Текст книги "Опричнина"
Автор книги: Александр Зимин
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)
Однако и здесь Р.Ю. Виппер дал одностороннее освещение проблемы. Уделив основное внимание международному положению России в XVI в., он, как и в первом издании книги, преувеличил роль внешнеполитического фактора в истории создания опричнины. Ливонская война превратилась у автора по существу в основную причину, вызвавшую реформы Грозного эпохи опричнины. «Пора понять, – пишет Виппер, – что учреждение опричнины было в первую очередь крупнейшей военно-административной реформой, вызванной нарастающими трудностями великой войны за доступ к Балтийскому морю, за открытие сношений с Западной Европой» [184]184
Виппер Р.Ю. Иван Грозный. Изд. 3. М.; Л., 1944, С. 58.
[Закрыть]. Иван IV снова предстает перед читателем в виде исполина, «повелителя народов и великого патриота» [185]185
Виппер Р.Ю. Иван Грозный. Изд. 3. М.; Л., 1944, С. 57.
[Закрыть]. Работы С.Ф. Платонова и Р.Ю. Виппера подверглись критическому разбору со стороны видного историка права Б.И. Сыромятникова (1926 г.), который в духе М.Н. Покровского попытался обосновать тезис о том, что опричнина была вызвана интересами торгово-промышленного развития России» [186]186
Сыромятников Б.И. Эпоха Ивана Грозного. Из истории борьбы классов и политических идей XVI в. Ч. I–II. Хранится: ОР. ГБЛ. Ф. 366. Картон 12(a).
[Закрыть].
Закономерным этапом созидания единого централизованного государства рассматривал опричнину в своих работах С. В. Бахрушин. «Дело шло не об одних только наследниках былых самостоятельных князей, – писал он в работе «Иван Грозный». Опричнина была направлена против тех слоев феодального общества, которые служили помехой развитию сильной государственной власти, в первую очередь против крупных феодалов, титулованных и нетитулованных, и против той части их вассалов, которая поддерживала их сопротивление самодержавию. Опричнина должна была вырвать с корнем все пережитки феодальной раздробленности, сделать невозможным даже частичный возврат к ней и тем самым обеспечить военную оборону страны» [187]187
Бахрушин С.В. Научные труды. Т. II. М., 1954. С. 300.
[Закрыть].
С.В. Бахрушин показывает социальные слои, которые служили опорой опричной политики царя. Это было, «во-первых, мелкое и среднее, преимущественно городовое (провинциальное), дворянство, из которого он и стал вербовать основную массу опричников… Поддержку своим начинаниям встретил царь и в посадских людях, заинтересованных в усилении централизации, которая гарантировала им и охрану от произвола «сильных» (т. е. феодальной знати) и широкие перспективы развития их торгов и промыслов» [188]188
Бахрушин С.В. Научные труды. Т. II. М., 1954. С. 301.
[Закрыть]. Основной вывод С.В. Бахрушина сводился к тому, «что опричнина, несмотря на ряд темных сторон, достигла больших и положительных результатов в деле государственной централизации. Опричнина была, несомненно, прогрессивным явлением, поскольку она помогла ликвидировать остатки феодальной раздробленности и расчистила путь к созданию в будущем абсолютистского государства, которое в данных исторических условиях было необходимо для развития экономической и политической мощи русского народа» [189]189
Бахрушин С.В. Иван Грозный в свете новейших исследований // Бахрушин С.В. Научные труды. Т. II. С. 360.
[Закрыть].
Так на конкретном историческом материале строилась концепция опричнины как необходимого этапа в сложном процессе укрепления Русского централизованного государства.
Подчеркивая прогрессивные стороны опричнины, С.В. Бахрушин меньше внимания уделял крепостнической сущности правительственной политики, что создавало одностороннее представление о классовой основе складывающегося самодержавия. Безусловной идеализацией деятельности Ивана Грозного было утверждение, что «его реформы, обеспечившие порядок внутри страны и оборону от внешних врагов, встретили горячую поддержку русского народа. Дворянство, крестьянские массы и городское население выигрывали от проведения в жизнь государственной централизации. Таким образом, в лице Ивана Грозного мы имеем… крупного государственного деятеля своей эпохи, верно понимавшего интересы и нужды своего народа и боровшегося за их удовлетворение» [190]190
Бахрушин С.В. Научные труды. Т. II. С. 319.
[Закрыть]. К концепции С.В. Бахрушина приближался и И.И. Смирнов.
Прогрессивные черты опричнины Ивана IV Смирнов видит в росте и укреплении самодержавной власти, как внешнеполитическом, так и внутригосударственном. «Эпоха создания Русского национального государства выступает перед нами как время острой и напряженной борьбы старого и нового, прогрессивных и реакционных сил, носителей национального развития и представителей феодальной реакции» [191]191
Смирнов И.И. Иван Грозный. Л., 1944. С. 18.
[Закрыть]. Цель опричной политики Смирнов усматривает в политическом разгроме княжеско-боярской реакции и ликвидации экономических основ могущества боярства [192]192
Смирнов И.И. Иван Грозный. Л., 1944. С. 90–92.
[Закрыть]. «Опричнина окончательно и навсегда сломила боярство, сделала невозможной реставрацию порядков феодальной раздробленности и закрепила основы государственного строя Русского национального государства. В этом исторический смысл опричнины. В этом ее основное прогрессивное значение» [193]193
Смирнов И.И. Иван Грозный. Л., 1944. С. 96.
[Закрыть]. Вместе с тем Смирнов отмечает, что, «будучи особой формой проведения политики экономического и политического разгрома боярства, опричнина явилась важнейшим этапом в усилении экономических и политических позиций дворянства, помещиков» [194]194
Смирнов И.И. Иван Грозный. Л., 1944. С. 95.
[Закрыть].
И.И. Смирнов, как и С.В. Бахрушин, не избежал идеализации деятельности Ивана Грозного и опричнины. Так, например, он пишет о поддержке со стороны «самых широких народных масс» борьбы московских государей с боярством за укрепление самодержавия [195]195
Смирнов И.И. Иван Грозный. Л., 1944. С. 17.
