Текст книги "И никто, кроме нас. Спасти адмирала Макарова."

Автор книги: Александр Михайловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 39 страниц)

   – Согласен, – кивнул Александр Михайлович, – но это уже детали... как я понимаю, вы обрисовали и другие куда более фундаментальные проблемы нашего государства.

   – Да, но победа в войне введет все слои общества в состояние определенной эйфории, что облегчит все остальные действия. – я внутренне подобрался, – После победы необходимо решить целый ряд внутренних вопросов. В первую очередь разобраться с дворянством. Нет, не отметить! – я заметил, как глаза Великого Князя возмущенно расширились, – а наоборот. Поскольку служилое сословие необходимо любому государству, его роль должна быть усилена. – Александр Михайлович расслабился, – Но только тех из дворян, кто действительно служит, или уже отслужил Российскому государству. Та самая паразитическая прослойка, о которой давеча говорила Великая Княгиня Ольга Александровна, должна быть беспощадно исторгнута из тела дворянского сословия в мещане. Это вернет дворянству уважение и доверие всех слоев общества. Вот вы и ваши братья служите же. А чем бездельничающие господа Маниловы, Коробочки или Собакевичи лучше чем вы?

   – Если проделать это быстро и без изъятий, то смысл в этом есть. – Александр Михайлович задумчиво покачал головой, – Но для этого нужен очень решительный государь, я не думаю, что у Ники хвати духу... – Великий Князь замолчал, понимая что сказал лишнее.

   – А если его "духом" будет ваша теща Государыня Императрица Мария Федоровна? – спросил я, – А также понимание того, куда его и его семью завело попустительство паразитам в той версии истории? Кроме того "проскрипционный список" активных участников февральских событий достаточно велик, что бы вызвать меры более общего характера. Зато обновленное дворянство будет верной опорой трону и России.

   – Ну если Мария Федоровна, то да! – улыбнулся Великий Князь, – Если сумеете ее уговорить, а она любого построит как на смотру. Но, высоковато вы замахнулись... – он задумался, – но если вы сумеете окончательно меня убедить в вашей полезности делу спасения России, то дам вам несколько рекомендательных писем. Особо к Государю, к Марии Федоровне и к моей супруге Ксении Александровне. Она-то человек в политике не разбирающийся, но приютит вас в нашем особняке на Миллионной и устроит вам все необходимые встречи, вплоть до аудиенции с Государем. Что же касается вашей идеи по очистке дворянства от балласта, то лично я ее всемерно поддерживаю, хотя и предвижу в реализации определенные трудности. Хотя, если в ходе реформы положение служащего дворянства только улучшится... то все может быть. Крестьянский вопрос, как я понимаю вы решили решать путем отселения лишнего крестьянского населения за Урал. Тут только два вопроса, справится ли Транссиб с перевозками такого объема и как это проделать не вызвав бунта? Ведь Сибирь это всеобщий жупел, синоним каторги, все считают, что туда гонят только воров и убийц.

