Текст книги "FIDES (СИ)"

Автор книги: Алекс Норден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 36 страниц)

– Сплавит… деревянные палочки? – нарушил затянувшееся молчание Снейп. – Палочки, созданные Олливандером, одну из которых я ношу в кармане?

Девушка кивнула.

– Я не знаю, что с ними должно произойти, но они обратятся в одну, совместив силы владельцев и своих сердцевин и кольца.

Снейп не удержался от едкого замечания.

– Слава гиппогрифу, ре-эму и дракону, слава полукровке, безвестной девице и узнику Азкабана, их мощь победит один из даров смерти. И что, мы должны сплавить палки в одну и выдать их мальчишке Поттеру? – Северус уже протрезвел окончательно, сам удивляясь, что это случилось так быстро, и наблюдал за собеседницей.

– Я слишком плохо разбираюсь в этом, – Энди неожиданно заплакала, утирая слёзы рукавом. «Боевая девчонка», очевидно, слишком долго пыталась удерживать свой позитивный настрой перед неизвестностью.

– Успокоительного? – без тени насмешки забеспокоился Снейп.

Блондинка мотнула головой.

– Не нужно. Вам бы надо с Берни поговорить…

«Я ещё его прошлое «поручение» не пристроил», – профессор с отвращением вспомнил о флакончике сильного яда.

– Мне же нельзя знать всё то, что я сейчас услышал? – с сомнением произнёс он вслух.

– Знать – можно, – всхлипнула Энди, не в силах больше держаться, – это Нине нельзя открывать тайну. Она клятву кровную дала. Но я тут не при делах, – она вдруг просияла, – Нина даже спрашивала тогда, я помню, не случится ли чего с вами, если сами додумаетесь.

– Кровную клятву? Нечисто что-то у Берни, клятвы по-хорошему или без свидетелей даются, или с них такой Непреложный берут, что мало не покажется. А тут… как будто это надо было до меня донести, – Снейп от неожиданности почти сбросил свою маску “ужаса подзмелий”, превращаясь в спокойного и рассудительного мага, а Энди снова «зависла».

– Но… ведь это не Нина мне сказала «сообщи, мол, Снейпу, ты ведь тоже всё слышала», а… я сама, и то от отчаяния, – МакФорест снова стёрла появившиеся слезинки.

– Это ничего не меняет, – протянул Снейп в задумчивости. – Нина бы и не сказала, слишком серьёзно относится к клятвам. Хотя многие клятвы обходятся даже просто написанием того, что «нельзя сказать». Слабые, конечно, клятвы, но факт есть факт. Так а что же с идеей? Неужели Берни так толкает вперёд слизеринское прошлое, что он хотел выступить против “великого света” в лице долькоеда?

– Берни... был обижен за Слизерин. Потому и ушёл. А про свет. Вы же знаете, какой это “свет”, – Энди заглянула прямо в чёрные бездонные глаза профессора. Он лучше многих знал истину.

– И чего же утверждал Берни, против “силы любви”?

– FIDES. “Верность”. Берни изучал много манускриптов об этом кольце, о палочках, о том, что должно случиться. О победе над злом с помощью именно этой палочки. Об уничтожении ей даров, потому что они приносят только зло. И правда, вдуматься, – кому принесли добро хоть мантия, хоть воскрешательный камень? И сказка подтверждает это.

“Ну... предположим, близнецам Уизли мнатия-невидимка принесла немало добра. В их понимании”, – мысленно отвлёкся Снейп, но сразу вернулся к повествованию Энди.

– А гравировка, – возможно это случайность, доставшаяся нам в наследство от кельтов. Но... в противовес Дамблдору это годилось как нельзя лучше.

– Но почему? Не слишком ли странное совпадение, – Снейп уже почти перестал удивляться, что девушка так долго говорит разумные и серьёзные вещи. Дело даже не в том, что она сквиб, просто Снейп уже привык считать её беспробудной пьяницей, “хорошо отдохнувшей” у дядюшки, а оказалось, что португалка провела там неплохую “разведывательную работу”, да и умудрилась столько запомнить, очевидно, со слов самого старика. И это не смотря на пьянство, скрыть которое было сложновато. Но устав удивляться крепости и силе воли молодой... практически маглы, Снейп внимал каждому её слову, ведь они могли помочь ему самому.

