Текст книги "И никто, кроме нас. Спасти адмирала Макарова."

Автор книги: Александр Михайловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 39 страниц)

   Жуков ушел, а я начал вспоминать, как все это было. Ведь, мне и моим ребятам, сильно повезло, в момент ЧП мы все как раз лежали, качали пресс. Когда тряхануло, челюсти клацнули будь здоров, и первой мыслью было – бомба, нет, конечно мозг отметил все странности, но первой мыслью была БОМБА. Потом стало понятно, что палуба не кренится, мы не тонем и не горим... за редким исключением. Но все равно сработали рефлексы, парни начали быстро вооружаться и экипировываться, на задаваясь лишними вопросами, не интиллигенты, чай. Мы уже были во всем боевом, я даже не заметил, как снарядился, а тут звонок от Одинцова. Одного из бойцов, послал за лейтенантом Жуковым, а сам, с группой поддержки, бегом на мостик. Прибыл туда, а там, картина маслом.... Выставил пост из пары своих ребят, а сам решил, что называется осмотреться в отсеках, и заодно связался с взводными. Получилось это не сразу, но когда связь все таки заработала, то выяснилось, что у старлея Рагуленко на "Трибуце", что на танкере у старшины Качура, пока все было тихо и гладко. Оказывается именно нам, как виновникам торжества досталось больше всех. Комвзводам приказал практически одно и то же – "держать и не пущать", напомнил про Осадное Положение и о важности поддержания порядка! Сообщил, что одна съехавшая крыша и человеческая жертва у нас уже есть, а посему бдеть, бдеть, бдеть. Всем указания одинаковые, чтоб не допускать никаких беспорядков или паники. Старлей Рагуленко, на "Трибуце", в вопросах общего распорядка должен подчиняться Карпенко почти безоговорочно, но обязательно держать меня в курсе событий. А вот старшина Качур на танкере должен контролировать все действия экипажа и постоянно держать связь со мной или с лейтенантом Жуковым. Крайне важно проследить за тем, чтобы среди гражданских морячков не было взбрыков, особенно среди начальствующего состава.

   Потом связываюсь с Карпенко, как с главным военно-морским начальником, старшим как по званию, так и по должности. – Товарищ капитан первого ранга, майор Новиков, на связи.

   – Слушаю вас майор? – голос хриплый, недовольный такой, я так понимаю, товарищ Карпенко не в духе.

   – Товарищ капитан первого ранга, командира взвода я проинструктировал, он в вашем распоряжении, но у меня сомнения по поводу порядка на танкере....

   – Да, майор, старший лейтенант Ругуленко сейчас рядом со мной, мы с ним уже договорились о взаимодействии. За танкером они со старшиной присмотрят, вы не беспокойтесь. А как там у вас?

   – Экипаж, пока еще не отошел от удара, антенное поле все выгорело, был инцидент с гражданским специалистом, погиб матрос-рулевой, ранен командир корабля. Согласно введенному Осадному Положению я выставил караулы по всем ключевым точкам. Надеюсь, что эксцессов больше не будет.

   – Спасибо, майор, если что случится, держите меня в курсе.

   – Давайте так, Сергей Сергеевич, по вопросам порядка и безопасности, я буду держать в курсе своего комвзвода, а он вас. А, по военно-морской части вы, будете получать доклады по команде. Не стоит нарушать нормальную субординацию, положение не настолько тяжелое.

   – Вы правы, Александр Владимирович, конец связи.

   – Конец связи. – Жестом показываю связисту, что разговор окончен.

   Так, на БПК все в норме, а у нас блин..., как сказал Пал Палыч – начать и прикончить. Спускаюсь во второй трюм, видок, как после штурма с применением огнеметов. Видимо пришлось тут жарко. Воняет горелым металлом, озоном и расплавленной изоляцией. Но, ведь Москве не объяснишь, случай это или что еще, раз нет результата, значит срыв задания, почти боевого. А за это по головке не погладят, а если и погладят то дубиной. А все же интересно, сколько сейчас времени... Но вдруг в наушнике глухо зуммерит. Нажимаю тангенту приема персональной рации, и слышу, это лейтенант Жуков на связи, – Товарищ майор, ваше приказание выполнено, посты выставлены, отделения, свободные от караульной службы, соберутся в кубрике через полчаса.

