Текст книги "И никто, кроме нас. Спасти адмирала Макарова."

Автор книги: Александр Михайловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 39 страниц)

   Уходя от Порт-Артура, японский кильватер был развернут к "Аскольду" кормой, не самый лучший ракурс наблюдений. Фактически вице-адмирал Макаров и его офицеры видели только "толстую задницу", замыкающего броненосца, а все остальные скрывались за ним. Так что им не было видно в деталях, что произошло, когда "сверхмины" дошли до своих целей, но фонтаны воды, столбы дыма и пара, не оставляли сомнений, японские броненосцы вполне разделяют судьбу своих броненосных крейсеров. Особенно впечатляла подброшенная высоко в воздух взрывом многотонная башня главного калибра одного из броненосцев. И то, как она, кувыркаясь, будто детская игрушка, шлепнулась в воду, подняв тучу брызг.

   – Господи Исусе, всеблагий и всемогущий, спаси нас и помилуй!... – капитан "Аскольда" оцепенело смотрел, как в облаках дыма, пара и пламени гибнет краса и гордость японского флота, секунд сорок спустя докатилось громовое ГР-А-Х-Х, которое еще долго перекатывалось над морем.

   А по русским кораблям прокатилась громового УРА. В воздух взлетели офицерские фуражки и матросские бескозырки. Впервые за всю эту бестолковую войну, японский флот сам оказался в роли безнаказанно расстреливаемой жертвы. После гибели "Варяга" и "Корейца", "Енисея" и "Боярина", после повреждения "Ретвизана", "Цесаревича" и "Паллады", военная фортуна повернулась к русским лицом, а к японцам, соответственно, задом.

   Макаров повернулся к Дукельскому, – Лейтенант, передайте на броненосцы – отставить выход в море. Господа, теперь там, в принципе, и крейсерам делать нечего, все уже сделано до нас.

   – Степан Осипович, – произнес Рейценштейн– глядите, два японских броненосца не утонули, может все таки...?

   – Николай Карлович, – ответил Макаров, – обратите внимание на их крен, да они же беспомощны аки младенцы. Если надо их и наши крейсера минами добить смогут, даже того, который вертится как оглашенный. Так что сделаем вот так: "Новик" произведет разведку. Вирену на "Баян" передать – пусть принудит оставшихся на плаву японцев спустить флаг, если откажутся – добить артиллерией. "Аскольд" выдвигается на встречу с этими неизвестными русскими крейсерами. Уж очень мне все это любопытно господа. Тем более что, они и сами идут к нам на встречу.

   – Ваше превосходительство, а что мы будем докладывать в столицу, Государю Императору? – Молчавший до этого полковник Агапеев, задумчиво смотрел на приближающиеся неизвестные корабли. На их бортах, размалеванных разноцветными треугольниками в серо-голубой гамме, ярко светились выписанные белой краской крупные цифры полуторасаженной высоты. Пятьсот шестьдесят четыре у головного, и семьсот пятнадцать у замыкающего.

   – Александр Петрович, а вот это будет зависеть, от того, ЧТО мы узнаем от командиров этих "индейцев"...

   – Степан Осипович, – обратился к адмиралу Дукельский, – с наблюдательного поста на Ляотешане сообщают, что с юго-запада, из-за Ляотяшаня, к Порт-Артуру подходит группа из восьми транспортов.

   14 марта 1904 года Утро, Батарея Электрического Утеса

   Капитан Николай Васильевич Степанов – командир батареи.

   Поручик Борис Дмитриевич Борейко.

   Примечание: в сухопутной артиллерии того времени дистанции измерялись в саженях, одна сажень = 2,1336м.

   – Эх, Борис Дмитриевич, Борис Дмитриевич. Ну не пойдет днем Того на расстоянии выстрела от нас . Вы его уже столько раз огорчали.

   – Ну, а вдруг. Готовым к неожиданностям надо быть всегда. – Поручик Борейко поднял бинокль к глазам, – На дальномере?!

   – Восемь тысяч двадцать.

   – Вот видите, Борис Дмитриевич. Да и курс его почти чисто на запад, мимо нас идет.

