Текст книги "Слуга дракона пустоты"
Автор книги: Александр Розов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)
9. Волшебные слова «busi-do» и «aita pe-a».
Дата/Время: 08.10.24 года Хартии. Раннее утро.
Эскадра на рейде острова Аога, Идзу
190 миль южнее Токио, 32-я параллель.
=======================================
Капитан Навуходоносор Уиклиф очень не хотел беспокоить адмирала, который не высыпался по-человечески уже третьи сутки. Но был приказ: «О непредвиденном развитии событий – докладывать немедленно, в любое время»… Капитан вздохнул и постучал в дверь адмиральской рубки... В ответ – тишина… Уиклиф снова вздохнул и постучал уже значительно громче.
– Goddamn… – послышалось ворчание… – Я так и знал. Это ты, Нэв.
– Да, сэр.
– Что-то случилось?
– Да, сэр.
– Заходи.
Вилли Дэнброк в трусах и майке лежал на узкой койке поверх одеяла, заложив руки за голову, и задумчиво глядя в потолок.
– Нас очередной раз подставили, – предположил он.
– Да, сэр.
– Ясно. Теперь, рассказывай, как.
– Я распечатал заголовки и анонсы сетевой прессы, сэр, – сообщил Уиклиф и протянул адмиралу несколько листов бумаги.
–
* Раскрыта тайна военных успехов Цин-Чао: американские поставки оружия.
* Китайский экипаж американской субмарины: США и КНР уже поделили Японию.
* Вашингтон заранее продал Японию. В Токио об этом узнали только сейчас.
* Смысл 40-часовой войны в Японском море. Выиграли те, кто в стороне. Мнения военспецов: чьи летающие субмарины спровоцировали эту войну: индийские или американские? Мнения аналитиков: будет ли Корея поделена вслед за Японией?
* Кто получит жемчужину японского севера? Семь прогнозов о судьбе Хоккайдо.
* Австралийское общественное мнение. Австрало-Новозеландский Антарктический Газовый Консорциум справедливо требует с Японии 50 миллиардов долларов за свой подводный танкер, потопленный по ошибке. Австралийцы верят, что до поражения Японии осталась неделя. Австралийцы полагают, что в Меганезии слишком мягко обращаются с «самураями» (японскими военнопленными).
* Новая Зеландия блокирует японские авуары по иску австралийских газовиков.
* Координатор Ясон Дасс: «Меганезия не будет участвовать в дележке Японии, это решение Верховного суда, оно окончательное, и мы просто его исполняем».
* Шведско-исландская «Scandia-Screen», новозеландская «Dipro-X» и конверсионное предприятие флота Цин-Чао построят подводные танкеры по манчжурской военной технологии, с участием северокорейских рабочих, на островке Минамитори (отнятом у Японии). Минфа Манчжурии (Цин-Чао) Го Синрэн: «это надежно и очень дешево».
* Скандальная запись переговоров Вашингтон – Пекин. Китай отдает остров Окинава американцам, если те не будут помогать японцам в обороне еще оставшихся у Японии северных островов Рюкю (на западе) и островов Идзу (на меридиане Токио).
* Паника и массовое дезертирство в японской армии. Общественное мнение молодых японцев из провинции: «Мы не пойдем воевать за Токио, нам нечего там защищать».
* Исчез малый рейсовый паром на подводных крыльях. В 5:00 в порту Вакаяма паром принял на борт пассажиров и ушел не на север, в Осака, а на юг, в океан. Двое из трех членов экипажа парома накануне получили повестки о мобилизации в армию.
* Госдеп США: «Мы можем признать Цин-Чао, но при определенных условиях».
–
Адмирал Дэнброк встал зевнул, потянулся, и положил листки на стол.
– Я полагаю, Навуходоносор, что это еще не все.
– Да, сэр. Мы получили шифровку из штаба Перл-Харбор. Нам приказано уходить на запад, и патрулировать подход к проливу между Сикоку и Кюсю.
– Иначе говоря, – заключил Дэнброк, – информация в прессе по поводу Идзу и Рюкю, вероятно, соответствует истине. Логичный выход для нашего Госдепа.