   Киваю головой, больше себе, потому чо он меня не видит. – Все, лейтенант, конец связи! -Ну вот и все, можно и к Одинцову сходить – инструкции получить. Но сначала пройдусь, осмотрю посты, потом заскочу в каюту, себя родного в порядок привести. Своим мужикам надо моргнуть левым глазом, пусть негласно контролируют срочников-морпехов. Контроль и еще раз контроль, контроль превыше всего. И когда же это теперь кончится?

   20 августа 2012 года. Час Ч+1.5

   где то в Тихом океане, БДК «Николай Вилков».

   Алексей Тимохин, 45 лет.

   – Ну, друг мой, Алексей, садись! – Одинцов побарабанил пальцами по столу, – Докладывай, как вы умудрились сесть в эту грандиозную лужу жидкого дерьма? Знаю я вас, физиков, все соображения у вас задним числом вылазят. Только не надо заливать про "случайное попадание молнии", потому что случайности в этом деле ждать, не дождаться. Уже ходят разговоры что ваша установка сама молнию притянула, и пресечь эти разговоры никак не возможно, поскольку есть свидетели, которые видели вытянувшийся к туче "светящийся хобот". А потом именно через него ударила молния. Я тут со штурманом "Вилкова" пообщался, так вот он говорит, что мы этот тайфун прямо к себе притянули.... Пошел он на нас, так сказать, против всех законов метеорологии. Млять! Опять в лабораториях недоучли и на полигонах недоиспытали....

   Мне оставалось только молчать, я еще не отошел от аварии и последовавшего за ней пожара..., а Одинцов продолжал, – Это я пока только про сгоревший "Туман" говорю, предсерийный образец, несчетное количество миллионов народных рублей. Теперь о другом. Ты можешь мне сказать куда, .... , подевались все радиостанции мира, все спутники и прочая, тому подобная, техническая лабуда? Добро бы сгорела аппаратура от ваших игр, так ведь нет, и мы "Трибуц" с танкером прекрасно слышим, и они нас! А так же куда делся остальной флот, во главе с крейсером "Варяг"? Не знаешь, вот и я не знаю.... А уж падение температуры воздуха на пятнадцать градусов... и скачок из полудня в вечер, и из шторма в штиль, на этом фоне совершенная фигня.... Ну, товарищ Тимохин? Можете что-нибудь сказать? Не можешь! Куда ты завел нас Сусанин несчастный!

   В этот момент мне стало по настоящему страшно, передо мной сидел "тот самый" Одинцов, великий и ужасный. И самое страшное, мне абсолютно нечего было ему сказать. Я сам не знал ответов на его вопросы.... Я, один из конструкторов "Тумана", не мог сказать, что именно произошло в тот момент, когда в работающий "Туман" ударила молния. Ясно, что мощность превысила расчетную на два-три порядка, причем, только на одной, правой, половине эффекторов. Мы всегда добивались четкой балансировки сторон поля и по фазе и по мощности. Во что же могло выродиться маскирующее поле при таком грубом дисбалансе? Ответа нет, и скорее всего не будет... или он будет, но лучше бы его не было.... Исчезновение спутников и радиосвязи не очень хороший знак.... Я гнал от себя страшную догадку.... Эта догадка была страшнее всего, что мне мог сделать Одинцов. Армен Амосович как-то говорил, после полбутылки коньяка, что если увеличить мощность раз в тысячу, то маскирующее поле поменяет структуру и превратит нашу установку в машину времени.... Но для этого нужна плотность энергии в фокусе близкая к ее плотности в эпицентре ядерного взрыва. По всем расчетам именно около трех порядков и составил скачок мощности, именно из-за этой перегрузки и испарились антенные эффекторы правой стороны.... Но я пока буду об этом молчать, звучит это уж слишком безумно.

