Текст книги "Слуга дракона пустоты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)
– Сколько же вы нажили выгоды на этой войне? – задумчиво спросила Фэй Лани.
Лейтенант Кабреро пожал плечами.
– Пока не знаю. Но, после окончания срока координатуры, правительство опубликует полный отчет, и можно будет посмотреть итоговые цифры по этому проекту.
– Боюсь, я никогда не пойму этого вашего подхода, – тихо сказала она, – Знаешь, мне приходилось стрелять… И, возможно, еще придется. Война есть война. Но, у меня не укладывается в голове, как можно предъявлять народу результат войны, как столбики расчетов в деньгах. Там – жизнь и смерть, а тут – приход, расход и прибыль.
– Гораздо хуже, – заметил Пири, – если людям не показывают эти столбики цифр.
– Ладно, – подвел черту Тино, – давайте уже заканчивать этот диспут. Пока коллеги-буньипы готовят поздний, но вкусный завтрак, я предлагаю обсудить план текущей работы на восточном коралловом барьере. Мы выдвигаемся сразу после завтрака.
– Нежелательная политическая тема, да шеф? – язвительно спросила Фэй Лани.
– Нет, – ответил меганезийский лейтенант, – просто, существует график. Я вовсе не возражаю, если диспут продолжится в перерыве. Могу тебе даже напомнить.
– Спасибо, Тино, – сказала она, – я не забуду.
…
Остров Минамитори, это же время (с учетом смещения на +2 часа).
В Минами-Тйалд (как теперь на исландский манер назывался «трудовой лагерь») был единственный штатный медик: девушка по имени Сан Е-Тик, закончившая 3-недельные фельдшерские курсы при школе рабочей молодежи. Эуни Атоаэ считалась медиком-консультантом, но Е-Тик предположила, что океанийская туземка – просто подружка главного инженера Фуро Акава, а «консультант» это… чтобы не возникало лишних разговоров. К странному занятию Эуни: собиранию каких-то мелких морских гадов на мелководье у восточного берега, Е-Тик отнеслась спокойна (хотя полагала, что этим океанологическим объектам не место в холодильнике медпункта). Как вдруг…
…Пациентку звали Ким Тжи (возраст 17 лет, профессия – техник фермы, вид травмы – инфицированное ранение подъема стопы от клевка тайваньской утки).
– Надо быть внимательнее, Тжи, – сказала Е-Тик и ободряюще похлопала пациентку по плечу, – В этом климате очень легко развиваются микроорганизмы. Но ничего страшного. Мы сейчас очистим ранку, обработаем зеленкой…
– Эти утки, они психованные, – слегка всхлипнув, пожаловалась Тжи.
– Любые утки иногда клюются, – заметила Е-Тик, поддерживая в процессе обработки травмы непринужденный разговор (как рекомендуется делать с пациентами, которые немножко побаиваются врачей).
– Тут другое, – Тжи энергично покрутила головой, – Вот что я тебе скажу: это какие-то хищные утки. Ты бы видела, как они набрасываются на рыб у берега. Как чайки.
– Может быть, эти утки просто голодные? – предположила фельдшер.
– Они точно голодные, – техник фермы кивнула, – Причем, все время. Они жрут целый день. Ходят по мелководью и жрут все подряд. Я проснулась сегодня ночью, и вышла посмотреть. Мало ли… Вот. А они и ночью ходят, и жрут. Е-Тик, это не утки, я точно говорю. Что я, уток не видела? Может, на Тайване это называется «утка», но…
…Е-Тик никогда не сталкивалась с острой аллергией на трифенилметановые красители (включая т.н. «зеленку»), поэтому не сразу обратила внимание на изменившийся голос пациентки. На 3-недельных курсах про аллергические отеки вообще не объясняли.
– Ой! – только и смогла произнести она, – Что-то не так.
– Кажется, да, – просипела Ким Тжи, – кажется, у меня горло опухает. Слушай, Е-Тик, сделай, пожалуйста, что-нибудь.
– Ой, – снова произнесла фельдшер, понимая, что действительно, надо что-то делать, но совершенно не представляя, что именно, – Ой! Эуни! Ты где!? У нас проблема!