   – А вы господин капитан не думаете, что хоть не сам Того, так крейсера его рискнут нас пощупать? Подлетят, дадут пару залпов и сбегут, пока мы возимся. Да и артиллеристам нашим тренировка нужна, пусть в любую минуту готовы будут. На дальномере?!

   – Семь тысяч девятьсот двадцать.

   – Да, Николай Васильевич, этот подлец пройдет от нас примерно в тринадцати верстах, а потом и отвернет мористее. Наша эскадра уже выходит на внешний рейд. Но следить за ним надо, конечно, чтобы не учинил какой каверзы.

   – Ваше благородие, господин капитан, – крикнул наблюдатель. – У япошек легкий крейсер горит, крайний в колонне.

   Офицеры одинаковым движением вскинули к глазам восьмикратные цейссовские бинокли.

   – Не вижу причины пожара? – недоуменно проговорил Степанов, – Разве что... ага, да они под накрытием, родимые... Но кто же их?

   – Николай Васильевич, – окликнул командира Борейко, – гляньте, мористее, прямо за японцами, почти у самого горизонта. Видите? Там вроде корабли, но их очень трудно обнаружить, они как-то сливаются с морем.

   – Ну и глаза у вас, Борис Дмитриевич, как у орла! – отозвался Степанов, – Но до чего же хитро придумано, ни за что не увидишь, а увидишь – не прицелишься, мелькает все время.

   Затаив дыхание, офицеры наблюдали, как вроде бы из пустого места засверкали вспышки выстрелов.

   – А ведь концевой японец-то утоп! – с удивлением протянул поручик Борейко, ну дела-а! Что это у них там за пушки, молотят как из картечницы, а снаряды как бы и не восьмидюймовые... Интересно было бы глянуть, хоть одним глазком. Смотрите, Николай Васильевич, опять накрытие. Вот окропил, так окропил! И как кучно! Ох! Что это там горит, неужто в пороховой погреб гостинец засадил? – офицеры молча наблюдали как заживо сгорает японский крейсер.

   – Эй, на дальномере, – поручик достал из кармана свой блокнот и секундомер, – братец, замерь-ка мне дистанцию до концевого японца, а потом вон до того пятнистого.

   – До японца, вашбродь, семь тысяч пятьсот... до этого, который в пятнах, примерно двенадцать тысяч.

   – Почему примерно, болван? – вспылил поручик...

   – Расплывается, вашбродь, дистанцию точно не ухватишь. – извиняющимся голосом ответил солдат, уже предчувствуя огромный кулак поручика.

   – Сейчас посмотрим, чего у тебя там расплывается! – разозлился тот, – А вы, Николай Васильевич, не сочтите за труд, засеките время между выстрелами и попаданием. – и передав командиру секундомер, поручик Борейко широким шагом направился в сторону дальномера.

   – Э, Борис Дмитриевич, вы не очень там свирепствуйте, может оно и в самом деле расплывается... – молча махнув рукой, да так что было не понять, соглашается поручик с капитаном или наоборот, Борейко подошел к дальномеру.

   – Николай Васильевич, а ведь действительно, до этой шельмы дистанцию точно не ухватишь! Ну ладно, братец, не серчай, вот тебе полтинник выпьешь за наше с капитаном Степановым здоровье. А как там у вас, Николай Васильевич, время засекли?

   – Пятнадцать секунд, Борис Дмитритвич, у меня получилось четыреста тридцать саженей с секунду... а это почти вдвое от скоростей снарядов наших пушек

   – Дела-а!

   – Николай Васильевич, думаете сунется Того?

   – Да навряд ли, – вяло пожал плечами Степанов, – вон их головной броненосец уже в открытое море отвернул. Бегут они, Борис Дмитриевич, меня сейчас другое интересует, кто это там такой дерзкий вцепился им в хвост? Ведь они сейчас и четвертый бронепалубник приговорят, сами же видели, два залпа и на дно, а некоторым и того много было. Считайте, что эскадра Того остаётся совершенно без легких крейсеров....

   – Николай Васильевич, вы думаете это союзники... французы или может немцы?