– Берни сказал, что любовь это ерунда. И Дамблдор с его Гриндевальдом ярчайший тому пример, – зло прошипела Энди. – хорошо ещё, что он никому не выдал старого козла с его тайной, а может, вовсе и не хорошо. Никто же не знает про Дамби и Гриндевальда, – фыркнула Энди, она-то знала всё лишь в будущем и из фанфиков. Но как она, читая фанфики ребёнком в Португалии, могла хоть на миг представить, что её родной дедушка дружил и с Дамблдором, и... с Гриндевальдом?

Снейп молчал, ожидая продолжения. Подробности личной жизни директора не волновали его ни на кнат.

– Главное – верность, – вот что он противопоставил лозунгам Дамби, – утеревшись, девушка подняла лицо, исполненное робкой торжественностью момента. – Его идеи были правее, и Дамблдор их не оценил. Ведь никто не мог быть правее “великого светлого”, тем более, какой-то лесной придурок с посохом. Дамблдор всю жизнь плёл интрижки, его слова расходились с делом, его идеи противоречили способам их исполнения. Любой это скажет, любой, и Вы, Северус, – девушка заговорила твёрдо и проникновенно, при этом громко, как на митинге, – Берни же утверждал, что главное быть верным как своим целям, так и пути, по которому идёшь к ним. Верным самому себе и своим убеждениям. Верным своему предназначению, – в её глазах будто зажглись маленькие факелы, так горячо она разделяла идеи дяди Берни, к тому же, она была верна своему времени, своему личному, пусть и невеликому, делу, и хотела вернуться, а эти лозунги словно придавали ей сил и надежду на благоприятный финал.

Северус понимал её, но всё же устало потёр переносицу. Теперь в его жизни кроме старичка, двинутого на великой любви ради всеобщего блага, появился ещё один старичок, двинутый на грандиозной верности. И они зачем-то собирались победить друг друга. Или не собирались. Снейп настолько глубоко задумался, что в памяти всплыла даже картинка из магловского детства, где соседские мальчишки стреляли друг в друга из водяных пистолетиков, громко вопя о каких-то своих...”детских идеалах”. Снейп в таких развлечениях не участвовал, а с тех пор, как у одного из ребят в пистолетике неожиданно оказался кипяток, даже перестал присутствовать ради мерлинова покоя.

– Как видите, Северус, – голос Энди вырвал его из нелёгких мыслей, – речь тут не об одной любви и лимонных дольках.

– Вижу, мисс МакФорест, – Снейп поборол некоторое... стеснение и высказал мысль целиком, – вижу, что сумасшедших кукловодов становится больше.

Энди фыркнула, но молчаливо согласилась.

– Подождите, – новая догадка зельевара лишь сгустила темные облачка над их беседой, – но ведь палочки сделал Олливандер. И всего двадцать четыре года назад. Он сообщил мне лично. Если древнее кольцо существовало и сейчас наш неуч-маг счёл за него кольцо Нины, не спорьте, Энди, – быстро добавил Снейп в ответ на скривившуюся физиономию девушки, – неуч, который не может отличить магическое от простого и современного, потому как даже палочкой не владеет, но где же те старинные палочки? Они современные. И сделаны из древесины, принесённой Берни.

– Да, я знаю это. Палочки утрачены. Берни воссоздал комплект. Точнее, он дал полные указания мастеру, своему другу, Олливандеру. Древесина взята с дерева рода. Не с этого, что возле хижины, это бук. С какой-то друидской поляны у южного моря. Того самого, которое “и поглотит их навеки”, – напомнила Энди о “Свитке времён”, печально знакомом зельевару. – Берни искренне верил, что его идею получится осуществить. А ещё он... он уже путешествовал во времени.

Северус, проникшийся необходимостью разговора с Берни, предпочёл проглотить услышанное до поры, и задал более важный вопрос.

– Как он... вообще узнал про кольцо Нины? Она ведь... далеко нездешняя.

Энди замялась с ответом, но высказать предположения ей помешал шум из гостиной. Нина проснулась и звала Снейпа.

– Идите в гостевую, пока я буду у Нины. Живо, – скомандовал Снейп, вылетая из кухни со скоростью “нимбуса”.

Блондинка вышла, когда он уселся рядом с девушкой, и спокойно прошла по лестнице, радуясь, что сложенный диван развёрнут к двери. Ей даже хватило наглости задержаться на верхней площадке,а не уйти в комнату. К тому же, она помнила про скрипучую дверь.

