Текст книги "И никто, кроме нас. Спасти адмирала Макарова."

Автор книги: Александр Михайловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 39 страниц)

   22 марта 1904 года, поздний вечер.

   ж/д станция Танхой. Поезд Наместника Дальнего Востока.

   Капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

   Караван Великих Князей показался на горизонте незадолго до заката. Это было роскошное зрелище. Во первых, там было десятка два, а может и больше саней, которых сопровождало около полусотни всадников. Кавалеристы головного дозора были одеты во что-то нестандартное, желто-коричневое.

   – Евгений Петрович, глянь-ка? – я передал бинокль Мартынову, – Кто это там, впереди, в коричневом?

   Минуты две лейтенант вглядывался во всадников, потом опустил бинокль. – Головные это Ахтырские гусары, над полком шефствует Великая Княгиня Ольга, а замыкающая группа из гвардейского кирасирского полка, Великий Князь Михаил сейчас там должен взводом командовать. Итак, тут все просто, по домашнему, охрана тоже вся своя, никакого лейб-конвоя и прочих заморочек из Царского Села. Интересно, кто там такой умный? Неужели Великая Княгиня Ольга?

   – А почему не Великие Князья Александр Михайлович или Михаил? – не понял Степанов.

   – О! Великий Вопрос! – лейтенант поднял вверх палец, – Модус Операнди не подходит. У Великого Князя Александра Михайловича "своей" вооруженной силы нет, в Управлении Портов, которым он заведует числится ноль штыков. Кроме того, будь у него возможность выбирать, то он взял бы людей из гвардейского флотского экипажа. А таковых здесь не видно. Великий Князь Михаил всегда был, мягко выражаясь, безалаберен и невнимателен к мелочам, что сначала сгубило его политическую карьеру, а потом и жизнь. По мне так идея кой кого сделать из него Государя Императора Михаила Второго отдает маниловщиной. Не морщитесь, Андрей Августович, нынешний Государь Всероссийский никогда не чувствовал в себе сил управлять огромной Российской Империей, и обещал Семье, восходя на престол, что отречется в пользу Михаила как только тот станет полностью совершеннолетним, то есть достигнет возраста в двадцать один год. Вот уже четыре года как это событие наступило, но даже Государыня Императрица Мария Федоровна, яростно любящая своего младшего сына, кажется, отступилась от этой идеи. Да, Михаил – справедлив, прям, честен, храбр, и ни за что не стал бы вымучивать у умирающего отца разрешение на ранее запрещенный брак. Но на этом положительные свойства заканчиваются и начинаются отрицательные, прямо препятствующие ему стать Великим Государем. Он импульсивен, морально неустойчив, необязателен, неаккуратен и безалаберен... Достаточно? А вот Императрица Ольга Первая, это, господа-товарищи, будет что-то с чем-то! Я уже заранее в нее влюблен, как в будущую Государыню естественно. Она полностью лишена тех отрицательных качеств, которыми в избытке наделены ее братья. Она также справедлива, честна, милосердна, как и Михаил, но кроме этого она вдумчива, выдержана, морально устойчива, последовательна. Ее разум и воля, безусловно, имеют власть над инстинктами и гормонами. Как и ее брат Николай, она способна создать крепкую семью, и не баловать светскую хронику скандалами и изменами. А ведь моральный облик Императорской семьи тоже важен для устойчивости власти в России, ибо у Монарха или Монархини не может быть личной жизни.

   – Евгений Петрович! Господин лейтенант! – не выдержал рассуждений Мартынова возмущенный Эбергард, – Вы, вы...

