Текст книги "И никто, кроме нас. Спасти адмирала Макарова."

Автор книги: Александр Михайловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 39 страниц)

   острова Эллиота, якорная стоянка у острова Да-Чан-Шан Дао.

   БДК «Николай Вилков»

   подполковник Морской пехоты РИ Александр Васильевич Новиков.

   Рассвет встает холодный, рассвет встает седой. Только что вышел на палубу из душной каюты. Над водой стелятся клочья тумана, леерное ограждение покрыто мелкими каплями воды. Наш БДК стоит на якоре у самого берега острова, в маленькой бухточке у основания мыса. Дно здесь обрывисто идет на глубину, продолжая под водой склон горы, и поэтому якорная стоянка всего в полукабельтове от берега. Но долго наслаждаться красотами природы мне не дали. Сзади неслышно подошел вахтенный, – Товарищ подполковник, с "Трибуца" сообщают, что с юго-запада приближается группа кораблей, "Аскольд", "Новик", "Страшный" и еще два грузовых трампа... С "Аскольдом" установлена связь, командует отрядом капитан первого ранга Рейценштейн.

   – Спасибо, лейтенант – я еще раз окинул взглядом гладь моря, где солнечные лучи уже начали разгонять туманную пелену. И тут все очарование природы было начисто уничтожено звероподобным криком дежурного по роте, горным обвалом донесшимся из низов, – "Р-рота, подъём!" Секунд пять было тихо, потом из люков стали выпрыгивать бойцы, одетые по форме номер два, то есть, берцы, камуфляжные брюки, голый торс, бандана. После захвата островов рота как-то без особого распоряжения перешла на полевую форму одежды. Последним на палубу выбрался Александр Петрович Агапеев. В отличие от ребят он был в галифе и гимнастерке. Вот уже третий день господин полковник стойко перенимал опыт армии двадцать первого века, упорно деля с нами все занятия и тренировки. И если в среднем хроноаборигены были и закаленней и физически крепче наших современников, то на фоне моих парней они откровенно меркли. Не хватало элементарной подготовки. Без команды парни повзводно построились на палубе. Я сохранил структуру, которая сложилась на момент захвата островов. Два взвода из четырех отделений и спецгруппа усиления под моим личным командованием. Все равно для третьего взвода не было командира, ну не получился из старшины взводный. Короткая команда и парни с гиканьем спускаются по сброшенным с борта канатам в пришвартованные внизу трофейные шлюпки, и я вместе с командирами вслед за ними. Полковник Агапеев, по причине недостаточной подготовки, пока спускается по шторм-трапу. Шлюпок всего десять, по числу отделений, и половина из них, это первый взвод и одно отделение усиления, достигают берега в несколько гребков. Остальные гребут вдоль берега, там примерно через четыре мили есть небольшой причал. Высадившись на берег, строю своих в колонну по два, тропинки здесь узкие, местность, можно сказать, горная, так что по два в самый раз. Командую, – "Сто метров бегом, сто метров шагом, бегом – марш!". Вообще то это называется волчий скок, примерно по этой методе по любой пересеченной местности быстро передвигались отряды викингов, при этом, не имея никаких лошадей. Пробегаем мимо деревни, еще позавчера утром она была пустой, а сегодня тут полно народу. Корейские женщины от среднего возраста и моложе, дымятся очаги, на которых готовится нехитрая снедь. Пахнет дымом, готовящейся пищей и ... не могу понять чем. А кореянки выходят к тропе, по которой мы только должны будем пробежать и кланяются нам, прижав правую руку к груди. Командую, – "Сто метров строевым!", блин, тропа кривая, косая, как тут строевой изобразишь, лишь бы не навернулся кто. Но, ничего, обошлось. Отрубили сто метров, деревня позади осталась, и снова бегом. Два километра позади осталось, считай четверть пути, перешли на схему два-один, это когда вксти метров бежать, сто идти быстрым шагом. Гляжу, полковник то весь вспотел, мокрый хоть выжимай. Нам то ничего, ветерок голый торс обдувает, прохладно, пота почти нет, а он что стесняется что ли? Не знаю, такие времена, такие нравы. Примерно за километр до конца маршрута разминулись со вторым взводом, ребята, еще бодрые, бегут навстречу колонной. Еще несколько минут, вот и шлюпки. Бойцы гребут, а мы с полковником можем поговорить. Он усталый как выжатый лимон, но довольный. Сегодня его не пришлось в конце тащить за руки, как вчера и позавчера, сегодня он добежал сам. Чуть отдышавшись, он начинает разговор, – Уф, Александр Владимирович, умереть же можно! А вы свежий, будто перед завтраком по бульвару прогулялись. И бойцы ваши, вон гребут, а сами шутят и смеются. Я понимаю, что у вас подготовка такая...