Но разговора пары она всё же не слышала. Кроме самого конца, где Снейп съязвил, что “ради их же блага” ему необходимо срочно отбыть в Шотландию и поговорить с Берни.

На этом месте Энди не смолчала и крикнула с лестницы:

– Северус, Берни сейчас в Хоге... – она почти пожалела о сказанном, потому что Нина начала орать, что “больше не желает видеть эту сволочь возле себя и Снейпа, и всё равно их общению скоро пришёл бы конец”, почему, правда, Нина не уточняла. В отличие от Энди. Но так же, как и та, пафосно заявила, – “неделей больше, неделей меньше, не вижу разницы”.

– Я провожу её из дома и ты больше её не увидишь. А сейчас тебе нужно поспать, ты не полностью восстановилась, – заботливо сказал Снейп, – вот, возьми, здесь на пару часов. Как раз я успею вернуться, – профессор протянул ей склянку с зельем без сновидений из кармана мантии. Нина иной раз думала, что его мантия хуже хагридова полушубка, – оттуда чего только не достанешь, и, главное ведь, всегда вовремя. И как будто бы вся эта ноша его и не тяготит, и в работе не мешает. Надо примерить как-нибудь, небось по весу магловский бронежилет легче. Старого образца причем. Нина рассеянно отхлебнула из флакона, глаза начали слипаться, и она сразу сдалась сну.

– Ложись, – шепнул Снейп, снова укрывая девушку пледом. – МакФорест, – добавил он шёпотом, поднимаясь по лестнице, – запритесь в гостевой комнате, и чтобы ни звука. Не нервируйте мою невесту, она вот-вот проснётся, зелье недопила. Вечером я уведу её в Хогвартс, и мой дом будет в вашем полном распоряжении. Подумать только, – желчно добавил он, – на что только не пойдёшь ради “общего блага”, – Снейп фыркнул, подходя к камину.

Энди стояла в гостевой комнате, уперевшись лбом в оконное стекло.

Распахнутая настежь дверь не смущала и не волновала её, а по щекам стекали слёзы. Что толку жалеть о решении, если ты его уже принял? Немой вопрос пульсировал, разбиваясь о зажатые в пальцах виски, чувствуясь ноющей болью где-то внутри переполненной мыслями головы. Где же та решимость, обуревавшая всего минут двадцать назад, когда девушка с горящим взглядом говорила Снейпу о столь близких идеях своего дедушки. Что она обретёт, чем будет отличаться от несносных старцев с их терпеливо взлелеянным безумием? Не слишком ли мал возраст и слабы способности для того, чтобы взращивать подобное в себе?

Девушка вытерла слёзы и со странной, отразившейся в каждой черте лица, улыбкой посмотрела на так и стоящий посреди комнаты котёл.

Глубоко вдохнув для успокоения, Энди сделала хороший глоток оборотного зелья.

====== 33. Разговор. ======

– Позвольте, Альбус. Боюсь, у меня более веские причины для беседы с вашим гостем.

– Что же, вы прикажете мне оставить вас наедине в моем собственном кабинете? – чуть насмешливо переспросил директор школы. – Северус, мне кажется, это вам следует отправиться к себе, пока мы не закончим.

Минерва МакГонагалл, случайно заставшая разговор из коридора (спасибо выбитой двери), могла поспорить, что в этом момент старый пройдоха еще и подмигнул собеседнику.

– Забыл спросить, мой мальчик, как самочувствие? Ведь Нина заменяла тебя по веским причинам?

– Можете не сомневаться, – холодно ответил бархатистый голос, скрывающий раздражение. – Вам не о чем беспокоиться, – сухо добавил он же. Послышались шаги к двери, и Минерва поспешила отпрянуть. Ведь это неслыханно – декан честнейшего Гриффиндора подслушивает у кабинета директора.

Но Снейп не спешил выходить. Он догадывался, что спустись он в подземелья, как неожиданный гость Дамблдора допьет чай и исчезнет в камине. Поэтому зельевар встал на полпути к дверному проёму, скрестив руки на груди и всем своим видом показывая, что ждать не намерен.

– Право, Северус, это даже невежливо, – пожурил его директор. – И ты так и не рассказал мне о причинах твоего отсутствия. Что-нибудь серьёзное?