[Закрыть], а сам Иван IV рисуется им также в виде испо-лина-правителя, понимавшего и чуть ли не предвидевшего ход исторических событий.
Плодом многолетней кропотливой научно-исследовательской работы по изучению проблемы опричнины явилось посмертное издание статей и материалов П.А. Садикова на эту тему [196]196
Садиков П.А. Очерки по истории опричнины. М.; Л., 1950.
[Закрыть]. В опричнине он видел прежде всего орудие борьбы государственной власти, опиравшейся на среднепоместных феодалов, с «феодальной верхушкой» [197]197
Садиков П.А. Очерки по истории опричнины. М.; Л., 1950. С. 61.
[Закрыть]. «Опричнина, – писал Садиков, – ломала решительно и смело верхушки феодального класса и поддерживала великокняжескую власть – этим, в условиях времени, она была, безусловно, прогрессивным историческим фактором, но в самой себе она таила уже острые социальные противоречия» [198]198
Садиков П.А. Очерки по истории опричнины. М.; Л., 1950. С. 62.
[Закрыть].
Особый интерес в книге П.А. Садикова представляют очерки, посвященные территориальному составу опричнины и ее управлению. Наибольшее внимание автор уделяет происхождению и развитию финансово-административных приказов (Разряда, Ямского, Казны и др.). В очерке «Опричнина и церковь» автор показал, в какой обстановке и по каким причинам происходил переход «государевых богомольцев» в опричнину. Скрупулезный анализ источников позволил Садикову выяснить конкретные явления, сопутствовавшие опричным переселениям и разгрому земельного могущества феодальной аристократии. При характеристике опричного аппарата Садиков исходил из мысли о том, что первоначально опричнина искала образцы управления в старых, удельных порядках. Государев удел (опричнина), по его мнению, «пародировал старинное управление» [199]199
Садиков П.А. Очерки по истории опричнины. М.; Л., 1950. С. 44, 86,90.
[Закрыть].
Но если П.А. Садикову удалось решить вопрос об опричнине как определенном этапе в процессе укрепления Русского централизованного государства, то вскрыть до конца классовый характер опричнины, показать ее значение в развитии классовой борьбы ему не удалось. Садиков был первым из исследователей опричнины, который в основу своей работы положил не свидетельства иностранцев и повествовательных источников, а огромный комплекс актовых материалов. Это позволило ему решить целый ряд больших конкретно-исторических вопросов.
Второе издание книги Р.Ю. Виппера, а также обобщающие труды С.В. Бахрушина, И.И. Смирнова и некоторые другие появились в 40-е годы XX в., в период, когда культ личности Сталина оказывал тормозящее влияние на развитие исторической науки. К характерным чертам этого влияния следует отнести непомерное преувеличение исторической роли царей и полководцев, забвение классовой природы самодержавной власти. Все это приводило к воскрешению обветшавших буржуазных концепций истории России, противоречащих самому духу марксизма-ленинизма.
Наряду с безоговорочным признанием положительного значения опричнины, которое мы встречаем в трудах Р.Ю. Виппера, С.В. Бахрушина, И.И. Смирнова и других историков, в советской литературе явственно раздавались голоса, предостерегавшие от одностороннего решения этой столь трудной проблемы.
Сложной была эволюция взглядов И.И. Полосина на опричнину. Считая «настоящей социальной революцией» мероприятия Ивана IV, которыми «за счет крупного княженецко-боярского вотчинного землевладения необычайно усиливается землевладение мелкопоместное, служилое» [200]200
Штаден Генрих. О Москве Ивана Грозного. Записки немца-опричника / Перев. и вступ. ст. И.И. Полосина. Л., 1925, С. 40. (Далее – Штаден).
[Закрыть], Полосин не связывал их с опричниной. Он полагал, что сложную систему мероприятий 40-70-х годов по организации служилого дворянства и дворянской конницы царь Иван осуществлял параллельно с загадочной и «бурной затеей опричнины». Таким образом, оторванная от социально-экономических мероприятий «по организации служилого дворянства» «за счет крупного княженецко-боярского вотчинного землевладения», опричнина для Полосина оставалась «психологически загадочной реминисценцией удельного быта» [201]201
Штаден. С. 42.
[Закрыть].
Оценка опричнины, данная Полосиным через двадцать лет, уже резко отличалась от вышеизложенной. Под опричниной в собственном смысле Полосин разумел государев двор, который сразу же после его оформления берет на себя общегосударственные функции [202]202
Полосин И.И. Споры об «опричнине» на польских сеймах XVI века (1569–1582) // Полосин И.И. Социально-политическая история России XVI – начала XVII в. / Сб. ст. М., 1963. С. 166.
[Закрыть]. Поэтому, в частности, он считал возможным говорить об опричнине и в Польше XVI в. (королевский двор), и в России XIX в. (императорская канцелярия) и т. п. Смысл опричнины Грозного И.И. Полосин видел «в ликвидации боярско-княжеской опричнины, в ликвидации удельного типа княжеско-боярских дворов, в реорганизации царской опричнины, в укреплении земщины силами царской опричнины» [203]203
Полосин И.И. Споры об «опричнине» на польских сеймах XVI века (1569–1582) // Полосин И.И. Социально-политическая история России XVI – начала XVII в. / Сб. ст. М., 1963. С. 171.
[Закрыть]. Столь расширенное понимание опричнины как царского двора вообще лишало это понятие всякого конкретно-исторического содержания и превращало изучение особенностей правительственной политики в 60-80-х годах XVI в. в игру слов. Но, не раскрыв специфики опричнины, И.И. Полосин все-таки был прав, связав ее происхождение с государевым двором [204]204
Ряд ценных этюдов по истории опричнины, принадлежащих перу И.И. Полосина, вошел в указанный выше сборник его статей «Социально-политическая история России XVI – начала XVII в.». Здесь опубликованы: «Монастырские «объезды» Ивана IV. (Из истории военной политики России)», «Что такое опричнина», «Немецкий пастор Одерборн и его памфлет об Иване Грозном (1585)». В архиве И.И. Полосина, хранящемся в Отделе рукописей Государственной библиотеки СССР имени В.И. Ленина [ныне Российской гос. библиотеки], находятся материалы для второго издания «Записок» Генриха Штадена и перевод актов по Балтийскому вопросу Форстена.