   – Транссиб в любом случае надо расширять до двух колей, после того как мы перевезем туда поселенцев, обратно, по тому же Транссибу пойдут продукты их труда. Будет крайне неприятно, если, после того как переселенцы освоятся на месте, будет невозможно вывозить их хлеб. Да, одновременно надо вводить госмонополию на экспорт хлеба и создать государственные стратегические запасы зерна на случай неурожая. Что же касается бунтов, то там есть различные организационные меры, от отправки ходоков, "присмотреть место", до переселения демобилизованных солдат и наделения их поселений в новом пограничье казачьими привилегиями. Там будем посмотреть... Особое внимание равномерному расселению прибалтийской и польской бедноты, но так чтоб не создавать зон компактного проживания, одно село – один такой двор. Чтобы их потомки потом растворились в массе русских. Как только снимется давление в европейской части обстановка установится и там. Мы ведь почему против раскола деревни на сверхбогатых "хозяев" и сверхбедных "работников". Во первых это бунт, и к цыганке не ходи. Во вторых сверхбедным будет не на что покупать изделия промышленности, а для сверхбогатых, которых будет очень мало, проще привезти товар небольшой партией из Германии или Франции. Для своей индустрии нужен массовый покупатель среднего достатка. Поверьте, если Россия буде сама производить утюги и сеялки, то и крейсера ей тоже будут обходиться дешевле. Как только у нас вырастет массовый спрос, то при достаточно высоких пошлинах на готовые товары к нам тут же потянутся господа европейские фабриканты и заводчики, строить предприятия на месте. И чем больше будут покупать их товар, тем быстрее они будут строить новые заводы и фабрики. Государству останется построить только необходимые оборонные предприятия и часть тяжелой индустрии. Кроме того, безусловно, под контролем государства должна находиться та часть промышленности, которая будет выпускать продукцию имеющую происхождение из будущих времен. Все это невозможно без всеобщего образовании и медицины. Не все сразу, но технический прогресс в Российской империи начнет продвигаться семимильными шагами. Одно дело, на ощупь эмпирическим путем нащупывать оптимальный профиль крыла самолета, скажем для скоростей от двухсот до пятисот верст в час, а другое дело прочесть об этом в учебнике, где все это расписано и разъяснено. – Великий Князь слушал меня как то задумчиво, – Во внутренней политике максимальное самоуправление, сопряженное с ответственностью перед законом, на местах и никакого парламентаризма наверху. Во внешней политике никаких обязывающих союзов, мы должны со всеми поддерживать приятные отношения, но ни за кого не должны воевать. При этом армия и флот должны быть готовы покарать любого агрессора. В результате через двенадцать-пятнадцать лет у нас будет Великая Держава, ни от кого, ни в чем не зависимая, воевать с которой – это занятие для самоубийц.

   Великий Князь покачал головой, – Вы знаете, Михаил Васильевич, у моей тещи похожие идеи. Только ваши, в тысячу, нет в миллион раз масштабнее, да и с моим покойным тестем вы бы наверняка сработались. Я думаю, что если вы убедите Государыню Императрицу в реальности и необходимости своих планов, то лучшего союзника у вас не будет. А в таком случае все это, пожалуй, имеет шанс на успех. Так что, пошлите кого-нибудь разыскать моего слугу Филимона, пусть доставит сюда мои письменные принадлежности. Рекомендательные письма, которые я вам обещал, необходимо писать на именной бумаге. Я напишу письма к моей супруге, теще, Государю и, на всякий случай к моему Родителю. Он хоть и стар, но крайне многоопытен и кроме того председательствует в Госсовете, его поддержка вам точно лишней не будет. Но попрошу без особой нужды его не волновать и в подробности об предстоящих ужасах не вводить, а то, знаете ли, возраст.

   – Хорошо, Ваше Императорское Высочество, – я позвонил в колокольчик и, через секунд двадцать, появилась рыжая конопатая физиономия матроса, назначенного мне в вестовые, – Ефим, ступай в вокзальную гостиницу, и доставь сюда Филимона, слугу его Императорского Высочества Великого Князя Александра Михайловича, пусть принесет...

   – саквояж с моими бумагами, он знает, – добавил Великий Князь, вставая, – мы будем в салон-вагоне, ступай, братец!