   Я отвечаю, – Александр Петрович, это действительно прогулка... а вот если то же самое, но при полной выкладке и с оружием, а за спиной мешок с песком пуда на три...

   – А это еще зачем? – не понимает Агапеев.

   – Александр Петрович, а вы уж и забыли заветы нашего общего тезки Александра Васильевича Суворова? – удивился я, – Что если тяжело в учении, то легко в бою! Сами же наблюдали как восемь отделений морпехов, как волки овец, вырезали четырехкратно превосходящий их японский гарнизон, и сами не имели даже раненых. Конечно техника, мощное оружие, то да се, тоже играют роль. Но, совсем не главную. Главное, это подготовка вкупе с воинским духом. А вообще можете записать в свой блокнот, и всем цитировать. Тактическая триада: современная и качественная техника и оружие – это раз, физическая, тактическая, и огневая подготовка бойца – это два, воинский дух всей армии, от солдата до главнокомандующего – это три. Если все три составляющие на высоте и численность армии адекватна задачам, то она непобедима.

   Агапеев вздохнул, – Александр Владимирович, будьте любезны, скажите, недостатки в какой части вашей знаменитой триады вызвали в вашей истории поражение России в этой войне?

   – Значит так, Александр Петрович, – начал я, – попробую объяснить на пальцах. Во первых, технически русская армия и флот были примерно на общеевропейском уровне. И поэтому Японские армия и флот не имели над нами превосходства. Во вторых, по уровню боевой подготовки мы резко уступали японцам. Четверть века мирной передышки, вывели в тираж всех тех офицеров, кто нюхал пороху на Балканах, Кавказе или Средней Азии. Остались их слепые подражатели, не понимающие, что с изменением технических возможностей вооружения должна меняться и тактика. Это то что касается подготовки генералитета и старших офицеров, подготовка младших офицеров и рядового состава сильно пострадала от экономичных действий господина Коковцева. В общем войну русская армия и флот встретили неподготовленными. Японцы же перед войной проводили одно учение за другим. В третьих, боевой дух, у японцев был очень высок на всех уровнях, от рядового солдата, до главнокомандующего. В русской армии и флоте, боевой дух высок на уровне солдат, матросов, младших офицеров. Чем выше, тем больше гнилья – трусов, подхалимов, безинициативных бездарей. На вершине пирамиды глупости и предательства Стессель – сдавший Порт-Артур, Куропаткин – сливший Маньчжурскую кампанию, и Рожественский – угробивший русский флот при Цусиме.

   – Да-с, невесело... поскучнел Агапеев, – ну и что же вы предлагаете. Не вы лично, а Вы как господа Одинцов, Карпенко, Новиков, Иванов...

