Публий.

– Прекрати оскорблять меня и отцепись! – зашипел фискалий.

Поругавшись еще немного, они разошлись. Ворча себе, что то под нос, Публий прошел мимо укрытия Нарбо и, дойдя до конца коридора, свернул за угол. Негр выбрался из-за статуи и поспешил за Гаем Марроном и Мелорием. Те, уже успели удалиться. Завернув за очередной угол, Нарбо впал в легкую панику, не увидев тех, кого выслеживал. Значит, они вошли в одну из многочисленных комнат, расположенных здесь по обе стороны коридора.

Нарбо подкрадывался к каждой двери и, приложив ухо, прислушивался. Если дверь можно было открыть, он ее приоткрывал и осторожно заглядывал внутрь. Наконец, удача улыбнулась Нарбо, он услышал знакомые голоса.

– Прошу извинить меня за то, прошлое недоразумение, – говорил Маррон. – Я спутал тебя досточтимый Квинт с другим человеком.

– Я принимаю извинения, – ответил Мелорий. – А с кем, вы меня перепутали? Я помню, вы вроде бы называли меня каким то Лореданом.

– Да, был один такой.

– А кто это?

– Ты его не знаешь. Он родом из Испании, а сюда должен был приехать, чтобы убить меня.

– Вот как? – вскричал пораженный Мелорий. – Уж не тот ли это горбун, которого я держу в подвале?

– Ты держишь в подвале горбуна? – удивился Маррон. – Наш общий друг Квинт Серторий упоминал в письме, о каком то горбуне. Но уверяю тебя, это не Лоредан.

– Но тоже, наемный убийца, – сказал Мелорий. – Чем-то, он не угодил господину Серторию и тот, попросил меня избавиться от него.

– И что же ты не избавился? – удивился Маррон. – Зачем держишь его взаперти?

– Хочу, продать этого подонка в гладиаторы, – рассмеялся Мелорий. – Он хоть и невысок ростом и горбат, но удивительно силен и проворен. Десяток моих людей едва одолели его. Сопротивлялся мерзавец отчаянно. Одного из рабов покалечил. Убыток мне, между прочим, нанес. Так что с горбуна я должен получить доход. А прикончить, всегда можно успеть. К тому же, Серторий не писал прямо, что нужно убить горбуна, а просто избавиться от него. Как это сделать – решать мне. Вот, я и избавился, своим способом.

– Спорный вопрос, – хмыкнул Маррон. – Ну, впрочем, это к нашему делу не относится.

– Да, давайте же, наконец о деле! – в нетерпении воскликнул Мелорий.

– Я, также, как и ты Квинт, задолжал Серторию огромную сумму, – начал Гай Маррон. – В письме, он написал, что простит мне долг, если я организую доставку в Испанию определенных товаров.

– А мне написал, что я должен сопроводить караван, – сказал Мелорий.

– Верно, друг Квинт, у нас с тобой одно дело. Полагаю, ты жаждешь избавиться от проклятого долга, не меньше чем я и пойдешь ради этого на что угодно.

– Если это не связано с необоснованным риском, то да, – ответил Мелорий.

– Риск здесь не больше, чем в любом другом деле, – заверил фискалий гостя. Караван будет снаряжен в течении трех ближайших дней. Я этим займусь уже завтра. И после, нужно, не теряя времени отправляться. Ты готов?

– Вполне. А что за товары я повезу?

– Разные, – сказал Маррон. – Самый дорогой из них – рыба с Самоса. В письме Сертроию, я укажу на это.

– Рыба? – удивился Мелорий.

– А что тебе кажется странным, достопочтимый Квинт? Ты же, наверняка знаешь, как ценится рыба с Самоса, как она дорога и как высоко поднимается статус человека, на чьи столы такую рыбу подают.

– Ну, хорошо, рыба, так рыба, – хмыкнул Мелорий, – А какие еще товары?

– Все остальное, не так важно: персидские ковры, индийские пряности, индийская слоновая кость и золотой песок, несколько ящиков вина редкого сорта из Митилены.

– Странно, – пробормотал Мелорий. – И за доставку всего этого, Серторий простит мне долг? Подумать только, каков господин Серторий гурман и ценитель дорогих вещей.