   Великий Князь Александр Михайлович стремительной походкой вошел в салон-вагон. Я следовал на полшага после него. Поправив тугой неудобный воротник на контр-адмиральском кителе, он произнес, – Дамы и Господа, должен вам сообщить, что я согласился принять помощь от капитана первого ранга Иванова и его товарищей в предотвращении тех событий, которые мы с вами только что имели честь наблюдать. – все головы повернулись в его сторону. – Полного плана кампании пока нет, и придется серьезно поработать прежде чем предоставить на одобрение Государю, но одно ясно – мы, Романовы, и та часть дворянства, на которую воистину и опирается государство, фактически сами должны возглавить свою революцию, Революцию сверху. Ситуация показывает, что это неизбежно. Такая революция удалась первому императору Петру Первому, удалась императрице Екатерине Алексеевне, и императору Александру Второму, теперь наш черед. Со станции Чита я пошлю государю условную телеграмму, означающую, что это дело является делом особой государственной важности и речь идет как минимум о судьбе Российской Империи. Мы еще повоюем, господа! Мишкин, Ольга, как говорил мой дед, а ваш прадед, по схожему поводу: – "Всякий из вас должен всегда помнить, что только своей жизнью он может искупить происхождение Великого Князя". Но, друзья мои, мы еще поборемся. Я обещал Михаилу Васильевичу, что напишу им рекомендательные письма: Государю Императору, Вдовствующей Государыне Императрице, моей дражайшей Супруге и моему Родителю Великому Князю Михаилу Николаевичу. Ну а пока не принесли мои бумаги, давайте посмотрим до конца ту Историю. Не все мне в этой Красной Империи нравится, но одного у нее не отнять – Истинного Величия. На что и указал мне Михаил Васильевич, что негоже нам пренебрегать нашим народом, в котором скрыты вот такие вот титанические силы. А если про все прочее разное вспомнить, так Иван Васильевич, по прозванию Грозный, чудил и поболее с опричниной-то. Так что, подумайте, сын грузинского сапожника сумел поднять страну на дыбы, а мы Романовы, что хуже его, что ли?

   В это момент за дверью тамбура раздались шаги, – А вот, наверное, и Филимон... – начал было Великий Князь Александр Михайлович, но осекся когда дверь распахнулась. На пороге стоял действительно Филимон. Его левая рука судорожно прижимала к боку кожаный саквояж Великого Князя, а правая завернута за спину и удерживаема в таком неудобном положении матросом Ефимом. Лицо Филимона, помимо наливающегося багровым фингала под глазом, отмечал багровый росчерк женских ногтей, наискось рванувших лицо.

   Пока Александр Михайлович от изумления не мог раскрыть рта, при виде сей мизансцены, я приступил к допросу виновника торжества, – Ну-с, братец Ефим, – обратился я к матросу, – Объясни, будь любезен, что значит вся эта картина?

   – Это, ваше высокоблагородие, пошел я в гостиницу точно по вашему приказанию искать вот этого человека. Спросил там, вежественно, где остановился такой господин, по делу мне его надо. Ну, мне и показали. Иду, значит, а там шум. Вот этот вот девку одну в угол зажал и лапает ее, руками то. А у самого рожа расцарапана и все дела. Ну, слово за слово – дал я ему в глаз, чтоб девок не насильничал, потом прихватил под локоток, как их благородие, Евгений Петрович учили, дай бог ему здоровья, и сюда. По дороге вот саквояж захватили, ентот, ваши высокопревосходительство?

   – Этот, этот, братец, – вместо меня ответил, пришедший в себя Александр Михайлович, – А скажи. Как ты узнал что это именно Филимон, а не к примеру – Никифор, слуга купца Басякина.

   – Так ведь, Ваше Императорское Высочество они с девкой ругались-то. Он ей, – Ася, Ася, все равно моя будешь! – а она ему, – Филимон, уйди противный, рожа сальная... – ну, тут, я понял, что это, он самый! А потом он ей это кофточку порвал, а она ему рожу расцарапала...

   – Молодец, братец не растерялся! – Великий Князь брезгливо посмотрел на своего лакея, – Только вот отпусти ты его, Бога ради, куда он от нас здесь убежит?

   Отпущенный Филимон брякнулся на колени, прижал к груди искомый саквояж, и завыл, – Не губите, Христа ради, Ваше Императорское Высочество, бес попутал...

   – Знаю я твоего беса, в штанах он у тебя, – Александр Михайлович, забрал из рук своего лакея саквояж и поставил его на стол, – Приедем в Читу, я тебя, кота мартовского, в полицию сдам, пусть они сами с тобой разбираются. А себе лучше денщика возьму из ахтырцев или кирасир...