[Закрыть].
Одним из крупнейших исследователей опричнины был академик С.Б. Веселовский. Прекрасный знаток актовых источников, генеалогических материалов (синодиков, вкладных книг и т. п.), он уже в конце своего жизненного пути (в 40-х годах) выступил с целой серией работ, посвященных истории опричнины. Наибольшую ценность имели его источниковедческие разыскания. Его труд о синодиках опальных царя Ивана до сегодняшнего дня является основным подспорьем для всякого, изучающего социальную направленность опричных репрессий [205]205
Веселовский С.Б. Синодик опальных царя Ивана Грозного как исторический источник // Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963. С. 323–478.
[Закрыть]. Исследование С.Б. Веселовского о завещании Ивана Грозного 1572 г. представляет особый интерес тем, что автор сопоставил этот важнейший документ с фактами, свидетельствовавшими о начале охлаждения царя к опричнине [206]206
Веселовский С. Б. Духовное завещание царя Ивана 1572 г. // Веселовский С.Б. Исследования… С. 302–322.
[Закрыть]. Менее удачной оказалась обобщающая статья С.Б. Веселовского об учреждении опричного двора и отмене его в 1572 г. [207]207
Веселовский С.Б. Учреждение опричного двора в 1565 г. и отмена его в 1572 году // ВИ. 1946. № 1. С. 86–104.
[Закрыть]Правда, и здесь приведен свежий материал об опричных конфискациях земель [208]208
Эти же вопросы С.Б. Веселовский рассматривал в статьях «Монастырское землевладение в Московской Руси во второй половине XVI в.» (ИЗ. 1941. Кн. 10. С. 95–116) и «Последние уделы в Северо-Восточной Руси» (ИЗ. 1947. Кн. 22. С. 101–131).
[Закрыть]и об изменении территории государева удела на протяжении 1565–1572 гг. В статье автор попытался обосновать тезис Ключевского о том, что «опричнина и вообще опалы Ивана Грозного свелись к уничтожению лиц» [209]209
Веселовский С.Б. Учреждение опричного двора… С. 104.
[Закрыть].
С.Б. Веселовский верно подметил ошибочность построения Платонова, сводившего опричнину к борьбе Ивана Грозного с боярством. Но, отвергая платоновскую концепцию, Веселовский отказался вообще видеть какой-либо исторический смысл в опричных преобразованиях. С этим, конечно, согласиться нельзя.
К сожалению, С.Б. Веселовский не успел завершить свои работы по истории опричнины. В его архиве сохранились лишь этюды и наброски, которые, по-видимому, должны были войти в задуманную монографию. В настоящее время они опубликованы в его книге «Исследования по истории опричнины» [210]210
Эти этюды: «Первые опалы и казни», «Болезнь и смерть царицы Анастасии», «Побеги за границу и поручные записи», «Отзывы о Грозном его современников», «Послужные списки опричников», «Известия иностранцев об опричнине» и др. (Веселовский С.Б. Исследования…).
[Закрыть].
В 1956 г. в Институте истории Академии наук СССР состоялась дискуссия на тему об историческом значении деятельности Ивана Грозного [211]211
Курмачева М.Д. Об оценке деятельности Ивана Грозного // ВИ. 1956. № 9. С. 195–203.
[Закрыть]. Докладчик профессор С.М. Дубровский подверг строгой критике работы Р.Ю. Виппера, С.В. Бахрушина и И.И. Смирнова, которые идеализировали деятельность Ивана IV и опричнину [212]212
Эта часть доклада опубликована: Дубровский С.М. Против идеализации деятельности Ивана IV // ВИ. 1956. № 8. С. 121–129.
[Закрыть]. Идеализацию Ивана IV С.М. Дубровский не без оснований связал с периодом культа личности И.В. Сталина, с его известными высказываниями (в 1947 г. в беседе с С.М. Эйзенштейном и Н.К. Черкасовым) о том, «что Иван IV был великим и мудрым правителем», что опричнина играла прогрессивную роль, что одна из ошибок Ивана Грозного состояла в том, что он «не довел до конца борьбу с феодалами, – если бы он это сделал, то на Руси не было бы смутного времени…» [213]213
Черкасов Н.К. Записки советского актера. М., 1953. С. 380–382.
[Закрыть].
Большинство участвовавших в дискуссии согласились с тем, что в исторической литературе допускалось непомерное преувеличение роли Ивана IV в истории России.
С поддержкой положений С.М. Дубровского выступил В.Н. Шевяков, посвятивший опричнине специальную статью [214]214
Шевяков В.Н. К вопросу об опричнине Ивана IV // ВИ. 1956. № 9. С. 71–77.
[Закрыть]. Социально-экономическую сущность опричной системы, которая якобы продолжалась до смерти Бориса Годунова, автор усматривает в борьбе дворян-помещиков (оплота царского деспотизма) с боярами-вотчинниками. Ликвидация опричнины приводит к постепенному превращению в XVII в. помещиков в вотчинников. Проводя варварскую, реакционную политику, Иван IV стремился стать «восточным деспотом типа турецкого султана Магомета И. С этой целью он ввел опричнину» [215]215
Шевяков В.Н. К вопросу об опричнине Ивана IV // ВИ. 1956. № 9. С. 74.
[Закрыть]. Однако власть государя еще при Василии III «была доведена до степени абсолютной монархии». Поэтому «никакой нужды в опричнине не было» [216]216
Шевяков В.Н. К вопросу об опричнине Ивана IV // ВИ. 1956. № 9. С. 72.
[Закрыть].
К сожалению, В.Н. Шевяков не подкрепил эти решительные суждения достаточным количеством конкретно-исторического материала. Поэтому они вызывают многочисленные недоуменные вопросы.