«Консультант» (океанийская туземка), после завтрака вытащила на плоскую крышу медпункта циновку и ноутбук, и устроилась там, видимо, вполне комфортно (по своим первобытным представлениям). Теперь, услышав о проблемах, она просунула голову в потолочный люк и, оценив взглядом ситуацию, беззаботно фыркнула. Затем, довольно быстро скатилась по ступенькам чердачного трапа, и, подойдя к холодильнику, достала оттуда пластиковую банку с какой-то морской ерундой, похожей на уродливые черные цветы с искривленными вздувшимися лепестками.
– М-м… – фельдшер с опаской посмотрела на тут же извлеченный из банки образец экзотической морской флоры (а может, фауны), – а это не ядовито?
– Ядовито, если много, – невозмутимо ответила Эуни, и присела на корточки перед пациенткой, – Ты не бойся, сейчас все будет хорошо.
– Я не боюсь, – просипела Ким Тжи, через распухшее горло.
– Вот это правильно! – меганезийка плотно прижала черный цветок к шее кореянки и стремительно растерла его по коже.
– А-а! Щиплет! – взвизгнула та.
– Извини, я не предупредила, – ответила Эуни, – иначе, ты испугалась бы, а зачем?
– Что это за средство… или существо? – спросила Е-Тик, с удивлением наблюдая, как опухшая шея и лицо пациентки на глазах приобретает нормальные пропорции, и с них стремительно исчезает розоватая сыпь.
Эуни цапнула со стеклянного столика салфетку, и начала тщательно оттирать ладони.
– Это такая маленькая актиния. Растет на ракушках. Ей смазывают шипы для такой папуасской трубки, из которой плюют. Пуф – и враг умер. Еще, эта актиния хорошее средство, если дети объелись шоколадом, или такими фруктами, типа цитрусов.
– А какие у тебя еще есть средства? – заинтересовалась фельдшер.
– Разные. Я составляю список на ноуте. Потом дам тебе. Тут интересное море. Правда, некоторых вещей там нет, но есть такие вещи, которые не растут у нас на Ротума и на Фиджи. Тоже хорошие средства. Про них написано на сайте «Hawaiika tahuna club».
Сочтя объяснение достаточным, Эуни подошла к мойке и начала тщательно оттирать ладони с мылом под струей горячей воды. А Е-Тик озвучила свою догадку.
– Значит, ты там, на крыше составляешь реестр натуральных лекарств?
– Да, – Эуни кивнула, – на крыше мне больше нравится работать. Можно глазеть по сторонам. Четверть часа назад прилетела гидрофлайка с Бокатаонги. Стоит у причала. Можешь посмотреть, в окно видно. Что-то привезла.
– Наверное, новые дома, – предположила окончательно пришедшая в себя Ким Тжи.
– Нет, – ответила Эуни, – эта гидрофлайка небольшая. Тонн пять груза. Сборные дома привезут на сардельке. Хаген и Люси прилетят, и точно скажут, когда.
– Ясно, – сказала техник фермы, – А можно рассказать тебе наше рацпредложение про старые дома? Ты бы передала главному инженеру Акава или директору Экхелму.
– Рассказывай, Ким Тжи. Aita pe-a.
– Рассказываю. Мы подумали вот что. Старые дома освободятся, и если там устроить детский сад, то не придется строить его дополнительно. Экономия рабочего времени.
Эуни протянула руку себе за спину и сосредоточенно почесала позвоночник.
– Хэх! По ходу, команда только на этой неделе обосновалась, а уже про детский сад.
– Сейчас, – сообщила Сон Е-Тик, – у нас восемь девушек в состоянии.
– Это, в смысле, что возможно, или в смысле, что точно? – спросила меганезийка.
– Это после 12-й недели беременности, – уточнила фельдшер, – а до я не считала.
– Хэх… – задумчиво повторила Эуни, более внимательно присматриваясь к довольно плотной фигуре Ким Тжи, и оценивая на глаз форму брюшка, скрытого свободными шортами и фартуком, – А куда вы так торопитесь с этим?
– Оно само, – лаконично ответила Тжи.
– Само? – Эуни часто заморгала от удивления. Мысль о том, что женщина пускает на самотек настолько важную сферу своей жизни, выглядела абсурдно с точки зрения современной 16-летней утафоа, – …Прикинь, Тжи, это ведь можно контролировать!