   – Иванов вчера вечером уехал в Питер, – буркнул я, – между прочим, как раз решать эти вопросы на высочайшем уровне. Он у нас бывший дипломат, и я думаю, что у него это получится. Во первых ни в коем случае нельзя допускать до практического управления армией генералов и адмиралов подобных Рожественскому, Куропаткину, Небогатову и многим другим, несть им числа. А предателей, подобных Стесселю и Фоку, необходимо судить и прилюдно казнить, чтоб не позорили русский офицерский корпус и генералитет. А самое главное, найти замену дуракам и предателям, в основном в сухопутной армии. На флоте есть Степан Осипович Макаров, Карл Петрович Иессен, сразу за ними следуют будущие русские адмиралы, Эбергард, Рейценштейн, фон Эссен, Григорович, и даже Колчак, который сейчас всего лишь лейтенант. А вот в армии кроме Романа Исидоровича Кондратенко доброго слова и сказать то не про кого. Герои будущих войн или в совсем малых чинах, или еще дети. А вроде тех же генерал-лейтенантов как собак нерезанных, дивизиями командуют. Дивизия это генерал-майорская должность, а в военное время так и вообще полковничья. Но, Александр Петрович, давайте прекратим дозволенные речи, мы уже прибыли, – над нами нависал борт БДК, – Ну вы уже знаете, сейчас мыться – бриться, потом завтрак, а после него тактические занятия – "подготовка оборонительных позиций роты".

   17 марта 1904 года 08-45 по местному времени.

   там же, БДК «Николай Вилков»

   подполковник Морской пехоты РИ Александр Васильевич Новиков.

   Занятия отменяются, у нас гости! На внутреннем рейде бросают якоря "Аскольд", "Новик"... знакомый нам до боли австралийский рефрижератор "Принц Альберт", и германский "Киль". Последний был облеплен людьми в черных форменках, как банка варенья муравьями. Елы палы, сколько же их там?! Ага, кроме черных форменок, еще и армейские белые гимнастерки... Я как понимаю сборная солянка, явно Наместник Алексеев расстарался, у адмирала Макарова власти бы не хватило, загнать к на пехотных ваньков. Но нет худа без добра, надеюсь среди них найдутся строевые унтера – инструктора штыкового боя с мосинкой. А то мои парни спецы по калашу, а как эдаким дрыном работать – бог весть?

   Ловлю за рукав Слона-Рагуленко, – Товарищ капитан, занятия отменяются, у нас пополнение! Так что геморроя хватит на всех! Сейчас найди мне прапорщика Качура, надо экстренно решать вопросы размещения, питания, организации наконец! – капитан ушел, а я задумался, – У них, что там, в Артуре, свербит в одном месте что ли? Еще же не готово ничего! – но, ничего, глаза боятся, а руки делают – машина завертелась. По счастью прапорщик не успел отбыть на берег, на инвентаризацию трофейных японских складов. Ему даже японская документация помочь не могла, поскольку черт их разберет эти иероглифы. Временный лагерь решили разбить на пологом склоне холма над тропой вглубь острова, чуть дальше китайской деревни. Армейские палатки британского образца из плотного брезента защитного цвета на складах были, но, увы, наш прапорщик их еще не инвентаризовал. Еще десяток таких палаток рассчитанных на тридцать-сорок человек, остались там, где на островах размещались японские гарнизоны. Имелись там и чугунные печки, и разборные железные кровати. В общем у нас в принципе было все, что бы разбить лагерь не было ясно только сколько этого всего. Так что пока ничего нельзя было сказать точно. Оставив Андрея Борисовича заниматься любимым делом, то есть разруливать хозяйственный аврал, я двинулся на поиски того, кто бы мне объяснил в деталях, что же все-таки происходит.

   Когда новоприбывшие начали съезжать на берег, то бороду лопатой Николая Карловича Рейценштейна я увидел издалека. Ну-ну, вот кто командует этим бедламом. Через десять минут рота во главе со мной была уже на берегу. Будущие курсанты вели себя так, как ведет себя любая временная воинская часть без единого командования. Матросы и солдаты группками расползались вдоль берега, закуривали цигарки и негромко переговаривались. Я подошел к Рейценштейну, – Здравия желаю, Николай Карлович, это вы сегодня командуете этой отарой баранов?

   – Здравия желаю, Александр Владимирович, – мы пожали друг другу руки, – ну почему сразу баранов?