   – Не губите... – снова завыл Филимон.

   – Заткнись! – сказал Александр Михайлович и посмотрел на матроса, – Вот что, Ефим, возьми этого дамского угодника и запри его где-нибудь до утра. Будет орать – рот заткни. Не до него сейчас. Выполняй!

   Когда поскуливающий Филимон был отконвоирован куда то за пределы видимости и слышимости, Александр Михайлович повернулся к лейтенанту Мартынову, – А вы тоже хороши, Евгений Петрович, учить матросов эдаким штучкам.

   – Никак нет, Ваше Императорское Высочество, все в рамках задачи. – ответил Мартынов, – поставив бойца в караул, я должен быть уверен, что любой праздношатающийся неизвестный будет доставлен к начальнику караула в целости и сохранности, не избитый до полного изумления. И не важно, кто это, заплутавший обыватель или злоумышленник, при обнаружении на охраняемой территории, он должен быть скручен, доставлен к начальнику караула, обыскан, а дальше будем поглядеть. В случае если неизвестный попробует обратиться в бегство, часовому разрешено применить оружие на поражение.

   – Это, по вашему, значит? – Александр Михайлович покачал головой, – Серьезные у вас там дела. Ладно, Ольга, ты не будешь против, если с этим обормотом я разберусь утром? – Великая Княгиня молча кивнула, – а сейчас давайте закончим наши дела, нам пока неведома больше половины грядущей истории.

   Этапные эпизоды второй половины двадцатого века вихрем промчались перед глазами. Первый спутник и вынос тела Сталина из Мавзолея, ракета, сбившая Пауэрса на считавшейся недосягаемой высоте, Гагаринское, "Поехали" и Берлинский, а потом и Карибский кризисы. Особенно впечатлил господ офицеров взрыв шестидесяти четырех миллионов тонн тротила над Новой Землей. Потом показали карту на которой были указаны базы американцев и их сателлитов буквально окружавшие СССР/Россию. И как апогей всего этого Вьетнамская война. Выпукло и четко показаны вся мерзость и грязь практической англосаксонской политики. Горит деревня Сонгми, фосфорные и напалмовые бомбы падают на беззащитные города. Но уже идут из Союза конвои транспортных судов, и ракеты С-75 спускают с неба один самолет с белыми звездами на крыльях за другим. Одиннадцать лет войны с инцидента в Тонкинском заливе в шестьдесят четвертом, до падения Сайгона в семьдесят пятом. Разрядка. СССР двадцать лет летящий по инерции достиг вершины своей траектории и начал клониться вниз. Нет новых достижений. Вы скажете БАМ... Хм. Это вы скажите вот этим людям, при чьей жизни вдвое более длинную дорогу построили вдвое быстрее, и при этом почти без всякой техники. И это при том что Транссиб есть нужнейшая и важнейшая трасса, а по некоторым участкам БАМа поезда проходят раз в неделю. Великих Князей особо потряс тот факт что при Брежневе СССР стал массово закупать пшеницу в Аргентине, США и Канаде. У них в голове не укладывалось, как без войны и стихийных бедствий экспортер зерна стал импортером. Потом война в Афганистане и череда быстро-быстро умирающих генсеков, Горбачев, Ускорение, Гласность, Перестройка, Денежная реформа, продукты по карточкам, подпольная торговля сигаретами, август девяносто первого и этот обормот Эльцин на танке. Беловежская пуща и карта РФ в границах Московского царства шестнадцатого века. Стоп!

   Первый вопрос после минутной паузы, как ни странно, задала Великая Княгиня Ольга, – Михаил Васильевич, что-то мне ваш август девяносто первого напомнил февраль семнадцатого?