– Я объясню, – вмешалась фельдшер, – когда мы работали в спецзоне Ткодо, каждые два месяца приезжал спецврач и контролировал, чтобы ничего не было. Но 1-го августа, на объекте была инструктор Оками Лэйте, и накричала на спецврача. Он испугался, что она подаст на него рапорт, и не стал контролировать. Спецврач, наверное, уже знал, что нас отправят колонистами в Цин-Чао, и решил, что можно ничего не делать.
– Joder! – буркнула Эуни, – Я не поняла. Может, я тупая? Объясни подробно, ОК?
В этот момент на медпункт ввалились Пан Понг и Пан Чанг с двумя внушительными картонными коробками.
– Нам фрукты привезли! – объявил Понг.
– Подарок товарищей из строительного предприятия на Бокатаонги, – добавил Чанг.
– Ого… – произнесла фельдшер, – а что это?
– Это вкусно, – сообщила Эуни, – Штуки, вроде лиловых мандаринов, это самоанский виноград, а штуки вроде круглых ананасов, это фиджийские яблоки.
– Просто подарок? – удивилась Ким Тжи, – Но почему?
– Ну… – Чанг неуверенно качнул головой, – Это такой обычай у канаков. Наша верфь заказала у их предприятия много сборных домов, и они вот. Кушайте, девчонки. Все поделено, и вот это на четверых… Э… Товарищ Эуни, ты тоже кушай.
– Mauru, – сказала она, и цапнула самоанскую виноградину, – так, что про спецврача?
– Это к чему? – настороженно спросил Понг.
– Это про наше рацпредложение, про детский сад, – пояснила ему Тжи.
– И что?
– Ну… – она посмотрела на Эуни.
«Консультант» энергично покрутила ладонями в воздухе.
– Что «ну»? Детям нужен детский сад, это ясно. Им много чего нужно. Во-первых, им нужно родиться здоровыми. Поэтому… Короче. Список девчонок, которые, как бы, в состоянии, должен лежать на столе у Люси, как только она с Хагеном прилетит.
– Но товарищ Люси Хок-Карпини очень молодая, – осторожно заметила Сон Е-Тик.
– Люси – uahine-re-fare-haru, моя сводная тетя! – возмущенно заявила Эуни.
– А-а, – обескуражено произнесла фельдшер, – я просто не знала...
…
Через 3 часа, строящаяся верфь на южном берегу Минамитори.
Люси Хок-Карпини окинула взглядом 300-метровую арочную конструкцию, которая закрыла кусок южного берега. Одна линия опор стояла на точечных фундаментах на берегу, а вторая, противоположная линия – на бетонных «быках», выдвинутых в море. Около этого циклопического ангара, висел в воздухе дирижабль – авиа-кран.
– Спринтеры-фанатики, – вынесла Люси свой вердикт, – Жертвы ментального удара вихревой галактической клизмы. И где теперь искать Олафа?
– Одно из двух, – ответил Хаген, – Или внутри этой фигни, или снаружи.
– Очень смешно, – буркнула она, – а как на счет более быстрого метода поиска?
– Легко. Он на административном ботике, который дрейфует у левого дальнего торца ангара. Если мы пройдем 200 метров по вот тому служебному мостику, который, как нетрудно заметить, оборудован тросами-леерами, а не сеткой. Это не соответствует рекомендациям по инженерной безопасности при работе за линией прибоя.
– Хаг, милый, не будь таким занудой. Давай, пошли уже.
– Пошли, – согласился он, – и я не зануда. Просто меганезийские рекомендации более жесткие и более обоснованные, чем тайваньские, и я хочу посоветовать Фуро…
– Хаг, – снова перебила она, – ты еще не возглавил красный корейский профсоюз?
– О! – произнес он, первым шагая по узкому дюралевому мостику, протянувшемуся от берега по периметру ангара, – Классная мысль, ундина! Я возглавлю профсоюз, и буду ежедневно пить из Олафа кровь. Кстати, в его родной Швеции это, как бы, норма.
– В таком случае, я буду участвовать, – сделала вывод Люси…
…И через три минуты сообщила Фрис, в одиночестве сидевшей за столиком на палубе административного ботика.
– Aloha! Мы решили пить кровь из твоего faakane. Я тебя просто информирую.
– Может, лучше кофе? – невозмутимо предложила шведка, сдвигая на угол стола кучу распечатанных деловых бумаг и ноутбук с портативным скоростным принтером.