   – Во время моих кавказских приключений довелось наблюдать, как ведут себя натуральные бараны в отаре, когда собак рядом нет. Тут тоже можно подумать, что офицеры исчезли как класс! Кстати, Николай Карлович, и сколько их здесь?

   Рейценштейн поднял глаза вверх, – Так, все три запасных батальона Порт-Артурского гарнизона, четвертый третий и седьмой, в сумме две с половиной тысячи штыков. Мы оставили только ротных и взводных командиров, прапорщиков, подпоручиков и поручиков, а всем старшим офицерам нашли другие должности. Кроме того, от флота выделено по одной абордажной роте от каждого корабля первого класса, а так же команды "Боярина" и "Енисея". Всего, полторы тысячи штыков. Итого, около четырех тысяч нижних чинов и унтер-офицеров при ста семидесяти офицерах.

   – Отлично, Николай Карлович, отлично, – усмехнулся я, -теперь у меня есть возможность выбора! И, кстати, а как это Стессель расщедрился на запасные батальоны?

   Рейценштейн усмехнулся в бороду, – А его высокопревосходительство уже наполовину прочел ту книжку про наши дела, что дал ему Павел Павлович. Вчера вечером из Мукдена приехала следственная комиссия, с полуночи Стессель под домашним арестом и ему еще долго будет не до этих батальонов. Приказ о их переводе подписан Наместником. Александр Владимирович, а что вы имели в виду, когда говорили о возможности выбора?

   – Сейчас увидите, прикажите господам офицерам построить свое воинство, – я обвел рукой толпящихся у дороги солдат и матросов, – Потом официально передадите командование мне, и можете наслаждаться зрелищем высшего пилотажа.

   – Чем, чем, наслаждаться? – не понял Рейценштейн

   – Словечко из наших времен, означающее, что вы не пожалеете, что видели это зрелище. Давайте я об этом чуть попозже расскажу...

   Но, строили это воинство не меньше получаса, что ж лиха беда начало. Но вот, наконец, образовался какой никакой строй. На левом фланге матросские роты в черном, на правом солдатские роты в белом. Появилось желание в следующий раз построить их в шахматном порядке, для равномерности так сказать. А потом все равно, к выпуску, закажем им новую форму, похожую на нашу. И будут все одинаковые...

   В это время господин капитан первого ранга толкнул короткую речь, по смыслу примерно так, что он завез их на эти острова, и сдает новому командиру. А это человек легендарной свирепости и героизма, будет делать из них таких же героических бойцов, а теперь слово предоставляется...

   Я шагнул вперед: Значит так, господа кандидаты... Да, да, кандидаты, вы не ослышались! Честь стать нашим курсантом надо еще заслужить. Все вы и офицеры и унтер-офицеры и рядовые матросы и солдаты должны пройти отборочный цикл подготовки, после которого каждый четвертый рядовой или унтер-офицер вернется в свою часть или на свой корабль. Успешно пройдя этот этап, вы будете переформированы уже по штату бригады и получите право называться курсантами. После чего незамедлительно приступите к основному циклу подготовки. После завершения которой, будут произведены экзамены. И те, кто успешно их сдаст, будут назначены на должности, соответствующие их званию. Учить и тренировать вас будут мои бойцы со специальной подготовкой. Вы должны слушать их как родного отца, потому что они знают то, что сделает из вас таких же быстрых, умелых и беспощадных к врагам бойцов. Все понятно? – в ответ только угрюмая тишина, типо: – куда нас завез этот бородатый Сусанин с немецкой фамилией? Но ничего, привыкнут! – а пока надо направить людей вслед за товарищем прапорщиком, на японский склад, за инвентарем, для устройства лагеря. Тренировки начнем завтра– послезавтра, а пока исключительно хозяйственная жизнь. Тем более что еще десять дней будет продолжаться Великий Пост, а пока бойцы не разговеются, применять серьезные нагрузки противопоказано. А пока будем строить – штурм-полосу и полосу препятствий, спортивный городок с турниками лестницами и канатами. Так же необходимо нормальное стрельбище... ну и потихоньку начнем вводить новичков в спортивную форму, как-то так! Свою же роту я решил использовать как инструкторов при подготовке, а потом не размазывать по бригаде, а так и оставить разведывательно-диверсионной ротой.