– Обсудим это позже, Альбус. Надеюсь, вы не забыли, что в данный момент я в отпуске? Берни, я хотел бы видеть вас в своём кабинете.

Шотландец ещё с момента появления Снейпа в камине пристально наблюдал за ним. Сейчас, под маской грозы подземелий и просто мрачного человека, мастер зельеварения как нельзя лучше подходил для исполнения задумки МакФореста. Осталось лишь выяснить, насколько он предан Альбусу, какие клятвы могут их связывать. В том, что эта надменность и показное неподчинение – всего лишь игра, друид к своему сожалению не сомневался. В этой школе всегда было так. Кто-то плетёт интриги, создаёт правила, вербует себе «солдат», кто-то объявляет себя вне системы, но уже этим признаёт её существование. Всё связано. Фатально и непоправимо.

Однако, друид молча поднялся над столом, слегка кивнул Дамблдору, заметив явное неудовольствие этого «властителя судеб», и подошёл к Снейпу. Тот развернулся на каблуках и направился в слизеринскую вотчину, жестами приглашая за собой.

– Альбус! Альбус, немедленно объясните мне, что происходит! – с жаром выдохнула Минерва, едва перекинулась из кошачьего облика и заклинанием затворила оторванную дверь.

– Может быть, чаю, Минни? У меня есть кошачья мята, – директор вглядывался в красноватый настой заварки в своей чашке, словно там заключалась тайная истина.

– Не сейчас! Я требую объяснений. Что здесь делает этот… этот… предатель!

Дамблдор задумчиво повёл бровью.

– Тогда валерьянки? Чудесное магловское средство… просто чудесное… а зелье со схожими свойствами надо варить неделю.

– Не отвлекайтесь, профессор Дамблдор! – жёстко отрезала Минерва, усаживаясь в кресло напротив.

– Это слишком долгая история, дорогая Минни.

– На сегодня уроки закончены, факультативы проводят Флитвик и Стебль, за тренировками следят старосты и мадам Трюк, – быстро отрапортовала главная гриффиндорка. – У вас есть ещё причины промолчать? – женщина гневно сверкнула глазами, и Дамблдор призвал мисочку с лимонными дольками. Беседа обещала быть долгой.

– Послушайте, Берни, – вздохнул Северус, устраиваясь в потрёпанном чёрном кресле деканата Слизерин. Для Берни он трансфигурировал такое же по другую сторону стола. – Мы с Вами, думаю, способны понять друг друга, и Вы не станете держать меня за идиота? – без особой, впрочем, на это надежды, начал зельевар.

Берни лишь чуть склонил голову вбок и замер с выражением внимательного слушателя.

Понимая, что в подземельях, по которым едва ли ностальгировал старый друид, разговор не заладится, Северус снова вздохнул.

– Давайте Вы мне просто расскажете правила Вашей игры, – предложил он. – Я не хочу быть пешкой, не знающей, что от неё нужно.

– Сколько Непреложных обетов тебя держит? – неожиданно уточнил старец.

– Держит? – насторожился Снейп.

– От противостояния Альбусу.

– Что?! – если Северус за последние месяцы удивлялся не раз, то всё равно не мог предвидеть, что кто-нибудь так открыто заговорит о борьбе с долькоедом.

– Я серьёзно спросил, Северус, – прищурил взгляд Берни, – есть клятвы, запрещающие тебе выйти против него в каком-либо деле?

Снейп задумался.

– Разве что, косвенно. У меня есть клятва оказывать содействие Ордену Феникса. Едва ли бой с директором окажется в списке допустимых действий, – кривая улыбка исказила лицо профессора.

– Что ещё? – терпеливо уточнил шотландец.

– Обет защитить сына Лили Эванс любой ценой. Если у меня будет такая возможность. Обет…нет, это слишком личное… Обет не распространяться с Поттером об истинной сути вещей. Обет… послушайте, Берни, я их все до утра не вспомню.

– Хорошо, – старик напряжённо потёр виски. Посох лежал у него на коленях, серая холщовая мантия собственного кроя была заляпана дорожной грязью, будто он пришёл из Шотландии пешком.

– Что – хорошо? Я не собираюсь воевать с директором. Да, он старый маразматик, и его делишками я сыт по горло, но я не собираюсь с ним воевать. Уйти из Школы, да, вполне возможно, хотел бы. Из школы под его руководством. Но поставьте директором ту же Минерву, и я останусь без раздумий, не смотря на наше противостояние.

