Текст книги "И никто, кроме нас. Спасти адмирала Макарова."

Автор книги: Александр Михайловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 39 страниц)

   – Андрей Августович, все то, что я рассказал, кажется вам банальным потому что вы, с позволения сказать, правильный дворянин. Вы служите и тем искупаете все то, что вложено в вас от рождения и до сего момента. Но должны ли быть такие же привилегии у тех представителей дворянского сословия, которые не служили и не собирались служить на благо России? Неужели вы хотите делить свою честь, славу и гордость с нахлебниками, которые только и способны, что проедать добытое предками. Отвечу вам прямо – нет, нет и нет! Указ маразматика Петра Третьего "О вольности дворянской" должен быть отменен, а сословие очищено от паразитов. Вы же хотите сохранить в Российской Империи абсолютную монархию, или говоря по русски Самодержавие? Хотите! Значит надо усилить и те сословия, на которые оно опирается. Может вы будете удивлены, но вторым после дворянства сословием, поддерживающим в России Самодержавие, является крестьянство. Кроме того, крестьянство еще и самое многочисленное из российских сословий и представляет подавляющую часть населения страны. Кстати, Андрей Августович, вы что-нибудь слышали о так называемой "мальтузианской ловушке"?

   Эбергард отрицательно покачал головой, – Мальтус, кажется британский экономист? Нет, Михаил Васильевич, мои интересы лежали несколько в иной области.

   – То, что вы о ней ничего не слышали, никак не отменяет того факта, что Россия попала в эту самую ловушку. А означает это следующее, что начиная с конца семнадцатого века, в России население растет быстрее, чем растет производство продовольствия. Товарищу Сталину, в свое время, удалось вырваться из этой сужающейся спирали ценой больших жертв, в том числе и ценой гибели жертв Гражданской войны. Продовольствие оно вообще находится в основании фундамента всех экономических процессов. Мы, в отличие от вас, прекрасно знаем, что бывает, когда потеряна продовольственная безопасность. Как вам формула: один еврей за три мешка фуражной пшеницы? Доходило и до такого, натуральный обмен в виде разрешения на эмиграцию для этой малоприятной части населения в обмен на продовольственные поставки. Кроме того, крестьянство дает государству самый ценный ресурс для обеспечения его безопасности – солдат. Офицер без подчиненных, это как винтовка без патронов, можно использовать лишь в качестве очень дорогой дубины. А посему быстрое и радикальное изменение состояния крестьянского сословия за счет не используемых земель представляется нам насущной необходимостью. Что же касается всяческих революционных идеек, что того же можно достигнуть изъятием помещичьих земель, то отвечу что таковых земель элементарно недостаточно, чтобы снять проблему хотя бы на поколение вперед, и поэтому такой глупостью явно заниматься не стоит. В результате крестьянской реформы Россия должна получить равномерную плотность сельского населения в зоне пригодной для земледелия, от Бреста и до Владивостока. Равномерную, а не так, что где то много народа и мало земли, а где-то много земли но почти некому ее пахать. Да, на это уйдут огромные деньжищи, но и отдача будет во много раз больше. Да, кое-кому придется ужать свои аппетиты, но это необходимо для выживания страны, что может случиться, если этого не сделать, вы уже видели.

   – Михаил Васильевич, да я, в общем-то, ничего не имею против такой реформы, – поднял голову Эбергард, – тем более что в ваших планах этот вопрос расписан четко как военная операция. И со стратегической необходимостью такого шага могу согласиться, действительно, не по государственному это, когда земля лежит в запустении. И насчет индустриализации все понимаю, такая великая страна должна самостоятельно обеспечивать себя не только хлебом и мясом, но и машинами и кораблями. Меня больше смущают планируемые вами изменения во внутренней политике. Если посмотреть со стороны, то вы хотите всю страну превратить в единый военный лагерь.