   18 марта 1904 года 06-05 по местному времени.

   острова Эллиота, якорная стоянка у острова Да-Чан-Шан Дао.

   БПК «Адмирал Трибуц»

   Капитан первого ранга Сергей Сергеевич Карпенко.

   Уходим в море на рассвете, причинять неприятности японскому микадо и британским банкирам. Вы нас еще не знаете? Так вы нас еще узнаете! Это вам мистеры не в прошлый раз, теперь мы идем веселой компанией "Трибуц", "Аскольд" и "Новик". И с нами "Сунгари", бывший "Киль", оказывается, призовой суд конфисковал его за наглую перевозку военной контрабанды, а название присвоили в честь погибшего в Чемульпо вместе с Варягом парохода. Весь день и всю ночь его окончательно освобождали от остатков японского груза. Весь запас японской амуниции был шлюпками перевезен на береговые склады и теперь "Сунгари" идет в балласте, если не считать грузом две с половиной сотни моряков русского торгового флота, которые должны будут составить призовые команды для захваченных кораблей. Как вспомню, как мы мучались в прошлый раз – жуть берет. А теперь если корабль задерживается, то команде шлюпки на воду, и греби к ближайшему берегу, а на их место своих.

   Вышли из внутреннего рейда и легли на курс. Скорость четырнадцать узлов. Для нас это экономический ход, для "Новика" с "Аскольдом" почти экономический, а вот для несчастной "Сунгари" почти предельный. Оглядываюсь. Прямо за нами, в пяти кабельтовых, идет "Аскольд", за ним угадывается "Новик" и лишь в самом конце "Сунгари". Над морем поднимаются в небо черные столбы угольного дыма. Ветер клочьями сносит их в сторону далекой, почти на горизонте, полоски земли. Местные корабли ходят не только на угле, их топливо это еще и пот десятков кочегаров, лопатами забрасывающих уголь в ненасытные пароходные топки. Для меня это так же дико, как если бы грузовик двигался, потому что водитель крутит педали. Наши инженерные гении из БЧ-5, особенно с "Быстрого", обещали подумать, что тут можно сделать, чем помочь предкам. Работали же в мое время угольные ТЭЦ безо всяких кочегаров.

   Рейценштейн Николай Карлович на связь выходит регулярно. Ну, это у него с непривычки к оперативной связи. Больше всего его нервирует то, что мы нагло идем охотиться прямо на японский задний двор. Ах, не вышел бы Камимура! Ну выйдет и что с того, удерем! Правда "Сунгари" с ее четырнадцати узловым ходом и все трофеи, жалко. Но и от этого геморроя есть противоядие, в трюмах "Трибуца" хранятся двадцать шесть донных мин. Еще двадцать две штуки имеются на "Быстром". Тут звучали предложения раскурочить весь этот золотой фонд, а взрывчаткой снарядить мины "Уайтхеда" для "Новика", но фиг им! Этим старьем все равно трудно во что-нибудь попасть, а вот донные мины из конца двадцатого века есть настоящая вундервафля. Во первых, траль не траль местными тралами, все одно толку не будет, как лежала голубушка на дне, так и лежать будет. Во вторых ее мощи хватит, чтобы отправить на дно любое местное корыто, хоть бы и броненосец. Значит решено, как войдем в район оперирования, первой же ночью направлю оба вертолета к Сасебо, пусть отложат свои яйца на фарватере и японцам тоже будет интересно жить.

   Выхожу на связь, – "Аскольд", капитана первого ранга Рейценштейна, пожалуйста!

   После полуминутного молчания "Аскольд" отзывается, – Здесь, капитан первого ранга Рейценштейн.

   – Николай Карлович, – говорю я ему, – должен вас обрадовать, Камимура никуда не выйдет, в ближайшее время. Я понял, как сделать так, что он будет очень сильно занят.