   – Запомните, Борис Дмитриевич, на всю жизнь. Никому мы русские не нужны и не интересны, кроме нас самих. Все хотят с нас только чего-нибудь взять, а вот что-то дать взамен, так извините. Так, что для меня несомненно – команда этого корабля русская, или как минимум на русской службе. Меня другое волнует, откуда они взялись? Ведь здесь их никто их не ждал. Иначе бы нас уж наверное предупредили, чтоб сдуру не обстреляли своих. А тут не было ни гроша и вдруг алтын. Вот, глядите, и четвертая "собачка" тоже утопла, как я вам и говорил, остался Того без легких крейсеров... – и как раз в этот момент взорвался, разломился пополам и затонул японский трехтрубный броненосный крейсер

   – Интересно, что это было, Николай Васильевич? Если это самоходная мина, то сколько взрывчатки надо чтоб вот так, напополам, разломить крейсер? В минном пироксилине, к примеру?

   – Борис Дмитриевич, минный пироксилин не предел мечты, вы о тротиле что-нибудь слышали? А это в четыре раза мощнее. У японцев шимоза, или мелинит что в три раза мощнее по отношению к пироксилину. На глаз, взрыв должен был быть, пудов двести пироксилина, или пятьдесят – тротила. Но это все теория, Борис Дмитриевич, ни одна мина не пройдет такую дистанцию.

   – Теория?! Вон, глядите, Николай Васильевич, эта ваша теория уже второй крейсер топит непонятным способом. Или вы думаете тут нечистая сила?

   – Свят, Свят Свят, Борис Дмитриевич, бог с вами!

   – Шучу я, Николай Васильевич, был бы у вас отец священник, вам бы тоже черти под каждой кроватью мерещились. Иван! – Медведем заревел Борейко, – бутылку водки и две стопки, тут такое деется, а мы с господином капитаном тверезые до неприличия. Чую я, Николай Васильевич, что эти наши таинственные друзья уже оставили нас без работы. Того сломя голову мчится отсюда на свою базу, портки стирать. Ибо запах от них уже непереносим.

   – Борис Дмитриевич, готов с вами поспорить на месячное жалование, что Того никуда не убежит, просто не дадут ему убежать. Что помешает использовать то, что утопило броненосные крейсера против броненосцев. После такого впечатляющего первого акта драмы, обязательно будет второй, короткий, но решающий!

   – Ваше благородие, – оторвал их от беседы крик наблюдателя, – господин капитан, во-о-он те два крейсера заворачивают к нам.

   – Не заворачивают, а ложатся в циркуляцию, балда! – проворчал Борейко, – Похоже расходятся с японцами на контркурсах. Эх, сейчас бы, минами, только вот дистанция великовата. Только сейчас заметил, вроде ход хороший, а дымов не видно. Даже самый хороший уголь не может гореть без дыма. Интересно, Николай Васильевич, что это за корабли.

   – Знаю не больше вашего, Борис Дмитриевич, – капитан Степанов пожал плечами, – наверное, еще чуть-чуть и все будет ясно. Они уже завершили разворот.

   – Николай Васильевич, гляньте, вроде моряки говорили, что от самоходных мин на воде остаются следы, но не такие же. Это СЛЕД будто черт хлыстом по воде ударил. Да и между этим кораблем и самым близким японцем никак не меньше десяти верст.

   – Шесть следов, Борис Дмитриевич. Каждой твари по паре, и как быстро идут! Сейчас, сейчас! Сдается мне, вот они – настоящие КОЗЫРНЫЕ ТУЗЫ!

   – Поздно, Николай Васильевич, по крайней мере, для двух броненосцев, им уже не увернуться.

   На батарее все замерло, даже несчастный, забитый Заяц понимал, что именно приближается к японским броненосцам. Шесть козырных тузов, СМЕРТЬ! Ахнуло почти одновременно. Броненосцы взрывались и тонули по очереди, будто догорал некий бикфордов шнур. Правда, два последних остались на плаву, но у одного был оторван кусок кормы, а другой бессмысленно кружил на месте, к тому же сильно накренившись и осев в воду.

   – Вот и постреляли! – Прошептал наводчик первого орудия, вытирая вспотевшее лицо, когда последний из затонувших японский броненосец исчез под водой, – конец адмиралу Тогову.