– Конечно, лучше, – Люси кивнула, – А почему ты не спрашиваешь, с чего это мы вдруг решили пить из него кровь?
– А, – Фрис махнула рукой, – Сегодня такой день, что все пьют кровь из Олафа. Я уже приняла это, как факт и запасаю для него гематоген и поливитамины.
– Кто успел раньше? – поинтересовался Хаген, закуривая сигарету.
– Во-первых, – сказала она, – Антарктический газовый консорциум. По-моему, у них финансовый фетишизм. Им кажется, что если закачать вдвое больше денег, то верфь начнет производить продукцию с 1-го ноября, а не с 1-го декабря. Сейчас они пьют из Олафа кровь по телефону. Впрочем, при некоторых условиях мы согласимся на 15-е ноября. А параллельно из Олафа пьет кровь Акава Фуро. У него легкая политическая депрессия из-за последних новостей. Видите ли, начиналось с безобидного кино про фашистов, а вот что вышло. Поэтому, ребята, вы только третьи в очереди на кровь.
– Я не врубился про новости, – заметил Хаген, – Там что-то радикально новое, нет?
– Не то, чтобы радикально… – Фрис развернула к нему экран ноутбука, – вот, гляньте.
–
Анонсы сетевой прессы. Глобализация китайско-японской войны.
–
* И.о. командующего эскадры Идзу, старший лейтенант Охояси Горо: «Мы можем за несколько часов заминировать полосу между 30-й и 31-й широтой, от Аога до пролива Тохара, и далее до Кореи. У нас достаточно средств минирования. Мы не отступим».
* Из-за минной угрозы закрыты крупнейшие порты Японии – Нагоя, Осака и Кобе. Население мегаполисов массово скупает товары первой необходимости.
* Адмирал Кияма Набу (представитель Японии на переговорах с Цин-Чао на атолле Улиси): «Можно обсуждать только острова южнее 31-й широты. Передача островов Нисино, Яку и Фукуэ рядом с Кюсю, исключена. Присутствие флота КНР около наших берегов и «Красных айнов» на острове Хоккайдо также исключено».
* Правительство Японии не подтверждает слухов о военном альянсе с королевством Номуавау (входящим в Конфедерацию Меганезия), возникших из-за продажи королю Фуопалеле мели Наканотори на 30-й широте, в 900 милях ист-саут-ист от Токио.
* Более 10 тысяч молодых японцев эмигрировали в Цин-Чао, избегая мобилизации. В центре Токио – массовая драка между пацифистами (они за мирный договор на любых условиях), и сторонниками «Возрождения Ямато». В город введен спецназ полиции.
* Не менее пяти крупнотоннажных судов, следовавших с Филиппин и из Индонезии в японские порты, изменили маршруты и ушли в Меганезию. По мнению аналитиков, их грузы могут быть использованы для финансирования блока «Возрождение Ямато».
* По мнению аналитических агентств, за всеми японскими корпорациями, которые за последние сутки перенаправили морские грузы в Меганезию, стоит бизнес-группа «Itokawa Robotics», связанная с национальным аэрокосмическим агентством «JAXA».
* Info: Штаб-квартира бизнес-группы «Itokawa Robotics» дислоцирована на Хоккайдо, Бизнес-группа финансирует исследования университета Саппоро в области бионики, кибернетики и робототехники, экономики и космоса.
* Пресс-служба бизнес-группы «Itokawa Robotics» ответила на обвинения: «Мы всегда действуем в рамках закона и не сотрудничаем с организациями или формированиями, которые объявлены экстремистскими в установленном законом порядке».
* Госсовет континентального Китая (КНР) предупредил правительства Филиппин и Индонезии о крайнем неодобрении помощи эскадре Идзу и «Возрождению Ямато».
* Онило Сензало, президент Филиппин: «Нам понятны опасения КНР, но мы обязаны соблюдать право частных фирм распоряжаться их собственными грузами. Мы просим Североатлантический Альянс поддержать нас в области права и суверенитета».
* Ледан Бану, президент Индонезии: «Мы приветствуем расширение китайской зоны влияния на восток, и готовы блокировать антикитайские группы в Индонезии. И мы надеемся, что КНР поддержит борьбу даяков Борнео за независимость от Малайзии.