   – Ну, ну, Сергей Сергеевич, – недоверчиво хмыкнула трубка, – И как же, позвольте узнать?

   – Вы спрашиваете, как? – ухмыляюсь я про себя, – Есть средства! Организуем ему увлекательное приключение, так что вы не волнуйтесь! Мы еще те фокусники-иллюзионисты. Вы еще не всех зайцев в нашей шляпе видели!

   – После истории с адмиралом Того я вам охотно верю, – Рейценштейн немного помолчал, – И что же опять будет что то в этом духе?

   – Нет, не столь брутально, Николай Карлович, Павел Павлович против, надо чтобы Япония успела набрать еще кредитов. А если мы их начнем слишком быстро истреблять, то им никто денег не даст. – я подумал и добавил, – Но в один броненосный крейсер, или даже в два, если он не особо умен, эта история Каммимуре обойдется точно. Да, Николай Карлович, через час у нас тренировка в "слепой стрельбе".

   Отключился, а сам думаю, – Вот блин, все никак не могу привыкнуть что словосочетание "Николай Карлович" обозначает вполне приличного человека, с тяжелым нордическим характером, офицера и дворянина, а не ЧМО по фамилии Сванидзе-Вонидзе! Вот что жизнь то с людьми делает, какую фамилию имя отчество тебе родители дали, такую и носи с гордостью и не позорь.

   "Слепые стрельбы" начались не через час, а где-то около полудня. Что это значило? В БИУС "Трибуца", как это обычно бывает на учениях, вводились характеристики условной цели. Потом данные этой цели считывались, офицер из БЧ-2 на ноутбуке решал задачу по наведению на эту цель орудий "Аскольда" или "Новика" и передавал дирекционный угол и дальность соответствующему старшему артиллерийскому офицеру, а уже тот вводил их в систему центральной наводки своего корабля. Для чего это нужно? Так Российский Императорский Флот при нашей минимальной помощи сможет стрелять ночью или в тумане. А пока это еще и тренировка дисциплины комендоров, что не бабахали куда попало, а четко и не торопясь выполняли команды. Ага, как же, размечтались! Первый бортовой залп "Аскольда" лег в стороне от условной цели, да еще и с приличным разбросом, второй был не лучше. Начали разбираться. Выяснилось, единственный оперативный навигационный инструмент, это магнитный компас, но он в таких делах врет плюс-минус лапоть, а в результате при стрельбе на двадцать пять кабельтовых отклонение от цели может составить пять-семь кабельтовых. Наши штурмана предложили вместе с данными на залп передавать текущую поправку к магнитному курсу. После этого получилось нечто уже похожее на накрытие. Потом ту же процедуру повторили с "Новиком". Проблема была еще и в том, что тренировки тренировками на РАЗНЫЙ вес снарядов и пороховых зарядов убивает всю точность. И если пороховые заряды можно откалибровать, то вес снарядов изменению уже не подлежит. И все равно, каждый день по четыре часа артиллеристы будут отрабатывать это упражнение, надо чтобы процесс наведения орудий по системе централизованной наводки был заучен ими до автоматизма. И когда они убедятся, что даже днем, когда цель в пределах прямой видимости стрельба по нашим данным будет точнее, чем на собственный выпуклый глаз. Теперь надо что бы нам подвернулось ккое нибудь японское корыто, по которому можно было бы пострелять. Ничего, вот завтра будем проходить мимо Чемульпо, там и постреляем. Вроде бы переброска в Корею войск 1-й армии генерала Куроки еще не закончена. Да, я дал Николаю Карловичу очень простой, но действенный совет. Пусть вечерняя чарка будет только на одном из двух кораблей, на том который в этот день показал лучшие результаты в стрельбе, а на другом пусть будет день трезвости. Так сказать соцсоревнование. И сохранять такой режим до тех пор, пока оба корабля не станут успешно выполнять нормативы.

   18 марта 1904 года, утро около 10-ти часов

   Поезд литера А, где то между Нижним Новгородом и Екатеринбургом

   Коридор вагона Великих Князей.