   – Военных поселений, как господин Аракчеев, не планируем, – отпарировал я. – А Россия, между прочим, и есть военный лагерь, вдобавок со всех сторон осажденный врагами. А кроме иностранных держав, Андрей Августович, против нас играет крайне суровый климат на большей части территории страны, и все те богатства, что запрятаны в ее недра. Уж слишком много ушлых людишек желают сделать наши богатства общечеловеческими, то есть своими. Нет, чистка дворянства, реальный запрет масонских и прочих тайных организаций, создание служб государственной безопасности и военной контрразведки по лучшим образцам, принятым в наше время, являются необходимыми действиями для сохранения нашего государства, не более того. Не получится, Андрей Августович, сохранить и Россию и привычные вольности, кончать надобно, с дурными-то привычками.

   – Ну, меня вы, положим, убедили, – Эбергард встал, – Да и для военного человека ваши нововведения мало что изменят. А для нижних чинов ваши порядки вообще послабление преизрядное, но вот в верхах... Государыню Марию Федоровну вы, положим, убедите. Она по большей части, как и супруг ее покойный в корень зрит, и поймет, что и для чего надобно. Положим, она с вашей помощью в чем-то сумеет убедить Государя. Не во всем, а только в чем-то. Но как вы убедите тех кто постоянно окружает государя денно и нощно и уверен в своей вышей ценности и значимости. Ведь именно их привилегии вы собираетесь ущемлять. Да вас живьем съедят.

   – Знаю, Андрей Августович, но по иному нельзя. И боюсь, что Государыне Императрице Марии Федоровне придется сперва взять на себя куда более тяжелую миссию, поскольку вскоре начнутся коллизии с больным Цесаревичем, именно ей предстоит протолкнуть через госсовет отрешение тяжело больного ребенка от наследования престола. Я думаю кошачий вой поднимется в первую очередь вокруг этого вопроса, и не забывайте что многие имеющие влияние на Государя резко впадут в немилость на основании своего поведения в известном вам году и позже. Конечно Государь Николай Александрович не обладает развитой волей, способной перебороть все искушения ради блага страны, как у Петра Великого, Николая Первого или Александра Третьего, но то влияние которое мы к тому времени сможем оказывать на Государыню Марию Федоровну, его брата Михаила, его сестру Ольгу, его друга детства Великого Князя Александра Михайловича не оставит ему никаких шансов. Да и желание избежать Ипатьевского подвала пусть не для себя, а для супруги с детьми, тоже будет подстегивать его в нужном направлении. Конечно, будет нелегко, так нам никто и не обещал легкой жизни.

   – Честь имею, Михаил Васильевич! – откланялся Эбергард, – а теперь позвольте пойти и обдумать ваши слова. Мы то немцы привычны к порядку, так что за себя я не боюсь, но для большинства русских это будет шоком.

   – Честь имею, Андрей Августович, – откланялся я в ответ, – а куда они денутся с подводной лодки? Земля-то маленькая, и круглая. А их дети и внуки нам еще и спасибо скажут.

   – Не скажут, – повернулся от дверей Эбергард, – они же никогда не узнают, из какой кровавой трясины вы их вытаскиваете.

   – Не скажут, так не скажут, – согласился я, – не за спасибо работаем – за идею!

   26 марта 1904 года, 09-42 по местному времени.

   острова Эллиота, полевой лагерь учебной бригады морской пехоты.

   подполковник Новиков Александр Владимирович.