   – Что-то ты мне не нравишься, Тимохин! Раскис! – Одинцов встал, и вытащил из шкафчика бутылку и пару стаканов, – Во, коньяк армянский, настоящий, знакомец из Еревана прислал, только для своих. – Он быстро разбулькал ароматную жидкость по стаканам на "три пальца", – Давай, не пьянства ради, а токмо пользы для! И еще, никто тебя не обвиняет, это я так, душу отводил.

   Выпили, коньяк огненной струей провалился через пищевод.... И, в желудке засосало, только тут я вспомнил, что не помню, когда последний раз ел. Туман стремительно заволакивал голову. Эх, была, не была...

   – Павел Павлович, вот хоть убей, не знаю я, что там стряслось, нам на испытаниях для таких энергий к установке Красноярскую ГЭС подключить надо было, потому и не было экспериментов,... да и антенные эффекторы от такой мощности просто испаряются. Только вот дед Армен один раз говорил, что так со временем играть можно, если сообразить что к чему.... Вот получается и сообразили!? Только, я понять не могу, куда нас, туда или сюда.... Хорошо, если не в мезозой....

   Одинцов расплылся в улыбке, – ага, а то я ждал, когда ты мне это скажешь.... Мне, еще полчаса назад доложили, что у штурманов с астрономией концы с концами не сходятся, и сегодня что угодно, но не 20 августа 2012 года. Коньяком для этого вишь его поить пришлось... – лицо его стало серьезным. – О недоработках конструкции молчи, а то народ порвет вас на ленточки для бескозырок. Это я понимаю, что вы физики по другому не можете, читал, сколько вас от лучевой болезни перемерло, пока Бомбу сделали, что у нас, что у амеров.... Простой народ ТАКОГО эксперимента над собой не поймет, и устроит тебе суд Линча.... И может быть не только тебе, но и всей твоей команде. А мне это нах не надо. Что случилось, то случилось! Кто бежал – бежал, кто убит – убит! Делай что должно, и да свершится что суждено. Все равно, сделанного не изменишь. И твой "Туман" восстановлению не подлежит, заново сделать проще, конечно, если есть из чего. Но я бы не стал, даже если бы и смог.... Спросишь почему? Мы, живые здоровые, ну, почти все, на неповрежденном корабле.... Могло быть и куда хуже.... Так что ты, иди, проспись, к утру штурмана обещали астрономический ребус решить, с точностью до пары суток.

   20 августа 2012 года. Час Ч+2,5

   где то в Тихом океане, БДК «Николай Вилков».

   Павел Павлович Одинцов, 52 года.

   Выпроводил Тимохина. Не успел снять пиджак, как стук в дверь, посыльный приносит с пакет: – Доставлено катером с "Трибуца". Ишь ты, не доверили информацию радио, прислали с курьером. Вскрываю, читаю.... Доигрались! Полная ж...! Причем по всем каналам. Мы пока неизвестно где, и, но теперь, вдобавок, уже почти известно когда. Выливаю из бутылки в стакан остаток "транквилизатора". Кладу перед собой лист бумаги. Ноутбук пока не включаю, подождет. Закуриваю сигарету. Так будет раскованней думать.... Разберем, о чем доложил Карпенко.... Первое: Радиационный фон ноль..., ну в смысле естественный. Никаких следов существования на всей планете, ядерных реакторов и проведения ядерных испытаний не обнаружено.... Второе: Сразу после заката был проведен осмотр неба, не обнаружено ни одного искусственного объекта на околоземной орбите, не говоря уже о пролете самолетов. Третье: Положение звезд говорит, что сейчас что угодно, но не 20 августа 2012 года. Четвертое: Угловые расстояния между основными звездами соответствуют нашим таблицам, а значит мы в пределах плюс – минус тысяча лет от 2012 года. Пятое: при наблюдении обнаружены Марс и Юпитер, их положения относительно звезд и друг друга, при доступной нам точности наблюдений соответствуют второй неделе марта 1904 года, и повторяются примерно раз в три миллиона лет. Короче, звезды на небе сдвинутся со своих мест быстрее, чем повторится второй такой рисунок планет. Думай Паша, думай. Значит, вариант с будущим отпадает..., ни ядерной войны ни техногенная катастрофы не было.... Отхлебываю коньяк. Значит прошлое, год 1904, с 7-го по 15-е марта по новому стилю. Интересно девки пляшут.... Теперь про координаты..., по-прежнему сороковая северная широта..., а вот долгота не ясна, хотя, что он дальше пишет? Склонение магнитного компаса относительно истинного полюса указывает на западную часть Тихого океана, что примерно соответствует нашим последним координатам до аварии..., примерно это плюс-минус лапоть с полтысячи миль. Ну это же совсем хорошо, вот остановим прохожего, спросим у него, дарагой не подскажешь, где это мы и какое сегодня число...? Интересно, а что если это вдруг окажется японец, или даже британец, его р-раз и на дно ... время такое и место. Время и место... вот ведь, русско-японская война. Война Российской империи с империей Японской. С этой самой Японской империей мы, Российская Федерация, а мы пока ее часть, находимся в состоянии войны по обеим линиям правоприемственности. По линии приемственности с Российской империей, мы в состоянии войны с нынешней Японией, именно потому, что с ней воюет Российская империя. А по линии СССР мы в состоянии войны, потому что, по результатам второй мировой войны Японская империя капитулировала и была ликвидирована, а на ее материальном субстрате было образовано другое японское государство, юридически не являющееся правоприемником Империи. А с Империей СССР остался навечно в состоянии войны. В общем, по любому, если соблюдать присягу, придется воевать с Японией.