   – В точку, Ваше Императорское Высочество, за сегодняшний вечер вы зарабатываете вторую золотую медаль за сообразительность. Теперь минуточку внимания... дворянство начало формироваться вместе с Московским сначала княжеством, а потом и царством. Между Куликовской Битвой бывшей в самом начале этого пути, ведь в составе Засадного полка находились основатели большинства дворянских родов, и разлагающим указом Петра Третьего "О вольности дворянской" прошло полтысячелетия. Соответственно за это время сословие сложилось, укрепились традиции службы, и чтобы окончательно разложиться, дворянству потребовалось около ста пятидесяти лет. Да и сейчас стоит вычистить из бочки меда ложку дегтя найдется предостаточно здоровых сил на которые может опереться страна. Советский служилый класс формировался в грозе и буре за неизмеримо меньший отрезок времени, на протяжении жизни одного поколения традиции просто не успевают сложиться. Потому и разложился он быстрее и в большей степени. Как только с политической сцены сошло поколение победителей в Великой Отечественной Войне, их дети и внуки пустили все в распыл. Кроме того, огромное количество глупостей допущенное приемниками Сталина тоже внесли свой вклад. Я ничего не могу сказать про февраль семнадцатого, меня там не было, но я четко помню девяносто первый и предшествующий годы. У нас было полное ощущение что власть окончательно разложилась, что она никчемна, бесполезна и даже вредна. В хорошо организованном государстве у каждого сословия свои функции, свои права и обязанности. И вдруг наступил момент, когда обычные функции власти оказались вывернуты наизнанку. Глава государства вдруг стал активно выводить войска отовсюду, где они до этого были, без боя уступать завоеванные кровью позиции. Государственная безопасность вместо борьбы с беспорядками начала их активно разжигать. Большая страна не могла подавить ни одного мятежа, и теряло контроль сначала над одной окраиной, потом над другой, потом над третьей. Карточки на продукты в мирное время вообще выглядели страшным нонсенсом. И самое главное, это унизительное ощущение капитуляции и предательства. Не буду пророком, Ваши Императорские высочества, если скажу, что чувства подданных Российской империи в феврале семнадцатого года были аналогичными. Мы, русские готовы простить власти все, и голод и холод и нищету, но! Власть должна добыть стране Победу! Точка! Наше сознание не прощает поражения! В глазах любого подданного, пусть даже темного крестьянина из какой-нибудь Вяткинской губернии, император должен быть защитником национальных интересов, силой своей мудрости и предусмотрительности, поражающим врагов в политических играх, на поле брани и в торговых войнах, и не иначе. Как только возникнет подозрение, что венценосец действует не в Российских интересах, а в чьих-то еще, или хотя бы попустительствует таким действиям, то это значит что гибель Империи не за горами. Потому что в ответ все нижестоящие тоже перестают выполнять свои обязанности, а начинают извлекать из своих постов все больше разных благ. Потом наступает момент, когда все разваливается. И кстати не важно кому поддался глава государства так называемым союзникам или стратегическим противникам – итог будет один. Горбачев сливал позиции лютым врагам – американцам, которые в результате получили столь долго ожидаемое ими мировое господство. Император Николай Второй поддался союзникам, французам и англичанам, но результат был тот же, его обманули и обрекли на смерть. Еще раз повторю мысль государя Александра Третьего, – "У России нет других союзников кроме ее армии и флота". Болгары, спасенные нами от истребления турками, в обеих мировых войнах воевали на стороне Германии. А после распада Союза, не моргнув глазом, влились в НАТО. Франция, которая только благодаря союзу с Россией пока не раздавлена сапогом германского гренадера, за ее же спиной сговаривается с Англией. Да что там Франция, Германская империя образовалась только вследствие благоприятного нейтралитета России. Канцлер Горчаков пытался создать на континенте противовес Австрии и Франции. Создал, спасибо. Противовес по очереди разгромил тех кого должен был уравновешивать, а с Австрией еще и вступил в противоестественный союз. Да и та же Австрия, как она гадила на голову России и это после того как русские полки подавили мятежи подданных Австрийского императора. Даже Италия, еще не успев родиться, уже успела отметиться в крымской войне. И еще одно... а, ладно! – я махнул рукой и сел.

