Текст книги "Жаба расправила крылья"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)
– Сочувствую, – откликнулся бармен и ловко наполнил два стакана, – Вот, готово!
– Faafe, – поблагодарила Доминика.
– Faamo! Вы из Кирибати, ага?
– Нет, – Дюги отрицательно покрутил головой, – мы из пуэбло Каравелла.
– Ага! – бармен подмигнул, – астронавтика! Релаксируем после зверской работы, это понятно. А я прикинул, типа, словечки кирибатийские, значит вы тамошние креолы.
– Лкук, включи мозг, – посоветовал ему парень, одетый в жилетку с репродукциями географических карт – Это франки с Франции, группа научной поддержки.
– Ха! – бармен хлопнул себя по ладонью по лбу, – Точно! Ну, как там во Франции?
– Не знаю, – ответил Дюги, – мы с апреля не были на Континенте.
– Во как… Ясно. Ваши comrades, которые вот за тем столиком, тоже с апреля...
– Наши comrades? – переспросила Доминика.
Бармен кивнул и вторично махнул рукой в сторону одного из столиков, где имелась компания из двух девчонок – креолок, и двух персон мужского пола. Француженка посмотрела в ту сторону…
– Так. Юлис и Винк из отдела оперативного компьютерного моделирования. Я ведь не ошибусь, если скажу, что они тут часто бывают.
– Не очень часто, – ответил бармен, – пару раза в неделю. Они классно пляшут самбу.
– Кажется, – сказал Дюги, – мне не удалось найти совсем секретное место.
– Не ты один искал, – заметила Доминика и приветливо помахала коллегам ладошкой. Коллеги на несколько секунд застыли, от удивления, но потом помахали в ответ.
– Тут не секретное место, – сообщил бармен, – а наоборот, знаменитое место. В октябре здесь побывал Гисли Орквард, поэтому паб теперь называется «Летучий Гренландец».
…
Через половину суток. Небо над Тихим океаном.
Борт «Kongo-Bee» авиа-партнерства «Kiribati-Concorde».
«Aloha foa! Вас снова приветствует пилот Джон-Джон. Если кто-то забыл, то я еще раз сообщаю, что мы летим с Гуадалканал Хониара на Таити Папаеэте. Высота 30 тысяч метров, скоростью 1250 узлов. Если вы посмотрите в иллюминатор, то увидите справа Большой Фиджи. Это значит: мы сейчас пересекаем 180-й меридиан, и оказываемся в Условно-Западном полушарии, где еще 31 декабря 24 года Хартии. Те, кому это важно, могут выставить точный год сейчас – по геофизической линии перемены дат или чуть позже по международной конвенциональной линии, на границе Токелау. Для тех, кто пользуется Папуасскими или Гавайскими датами, ничего не меняется, но я по-любому поздравляю всех с временным возвращением в международный прошлый год. Кстати, прибытие в аэропорт Папаеэте через полтора часа, в 16:30 по локальному поясу Таити. Поясное смещение между Хониара и Папаеэте: плюс два часа. Такие дела, ага!».
Лианелла сменила на своем palmtop текущую дату с 24 MC на 25 MC, и вернулась к чтению электронного документа, за несколько минут до этого найденного по сети.
–
Гипертекст-справочник Департамента иностранных дел Французской республики.
Официальное издание. Раздел: Политические персоналии Океании. Литера «Т»
Тотакиа, Поэтеоуа. Год рождения: 4-й MC (по океанийскому летоисчислению).
Образование: Университет Факаофо-Токелау (бакалавр прикладной физики).
Профессия: Инженер-конструктор аэромобильных аппаратов, пилот-тренер.
Деятельность: венчурная авиационно-морская агротехника и логистика.
Регион действий: Океания, Конго, «Желтые моря», Средиземное и Красное море.
Вероисповедание: мараэре (океанийский язычник).
Отец: Фуопалеле Тотакиа, правитель атолла Номуавау и ряда др. островов.
Мать: Пунпаи Ратемоту.
Семейное положение: single.
Дети (возможно): Конг Туэ-Тотакиа, Нейя Раро-Тотакиа (арх. Элаусестере).
Формальный статус: президент «Vela-Ole Aeronautic Consortium», Палау.
Награды во Франции: L'Ordre du Merite agricole.
Особые отметки: Обвинение по делу о геноциде на Борнео (Гаагский трибунал).