   Только что завершилось общее построение бригады. Ровные коробки рот стояли в едином строю. Они пока еще одеты либо в пехотное белое, либо в морское черное, но "Трибуцем" уже захвачены трофейные штуки отличного британского сукна цвета хаки, что позволит ввести в бригаде свою форму одежды лишь минимально отличающейся от привычной в нашем двадцать первом веке. Кстати, Дарья Михайловна обещала, что ее девочки обслужат бригаду качественно и в кратчайший срок, ибо в этом веке еще не родилась кореянка не умеющая шить. А из Мукдена уже едут два десятка швейных машинок Зингер с ножным приводом, это все что нашлось на местных складах фирмы. Этот заказ, по просьбе Пал Палыча, оплатил управляющий Наместника. Сам Евгений Иванович в ответ на просьбу только махнул рукой, – Чего уж там, свои люди, сочтемся. – но, сказать честно, все это было это надо вчера, поскольку сегодня завершился первичный отборочный цикл обучения морских пехотинцев и сейчас те из кандидатов, что успешно прошли отбор, уже превратились в курсантов. Вот тут бы их и одеть в новую форму, но, увы, за неимением гербовой, пишем на простой. Но вот сводный оркестр доиграл "Прощанье славянки" и наступила тишина. Кстати этот самый оркестр еще одна примета, что временное собрание вооруженных людей превращается в полноценную военную часть. Теперь у меня даже есть временно исполняющий обязанности начальника штаба, это всем хорошо знакомый Александр Петрович Агапеев. Так что парадокс, командир бригады по званию младше начальника штаба, хотя ситуация в данном случае кристально прозрачна, после первой же успешной десантной операции получит Александр Петрович погоны генерал-майора и рванет вверх, только успевай задирать голову. А пока у меня есть очень хороший начальник штаба, который позволил мне снять себя все вопросы за исключением непосредственно учебного процесса. Помню тот разговор с Наместником Алексеевым, когда я попросил у него хорошего начальника штаба для бригады.

   – А чем же тебе, подполковник, Александр Петрович Агапеев плох? Все равно он пропадает у тебя и днем и ночью, совсем свои дела в штабе Макарова забросил. Вот мы и переведем его к тебе, начальником штаба, пока. Вот ты его своей тактике учишь, так учи до конца. Вот в деле с тобой побывает, тогда и посмотрим, что выйдет и из него и из всей этой затеи. А штабист он отменный, мне его все хвалили. Да и Степан Осипович против не будет, я уже говорил с ним. – вот именно это "Степан Осипович" сказанное без скрежета зубов тоже есть очередная примета нового времени, притираются господа адмиралы к друг другу, начинают понимать и принимать.

   Кроме оркестра и начальника штаба в бригаде теперь есть батюшка, отец Спиридон. Сначала этот вопрос всех поставил в тупик. Конечно, было понятно, что в нынешних условиях без священника никуда. Но вот задача, батюшка это такая штатная единица, что он очень быстро будет знать о бригаде в частности, и об островах Эллиота вообще ВСЕ! Очень не хочется выпускать тигра из клетки, с явной перспективой того, что невозможно будет загнать его обратно. Но и без священника тоже нельзя, вот ведь парадокс. И тут в Порт-Артур прибывает отец Спиридон, благословленный святым отцом Иоанном Кронштадским на подвиг – служить священником на поле боя. Прибыл отец Спиридон сперва на маневрирующую и стреляющую в окрестностях островов Эллиота эскадру. Там его и представили Наместнику Алексееву. Тот же, сперва, побеседовал с ним лично, а потом уже представил нам с Павлом Павловичем, со словами.

   – Сему батюшке, отцу Спиридону, говорить можно все. Духовник он изрядный и не болтлив. О важности вашего дела для России, и необходимости хранить полную тайну, я его упредил. – батюшка мне понравился. Умные, спокойные глаза, выдающие незаурядный ум, аккуратно подстриженная борода, и тело под рясой угадывается скорее жилистое, чем дородное. Это было вчера утром, пролетел наполненный боевой учебой день, а уже вечером у меня нашлось время поближе познакомиться со святым отцом.

   – Здравы будьте, дети мои, – отец Спиридон перекрестился, входя в штабную палатку, – Христос с вами Александр Владимирович, и с вами, Александр Петрович.

   – Александр Петрович, – остановил я, собирающегося уйти Агапеева, – ты погоди, это дело и тебя касается тоже. – и уже отцу Спиридону, – Вон стул, садитесь отче. Будем знакомиться, как-никак, формально, вы будете третьим лицом в бригаде после меня и начальника штаба.