   – ... ведете изменнические разговоры? Ведь так! Это вы мне говорите, человеку, который родился в одна тысяча девятьсот восемьдесят пятом году и точно знает, к чему привел Россию нынешний курс! Нет, Андрей Августович, в России все всегда зависело от первого лица, даже безотносительно к политическому строю. И Первое Лицо точно так же принадлежит России, как и Россия ему. В противном случае все кончается катастрофой. И с недавних пор вы тоже входите в очень узкий и очень закрытый клуб лиц, на котором фактически лежит ответственность за будущее России и Мира как минимум в течении ближайшего полувека. И тут хороши все средства, особенно те что, являются легитимными и минимально повредят социальную ткань общества. И не далее как несколько часов назад вы сами проголосовали за расширения нашего сообщества за счет этих трех представителей Дома Романовых. Альтернативой выбора преемника нынешнему Государю будет только Республика, а это куда большее зло. Не забывайте, что еще нерожденный Цесаревич, которого сейчас носит в своем чреве Александра Федоровна, УЖЕ болен гемофилией, и это уже никак изменить нельзя. Что бы мы не делали, старшая мужская ветвь Дома Романовых пресеклась, и попытка игнорировать этот факт приведет к катастрофе. – Мартынов почти кричал, – мы не собираемся свергать Государя Всероссийского, это как раз и приведет к тому, против чего мы боремся – к хаосу. Вопрос того, кто займет трон Российской империи после Николая Второго и когда это будет должен решаться не на Петербургских площадях или на Даунинг-стрит десять, а людьми сознающими свою ответственность за будущее России, унаследованной им от великих предков. Но эти люди должны обладать всей полнотой информации, а не теми куцыми догадками и предположениями, которыми они оперируют сейчас...

   – Тихо, господа офицеры! – прервал я столь бурную дискуссию, – Вам, Андрей Августович, стоит принять к сведению, что все решения по этому вопросу будут приниматься фактически неформальной главой Дома Романовых Вдовствующей Императрицей Марией Федоровной и ее детьми, включая Государя Императора Николая Второго. Возможно, что та закрытая для посторонних информация, которой мы их обеспечим, побудит его активнее искать выход из столь тяготящего его положения и меньше слушать свою супругу и придворных льстецов. А вот наша задача – обеспечить их этой самой информацией, на основе которой и будет принято историческое решение. А вы, Евгений Петрович, больше ни слова на эту тему, особенно там, где вас могут услышать посторонние люди или, с предполагаемыми фигурантами. Я все понимаю, но в настоящий момент вопрос не горит и не требует экстренного решения.

   – Так точно, Михаил Васильевич, – опустил голову Мартынов, – виноват, исправлюсь!

   – А вы, Андрей Августович? – повернулся я к Эбергарду.

   – Если решения о столь неординарных действиях будут приниматься, так как вы сказали, то и я не имею ничего против. А сейчас согласен, не время и не место муссировать этот вопрос, тем более что караван их императорских высочеств вот-вот подойдет к берегу, а уже почти стемнело и скоро не будет не видно ни зги.

   – Стемнело, говорите? – Мартынов щелкнул застежками маленького чемодана, который все время таскал с собой и называл "мой малый джентльменский набор". Поскольку внутри отсутствовала снайперская винтовка, то я предполагаю, что она, наряду с гранатометом, входит в "большой джентльменский набор". Из недр чемоданчика на божий свет появилось нечто, в чем я с трудом опознал мощный светодиодный фонарь. Щелкнули застежки чемодана, и, несколько секунд спустя, на байкальский лед упал большой слепящий круг бело-голубого света. Мартынов пробормотал, – Кажется, это через чур?! – внутри фонаря еще раз что-то щелкнуло и круг светя стал в два разя шире, утратив свою слепящую яркость. Передние сани каравана остановились и из под полости выбрался человек, как и мы, одетый в флотскую офицерскую шинель.

   – Ну, прям, "Встреча на Эльбе", блин! – пробормотал за моей спиной Мартынов.

   – Не на Эльбе, а на Байкале! – поправил я, направляясь навстречу этому офицеру, который мог быть только Великим Князем Александром Михайловичем.

   Мы сходимся как парламентеры на нейтральной полосе, медленно, но неумолимо. На полшага правее и сзади меня идет Эбергард. Черт возьми, чего этот Великий Князь на меня так уставился во все глаза, у меня что, рога на голове растут, или парашют сзади волочится, как у Штирлица из анекдота? Подхожу, становлюсь вполоборота к свету, козыряю и представляюсь, – Ваше Императорское Высочество, капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич...