Трудно, в частности, согласиться с тем, что борьба в годы опричнины шла между двумя формами феодального землевладения – поместным и вотчинным. Нет у нас и данных, позволяющих считать, что опричнина продолжалась до 1605 г.: факты репрессий, обрушившихся на отдельных бояр при царях Федоре и Борисе, не дают оснований считать это время опричниной. Противоречит последним исследованиям по истории государственного аппарата XVI в. утверждение В.Н. Шевякова о торжестве абсолютизма в России еще в первой трети века.
Таким образом, попытка нового пересмотра истории опричнины, предпринятая В.Н. Шевяковым, оказалась неудачной.
Ценные для изучения истории России XVI в. наблюдения и выводы содержатся в обобщающем труде М.Н. Тихомирова «Россия в XVI столетии». Исходя из ленинской характеристики периода «московского царства», М.Н. Тихомиров показал неизжитые следы экономической и политической раздробленности в стране. Ключ ко многим явлениям периода опричнины лежит именно в этих обстоятельствах. Так, характеризуя остатки новгородских вольностей в XVI в., М.Н. Тихомиров связывает поход Ивана Грозного на Новгород в 1570 г. со стремлением покончить с обособленностью этой земли [217]217
Тихомиров М.Н. Россия в XVI столетии. М., 1962. С. 279–283.
[Закрыть]. Жестокий разгром Твери опричниками также, по его мнению, «вызывался определенными политическими целями: борьбой против остатков феодальной раздробленности» [218]218
Тихомиров М.Н. Россия в XVI столетии. М., 1962. С. 183.
[Закрыть]. Эти соображения М.Н. Тихомирова позволяют лучше разобраться в сложных перипетиях политической борьбы опричных лет.
Р.Г. Скрынникову принадлежит двухтомный труд по истории опричнины [219]219
Скрынников Р.Г. Начало опричнины. Л., 1966; Он же. Опричный террор. Л., 1969. (Далее – Террор).
[Закрыть]. В своем динамично построенном очерке автор основное внимание уделил внутриполитическим событиям опричных лет. Социально-экономическая проблематика опричнины в работах Скрынникова дана эскизно. Солидная источниковедческая база его книг (в частности, исследование синодиков Ивана Грозного позволила автору сделать ряд важных конкретно-исторических выводов). Однако с общей оценкой существа опричнины, данной Скрынниковым, согласиться трудно. Автор считает, что «высказанный в литературе взгляд на опричнину как на классовую меру, антикрестьянскую по своим основным целям и задачам, Нельзя признать убедительным» [220]220
Скрынников Р.Г. Террор. С. 222.
[Закрыть]. Скрынников полагает возможным выделить два периода в истории опричнины. «При своем учреждении, – пишет он, – опричнина имела резко выраженную антикняжескую направленность». Ссылаясь на отправку «сотен княжеских семей» в Казанский край, Скрынников указывает, что «объективно подобные меры способствовали преодолению остатков феодальной раздробленности» [221]221
Скрынников Р.Г. Террор. С. 227. Ср. С. 3.
[Закрыть]. После «короткой полосы компромисса» (весной 1566 г.) «последовал поворот к массовому террору». При этом «причиной кровавой драмы» было «стремление правителей, утративших поддержку правящих группировок господствующего класса, любой ценой удержать власть в своих руках». Старомосковское боярство, приказная бюрократия и руководство церкви пострадали более всего в годы террора. «С политической точки зрения террор против указанных группировок был полной бессмыслицей» [222]222
Скрынников Р.Г. Террор. С. 228. Ср.: «Парадоксально, что наибольшим преследованиям в годы массового террора подверглась та группировка правящего старомосковского боярства, детищем которой была сама опричнина» (Скрынников Р.Г. Начало. С. 142). См. также: «Самые тяжкие удары опричнины обращены были теперь против старомосковского боярства и…церковного руководства» (Скрынников Р.Г. Начало. С. 403).
[Закрыть]. Вообще, точка зрения Скрынникова представляет также своеобразный «компромисс» между старыми платоновскими взглядами и построениями Ключевского.
Зарубежная историография
За последние годы возрос интерес к истории России XVI в. в странах социалистического лагеря. В Чехословакии издан перевод последней советской публикации посланий Ивана Грозного [223]223
Listy Ivana Hrosneho/Prelozili H. Skolova а В. Ilek. Praha, 1957.
[Закрыть]. Дискуссия по вопросам оценки деятельности Ивана Грозного, проведенная советскими историками, нашла отражение в ГДР и Польше [224]224
Hoffmann P. Eine Diskussion um Groznyj//Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft. 1957. Hf. 3. S. 637–640; Roslanowski T. Z wydarzen naukowych w ZSRR // Kwartalnik historyczny. 1957. R. 64, z 2. S. 227–229.
[Закрыть]. В Румынской Народной Республике издан обзор по изучению деятельности Ивана IV в советской историографии [225]225
Ciocan R. Ivan IV in istoriografia sovietica // Communicari si conferite (Institutul de studii Romano-Sovietici). Anul Academie 1947–1948. Bucuresti, 1949. P. 45–51.
[Закрыть].
Большой интерес представляет специальное исследование польского историка А. Вавжинчика о торговых отношениях Руси с Польшей, которые существовали, несмотря на многочисленные войны между этими странами [226]226
Wawrzynczyk A. Studia z dziejow handlu Polski z Wielkim ksiestwem Litewskim i Rosja w XVI wieku. Warszawa, 1956. Rec.: Maczak A. // Kwartalnik historyczny. R. 64, z. 2. S. 163–166.
[Закрыть]. Экономическим, политическим и культурным отношениям Болгарии и Чехии с Россией посвятили свои труды И. Снегаров и А. Флоровский [227]227
Снегаров И. Культурни и политични връзки между България и Ру-сия през XVI–XVIII вв. София, 1953; Florovskij A.V. Cesko-ruske obchodni styky v minulocti (X–XVIII st.). Praha, 1954.
[Закрыть].