   Отец Спиридон сел, – Александр Владимирович, я провел этот день среди ваших людей, и теперь понимаю, что попал в очень необычную воинскую часть. Если сказать честно, то я в смущении, господин подполковник.

   – И что же вас смутило, батюшка? – я повернулся лицом к отцу Спиридону, – говорите, не смущайтесь...

   Батюшка прокашлялся, – Господин подполковник, меня смутили ваши люди, те самые прапорщики и поручики по адмиралтейству которых все здесь, называют инструкторами. Во первых, большинство их них еще слишком молоды, даже для самых младших офицерских чинов, но сие дело не мое а властей светских. И если его высокопревосходительство Наместник, присвоил им эти чины своей властью, то значит – тому были основания и необходимость. Но вот другое. Во всех них, да и в вас тоже, я вижу страдающие души опаленные настоящим адским огнем. И теряюсь в догадках, откуда такое в нашем мире.

   Я тяжело вздохнул, и подумал – действительно догадливый батюшка, а если с полвзгляда видит, кто чем дышит, то пригодится в бригаде побольше, чем любой замполит. А вот вопрос придется объяснить ему по настоящему, раз уж он такой прозорливец.

   Я достал из папки бланк расписки в сохранении государственной тайны, завизированный Наместником Алексеевым. – Честный отче Спиридон, это дело касается тайны особой государственной важности. Мы с вами вместе служим России, я в погонах, вы в рясе. А посему, поклянитесь, что будете молчать до самой смерти, под страхом этой самой смерти, если иного не повелит Самодержец Всероссийский. И будьте любезны, подпишитесь вот здесь, что предупреждены о летальных последствиях даже случайной болтливости.

   – Э-э-э, сын мой, а может не надо тайн? – батюшка посмотрел на придвинутый к нему бланк как на ядовитую змею.

   – Надо, отец Спиридон, надо! – покачал головой я, – Вы и так уже ухватили краешек этой тайны за хвост. Подписывайте и поговорим! А я, со своей стороны, обещаю быть не слишком суровым и не карать вас за разговоры среди своих, в конце концов, в этом и состоит ваша работа.

   Священник взял со стола шариковую ручку и со вздохом подписал предложенную бумагу, – Надеюсь только на ваше милосердие, господин подполковник. – потом отодвинув ко мне бланк, начал вертеть в руках дешевую китайскую ручку прибывшую с нами из двадцать первого века, – О, какое любопытное новомодное изобретение! И весьма удобное к тому же, – отложив ручку, отец Спиридон магнетическим взглядом посмотрел мне в глаза, – Я слушаю вашу историю, господин подполковник?

   – Только слушаете? – я достал из-под стола чемоданчик с ноутбуком, – А как насчет посмотреть? Мы действительно прибыли из ада, и этот ад – ваше будущее. Смотрите, святой отец, что случится в мире, если мы не преуспеем! А вы, Александр Петрович, не в службу а в дружбу, кликните там кого-нибудь из НАШИХ, пусть постоит у палатки и говорит всем, что – туман, Шереметьево не принимает.

   Полтора часа в палатке не было слышно ничего, кроме звукового сопровождения фильма. Отец Спиридон смотрел, и то что он видел, доставляло ему такие муки что он чуть ли не терял сознание. И только безмолвно шевелящиеся губы, да пальцы, методично перебирающие четки, говорили о том, что он еще жив. Вот фильм закончился, и отец Спиридон поднял на меня покрасневшие глаза.

   – Да, силен Отец Зла! Изыди сатана! – батюшка перекрестился, – А вас, господа, значит, Господь сюда направил, упредить и оберечь нас, сирых? Что же, вполне может быть, удар молнии это тоже знак! И что же вы делать то собираетесь, дети мои?

   – Делать что должно, и пусть свершится что суждено. – я пожал плечами, – Что может делать русский офицер, сражаться, убивать врагов России, и надеяться, что после победы жизнь будет прекрасной и праведной.