   Так, сложил полученные бумаги в стопку, бумажки-то горячие, жгутся. Кому еще может быть известен данный факт, так штурман "Вилкова" тоже должен был решать данную задачку. Только вот опыта у него поменьше, чем у его коллеги с "Трибуца", флагманом в Аденский залив он не ходил. Вызову как я сейчас старшего офицера и штурмана, ознакомлю и попрошу молчать до выяснения.... А то узнает народ раньше времени, такое начнется.... Это я, как перекати поле, с малых лет все свое ношу с собой. А другие... у большинства: жены, дети, родители, невесты и прочая родня..., а для кого-то родней родни заработанная непосильным трудом "Тойота Камри".... Это считай людей, как морковку из грядки за хвост выдернули.

   ... берусь за переговорное устройство, – Товарищ майор, Александр Владимирович, зайди на минуту, разговор есть, особой государственной важности...

   Майор Новиков, по моему он и в окопе всегда будет свеж, выбрит и подтянут... Протягиваю ему листок с конечными выводами штурмана... Обоснование ему не к чему, у него совсем другая специальность. Он читает, и брови его сами ползут вверх... – Так! Командировочка-то затягивается...

   – Твое мнение? – я забираю у него бумаги... – Ситуация, у нас за гранью фантастики. Тысяча девятьсот четвертый год, начало марта ...

   – А какое у меня может быть мнение? Я кто такой? Майор! Слуга царю, отец солдатам... – он друг задумался. – Ой, млять, и в самом деле царю?! А Николаша, как я помню, ничуть не лучше Борьки-козла. Ну, может и лучше, но только чуть. В общем так, Павел Павлович, ты не ссы – прорвемся! На "Быстром" боекомплекта "Москитов" хватит на все японские броненосцы и еще останется. Я тут слышал, что Вилков везет БК для всей эскадры на учения... Надо выяснить что по номенклатуре, и в каком количестве. Ничо! Японской макаке хвост вырвем и заставим сожрать, причем на сорок лет раньше. А все прогрессивное человечество пущай на это посмотрит. Это я так, как программу максимум излагаю. Но это вопрос политический, кого, когда и где мочить, а мы офицеры, всегда готовы, за Родину. Ведь Россия он всегда Россия и в 1904 и в 2012 годах. А программа минимум – удержать всяческих обормотов от проявления эмоций....

   – Эмоции будут проявлять не только обормоты... ТУДА, СВОИМ дать весточку мы не сможем, мол, живы. Родные волноваться будут, и у нормальных парней крыша поедет.... Не все же такие железные как ты....

   – Думаешь я железный, с тех пор как моя Ваську забрала и к маме свалила.... Знаешь, по ночам иногда орать хочется, не из-за неё, стервы, из-за пацана. Я его и так пять лет не видел. Она-то без меня прекрасно обойдется, а он,... он большой, он поймет....