Много работает по изучению балтийского вопроса Э. Доннерт. Ему в частности, принадлежит обстоятельный критический пересмотр литературы по русско-ливонским отношениям во второй половине XVI в. [228]228
Donnert E. Livland und Russland in der zweiten Halfte des 16. Jahrhunderts //Jahrbuch fur Geschichte der UdSSR. 1960. Bd. 4. S. 215–234; Idem. Der Livlandische Ordensritterstaat und Russland. Berlin, 1963; Он же. Россия и балтийский вопрос в политике Германии 1558–1583 гг. // ИЗ. 1965. Кн. 76. С. 175–215.
[Закрыть]
Что касается зарубежной буржуазной историографии, то она по своим методологическим позициям примыкает к идеалистическим направлениям русской дореволюционной исторической науки. Да и среди зарубежных ученых, занимавшихся опричниной, мы встречаем целый ряд белоэмигрантов (В.Б. Ельяшевич, Л.М. Сухотин, Г.П. Федотов и др.). Все это объясняет, почему буржуазная историография оказалась не в состояции продвинуть вперед исследование коренных проблем опричнины. Известный интерес представляют переводы на немецкий, французский, английский, датский и итальянский языки переписки Ивана Грозного и Андрея Курбского, одного из важнейших источников по истории опричнины [229]229
Der Briefwechsel Iwans des Schrecklichen mit dem Fursten Kurbskij (1564–1579)/Hrsg. von K. Stahlin//Quellen und Aufsatze zur russischen Geschichte. Hf. 3. Leipzig, 1921; Der Briefwechsel zwischen Andrej Kurbskij und Ivan dem Schrecklichen. Harrassowits, 1961; Ivan le Terrible. Correspondence avec le prince Kurbski. Ep/itres/Tr. par D. Olivier. Paris, 1959; The Correspondence between Prince A. M. Kurbsky and Tsar Ivan IV of Russia 1564–1579/Ed. with a Translation and Notes by J. L. Fennel. Cambridge, 1955. Рецензии см.: Andreyev N. //SEER. 1956. V. 34., N 84. P. 304 и сл.; Lo Gatto E. // Richerche slavistiche. IV. 1956. P. 223 и сл.; Wittram R. // Deutsche Literaturzeitung 1957. N 1. S. 47 и сл.; Black C.E. // American Slavic and East European Review. 1957. N 10. P. 415 и сл.; Kirchner W. // Historische Zeitschrift. Bd. 184, H. 3. S. 704); Ivan den Skraekkeliges Brevveksling med fyrst Kurbskij 1564–1579/Over, af B. Norretranders. Munksgaard, 1959; Lettre di Ivan il Terrible con i Commenarii della Moscovia di Antonio Possevino. Firenze, 1958.
[Закрыть]. Большое научное значение имеет издание рукописи записок Генриха Штадена [230]230
Staden H. von. Aufzeichnungen uber den Moskauer Staat/Hrsg. von F. Epstein. Hamburg, 1930.
[Закрыть]. Издание снабжено тщательно выполненным комментарием, в котором содержится много самых разнообразных источниковедческих замечаний и библиографических указаний. В некоторых из этих публикаций учтены источниковедческие итоги работы советских историков. Убедительными представляются некоторые источниковедческие наблюдения Н. Андреева в его работе о послании Курбского Вассиану Муромцеву [231]231
Andreyev N. Kurbsky's Letter to Vassian Muromtseff// SEER. 1955. V. 33, N 81. P. 414 etz.
[Закрыть].
Вообще советская историография находится в поле зрения зарубежной буржуазной исторической науки главным образом в специальных исследованиях или в историографических обзорах. Как правило, эти обзоры носят описательный характер [232]232
Boisover G. H. Ivan the Terrible in Russian Historiography //Transactions of the Royal Historical Society. 5-th Ser., V. 7. London, 1957. P. 71–89; Norretranders B. Ivan den Skraekkelige i russisk Tradition. Kobenhavn, 1956.
[Закрыть]. Однако некоторые из них прямо заострены против марксистской методологии советских историков, которых они без каких-либо оснований обвиняют в преднамеренной модернизации событий далекого прошлого [233]233
Jaresh L. Ivan the Terrible and the Oprichnina//Rewriting Russian History. N. Y., 1956. P. 224–241.
[Закрыть].
Наибольший интерес представляют работы по истории балтийского вопроса и торговли России в годы опричнины [234]234
Attmann A. Den ryska marknaden i 1500-talets baltiska politik. 1558–1595. Lund, 1944; Kirchner W. Die Bedeutung Narwas im 16. Jahrhundert. Ein Beitrag zum Studien der Beziehungen zwischen Russland und Europa //Historische Zeitschrift. 1951. Bd. 172. S. 265–284; Idem. The Rise of the Baltic Question. Delaware, 1954; Круус X.X. «Балтийский вопрос» в XVI в. в зарубежной исторической литературе // ВИ. 1959. № 6. С. 108–119; см.: Он же. Рецензия на книгу Свена Свенссона «Экономические причины нападения России на Ливонское орденское государство в 1558 году // ВИ. 1958. № 1. С. 177–182.
[Закрыть]. Они ценны тщательно обработанными фактическими данными, извлеченными из зарубежных архивов, а также некоторыми содержащимися в них конкретными историческими выводами. Много работ появилось и о русско-английских отношениях в период правления Ивана IV [235]235
В том числе: Anderson M.S. Britain Discovery of Russia 1553–1555. London, 1958; Meyendorff A.V. The Anglo-Russian Trade in the Sixteenth Century//SEER. 1946. V. 25, N 81. P. 109–121; Ruffmann K.H. Das Russlandbild in England Shakespeares. Gottingen, 1952; Willan T.S. The Early History of the Russian Company, 1553–1603. Manchester, 1956; Idem. The Muscovy Merchants of 1555. Manchester, 1954.
[Закрыть].
Поскольку в нашей исторической литературе имеется обстоятельный разбор этих работ, сделанный А.Л. Хорошкевич, мы считаем возможным ограничиться тем, что отошлем читателя к его тексту [236]236
Хорошкевич А. Л. Внешняя торговля Руси XIV–XVI вв. в освещении современной буржуазной историографии // ВИ. 1960. № 2. С. 104–117; см. также: Фейгина С.А. По страницам зарубежных исследований внешней политики России в XVI–XVII вв. // ВИ. 1955. № 12. С. 204–211.