   – Конечно, конечно, – отец Спиридон встал, держась за крест, – я с вашего позволения удалюсь, помолиться под звездами и подумать. Может господь подскажет мне, что должно делать, а что нет.

   И вот утром на построении он стоял за моим плечом, и те, кто видели его со стороны, сказали, что от звуков "Прощанья славянки" у него текли слезы. А значит наш человек, сработаемся. Да, то чем мы занимались с полковником Агапеевым, перед тем как пришел отец Спиридон, это утрясание списков успешно прошедших начальный отбор. И выяснилась удивительная вещь, у нас оказались сверхштатные курсанты, примерно пять сотен рядовых и три десятка офицеров по всем признакам были годны к продолжению обучения, но штат уже был заполнен. И тогда мы плюнули и решили создать пятый сверхштатный резервный батальон. Так сказать, для восполнения потерь выбывшими по ранению или смерти. Теперь можно сказать, что бригада сформирована, и после Пасхи начнет уже основной цикл подготовки. И тогда мне жалко будет всех, потому что времени у нас мало, а сделать надо много. Потом, мне будет жаль японцев и всех тех, кто подвернется нам под горячую руку. А пока дела насущные, я удерживаю возле себя отца Спиридона и взмахом руки подзываю своего зампотыла, бывшего старшего прапорщика Качура, – Значит так батюшка и ты, Андрей Борисович, слушайте мой боевой приказ. В связи с отбытием сегодня днем части личного состава не прошедшего отбор у нас освободятся несколько палаток. Отец Спиридон, подумайте, что вам нужно, что бы сделать из одной из них походную церковь. Послезавтра Пасха. Что здесь есть на складах, Андрей Борисович поделится, чего нет, пошлем миноносец в Порт-Артур или Дальний. Я сожалею, что мы так поздно спохватились, но время еще есть больше суток. Что хотите делайте, но у матросов, солдат, офицеров должен быть настоящий Праздник. Все, исполняйте!

   Я стоял и смотрел, как кружатся человеческие водовороты, разбиваясь по новым батальонам, ротам, взводам, отделениям. Как черное морское и белое пехотное перемешиваются буквально до однородной массы. Как офицеры, с листами бумаги в руках, выкрикивают фамилии своих бойцов, собирая вокруг себя взвода и роты. Пройдет еще немного времени, это броуновское движение утихнет и начнется притирка людей в новых коллективах. Но главное это то, что сегодня, фактически, родилась бригада морской пехоты, войско нового строя.

   26 марта 1904 года 10-05 по местному времени.

   острова Эллиота, БДК «Николай Вилков».

   Павел Павлович Одинцов.

   Сегодня после полудня, эскадра прерывает учения и временно возвращается в Порт-Артур. Там матросы и офицеры встретят Светлый Праздник Пасхи, а на кораблях будут пополнены угольные ямы и артиллерийские погреба. Ну и числа тридцатого все вернется на круги своя. Сейчас же на корабли грузятся матросы, солдаты и офицеры, которые из кандидатов так и не стали курсантами. Прошли восемь дней боевой учебы, это не считая семнадцатого числа, дня прибытия, и сегодняшнего дня, дня отбытия. По этому поводу у нас наметилось небольшое совещание в верхах. В кают-компании "Вилкова" собрались: ваш покорный слуга, командир учебной бригады морской пехоты подполковник Новиков Александр Владимирович, постоянно исполняющий обязанности командира эсминца "Быстрый" капитан второго ранга Никольский Антон Петрович, Наместник Е.И.В. на Дальнем Востоке его высокопревосходительство адмирал Алексеев Евгений Иванович, Командующий Тихоокеанским Флотом РИФ вице-адмирал Макаров Степан Осипович. Тема беседы, как я уже сказал, прошедшие восемь дней боевой учебы и кое что еще.

