Текст книги "Слуга дракона пустоты"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

– На американском, – поправила Лэсси Чинкл, – машинка F-4-Phantom II «Chameleon» разработана группой «McDonnell Douglas» в штате Миссури, а выпускается концерном «Boeing», в штате Вашингтон. Правда есть данные, что основные цеха перемещены в Малайзию… Хэх! А кому вкусных яблок с Понпеи? Утром они еще росли на дереве!

– Ставь всю корзину в центр! – потребовал сержант Квэк, – И не сбивай меня с темы!

Продолжение инструктажа сопровождалось громким хрустом пожираемых яблок.

– Уточняю, – сказал сержант, – Сделанный в Малайзии, но, как бы, в Америке, самолет японских «коку дзиэйтай», что в переводе значит «воздушные силы самообороны». В Японии, как вы знаете, официально, по конституции, нет ни армии, ни ВМФ, ни ВВС. Однако, по факту все есть. В частности, этот самолет-невидимка.

– Типа, «F-117 Night Hawk»? – спросила Ким Вйо.

– Темная ты, сестричка, – ответил капрал Ким Хвен, похлопав ее по шее, – Технология «Stealth» это уже древняя история. Сейчас в Америке рулит технология «Tip-skip».

– Пижон, – буркнула она, пихнула его в бок, и сообщила всем, – Мой братик с детства выпендривается. Мама его избаловала, вот что. Типа, первый ребенок, ах-ах.

– Короче! – рявкнул Квэк Таури, звонко хлопнув ладонью по колену, – В отличие от малозаметных самолетов первых поколений, «Фантом-Хамелеон» почти невидим не только на радарах, но и оптически. Как инопланетянин в старом фильме «Хищник».

– А сколько эта машинка стоит в деньгах? – поинтересовался Екен Яау.

– В «Нихон Симбун» была info, что 200 миллионов долларов, – ответил Атсо Рензо.

– Охереть… – выдохнула Маеми.

– Меня бы жаба задушила за такие деньги, – честно призналась Наоми.

– Это специальная цена, – сказала Лэсси, – оффи так пилят национальный бюджет.

Пак Хики задумчиво и сосредоточенно поскребла макушку обеими руками.

– Теоретически, понятно. Но, блин, 200 мегабаксов за штуку!.. Какая богатая страна Америка, если она выдерживает такое экономическое цунами.

– Уже не выдерживает, – возразила Ким Вйо, – уже надо сливать эти штуки в Токио.

– Так! – прервал эту дискуссию Квэк Таури, – у нас мало времени. Как только наш акустический датчик и интерференционный радар покажут дистанцию 20 миль, мы выдвигаемся на позицию. Джени, ты сразу надеваешь вот этот броник и эту каску, и идешь за мной, пять шагов позади, и два шага справа. Если я крикну «ложись!», то ты  падаешь на землю. Ничего не переспрашиваешь, просто падаешь, и лежишь, пока я не скажу «можно встать». И не поднимай голову. Это очень важно, понимаешь?.. Кстати, Рензо, твоя задача, чтобы понятые не высовывались раньше времени. Они будут без броников и касок, так что, пока есть вероятность, пусть остаются в укрытии.

– Ясно, сержант, – отозвался тот.

– Вероятность стрельбы? – уточнила Дженифер.

Квэк Таури неопределенно пожал плечами.

– Прикинь, гло. Арестовывать японских японцев будут наши этнические корейцы. По историческим причинам, это может шокировать. Мало ли…

– А почему бы не поручить это вашим этническим японцам? – спросила австралийка, бросая взгляд на тройку Рензо – Маеми – Наоми.

– Потому, – ответил сержант, – что нам поставлена задача: немного шокировать.

– Хм… – произнесла Дженифер, – а, кстати, ты кореец или японец?

– Я кореец. В смысле, моя мама кореянка. А папа – японец. Редкий случай.

– Значит, есть некоторое…  – австралийка слегка замялась… – предубеждение?

– Непримиримая религиозная вражда, – трагическим тоном произнесла Пак Хики, – я, корейская девушка, почитающая Цзо-оан, духа Созвездия Ковша, не смогу полюбить японца, поклоняющегося Аматэрасу, богине Солнца. Это же очевидно!

Возникла пауза. Все участники группы захвата нахмурились… И хором заржали.