   – Говорите, говорите, – подбодрил меня Александр Михайлович.

   – В Европе и Америке можно заимствовать все, кроме образа жизни и способа мышления. Можно брать у них естественнонаучные знания, технические достижения и конструкции, но, ни в коем случае, не политическую организацию и не способ хозяйствования. Мы православные, а сие мироощущение не совместимо с основными европейскими ценностями, кроме того способы хозяйствования оптимальные для мягкого климата Европы не подходят для наших суровых условий, когда зимой морозы минус тридцать по Цельсию, а летом плюс тридцать по тому же Цельсию. – я вывел на экран контурную карту Центральной Европы, от Вены до Москвы с запада на восток, и от Балтики до Черного моря с севера на юг, – вот видите четыре линии. Синяя – нулевая изотерма января, западнее этой линии зимой нет устойчивого снегового покрова, а восточнее есть. Желтая линия, это граница преобладания православного или католического вероисповедания. Красная линия – госграница СССР, а черная – Российской империи. Видите как все совпадает? Колебания сто верст туда-сюда. И это не просто так, Россия не часть Европы, Россия это целая цивилизация равная по величию всей Европе вместе взятой. У нас свой путь и свой крест. Все, Ваши Императорские Высочества, я все сказал, дальше решать вам! – наступила тишина.

   – Да мы уже собственно и решили, Михаил Васильевич, что вы так волнуетесь? – вздохнул Александр Михайлович, – Если нас ждет будущее, в котором господствуют американские торгаши, то бороться с такой перспективой надо изо всех сил. Уж коммунизм господина Сталина был лучше, что хотя бы не отрицал воинскую доблесть и честь. А теперь покажите нам что было дальше, ведь как я понимаю от девяносто первого до две тысячи двенадцатого больше двадцати лет, а это целая эпоха.

   Ну я им и показал, что есть наглое сытое хрюкающее американское господство. Девяностые и начало нулевых. Девятый круг ада. Страны по всему миру, разбомбленные во имя демократии. Кровавая, как застарелый геморрой, война на Кавказе. Общечеловеческие ценности в виде прав геев и лесбиянок. Толерантность, доходящую до маразма. Пятидневная война трех восьмерок. Русские убивают грузин, а грузины русских. И над всем этим разжиревший американский банковский капитал, крысиная возня Ротшильдов и Рокфеллеров. И гнусные рожи, так называемой, российской элиты, пожирающей страну заживо. Стоп, вот он две тысячи двенадцатый год, по зимним московским улицам течет украшенный белыми ленточками хипстерский гной. Вспомнил и самому хочется блевать.

   – Спасибо, Михаил Васильевич, объяснять ничего не надо, это конец света. – Александр Михайлович посмотрел по сторонам. – Чтобы мои внуки и правнуки не жили в таком мире, я согласен вешать и стрелять. Эта мерзость хуже смерти. А вешать и стрелять найдется кого, идейных предтеч этой мерзости предостаточно и у нас. Мишкин, Ольга, а вы чего молчите?

   – А что говорить, Сандро? – неожиданно хриплым голосом сказал Михаил, – Как вы с Ники скажите, так и сделаю, только царем быть не заставляй, как Ники в тот раз. Ну не мое это Сандро, не мое! Знаю же, что Ники тоже тяготится своей долей. А вдруг узнает про все это, да про нерожденного больного Наследника и захочет отречься? Вон Ольга есть, Ксения твоя! – глаза Ольги широко расширились.

   – Да, воистину говорят – насильно мил не будешь, – Александр Михайлович вопросительно посмотрел на Ольгу.

   – Ой, мамочки, – только и смогла сказать та.