   Он кивает и козыряет в ответ, – Великий Князь Романов Александр Михайлович, – потом внимательно рассматривает меня и после короткой паузы задает ошарашивший меня вопрос, – Скажите, из какого вы года?

   В ответ я вопросительно поднимаю брови, на что Великий Князь, усмехнувшись, отвечает, – Господин Иванов, у меня отличная память, на которую никто из Романовых пока не жаловался. Я помню всех капитанов первого ранга в Российском Императорском Флоте, но никакого Иванова Михаила Васильевича среди них нет. А вот капитана первого ранга, Андрея Августовича Эбергарда, флаг-капитана Наместника Дальнего Востока адмирала Алексеева, который сейчас стоит за вашей спиной, я знаю прекрасно, а вот вас нет! А В то же время, судя по умению носить форму, вы кадровый морской офицер российской службы. Англичане, американцы и прочие французы все делают иначе: носят форму, козыряют и так далее... Есть еще два обстоятельства. Во первых, что касается дела под Порт Артуром, вы же не станете отрицать, что Того это ваша работа?

   Я снова обрел дар речи и ответил, – Нет, Ваше Императорское Высочество, не буду, именно с моего корабля была выпущена самодвижущаяся мина поразившая флагманский броненосец адмирала Того "Микаса".

   Ну и отлично! – улыбнулся Великий Князь, – Так вот, мой адъютант Карл Иванович Лендстрем тщательно изучил рисунок вашего боя и утверждает что при нынешнем развитии техники такая скорость перемещения, особенности выбора целей и особенно их поражения просто недостижима. И теперь, что касается вашей мины. Попадание одной мины не может полностью лишить неповрежденный до того броненосец боеспособности, ваши же мины буквально разрывали их пополам. У меня в саквояже целая пачка телеграмм от очевидцев своему начальству. И вы еще будете запираться?

   – Не буду, Ваше Императорское Высочество, – вздохнул я, – мы из две тысячи двенадцатого года.

   – Просто великолепно, – Великий Князь махнул рукой, – Карл Иванович, достань из моего саквояжа ту самую газету.

   Через пару минут мне была предъявлена газета, с напечатанными на развороте четырьмя фотографиями отвратительного качества. Тем не менее на фотографиях можно было узнать "Трибуц", "Быстрый", "Вилков" и "Бутому". Бегло прочитав статью под фотографиями, я с трудом сдержал готовые вырваться наружу обороты "русского командно-административного языка". И то, удалось мне это только потому, что я заметил что к нам подходит невысокая молодая девушка в костюме для верховой езды. В результате я только сухо заметил, – В лучшие времена, поисками этого мичмана N немедленно занялась бы военная контрразведка. При обнаружении, он был бы немедленно повешен по приговору военно-полевого суда, за разглашение сведений составляющих государственную тайну особой важности.

   – Даже так?! – поднял брови Великий Князь Александр Михайлович, – Хотя дед мой, Николай Палыч, за такое и не повесил бы, но на пожизненную каторгу бы загнал точно...

   – Ваше Императорское Высочество, давайте пройдем в салон-вагон поезда Наместника. Ведь мы не кони, чтобы разговаривать стоя и под открытым небом.

   Первым на эту немудреную шутку хохотом отозвался гарцевавший поблизости на черном жеребце лейб-кирасир, в котором я с удивлением узнал Великого Князя Михаила. Подошедшая к нам девушка, которой могла быть только Великая Княгиня Ольга, прыснула в кулак.

   – Михаил Васильевич, – кивнул Александр Михайлович, – мы можем пройти к вам в салон-вагон, но мы должны услышать всю вашу историю целиком и полностью, в конце концов, мы именно за этим едем в Порт-Артур...