   – Ладно, Александр Владимирович, на твоих ребят главная надежда, поговори с ними, по человечески... Будут они в деле, контроль мы удержим. А Николаша, Николаша тоже не вечный...

   Майор секунду думает, – С Карпенко вроде все нормально, а с Ивановым, командиром "Быстрого" у тебя как? Есть контакт, или он лишний?

   – Контакт есть, он тоже из наших... можешь не беспокоиться. – я жму ему руку, – Давай, действуй, а мне еще надо поработать..., Стой, сейчас прибудут офицеры, они и сами с усами, но я постараюсь их удивить, а ты уведи-ка их к своим, успокой, напои и пусть побудут до утра под приглядом, чтобы молчали и никому и ничего не сказали.

   Новиков кивает, – Давай!

   Снимаю трубку, – Алло, мостик, Валериан Григорьевич зайдите ко мне, пожалуйста, вместе со штурманом. С "Трибуца" поступила новая информация. Да, касается вас непосредственно. Жду! – пока идут, торопливо докуриваю сигарету.

   Как только офицеры вошли, между прочим, оба капитаны третьего ранга, я показал штурману на полученные с "Трибуца" бумаги. – Виталий Аркадьевич, будьте добры, ознакомьтесь. Это результат работы вашего коллеги с "Трибуца", опыта у него побольше, и закончить он смог пораньше.... Капитан третьего ранга быстро читал, и на лице его все сильнее и сильнее отражалось отчаянье. – Значит правда?! – обессилев, он опустился на стул, – Людочка, Люда...

   Старший офицер взял из обмякшей руки стопку бумаг и быстро перелистал. – Вот оно как, оказывается?! Ну, что же, товарищ Одинцов, чему быть, того не миновать. Мы умерли для них, а они для нас, это ж больше ста лет.... – Пал Палыч посмотрел на офицера, тот явно переживал, но держался достойно. – Но на самом, то деле все живы, и они, которые остались там, и мы здесь..., – капитан второго ранга, положил бумаги на стол. – Есть что-нибудь еще, или мы можем быть свободны?

   – Информация о месте и времени нашего нахождения пока тайна ОГВ, до особого распоряжения. Вам лучше успокоить своего коллегу, хотя бы напоить, его, что ли. Ничего плохого с его родными не случилось.... Конечно, для всех кто нас знал там мы "пропали без вести, предположительно погибли". Под нами несколько километров воды. В случае катастрофы, искать корабли на дне это как иголку в стоге сена. Поищут год, другой, ничего не найдут, и сдадут дело в архив. А тот фокус, в который мы попали, никому и в голову не взбредет. Идите, Валериан Григорьевич, завтра будет тяжелый день, очень тяжелый.

   ... О-па! Действительно, проклятый день! Поработать явно не получится. В дверях стоит и тихонько нас слушает Дарья. Глаза круглые, ладонь к губам прижата, явно слышала все или почти все... Теперь ее полночи успокаивать. Только офицеры вышли, она резко входит, почти врывается, хлопнув за собой дверью.

   – Павел Павлович, а я все слышала. – она всхлипнула, – ой, мама, мамочка! – ее затрясло, – Паша, ой, Павел Павлович, скажите, это правда? Ну, скажи же, не молчи, идол окаянный.

   Беру ее за плечи, что бы успокоить.

   – Дашуня, не бойся, все будет хорошо..., – лучше бы я этого не делал... Даша, ну как бы это сказать помягче, просто упала на меня.

   – Паша, мне страшно! Паша, ты мужик или нет, ну обними же меня, наконец, – ее руки обхватили меня за шею.... – Нет, о том, что было дальше, болтать не стоит, это сугубо личное, между мною и Дарьей....

   20 августа 2012 года. Час Ч +3

   где то в Тихом океане, БДК «Николай Вилков».