– А если тебя сделать директором?

– Нет, бюрократия не для меня, – быстро сказал Снейп, – вы хотели подкупить меня этим? Убрать Дамблдора ради вашей игры, а взамен я получил бы кресло под портретами? Благодарю Вас, Берни.

– Почему – убрать? – недоуменно переспросил друид.

– Вы мне в тот раз не сказали, для кого предназначен яд. Сказали, что сообщите позже. Хм, теперь я не знаю, зачем нужно было отдавать его мне, если Вы так мило беседуете с Альбусом и можете подлить его сами? – наигранным задушевным тоном уточнил профессор, изобразив на лице подобие улыбки.

– Яд не для него, а для вашего врага. Для общего врага. Или тебе никогда не исполнить свой главный обет, Северус.

– То есть?

– Я может и необразованный неуч, уж простите, профэссор, – подмигнул Берни совсем как Дамблдор, – но о крестражах знаю и я. Когда-нибудь тебе пригодится этот яд, иначе придется убить мальчишку Поттера.

Снейп откинулся на спинку кресла, сжимая пальцами подлокотники. Взгляд его блуждал по столу, обдумывая услышанное.

– Что Вам известно о Поттере? – спросил он, отложив личные темы на потом.

– О Поттере, – живо откликнулся старец, – о, Северус, довольно многое. Он, вопреки ожиданиям не пойдёт в аврорат, а просто поселится в Годриковой впадине, защищая тамошний правопорядок. Всем желающим будет давать уроки магического боя, но жить будет довольно замкнуто и тихо, в кругу семьи. Он выживет, Северус. И будет часто посещать… твою могилу.

– Занятно, – вздрогнул Снейп, глядя на собеседника в упор.

– …только мне не ясно, зачем это требуется Дамблдору такой ценой. Ты ведь понимаешь меня? У парнишки уже сейчас нервы ни к чёрту, у него не было детства, а наш благородный Альбус хочет окончательно его искалечить. Ты же не стал бы доверяться воскрешательному камню, не стал бы отправлять за Грань мальчишку, едва закончившего школу? Никто никогда не узнает, что он увидел там. А я хочу, чтобы не увидел.

– Не Вы один. Почему-то Нина появилась в моей жизни с этим же побуждением, – Снейп задумался, уперев голову в сложенные ладони. – Вы не поясните мне, Берни? Ведь это ваших рук дело. Я всё знаю, ваша внучка нашла способ обойти ваши клятвы рода.

Друид снова склонил голову, и зельевар язвительно добавил:

– Она просто рассказала мне всё, что клятвенно не могла сообщить Нина! И что за клятвы, которые даются в присутствии, уж простите меня, сквиба-алкоголички? Не находите странным стечение обстоятельств?

Старик лукаво прищурился.

– Хм, не зря я верил в неё. Она сильная девочка, просто слишком зависима от пут магловского мира…

– Полагаю, вполне естественно, будучи не-магом, зависеть от благ цивилизации, – грубо перебил Снейп. – И чего нам ждать теперь?

– Ждать, Северус? У тебя есть время ждать?

Северус спрятал взгляд под ладонью. Общение с Дамблдором на фоне Берни казалось ему простым, как учебник по магловеденью.

– Допустим, – устало выдохнул он. – Берни, я лишь хочу понять, что Вы видите результатом. И не надо, знаете ли, пафоса о «всеобщем благе», с годами это как-то приелось.

Ироническое замечание друид пропустил мимо ушей, он, глядя в пол, перекатывал посох на коленях.

– Северус, а зачем нам «всеобщее благо»? Благо, для которого Альбус принесёт в жертву не одну жизнь, и себя в том числе. Как думаешь, его жертвы хотели быть жертвами?

Снейп молчал. С годами, когда кровь на полях сражений давно поросла травой, метка выцвела, а пыль событий поулеглась, осев тяжелым грузом на плечи всякому, кто в запале и панике давал обеты, молил о пощаде, взамен обещая что угодно, – как и он сам, – то теперь он каждый день чувствовал горький привкус не только вины, но и ошибок, глупых ошибок, сделавших его марионеткой. Северус был хорошим логиком, но плохим шахматистом. Не сложись всё так, он бы, может, сделал блестящую карьеру в зельеварении, – ещё в лаборатории Тёмного лорда Снейп запомнился всем, как непревзойдённый мастер. Но талант требовал отречения от своих житейских проблем, и они перевесили. В результате молодой, подающий надежды юноша валялся в ногах у Дамблдора за одно лишь обещание старика. Обещание, которое тот не собирался выполнять и знал это сразу.