–
Ознакомившись с этой краткой справкой, Лианелла подумала, что лучше бы ей было не проявлять любопытства к деталям биографии Поэтеоуа. Не знать, что у него, возможно, двое детей (интересно, что значит «возможно» в таком контексте?), что он обвиняется в геноциде (что за бред?), и что он награжден «L'Ordre du Merite agricole». Тоже бред. Из каких соображений можно дать океанийскому пилоту, видевшему во Франции только Корсику, и то мимоходом, орден сельскохозяйственных заслуг?!.. Потом француженка сообразила, что при репродуктивных обычаях мини-архипелага Элаусестере было бы странно, если бы у Поэтеоуа Тотакиа (прилетавшего туда весьма часто) не появилось сколько-то детей. Симпатичный парень с перспективными генами... Кстати, совсем не обязательно это только дети, указанные в справочнике, как «вероятные». Девчонки на Элаусестере могли черкнуть ребенку маркер фамилии био-папы, а могли не черкнуть. Лианелла задумалась на тему ревности, и через пару минут поняла, что в вероятных отношениях Поэте с девчонками с «островов канаков-комми» отсутствовал какой-то ключевой фактор, без которого ревновать не получается… И это очень удачно, ведь ревность (как говорят в Океании) – глупый способ без толку портить себе настроение.
На этой фазе размышлений, Лианелла пришла к выводу, что ревновать в этом случае вдвойне глупо. Она ведь так и не переспала с Поэтеоуа. Остальная компания на атолле Упаикиро в эту новогоднюю ночь бросилась в секс, что называется, с разбега. А она и принц Тотакиа полулежали в надувном шезлонге под зеленой мерцающей телепальмой, слушали то шорох кроны над головой на слабом ветерке, то характерный набор звуков, сопровождающих «make-love», изобретали смешные коктейли, вроде шампанского с кокосовым молоком и какао, и хихикали. И сочиняли смешные песенки – кричалки.
Лианелла, улыбнулась, вспомнив, как научила принца сочинять лимерики. В начале он путался в правилах этого экзотического жанра, но потом, у него стало получаться, и он мгновенно выдал серию мини-произведений, героиней которых оказалась Лианелла…
One Princess from Valley of Wind
Have fun to jet-flying in blind.
She turned up-down
Some Papua town
Brave Princess from Valley of the Wind
…Все веселее и веселее. И ветер в кроне пальмы. И шорох волн, набегающих на берег искусственного моту на коралловом барьере. И звезды на черном бархате неба…
«Wow! Новый год начался классно, – подумала Лианелла, – Но откуда у Поэте орден сельскохозяйственных заслуг Франции и обвинение в геноциде от Международного трибунала в Гааге?». И, ругая себя за лишнее любопытство, она полезла в интернет.
–
Архив «L'Humanite» за 28 декабря.
Тайные аграрные подвиги принца Тотакиа.
–
Операция «Winter solstice», проведенная французским, итальянским и испанским контингентом в Сомали и странах Магриба перед Рождеством, вызывает все больше вопросов. Нас убеждают, что военный контингент введен в гуманитарных целях, для предотвращения хаоса, вызванного атаками «изонуклидных террористов», никак не связанных с правительствами Франции, Испании и Италии. Но оказывается, что за несколько дней до терактов, «корпус мира» уже готовился к вторжению в Сомали.
Наше Министерство сельского хозяйства (!) зафрахтовало сверхтяжелый экраноплан «Hippo-Bat» океанийской фирмы «Vela-Ole» для срочной переброски агротехники на Реюньон и Французские Коморские острова в условиях закрытия Суэцкого канала. «Hippo-Bat» загрузил в порту Корсики агротехнику, полетел в Джибути, и разгрузил на военной базе. Что мешало доставить все эти тракторы и комбайны прямо на Коморы и Реюньон? И почему после этого рейса у итало-французских сил в Джибути появилась новенькая бронетехника, укомплектованная по нормам военного времени?