   Майор морской пехоты Новиков

   Мы, со старшим помощником, подхватили под ручки обмякшего штурмана и повели на свежий воздух. – А давайте к нам, Валериан Григорьевич, у меня и "немироф" с перчиком есть и закусить найдется! В самом же деле, не показываться же в таком виде Виталию Аркадьевичу, перед подчиненными.

   – А, что пошли.... – капитан третьего ранга Алексеев Валериан Григорьевич щелкнул пальцами по горлу, – если душа просит, надо выпить, хоть по чуть, противошоковое, опять же. Но по чуть, ибо долг тяжел как гора, а смерть легче пера... Самураи, блин! – я заподозрил, что он уже один раз принимал "противошоковое"

   Пока шли, связался с Жуковым, уточнил, собрался ли его взвод. Получил подтверждение, и попросил пока пообщаться без меня, но никого не отпускать. Чтоб все были на месте, освобожусь – приду.

   Заглянули ко мне и, выпив по граммульке, оставили беднягу страдать в компании с Семеном Нечипоренко, он у нас и сапер, и медик, и вообще мастер на все руки. В том числе, как всякий порядочный хохол, и стихийный психолог. Поговорит со страдающим товарищем капитаном третьего ранга Ковровым часок-другой, и снимет у Виталия Аркадьевича душевную боль. Не первый раз, проверено. И разбитые сердца лечил, и когда лучшего друга убили...

   В кубрике расположился почти весь свободный от караулов состав, два полных отделения морпехов, а это двадцать человек и шесть моих диверсантов. Вот как у меня сложилось: морпехи сидят посреди кубрика, а мои спецы отдельно стоят, вдоль стеночки. Тут же их родной лейтенант Жуков.

   Жуков, когда увидел меня, вскочил и как старший скомандовал. – Смирно!

   Киваю всем. – Вольно бойцы. Садитесь, разговор у нас будет непростой. – Я замолчал, ожидая, когда парни сядут и устроятся.

   – Так, понятно, товарищ майор, будет политинформация, типа соблюдайте спокойствие...

   Вот, млять, язва! Жаль не заметил говорящего, всыпать бы ему нарядов по первое число, но парни просто не знают что шутки кончились, и это их слегка извиняет.

   – Спокойствие, говоришь?! А ведь и верно, настоящий мужчина и воин всегда спокоен и невозмутим, вон гляньте на моих орлов из разведки! – показываю на своих головорезов, – стоят как сфинксы, верно ребятки стоят, очень тактически верно стоят, молодцы.

   – Так, товарищи бойцы, у нас произошло ЧП, почти БП, и вы лично видели его результат... Только вот весь этот фейерверк был, так сказать, только побочным следствием процесса, а вот, главные последствия, самые тяжелые.... Молния ударила в "изделие Туман"... – все замолчали, ожидая продолжения, ведь то что осталось от изделия Туман скрыть было просто невозможно. Ну, ничего, голубчики, сейчас вы поймете.

   – Так вот, в результате природного катаклизма, – усиленно подчеркиваю слово "природного", – произошедшего, во время испытаний установки "Туман", мы попали в иное время....

   Жду реакции, а ее ноль, не верят, самки собаки. – Как уже всем известно, у нас пропала связь с эскадрой, и вообще нет никаких признаков жизни в радиодиапазонах. В эфире не обнаружено навигационных спутниковых систем. Вообще искусственных спутников земли нет. Нет и фона искусственной радиации, помните, как грохнула Фокусима с утечкой радиации, так нет ее повышенного фона, нет вообще каких либо признаков наличия на планете атомных электростанций, или проведения ядерных испытаний. А теперь главное, наши штурмана провели астрономические наблюдения, сделали расчеты, и обнаружили.... – ага, смертельный номер и барабанный бой, – Мы находимся примерно на том же самом месте, где и находились в тот момент, когда произошло ЧП, ну может чуть сдвинулись или нас снесло, так как мы пока в дрейфе. А вот время определенно точно не двадцатое августа 2012 года. После дополнительных вычислений стало ясно, что это 1904 год, примерно середина марта месяца. Рядом со мной капитан третьего ранга Алексеев Валериан Григорьевич, временно исполняющий обязанности командира корабля, он сам по ВУСу штурман и может подтвердить мои слова.