* Пресс-служба NATO: «Конфликт КНР – Филиппины вокруг снабжения эскадры японских радикалов у Идзу не касается Альянса. Альянс ни при каких условиях не вмешается в эту ситуацию. Мы призываем стороны уладить спор мирным путем».
* Онило Сензало президент Филиппин: «Мы согласны сотрудничать с КНР в борьбе против японского экстремизма, но корень этой проблемы – на Борнео. Северо-запад, Саравак, это даякский регион, но северо-восток, Сабах – этнически филиппинский».
* Мохтари Тункли премьер-министр Малайзии: «ООН должна оградить малазийские губернии Саравак и Сабах от опасных претензий, отвергнутых еще в прошлом веке».
–
Хаген Клейн дочитал и многозначительно хмыкнул.
– Пекинские оффи вошли во вкус. На месте их соседей, я бы стал срочно вооружаться и искать союзников. А на месте малайских султанов, я бы снял кассу, распихал золото по карманам, и нарисовал ноги. По ходу, их поляну уже делят.
– Филиппинские оффи прощупали вашингтонских оффи, – добавила Люси, – Как бы, результат отрицательный. Что-то прогнило в условно-западном альянсе. Но что так расстроило нашего Акава Фуро? Классная подружка, интересный бизнес, довольно симпатичные люди в команде. Что еще нужно парню для хорошего самочувствия?
– Трудно сказать, – ответила Фрис, наливая всем кофе, – Мне кажется, он философски переживает за судьбу своей исторической родины.
Люси толкнула Хагена локтем в бок.
– Хэй, давай поговорим с Фуро, чтобы он не драматизировал? По-любому, в этот раз историческую японскую родину распотрошат не так сильно, как сто лет назад.
– Надо как следует подготовиться, – заметил Хаген, – ты же знаешь: Фуро верит только аргументам, красиво выложенным в цепочку.
– Вечером подумаем и выложим, – согласилась Люси, – А сейчас, давай разберемся с детским садом и всякой ботвой вокруг этого.
– С детским садом? – удивилась Фрис.
– Ага, – Люси кивнула и положила перед шведкой три листа распечатки, – тут прогноз ситуации с детским садом, тут – описание причин создавшейся ситуации, а тут – мои комментарии к первому и ко второму. Извини, если нескладно. Типа, я торопилась.
– Det var som fan!.. – произнесла Фрис, читая текст, – Vilken javla skitstovel fur helvette!
– Я не спец по чертям в христианской религии, – сказал Хаген, – Но на адский сапог с говном ситуация действительно очень похожа.
Фрис задумчиво покивала головой и пробормотала, вынимая из кармана трубку
– Вызову-ка я сюда нашу замечательную леди-фельдшер.
– Только не наезжай на нее, – попросила Люси, – она хорошая девчонка.
– Не буду… Алло… Добрый день, Сон Е-Тик. Ты не могла бы прямо сейчас зайти на административный ботик?… На южном берегу, справа от верфи… Да, попроси Эуни подежурить пока на медпункте… Ничего страшного, но для нас важно твое мнение по нескольким вопросам... Спасибо, – шведка убрала мобайл, – …Я не наехала, верно?
– Извини, – Люси вздохнула, – Но твой тон... Это называется: «угроза любезностью».
– Вот, дьявол! Я не хотела!
– Ага! Поэтому, ты так сильно держала себя в руках, будто ты на последнем градусе бешенства, и опасаешься сорваться. Типа, психология.
– Психология? Дьявол! Люси, давай ты поговоришь, а я буду молчать и улыбаться?
– Wow! Cool! – Воскликнул Олаф, появляясь из рубки, – Моя любимая женщина будет молчать и улыбаться! Это чертовски эротично! Ребята! У нас прекрасные новости! Я договорился! Нам дают даже не вдвое, а почти вчетверо больше денег. При этом, мы спускаем на воду первый образец судна «Type-T» 1-го декабря, как и планировали.
– Родной, а почему ты вернулся к северокорейским обозначениям? – подозрительно спросила Фрис, – есть хороший лейбл: подводные супертанкеры «Whale Track»…
– …Да! – подхватил он, – Но, как ты помнишь, эта верфь – двойного назначения. Она способна производить также продукцию «Type-M», мини-корветы. Собственно, когда верфь работала в КНДР, на площадке Ткодо, именно «Type-M» являлся основным, а большой подводный супертанкер произвели только один, и тот недоработанный. Он варварски торпедирован самураями и лежит на дне в 140 милях от Иводзимы.