   Я кивнул ему в ответ, – Ваше Императорское Высочество, именно за тем, чтобы рассказать, кому следует, всю нашу историю мы и едем в Санкт-Петербург. В любом другом месте, на узловой станции мы просвистали бы друг мимо друга как две пули. А ведь вы с Великим Князем Михаилом входили в число тех самых "кому следует" знать всю нашу историю целиком и полностью. Кроме вас там только Вдовствующая Государыня Императрица Мария Федоровна и Государь Император Николай Второй...

   И тут раздался глуховатый голос Великой Княгини Ольги. – Сандро, представь мне этого господина из будущего, что бы я, как подобает, могла задать ему пару вопросов.

   Теперь очередь вздыхать настала для Великого Князя Александра Михайловича, – Ольга, это капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич, прибывший к нам из две тысячи двенадцатого года с неизвестными целями. Господин Иванов, это ее Императорское Высочество Ольга Александровна, которая с неизвестными для нас целями сопровождает нас из Санкт-Петербурга. И вообще, господин Иванов высказал здравую мысль пройти в салон-вагон, а не разговаривать под открытым небом как лошади. Присоединюсь к нему и выскажу еще одну здравую мысль, разговор у нас предстоит длинный и обстоятельный, давайте, для экономии времени, будем обходиться в нем без чинов и титулов?

   – Хорошо, Сандро, – ответила Великая Княгиня Ольга, – тогда давайте потихоньку двинемся к поезду, а по пути я приватно побеседую с Михаилом Васильевичем. – она взяла меня под руку и мы пошли вверх по склону, по направлению к станции, – Скажите, – она почти шептала мне на ухо, – А почему вы не назвали меня среди тех, кому собирались доверить тайну.

   – Уважаемая Ольга Александровна, – ответил ей я итак же тихо, – в моей истории вы вели очень уединенную и незаметную жизнь и поэтому мы не были уверены, что вас сможет заинтересовать наша история. Но раз вы, все таки смогли вырваться, так сказать, на волю, то это большой плюс и вам и нам.

   – Так я, там в вашем прошлом, не совершила чего-то, за что мне сейчас должно было быть стыдно? – она железной хваткой вцепилась мне в руку.

   – Ваше Высочество, вы были безупречны, за исключением пары ошибок продиктованных непониманием изменившегося мира и непреодолимым давлением обстоятельств. Если вам так интересен этот вопрос, то я презентую вам книгу ваших воспоминаний, записанных с ваших слов греческим журналистом Яном Ворресом в середине шестидесятых годов. В принципе я восхищен, с каким мужеством вы пытались преодолеть, это самое непреодолимое давление.

   – Спасибо, Михаил Васильевич, – хватка ее пальцев на моей руке ослабла, – но получается, что благодаря болтливости одной семидесятилетней старушки, вы знаете обо мне все?

   – Не все, – ответил я, – но достаточно, чтоб, как сказал герой одного авантюрного романа, предоставить вам свой кошелек, кулаки или пистолет. Вам достаточно только попросить. И давайте пока отложим наш дальнейший разговор, поскольку я должен представить Вам Ваши Высочества, своих современников. Это капитан второго ранга, Степанов Василий Иванович, специалист в области электротехники, радиосвязи и родственным им наукам которым тут еще не дано названия. А это лейтенант, у нас старший, Мартынов Евгений Петрович. Специалист в области специальных умений. Подробнее мы о них поговорим после того как закончим общий разговор.

   Александр Михайлович кивнул на фонарь в руках у Мартынова, – Скажите, лейтенант, а что это у вас за фонарь? Такой яркий свет может дать только вольтова дуга, но это совершенно на нее не похоже, да и потребного для нее количества батарей просто некуда спрятать.