   – Товарищи бойцы, все сказанное вашим командиром, ПРАВДА. Святая и Истинная. Увы! Независимо от нас расчеты проводила штурманская группа БЧ-1 БПК "Адмирал Трибуц", они получили тот же самый результат. Нас самих ошеломили результаты наших расчетов, и мы стали пересчитывать все сначала, думая, что допустили ошибку, но в это время пришел пакет с флагмана и после сверки результат стал окончательно ясен. Я лично видел выводы капитана первого ранга Карпенко и его главного штурмана. – Офицер нервно сглотнул, – Как это произошло, мы пока не знаем, вот проведем расследование и тогда обнародуем данные, а пока у командования к вам просьба. Именно просьба, а не приказ. В связи с ЧП, возможны нервные срывы, один такой уже имел место, погиб матрос и ранен командир корабля. Мы просим вас помочь с контролем над обстановкой на корабле. Морская пехота всегда славилась мужеством и стойкостью. Мы надеемся на вас ребята. – кап три замолчал.

   У, все время пока, Валериан Григорьевич, обращался к моим бойцам с речью, я отслеживал их реакцию. И был приятно поражен, хорошие ребята мне достались, очень хорошие. Может шебутные чуть, так морпеху без этого нельзя. Так, ведь сейчас, должно определить наиболее слабых, как вон тот рядовой с руками как у гориллы, рукопашник хороший, а вот боец так себе, от потрясения "поплыл" немного. Глаза чуть затуманились, и взгляд какой-то неосознанный. Киваю одному из своих, стоящему прямо за его спиной. Леха все понял, и сделал жест, что, если что, то подстрахует беднягу. А то оружие под рукой у всех, мало ли до беды.

   – Так, бойцы, мы все живы и здоровы, корабли полностью исправны, имеются запасы продовольствия и топлива. Так что, для нас, не все так плохо. Есть правда одна загвоздка, если кто помнит историю, то сейчас идет война и японцы, при активной помощи англов и саксов, активно убивают русских солдат и моряков. Они нагло, без объявления войны напали на Порт Артур и потопили в Чемульпо "Варяг". Отсюда следует, что? Мы русские и наши корабли несут русский флаг, то есть первый же японский крейсер откроет огонь по нашим кораблям. Но главное даже не в этом, мы тут все люди военные и все давали присягу, освободить от которой нас может только смерть. Например, я лично, присягал России, а не Горбачеву, Ельцину, Путину или Медведеву. А Россия сейчас в опасности. Пройдет совсем немного времени, и там, под Порт-Артуром японцы навалятся на наших прадедов и прапрадедов по пять на одного. При поддержке, между прочим, всего прогрессивного человечества... кое человечество имел я во все дырки сразу. – Парни сдержанно засмеялись. – Конечно окончательное решение, что делать, кроме меня, будут принимать представитель президента Одинцов и командиры БПК "Адмирал Трибуц" и эсминца "Быстрый". Но по любому допустить в такой обстановке хаос мы не можем, это смерть всем. Я просто не могу себе представить, что наши корабли спустят Андреевский флаг и сдадутся врагу, или уйдут в нейтральный порт и там разоружатся. А если не сдаваться и не разоружатся, остается только одно – сражаться, сражаться за Родину. Поэтому приказываю, личное оружие должно быть с собой всегда, даже в гальюн с ним. Все попытки, истерии, подстрекательских разговоров, откровенного саботажа и так далее, пресекать немедленно. – Говорю, а сам контролирую взглядом солдат и офицеров, кап три, который и. о. командира, смотрит удивленно, видимо с такой точки зрения он на проблему не смотрел. А бойцы спокойны, только чуть шумок прошел по рядам, вот, как их в учебке, сержанты выучили реагировать.... Лейтенант Жуков, тот хоть и бледный, но тоже в норме, наш человек, с ним еще потом поговорить надо будет. – Так! – говорю, – Сейчас отдыхающей смене отбой, остальные несут службу по распорядку. Завтра с утра поговорим обо всем подробнее, с новым планом учебы и тренировок и постановкой боевой задачи.