Министерство сельского хозяйства почувствовало, что аграрная версия не очень-то достоверно выглядит, и (для убедительности) решило: вручить L'Ordre du Merite agricole капитану экраноплана – Поэтеоуа Тотакиа, третьему принцу Номуавау. В октябре принц Тотакиа помогал филиппинским ультра на севере Борнео, и Гаагский трибунал считает принца соучастником военных преступлений и геноцида мусульман. Материал о короле Тотакиа и о «подвигах» шестерых его старших детей подробнее смотрите ЗДЕСЬ. В хорошую компанию попали наши государственные мужи в ходе пламенной борьбы за возрождение «старой доброй Франции» и возврат к христианским корням Европы!
–
Лианелла успела досмотреть почти всю подборку материала (текстов с фото и видео-клипами) до посадки в аэропорту Таити. Остался только один, самый длинный клип (скорее, короткометражный фильм), и его пришлось отложить на перелет до Муруроа.
Пересадка на Таити не составляла проблемы. Просто, выйти из зоны магистрального аэропорта Фааа, а дальше – проехать на троллейбусе на северо-восток вдоль берега до Причалов «Кокосовая Мельница». Когда-то, до революции здесь действительно были причалы колониальной плантации, расположенные на заливе, отгороженном от моря естественным коралловым молом. Потом – база военной авиации Народного флота, а теперь – терминалы для гидропланов-этажерок локальных авиалиний. Для человека, незнакомого с незийскими принципами организации транспорта, это выглядело, как хаотическое скопление разноцветных крылатых катеров, припаркованных к гребенке пирсов у берега, заросшего пальмами и кустарником, над всем этим поднимались во множестве яркие таблички и воздушные шары с надписями и значками. Казалось бы, отыскать тут нужный транспорт совершенно невозможно. Но – простейший запрос с карманного коммуникатора в локальную info-net и пожалуйста: «Апиа – Таити -Херехеретуэ – Муруроа – Мангарева, вылет 17:45 с терминала 8-D-3» И тут же схема – как пройти.
Устроившись в правом ряду впереди (откуда обзор лучше, если захочется поглазеть на океан), Лианелла переключила свой палмтоп с режима «подсказка маршрута» в режим «медиа-файлы», и погрузилась в просмотр, еще до того, как этажерка взлетела.
–
Видео-архив «L'Humanite» за 26 декабря.
«Звезда антарктического газа» на отдыхе.
Журналистское расследование на месте.
–
Салют всем любителям интриг. С вами Ален Эклен, рисковый парень по призванию, спецкор «L'Humanite» на Реюньоне. Вы видите, сейчас я в открытом море, на нашем скоростном редакционном катере. Вчера вечером мы вышли из Сен-Дени в немножко рискованное плавание на север, через акваторию Маврикия. Не подумайте, что здесь продолжаются военные действия. Нет. Просто, цель нашего расследования сопряжена с риском, всегда существующим, когда мы касаемся тайн гигантских корпораций.
Внимание: в объективе на максимальном увеличении – мини-яхта, метров 6 в длину. Страшновато за людей, которые выходят на такой скорлупке в открытое море. А вот команда, состоящая всего из двух человек… Кстати, напоминаю: передача только для взрослых… Кто они, эти двое любителей мини-яхтинга и натуралистической эротики? Симпатичную даму вы, конечно, узнали. Это Десембер Крузо, главный PR-менеджер Австрало-новозеландского Антарктического газового консорциума. Ее темнокожий кавалер выглядит очень крепким, но очень юным. Ему очевидно, меньше 18-ти лет, а возможно даже меньше 16-ти, и тогда происходящее не вполне законно.
Сразу хочу сказать: приближаясь к этой мини-яхте на расстояние несколько метров, а именно это мы сейчас намерены сделать, мы не нарушаем никаких законов. Мы ни при каких обстоятельствах не дотронемся до имущества мисс Крузо без ее разрешения, но находиться в море недалеко от чужой яхты – это не криминал, это наше право.
ПАУЗА.
Мини-яхта, лежащая в дрейфе, приближается. На экране хорошо видны оба персонажа: отлично сложенная загорелая новозеландка лет 30 с плюсом, и темнокожий юноша. Они плещутся в океане у сброшенного плавучего якоря, а затем, увидев катер, вылезают на палубу мини-яхты. Новозеландка заворачивается в пляжную накидку, а ее кавалер остается, как есть (в смысле, голым), но в руках у него возникает десантно-штурмовой автомат. А катер тормозит метрах в пяти от борта мини-яхты.
Ален Эклен: Мисс Крузо! Добрый день! Вы можете уделить мне несколько минут? Я Ален Эклен, репортер «L'Humanite»...