– Прикинь, Джени, – продолжила кореянка, – наши мамы, приехав в Меганезию, очень боялись раствориться здесь, и искали парней той же крови и языка. Так что, в нашем поколении почти все дети – моноэтники. Но мы родились здесь, мы говорим на лифра, пиджин и фую, и в нашем поколении дети часто полиэтники по крови. Все просто.

– Понятно… – Дженифер кивнула, – а что такое «фую»?

– Типа, тайваньский эсперанто. Продвинутый римейк древнего языка Рюкю.

– В Цин-Чао этот язык объявлен обще-манчжурским, – добавил капрал Ким Хвен.

– Кстати, – сообщила Лэсси, – мой братик Кватро был в группе соавторов фую. Это его первая международная работа, ему тогда исполнилось 16 лет. Он так гордился! Это он предложил взять за платформу для «Fuyu» не «Esperanto», придуманный в 1887-м, и страдающий еврокультурой, а универсальный и культурно-независимый «Toki pona», придуманный в 2001-м. Эксперты пишут, что это была классная стартовая идея!

– Значит, «фую» придуман 13 лет назад? – уточнил Екен Яау.

– Ага. Кватро же показывал тебе фото-альбом. Там 11-й год Хартии.

– Да… Точно… Хэх… Тринадцать лет они к этому готовились, и…

– Кто они? – удивилась Лэсси.

Екен Яау собрался ответить, но в этот момент раздалась заунывная сирена.

– К бою! – скомандовал сержант Квэк, и началось…

…Сначала казалось, что к островку приближаются два дрона-рэптора, похожие на серебристые ромбики. Они летели параллельно, с интервалом около ста метров, и колеблющееся марево между ними казалось каким-то аэродинамическим эффектом. Только когда дроны разошлись в стороны, а марево – осталось и начало заходить на лэндинг с востока, со стороны моту Делесаг, Дженифер сообразила, что это и есть «Фантом-Хамелеон». Ну, точно, как инопланетянин в костюме-невидимке в старом фантастического боевике «Хищник»… Оглянувшись, она увидела, что семейка Атсо, вооружившись снайперскими винтовками, уже заняла позиции для стрельбы на трех бамбуковых площадках, подвешенных на манер гамаков на кокосовых пальмах. Что касается Екена и Лэсси, то они с винтовками устроились прямо на пальмах.

Шасси «Хамелеона» чиркнули по ВПП, он прокатился примерно километр и застыл примерно в ста метрах от зеленой шапки моту Паелленг. Сержант Квэк Таури поднял небольшой мегафон и четко произнес.

– Экипажу выйти из самолета на полосу.

– Они не слышат, турбины еще не остановились, – заметил Ким Хвен.

– Логично, – согласился сержант, подождал, пока гудение (кажущееся отсюда совсем негромким) окончательно стихнет, снова поднял мегафон и повторил приказ.

Сейчас самолет выглядел, как огромная стеклянная линза причудливо-сглаженной дельтаобразной формы, стоящая на трех серебристых опорах с черными колесами.

– Какая красивая игрушка, – прошептала Ким Вйо.

– Еще бы она была некрасивая, за 200 мегабаксов, – отозвалась Пак Хики.

В верхней выпуклости линзы возникла четкая овальная трещина, и часть гладкой поверхности отошла назад. Из открывшейся кабины на плоскость правого крыла неуверенно выползли две человеческие фигуры в тускло-серебристых шлемах и в мешковатых крапчатых комбинезонах.

– Трапа нет, – сказал Квэк в мегафон, – так что, не торопитесь, слезайте аккуратно.

– А если кто-нибудь из них упадет? – взволнованно спросила Дженифер, снимая этот эпизод на TV-камеру.

– Не страшно, – буркнул Ким Хвен, – от крыла до грунта чуть больше двух метров.

Японским пилотам удалось справиться с несложным акробатическим упражнением, и теперь они стояли около правого воздухозаборника.

– Десять шагов вперед, – приказал сержант.

Пилоты послушно прошагали эти десять шагов.

– Шлемы, личное оружие, ремни, и все карманные вещи – на полосу.

Короткая суета, и на полосе образовалось две кучки разнородных предметов.

– Двадцать шагов вперед, – последовал новый приказ.

Пилоты переглянулись, с опасением глядя на рубиновые маркеры лазерных прицелов, мерцающие у каждого из них на бедре и в середине туловища.