Нарбо тем временем, уже надоело слушать их болтовню. Он хотел ворваться в комнату, надавать обоим как следует и потребовать признаться, что они замыслили против его хозяина. Из их же разговора мало, что было понятно. Какая то рыба, караван… Насторожило, лишь упоминание о горбуне. Не тот ли это горбун, от которого он спас господина тогда по дороге из Валенции в Сагунт?

Но вот, так просто врываться в комнату Нарбо не решился. Помня наставления господина: прежде подумать, а потом делать, Нарбо прикинул, что если бы в комнате Гай Маррон и Квинт Меллорий были одни, он бы не колебался ни мгновения. Но в комнате был еще Герм – здоровенный раб-германец. Нарбо не сомневался, что справился бы с ним, но повозиться бы пришлось и пока, они бы дрались, Мелорий и Маррон, ускользнули бы и подняли шум.

В общем, пока Нарбо мялся в нерешительности, относительно того, чтобы ему предпринять, в конце коридора послышалось характерное позвякивание доспехов и оружия. Нарбо, поспешно юркнул в первую попавшуюся коморку. Мимо него прошел Публий Фуск. Остановившись чуть дальше по коридору, он громко сердито произнес:

– Ну, где этот фискалий, да поразит Юпитер его молнией!

Дверь тут же открылась и появился рассерженный Гай Маррон.

– Почему ты, Фуск, призываешь богов покарать меня?

– Прости, – смущенно произнес Публий и громко икнул. – Вырвалось.

– Пить меньше надо, чтобы не вырывалось, – прошипел в ответ Гай Маррон.

– Так я… Ик! И так, немного, – Публий вытянул большой и указательный пальцы правой руки и почти соединил их, оставив лишь малое пространство между ними. – Я же… Ик! Чуть-чуть. Совсем по чуть-чуть.

– Хватит болтать! Ты привел стражников?

– Нет. Все они пьяны и ни на что не годны.

– Как и их командир, – ядовито заметил Гай Маррон

– Что? Ик!… На что это ты намекаешь?

– Идем, Фуск, хотя бы встряхнем тех, что у дверей – сказал фискалий. – Может, при виде тебя, эти лодыри немного взбодрятся.

Они направились по коридору, свернули за угол и звук их шагов стих. Нарбо заскочил в комнату, где Маррон беседовал с Квинтом Мелорием, но там было пусто. Видимо, перед тем как выйти к Публию, фискалий спровадил своего раба и гостя через какую то потайную дверь. Времени ее искать, у Нарбо не было. Надо было, хотя бы не упустить Маррона. Нарбо поспешил за фискалием и начальником дворцовой стражи. Вскоре, негр нагнал их. Выглянув из за угла, он увидел, что Маррон и Фуск остановились перед большими, окованными позолоченной бронзой дверями. Два факела, вставленные в железные кольца по обеим сторонам двери давали достаточно света, чтобы увидеть двух спящих стражников. Один лежал прямо на полу перед входом, широко раскинув руки. Другой, спал, опираясь на копьё и прислонившись к стене. Впрочем, этот стражник мог рухнуть в любой момент, как и его товарищ. Рядом на полу валялись несколько пустых фиалов.

– Вот они, твои люди, – зашипел Гай Маррон. – Хороши, нечего сказать.

– Смирно! – рявкнул Публий так, что зазвенели стены.

На пьяных, сонных солдат, это произвело не больше впечатления, чем, если бы Публий шептал. Один из них, лишь что то забормотал, пытаясь стоять прямо, но тут же, снова обвис и, держась за копье, медленно сполз на пол.

– Утром, я разберусь с этими… – прорычал Публий. – Ладно, давай проверим казну, да я пойду спать.

– Проверяльщик, – презрительно хмыкнул Маррон.

Он вытащил связку ключей и открыл двери. Публий, подняв факел над головой вошел в темный проход.

Нарбо выждал несколько секунд, потом тихонько выбежал из-за угла. Подскочив сзади к старику, негр одной рукой зажал ему рот, другой схватил за тощую шею. Нарбо без церемоний втащил старика в небольшую комнатушку, расположенную по соседству с сокровищницей. Там, он сорвал со стены занавеску и прикрутил ею Маррона к табурету из слоновой кости, обнаруженному в этой же комнате. Один свободный конец занавески, Нарбо сунул старику в рот, чтобы тот не орал, другим концом завязал глаза. Ключи фискалия, негр забрал себе.