– Наверное, так сэр. Но японская часть эскадры отказывается выполнять приказ. Тот парень, Сугата Катсо, капитан корвета Тиба, позвонил мне, и сказал: они остаются и намерены защищать островок Асога до… В общем, самурайские бла-бла-бла, сэр!
Дэнброк задумчиво хмыкнул и пожал плечами.
– По-своему, тоже логично. Как я понял из твоих объяснений про традицию, для этих самураев самое главное: красиво и бессмысленно умереть за императора. Думаю, что китайцы с удовольствием им помогут… Правда, красиво не получится, но что делать.
– Но сэр, – заметил Уиклиф, – Это грубое нарушение дисциплины. Есть приказ…
– Это не американские моряки, – перебил Дэнброк, – А Сугата официально замещает адмирала Кияма, и путь делает что хочет. Просто отправь телекс в Перл-Харбор и в Йокосука, что командир японской группы кораблей вышел из состава объединенной эскадры. И пусть они разбираются. Это не наше дело.
– Капитан Сугата очень просил вас приехать на «Тиба», сэр, – сообщил Уиклиф.
– Хм… Зачем?
– Не знаю. Но он просил передать, что это очень важно, и он будет чрезвычайно благодарен, если вы… В общем, он просил с крайней степенью почтения, сэр.
…
Вилли Дэнброк не хотел встречаться с капитаном корвета «Тиба». Если командир, допускает на своем корабле самурайский ритуал суицида, то он профессионально непригоден. Таково было четкое мнение американского адмирала. Но отказаться от встречи с военными моряками, намеренными ценой жизни защитить столицу своей страны? Нет, этого Дэнброк сделать не мог. Он обязан был объяснить этим бравым парням, что их отчаянная попытка обречена на провал, и попробовать отговорить…
…Звонок на мобайл застал адмирала Дэнброка уже в разъездном боте, на полпути к «Тиба». Кияма Хотару дочка японского адмирала, снова была в состоянии Фатального Японского Горя, Переносимого с Твердостью и Достоинством. Оказывается, ее жених, Дземе Гэнки, уже почти готов был обратиться к уважаемому господину Дэнброку за рекомендацией на гражданскую работу, но узнал, что его боевые товарищи приняли решение погибнуть на посту, но не отступить. Теперь он считает, что это – судьба. Он передает благодарность за то, что Дэнброк остановил ритуал сеппуку, и теперь Гэнки сможет умереть в бою, что, по мнению Гэнки, наилучшим образом искупит вину…
Кияма Хотару снова не знала, что делать, и обращалась к американцу, как к волшебной палочке (сработало один раз – сработает и второй). Дэнброк пообещал девушке, по возможности, разобраться – хотя совершенно не представлял, как будет это делать.
Выслушав формальный рапорт капитана Сугата, и окинув взглядом построившихся на палубе 80 японских моряков (всю команду, кроме вахтенных) американский адмирал окончательно убедился в бессмысленности героической выходки капитана корвета. Половина команды еще не оправилась от болевого и нервного шока, полученного при химической атаке четыре дня назад. «Не бойцы, а похмельные кролики, – подумал Вилли Дэнброк, – по-хорошему, им в лазарет надо, а они лезут в самураи». Тем не менее, он
произнес формальное приветствие, после которого принял приглашению Сугата Катсо выпить по чашке чая в капитанской каюте. Вот тут и начался разговор по существу.
Американский адмирал решил сразу в лоб изложить свое виденье ситуации.
– Вы намерены, силами двух кораблей: 100-метрового легкого скоростного корвета, 60-метрового многоцелевого минного тральщика, двух палубных вертолетов и 135 человек суммарного личного состава, сражаться против неизвестного противника, возможно – против флота КНР. Разумеется, вы знаете приказ по эскадре: выдвинуться на запад. Вам понятно, что вы нарушаете дисциплину. Но, возможно, вы думаете, что у вас есть шанс победить, а победителей не судят. Вы на это рассчитываете?
– Я думаю, – спокойно ответил капитан корвета, – что мы не имеем права отступать.