– Двадцать шагов вперед, – спокойно повторил Квэк, – В случае неисполнения приказа, будет применена сила… Так… Теперь руки за голову, и замрите. Не бойтесь, никто не собирается стрелять в вас. Проводится обычная процедура безопасного задержания.

Сержант положил мегафон, вынул из кармана пистолет-пулемет, и сказал: «Пошли». Дженифер, чувствуя себя неуютно в непривычном бронежилете и каске, и еще более неуютно от участия в этом достаточно жестоком мероприятии, двинулась вслед за сержантом, стараясь держаться на пять шагов сзади, на два шага справа. Камерой она фиксировала по очереди то идущего впереди и слева капрала Ким Хвена, то девушек, двигавшихся по краям полосы, то неподвижно замерших японских пилотов… Когда дистанция сократилась так, что они могли рассмотреть группу захвата, на их лицах отразился ужас. Похоже, их действительно шокировали полисмены-корейцы.

А еще через четверть минуты, Пак Хики и Ким Вйо ловко защелкнули на запястьях пленников наручники. Сержант Квэк помахал ладонью над головой, давая знак, что понятые с представителем INDEMI могут подойти и начать осмотр. Австралийские туристы, кажется, были в восторге – такой спектакль! Они на ходу окружили обер-лейтенанта Козака и забросали его вопросами, как гида в каком-нибудь музее.

– Ив, а почему такая процедура захвата?

– Это стандартные действия при задержании потенциальных террористов.

– А что сделали эти японские парни?

– Они выстрелили торпедой по неустановленной пока цели в нашей акватории.

– Они стреляли по военному судну или по гражданскому?

– Как я уже сказал, мы не знаем точно, в кого они стреляли. Возможно, это субмарина флота Цин-Чао, а возможно – какой-то другой объект. Но это, по-любому, бандитизм. Представьте, что у вас на Большом барьерном рифе какой-то субъект стал летать и бросать торпеды с центнером взрывчатки. В воде, между прочим, могут быть туристы, рыбаки… И, не забудем о морских животных, которые становятся первыми жертвами подобных военно-бандитских безобразий. Вы уже успели немного посмотреть атолл Улиси, и вы, наверное заметили, какая здесь богатая подводная фауна…

Австралийцы одобрительно зашумели. Теперь им начинало казаться, что локальная полиция обходится адекватно с этими двумя воздушными бандитами, но некоторые сомнения еще оставались. И обер-лейтенант Козак поспешил их развеять.

– Как я понимаю, вы опасаетесь, что с этими японскими парнями будут обращаться негуманно. Но, вы можете выступить социальными контролерами. Великая Хартия предоставляет право контроля только нашим гражданам, но не запрещает офицеру, проводящему дознание, согласиться с контролем любых нейтральных лиц.

– Вот это я понимаю, демократия! – произнес один из австралийцев.

– А уже можно фотографироваться на истребителе? – спросила его подружка.

…

Островок Паелленг, через час.

Екен Яау и Лэсси Чинкл отправились к ангарам, на западный берег моту Паелленг, пообещав скоро подкатить гидроплан к северному пляжу. Дженифер Арчер осталась на пляже в обществе котла с морским рагу, мешка лепешек, огромной корзины яблок (еще утром висевших на дереве на острове Понпеи), и полдюжины своих соотечественников, австралийских морских туристов, уже успевших побыть понятыми и социальными контролерами меганезийского типа, и жаждущих обменяться яркими впечатлениями.

– Один этот истребитель ценой как целый город! – возмущался Ник Вэнс, бессменный старшина серферов полуострова Дампир и Буканерских островов, – А у них в деревне фермеры до сих пор пропалывают поля пальцами, вокруг каждого стебелька риса.

– В Большом Токио, – добавил виндрейсер Эндрю Стокс из Брума, – Парням вроде нас приходится снимать на шестерых одну комнату площадью с мой парус. Чем покупать истребители 7-го поколения, лучше бы построили нормальное социальное жилье.

Другой виндсерфер Боб Уолш из Гирравина, громко хмыкнул.

– Социальное жилье? Держи карман шире! Для них парни вроде нас, это просто мясо. Знаешь, во время 2-й мировой войны, в Сингапуре они резали наших пленных солдат. Почитай в любой исторической книжке. Самураи – долбанные ублюдки.