Теперь, следовало избавиться от Публия. Начальника дворцовой стражи тоже, следовало упрятать куда-нибудь и спокойно допросить Маррона. Тут, Нарбо стукнул себя по лбу. Вот дурак! Надо было дождаться, пока Публий уйдет, а уж потом, хватать старика. Публий, хоть и был пьян, но вооружен и опытен в схватке. Его следовало одолеть быстро и по возможности бесшумно. Если начальник дворцовой стражи успеет вытащить меч, Нарбо не был уверен, что так вот запросто справиться с ним.

Нарбо вытащил из настенного кольца факел и вошел в сокровищницу. Это было огромное помещение, стены которого терялись во мраке, а потолок был так высоко, что его не достигал даже свет от факела. Здесь повсюду были ряды тонких колонн, уходящих, куда то вверх. Нарбо двигался вправо, пока все-таки не достиг стены. Тут, ему стали попадаться деньги. Очень много денег! Через каждые пять шагов в стене имелись ниши, и в каждой из них стоял огромный сундук. Все они были наполнены золотыми монетами. Иногда, монеты лежали прямо на полу, образуя горы высотою в рост человека. В некоторых сундуках сверкали и переливались изумительным блеском драгоценные камни. Между колонн часто встречались стеллажи и на них рядами стояли кувшины, небольшие амфоры, изящные фиалы и стеклянные флаконы в которых, должно быть хранились драгоценные масла, духи и специи. У Нарбо, прямо разбегались глаза. Он совершенно забыл, что где-то здесь, во тьме бродит Публий. С радостными восклицаниями, негр кидался то к монетам, то к жемчугам, то к слиткам золота. Он даже начал набивать свою набедренную повязку. И тут, в глубине зала его внимание привлекло мягкое таинственное сияние. Направившись в ту сторону, Нарбо вскоре увидел мраморный столб высотою около трёх локтей, увенчанный шаром из тонкого цветного стекла. Изнутри, этого шара исходил тот самый завораживающий алый свет, который и привлек его. Нарбо подошел поближе. Внутри шара он увидел крупный, размером с голубиное яйцо, искусно ограненный камень. Судя по всему рубин. Необычно крупный и с необыкновенным сиянием исходящим, как бы изнутри самого камня. Это золотисто-алое сияние завораживало.

Нарбо, затаив дыхание, вытащил камень и держа его двумя пальцами, поднял повыше. Так он и застыл с разинутым от восхищения ртом. Все что он набрал до этого, негр выбросил.

И тут, сказочную волшебную тишину, осквернил хриплый кашель и ругательства. Нарбо обернулся и увидел шатающегося, бредущего между колонн Публия. Тот тоже заметил, что не один в помещении.

– Маррон это ты, старый разбойник?

Нарбо не ответил. Публий поднял факел повыше и неуверенно двинулся вперед. Чем ближе он подходил, тем яснее ему становилось, что это не фискалий, слишком уж внушительной была фигура. Потом, префект дворцовой стражи разглядел, что незнакомец держит в руке драгоценный камень. Неизвестный, к тому же, был в одной набедренной повязке и черен, как беззвездная ночь.

– Эй, ты кто такой? – рявкнул Публий, силясь прогнать туман из головы. – Стой, где стоишь и не шевелись, ты под арестом.

Тут, свет факела блеснул на маске комедианта.

– Это… это, – забормотал ошеломленный Публий. – Это, как понимать? Он потянул из ножен меч.

Как все это понимать, Нарбо объяснять не стал. Стиснув камень в ладони, он кинулся к выходу.

– Стоять! – заорал Публий и под сводами сокровищницы эхо многократно усилило его голос.

Нарбо пробежал мимо двух стеллажей, едва не задев их, обогнул одну колонну, вторую и врезался в третью. Охнув, едва устоял на ногах, выронил и камень и факел. Наступила кромешная тьма, лишь за спиной метались всполохи от факела Публия, да впереди слабо светился выход из помещения. Нарбо вскочил и взвыл от досады. И как теперь найти тот великолепный камень? Все-таки он не сверкал настолько ярко, чтобы его можно было разглядеть в темноте. Если бы его не преследовали, Нарбо пошарил бы по полу руками и наверняка нашел бы камень, но времени для этого сейчас не было. Надо было спасаться, и негр бросился к выходу из сокровищницы. Выбежал, затравленно огляделся, ринулся прочь… И тут, едва не налетел на Маррона. Полусогнувшись, старик медленно тащился по коридору и волок за собой табурет. Нарбо от изумления разинул рот и тут же обругал себя за глупость. Вот дурак! И как же он забыл связать старому негодяю ноги! Но разбираться с этим не было времени. Он просто перепрыгнул через Гая Маррона, свернул за угол и побежал дальше. Публий выбежал из сокровищницы мгновением позже и тоже едва не врезался в Маррона. Впрочем, в первое мгновение, он и не заметил фискалия, а увидел медленно, сам по себе ползущий табурет и скомканную вокруг занавеску.