– Это абстракция, – отрезал Дэнброк, – а что конкретно вы собираетесь делать? Или вы планируете просто подставить борта этих двух кораблей под китайские ракеты?
– Я прошу простить мне мою непочтительность, – ответил Сугата Катсо, – но я хотел спросить: как бы вы строили оборону на моем месте, господин Дэнброк?
– Я? О, черт! Почему я? Не лучше ли вам спросить совет у адмирала Кияма?
– Еще раз прошу простить меня, но тогда я бы поставил господина Кияма в неудобное положение, обсуждая это по телефону. Ведь речь идет о неисполнении приказа.
– Черт! Вы сами загнали в угол себя и свои экипажи, а теперь спрашиваете у меня, как вылезти из этого угла! А о чем вы думали, когда принимали это решение?
Японский капитан опустил глаза и чуть наклонил голову.
– Боюсь, мне трудно объяснить это вам. В Японии это называется: «busi do».
– Когда китайская субмарина… – произнес Дэнброк, – не игрушечная, с которой вы столкнулись три дня назад, а настоящая МПЛ «Лира», даст залп с 20 миль ракетами «цзюцифэн», имеющими скорость полторы мили в секунду, у вас останется примерно четверть минуты на их уничтожение. Ваши зенитки не успеют.
– Я знаю, – ответил японский капитан, – Но, я надеюсь, на ваш опыт.
– Мой опыт, капитан Сугата, говорит о том, что для ведения боевых действий на море нужна техника, хотя бы сопоставимая по эффективности с техникой противника.
– Простите меня, господин адмирал, – вежливо возразил японец, – но эффективность техники не обязательно определяется водоизмещением, мощностью, и калибром.
Дэнброк резко замолчал, созерцая блики от лампы на поверхности чая в чашечке. Сознание адмирала внезапно само собой стало складывать некий паззл из событий годичной давности. Центральная Менанезия, Ист-Кирибати. Рейд американской субмарины U-215A «Норфолк» на атолл Тероа, пресеченный меганезийским морским патрулем при странных обстоятельствах. Разговор с Харалдом Ходжесом, капитаном «Норфолка», который в тот момент сидел в меганезийском плену на атолле Ранафути.
(Дэнброк): Как меганезийцы вас обнаружили? (Ходжес): Ходят слухи, что для этого использовались морские животные. Местная порода особо сообразительных тюленей.
2 октября прошлого года меганезийский суд приговорил капитана Ходжеса к 5 годам каторжных работ в океанской контрольно-спасательной службе, на острове Тутуила (Самоа), на базе Паго-Паго. Неплохое место. Даже не похоже на каторгу. И никаких ограничений на связь. Конечно, все прослушивается меганезийской полицией, но у Ходжеса есть местная подружка, и она-то свободна, как ветер. Кроме того, она…
Адмирал резко тряхнул головой, возвращаясь в сегодняшний реальный мир, извлек из взятого с собой кэйса короткий самурайский меч «tanto» и положил на стол.
– Капитан Сугата! Я не спрашиваю, ваш это предмет или нет. Я не хочу знать, чей он, и надеюсь, что вы без меня решите, где и у кого он должен храниться.
– Благодарю вас, господин Дэнброк, – капитан Сугата коротко наклонил голову.
– …Но, – продолжил адмирал. – Мне нужен один ваш человек, а именно: тот младший лейтенант, у которого, в силу ряда обстоятельств, оказался этот предмет.
– Нужен именно младший лейтенант Дземе Гэнки? – уточнил капитан корвета.
– Да, именно он. Я сомневаюсь, что другой годится для подобного задания.
– Тогда, – сказал капитан, – Задание будет поручено Дземе. Что он должен делать?
– Если мне удастся сейчас договориться с кое-какими людьми в Меганезии, – сказал Дэнброк, – То Дземе должен будет немедленно лететь туда с особым сообщением.
– Вы рассчитываете на меганезийскую помощь? – удивился Сугата Катсо.
– Боюсь, мне трудно объяснить это вам, – с некоторым веселым злорадством ответил американский адмирал, – В Меганезии это называется: «aita pe-a».