   – Ваше... – Мартынов запнулся, увидев легкое раздражение на лице собеседника, – Александр Михайлович, этот фонарь ОТТУДА. В ваших электрических источниках света, этот самый свет получается нагреванием угольной или металлической нити до высокой температуры обеспечивающей ее свечение, отчего только три процента энергии идут на получение света, а все остальное на тепло. Тут же наоборот, свет получают при этом ничего не нагревая и, поэтому, пропорция обратная, девяносто семь процентов энергии идет на получение света, а только три процента на тепло. Я сам не силен в этой физике, спросите лучше Василия Ивановича, или когда попадете на острова Эллиота, у профессора Тимохина. А так я пас.

   Александр Михайлович успел только кивнуть, как мы остановились у подножки салон-вагона, я поднял руку и негромко заговорил. – Ваши Императорские Высочества сразу предупреждаю, что разговор не предназначен для посторонних ушей, будет очень тяжелым и потребует от вас всех сил и всего мужества. Если господин Лендстрем, который и так частично находится в курсе происходящего, будет согласен взвалить на себя ношу тяжелейшего знания, тогда в вашей Александр Михайлович воле разрешить или запретить ему участвовать в нашем разговоре. Но мое мнение, что человек, который смог провести такой анализ, что вычислил наше происхождение, не будет лишним в нашей компании, – глядишь выработается привычка постоянно говорить высоким штилем.

   Великий Князь Александр Михайлович только молча посмотрел на своего адъютанта, прочел в его лице что-то, ведомое только ему одному и кивнул, – Он согласен!

   – Все, пора! – подумал я, – Дальше тянуть нельзя! – и произнес, – Тогда вперед, господа, и пусть Бог даст нам всем сил изменить то, что изменить можно, мужества перенести то, что изменить нельзя, и мудрости отличить первое от второго.

   Салон-вагон освещен тусклым красноватым светом угольных лампочек. Посреди большого стола отблескивает скругленными краями закрытой крышки ноутбук, самый большой, какой у нас есть, с семнадцатидюймовым дисплеем, принадлежащий капитану второго ранга Степанову. Этому ноутбуку этим вечером предстоит особая миссия.

   – Ваши Высочества, – привлек я внимание Великих Князей, – рассаживайтесь. Александр Михайлович в середину, Михаил Александрович справа, Ольга Александровна слева, что бы все так сказать было по канону... господин Лендстрем, берите стул и, как верный адъютант, садитесь на полшага сзади и правее своего командира. И так, для начала, как я понимаю, Государь Император командировал на Дальний Восток Вас с целью принять на месте некие Решения, или выдать ему определенные Рекомендации для принятия таковых Решений? – ВКАМ утвердительно кивнул, – Тогда, для того чтобы не прыгать вопросами и ответами, аки зайцы по кустам, предлагаю разбить наше общение на три этапа... Первый этап будет посвящен историческим событиям в нашем мире от тысяча девятьсот четвертого года до две тысячи двенадцатого. Это продлится больше двух часов, так что устраивайтесь поудобнее. Но, после этого этапа вы будете знать все о том, откуда мы взялись и какие у нас мотивы. На втором этапе мы вам расскажем о событиях с первого по пятнадцатого марта сего года. Этот этап будет короче, надеюсь, уложимся минут в пятнадцать. И на третьем этапе мы поговорим о том, что и Вы и мы должны делать в дальнейшем. Александр Михайлович, вы согласны?

   Великий Князь посмотрел сначала на Михаила, потом на Ольгу, кивнул и сказал, – Ну, начинайте же, наконец, Михаил Васильевич, мы все внимание!

   – Итак, Ваши Императорские Высочества, это конечно не парижский Одеон, – я открыл крышку ноутбука и запустил, заранее установленный в проигрыватель, фильм-презентацию о двадцатом веке в нашей истории. – но, чем богаты, как говорится. Этот фильм-презентация об истории двадцатого века. К сожалению, более чем столетнюю историю, очень трудно запихнуть в два часа, поэтому показаны только основные события и то конспективно.