Десембер Крузо: А я думала, вы или папарацци, или агент журнала «Playboy». Вы так пристально целились в меня видеокамерой. Так и напрашивается заголовок в первом случае: «Диззи Крузо ныряет голая в океане», во втором: «Диззи Крузо эксклюзивно позирует для нашего журнала». Или, может, у вашего «L'Humanite» диверсификация бизнеса? Широкий охват: от политики и аналитики до спорта и эротики?
Ален Эклен: Нет-нет, я просто делаю репортаж об известных фигурах на отдыхе.
Крузо: Ну, и как вам моя фигура?
Эклен: У вас прекрасная фигура, мисс Крузо! А нельзя ли попросить вашего друга не целиться в нас из автомата?
Крузо: Действительно, Кеа, лучше отложи свою пушку, а то у водителя катера что-то странное с лицом. Мне кажется, он боится, что ты его застрелишь.
Чернокожий юноша (вешает автомат на крючок над дверью-люком маленькой каюты, улыбается и машет рукой): Amigo, расслабься, все хорошо, я не буду тебя убивать.
Эклен: Большое спасибо! Мисс Крузо, позвольте пригласить вас на студийный катер на чашечку кофе с ромом «Charette» с Реюньона. Вашему другу не о чем беспокоиться. Я клянусь, что мы будем вести себя, как джентльмены.
Крузо (хихикнув): Это вам надо беспокоиться, чтобы мой друг Кеа не подумал, что вы ведете себя не по-джентельменски. Вы поняли, что я имею в виду? Отлично! Тогда, вы можете подогнать свой катер поближе, и я к вам перепрыгну.
ПАУЗА.
Когда дистанция между бортами сокращается до метра, Крузо перепрыгивает на катер. Затем, она и Алан Эклен садятся за столик под навесом, а кок приносит кофе и ром.
Эклен: Спасибо, что приняли мое приглашение.
Крузо: Никаких проблем. Это даже забавно. Где у вас тут спрятана видеокамера? Я бы хотела смотреть на зрителя, чтобы не показаться невежливой.
Эклен: Видеокамера вон там, в углу навеса. Но я включу ее, только если вы разрешите.
Крузо: Разрешаю. Но мое условие: прямой эфир. Поток прямо на сайт. Договорились?
Эклен: Отлично (включает камеру). Мы в эфире. Как на счет острых вопросов?
Крузо (делая глоточек кофе): Нормально. И, называйте меня просто: «Диззи».
Эклен: Отлично. Просто Диззи и просто Ален. Скажи, Диззи, почему ты выбрала такой корабль? Обычно люди из крупного бизнеса предпочитают другие модели.
Крузо: Ты имеешь в виду мега-яхты ценой от пяти миллионов баксов? А зачем? Я не страдаю комплексом неполноценности, и мне не нужны такие дурацкие покупки.
Эклен: Но, я полагаю, что 40-метровая яхта комфортабельнее, чем эта 6-метровая.
Крузо: Чушь собачья. Комфорт определяется концепцией. Если я хочу прокатиться по океану в плавучем отеле, то я закажу круиз у морской туристической фирмы. Покупать ради этого 40-метровый корабль с экипажем – глупость. Если я хочу сама кататься по океану, то куплю маленький кораблик, где сама буду и капитаном, и экипажем, либо разделю эту роль с человеком, который мне нравится. Эту «Galion-bento», я купила у отличного австралийского яхтсмена Калеба Роллинга. Я доверяю его квалификации.
Эклен: Ты хочешь сказать, что это мини-яхта second-hand?!
Крузо: Эту «Galion-bento» Роллинг построил сам, и прошел на ней не менее дюжины экстремальных маршрутов. Но сейчас он слегка меняет образ жизни. Его подруга, Берилл Коллинз, замечательная девушка, и я за них рада… Короче говоря, Калеб продал свой мини-крейсер в хорошие руки. А Кеа согласился быть морским инструктором в моем первом персональном круизе от Агалега до Каргадос и обратно.
Эклен: А он не слишком молод для инструктора?
ПАУЗА.
Крузо: Слишком молод для инструктора или для сексуального партнера?
Эклен: Диззи, ты не могла бы просто сказать, сколько лет этому парню?
Крузо: Ты хочешь знать, достаточно ли Кеа взрослый, чтобы заниматься сексом? Так?