…
10. Координатор Накамура Иори, которого знают все.
Дата/Время: 08.10.24 года Хартии. Утро – полдень.
Атолл Улиси.
=======================================
Дженифер Арчер (как и любой инициативный репортер на ее месте) не собиралась упускать возможности пообщаться с Го Синреном, экономическим советником и консулом (минфа) Цин-Чао. Она высказала это желание Пак Хва, а та немедленно ответила «aita pe-a» (нет проблем), и позвонила своей кузине Хики, которая (по ряду причин) владела ситуацией. Уже через пару минут стало известно, что Хики вместе с доктором Го, сейчас на острове Фалалоп, недалеко от яхт-харбора, где сад камней Накамура. Вопрос трансфера на Фалалоп сразу решила Оками Йоко. Позвонив своей кузине Лэйте, она представила дело так, будто сад камней Накамура хочет посмотреть Орлет Ллойд, а заодно, надо бы подбросить туда еще одну австралийку, репортера…
Орлет несколько запоздало заметила, что информация подана немножко нечестно, но Оками Йоко, как дважды два, доказала, что ничего плохого в этом нет: кузина Лэйте, собиралась по-любому встречаться с Го Синреном. Вот, пусть заодно покажет своей почти компаньонке «маленькое сердце Меганезии». А раз так – какие проблемы взять с собой еще одного человека? Никаких. Опять же: «aita pe-a».
…
Оками Лэйте была рыжая. Нет, это слабо сказано. Ее прямые коротко подстриженные волосы имели цвет тусклого пламени. Казалось, об них можно обжечься…
– Думаешь, крашеные? – весело спросила она, помогая Дженифер залезть в довольно тесную (для троих) яйцевидную кабину флайки, похожей на жесткокрылый моторный дельтаплан.
– Лэйте на восьмушку австралийка, – сказала Орлет, двигаясь, чтобы места хватило.
– Прадедушка был ирландец из Сиднея – добавила Лэйте, захлопывая люк-крышку, – и прабабке за это потом доставалось. И деду тоже. Отсюда и мое имя.
Пропеллер за кормой «яйца» зашелестел, как крылья огромной стрекозы, и слился в радужный диск. Флайка, чуть переваливаясь, заскользила по волнам, выровнялась и, оторвалась от воды, а через полминуты уже развернулась к югу.
– Я плохо соображаю после вчерашнего, – сообщила Джнифер, бросая взгляд на яркую композицию из патрульных гидропланов, оранжевых рафтов и тримарана-траулера, на который в данный момент грузили подбитую манчжурскую мини-субмарину, – …Плюс, ночевка в полевых условиях… Я имею в виду, на этой плавучей инсталляции.
– У нас тут такое было… – многозначительно произнесла Орлет.
«На восьмушку австралийка» (а в остальном – японка местного типа «ама») с полным пониманием кивнула.
– Поднимать полудохлую подлодку всегда морока. Но эта, хотя бы, маленькая.
– Лэйте, – спросила Дженифер. – Я не поняла, за что доставалось твоей прабабке?
– Ну, как же. Спуталась с вражеским летчиком. В смысле с оззи, с австралийцем. Они познакомились после той войны. Прадед был в оккупационных силах на Кюсю.
– А тебя назвали в честь битвы в заливе Лэйте? – предположила Дженифер.
– Точно! – обрадовалась Лэйте, – Там самураям врезали по-взрослому. Почти весь их долбанный флот лег на дно. Жалко, правда, простых парней, которых туда загнали. Манчжуры – молодцы, не дали самураям времени мобилизовать молодежь в армию.
Дженифер, экстренно поборов свою политкорректность, задала вопрос.
– Лэйте, мне кажется, ты не очень-то хорошо относишься к Японии.
– Я люблю Японию, – возразила та, – Особенно, конечно, юг Кюсю.
– У Лэйте в micro-flat в кампусе вся стена в фото с Макурадзаки, – добавила Орлет.
– Значит, я опять чего-то не понимаю, – сказала Дженифер.