– Ублюдки, – согласился Вэнс, – А из своих японских парней они делали камикадзе.

– Точно! – подтвердил Джо Грассер, серфер из Дерби, – Теперь японские политиканы болтают, что идти в камикадзе это было добровольно, а черта с два! Есть фильм про японского дедушку из авиа-взвода, целиком загнанного в камикадзе. Этому дедушке повезло: самолеты кончились. В конце прошлого века он доживал нищим при музее.

– Еще, самураи – нацисты, добавил Уолш, – Эти два летающих ублюдка, в частности. Видите ли, претензия: почему нас арестовали корейцы? Мол, мы не будем отвечать корейскому копу. Видимо, по их нацистским понятиям корейцы – низшая раса… Зря меганезийцы с ними цацкаются. Поменяли им дознавателя корейца на японку…

Нелли Фогг (носившая неформальный титул «мисс Калумбуру-серф»), улыбнулась.

– Цацкаются, но с юмором. Лихо их отбрила японка – дознаватель. Мол, что это вы дрожите, как сопля на носу? Мы тут не собираемся отрубать вам руки и головы, или обливать вас мазутом и поджигать, морить голодом, или закапывать заживо в землю. Ничего, что японские военные делали в прошлом веке здесь на Улиси. Вам сказочно повезло: вы попали в плен не в Японской империи, а в адекватной стране.

– А разве Япония до сих пор империя? – удивился Стокс.

– Ну, ты даешь! – воскликнул Джо Грассер, – Ты же был в Японии! Там империя, их императора зовут Хидзахито, и армия ему дает присягу, как почти богу. Ничего не изменилось. В Токио врут, что это не армия, а силы самообороны. Но, какого хрена японская самооборона влезла в Меганезийское море? Что она тут самообороняла?

Австралийские морские спортсмены уже давно называли акваторию между Новой Гвинеей и Северным Тропиком не иначе, как Меганезийским морем (по аналогии с Филиппинским, Южно-Китайским и Японским морями).

– Японские пилоты говорят, – заметила Дженифер, – что охотились за субмариной манчжурских террористов Цин-Чао, которая хотела скрыться в Меганезии.

– Знаешь, Джени, – ответил еще один виндрейсер, Пит Ролинг, – это еще вопрос, кто террористы: Цин-Чао, или те самураи, которые сидят в Токио. Мой троюродный брат Калеб с Гуама в сентябре прошел на северо-восточном пассате по всей Цин-Чао от Минамитори, через Китаото, что севернее Иводзима, до Окинотори. Две тысячи кило вдоль северного тропика под парусом. И он что-то не видел там террористов.

– А как он попал на Минамитори? – удивилась она.

– А так. От Гуама полста кило на север до меганезийского острова Мотурота. Морской трамвай ходит трижды в час. А Ирвин, двоюродный дядя Калеба, меганезиец, капитан фрегата. Он договорился с местными авиа-байкерами. Что для авиа-байкера пролететь тысячу кило? Фигня. В общем, взяли с Калеба за это бочку виски, чисто по-дружески.

– И что? – еще больше удивляясь, спросила Дженифер.

– А вот что: Цин-Чао, это нормальная страна, вроде Папуа, только китайско-японская.

– Манчжурская, – поправил его Эндрю Стокс.

– Калеб не этнограф, в такой политической фигне не разбирается, – сказал Пит, – Хоть манчжуры, хоть марсиане, по фиг, но пожрать там стоит даже дешевле, чем в наших  китайских фанзах, не говоря уже про японские суши-бары.

– Вот, Токио и объявил манчжуров террористами, – сказал Ник Вэнс, – Конкуренция.

– Я к этому и веду, – объявил Пит, – Калеб, на обратном пути, ехал морским стопом с Окинатори на Фараллон с этими манчжурами на катере. Они говорят: главная наша проблема, это самураи. Мало им врезали янки сто лет назад и нези 20 лет назад. Он вернулся на Гуам, и написал в тамошнюю центральную газету «Pacific Daily News» статью, что зря Вашингтон в 1970-м отдал Токио острова южнее 30-й параллели. Эти острова рюкюйско-манчжурские. Самураи захапали их в конце XIX века. Надо было вернуть этим островам независимость, а не отдавать Токио. Я считаю: Калеб прав.

– Калеб это голова, – согласился Эндрю Стокс.