Эклен: В общем, да.
Крузо: Ясно. Я отвечу на твой вопрос, как обещала. Ему 17 лет, и он капрал спецназа «Hybird». Ты можешь проверить эту info по его полному имени: Лаилакеа Тотакиа.
Эклен: Вот как? Тотакиа? Значит, он из Меганезии, а не из Сомали?
Крузо: Да. Он четвертый принц Номуавау. Кстати, Алан, ты умеешь биться на ножах?
Эклен: Что-что?
Крузо: Ты публично усомнился, что Кеа – взрослый мужчина. Это проблема.
Эклен: Но ведь вопрос исчерпан. Ему больше 16-ти лет, значит: никаких проблем.
Курузо: Мне очень жаль, Алан, но древний закон Аранарики требует боя на ножах.
Эклен: Черт возьми, Диззи, мы же цивилизованные люди...
Крузо: Твой источник соврал и подставил тебя. Лучше, если за это ответит он, а не ты.
Эклен: Да, ты права. Источник: Жак-Никола Массене из «Лиги за права человека».
Крузо: Что конкретно он наплел?
Эклен: Что Поэтеоуа Тотакиа захватывает в Сомали рабов-подростков для гаремов, и продает на Агалега, а одного мальчишку ты купила у него для круиза на мини-яхте.
Крузо: Так-так. А ты не хочешь поговорить с Кеа на эту тему?
Эклен: Проклятье! Чертов Массене... Конечно, надо пригласить мистера Тотакиа.
ОБМЕН ЖЕСТАМИ.
Кеа перепрыгивает на катер и присоединяется к Алану и Диззи. На нем надето нечто болотного цвета, вроде туники с широким ремнем и полудюжиной емких карманов.
Эклен: Мистер Тотакиа, вы хотите кофе?
Кеа: С удовольствием. И давайте по имени, а то куча лишних слов...
Эклен: Да, конечно… (наливает принцу кофе) …Я прошу прощения за инцидент.
Кеа: Aita pe-a. Я смотрел online. Классный прикол про древний закон Аранарики. Iri!
Эклен: Прикол?
Крузо (смеется): Алан, я пошутила. Аранарики – это король селедок из океанийских анекдотов. У него дворец из рыбьей чешуи и корона из донышка битой бутылки.
Кеа: Если от пива сильная икота, то так и знай: пивоварня в ссоре с Аранарики. E-o!
Эклен: И про битву на ножах тоже шутка?
Кеа: Ага. Расслабься, amigo. Я не буду резать человека из-за дурацкого флейма.
Эклен (вздыхает): Ладно, Диззи меня успешно разыграла. Но очень грубо.
Крузо: Это маленькая месть за то, что ты влез на своем катере в такой момент... Ты понимаешь. Но, чтоб ты не дулся, я тебе подскажу, откуда растут ноги у того слуха.
Эклен: Крайне интересно? И откуда?
Крузо: Нашивки на униформе Кеа. Посмотри внимательно.
Эклен: Нашивки? Так. «Hybird», это понятно. Дальше ромбик, видимо, ранг капрала. Дальше «Sumale». Это ведь то же, что и Somali, не так ли?
Кеа: Как бы, совпадение. «Sumale» – это Submarine Legion. Такая аббревиатура.
Эклен: Иначе говоря, ты капрал подводного флота?
Кеа: Ага. А какой-то болван увидел на Агалега моего брата и меня с этой нашивкой, и подумал, что Поэте привез для Диззи сексуального раба из Сомали…
Крузо: Очень сексуального.
Кеа: Ну, со стороны виднее. Вот. Европейские правозащитники просто идиоты. Я не понимаю, как они у вас там школу закончили. Про их ученые звания я вообще молчу.
Крузо: Следы их логики найти можно. Поэтеоуа нас познакомил, ты моложе 18-ти, я примерно вдвое старше тебя, и делается вывод: отношения не добровольные…
Кеа (перебивает): Диззи, это херня. Вывод в логике делается по правилам, а не так.
Эклен: Извините, если я задам не совсем тактичный вопрос. А как это получилось?
Кеа: Просто. Наш экипаж вернулся с патрулирования, у меня отпуск. Я прилетаю на Агалега, пообщаться с братом. Типа, удачно пересеклись. И я, понятное дело, сразу спрашиваю: «Как тут на счет секса?» А он говорит: «Есть классная девчонка…».