   – Не знаю что это было, и кто это был – поручик встряхнулся, приходя в себя. – Но, братцы. Ура, тому, кто это сделал. Морякам, богу, черту, сатане, не важно. Ура!

   – Ура! – высыпавшие на бруствер солдаты кричали и подбрасывали вверх шапки.

   – Не богохульствуйте, Борис Дмитриевич. Кстати бог и дьявол здесь не причем.

   – А ход без дымов?

   – Ну, тут все просто, слышали про германского изобретателя и инженера Рудольфа Дизеля? Прапор наш рассказывал, что по Волге уже ходит танкер с его машинами внутреннего сгорания. Жаль, нет его сейчас на батарее, не видел всего. А так, наверняка это пробный корабль с такими машинами, построенный, где-нибудь, в Сан-Франциско. В Америке это так – плати деньги, и строй что хочешь. А как война началась, вооружили, чем было, и к нам. Это же надо, такая громадина, а скорость как у миноносца. Точно наш, Николай Васильевич, андреевский флаг прямо на кормовой надстройке нарисован. Так что, ура – морякам. Так ведь, Борис Дмитриевич, – развеселился Жуковский, – нет больше у Японии броненосцев, да и адмирала Того больше нет. Теперь война совсем другая пойдет.

   – Это вы, Николай Васильевич, совершенно правы, а за это не грех и выпить. Иван!

   – Слушаю, вашбродь?

   – Давай, ишшо что есть, за упокой души адмирала Того.

   – Вы, это, Борис Дмитриевич, не увлекайтесь. Остаетесь за старшего, а я поеду в управление артиллерии, доложу генералу. Пусть Василий Федорович тоже порадуется, это надо же – моряки разом утопили весь японский флот.

   – А Стессель, пусть подавится, он флотских крайне не любит, и такая их громкая победа будет ему поперек горла.

   А русские крейсера, "Аскольд", "Баян" и "Новик" уже неслись на всех парах к тому, что осталось от японской эскадры.

   – Ну, Борис Дмитриевич, победа-то, какая! Смотрите, японцы белые флаги выкинули, два броненосца теперь наши. Теперь мне непременно надо ехать, пусть все управление артиллерии порадуется.

   К вечеру 14-го Артур возбужденно гудел. В ресторане, забыв былую неприязнь, морские офицеры сидели за одними столами с армейскими. Очевидцев с береговых батарей заставляли по несколько раз повторять свои истории. Все сходились во мнении, что таинственные корабли, с новейшим вооружением, был заказан и построен в Америке, но не успели к началу войны.

   – Господа! Господа! – вскочил из-за стола молоденький артиллерийский подпоручик, – мы, на двадцать первой батарее все видели своими глазами. Это было... – не находя слов он сделал паузу и поднял вверх рюмку, – значит, выпьем за здравие наших моряков и упокой японских. Ура!" Господа, ура!

   14 марта 1904 года 10-15 по местному времени.

   Окрестности Порт-Артура, 10 миль южнее Золотой Горы.

   Боевая рубка БПК «Адмирал Трибуц»

   – Ну вот и все, Пал Палыч, отвоевались. – Карпенко повернулся к Одинцову. – Как мы и договаривались, я свою работу сделал. Что дальше?

   – Дальше как положено, Сергей Сергеевич, медленно прогулочным ходом сближаемся с "Аскольдом", на нем кажется адмиральский вымпел. Да, сойдись с ним правыми бортами, так потом проще будет. Когда ляжем в дрейф, Иванова сюда, пора снова делать из него дипломата и выдвигать на исходные. Да, пора дать команду на "Вилков", чтобы выходили на сцену, только на "Бутоме" пусть триколор вместо андреевского флага подымут, чтоб не было лишних вопросов. – сказал Одинцов, а про себя подумал, – А чтоб я знал, что делать?! Будем неизбежно импровизировать и прорвемся, не зря же говорят, что нахальство второе счастье. Но об этом пока помолчим.