   Тук-Тук, Тук-Тук, стучат колеса по стыкам. Здесь в заволжских степях весна уже вступила в свои права, и мимо вагонных окон величественно проплывали зазеленевшие поля и луга. Время от времени показывались небольшие березовые рощи, тоже покрытые нежно зеленым пухом новорожденных листьев. Великий Князь Александр Михайлович вышел в коридор. У вагонного окна стояла Великая Княгиня Ольга и задумчиво смотрела в даль, кутаясь в теплую шаль. Последние два дня Александр Михайлович совершенно не узнавал свою племянницу. Куда то делась ее беспечная веселость, Ольга стала задумчивой и неразговорчивой, часто подолгу смотрела в окно, будто хотела найти там ответы на какие то свои вопросы. Один раз Александр Михайлович слышал через перегородку, как она долго разговаривала со своей горничной. Он не понимал, какие общие темы для разговора могли найтись у принцессы из дома Романовых и малограмотной деревенский девушки, в обязанности которой входило расчесывать принцессе волосы и содержать в порядке ее белье. Вот и сейчас Великая Княгиня Ольга опять, как загипнотизированная, неподвижным взглядом смотрела через окно. Великий Князь привлек ее внимание деликатным покашливанием. Ольга повернулась на звук, не прекращая кутаться в шаль, – Ах, это ты, Сандро, ты меня напугал. – Великому князю даже показалось, что его племянница больна, слишком уж неестественным был ее вид.

   – Скажи, Ольга, может тебе нездоровится? Ты так странно себя ведешь, что я уже начинаю беспокоиться за тебя...

   – Нет, Сандро, не больна, а если больна, то не телесно ... я просто не знаю, как сказать.

   – Скажи, что гнетет тебя, скажи как можешь, как умеешь, но сначала пройдем в мое купе -неуместно на серьезные темы говорить стоя в коридоре.

   – Хорошо, Сандро! – как зомби Ольга прошла за Великим Князем и села на диван. – Понимаешь, Сандро, я долго думала после того разговора. И пришла к очень нерадостным выводам. Сандро, мы стоим на краю пропасти... нет, мы беспечные пассажиры поезда, под названием Российская Империя, на всех парах мчимся в эту пропасть. В нашей собственной семье царит пир во время чумы. Одно то, как Ники вырвал у нашего умирающего отца согласие на его брак с Алисой Гесссенской. Господь не простит ему этого и возмездие грядет. Маман бьется днем и ночью, выбиваясь при этом из сил, над поддержанием единства и благопристойности в нашей семье. Я хочу помочь ей, но не знаю как. Но, кто из Романовых, за исключение Государя, способен приносить стране пользу только одним своим существованием? Наверное только ты и Маман. Мишкин в двадцать шесть лет все еще великовозрастный ребенок, Ники откровенно тяготится своим положением, и если бы не Аликс, которая хочет быть только императрицей, давно бы передал престол младшему брату. Про дядю Алексея я тебе ничего говорить не буду, ты и сам все прекрасно знаешь. Владимировичи – крысиная семейка, не даром Папа лишил их прав на престол. Да и все прочие Романовы тоже, спят и видят, как влезть с ногами на трон моего отца. – Великая Княгиня ненадолго замолчала, видно размышляя, стоит ли говорить дальше. – Сандро, я вот подумала, а ведь если в Порт-Артуре люди действительно из будущих времен, то они знают о нас все. Вся наша жизнь, которая должна будет случиться, записана у них в книгах. Ведь мы Романовы, а не провинциальные мещане Сидоровы или Петровы. И сейчас там кто-то сидит, листает страницы толстых томов и думает, с кем иметь дело, а с кем не стоит. Ведь он должен знать нас лучше, чем мы сами. Ведь им должна быть известна вся наша жизнь. И я думаю, может там, в их прошлом я могла совершить какой-то непростительный грех. Ведь я молода, хочу любви, семьи, детей. Мой брак, мой брак приговаривает меня к смерти старой девой, спасибо любимому брату Ники. Смешно, я не могу позволить себе того, что может обычная крестьянка или мещанка. Я завидую глупышке Ксении, потому что у нее есть ты, и я не знаю на какие преступления я буду готова лет через десять-пятнадцать, когда молодость и красота будут, как песок уходить сквозь пальцы. И, мне страшно, Сандро, вдруг ТАМ, я сделала нечто такое, что обрекло меня на вечное презрение людей, и проклятие бога. Вдруг меня сочтут нечистой тварью, ради своей похоти готовой на все. В конце концов, эти люди из будущего вольно или невольно посланцы божьи. И они будут карать одних, и миловать других. Именно за этим они здесь. Я долго молилась, но не получила ответа. Значит ли это что меня пока взвешивают или исчисляют или обо мне просто забыли. Я знаю, что они абсолютно беспощадны к своим врагам. Вспомни описание сражения, каждый раз они не оставляли японцам не только шансов на победу, но и на элементарное выживание. Не сочти меня сумасшедшей, но я тебе скажу. Мы никогда не вернемся в ту Россию, из которой уехали три дня назад, я чувствую, что она будет меняться и очень быстро. К добру ли ко злу, но прежней России больше не будет. Да мы и сами должны будем ее менять, чтобы не оказаться отброшенными на обочину истории. Еще раз повторю, Сандро, мне страшно – за себя, за нашу семью, за нашу страну... Мне уже хочется перевалить этот непосильный груз на железные плечи Маман. Она сможет решить, что нам делать и во что верить, а я не знаю смогу ли я пережить все это. В темном туннеле яркий свет, мы стремимся к нему и не знаем, то ли это выход, то ли встречный паровоз! – сказав это, Ольга заплакала. Великий Князь Александр Михайлович отвел Великую Княгиню в ее купе, сдав с рук на руки Елене Вольдемаровне, Асе и анисовым каплям. А сам долго стоял у того самого окна, курил и смотрел на проплывающую мимо Россию.