Крузо: …Девчонка, это я.
ПАУЗА.
Эклен: Вы хотите сказать, что инициатива исходила от…
Кеа: Ну! Я в отпуске из патруля. А тут девчонка, которая хочет того, чего и я хочу.
Эклен: Понятно. Логика железная. Моряк пришел в порт и… Скажи, Кеа, если это не военная тайна, где патрулировал ваш экипаж?
Кеа: Там же, где и международные миротворцы. К северо-западу отсюда.
Эклен: Значит, у берегов Сомали, верно?
Кеа: Ага. Ваши евро-форсы, извини, насвинячили. В акватории теперь полно всякого непонятного. Где-то беженцы, где-то пираты, а кто-то просто потерялся. Как-то так.
Эклен: Ты считаешь, что итало-французская операция в Сомали идет неудачно?
Кеа: Через жопу, если точнее. Ясно, что юро-оффи решили снова хапнуть свои старые африканские колонии. Сейчас удобный момент. Но надо было делать по-человечески, точечно и быстро: зачистить всю верхушку, потом отстрелять бандитский элемент, и управлять страной. Или, допустим, ваши генералы решили убить там всех. Тогда, по логике, надо было продолжать бомбить изонуклидами. А они притащили своих плохо подготовленных оккупантов на не совсем очищенную территорию. Они учились где-нибудь, или им генеральские нашивки дали за римско-католическую лояльность?
Эклен: Откуда у тебя такая уверенность, что ты прав? Вдруг ты чего-то не знаешь?
Кеа: Я чего-то не знаю, но я сказал элементарные вещи, это написано в учебнике.
Эклен: А ты обсуждал это с братом, в смысле, с Поэтеоуа?
Кеа: Конечно. Хотя, Поэте гражданский бизнесмен. Войной он почти не занимается.
Эклен: Но он ведь воевал на Борнео. Я читал протоколы Гаагского трибунала.
ПАУЗА.
Кеа: Поэте там вообще краями. Он работал инструктором-тренером на новых боевых флайках. Он не планировал сам участвовать в огневых контактах, но из-за бардака у филиппинских римских католиков, ему пришлось. А теперь на брата вешают тысячу вагонов белого фосфора и еще всякого дерьма, которое сбросили тамошние римские католики на тамошних арабских мусульман. Типа, нашли крайнего, ага. Я ему сказал: смотри, брат, сейчас на тебя повесят французские изонуклиды в Сомали и Магрибе.
Эклен: Я слышал, что Поэтеоуа привез три тысячи тонн груза из Океании на Корсику, выгрузил это и взял груз для заброски в Джибути. А что было выгружено на Корсике?
Кеа: Он привез несколько малых самоходных судов с грузами для японского отеля «Тамагочи» на Антикитере, недалеко от Крита. К изонуклидам это никаким боком.
Эклен: Но отель оказался военной базой конголезских морских коммандос.
Кеа: Ну, и что? Это была хитрость для защиты островов, честно купленных у греков.
Эклен: А твой брат намерен как-то оправдываться перед Гаагским трибуналом?
Кеа: Нет смысла. Там уже расписано. Оффи, нах. Обосрали своим крестовым походом классный бизнес-проект, шлепнули кучу нонкомбатантов, а теперь трибунал, нах…
Эклен: Минутку! Какой бизнес-проект?
Кеа: Стоп. Репортер не я, а ты. Раскапывать политику, это по твоему курсу.
ПАУЗА.
Эклен: Диззи, мне кажется, этот мяч к тебе. Ходят упорные слухи, что серия странных военных конфликтов в афро-азиатском регионе имела целью пробить магистраль для антарктического газа в Средиземноморье и Западную Европу.
Диззи: С начала прошлого века ходят еще более упорные слухи о всемирном заговоре лидеров Фонда Карнеги – банкиров, партийных политиков, медиа-магнатов. И что?
Эклен: Твой ответ можно перевести, как «no comments»?
Диззи: Алан, ты же сейчас работаешь по теме светской хроники, так что давай лучше поговорим про секс. Телезрителям это интереснее, чем надоевшие теории заговора.