– О боги! – перепугался Публий, мгновенно протрезвев. Тут он увидел, наконец, Маррона и испуг сменился изумлением. Маррон двигался вперед полуприсядя, табурет волочился за ним следом, рот фискалия был заткнут концом занавески, другой конец обматывал его голову на уровне глаз. Старик что-то мычал, должно быть ругался. Руки его были связаны той же занавеской за спиной и примотаны к спинке табурета. Но тот, кто пленил фискалия упустил одну вещь: забыл привязать к табурету и ноги.

– Ты? – выдохнул Публий.

Фискалий выглядел так комично, что Публий не смог удержаться, чтобы не сыронизировать

– Отлично смотришься, между прочем.

Гай Маррон начал громко возмущенно мычать и сердито сопеть.

Публий, ринулся было за беглецом, но перед поворотом за угол остановился, разрываемый желанием догнать негодяя, проникшего в сокровищницу и долгом освободить фискалия. Наконец, второе победило. Тем более, много времени это не заняло. Пара ударов мечом и Маррон был свободен. Сбросив с себя обрывки занавесок и вытащив тот кусок, что торчал у него во рту старик бросился к Публию с дикими глазами.

– Кто-то, напал на меня и связал! Он похитил ключи от сокровищницы! Во дворце грабители!

– Это сделал он! – заорал Публий.

– Он? Кто он?

– Негр!

– Негр? – фискалий вытаращил глаза – Какой еще негр?

– Ну, негр! Этот громадный раб нового императорского любимца, которого Каракалла ни с того ни с сего записал в братья!

– Император записал в братья негра? – удивленно вскричал фискалий.

– Нет! Негр – раб этого брата! Он украл «Сердце Тигра»!

– Сердце Тигра? – Маррон смертельно побледнел. – О боги, смилуйтесь! Бежим, скорее, доложим императору! – Гай Маррон ринулся прямо по коридору, но тут, же замер. – Стой!

Публий снова, чуть не налетел на него и разразился бранью.

– Что опять, старик? Я устал о тебя спотыкаться!

– Сокровищница то открыта! – фискалий повернул обратно. – А ключей у меня нет! Так нельзя оставлять! Ты беги к императору и поднимай всех на ноги. Я останусь здесь, а ты пришли усиленный караул стражников.

– Хорошо! – Публий бросился прямо по коридору. Тут, он вспомнил про свой сигнальный свисток и, вытащив его начал пронзительно свистеть.

Нарбо тем временем, почти добежал до пиршественного зала. Он слышал позади свист, топот ног и бряцанье. Негр был в панике и не знал, что же ему предпринять. Публий видел его. Узнал маску. Может снять ее? Но нет, тогда, Публий узнает Нарбо в лицо. Вот незадача! Что же делать? Может, сменить маску?

Нарбо вбежал в зал. Никто не обратил на него внимания, все были настолько пьяны, что мало кто из присутствующих сохранил способность соображать. Нарбо кинулся искать комедиантов, но в зале их не оказалось. А шум погони уже приближался. Нарбо кинулся прямо к императорскому трону. Его господин все так же сидел, справа от места императора, префект претория храпел слева. Сам император в это время, сбросив с себя «каракалл» и устроившись прямо на полу, неподалеку от трона, с помощью ручного жернова молол зерно. Вокруг него столпились удивленные люди в долгополых восточных одеяниях и чалмах. Как оказалось, это были знатные вельможи из Персии, которых пригласили на пир. Они слышали, что римский император Каракалла будучи в походах, зачастую ведет жизнь простого солдата: вместе со всеми роет окопы, работает при наведении мостов и переправ, сам разводит костер и готовит неприхотливую солдатскую пищу. Вельможи поинтересовались у самого Каракаллы, так ли это и он решил им продемонстрировать и доказать справедливость этих слухов. В зал, даже притащили жаровню, на которой Каракалла собирался испечь несколько лепешек. Но Нарбо сейчас было не до этого. Он присел возле ног Лоредана и нагнувшись, быстро сунул ключи от дверей сокровищницы в узкую щель между основанием императорского солиума и ковром.