Северус молчал, потому что ему нечего было сказать. Он и сам был в определённой степени жертвой, ему лишь повезло чуть больше, и он остался в живых. Повезло ли? Неприязнь общества можно стерпеть, одиночество он выбрал сам, зарытый в землю талант… Талант – это случайная комбинация генов и ответственности*, как давно знал Северус, но его ответственность состоит лишь в том, чтобы успевать следить за недо-героем Поттером, да ещё и молчать о воспитательных мерах директора. Но сложно назвать везением жизнь с непроходящим чувством вины в гибели не просто человека, а своей любимой девушки.

Встряхнувшись, словно вынырнул из омута памяти, Снейп вопросительно посмотрел на Берни.

– Ты же чего-то хочешь, сам? – довольно весело спросил тот.

– Мы все чего-то хотим, Берни. Какую цену мне предложите Вы? – оттенок сарказма не скрывал серьёзности вопроса.

– Думаю, в любом случае мои условия лучше, чем у Альбуса, – заговорщически шепнул друид, пододвигаясь к столу.

– Вы не говорите мне, что видите результатом, – скептически посмотрел на него Снейп, – и что должен буду сделать лично я.

– О, какая разница, Северус.

Зельевар приподнял левую бровь.

– Не правда ли, интригующий ответ, – фыркнул он, невербальным «акцио» призывая из шкафа черную керамическую чашку. – Хотите чего-нибудь? – Снейп не слишком вежливо спросил старца, наливая себе холодной воды с помощью «агуаменти».

– У меня всё при себе, – ухмыльнулся друид и извлёк из бездонного кармана фляжку в брезентовом чехле.

– Магловская. Армейская, – прокомментировал Снейп. Он видел подобные не раз ещё в детстве, – удивляете, Берни.

– Ну, что уж тут, удобство важнее.

– Дайте сюда.

– Зачем? Ты, вроде как, хотел водицы?

– Дайте сюда немедленно! – рявкнул Снейп, но Берни сунул фляжку в карман. – Как хотите, – ответил профессор, парализовав его заклинанием, и забрал посудину.

Минутой позже ему пришлось извиниться.

– Простите, Берни, лёгкая паранойя на тему оборотного зелья. Полагаю, у вас там превосходный скотч, но мне сейчас не до крепких напитков. Чего вы хотите и каким образом? Заметьте, я не спрашиваю, как вы вообще провернули появление девушек в Хогвартсе, хотя это не укладывается в моей голове.

Берни испытующе смотрел на него.

– Мистер МакФорест! – не выдержал Снейп.

– Никогда! Никогда не называйте меня «мистер»! – неожиданно взревел тот, поднимаясь над столом.

– Как вам будет угодно, – сдержав насмешку, фыркнул зельедел.

– Чего я хочу, – вкрадчиво начал Берни, – если не хочу всеобщего блага? О, Северус, я хочу немного блага для себя лично. Поставить на место нашего дорогого сладкоежку, отправить его к Гриндевальду, ну и по мелочи, возможно, ввести в Хогвартсе дисциплину друидских наук, которую я буду преподавать. А то скучно на старости лет в лесу… Ах да, ещё Шляпу в музей отправить, желательно магловский, так будет веселее.

– Альбуса в Нурмегард? – только и ответил Снейп.

– О, ему там самое место. Его любимый Геллерт не только не сошёл с ума за эти годы, как положено узнику, но и содержится в прекрасных условиях. Даже внешне не изменился. А раз в две недели его навещает…угадай, кто?

– Альбус? Раз в две недели?! Министерские отчеты… – охнул Северус, вспомнив о частых отсутствиях директора и постоянных заказах на порт-ключи. Заказы отправлялись в мастерскую на бланках школы, но Снейп знал, что их мог заказывать только Дамблдор. – О, Мерлин! Но… к чему здесь Геллерт?

– Да ни к чему, – махнул рукой Берни. – Но ты ведь хотел бы Альбуса туда отправить?

Вместо ответа Снейп насторожился.