–
Видеоклип (или короткометражный фильм) закончился. Лианелла тряхнула головой, возвращаясь в реальный мир. Летучая этажерка снижалась над атоллом Хэрехеретуэ-Элаусестере. До Муруроа отсюда немного больше трехсот миль. Пора звонить маме.
…
Муруроа.
Аэрокосмический городок.
Таверна «Галлия».
Доминика Лескамп договорила последнюю фразу, сказала «salute», убрала мобайл в карман и пояснила.
– Это Лианелла. Она на Херехеретуэ, и будет здесь часа через полтора.
– Ты не боишься вот так отпускать ее одну? – спросил Клод Филибер.
– Боюсь, и что? Девочка растет. Нельзя постоянно держать ее под крылышком. Такова вечная дилемма, и не я первая переживаю об этом. Так что, давайте вернемся к теме.
– Время ожидания, – сказал Гастон Дюги, – Я предлагаю дать ребятам 7 часов 40 минут. Один оборот вместе с Фобосом вокруг Марса. Так в исходном графике. Лично я очень сомневаюсь в целесообразности увеличения этого времени вдвое.
– Ребята нервничают, – возразил доктор Кантоле, – им надо дать больше времени на то, чтобы успокоиться. Я, как врач, дал бы им максимум возможного времени.
– Извини Оноре, – сказала Доминика, – но я, как астронавт могу сказать: от увеличения времени они только сильнее занервничают. Есть график, и это единственная опора. Я хорошо помню, с каким напряжением воспринимались отклонения даже на полчаса.
– График, это святое, – поддержал ее Юлис из группы оперативного компьютерного моделирования. Его напарник Винк несколько раз кивнул в знак согласия.
– Док Оноре, а что конкретно вас беспокоит? – спросила Рокки Митиата.
– Уровень тревожности, – ответил французский врач.
– А меня бы тревожило, – произнесла меганезийка, – …Если бы они не тревожились.
– Хороший афоризм, – заметил ее faakane Квинт Аптус.
– Афоризм не доказательство, – проворчал сидящий рядом колоритный бородач.
Квинт сделал сокрушенное лицо и развел руками.
– Мсье Даниэль Барбю математик, и если речь о доказательствах, ему лучше знать…
– …И нечего говорить обо мне в третьем лице, – перебил тот.
– Извини, Дан, это у меня такие шутки тяжеловесные. Я слегка древний римлянин.
– Самый древний тут я, – отрезал 62-летний Ематуа Тетиэво.
– Но ты не римлянин, в смысле, не латино-креол, – ответил Квинт.
– Да, я утафоа, и не претендую на италийское наследство. Но, у меня было несколько недавних суборбитальных полетов в качестве пилота экспериментальных dicks.
– Ну, и? – спросила Рокки.
– …И я согласен с тобой и Доминикой. Но я бы еще послушал мнение Селины Нэф.
Поэле Ваэохо Гоген и Теанкеноэ Алингело (по прозвищу Танк) переглянулись.
– Дядя Ематуа считает, что женщины намного умнее мужчин, – шепнул Танк.
– Еще скажи, что это не так, – весело отреагировал Тетиэво.
– В большинстве случаев, но не всегда, – сообщил свое мнение Гоген.
– Ты еще маленький, у тебя статистика не набралась… Так, что скажешь, Селина?
– Я не уверена, – ответила очень худощавая француженка средних лет. – А, раз я не уверена, то я не считаю, что следует менять продуманный график.
– Коллеги, вы меня не вполне убедили, – со вздохом произнес доктор Кантоле.
– Послушайте, друзья! – вмешался Клод Филибер, – мы тут собрались на вечеринку по случаю дня святого Сильвестра и Нового года. Отложим совещание на рабочий день.
– Корпоративная вечеринка, – тихо сказал Винк, – есть продолжение трудового дня, но другими, более изощренными средствами.
– Лучший способ прекратить деловые разговоры, – заметил Аптус, – это налить всем по стакану бужоле, и быстро хлопнуть.
– Интересная идея, – согласился Дюги, и взял в руки пластиковую канистру, – что мне нравится в самоанском бужоле, так это его наличие круглый год. Во Франции бывало обидно, что бужоле есть, фактически, только в конце ноября.