   – Сергей Викторович, – обратился Карпенко к командиру БЧ-4, передайте на "Вилков", чтоб выполняли план "А", уже пора. Да и насчет "Бутомы" Павел Павлович, прав, так что пусть меняют флаг на торговый. – он взял в руки микрофон, – Михаил Владимирович, как только ляжем в дрейф будьте добры при полном параде прибыть на "Трибуц". Намечается маленький саммит, ваше присутствие обязательно, – после этого командир "Трибуца" переключился на внутреннюю связь, – Степан Александрович, с победой тебя....

   – И вас также, Сергей Сергеевич... слушаю вас?

   – Всей свободной от вахты команде форма одежды парадная, пусть в кубриках и на постах приберутся. Время на исполнение полчаса.... Гости у нас ожидаются, Степан Александрович, не ударьте в грязь лицом. Самого вице-адмирала Макарова Степана Осиповича ждем....

   – Так точно, Сергей Сергеевич, будет исполнено, не подведем.

   – Ну вот, Сергей Сергеевич. – отвлек Карпенко Одинцов, – И я пойду, мне тоже желательно приобрести парадный вид.

   На внешнем рейде Порт-Артура медленно сближались "Аскольд" и "Трибуц". "Новика" Макаров отослал, посмотреть, что это за корабли появились в туманной дымке на западе, обогнув Ляотешань. До встречи эпох оставались считанные минуты.

                                                      Глава 6. «Здесь наш новый дом»

   14 марта 1904 года 09-30 по местному времени.

   Внешний рейд Порт-Артура.

   Мостик бронепалубного крейсера 1-го Ранга РИФ «Аскольд».

   Вице-адмирал Степан Осипович Макаров – Командующий Тихоокеанским флотом РИ

   Капитан 1-го ранга Николай Карлович Рейценштейн – командующий крейсерским отрядом Порт-Артурской эскадры

   Капитан 1-го ранга Константин Александрович Грамматчиков, – командир крейсера

   Полковник Александр Петрович Агапеев – начальник военного отдела штаба Тихоокеанского флота РИ

   Лейтенант Георгий Владимирович Дукельский – старший флаг офицер адмирала Макарова.

   – На машину, малый ход, – бросил капитан первого ранга Грамматчиков в переговорную трубу, и повернулся к адмиралу Макарову. – Подходим, Степан Осипович, что прикажете? – Константин Александрович, ложитесь в дрейф на траверзе у этого, пятьсот шестьдесят четвертого. – Макаров внимательно разглядывал очертания незнакомого корабля, скрадываемые неровными треугольными пятнами. Основное его внимание привлекли эти удивительные скорострельные пушки в башнях и счетверенные минные аппараты примерно двадцатидюймового калибра. Решетчатые мачты привлекли его внимание еще раньше, но тут он интуитивно догадался, что их назначение каким то образом касается радио. Выяснение назначения восьми коробчатых установок, имеющихся на обоих кораблях, адмирал благоразумно отложил до встречи с командирами этих крейсеров, потому что гадай, не гадай, ничего умного не нагадаешь. А вот то, что на боевом корабле не бывает ничего лишнего, он помнил хорошо.

   Наконец адмирал вышел из состояния созерцания, – Константин Александрович, пусть сигнальщики запросят у них название и порт приписки. Никогда даже слыхом не слыхал о подобной конструкции, но результат впечатляет.

   – Братец, – обратился командир "Аскольда" к стоящему рядом сигнальщику, – слышал, что сказал господин вице-адмирал? Исполняй!

   Сигнальщик замахал флагами....

   – Степан Осипович, но это же ваша же идея – быстроходный безбронный крейсер? – не понял адмирала капитан первого ранга Рейценщтейн. – А тут вам сразу два проекта, у одного мощнее минное вооружение, у другого артиллерийское.

   – Нет, Николай Карлович, ни о чем подобном ничего не слышал. Идея идеей, но до ее исполнения было как отсюда до "шпица" пешком. И кроме того эти корабли оказались значительно совершеннее предложенных мною проектов, возьмем к примеру "Новик". Что-то общее видно, но не очень.

   В этот момент на мостик "пятьсот шестьдесят четвертого" вышел сигнальщик и неуверенно замахал флажками в ответ.

   – Ну-с, братец? – Макаров повернулся к сигнальщику, когда продолжавшаяся почти четверть часа передача была закончена.