– Берни, а у вас не слишком странное личное благо, для старца, добровольно лишившегося места в магическом мире, своей семьи, своей… магии, вероятно, неплохой, раз Шляпа предрекла вам Слизерин?

Старик лишь хитро улыбнулся. Ну чем не слизеринец?!

– Нет, Берни. Я не собираюсь бороться с Альбусом, – твёрдо сказал зельевар. – Было время, когда одним его словом решалась моя судьба. И если бы не он, я бы сейчас кормил дементоров в Азкабане. Я могу его ненавидеть и не соглашаться с его бреднями, но я не могу не признавать, что многим ему обязан.

– Северус, за тебя мог поручиться Люциус Малфой.

– Вы что-то совсем стали напоминать мне слизеринца, – намекнул Снейп, чувствуя, как в собеседнике подсознательно зашевелилась ярость. – Если бы не Люциус, я бы вообще не наломал этих дров, но это совсем другая история.

– Ну уж, – снисходительно улыбнулся Берни, – неужели ты бы сражался плечом к плечу с Джейми Поттером?

Теперь огонёк ярости полыхнул и в чёрных глазах зельевара.

– И ещё, Северус, тебе не надоело всем быть обязанным? Посмотри со стороны, к чему привели эти раздутые из ничего обязательства...

– Довольно! С вашей идеей я согласен в одном: Альбуса надо бы держать подальше от Поттера. И от всей школы тоже, но его репутация всё-таки гарантирует безопасность учеников, – деловым тоном сказал Снейп. – Всех, кроме Поттера. Но, допустим, у нас получится выдворить директора из его кресла. Что тогда?

– А чего ты хочешь, Северус?

«Оказаться подальше от старых абсолютно одинаковых идиотов, жаждущих вечного блага, не для всех, так себе лично, и всенепременно желающих утереть друг другу вездесущие носы». Но опытный окклюмент промолчал.

– Какая тебя устроит цена за… участие в моём бесхитростном деле? – не унимался друид.

– Что? Бесхитростном? Для чего вы сюда свою внучку определили, слетав лет на двадцать вперёд? Или вернувшись оттуда?! Для чего здесь Нина?

– А ты хотел бы вернуть всё на свои места? – оборвал его шотландеец, перекладывая посох в руку так, что Снейп на секунду испугался: вдруг один удар посохом, и всё… вернётся на свои места. Как в детских сказках. Магловских, которые читала ему мать вперемешку с историями барда Бидля из древней обветшавшей рукописи.

– Не хотел бы, – выдавил он из себя.

– Стало быть, мы договорились? – морщинистое лицо седого старца просияло радостью. «Дурак ты, Снейп, – буркнул про себя зельевар, – совсем как раньше. Ты сейчас мог что угодно потребовать, а в итоге всё равно будешь делать, что скажут, чтобы не потерять свои миражи».

– Берни, я искренне надеюсь, что вы мне лжёте. Что вы недоговариваете. Что заточение Дамблдора в Нурмегард не есть ваша идея, стоившая таких трудов, тем более, если Дамблдор и сам бы рад «переехать» к своему Геллерту.

Старик сиял, как лунная дорожка на Чёрном озере.

– О, Северус, я только внучку хотел пристроить, я ж не знал, что ей там так хорошо. Я ж, дурак старый, подумал, что это всё рутина, возня какая-то ерундовая, вся эта магловская жизнь. Она вон, если б не работа, пить бы там не переставала, ну я и хотел…

– Понятно, – тихо перебил Снейп, вставая. – Мне бы, пожалуй, тоже надо выпить. Потому что дурак здесь я.

Он достал из шкафчика бутылку «Весёлого гиппогрифа», – всего лишь выдержанный эль, но крепче ничего брать не стоило, если надо сохранить разум трезвым.

– Что-то не так, Северус?

– Неужели вы думаете, что я вам поверю? – зло бросил тот, – Вы, любитель заумных трактатов и нравоучений то на староанглийском, то вообще на гэльском, вдруг начинаете изъясняться, как наш лесничий, когда речь заходит о судьбе вашей внучки. Зачем она здесь? Зачем вся это история с деревом Рода, как это связано с Волдемортом? – Снейп уже отхлебнул хмельной напиток приятного цвета тёмного дерева, и начал успокаиваться.

– Всё к сожалению, гораздо проще, Северус. Прости, что не оценил твой потенциал настоящего воина и позволил себе задействовать тебя в моих детских интригах, – Берни слегка склонил голову и направился в сторону камина.