– Япония, – пояснила Лэйте, – Это прекрасная страна. Я обожаю ее берега и горы, и ее маленькие городки и поселки, но многие из них брошены, потому что в Токио правят недоумки, такие же, как сто лет назад, а может быть, даже тупее. Почему-то Японии полторы тысячи лет жутко не везет с правительствами. Любое правительство оффи, это гнилая штука, но в Австралии, в Аотеароа или на Гавайях оно более-менее позитивно работает, а в Японии это просто какое-то регулярное системное бедствие.
– Но Япония очень многого добилась в смысле прогресса, – возразила Дженифер.
Лэйте иронично хмыкнула и выразительно щелкнула пальцем по своему левому уху.
– Прогресса в Японии добился генерал Мак-Артур и оккупационный корпус янки. Они вышвырнули самураев из власти, прищемили хвост якудза, «японское экономическое чудо», это их работа. Потом, оккупация закончилась, и к власти постепенно вернулись самураи, считающие, что остальные японцы, это крепостные вилланы, прилагаемые к плантации или корпорации. Получился японский высокоиндустриальный феодализм.
– Слушай, Лэйте, – вмешалась Орлет, – А почему японцы это терпят?
– Я не понимаю, – призналась та, – По ходу, аура какая-то кривая. Она даже в Китае и в Южной Корее отчасти действует. Про Северную Корею я вообще молчу. Это, блин…
И Лэйте, вопреки своему «вообще молчу», рассказала про Северную Корею. Летом она работала по контракту на побережье Желтого моря, инструктором «Экспериментальной морской фермы». На мелководье были высажены быстрорастущие GM – водоросли...
– Если по-честному, – объясняла Лэйте, энергично жестикулируя правой кистью (левой рукой она небрежно придерживала штурвал), – то делать конструкционный пластик из водорослей придумали японские японцы давным-давно, году в 2010-м. Но запреты на продукцию GM загубили у них эту тему. А делать легкие корветы из стеклопластика придумали шведы в Карлскруне, в конце прошлого века. Товарищу Ким Чхол Муну большие объемы пластика шведского типа не по карману, а водоросли растут сами.
– Их еще надо собрать, – заметила Дженифер.
– Ага. Если Партии нужны корветы, то организуется лагерь на берегу и комсомольцы ныряют, собирая водоросли подручнымиинструментами, абсолютно бесплатно.
– Ну, уж не абсолютно, – перебила Орлет, – рабочих надо, как минимум, кормить.
– Ты не знакома с трудами великого вождя и учителя Ким Ир Сена, – торжественно произнесла Лэйте, – сознательный аграрный рабочий у моря сам себя прокормит.
Орлет интенсивно потерла лоб, пытаясь уложить в голове полученную информацию.
– Слушай Лэйте, а как тебя угораздило подписать контракт с этим гадючником?
– Меня попросили знакомые шведы. Они как раз из Карлскруне, и у них был контракт с товарищем Ким Чхол Муном на организацию строительства корабликов. Движки и все прочие дивайсы – шведские, а корпуса – местные. И когда они увидели, как добывают материал для этих корпусов, у них, как сказано в индийской Махабхарате по сходному поводу: «волосы встали дыбом на голове и на теле». Ребят никто толком не учил, как работать под водой, и как обеспечивать себя морской пищей. Ну, я инструктировала…
– Если бы я такое увидела, – сказала Орлет, – то из принципа не стала бы участвовать.
– Ну… – Лэйте покачала левой ладонью в воздухе, – …С одной стороны, как бы, да, а с другой стороны, прикинь: мне стало реально жалко этих ребят, которые убивают свой организм… В финале, они подарили мне кучу всяких мелких штучек. Чашки, чайники, тапочки, и даже бамбуковый шезлонг… Joder! Я чуть не разревелась. Глупо, ага?
– А почему, – спросила Дженифер, – туда пригласили тебя, а не этническую кореянку?
– Хэх! Этническая кореянка устроила бы там контрпропаганду еще сильнее, чем я.
– Ты вела там пропаганду против режима? – изумилась Орлет, – Черт! Ты рисковала!