   – Ваше высокопревосходительство, – ответил тот, – ОНИ сообщают: – "Порта приписки, и названия в Российском Императорском Флоте пока не имеем. Выступили в боевой поход сразу по завершении ходовых испытаний и загрузке боезапаса. Место постройки является тайной особой государственной важности. Имеем самостоятельное задание. В виду чрезвычайной секретности и корабля и установленного на нем вооружения, и для сведения к минимуму круга осведомленных лиц, готовы для установления взаимодействия принять на борт командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирала Степана Осиповича Макарова в сопровождении флаг-офицера Дукельского. Возможно присутствие командующего Порт-Артурским отрядом крейсеров, капитана первого ранга Николая Карловича Рейценштейна, и полковника главного штаба Александра Петровича Агапеева. Вся прочая информация будет передана на борту пакетом лично в руки его высокопревосходительству вице-адмиралу Макарову. Командир крейсера".

   – Свободен братец! И забудь, что видел, слышал, и – ни матери родной, ни священнику на исповеди не проговорись! – адмирал коротким жестом отпустил сигнальщика и повернулся к офицерам, – Ну-с, господа! Чувствуете себя готовыми приобщиться тайн? Ведь без тайн здесь точно не обошлось, поскольку кораблей подобной конструкции нет ни в британском, ни во французском ни в германском флотах. Ну-с господа, жду вашего ответа. У лейтенанта выбора нет, а вам самим решать, знать вам нечто, что в дальнейшем возможно осложнит вам жизнь, или нет. А пока, – адмирал повернулся к Грамматчикову, – Константин Александрович, распорядитесь спустить на воду адмиральский катер, пусть на веслах будут самые неразговорчивые матросы. Думается, я и в самом деле, сам должен посетить эти таинственные корабли. Только вот, господа, сделаем это без особых церемоний, так сказать, по домашнему. Ну что, господа офицеры, вы приняли решение?

   – Степан Осипович, – хмыкнул в бороду Рейценштейн, – позор ведь, если вы пойдете, а мы останемся. Приглашение, так сказать, было сделано "с оглашением". И потом, еще никто не мог сказать, что представитель рода Рейценштейнов боится опасностей и трудностей. Конечно же я с вами.

   – Хорошо, Николай Карлович, хорошо, я так и думал. – Макаров повернулся к Агапееву, – А в вас, Александр Петрович, я и не сомневаюсь, ибо знаю вас давно. Вы ради пользы дела и к черту в зубы пойдете.

   – Пойду, Степан Осипович, – ответил Агапеев, но только после вас.

   – Ну, вот и отлично! – усмехнулся в бороду Макаров, и повернулся к Грамматчикову – ну как там с катером?

   – Не извольте беспокоиться, Степан Осипович, – осталась пара минут.

   – А крут к врагам командующий этим ... отрядом. Всех уничтожил, никому уйти не дал. Понятно, именно ему поручили это секретное дело. Только интересно, кто это? По возрасту, из однокашников моих должен быть? Контр-адмирал, капитан первого ранга? С Балтики, с Черного моря, любопытно, любопытно. Да-с, а как он с командой... как Эссен или Вирен?

   – Да уж, канкан впечатлил... – поежился Грамматчиков, – не хотел бы я попасть под удар этих мин. – Он кивнул на торпедные аппараты "564". – Если их удар смертелен для броненосца, то, что бы они сделали с "Аскольдом"? Вон "Якумо", как спичка переломился.

   – Константин Александрович, – Макаров резко развернулся в его сторону, – оставьте этот тон. Эти корабли воюют на нашей стороне, и несут наш флаг! Пока я командующий, никто не будет вести подобных разговоров без особых оснований! Это неблагодарность, господин капитан первого ранга, стыдитесь! – потом его голос смягчился, – Простите меня за эту вспышку, у вас все равно нет никаких оснований для таких слов.

   – Господа, глядите! – Рейценштейн показал на моторный катер, который отошел от борта второго крейсера и с невероятным проворством преодолел пять кабельтовых. В катере, кроме матроса-рулевого, были только три офицера в парадной форме, на солнце блестели золотые погоны.