[Закрыть].
За рубежом появилось в печати немало популярных книг об Иване Грозном [237]237
Eckardt H. Iwan der Schreckliche. Frankfurt а. M. 2. Aufl. 1947; Idem. Ivan the Terrible. N. Y., 1948; Gonzalez R. N. Ivan Terrible, Rasputin. Barcelona, 1957; Graham S. Ivan le Terrible, le premier tzar. Paris, 1933; Menken J. Ivan The Terrible//History today. 1953. № 3; Schaffgotsch K. Ivan der Schreckliche. Wien, 1951; Valloton H. Ivan le Terrible. Paris, 1959.
[Закрыть]. Почти для всех них характерны крайняя тенденциозность, низкий научный уровень и почти полное игнорирование трудов советских историков.
Разнообразным оценкам деятельности Ивана IV и характеристикам опричнины при всех видимых различиях присущи общие черты: это идеалистический подход к. освещению событий русской истории XVI в. и непомерное (негативное или позитивное) преувеличение роли Ивана Грозного в жизни России 60-80-х годов XVI в. Примыкая по своим воззрениям на опричнину к русской буржуазной науке конца XIX – начала XX в. (В.О. Ключевскому, С.Ф. Платонову и др.), современные буржуазные историки, как правило, делают шаг назад в сторону субъективно-идеалистического подхода к опричнине. Так, повторяя построения С.Ф. Платонова, буржуазный историк В.Б. Ельяшевич результатом опричнины считает замену старого, вотчинного, княжеского и боярского землевладения – поместным [238]238
Ельяшевич В. Б. История права поземельной собственности в России. Т. II. Париж, 1951. С. 40, 45.
[Закрыть]. Впрочем, автор находит у Грозного и «благожелательное отношение к крестьянам», что могло якобы объясняться или «демократическими чувствами» царя, или желанием опереться на крестьянство в борьбе с боярами, или какими-либо иными мотивами [239]239
Ельяшевич В. Б. История права поземельной собственности в России. Т. II. Париж, 1951. С. 77.
[Закрыть]. Попытка «приукрасить» Ивана Грозного путем изображения его чуть ли не «крестьянским царем» вступает в вопиющее противоречие с фактами усиления крепостничества в годы опричнины. Для другого буржуазного историка, В. Леонтовича, Иван Грозный чуть ли не был творцом «революции» в России, в ходе которой в стране вводился особый «крепостной режим», ибо указом 1556 г. якобы было положено начало прикреплению сословий (как знати, так и крестьянства) [240]240
Leontovitsch V. Die Rechtsumwalzung unter Iwan dem Schrecklichen und die Ideologie der Russischen Selbstherrschaft. Stuttgart, 1950. S. 116–120.
[Закрыть].
Особую оценку опричнины предложил швейцарский историк В. Гитерманн в первом томе своего обобщающего труда по истории России. Он думал, что опричнину можно было бы сравнить с управлением Римской империей при Августе. У Гитерманна нет однозначной характеристики опричнины: в одном месте он обозначал ее как систему мероприятий, которые исходили из финансовых интересов, в другом – снова подчеркивал борьбу против феодальной аристократии и оценивал опричнину, как «революционный передел земли и крестьян» [241]241
Gitermann V. Geschichte Russlands. Bd. 1.2. Aufl. Hamburg, 1942. S. 175, 180, 182. За указание этой работы благодарю П. Хоффманна (Берлин).
[Закрыть]. Представления Гитерманна очевидно не свободны от модернизирования исторического процесса.
Как правило, однако, Иван Грозный рисуется буржуазными авторами кровожадным тираном, и только, а его злой волей объясняются важнейшие события внутриполитической истории России в годы опричнины. Безудержная модернизация событий доходит подчас до смехотворных сопоставлений Ивана Грозного и Распутина (в книге Гонзалеса) и других столь же нелепых исторических «аналогий».
С клерикальных позиций освещает ход опричнины Г.П. Федотов в книге о митрополите Филиппе. Для него конфликт митрополита с царем сводился к выступлению Филиппа против тирана за «исповедание правды» [242]242
Федотов Г.П. Св. Филипп, митрополит Московский. Париж, 1928. С. 8.
[Закрыть]. Церковь для него была «единственной силой, которая могла ограничить произвол царя» [243]243
Федотов Г.П. Св. Филипп, митрополит Московский. Париж, 1928. С. 94.
[Закрыть]. По существу, оценка Федотова опричнины приближалась к карамзинской [244]244
Федотов прямо писал: «Мы сходимся в оценке Грозного и опричнины с консервативными историками – Карамзиным и Иловайским» (Там же. С. 207).
[Закрыть], хотя в отдельных экскурсах книги он и пытался примирить ее с наблюдениями С.Ф. Платонова [245]245
Говоря об опричнине как о «социальном перевороте», «социальной революции», Федотов считал, что она имела только политическую цель замены боярства «новым служилым классом». (Там же. С. 125; ср. С. 124.)
[Закрыть].
Не скупится на резкие эпитеты по адресу Ивана Грозного автор обобщающей книги по истории России С.Г. Пушкарев. Для него Иван IV – «трусливый деспот» и «обезумевший царь». Прикрываясь авторитетом В.О. Ключевского, Пушкарев создает субъективно-идеалистическую концепцию истории опричнины, не имеющую ничего общего с точкой зрения Ключевского. Пушкарев открыто выступает против тех, кто пытается выяснить какие-либо объективные причины введения опричнины и ее социальную сущность. Все это, по его мнению, основывается «на том наивно-рационалистическом убеждении, что в истории нет ничего иррационального, случайного, бессмысленного» [246]246
Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. Нью-Йорк. 1953. С. 186.
[Закрыть]. Автор считает, что в опричнине нельзя видеть борьбу царя с боярством, во-первых, потому, что власть московского государя уже при Василии III не была ограничена боярством; во-вторых, сам Иван IV «вовсе не отметал правительственной роли бояр», а «служебное и политическое положение средне-служилого класса при Грозном нисколько не изменилось»; в-третьих в «значительной своей части террор Грозного вообще не имел никакого отношения к пресловутой борьбе с боярством» [247]247
Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. Нью-Йорк. 1953. С. 188–189.