Филибер взял в руку наполненный стакан, встал и произнес:
– Позвольте сказать несколько слов. Спич, или тост, как получится. По традиции в конце года подводятся итоги. Я попробую сделать это, хотя главные события нашего проекта «Каравелла» еще впереди. Когда я оглядываюсь назад, в самое начало проекта, в апрель месяц, то вижу, что мы с вами выполнили огромную работу в фантастически короткие сроки. Год назад я бы не поверил, что это вообще возможно. Тогда, год назад я не мог представить, что в условиях, когда на планете все так сложно и неспокойно, мы сможем собрать коллектив из таких людей. Я имею в виду и великолепную четверку – Виктора Марго, Комо и Текс, которые сейчас приближается к Марсу, и тех, кто собрался за этим столом, и конечно, те группы, которые сейчас в других точках планеты. Команду дока Фрэдди Макграта в Канаде, дока Энди Роквелла в Новой Зеландии, эксперта Райвена Андерса в Антарктике на Маунт-Сипл, дока Джерри Винсмарта в Ист-Кирибати, дока Иватомо Таданари на Хоккайдо, и дока Анри-Жака Марне у нас во Франции. И я хочу поднять этот… Гм… Пусть будет кубок. Этот кубок за взаимопонимание!
– Классно! – констатировала Роки Митиата.
Зазвенели кубки (в смысле, стаканы и кружки). Самоанское бужоле полилось рекой (в частности, на стол, поскольку Дюги наполнил посуду до краев), в общем стало весело. Некоторое время публика галдела, отпивая по нескольку глотков, заедая закусками и перебрасывая друг другу тарелки. Потом, Тетиэво помахал рукой поясняя, что просит предоставить ему слово. Дюги вторично наполнил условные кубки.
– Я тут старший за столом, – произнес 62-летний утафоа, – Позади столько, что все не вспомнишь… Хэх… Кое-что лучше и не вспоминать. И, раз у нас на носу Новый год, хочется чуть-чуть заглянуть в будущее. Знаете, мне бы очень хотелось увидеть через некоторое время… пусть не в наступающем году, пусть через год… первого ребенка, родившегося на другой планете. Вот за это великое дело я хочу выпить! Iri!
…
К моменту появления Лианеллы Лескамп, было сказано еще несколько тостов, и даже сделана попытка (более-менее удачная) спеть французскую новогоднюю песенку:
Vive le vent, vive le vent, vive le vent d’hiver
Qui s’en va sifflant, soufflant, dans les grands sapins verts…
(Слава ветру, слава ветру, слава зимнему ветру,
Который свистит и дует в больших зеленых елях).
Зима, правда, была условная (плюс 25 Цельсия). Роль елки в таверне, сделанной во французском деревенском стиле, играла араукария в огромной бадье с грунтом. Что касается такого «классического» атрибута, как снег – он был еще впереди.
Лианелла на несколько секунд оказалась в центре внимания, затем подверглась не слишком длинной воспитательной беседе с мамой, а затем получила возможность отскочить в «условно-молодежный» угол к Гогену, Танку, Юлису и Винку.
– Ну, что, японская принцесса? – Юлис подмигнул ей, – Получила по ушам?
– Тьфу на тебя, – буркнула она, хватая из блюда с салатом кусок курицы.
– Надулась, – констатировал он повернувшись к напарнику, – Скажи, Винк, если она продолжит дуться, то мы не расскажем ей страшную тайну.
– Не расскажем, – грозно согласился Винк, отхлебывая бужоле.
– Нагнали тумана на ровный берег, – охарактеризовал их поведение Танк.
– Не мешай нам выпендриваться, – сказал Юлис.
– А какой масти тайна? – спросил Гоген.
– Ты еще не знаешь, что было прошлой ночью? – поразился Винк.
– Откуда? Прикинь, у меня теперь две vahine и пятеро tama, из них четырем неполная декада от роду. Я прыгаю, как авиа-лягушка с Тепе-Элаусестере сюда, и обратно.
– Да, это я не сообразил…
– Тайну сюда! – встряла Лианелла, – А то я лопну от любопытства, и вас заест совесть.
– В общем, – прошептал Юлис, – пошли мы вчера вечером в «Летучего Гренландца».
– Вчетвером, – уточнил Винк, – в смысле, с девчонками. Либби и Соли, ты их знаешь.
– Ну. И дальше?
– Дальше, хлопнули по стакану пальмового пива. Поплясали. Посмотрели по TV твои подвиги в Папуа. Круто! Твой принц реальный бэтмен.