– Ну уж нет, – Снейп моментально среагировал, и невербальное заклятие связало друида крепкими верёвками. Он отлевитировал гостя подземелий обратно в кресло, не слишком удачно усадив его, и нервно плеснул себе ещё пива.

Друид подозрительно улыбался.

– Наверное, мисс Норден повезло, – он будто не заметил своё пленение. – Хотя на её месте я видел свою внучку. А может, не с тобой, а с Блэком. Судьба непонятным образом распределила палочки, но ещё большим разочарованием стало для меня то, что Энди сквиб. Такую цену потребовала магия за мой уход из системы магического мира. Это моя вина, Северус.

– Не думаю, что Энди сильно переживает, – ядовито усмехнулся Снейп. – Налить вам эля?

– Только руки развяжи.

– Я правильно понимаю, что разговор у нас всё же состоится? – Снейп улыбнулся краешками губ.

– Чего уж теперь, – по-доброму ответил друид.

– Берни, – спросил Снейп, когда освободил собеседника, – почему вы умерли? Вы же умрёте там, перед тем, как Энди приедет в Лондон. Маги не умирают от старости так рано, а войны уже не будет.

– Гриндевальд.

– Что?

– Обычная месть, Северус. Дамблдора уже не будет, и Геллерт, обезумевший от одиночества, просто придёт и убьёт меня. Нурмегард – его мэнор, Северус. Не надо наивности, что это страшная крепость с самыми суровыми условиями обитания для пленных. Нурмегард – отлично зачарованный мэнор, там есть сад, домовые эльфы, всё, что угодно. Фонтаны, конюшни. Геллерт согласился жить там и не высовываться без мантии-невидимки или оборотки только ради встреч с Альбусом. Мантию Альбус недавно забрал, палочка и так принадлежала ему, воскрешательный камень… не уверен, что знаю, где он сейчас. Это и не важно.

– Почему? – тупо переспросил ошарашенный вестями зельевар.

– Мы уже говорили об этом.

Снейп кивнул.

– А… зачем вы нужны Гриндевальду?

– Я один знаю их тайну и знаю, как отличить Геллерта в любом образе, он испугается, что я выдам его. Хотя, он давно никому не интересен.

– И… как же? – почти бессознательно повторил Снейп.

– О, это секрет.

– Хорошо, а… Дерево Рода и всё остальное?

– Я сказал, что хотел пристроить внучку, – сквозь зубы прошипел друид.

Северус предпочёл не спорить, его чёрные глаза и так были чуть не квадратными после обретения новых сведений.

– Берни, только один вопрос. Что сделать, чтобы Нина осталась со мной?

– Северус, ты читал свитки в моём хранилище.

– В них не было ничего подходящего.

“Плохо читал”, – выражало лицо друида, не желавшего отвечать.

– Северус, а что ты чувствуешь к Лили? Ведь ты по-прежнему связан обетом заботы о её сыне.

Застигнутый врасплох вопросом, зельевар помедлил.

– Я не знаю, что я чувствую. Благодарность за... годы своей юности, за поддержку, которая не дала мне сломаться.

– А что было раньше?

– Я любил её. Надеялся, что она полюбит меня так, как люблю её я. Она... да, я обидел её, но ведь она... предала меня первой, ещё в школьные годы. Впрочем, если разобраться, я не предавал её, а хотел спасти. Она пострадала из-за игры Дамблдора, – не через меня, так через кого-то другого лорду бы донесли пророчество. Долькоед продумал всё так, чтобы я был связан с Лили только чувством вины, иначе я ненавидел бы сына Поттера. Лили выбросила меня из своей жизни, перестала общаться из-за одной случайно брошенной в гневе фразы, брошенной, когда Лили как все не поддерживала меня, а смеялась. Она уже всё решила и ждала удобного случая, повода, чтобы исчезнуть. Видимо, это было общение из жалости, или как там говорят у них на Гриффиндоре, “из желания помочь для общего блага”. Но я бы не сломался без неё, даже один в целой школе. Если бы не её дружба на факультете, меня бы и мародёры не трогали. Она делилась с ними тем, что я доверял только ей, она давала Джеймсу учебники моей матери, и это обернулось против меня. А в детстве ей просто нужен был тот, кто разбирается в магическом мире, и раз им оказался сосед-оборванец, значит, можно потерпеть и его.