   – Итак, господа, – Наместник взял слово первым, как самый старший по званию из присутствующих, – честно говоря, я не верил в эту затею с учениями, но прошло время и все встало на свое место. Действительность превзошла самые смелые мои ожидания. Вот, Степан Осипович подтвердит, что на первых стрельбах на дистанцию в тридцать-сорок кабельтовых восемнадцатого числа сего месяца, наши комендоры давали залпы с таким разбросом, что просто волосы дыбом вставали. Но капитан второго ранга Никольский, которого мы по вашему совету сделали посредником, так рьяно взялся за дело. Антон Петрович, вы бы знали, какими словами материли вас господа офицеры в первые два дня Говорили и то, что на такую дистанцию стрелять невозможно, и что все это пустая трата времени и снарядов. Но потом...

   – Потом наши славные офицеры-артиллеристы увидели, что у них начало получаться что-то вроде накрытий, – вице-адмирал Макаров огладил окладистую бороду, – и разговоры сразу притихли. А вот вчерашние стрельбы вообще порадовали!

   – Да, да, – вступил в разговор Никольский, – Условный броненосец противника получал бы одно попадание главным калибром в каждом залпе эскадры из трех броненосцев, что составляет примерно восемь процентов, что в три раза выше, чем у немцев и в семь раз выше чем у англичан. Но! Стрельба пока ведется в два раза медленнее обычного, комендоры пока не могут без уменьшения точности уложиться в нормативы по времени наводки на цель. Очень большие проблемы с координацией огня даже трех броненосцев, а ведь в идеале у нас эскадра из семи линейных броненосцев. Кроме того, господа адмиралы, с кем бы вам ни пришлось воевать в будущем, противник почти никогда не предоставит вам такой роскоши как равное соотношение сил. Любой неприятельский флот, с которым вы можете столкнуться в завтрашних войнах, непременно будет иметь над нами численное превосходство. Я согласен с Павлом Павловичем в том, что эти войны обязательно будут, и надеюсь, что в этом ни у кого сомнения нет. Мое мнение, после празднования Пасхи необходимо продолжить учения и выполнить учебную программу полностью.

   – М-м-м, – Наместник Алексеев пожевал губами, – Согласен, спешить нам особо некуда, "Севастополь" сможет выйти в море тридцатого марта, "Пересвет" будет готов к середине апреля, а ремонт самых лучших наших броненосцев, "Ретвизана" с "Цесаревичем", затянется до середины мая. Павел Павлович не устает нам повторять, что вполне возможны британские провокации, которые вынудят нас вступить в сражение с их эскадрой. Что ж, возможно. В таких условиях я не считаю возможным рисковать и выводить в море ослабленную эскадру. Если уж британские джентльмены желают нас провоцировать, то пусть провоцируют все семь броненосцев, команды которых прошли полный курс вашей учебы. А пока меня вполне устраивают результаты наших совместных крейсерских операций. Так, что предварительный план остается неизменным, тридцатого числа в рейд пойдут броненосный крейсер "Баян", бронепалубный крейсер "Диана" и ваш эсминец "Быстрый". Антон Петрович, берегите нашу сонную богиню, она то и в лучшие свои годы больше восемнадцати узлов не давала. Если что, от японских броненосных крейсеров типа "Асама" ей просто не уйти.

   – Постараемся избегать нежелательных для девушки встреч с грубыми незнакомцами. – усмехнулся Никольский, – Ну а в случае чего, ваше высокопревосходительство, вы нас знаете, нам что Того, что Камимура, все одно без разницы.

   – Да уж, – усмехнулся в бороду Наместник, – вам только разреши, вы микадо совсем без флота оставите, и весь мир на уши поднимете. Нет уж, действуйте, конечно, по обстановке, но от сильных средств, если нет особой необходимости, воздерживайтесь. Ну ладно, да пребудет Господь с вами, Антон Петрович, до рейда мы с вами боле не увидимся. С командиром "Баяна", капитаном первого ранга Робертом Петровичем Виреном и с командиром "Дианы", капитаном первого ранга Николаем Михайловичем Ивановым, я поговорю особо в Порт-Артуре. А теперь перейдем от дел морских к делам земноводным. Александр Владимирович, докладывайте, как обстоят дела у вас на бригаде?