   Тем временем на экране, перед глазами изумленной публики, растаяли багровые на черном фоне цифры 1904-2012 и пошли события тысяча девятьсот четвертого года, начиная с того момента, когда перед самой войной Японский объединенный флот покинул свои базы. Были представлены телеграммы Наместника Дальнего востока в Петербург с требованием развязать ему руки и разрешить привести флот в боевую готовность. Но Петербург оставался глух. Даже у меня возникло драматическое ощущение, что война накатывалась на Россию как волна пузырящейся грязи. Потом события в Чемульпо, героический бой Варяга с шестью японскими крейсерами. Ночное нападение японцев на Порт-Артур.

   Я видел, как у Александра Михайловича по ходу действия буквально сжимались кулаки, наконец, он не выдержал, – Михаил Васильевич, можете остановить? – я подвел курсор радиомыши к "паузе" и нажал.

   – Михаил Васильевич, это точная информация? – хрипло спросил Великий Князь Александр Михайлович.

   – Так точно, на островах Эллиота обратитесь к Павлу Павловичу Одинцову, он представит вам офицеров, чьей душевной болью является история этой войны. На таких вот приборах у них есть вся история Русско-японской войны в документах и фактах чуть ли не поминутно Здесь еще жалеючи, Честно говоря, по одной только истории начала этой войны можно делать отдельный фильм более чем на два часа.

   Хорошо, Михаил Васильевич, я конечно предполагал нечто подробное, но настолько... – Александр Михайлович повернулся к своему адъютанту, – Карл Иванович, запишите, Рожественский, Авелан, Абаза, Безобразовы, начало войны – разобраться! Михаил Васильевич, продолжайте.

   Ну, а что было дальше? Дальше был приезд в Порт-Артур вице-адмирала Макарова, и вот на экране сдвоенная дата первое тире четырнадцатое марта тысяча девятьсот четвертого года... я снова остановил фильм. – Обращаю ваше внимание, господа, первого марта сего года мы оказались в этой реальности, а четырнадцатого марта сего года уничтожили под Порт-Артуром Первую боевую эскадру японского флота адмирала Того. То есть, все дальнейшие события, изложенные в этом фильме, ЗДЕСЬ еще не произошли, да и, скорее всего, не произойдут! – сказав это, я запустил фильм дальше. И тут же, сразу, эпизод с гибелью адмирала Макарова на эскадренном броненосце "Петропавловск", с описанием причин и последствий...

   – Постойте, Михаил Васильевич, – Александр Михайлович остановил фильм, – Так, значит, причиной этой трагедии стала ошибка самого вице-адмирала Макарова?

   – Не просто ошибка, а грубая халатность, Ваше Императорское Высочество, мы довели эту историю до Наместника Дальнего Востока адмирала Алексеева и самого вице-адмирала Макарова. После тщательного обсуждения было принято решение сформировать отряд охраны района базы, в который включены патрульные и тральные суда. При обнаружении в окрестностях базы кораблей, чья государственная принадлежность не может быть точно идентифицирована как российская, подозрительный район автоматически закрывается для плавания и подвергается сплошному протраливанию. Если кто-нибудь по глупости не сломает эту систему, история с "Петропавловском" не повторится.

   – Хорошо, продолжайте, – Великий Князь откинулся на спинку стула и вздохнул, – я чувствую, вечер будет совсем не томным.

   Дальше Александр Михайлович остановил просмотр только один раз, узнав о героической обороне побережья во время японской высадки под Бицзыво, всего одной роты при двух орудиях, в то время как рядом стояли и бездействовали две дивизии. Но, ничего не спросил, только после короткого молчания бросил Лендстрему, – Запиши, Стессель и Фок!

   Дальнейшую историю Русско-японской войны Великие князья смотрели молча, только господи Лендстрем, что-то чиркал карандашом в своем блокноте. Капитуляция Порт-Артура, беспомощность Куропаткина под Ляоляном и Мукденом, Кровавое Воскресенье и развернувшаяся после него кровавая смута, были ничем, по сравнению с ужасом Цусимы. Вот после этого эпизода Александр Михайлович попросил остановить фильм, и они все вчетвером молча молились, закрыв глаза, очевидно надеясь получить совет свыше. Я отчетливо видел, как по щеке Великой Княгини Ольги Александровны пробежала непрошеная слеза, и она смахнула ее торопливым движением руки. В этот момент все трое Романовых выглядели как люди, вокруг которых развеялся туман, и они обнаружили себя стоящими на краю зияющей пропасти. После всего этого Портсмутский мир был воспринят как неизбежное зло.