[Закрыть]. Для самого Пушкарева опричнина лишь «вакханалия убийств и грабежа» [248]248
Пушкарев С.Г. Обзор русской истории. Нью-Йорк. 1953. С. 185; ср. С. 190..
[Закрыть]. Таковы научные откровения этого искателя начал иррационализма в русском историческом процессе.
Беспомощность идеалистической методологии наиболее ярко проявилась в работах Л.М. Сухотина, специально посвященных опричнине. Первая статья автора на эту тему появилась еще в 1911 г. [249]249
Сухотин Л. М. К вопросу об опричнине // ЖМНПр. 1911. № 11. С. 55–67.
[Закрыть]Написанная с позиций школы Платонова, она тем не менее содержала свежий архивный материал о земельной политике в опричное время. Но основные исследования автора вышли в 30-40-х годах [250]250
Сухотин Л.М. К пересмотру вопроса об опричнине. I // Зап. Русск. науч. ин-та в Белграде. Вып. 5. Белград, 1931. С. 1–23; Он же. К пересмотру вопроса об опричнине. II–VI// Там же. Вып. 13. Белград, 1935. С. 35–67; Он же. К пересмотру вопроса об опричнине. VII–VIII. // Там же. Вып. 17. Белград, 1940. С. 125–200; Он же. Еще к вопросу об опричнине. 1) Опричнина в русской историографии. 2) Против отвода иностранцев и Курбского // Юбилейный сб. Русск. археологич. об-ва в Югославии. Белград, 1936. С. 265–289; Он же. Иван Грозный до начала опричнины: Несколько наблюдений о составе Боярской думы XVI века // Сб. Русск. археологич. об-ва в Югославии. Т. III. Белград, 1940. С. 67–100; Он же. Список опричников // Новик. Вып. 3 (27). Нью-Йорк, 1940; Он же. Мои работы по истории опричнины // Новый журнал. Т. XX. Нью-Йорк, 1948. С. 294–300.
[Закрыть]. Внешним поводом для них было издание записок Генриха Штадена, которые, по мнению Сухотина, давали основание для пересмотра ряда вопросов истории опричнины. Работы Сухотина теперь уже своим острием направлены против концепции С.Ф. Платонова и даже вообще имеют целью «подорвать окончательно веру в государственный смысл опричнины и ее учредителя». Оказывается, «не реальная обстановка, а мания преследования, которой Грозный страдал, вызвала учреждение опричнины». Ее целью было «гонение на московскую знать», которая, однако, «как и все население русское, была необычайно предана своим государям» [251]251
Сухотин Л.М. К пересмотру вопроса об опричнине. II–VI. С. 66.
[Закрыть]. Опричнина – нелепая затея, порожденная больной психикой русского царя. Таков конечный вывод «пересмотра опричнины», проведенного Л.М. Сухотиным. Направление этого пересмотра ясно – от государственной школы Платонова к субъективно-идеалистическим представлениям Н.М. Карамзина.
Идеалистические основы буржуазной историографии, как мы видим, приводят к отказу от научного объяснения вопросов истории опричнины, попыткам субъективистской трактовки исторических явлений, объяснению их «злой» или «доброй» волей того или иного правителя.
* * *
Обзор обширной литературы, посвященной опричнине, позволяет сделать ряд выводов. На основе специальных и обобщающих исследований большинство советских ученых пришли к выводу о необходимости изучения опричнины как определенной политики господствующего класса, создавшего свой аппарат насилия над широкими массами крестьян и горожан. Историю опричнины также нельзя понять, если не учитывать процесс государственной централизации в условиях феодальной России и его незавершенность в XVI в.
Советской исторической науке надлежит дать решение еще многих вопросов, связанных с опричниной. Недостаточно изучены формы классовой борьбы в 60-70-х годах XVI в., особенности социальной политики Ивана IV. В частности, нуждаются в уточнении наши представления о направленности опричных репрессий. Не все еще сделано для понимания структуры опричнины, характера опричных учреждений и состава ее территории.
Настоящая книга и является посильной попыткой ее автора ответить на эти вопросы.
Обзор источников
Обращаясь к источникам по истории опричнины, исследователь сталкивается с чрезвычайными трудностями. Многие из важнейших видов источников для 60-70-х годов XVI в. почти целиком отсутствуют. Так, мы почти совершенно не располагаем законодательными материалами, уставными земскими и губными грамотами. 1567 годом обрывается официальное летописание. Только небольшими отрывками представлены писцовые книги. Другая трудность – это резкая тенденциозность памятников, содержащих оценку политики Ивана Грозного. Здесь мы сталкиваемся, с одной стороны, с откровенно выраженной враждебностью большинства иноземцев, бежавших с русской службы, а, с другой, – с полемической нетерпимостью Ивана Грозного и Андрея Курбского. Вместе с тем можно считать, что все основные сохранившиеся материалы по истории опричнины в настоящее время уже опубликованы.
Благодаря неутомимой и кропотливой работе П.А. Садикова историк теперь обладает значительным комплексом актов по истории земельной политики в годы опричнины [252]252
Садиков П.А. Из истории опричнины XVI в. // ИА. 1940. Кн. III. С. 113–303. Часть документов издана также в приложении к книге П.А. Садикова «Очерки по истории опричнины» (Ч. III: Документы. С. 418–538).
[Закрыть]. Несмотря на то что эти документы почерпнуты главным образом из монастырских фондов, они дают представление о характере «перебора» опричных земель и «людишек». В них обнаружились совершенно новые данные о возврате земель дворянам после отмены опричнины [253]253
Первые сведения об этом см. в публикации: Сухотин Л. М. Земельные пожалования в Московском государстве при царе Владиславе. 1610–1611 // ЧОИДР 1911. Кн. 4; Он же. К вопросу об опричнине // ЖМНПр. 1911.№ И. С. 55–67.
[Закрыть].