Фрис кивнула и похлопала его по плечу.
– Я все отлично помню. Супертанкер лежит на дне, с корейским экипажем, который мистическим путем возродился в Африке, в виде этнических эфиопских китайцев на службе ВМФ Мпулу. Этот варварский акт обойдется правительству Токио в полста миллиардов баксов, что радует. Но при чем тут дурацкие мини-корветы «Type-M»?
– Они не дурацкие! – возразил Олаф, – По исходному проекту, это отличные боевые машины, с атомным движком, с распределенной боевой сетью, с…
– Нет, дурацкие! – перебила Фрис, – потому, что гребаный Ким Чхол Мун, отец всех корейских детей, приказал ставить на «Type-M» дешевые меганезийские спиртовые движки от траулеров, использовать в корпусах говняную фанеру из водорослей, и...
– …Не напрягайся, – Олаф ласково погладил подругу по затылку, – сейчас мы будем строить именно по отличному исходному проекту, даже улучшенному с учетом...
– …Блядства, – снова перебила она, – которое произошло, когда эти фанерные корыта бросили в бой в Японском море? Один корвет дает один залп, потом разваливается от ответного залпа, и команда гибнет с криком «слава вождю»? Знаешь, мне стыдно!
– Да, – невесело подтвердил Олаф, – получился нехороший бизнес. Но кое-кто оценил концептуальные плюсы «Type-M», и мы имеем срочный заказ на несколько единиц.
– От кого? – спросил Хаген.
– От гренландцев.
– Joder! Это классно! И когда первый кораблик должен метнуться в море?
– Заказчик настаивал на 1-м ноября. Я сдвинул на неделю, на 8-е. Дальше никак.
– Лучше на 7-е ноября, – вмешалась Люси.
– Шутишь? – буркнула Фрис.
– Ни капли. Я потом объясню. Сюда идет Сон Е-Тик. Разговаривать буду я, ага?
…Корейская девушка-фельдшер, одетая в обычном стиле (армейские штаны и майка), напряженно поздоровалась, и только после особого приглашения, уселась за столик.
– Мне понятно твое волнение! – объявила Люси, – Прикинь, Тик: в Северной Атлантике вылавливается несколько миллионов тонн рыбы в год. И ты, конечно, понимаешь, что социалистически ориентированные скандинавские рыбаки подвергаются жесткому прессингу со стороны империалистов, которые хищнически добывают рыбу в той же акватории. Как ты думаешь, что должны делать сознательные люди на нашем месте?
– Надо помочь классово близким рыбакам! – без колебаний ответила Сон Е-Тик, явно обрадовавшись, что разговор, вопреки ее опасениям, идет на понятную тему.
– Ага! – Люси кивнула, – поэтому, коллектив верфи взял обязательство спустить на воду первый мини-корвет 7-го ноября, к дате первой социалистической революции в истории. Задача, как бы, не простая. Мы должны производить не «Type-M», знакомый тебе еще по площадке Ткодо, а радикально продвинутые мини-корветы. И, чтобы решить эту задачу, всем сотрудникам надо задуматься, и качественно перестроить свою жизнь. Личную жизнь тоже. Только в этом случае коллектив верфи успешно выполнит план.
Сон Е-Тик понимающе кивнула, эта словесная конструкция была для нее привычной.
– …Новый мини-корвет, – продолжила Люси, – отличается новым уровнем способа производства. Это новые бытовые условия, новые отношения между сотрудниками, и новое отношение каждого к себе самому. Рацпредложение по поводу детского сада показывает понимание коллективом этой задачи. Но, чтобы коллектив совсем хорошо понял, что к чему, надо провести, как бы, это… Как бы…
– Комсомольское собрание, – подсказала северная кореянка.
– Ага! Точно! И товарищ Хаген Клейн доведет вам политическую линию. А ты, как медико-биологический работник, назначаешься ответственной за инновацию личной жизни. Первое задание: поймай коменданта Пай Гу, и вместе организуйте собрание на завтра, 12-е октября, 7:00. Как бы, между зарядкой и завтраком. Вот.