   – Значит так, ваше высокопревосходительство, мы закончили отборочный цикл обучения. По его итогам были сформированы четыре десантно-штурмовых батальона. Признано негодными по различным показаниям семьсот десять рядовых и унтер-офицеров а так же сорок пять младших офицеров. – брови Алексеева поползли вверх, – Ваше высокопревосходительство, у вас очень хорошие солдаты. Проходи этот конкурс сто лет тому вперед, результат был бы обратным, семьсот человек годных, а три тысячи триста других – нет. Морская пехота все-таки элитная часть и специфическая. А мы даже смогли сверхштатно сформировать из годных к службе, и не попавших в основной штат пятый резервный батальон. На случай убыли личного состава от гибели в бою или ранения.

   Наместник сразу подобрел, – Ну, раз так, господин подполковник, когда думаете начать основные тренировки?

   Новиков кивнул, – Ваше высокопревосходительство, сразу после Пасхи и начнем, объекты полигона практически все построены, теперь отсюда и до победы, не оглядываясь.

   – Хорошо, Александр Владимирович, буду к вам заглядывать время от времени, так сказать интересоваться. Вы уж не подведите старика, а то я уж и Государю телеграфировал, что ваше начинание... как это мне словечко адъютант подсказал, вот – многообещающее! А теперь, Павел Павлович, какая у вас сногсшибательная новость? А то мы лучше со Степаном Осиповичем посидим...

   – Новость у меня, Евгений Иванович, сакраментальная, – встал я, – прямо по Николаю Васильевичу Гоголю. К нам едет ревизор... А точнее, лучший друг детства Государя Императора Великий Князь Александр Михайлович, любимый младший брат Государя Императора Великий Князь Михаил Александрович и любимая младшая сестра императора Великая Княгиня Ольга Александровна. Наша миссия в Санкт-Петербург столкнулась с ними нос к носу на переправе через Байкал. Да, и капитан первого ранга Иванов действовал по первому варианту, и открыл перед господами Романовыми всю информацию о нашем происхождении. Вот его телеграмма, – я положил на стол бланк. Вот, дядя Саша, это Александр Михайлович, он же ВКАМ, он же Сандро, Позывной столь известного человека был заранее оговорен. Племянник и племянница, Михаил и Ольга... зная первый пункт это понятно. А во фраза "весь товар продан", означает, что он был вынужден раскрыть всю информацию. Вы посмотрите свою почту, Андрей Августович должен был прислать вам нечто подобное. Если такая телеграмма завалялась в почте, то выпорите своего адъютанта, если она вообще не приходила, то капитана первого ранга Эбергарда. Но я готов поставить на первый вариант. Над фамилией фон Бок в России тяготеет особое проклятье. По расчетам Михаила Васильевича поезд Великих Князей может прибыть как раз на Пасху, но на вашем месте я бы готовился к завтрашнему полудню. Лучше знаете ли перебдеть, чем недобдеть.

   – Да-с, спасибо что упредили, встретим, не впервой. – Наместник обвел взглядом присутствующих, -А ведь все это вы со своим разгромом Того, тут не удивительно, что Государь Великого Князя Александра Михайловича прислал посмотреть на вас, красивых. А то удивительно, что не примчались король британский и кайзер германский.

   26 марта 1904 года, 22-35 по местному времени.

   острова Эллиота, полевой лагерь учебной бригады морской пехоты.

   подполковник Новиков Александр Владимирович.

   После отбоя в лагере наступила долгожданная тишина. Переминался с ноги на ногу часовой в белой пехотной форме под традиционным грибком. В штабной палатке кто-то перебирал струны гитары.

   Бьется в тесной печурке огонь,

   На поленьях смола как слеза,

   И поет мне в землянке гармонь,

   Про улыбку твою и глаза...