   – Ну-с, господа, раз ТАМ все в сборе, значит и нам пора, – вице-адмирал пожал руку Грамматчикову, – Раз катер, наконец, готов, значит, и мы пошли Вы же тут на досуге помозгуйте, чего значит сей зверь тигра. А потом сравним ваши соображения и наши наблюдения.

   – Действительно тигра, выглядит устрашающе, – ответил Грамматчиков, – но вот в линейном бою эта окраска не будет иметь никакого значения, как две этих смешных пушечки. Так что действительно крейсер, может быть как дальнейшее развитие концепции "Новика". Быстроходный, безбронный, с дальнобойными и мощными самодвижущимися минами, применение которых не требует входа в зону поражения вражеской артиллерии...

   – Константин Александрович, я же сказал, ПОТОМ! Кстати ваш Аскольд в линейном бою тоже ноль без палочки и тоже чистый крейсер. Так что это еще и ваши родственники... – с этими словами адмирал спустился по трапу с мостика, оставив командира "Аскольда" в одиночестве.

   – Так! – подумал тот, – Поразмышляем! Любит же Степан Осипович задачки задавать. Дал задание подумать, а потом проверит, сумел я сделать правильные выводы или нет. Ну-с, Константин Александрович, и чего теперь подсказывает вам ваша знаменитая интуиция? Скорость! Эти корабли, оба, созданы для скорости, посмотрите на их клипперные формы, даже когда они лежат в дрейфе, они будто летят вперед. Они не созданы драться в линии, они созданы преследовать и догонять. Так что Степан Осипович прав – насчет линии я действительно сказал глупость. На корме у обоих непонятная площадка, прямо плац какой-то. Ее назначение непонятно, как и этих наклонных металлических ящиков, но про них мы пока думать не будем. Как и о тех фигурных штуках что у них на мачтах. Тут никаких аналогий нет, и все что приходит на ум это имя Николы Тесла. Все же я думаю, что это корабль для атаки, на манер наших миноносцев. Примененное, с ужасной эффективностью, минное оружие подтверждает эту версию. Может, по проекту... такие корабли задумывались для действий большими волчьими стаями.... Да нет, против кого нужна, большая стая таких кораблей? Кораблей, каждый из которых одним махом способен вынести прочь эскадру броненосцев, не нужно много, один, ну максимум два на флот. Потом на деморализованного противника навалятся свои линейные силы и добьют его окончательно. Меня больше всего интересует другое. У вице-адмирала Того не было столько броненосцев, сколько только на "564" имеется минных труб. И заметьте, каждая мина попала в цель, причем по жизненно важным местам, в трех случаях поражены артпогреба и в трех котлы. Мина, попавшая в корму, просто оторвала броненосцу пятнадцать-двадцать сажен корпуса. И мы, и японцы выстреливаем по 10-20 мин, что бы попала одна, и то она калечит, а не топит корабли. А тут, один минный залп, двух кораблей в корне меняет ход войны. Но, в принципе, это мог быть и один, тот который у них флагман, ему просто надо было переменить подбойный борт. А эти снаряды! Вопросы вызывает все... насколько я вижу у артиллерийского крейсера двух орудийные башни калибра примерно пять дюймов... нестандартно, надо сказать. Но вот снаряды рвались, как минимум, как восьмидюймовые, попадали в цель без пристрелки, я уже молчу о кучности и скорострельности этих орудий. У этого крейсера вес минутного бортового залпа, как у броненосца. На каждый бронепалубный крейсер они потратили менее двух минут, мой начарт специально засекал. Я даже не представляю, как это возможно сделать. Но, ЭТО ЕСТЬ – значит, это возможно сделать. Мне представляется, что назначением таких кораблей может стать перехват и уничтожение вражеских линейных эскадр вдали от своих берегов. Даже страшно подумать, какой, например, разрушительной силой могут обладать, вон те наклонные ящики, и решетчатые мачты. Может это, все-таки, пресловутые излучатели Теслы? Не знаю, больше ничего в голову не приходит.

   14 марта 1904 года 09-30 по местному времени.

   Окрестности Порт-Артура, 10 миль южнее Золотой Горы.