В.Б. Кобрину удалось найти несколько весьма интересных актов, рисующих земельные владения опричников Черемисиновых и обстоятельства конфискации земель у боярина И.П. Федорова [254]254
Кобрин В.Б. Несколько документов по истории феодального землевладения XVI в. в Юрьев-Польском уезде// АЕ за 1957 г. М., 1958. С. 467–477; Он же. Из истории земельной политики в годы опричнины // ИА. 1958. № 3. С. 152–160.
[Закрыть].
Еще Д.Я. Самоквасов издал целый ряд писцовых выписей, послушные грамоты и другие памятники из остатков новгородского архива [255]255
Самоквасов Д.Я. Архивный материал. Т. I. М., 1905; Т. II. М., 1909.
[Закрыть]. До того времени мы не обладали столь красноречивыми свидетельствами беззастенчивого грабежа опричниками новгородских крестьян. Аналогичные факты теперь известны и для других районов Русского государства [256]256
АФЗХ. Ч. II. М., 1956. С. 420–421,440.
[Закрыть].
В. А. Кучкин обнаружил сотную выпись по Мурому 1566 г. – один из интересных документов, рисующих состояние городов и посадского населения в опричные годы [257]257
Кучкин В.А. Материалы для истории русского города XVI в.: Рукопись. В распоряжении исследователей есть также сотная грамота 1566/67 г. на посад Устюжны Железнопольской // ЦГАДА. Приказные дела старых лет 1669. № 214. См. также: Колесников П.А. Устюжна Железнопольская по материалам 1567 и 1597 гг. // Города в феодальной России. М., 1966. С. 144–152.
[Закрыть].
Исключительное значение имеет Ярославская писцовая книга 1567–1569 гг., обнаруженная С.Б. Веселовским [258]258
ЦГАДА. Ф. 1209. № 588, 7785; Веселовский С.Б. Сошное письмо. Т.П. М., 1916. С. 64.
[Закрыть]. Это единственное описание земель центральных районов страны, дошедшее до нас от опричных времен. В книге содержатся сведения о землевладении в волостях Игрище, Черемхе, Едомской. Подробно описана огромная вотчина И.Ф. Мстиславского в Юхте, Слободище и Черемхе [259]259
Датируется по указанию писца XVII в. («Книги ярославские, а которого году и чьево писма, того не написано, начало и конца у них нет. А по досмотру ее книги письма и меры Василия Фомина и Григория Сукина 76 и 77 году помесным землям» – ЦГАДА. Ф. 1209. Писцовые книги. № 582. Л. 1 а). О том, что В. Фомин и Г. Сукин описывали земли Ярославского уезда в 1568/69 г., см.: Исторические акты Ярославского Спасского монастыря /Изд. И.А. Вахрамеев. Т. I. М., 1896. № XXXIX.
[Закрыть]. Ярославская книга позволяет по-новому поставить целый ряд проблем, связанных с земельной политикой в период опричнины.
Много разнообразных сведений находится в писцовых книгах городов Казани и Свияжска 1565–1568 гг. [260]260
Материалы по истории Татарской АССР. Писцовые книги города Ф. 1209. № 152, 643).
[Закрыть]В частности, особый интерес представляют материалы по истории городского ремесла и данные о детях боярских, попавших в Казань и Свияжск в результате царской опалы. Писцовые книги Шелон-ской пятины 1571–1576 гг. рисуют состояние новгородских земель после опустошительного похода Ивана IV [261]261
НПК. Т. V. СПб., 1905; Писцовая книга Вотской пятины 1567–1568 гг., описание Орешка, Ладоги и Корелы 1568 г.; ЦГАДА. Ф. 137. № 7. Ю.А. Тихонов обнаружил писцовую книгу XVI в. по Рузскому уезду (ЦГАДА. Ф. 1209. № 426). Это и есть книга земельной переписи 1567/68 г. князя Михаила Литвинова-Мосальского и 1568/69 г. Григория Пильемова, которые упоминаются в источниках (АФЗХ. Ч. II. № 347). Она датируется временем не ранее лета 1568 г., ибо содержит упоминание о даче земель на оброк с 30 июля 1568 г. (ЦГАДА. Ф. 1209. № 426. Л. 375 об., 327 об.).
[Закрыть]. В Веневских и Епифанских писцовых книгах 1571–1572 гг. обращают на себя внимание крупные княжеские вотчины на юге страны в годы опричнины (в частности, И.Ф. Мстиславского).
Ретроспективно сведения о служилом землевладении в годы опричнины можно почерпнуть из писцовых книг Московского уезда 1573–1574 и 1576–1578 гг., Коломенского уезда 1577–1578 гг. и некоторых других [262]262
ПКМГ. Ч. 1. Отд. I–II. СПб., 1872–1877.
[Закрыть]. Выпуклое представление о вотчине и служилых людях рязанского владыки дает сотная грамота 1567/68 г. [263]263
ПКРК. Вып. 2. Рязань, 1900. С. 425–464.
[Закрыть]
В связи с почти полным отсутствием законодательных материалов [264]264
Из уставных грамот до нас дошли губной наказ 1571 г. белозерским старостам (ААЭ. Т. I СПб., 1836. № 281) и новгородская таможенная грамота 1571 г. (СГГД. Ч. 2. М., 1819. № 43. С. 53–62). Законодательство представлено приговорами 15 января 1562 г. и 9 октября 1572 г. о княжеском землевладении (ПРП. Вып. IV. М., 1956. С. 529–532).
[Закрыть]для изучения финансовой и судебной политики чрезвычайное значение приобретают жалованные грамоты, выдававшиеся духовным феодалам. В них мы находим и упоминания о земельных вкладах, и определение объема судебно-финансовых привилегий, и сведения о дьяках, выдававших грамоты. Составленный С.М. Каштановым перечень иммунитетных актов 1548–1584 гг. является ценным подспорьем для исследователей жалованных грамот. В нем около 150 грамот относятся непосредственно к 1561–1572 гг. [265]265
Каштанов С.М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Ч. II // АЕ за 1960 г. М., 1962. С. 129–200.
[Закрыть]