   – Ваши Императорские Высочества, – сказал я, когда закончилась история Русско-японской войны, – наберитесь мужества, это только самая завязка трагедии, весь ужас еще впереди.

   Но вот на экране миновали спокойные годы с тысяча девятьсот шестого по тысяча девятьсот тринадцатый, даже вступление в Антанту в одна тысяча девятьсот восьмом году прошло почти незамеченным, только чуть поморщился Великий Князь Александр Михайлович, дескать все-таки уболтали Никки англоманы. И вот вся эта пусть и относительная благодать внезапно закончилась Первой Мировой Войной, ведь что такое для них убийство Столыпина, кто и что им сейчас этот человек. И совершенно исходя из этого факта не видна та роль которую сыграл в истории этот человек своей жизнью и смертью. Ее начало было воспринято спокойно, ведь на этот раз Россия готова, армия лучше вооружена и обучена, и на континенте у страны есть союзники. Но уже после пары эпизодов от оптимизма не осталось и следа. Успешно развивавшаяся Галицийская операция была свернута по требованию французского генштаба, а в спешно спланированной и лихорадочно проводимой восточно-прусской операции русские армии ждал страшный разгром. Михил и Ольга побледнели и переглянулись, когда узнали, что их гвардейские кирасиры и Ахтырские гусары, как и остальные полки гвардии, в своем большинстве героически, но бесполезно, полегли в окровавленных Мазурских болотах. Потом провал Силезской наступательной операции и война "до осеннего листопада" окончательно превратилась в затяжную бойню. Полмиллиона убитых и полтора миллиона раненых, вот цена наступления с винтовками наперевес на долговременные оборонительные сооружения капитального характера. И опять над этой бойней торчали лисьи уши французского генштаба. Через маленькие победы и большие поражения война катилась к своему логическому финалу, февралю семнадцатого года. И вот он Момент Истины. Беспорядки в Петербурге, где казармы гвардии теперь занимал сброд тыловых полков, бунт генералов, Отречение Николая Второго, отречение Михаила Второго. Монархия пала!

   – Остановите, пожалуйста, Михаил Васильевич, – Великий Князь Александр Михайлович сказал это таким спокойным тоном, что мне стало страшно. Потом повернулся к Михаилу, и мне показалось, что он сейчас его ударит. Но все обошлось, он только покачал головой, – Ой, Мишкин, ты больше никогда так не делай ... – потом очевидно хотел сказать что то еще но не нашел слов. Потом на экране миновали весна и лето семнадцатого, быстро закончившийся корниловский мятеж и круговерть министров Временного Правительства. В самом начале адъютант Александра Михайловича начал было с экрана бегло конспектировать фамилии, но я достал из папки несколько скрепленных листков, – Не надо беспокоиться, Ваше Императорское Высочество, здесь все фигуранты безобразий, происходивших в России с февраля по март семнадцатого.

   – Премного благодарен, Михаил Васильевич! – хриплым голосом произнес Великий Князь, придавив злосчастные листки рукой, будто они могли убежать.

   Потом миновал октябрь семнадцатого, на который Императорские Высочества взирали уже с некоторым отупением и наступил восемнадцатый год, с переездом правительства в Москву, Брестским миром и началом Гражданской войны. И появилась сцена из фильма "Романовы – венценосная семья" – ипатьевский подвал! Ряд фотокарточек с членами царской семьи, последняя Михаил Романов, потом надпись: – "...а также двадцать миллионов погибших на фронтах братоубийственной бойни, в подвалах большевистских чрезвычаек и белых контрразведок, умерших от голода и холода в лишенных снабжения городах. Два миллиона покинувших родину и эмигрировавших во все страны мира от Франции, Германии и Манчжурии до САСШ и Уругвая" Все, конец первой части!