– Где тебя носило? – сердито зашипел Лоредан. – Что с тобой? Чего ты там делаешь?

– Господин, – зашептал Нарбо – за мной гонятся. Публий меня узнал. Еще я схватил Маррона, но он вырвался вместе с табуретом. Мне достались его ключи. И я случайно взял, какой то драгоценный камень. Очень красивый. Но я не специально. Это так просто получилось. Потом, я уронил его.

– Тихо! Заткнись! – шикнул Лоредан.

Из той бессмыслицы, что бормотал Нарбо, Лоредан уяснил одно и самое для него главное: Нарбо опять начудил, а Публий Фуск застал его за каким-то неблаговидным занятием, скорее всего за воровством, да еще и узнал в придачу.

Тут в зал, словно буря, ворвался Публий а с ним с десяток солдат. Все они, правда, вид имели помятый и едва держались на ногах.

– Божественный Цезарь, во дворце воры! – заорал Публий.

Каракалла, ненадолго оторвавшись от жернова, как раз грыз яблоко и едва не подавился. Прокашлявшись, он уставился на Публия злыми красными глазами.

– Что за воры, не смеши меня. Тебе заняться больше нечем Фуск? Чего ты врываешься и орешь, как полоумный?

– Прости Божественный, но мой долг предупредить тебя! Воры проникли во дворец, и они сидят подле вас!

Публий указал на Лоредана и Нарбо. Те застыли, боясь даже дышать.

– Они воры?! – взревел Каракалла, вскакивая. – Ты обвиняешь моего брата в воровстве?

Публий побледнел, но твердо решил стоять на своем.

– Этот человек мерзавец и негодяй, а его раб – вор. Он только что похитил на моих глазах Сердце Тигра из сокровищницы. Обыщите его, у него должны быть и камень и ключи! И еще, я, кажется, знаю кто эти двое! Помните, три недели назад во дворец пробрались грабители? Так вот, это опять они! Я уверен! Давайте сорвем с них маски и посмотрим!

– Да ты обнаглел! – загремел Каракалла. – Как ты, сын свиньи и борова смеешь обвинять моего брата?

– Но это правда, – забормотал Публий – Их поймали здесь, во дворце и..

– Меня не интересует, где их поймали, кто и когда! Повторяю, этот человек мой брат! А ты, убирайся или я отрежу тебе голову!

Император разбушевался ни на шутку. Он метнул в Публия огрызок яблока, потом схватил ручной жернов и тоже запустил им в префекта дворцовой стражи. Тот, едва успел увернуться. Тогда, Каракалла начал швырять в Публия амфоры, вазы, чаши, яблоки и куски мяса. Вид императора был ужасен: глаза горели дикой злобой, из глотки вырывались такие ругательства, от которых покраснели бы и портовые грузчики, всклоченная борода топорщилась в разные стороны, волосы встали дыбом. Персидские гости в ужасе бросился прочь. Поднятый Каракаллой шум разбудил в зале многих. Сенаторы, преторианцы, другие гости и рабы начали потихоньку сходиться к трону. Что происходит, они толком не понимали, но их разбирало любопытство.

Император тем временем, отыскав глазами Лоредана, заорал:

– Нет, ты слышал брат, тебя обвиняют в воровстве! Какая гнусная ложь! О.о. о! – император вырвался из рук стражников, пытающихся его успокоить и швырнул в вдогонку Публию дыню.

– В сокровищницу! – загремел Каракалла. – Живо все в сокровищницу! – Если Сердце Тигра и вправду пропало я… Я не знаю, что со всеми с вами сделаю! Выпорю! Львам скормлю! Отдам палачу Секуле!

Толпа, состоящая из сенаторов и всадников, дворцовых стражников, преторианцев и рабов вырвалась из пиршественного зала в коридор. Впереди был орущий Каракалла и Лоредан, который озираясь по сторонам, искал возможность скрыться. Тут же был и Нарбо, желающий не меньше господина оказаться где-нибудь подальше отсюда. Публий продолжал обвинять Лоредана и Нарбо и требовал обыскать их. Громко вопя, размахивая факелами, процессия двинулась по коридорам дворца в сторону сокровищницы. По пути толпа увеличивалась, поскольку отовсюду из разных комнат и залов выбегали еще рабы, слуги, стражники и когда они, наконец, дошли до сокровищницы, за спиной Каракаллы и Лоредана было уже не меньше тысячи человек. Все прилегающие коридоры были плотно забиты людьми, так что незаметно скрыться, как мечтал Лоредан, не получилось бы.