   – Да нет, мы сейчас не о том, – успокоил ее Александр Михайлович, – Ники еще не отрекся и неизвестно, отречется ли вообще. Кто будет ему наследовать, при наследнике по прямой линии неспособном принять трон, будет решать Государственный Совет, а не мы. Просто Мишкин, как пуганый заяц, каждого куста боится. Сейчас разговор о другом. Согласна ли ты помочь нам изменить будущее России. При этом нашими врагами могут стать большинство наших вчерашних родственников и друзей, а впереди будет только выбор между победой или смертью.

   – Конечно, да, Сандро! – Ольга вытерла непрошенную слезу, – Что надо делать?

   – Сейчас мы посмотрим и послушаем о том, как наши друзья из будущего попали в наше время, и что именно произошло под Порт-Артуром. Я понимаю, что все устали, но им надо дальше в Санкт-Петербург, а нам в Порт-Артур. В нашем распоряжении только эта ночь. – как подтверждение слов Великого Князя в отдалении гугукнул паровоз и послышался шум приближающегося состава. Мартынов посмотрел на часы, – Три часа пятнадцать минут, по времени это должен быть порожняк под Литер-Б, точно они.

   – Ты, Евгений Петрович сходи посмотри, – сказал я, – а я пока расскажу Их Императорским Высочествам о наших личных приключениях.

   И вот на экране появляется бухта Золотой Рог, стоящие на бочках корабли.

   Спрашиваю, – Александр Михайлович, вы же бывали во Владивостоке? Узнаете место?

   Он кивает головой, – Да, Михаил Васильевич, это золотой рог. И как я догадываюсь, это Владивосток в вашем две тысячи двенадцатом году?

   – Вы совершенно правы, – отвечаю я, – а, кстати, вот он наш флагман, "Адмирал Трибуц", и четыре его систершипа. – в этот момент в кадр попадает носовая часть "Варяга" с орудийной башней и первыми двумя рядами пусковых установок комплекса "Базальт".

   Александр Михайлович впился глазами в экран, – Ну-ка, ну-ка, Михаил Васильевич, такого ведь с вами не было?

   – Извиняюсь, Ваше Императорское Высочество, не догадались прихватить. Это флагманский корабль Тихоокеанского Флота Российской Федерации, гвардейский ракетный крейсер "Варяг". Назван в честь того самого "Варяга", что не сдался японцам в Чемульпо. В принципе, здесь он мог бы считаться убийцей линейных флотов. Его главный калибр Ракетный комплекс "Базальт" с дальнобойностью триста миль. Вес проникающей боевой части шестьдесят пудов, из них половина сильнейшая взрывчатка, в полтора раз превосходящая пресловутый тротил по фугасному действию. Задача боеголовки – пробить броню и взорваться внутри. Скорость полета боевой части тысяча шестьсот узлов. Система самонаведения гарантирует девяносто девять процентов вероятности попадания. На такой скорости ракетный снаряд не виден в полете и невооруженным глазом, без специальных приборов, удар ракетами "Базальт" будет выглядеть как "вдруг все взорвалось"... Но, не будем страдать по тому, чего у нас нет. Просто, господа и дамы, имейте в виду, что подвиг "Варяга" не забыт и через столетие.

   А на экране уже корабельный кильватер, эскадра идет на учения. В кадре мелькает наш "Быстрый", за ним в кильватере четыре БДК семьсот семьдесят пятого проекта, это как раз тот момент, когда корабли, базирующиеся в бухте Фокино, присоединились к основным силам. Дальше поход через Тихий океан и начало испытаний системы "Туман".

   – Постойте, постойте, Михаил Васильевич, – господин Лендстрем протер толстые стекла своих очков, – можно немножко поподробнее про этот "Туман"? А-то ничего и непонятно...