   – Может махнуть рукой на все, развернуть литерный и вернуться в Санкт-Петербург, признав, что тяжела шапка Мономаха. – думал он, и сам себе возражал. – Нет уж, вперед и только вперед, если вино налито, надо его пить. От того, что, несомненно, является рукой божией, не спрятаться и в Австралии. Значит, идти ему навстречу с открытыми глазами и высоко поднятой головой.

   18 марта 1904 года 20-10 по местному времени.

   Где-то между Мукденом и Читой, поезд Наместника Алексеева

   Капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

   В глухой, как наброшенное одеяло тьме, за окном проплывают невидимые манджурские сопки, воспетые в бессмертном вальсе. Темень, хоть глаз выколи, лишь изредка блеснет во мраке огонек В купе горит местная лампочка, угольная нить накаливания, тусклый розоватый свет. На столике ноутбук, массивный самодельный преобразователь превращает постоянный ток вагонной сети в привычные двести двадцать вольт на пятьдесят герц. На экране ноутбука схема – интриги Царского Села. Этой программой по анализу политических структур со мной поделился Одинцов. Здесь вся информация, которую нам удалось найти в книгах и на компьютерах кораблей, плюс то, чем успел или пожелал поделиться Наместник Алексеев. Разноцветная многоэтажная пирамида, составленная из разноцветных узлов, при нажатии на которые выскакивают карточки на соответствующих лиц, завораживает своей сложностью. Значительная часть узлов красного цвета, это балласт, который надо отсечь, чтобы Россия не свалилась в ад. Это и императрица Александра Федоровна, и генерал-адмирал Алексей Александрович Другие карточки желтые, это значит, что этому политическому или государственному деятелю необходимо применить свою энергию на пользу России, а не во вред. Самым славными представителями этой славной плеяды являются Витте и Столыпин. Зеленых карточек совсем мало, а синих всего две. Вдовствующая императрица Мария Федоровна и Великий Князь Александр Михайлович... и усе!