Возле сокровищницы было три человека. Маррон и двое перепуганных, ничего не понимающих спросонья стражников. Массивные створки двери были закрыты.

При виде Каракаллы, фискалий, аж позеленел от ужаса и повалился императору в ноги. Противным истеричным голосом старик начал вопить:

– Великий, милостивый Цезарь, Сердце Тигра похитили!

– Похитили? – вскричал Каракалла. – Ты уверен? Но ведь двери закрыты!

– Это я захлопнул двери, чтобы больше ничего не пропало!

– Так перед этим они были открыты? Кто же их открыл?

– Я Божественный.

– Ты? – Каракалла схватил Маррона за грудки, приподнял и начал трясти. – Так это ты, старый ублюдок впустил грабителей внутрь?

– Нет, Божественный! – в ужасе завизжал фискалий.

– На него самого напали, – вставил Публий и ткнул пальцем Нарбо в грудь. – И сделал это он.

– Да, меня схватили сзади, избили и связали! – завопил Маррон.

– Вранье! – возмутился Нарбо. – Я не избивал этого старикашку.

– Ага, вот ты и признался! – воскликнул Публий злорадно.

– В чем я признался? – удивился Нарбо.

– Да, в чем он признался? – не понял Каракалла.

– Так это… – Публий растерянно заморгал. – Ну, то, что все-таки связал почтенного Гая Маррона. Пусть, не избил, но связал.

– Я в этом не признавался, – запротестовал Нарбо.

– Ты не признавался, что избил! – вскричал Публий. – Но из твоих слов следует, что все остальное ты делал!

– Ничего я не делал и ни в чем не признаюсь!

– Ну, ты же не сказал, что не связывал и не избивал! Ты сказал, что только не избивал!

– Так тебя избивали или нет? – свирепо уставившись на Марона, спросил Каракалла.

– Кажется, нет, – пробормотал Маррон не совсем уверенно. – Но обращались грубо. Возмутительно!

– Я не обращался грубо, – сказал Нарбо. – Если бы я грубо обращался, этот старый сморчок, давно бы отдал душу Ваал-Бабе.

– Вот! – заорал Публий. – Слышали? Он признает, что напал на Гая Маррона, просто считает, что сделал это без грубости! Все слышали?

– Ни в чем я не признаюсь, – буркнул Нарбо.

– Да, никаких признаний я пока не слышал, – кивнул Каракалла.

– А давайте отдадим раба палачу! – зарычал Публий. – Тут же все признания будут!

– Ну ведь так, заставить признаться можно и тебя и всех других, – сказал Лоредан. – Под пытками, даже почтенный Гай Маррон признается, что сам себя и избил и связал.

– Во! Правильно! – вскричал Каракалла. – Слышали, что мой брат сказал? Мудрый человек!

– Его самого надо пытать, – процедил Публий. – Вор, проходимец.

– От вора слышу, – парировал Лоредан. – Сам то, ты где был, доблестный Фуск, когда грабили сокровищницу?

– И то верно! – Каракалла уставился на префекта дворцовой стражи. – Ты где был? Вино пил?

– Нет, я пил раньше, – пробормотал ошеломленный Публий. – Я был внутри сокровищницы.

– И что же ты там делал? – ехидно спросил Лоредан.

– Исполнял свой долг! – заорал Публий. – Мой долг проверять два раза за ночь сокровищницу!

– Мы все видим, как ты справляешься со своим долгом, – зло рассмеялся Лоредан. – Где теперь тот драгоценный камень, про который вы тут с фискалием кричите, что его украли?

– Да, где Сердце Тигра? – заорал Каракалла.

Публий и Маррон бледные и испуганные растерянно переглядывались. Потом, Публий, заикаясь от страха, сказал:

– Давайте обыщем негра. – Я уверен, камень и ключи от сокровищницы у него.

– Хорошо, – процедил Каракалла, грозно взглянув на Публия и после, виновато на Лоредана. – Не возражаешь, брат?

– Вам, Цезарь, я не посмел бы возразить, – сказал Лоредан. – Только не понятно, где мой раб мог что-то спрятать, он ведь почти гол.