– Вот-вот! В редакции тоже так решили, и вчера опубликовали. Все могут почитать.

Нелли Фогг вскинула кулаки вверх, жестом футбольного форварда – победителя.

– Wow! Калеб крут!.. Слушай Пит, а островок Йонагуни теперь тоже манчжурский?

– Верно. Это в их провинции Юго-Западное Рюкю, чуть восточнее Тайваня, а что?

– А ты не слышал? – сообщила она, – Тони Боуэн говорил: около Йонагуни – древний затонувший город, офигенный, как на Юкатане в Мексике.

– Ну, блин… Тони крутой дайвер, а мы не по этой части.

– Там не надо никакой крутизны, Пит! Верхушки пирамид почти на поверхности, а центральная часть города – на глубине меньше двадцати метров!

– Если так, то это толковое место, – высказал свое мнение Джо Грассер.

– Эй, гляньте, какая хреновина! – крикнул Боб Уолш, показывая на запад, – крылатый катамаран, чтоб мне ни дна, ни покрышки!

К пляжу, негромко жужжа внушительным пропеллером, приближался фиолетовый катамаран с 8-метровыми поплавками и крылом приблизительно такого же размаха, установленном сверху, на общем с поплавками кубическом каркасе. Типичная для катамаранов клиновидная рубка была прозрачной, как и положено кабине самолета. Желтая надпись вдоль поплавка «Ulithi Moana Patrol» указывала на принадлежность данного аппарата к парку локальных сил охраны океанского порядка.

– Даю голову на откус, это за тобой, Джени, – произнес Вэнс, – разглядев в прозрачной рубке Екена и Лэсси, – давай, мы тебе поможем погрузить жратву.

– Спасибо! – репортер улыбнулась.

– Никаких проблем, – ответил он, – Эй, Уолш, бери этот котел с другой стороны.

– Джени, – негромко сказала Нелли Фогг, – Присмотри там за Орлет. Хорошие парни, Чарли и Тони, точно полезут под воду вместе с местными патрульными, а…

– Конечно, я за ней присмотрю, Нелли. Никаких проблем.

…

Первое, что пришло в голову Дженифер, когда она оказалась  на борту «крылатого катамарана» – это что машинка крайне тщательно продумана с позиции экономики производства. Все элементы явно дешевые, а соединения потрясающе простые. Это несколько снижало эстетичность (машинка выглядела угловатой и коробчатой), но, похоже, не ухудшало ходовые характеристики. Через пару минут после взлета на спидометре высветилась круглая цифра: 200 узлов.

– Не ожидала? – хитро подмигнув, поинтересовалась Лэсси, сидевшая за штурвалом и заметившая интерес австралийки к данным на индикаторной панели.

– Честно говоря, нет. Я думала, это какая-то медленная модель.

– Совсем наоборот, – вмешался Екен, – это гоночный гидроплан. Точнее, его предки – гоночные гидропланы. Гонки проводились в 1920-х годах, и для них изобрели такую конфигурацию машины, только без этой рубки между поплавками. А лет 20 назад на Каролинах потребовались дешевые патрульные океанские флаеры, вспомнилась эта конфигурация, и вот: «Retracer». Тут, на Улиси эту модель штампуют до сих пор.

– Мне нравится в культуре Tiki этот обычай – сказала Дженифер, – сохранять и как-то приспосабливать к современности добротные старые изобретения. А у нас почему-то выбрасывают и забывают. Я с колледжа хотела купить автомобильчик «Volkswagen Beetle» 1938 года. А нигде нет. Только в салонах авто-раритетов по кошмарной цене. Недавно я прилетаю на Атауро, на ярмарку кукол, и вдруг вижу: он! Мой жук!

– Мгновенный оргазм на месте? – предположила Лэсси.

Австралийка качнула головой, в смысле, что ответ близок к истине, и продолжила.

– В общем, я его купила. Это электро-копия из композита, но один-в-один. Он такой трогательный, раскрашенный под божью коровку. Оказывается, их производят почти серийно, на фаббере в ангаре рядом с кукольной фабрикой.

– Атауро классное место, – заметил Екен Яау, – Мы с Лэсси немного пожили рядом, на Тетрабублике Хат-Хат, адаптировали юниоров из Малави. Ну, по ходу, ты знаешь…

– Знаю… Конечно… – неожиданно-потерянно произнесла Дженифер.