   Я остановил воспроизведение, – Хорошо, Карл Иванович. Если быть кратким и изложить вопрос в двух словах, то могу сказать что в тридцатых-сороковых годах двадцатого века был разработан способ обнаружения при помощи радиолучей воздушных и морских объектов. Устройство получило название радар, и к концу двадцатого века без него не обходится ни один корабль. А чаще всего на боевом корабле имеется три четыре радарных системы различного назначения. Поскольку для радиолучей не являются препятствием темнота, снег, дождь, туман и прочие явления природы, то это очень надежное средство обнаружения. Для обеспечения скрытности перемещения целых эскадр наши русские инженеры и ученые и разработали изделие "Туман", которое должно было замутнять зрение радаров, делать их бесполезными для обнаружения наших кораблей. Физические принципы на которых все это основано нам не сообщали поскольку изделие было глубоко-секретным, и в том числе именно ради его испытания и были организованы эти учения. Вам понятно?

   – В общем да, но хотелось бы поподробнее... – Лендстром снова нацепил очки на нос.

   – Когда прибудете на острова Эллиота, найдете профессора Тимохина, он один из разработчиков изделия и, надеюсь, сможет дать вам наиболее полные объяснения. – дождавшись утвердительного кивка, я снова запустил фильм. Съемки тайфуна, так сказать изнутри, впечатлили всех. Даже здесь, в тихом и уютном салон-вагоне, казалось ото разъяренный океан вот-вот вырвется из экрана, а уж тогда... меня передернуло, впечатления сильнее не надо. Тем более что я сам тогда в реальности впервые столкнулся с чем-то подобным. Ведь на подводном флоте как, нырнула лодка метров на тридцать пятьдесят, и только акустик знает о том, что творится на поверхности. А тут здрасьте – товарищ Нептун лицом к лицу. И вот он тот момент – удар молнии! Бело-розовая вспышка и все! Вокруг ровный как стекло Тихий океан.

   Я остановил изображение – Дамы и господа, вы только что видели момент нашего проникновения из две тысячи двенадцатого в тысяча девятьсот четвертый год. Тайфун и молния это был еще две тысячи двенадцатый, а штиль, это уже тысяча девятьсот четвертый год. Предположительно, все произошло из-за удара так называемой суперомолнии прямо в эмиттерное поле "Тумана". Физика процесса абсолютно непонятна, даже наш профессор может только чесать затылок и пожимать плечами.

   Тут Великая Княгиня Ольга произнесла загадочную фразу, – Сандро, вот тебе сразу и вместе и машина из золота и хрусталя и вполне себе божественный удар молнии.

   – Да-а... – только и смог задумчиво протянуть Великий Князь Александр Михайлович.

   Что же, если они считают наше появление результатом божественного вмешательства, то можно им и немного подыграть, тем более что говорить я буду лишь одну только правду, – Ваши Императорские Высочества, потом мой штурман сказал мне, что было такое впечатление,, что тайфун искал нашу эскадру, как человек шарящий в темноте по столу в поисках коробки спичек. Что там было после, мы не знаем, но вот это запомнилось четко. Нас будто ловили сачком. И еще. Мой корабль не входил в группу обеспечения "Тумана" и оказался в поле захвата случайно, можно сказать, что у нас вдруг вышел из строя привод на один винт и шторм погнал нас прямо в центр строя, туда, где и был "Туман". Потом уже я подумал, что мы были нужны именно здесь...

   – Да, Михаил Васильевич, вы оказались нужны именно здесь, – Великий Князь Александр Михайлович встал из-за стола и начал прохаживаться туда-сюда, – И что же вы так сразу решили идти в Порт-Артур?

   – Как только штурманы точно установили год и месяц, то да! Во исполнение присяги. Дело в том, что как правопреемники Российской Империи, мы оказались в состоянии войны с Японией, потому что в состоянии войны с ней находится сама Российская империя. А как правопреемники СССР мы навечно в состоянии войны с Японской Империей, которая капитулировала в сорок пятом, и после этого любая ее структура, отказывающаяся от капитуляции, подлежит, с нашей стороны, полному физическому уничтожению. Может, я немного путано объясняю?