Лэйте на секунду повернулась и наградила ее ослепительно улыбкой.
– Риска не было, гло. Меня бы, в крайнем случае, депортировали. Но я не занималась пропагандой специально. Я несколько раз наехала на мелких начальников, когда они делали полную херню, но это не в счет. А так, я просто жила, работала, отдыхала…
– До меня дошло! – Орлет хлопнула ее по спине, – ты сама по себе живая пропаганда.
– Ага, – подтвердила Лэйте, – А будь я, к тому же, этническая кореянка, это вообще…
– Вообще… – задумчиво произнесла Дженифер, – я не понимаю, как корейские комми решились тебя пригласить. Они же догадывались о том, про что ты сейчас сказала.
– Ясно, что догадывались. Но им были нужны эти одноразовые корветы. По ходу, они заранее знали, что в октябре будет короткая война в Японском море, и готовились.
– Одноразовые? – переспросила Орлет.
– Типа, да. Шведские спецы фигели, видя из какого говна делают корпуса корветов. А северокорейские оффи улыбались. Они готовили корветы на один бой. На один залп.
– Подожди! А как же экипажи этих корветов?
– А вот так, – невесело ответила Лэйте, – Я же говорю: аура там кривая. Такие дела...
– Что-то я не верю, что ты оставила это без последствий, – заметила Дженифер.
– Ага. Я вписалась в тему только после кое-каких обещаний, которые дали шведы про моих корейских комсомольцев. Сейчас они выполняют обещание. Но, через жопу…
…
Faa-fare te Nakamura Iori стоял недалеко от Фалалоп яхт-харбор, и представлял собой обычный каролинский дом с бетонным цоколем, бамбуковым верхом, очень широкой двускатной крышей, и открытой верандой. Только вместо типичного для каролинцев маленького сада с парой кокосовых пальм и несколько хаотичными посадками плодового кустарника, здесь было нечто иное. Ровная прямоугольная площадка 30x10 метров, на которой расположены 15 необработанных камней, собранные в пять групп, лежащих на круглых газончиках из декоративного мха. Любительская копия сада при буддистском храме Реандзи в Киото. В углу сада – обычное бамбуковое кресло, сверху прикрытое большим красно-белым пляжным зонтиком. Сад окружен чисто условной оградой в два кирпича высотой. Никаких табличек. Никаких памятных знаков. Чуть в стороне прогуливался улыбающийся молодой парень в шортах и в майке с эмблемой локальной полиции Улиси, и с пистолет-пулеметом в чехле на боку.
Дженифер посмотрела на все это и с плохо скрываемым удивлением повернулась к «австралийке на восьмушку».
– Слушай, неужели нельзя было хотя бы где-то сделать надпись?
– О чем? – спросила Лэйте. – Все и так знают, кто такой Иори-сан.
– А если кто забудет, то мы напомним, – послышался сзади негромкий рокочущий бас, и Лэйте взвизгнула. Не от звукового эффекта, а от тактильного: две широкие ладони очень точно легли на выпуклости ее бюста.
– Блин! – оборачиваясь, выдохнула она. – Ламэк! Какого хрена, а?
– Пингвинчик, не кипятись, – произнес обладатель баса и широких ладоней, – Я просто прикололся. По ходу, у меня получилось.
– В следующий раз тресну тебя по макушке, – торжественно пообещала она, и добавила, обращаясь к Орлет, – Он все время вот так выделывается, прикинь?
– Я уже поняла. Привет, Ламэк. Знакомьтесь. Это Дженифер Арчер с «Gibb-River TV», а это Ламэк фон Вюртемлемман, с многоцелевой механической фабрики моту Могмог.