   21 августа 2012 года. Час Ч+13,5

   где то в Тихом океане, БДК «Николай Вилков».

   Павел Павлович Одинцов, 52 года.

   На рассвете меня поднял с постели зуммер ПУ, возблагодарив всех богов за то, что Дарья улеглась у стенки, я аккуратно высвободился из ее объятий.

   – На связи Карпенко, – хмыкнула трубка, – у меня новость, воздушная разведка обнаружила клиента.... Ужасный гибрид, паровой парусник на восток от нас, то ли клипер, то ли шхуна, водоизмещение от восемьсот до тысячи тонн, идет нам почти прямо в лоб, только лишь чуть забирая к северу.... Ну что, товарищ начальник, будем брать?

   – Флаг какой? Государственную принадлежность установили?– я усиленно зеваю, пытаясь окончательно проснуться.

   – Как ни странно– русский триколор, что может означать только принадлежность к Доброфлоту. – Карпенко взял короткую паузу, – Вроде им всем был приказ оставаться в тех портах, где их застигла война, а этот-то куда торопится?

   – И быстро он торопится? – меня в голове начала складываться некая картинка.

   – Семь узлов, – хохотнул Карпенко, – правда машина не работает, ветер попутный, хотя и не сильный. Гонки на черепашьих упряжках.

   – Есть одна мысль, Сергей Сергеевич, берем его, он наш..., тем более, если действительно наш, русский.

   – С восемью узлами он нам будет как чемодан без ручки, и тащить неудобно и бросить жалко.

   – Ты его возьми, а уж потом мы разберемся, что с ним делать. Всегда есть три варианта: утопить, отпустить, взять с собой. Сколько до него?

   – Он почти на горизонте, дистанция около двадцати, с небольшим, миль, если продвинуться на три – четыре мили к северу, и часа через два с половиной, три, вылезем прямо поперек его курса – Карпенко помолчал, – Слушай, Пал Палыч, перебирайся ко мне на "Трибуц". Каюты мы вам с Дарьей найдем, просто, чует моя ж..., в свете грядущих событий, нам будет лучше поближе друг к другу держаться. Да и серьезный штаб уже пора организовать и конкретный план действий разработать. А то тыкаемся, как слепые щенки. А на "Вилкове" оставим майора, ученую бражку под контролем держать. Он достаточно авторитетен, чтобы мы за тыл могли быть спокойны.

   – Значит так, Сергей Сергеевич, ваш план одобряю. Данные штурмана с этой шхуны окончательно расставят все точки над i, и подтвердят или опровергнут расчеты наших штурманов. А потом уже и про мой переезд можно будет поговорить.

   01 марта 1904 года. 08-35 утра.

   Тихий океан, 41 гр. СШ, 159 гр. ВД.

   Шхуна «Святая Маргарита» (Российская Империя).

   – Господин поручик, гляньте-ка, корабли в дрейфе лежат, кажись военные? – капитан шхуны передал бинокль поручику пограничной стражи, – Ой, господин поручик, попали мы как кур в ощип.

   – Хватит причитать, Афанасий Никитич, как баба чес слово! – процедил сквозь зубы поручик, вглядываясь в три серо-голубых силуэта, – Корабли, то военные, но вот чьи? Далеко, флага пока не разглядеть, стоя, знаете ли, у нас прямо по курсу, надо бы отвернуть от греха, может и не заметили. И корабли странные какие-то.... Глянь-ка, Афанасий Никитич, видал такие, когда-нибудь?

   – Право на борт на пятнадцать румбов, правда ваша, отвернем от греха подальше! – скомандовал капитан, потом взял у поручика бинокль, – А корабли такие, нет, господин поручик, такие впервой вижу. Силуэты у головного, и того который за ним, острые, клипперные, такие корабли, господин поручик, токмо ради быстроты строят. Видать, ходкие, ежели заметят нас, то не уйдем. Да и эти два головных, по размерам, не иначе как крейсер будут, а это не менее двадцати узлов хода.... – его слова были прерваны сверкнувшей над баком крейсера яркой вспышкой выстрела, секунд через восемь прямо по курсу шхуны вспух белый клубок разрыва.