   Ну, кто бы это мог быть кроме Кости Жукова, у него, кажется, ТАМ осталась девушка, и теперь до нее дальше, чем до какой-нибудь Альфы Центавра. На местных корейских красавиц он не смотрит, а все сохнет по своей Лидочке. Эх Костик, Костик! В палатку не захожу, стою у входа, курю, смотрю на звезды. Они такие же, как и у нас в две тысячи двенадцатом. Что для них сто лет? Тьфу, ерунда! А в палатке Костя немного поперебирал струны и продолжил.

   Про тебя мне шептали кусты

   В белоснежных полях под Москвой.

   Я хочу, чтобы слышала ты,

   Как тоскует мой голос живой.

   ...

   Ты сейчас далеко-далеко.

   Между нами снега и снега.

   До тебя мне дойти нелегко,

   А до смерти – четыре шага.

   На звуки Костиных музыкальных экспериментов к штабу подошли несколько темных фигур. В свете фонаря блеснули звездочки на погонах. – Господин подполковник, разрешите обратиться?

   – Разрешаю! – я последний раз затянулся и отбросил в сторону почти докуренную сигарету.

   – Мичман Витгефт Владимир Вильгельмович, – ответила мне одна из неясных теней, – скажите, господин подполковник, а что это была за песня? Первый раз слышу, но дивно хороша.

   – Это..., – я замялся пытаясь подобрать слова, но потом махнул рукой, – а, впрочем, прошу посетить наше импровизированное офицерское собрание. Теперь вы почти одни из нас, так что добро пожаловать! – я распахнул полог палатки, пропуская офицеров внутрь. Кроме Кости внутри был конечно Слон собственной персоной, ну кто бы мог подумать! В углу, скрестив руки на груди, стоял полковник Агапеев. Видно у него тоже, где то там далеко, осталась любимая женщина, ибо его взгляд витал не здесь и не сейчас. Со стола были убраны все бумаги. Несмотря на свой образ рубахи-парня, капитан Рагуленко в служебных делах аккуратист и сейчас эти документы, наверняка, покоятся в чреве походного сейфа. А вместо них на столе наблюдается початая едва на четверть бутылка настоящей местной "смирновской", а не нашей подделки из двадцать первого века, а также тарелки с разнообразной снедью, посмотрев на которые можно написать поваренную книгу на тему "Холодные закуски корейской кухни"

   – Костя, у нас гости! – Слон упруго соскочил со стола, на краешке которого сидел когда слушал пение лейтенанта Жукова, – Товарищ подполковник, за время моего дежурства происшествий нет, больных и самовольно отсутствующих не имеется. Докладывает капитан Рагуленко.

   – Вольно! – я потянул носом, – Пил?

   – Да, ну, товарищ подполковник, только пару шотов, – Слон пожал плечами, – только чтобы компанию поддержать.

   – Вижу! – я обернулся к вошедшим в палатку офицерам, – Ну, что же, господа, давайте знакомиться. По настоящему, самый суровый первый отбор вы прошли, так что теперь нам, и в бой идти вместе, и помирать, не дай Бог, рядом. И так, господа, сейчас мы вне службы, так что ваш покорный слуга подполковник Новиков Александр Владимирович. Вот этот юноша с гитарой – лейтенант Жуков Константин Петрович, герой захвата Эллиотов, истребитель самураев. Вот этот господин, все не могущий забыть свои американские привычки, это капитан Рагуленко Сергей Александрович, тот кто сведет с ним приятельские отношения сможет обращаться вне службы к нему по простому – Слон. Полковника Агепеева Александра Петровича вы все уже знаете. А теперь, господа офицеры, попрошу представиться?

   – Исполняющий обязанности командира первого батальона, капитан Деникин Антон Иванович.

   – Исполняющий обязанности командира третьей роты, лейтенант Зельгейм Лев Николаевич.

   – Исполняющий обязанности командира третьего батальона, капитан по Адмиралтейству Петресов Алексей Федорович.