– Эй-эй! – Лэсси, не поворачиваясь, похлопала ее по колену, – Что-то не так?

– Нет, ничего. Просто, я вспомнила, что надо приглядеть за одной нашей девчонкой, которая полетела с… Как это называется? Второй группой захвата, правильно?

– Правильно, – подтвердил Екен, – а что с этой девчонкой?

– Ее зовут Орлет Ллойд. Она из нашего серф-клуба. В начале марта она с компанией поехала на остров Роти, кататься на больших волнах. Тогда Роти еще был частью индонезийской провинции Западный Тимор, и перед войной туда приехала банда исламистов, «Тахрир», стражи шариата. Наши ребята не представляли, что это такое, поехали в поселок за покупками, и их там арестовали. Ее парня избили стальными прутьями, а ее тоже избили, и изнасиловали. Потом их бросили в местную тюрьму.

– Я в курсе, – сказал Екен Яау, – дальше ваши морские спортсмены собрали ватагу, пригласили для усиления еще кое-каких ребят, и сделали небольшую революцию с интеграцией Роти в Австралийский союз. А через сутки, Красные кхмеры и наши волонтеры загасили тахрировцев на Большом Тиморе.

– Да, – Дженифер кивнула, – Примерно так. А в нашем тихоокеанском турне участвует больше десятка морских туристов, которые партизанили на Роти 16-го марта.

– Ага. Про это я тоже в курсе.

– …Но, – продолжила она, – Того парня среди них нет. Его вытащили живым, и он бы, наверное, со временем, мог выздороветь, хотя у него были серьезные травмы, и ему пришлось бы расстаться с серфингом… В мае он застрелился. То ли, дело в том, что произошло с Орлет, и он не мог этого пережить, то ли, он узнал, что ему больше не скатиться с волны, а скорее всего, оба мотива… Для Орлет это было… Понимаете?

Повисла пауза. Лэсси Чинкл задумчиво похлопала ладонью по штурвалу, и спросила.

– Джени, а как сейчас эта девчонка… Ну, вообще?

– Трудно сказать. Она ушла из серфинга. Это, редко бывает. Правда, морской спорт не бросила. Теперь мы с ней в одном сноркел-клубе, и довольно часто вместе ныряем по выходным. Иногда мне кажется, что с ней все ОК, а иногда – наоборот.

– Как правило, через год это само проходит, – заметила Лэсси.

– Наверное, да, – согласилась австралийка, – Но у Орлет с тем парнем все было очень серьезно. Я не знаю, как это правильно объяснить. У вас, канаков, как-то по-другому устроены отношения между мужчинами и женщинами…

– Ты удивишься, – отозвался Екен, – но они устроены не настолько по-другому.

– Любовь для людей, – добавила Лэсси, – это такая общебиологическая штука.

Екен Яау в легкой задумчивости провел пальцем по подбородку.

– Ну, не совсем обще-. Например, ньипы в этом смысле существенно отличаются.

– Не так уж существенно, – возразила она, – Все зависит от бытовых обстоятельств.

– Ньипы это то же, что и буньипы, не так ли? – уточнила Дженифер.

– Ага, – Лэсси кивнула, – Если не понимаешь их язык, то может показаться, что они щебечут: «ву-и ньип-ньип». По ходу, отсюда и название. Джени, надо как-то помочь вашей девчонке. Ну, той которая…

– Надо, –  австралийка кивнула, – Знать бы еще, как…

– Сообразим на месте, – оптимистично предположил Екен.

…

Первое, что они увидели на месте, а точнее, еще на подлете, с высоты около тысячи метров: три пронзительно-оранжевых кружочка, собранные в композицию в форме треугольника посреди безграничной серовато-синей поверхности океана. Только при приближении, стало понятно, что это надувные рафты, сцепленные в единую плавучую конструкцию. К этой конструкции были принайтованы три фиолетовых патрульных гидроплана «Retracer», и при сопоставлении размеров, можно было оценить диаметр оранжевых «солнышек» примерно в 5 метров. Лэсси аккуратно выполнила лэндинг и подогнала четвертый гидроплан к этой тройке.