– Можно идти? – спросила Сон Е-Тик, бросая взгляд на Фрис.
– Да, – сказала шведка, – Если тебе все понятно, и у тебя нет вопросов к штабу.
– Если что, звони или заглядывай, – добавил Олаф.
– Да, товарищ директор! – ответила фельдшер, вскочила и ускакала.
Хаген энергично помассировал лоб кончиками пальцев и повернулся к Люси.
– Ундина, когда ты успела обкуриться? Я еле-еле договорился с дядей Микки и с тетей Чубби, чтобы тебе разрешили сюда лететь. Я наврал с три короба, и обещал, что ты не будешь курить даже самый безвредный кукурузный табак, не говоря уже про шмаль.
– Я в полной мозговой ясности, – возразила она.
– Тогда, почему ты только что бредила? – поинтересовался Олаф. – И, вот что. Я не авторитарный менеджер, но ты так резко начала управлять персоналом верфи...
– Я не бредила, я все сделала точно по маминой книжке! И я не просто так управляла! Между прочим, вы все поручили мне провести разговор, и я провела. Так – нет?
– Это по какой книжке ты все сделала? – спросила Фрис.
– По маминой книжке: «Практическая соцпсихология для офицера разведки». В этой книжке четко объяснено, как разговаривать с персонами из пирамидального культа.
На палубе появился задумчивый и грустный главный инженер Акава Фуро.
– О чем спорим, коллеги? – несколько флегматичным тоном произнес он.
– Типа, маленькая проблема, – сообщил Хаген, – Прикинь: нам надо к дню советской революции 7-го ноября построить мини-корвет, а у нас тут восемь девчонок, как бы, собираются стать мамами. Про это завтра будет коммунистическое собрание…
– Комсомольское, – педантично поправила Люси, – кстати, ты главный докладчик.
– Хэх… Joder!.. Я это как-то упустил. А почему я?
– Ты обаятельный и находчивый, ты всегда выкрутишься. E-oe?
– Foa, а что вы тут пьете? – настороженно спросил Фуро, и потянул носом, вероятно, ожидая уловить сильный запах алкоголя.
– Люси применила какую-то гестаповскую книжку, – сказала Фрис, – Удар по мозгу!
– Значит, про девушек, это шутка? – уточнил меганезийский японец.
– Нет, – ответила она, – Это серьезно. В общем, если подумать, то ничего странного. Молодые ребята, тесная компания, недостаточный опыт контрацепции…
– Да, – Фуро кивнул. – В любом случае, это не беда. Естественный процесс. Я думаю, следует учесть это в бюджете и в программе работ. А про корвет, это шутка, верно?
– Нет, – сказал Олаф, – Про корвет тоже серьезно. Только не делай большие глаза. Я в общих чертах набросал схему, мы все успеваем. Пошли, я тебе объясню.
– De puta madre! – рявкнул Хаген, – а кто объяснит мне про комсомольский доклад?
– Моя мама, кто же еще, – спокойно ответила Люси, – Мы ей сейчас позвоним.
…
Футуна-и-Алофи (Меганезия). Это же время.
Одетая только в яркую пляжную накидку из паучьего шелка Флер Хок-Карпини, как маленький слоник влетела на кухню-гостиную визгом: «Дорогу маленьким, гордым дирижаблям!» и, схватив со стола свежую лепешку, откусила кусок размером почти с ладонь. Микеле точным движением поймал старшую дочь за плечо.
– Детка, тебе не кажется, что с 5-месячным брюшком не следует так бегать.
– Папа! Я не бегала! Я просто быстро вошла в дверь.
– ОК, – Микеле кивнул, – Я не буду спорить. Просто: давай ты не будешь так быстро входить в двери и прочие места.
– И давай, ты не будешь жрать лепешки перед обедом! – послышался голос Чубби Хок сверху, со стороны мансардного люка, – Если ты хотела погрызть что-то абстрактное, то лучше бы взяла любой овощефрукт с грядки на Алофи. Кстати, Ежик с тобой?
– Нет, он довинчивает последние гайки на последнем летающем бублике. А меня он отправил на катере, чтобы я узнала, когда будет обед. Ма, реально хочется жрать.
– Минутку, а как Ежик приедет с Алофи без катера?