   Боевая рубка БПК «Адмирал Трибуц»

   "Аскольд" движется нам навстречу. Он красив своей особенной красотой, рожденный на грани веков. На верней площадке мостика стоит группа из нескольких офицеров. Карпенко разглядывал их в стационарный бинокль. Вот этот дородный, с бородой и есть Макаров. Так, на мостик "Аскольда" вышел сигнальщик и начал размахивать флажками.

   – Что он от нас хочет, Сергеич? – спросил стоящий за спиной Карпенко Одинцов.

   – Запрашивает название и порт приписки, – Карпенко хмыкнул, – если я отвечу им правду, то они решат, что я сошел с ума, ибо прекрасно знают все корабли, базирующиеся на Владивосток. Ну, что действуем по плану, никаких изменений не будет?

   – Да, – Пожал плечами Одинцов, – не стоит, что-то менять и рисковать. Если просочится информация, откуда мы, то спокойной жизни уже не будет. Даже наоборот, будет очень беспокойная.

   – Так, я отвечаю – порт приписки – засекречен, выполняю свое задание и т.д. по списку?

   – Да, так как решили. Ну, а тут мы уже поговорим и посмотрим. После того погрома, что ты устроил сегодня, тебе поверят и еще как. И еще не рвись под прямое подчинение Макарова. Сам он вроде ничего, но это по книгам, а как оно реально мы ше не знаем, тем более что над ним есть три величайших идиота в истории нашего флота. Во первых: генерал-адмирал Алексей Александрович, младший брательник Александра Третьего и дядя нынешнего царя. Во вторых: Главнокомандующий флотом вице-адмирал Рожественский. Этот и просрет войну на море. В-третьих: это морской министр Авелан. Запах Цусимы еще не почуял?

   – Почуял... – ответил Карпенко недовольным голосом, – что же тогда остается, только вольное пиратство?

   – Никак нет, будем зарегистрировать "Трибуц" и "Быстрый" как вспомогательные крейсера, то они попадают в подчинение к Великому Князю Александру Михайловичу. Колоритнейшая надо сказать личность Великий Князь Сандро, и кроме того, он находится в оппозиции к генерал-адмиралу и всем этом умникам под Шпицем.

   – Под каким Шпицем? – не сразу понял Карпенко – А, адмиралтейство...

   – Привыкай, здесь это самый ходовой мем на флоте... – ответил Одинцов, – Но, есть один замысел. К сожалению мы не сможем вытащить сюда Макарова помимо его свиты. Невместно адмиралу, наносить визиты в сопровождении только одного флаг офицера. Так, что лучше всего назвать капитана первого ранга Рейценштейна и полковника главного штаба Агапеева, Правда, флаг-офицер лейтенант Дукельский в любом случае последует за своим шефом, а это не есть гут. После того, как Степанов, в своем Порт-Артуре, написал, что в доме у этого Дукельского было целое шпионское гнездо, то меня гложут смутные сомнения. И вроде бы сам он вне подозрений, но сболтнет что-нибудь при любовнице и служанке и все, прощай тайна. И подружка у него, по Степанову, специфическая была – из богоизбранных.

   – Ерунда, – возразил Карпенко, – Степанов – Степановым, а реал – реалом, а вот это и есть главное. Если что, Михалыч и компания их враз раскусят. Наша же задача, что бы этот Дукельский в ближайшее время не смог вернуться в Артур. А потом, если про него правду писали, завербовать его и пропихнуть через него "дезу", что, мол, никакие они не "попаданцы", а честные русские американцы. И тебе в масть будет, и поверят легче, поскольку будут знать, что этот источник в "теме".

   – Молодец, Сергей Сергеич, изящный маневр, я и не подумал! Ты, давай, вызывай сюда Иванова и его командиров БЧ два и три. Не исключено, что их высокопревосходительство пожелают, чтобы им представили героев дня. Встретим их вчетвером, а потом, при необходимости, подключим остальных. Макарова и всех кто с ним вербуем с ходу. Все равно интерьеры здесь у тебя на местные никак не похожи. Такого сейчас ни в Британии нет ни в Штатах ни в Бразилии.