Дженифер тут же нашла взглядом Орлет, устроившуюся на краю одного из рафтов в компании братьев Чарли и Тони Боуэн, и у нее сразу немного отлегло от сердца. Она отметила, что братья Боуэн одеты в мокрые гидрокостюмы – значит, они уже начали нырять. А на Орлет был почему-то толстый и длинный (почти до колен) свитер из золотистой шерсти крупной вязки. Дженифер задумалась, с чего бы это (при жаркой солнечной погоде), и тут Екен, сложив ладони рупором, завопил:

– Чито! Иди сюда! Мы привезли классную девчонку с австралийского TV!

– А обязательно так кричать? – поинтересовался молодой мужчина лет 30, вероятно, этнический латино, до этого момента лежавший на рафте, раскинувшись, как морская звезда на дне. Он был полностью голый, и можно было сразу оценить его физическую форму, как почти спортивную, но с заметным брюшком любителя пиццы.

– Обязательно, – объявила Лэсси, – а то бы ты не проснулся.

– Босс не спал, он грелся, – сообщил 20-летний негр-банту одетый в шорты и майку с эмблемой локальной полиции, – мы ставили подводный парковочный шелл.

В порядке пояснения, банту коротко кивнул в направлении компактного компрессора, пластиковый шланг от которого уходил куда-то под воду, а потом в сторону стрелы лебедки, трос которой также шел под воду, в стороне от шланга.

– Привет, ребята, – сказал Чито, – Мисс Арчер, я, как поклонник, вашего канала…

– Просто Джени, ОК? – перебила она.

– ОК, Джени. Будь как дома… Ребята, вы привезли глубинные понтоны?

– Ага, – лаконично отозвался Екен, и они с Лэсси начали выгружать оборудование из багажного отсека гидроплана.

– Я помогу, – сказал банту, и двинулся к ним.

У края рафта раздалось громкое фырканье, и из воды появились Оками Йоко и Пак Хва. Девушки были в своем традиционном снаряжении: первобытный пояс, очки-кобра плюс добавились короткие ласты. Махнув австралийке ладошками, они быстро натянули на себя такие же вязаные свитера, как у Орлет, и продолжили шумно вентилировать легкие.

– Я ничего не поняла, – призналась Дженифер.

– Элементарно, Джени! – объявил нарисовавшийся рядом Тони Боуэн, –  копы спасают экипаж манчжурской мини-субмарины.

– Э… А где эта субмарина?

– Прямо под нами, на глубине чуть меньше полста метров. Ей не всплыть, у нее кусок корпуса вырван, внутри полно забортной воды и 5 атмосфер избыточное давление. Там четверо ребят с аварийным генератором кислорода, и вода им доходит вот досюда.

Австралийский дайвер провел ладонью на уровне своей шеи.

– А что мешает их вытащить? – удивилась Дженифер.

– Включи голову, Джени! Они там не меньше двух часов, и там 5 бар избытка! У них в крови и в тканях полно азота. Если их резко вытащить, они вскипят, как чайники.

– Черт… Я не сообразила… А ты там уже был?

– Еще бы! Мы с Чарли сразу туда нырнули, вместе с Чито и Гдуком. Объясняю: Чито Таволи, это морской шериф, а Гдук Гбата – его помощник. Он конголезец, родом из Мпулу. Тут еще есть папуас и папуаска, Эвбо Рор и Утти Лап. Сейчас они под водой, потом познакомлю. А этих девчонок ты знаешь, верно?

– Знает-знает, – вмешалась подошедшая Йоко, – Хэй, Джени, ты хавчик привезла?

– Черт! Я совсем забыла вытащить из багажника. Там рагу, лепешки…

– Мы потом будем жрать, – перебила Йоко, – У нас пока рабочая программа.

– Джени, пляши, – потребовал Чарли Боуэн, подойдя к Арчер, – я снял на свою камеру крутой видео-клип с этой мини-субмариной для твоего TV.  Зрители тихо обалдеют. Кстати, твои подружки склонили Орлет к такому экстриму…

– Что ты гонишь! – перебила Хва, – Мы ведь не потащили ее с собой, когда ныряли к подводной лодке. Мы с ней нырнули только на 20 метров, проверить, нормально ли надувается парковочный шелл при погружении.

– А вы сами что, ныряли до субмарины? – изумилась Дженифер.

– Ага, – Йоко кивнула, – Это допустимая глубина, если быть там совсем недолго. Типа, экспресс разведка, пока Чито, Гдук, Тони и Чарли готовили свой эквипмент.