   – Раз после всего этого России больше не было, так значит, вы из этих? – хрипло спросил Великий Князь Александр Михайлович.

   – И нет, Ваше Императорское высочество и да ... – я отрицательно покачал головой, – Убить Россию не под силу каким то выродкам, ранить и сильно ослабить, это да, но не убить. Постепенно империя возродилась из руин, но это была уже империя под другим знаменем, с другим гимном и девизом. Но это была все же пусть и Красная, но Империя, и у нее был свой Красный Император масштаба Петра Первого или Ивана Грозного. Но об этом чуть позже, во второй части, а пока... Евгений Петрович, как самый младший, не сочтите за труд, в погребце антидепрессант и посуда. Господам офицерам коньяк, а даме – кофейный ликер.

   – Как это так может быть, что "и да и нет"? – удивился Великий Князь Михаил, залпом выпив коньяк.

   – Оставь, Мишкин, потом, – резко отмахнувшись от младшего Романова, Александр Михайлович повернулся ко мне, – Скажите, – он почти кричал, – Как такое могло произойти?

   – Не кричи, Сандро! – вмешалась в разговор Великая Княгиня Ольга. – Ты вспомни, сколько всего есть Романовых, а сколько из них служат? Ты, Михаил, Николай Николаевич, дядя наш генерал-адмирал, да и то тот не служит, а лишь пребывает в должности. И все! Остальные ленивые бездельники, готовые лишь жрать в три горла. Тех же Владимировичей Папа не зря лишил прав на престол. А прочие министры, промышленники, банкиры и прочая мразь, для которых деньги стоят впереди всего, впереди преданности Государю и Отчизне, впереди правды, чести и совести. Такие люди продадут нас за грош британцам или немцам. Сандро, мы, Романовы, и есть та гниющая голова Государства Российского. В первую очередь, потому что измельчали и не можем навести порядок в собственном доме. Ты обратил внимание,, что народный бунт был только поводом, а на самом деле на Ники набросилось не простонародье, а гиены в генеральских мундирах, визитках и фрачный парах. Ты можешь представить себе, что-то такое при Папа, или нашем прадеде и твоем деде Николае Павловиче? Да ни в жизнь! Когда умер Папа, мне было всего двенадцать лет. Ну что понимает двенадцатилетняя девчонка? Нет! Я видела как он сгорал на работе! По двенадцать, по четырнадцать часов в сутки. Что Ники так работает? Три четыре часа и все! А Николай Николаевич – пес! Ишь, захотел трон моего отца! Нет, Сандро, мы, Романовы, заслужили эту Голгофу! – она повернулась ко мне, – Михаил Васильевич, я же вижу, вы хотите что-то сказать.

   – Хочу! – я посмотрел ей в глаза, – хочу сказать, что вы – Романовы, слишком уж возомнили о себе! Как в гордыне, так и в самоуничижении! Вашего предка, Михаила Первого, на царство избрал народ, что бы берег и охранял Русскую землю. За триста лет, Россия из Московского царства превратилась в Империю, вошла в число мировых держав, раскинулась на немыслимых просторах и имеет в своих недрах любое полезное ископаемое, до бриллиантов включительно. Но Россия это государство в кольце фронтов. С самого своего рождения она была окружена враждебными соседями. Тут как нигде важно национальное единство. И вы, Романовы, точно также находитесь на службе у России. И если ей грозит беда, как помазанные править ею, извольте исполнить свой долг и сражаться! Если не за себя так за вверенную вам Богом страну. И не надо говорить, что если мы уйдем, и все образуется. Ничего не образуется, кроме глада, мора и разорения! В этот раз, Господом Богом, Слепым Случаем, или Неведомыми Силами, вам дан Второй Шанс. Так не расточите же его в бесплодных размышлениях и спорах. А мы, со своей стороны, поможем вам информацией, своими знаниями и умениями, а так же силой своего оружия!