– Ма! Во-первых, там еще есть «Зодиак» с мотором, а во-вторых, Ежик ведь прилетел сегодня прямо на Алофи. Его растопырка там, он просто сюда перелетит где-то через четверть часа. Ма, так что с обедом? Прикинь: у меня особый период жизни, мне ни в коем случае не следует испытывать дефицит питания. А лепешку ты мне запретила…
– Вот, ужас, – произнесла экс-майор INDEMI, появляясь на верхней ступеньке трапа, ведущего из мансарды, в такой же накидке, как у дочери, – У тебя, видите ли, особый период в жизни. И у меня тоже особый период в жизни. И даже у Люси, с которой я только что общалась по телефону, та же история.
– Joder! – воскликнул Микеле, – Люси что, не соображает? В ее возрасте это опасно…
Чубби успокаивающе помахала ладонями.
– Милый пушистый Микки! Спокойно! Хвала Фрее и Фрею, наша Люси соображает в таких элементарных вещах. Беременна не она, а некие девушки из Северной Кореи.
– Уф! – выдохнул агроинженер, – А почему наша Люси занимается этой проблемой?
– Действительно! – поддержала Флер, усаживаясь на стол. – В Красной Корее есть специально назначенный Ким Ир Сен, это его работа, разве нет?
– Во-первых, детка, – начала экс-майор, мягко шагая босыми ступнями по ступенькам трапа, – Ким Ир Сен умер еще в прошлом веке. Сейчас политическая власть в Северной Корее у фигуранта по имени Ким Чхол Мун, внучатого племянника Ким Ир Сена.
– Да, точно! – Флер кивнула, – Я вспомнила. Но там все четверо подряд одинаковые.
– Не одинаковые,– поправила Чубби, – а похожие. Во-вторых, Ким Чхол Мун как и его предшественники, фанатик экстенсивной милитаризации и идеологического контроля. Методы у него ненаучные, результаты – низкие, издержки – огромные. К ситуации, с которой столкнулась Люси, это имеет прямое отношение…
Микеле встал с табуретки потянулся, задумчиво щелкнул резинкой шортов-багамов, и тактично предложил:
– Любимая, давай, ты будешь дальше рассказывать про Красную Корею, а я доделаю замечательный суп-рагу, который ты варила к обеду, пока Люси тебя не выдернула.
– О! – произнесла Чубби, – Это будет просто волшебно. Микки, я уверена: суп-рагу получится даже вкуснее, чем был задуман. А я займу кресло-качалку и продолжу эту историю…. Вот… В-третьих, те девушки уже не в КНДР, а в Цин-Чао, на островке Минамитори. Их, в составе двух тысяч работников, передали туда вместе с военной верфью. В КНДР, как вы знаете, работник прикреплен к предприятию.
– Ха! – перебила Флер, – Это та верфь, которой занимается банда интернациональных фэйк-киношников, включая Хагена и нашу Люси? Тогда в чем проблема?
– Проблема, детка, в идеологическом контроле. Эти две тысячи корейцев выросли в условиях, когда почти все их действия направлялись приказами начальства.
Флер удивленно выпучила глаза.
– Что, и секс тоже? Как в «Городе Солнца» у Кампанеллы?
– Нет. Секс спонтанный. А вот бридинг контролируется. Начальство одобряет бридинг молодежи с хорошим «sonbun». Молодежь с плохим «sonbun» не должна размножаться. Молодежь со средним «sonbun», может размножаться, если это не мешает работе.
– А что такое «sonbun»? – спросила Флер.
– О! Это специфическая штука. Исходно, это классовое происхождение. Из рабочих, из фермеров, из интеллектуалов, из буржуазии. Потом, к этому добавилась политическая генетика. Из благонадежных. Из ограничено благонадежных. Из неблагонадежных. Из «врагов народа». В КНДР считают, что «sonbun» передается по наследству. На верфи Ткодо работала молодежь с невысоким «sonbun», поэтому каждые 2 месяца спецврач проводил тесты на беременность, и делал инъекцию абортивного препарата всем тем девушкам, у кого тест оказывался плюсовым. Но летом на Ткодо работала девчонка с Улиси, инструктор-подводник. Она не поняла, зачем нужен спецврач, и без церемоний послала его на хрен, чтобы не мешал работать. Результат: некоторое количество юных женских организмов приехали на Минамитори уже с привесом.