Чарли многозначительно поднял палец к небу и торжественно произнес.

– Безопасной глубиной для фридайверов считается 12 метров.

– А для аквалангистов сорок, – парировала Пак Хва, – а вы с Тони полезли на полста.

– Мы профи, у нас есть инструкторские лицензии! – заметил Тони.

– Мы тоже профи, – ответила ему Йоко, – Мы ныряем почти с самого рождения, и мы хорошо видим, как человек себя чувствует при конкретном нырке.

– Мальчишки, я себя действительно хорошо чувствовала, – вмешалась Орлет.

Она уже сняла свитер и осталась в полузакрытом синем купальнике с картинкой на животике: толстый улыбающийся ярко-зеленый осьминог в помятой желтой шляпе.

– Здорово смотришься, – вполне искренне оценила Дженифер.

– Это мы подсказали, – похвалился Тони, – Не все знают, что на Фалалопе есть лавка, в которой специальный робот шлепает тряпочки любого фасона и с любой картинкой.

– Алло, ребята, – Дженифер помахала перед собой ладонями, – объясните толком: что происходит, что за шелл, и как планируется спасать манчжурских подводников?

– Элементарно, Джени, – сказал Чарли, – шеллы это такой надувной домик. Его ставят сначала на глубине, откуда надо поднять людей, и этих людей перемещают внутрь. А дальше, постепенно поднимают лебедкой. 5 метров в минуту с остановками. Быстрее нельзя, а то будет «кессонка». А в надувном домике обогрев, все дела.... О!

…Около рафта вынырнули два персонажа в масках, экипированные дыхательными аппаратами, похожими не на акваланги, а скорее на ребризеры.

– Это Эвбо и Утти, папуасы, – пояснила Хва, пока братья Боуэн помогали этой парочке вылезти на рафт, – они сюда переехали в середине лета.

– Вместе со мной, – добавил подошедший Гдук, – мы познакомились в Париже, это во Франции. Там в конце июня был, типа, католический фестиваль за прогресс.

– Подключай хвост, – перебил Эвбо, бросая африканцу какой-то провод.

– Joder! Как я замерзла! – сообщила Утти, с бешеной скоростью растирая голое тело огромным пушистым полотенцем.

– Надо нырять в гидрокостюме, – поучительно сказал Тони.

– Мне мешает, – ответила она, – я привыкла без.

Возникший рядом лейтенант Таволи накинул на Эвбо шерстяной плед, а второй плед бросил Тони, видимо, чтобы тот закутал папуаску, когда она завершит упражнение с полотенцем. В этот момент Гдук, присоединив провод к какой-то коробке, объявил:

– Есть акустическое подключение… Тон-тон! На субмарине, слышите меня?

– Да, – послышался хрипловатый мужской голос, – слышим нормально.

– Ага! Тогда скажите: вы сможете сами выплыть наружу, или не уверены?

– Мы можем попробовать, – ответил голос.

– Хэй, – вмешался Чито Таволи, – Не надо пробовать. Скажи: вы уверены, или нет?

– Я не могу обещать, – прозвучал ответ, после некоторой паузы, – Переохлаждение…

– Не хрен думать! – вмешался Екен Яау (на нем и на Лэсси уже были надеты такие же аппараты, как те, которые только что сняли папуасы), – экипаж мини-субмарины уже наверняка не чувствует ног, и… Короче, надо вынимать их. как дизэйблов.

– Так, – одобрил Гдук, и добавил, обращаясь к Чито, – босс, надеваем «татокиа», а?

– Надеваем, – подтвердил лейтенант, – Эвбо и Утти, вы на связи.

– Ya, – отозвался Эвбо.

Лейтенант коротко кивнул и повернулся к Йоко и Хва.

– Девчонки, вы на страховке и на пульте лебедки. Делайте все по инструкции, e-oe?

– E-ite, – лаконично ответила Хва.

– Ребята, мы ныряем с вами, – четко сказал Чарли Боуэн. Тони уже надевал акваланг.

– ОК, парни, – согласился Чито Таволи, – А Джени может снимать репортаж для TV.

– Я бы хотела, только покажи, где это.

– Субмарина почти точно под нами. Надевай маску, бери трубку и камеру, и можешь снимать прямо из-под поверхности воды, как при обычном сноркелинге. Видимость хорошая, и света на рабочей глубине достаточно.