Ламэк сходу вызывал ассоциации с «Карлсоном, который живет на крыше» (читайте Астрид Линдгрен). Маленький толстенький самоуверенный человечек, одетый в синий комбинезон из фартука с широченными шортами, и на вопросы о своей персоне, с неизменной обескураживающей наглостью отвечающий: «Я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил». Дженифер с некоторым трудом подавила желание заглянуть Ламэку за спину – нет ли там пропеллера, который включается специальной кнопкой на животе. Но, уже через пару секунд она поняла, что первое впечатление было обманчивым. Ламэк был не маленьким, а просто несколько ниже среднего роста, и не толстеньким в обычном смысле, а просто широким. Как будто атлетически сложенного высокого мужчину как-то сжали по высоте примерно на 15 процентов. Голова не была затронута процедурой сжатия. Оптимистичная улыбка на добродушном толстощеком лице, и большие, как будто смеющиеся, серо-синие глаза свидетельствовали, что этот мужчина не комплексует по поводу своей внешности.
– Что, Дженифер, – весело пророкотал он, – Ты никогда не видела парня чуть выше шестнадцати дециметров и при этом девяносто кило весом?
– Э… – протянула она, – Ну, вообще-то, не видела. Это не частый случай…
– Я, как бы, единственный! – с азартом перебил он, – Возможно, трое моих братьев близнецов были бы такими же, но выжил я один. Мы родились семимесячными, на Элаусестере, во 2-м году до Хартии. Шансов у меня было… Хэх…
– Ламэк зверски живучий! – перебила Лэйте и повисла сбоку на его шее, – Орлет, ты можешь зависать с другой стороны, для баланса.
Орлет немного помедлила, а затем последовала этому совету. Ламэк продолжал невозмутимо общаться, как будто не замечая, что на нем повисло больше центнера дополнительного веса.
– Прикинь, Дженифер, на Элаусестере до революции с детьми было как у спартанцев-рамапитеков. Родился недостаточно живучим – сам виноват.
– Спартанцы и рамапитеков это не одно и то же, – заметила Дженифер.
– Правда? Блин… У меня с детства проблемы с хронологическими знаниями. Физика, механика, химия – другое дело. Там можно потрогать руками или понюхать. А с этой историей все где-то не здесь, типа как тролли, эльфы и орки в Махабхарате.
– Хэй, Ламэк, – вмешалась Лэйте, – ты путаешь! В Махабхарате – ракшасы, пандавы и кауравы. А тролли, эльфы и орки, это во «Властелине Колец».
– Блин… Но, хотя бы, рамапитеки, это из Махабхараты?
– Te tahi! Опять мимо! Рама – это из Махабхараты, а рамапитеки – это дальние предки эректусов, которые на Тероа. А эректусы – это самый древний подвид людей.
– Уф! Ну, хвала Мауи и Пеле, держащим мир. Эректусы – это реально и понятно.
Дженифер тронула его за плечо, почти черное и твердо-упругое, как каучуковое.
– Орлет сказала, что твоя фамилия – фон Вюртемлемман.
– Ага, – Ламэк кивнул, – а что?
– Ну, видишь ли, это редкая фамилия даже в Германии, а тем более, в Океании. Мне интересно: Руперт фон Вюртемлемман, это не твой родич?
– Руперт-Хиросима? Хэх! Он не просто мой родич, он мой сводный младший брат.
– Э… а разве он родом с Элаусестере?
– Нет. Он родился на атолле Уолеаэ, недалеко отсюда, триста миль к саут-ист-саут.
– Кого обсуждаем, foa? – бодро поинтересовалась приближающаяся к ним девушка, завернутая в короткий свободный саронг сверкающе-алого цвета. Дженифер не сразу узнала Пак Хики, которую до того видела только в шортах и майке.
Лэйте сползла с шеи Ламэка. То же самое сделала Орлет, и ответила:
– Мы обсуждаем парня, который сейчас авиа-адмирал Атауро, Северного Тимора.
– Руперта? – уточнила Хики, – Он классный парень, что бы там не болтали в Гаагском трибунале! Что они там понимают, в своей Европе… Ладно, короче: Джени, ты хотела увидеться с доком Синреном. Он около юго-западного угла сада, сидит на маленьком татами и пьет ритуальную чашечку водки в знак уважения к Иори-сан. Но есть, как бы, проблема. Его дожидается один кекс: японский адмирал Кияма Набу. Вот он, около пальмы, весь при параде, и командует кем-то по мобайлу. Типа, великий флотоводец.
…
