Текст книги "FIDES (СИ)"

Автор книги: Алекс Норден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 36 страниц)

Очнулась она, когда филин, неспешно вышагивавший по жёлтой травке, подскочил и ущипнул её за руку.

– Ответа ждёшь? Лети… мне нечего сказать. Лети, – махнула она на птицу, проглотив ком в горле, но почтальон когтистой лапой поскрёбся по её мантии на манер собаки.

Девушка достала из кармана карандаш и нацарапала поверх письма: «Энди. я не смогу его бросить». Письмо было возвращено под ремешок с пряжкой на совиной лапе, и филин взмыл в пасмурное мутное небо.

Нина опустилась на колени с единственным вопросом: «За что?..». Не то чтобы она сильно хотела к кому-то обратиться, да и не знала, к кому взывать, – к Богу ли, к чёрту; к Мерлину, к основателям Хогвартса, ко всем святым или ко всем проклятым… Просто ноги у неё подкосились, и в молитвенной позе она уткнулась лицом в ладони. Слёз ещё не было, не было и криков: внутри оборвалась главная струна, и звук исчез.

– Северус… – выдохнула она с болезненной судорогой, рваные хрипы, отдалённо напоминающие вдохи, совершенно не позволяли дышать. Сквозное ранение в душу казалось пробило заодно и лёгкое, но сердце не задело. Сердце словно отсутствовало.

День и без того выдался тяжёлым. Но это были только цветочки чудовищного растения под названием «судьба», оплетавшего каждый закоулок бытия подобно «дьявольским силкам», знакомым Нине по травологии. Но… ведь «дьявольские силки» болеют от солнечного света, и достаточно крикнуть «люмос солем!». Опутавшая её жизнь буйная «растительность», очевидно, не могла ничем болеть и показала первую завязь своих плодов.

Две недели назад Нина думала, что попала в рай. Так думала она и меньше часа назад, но рай повис на тоненькой нити на ближайшие 1,5 месяца, после чего нить непременно порвётся.

Рай внезапно оказался проклят.

Слова письма Энди ещё дробились перед глазами на слоги и буквы, ещё кружились, в медленном танце впечатываясь в память. Почему полнолуние? Почему через 1,5 месяца? До этого будет ещё одно полнолуние, а другое уже было, почти сразу как они оказалась здесь.

Но мысли снова и снова возвращали её к Снейпу, – все дни они были рядом практически неразлучно, плечом к плечу, рука в руке, – они что-то искали, решали, обсуждали, планировали, варили зелья и засыпали в обнимку. И совершенно непонятно, как нелюдимый и жёсткий человек, укрывшийся в своих подземельях, настолько быстро стёр для Нины вот эту границу, черту, за которую не заходил никто, – черту отчуждения. Открылся, хотя и не полностью, но являя неожиданную заботу, показывая хрупкую и ранимую душу, недоступную ранее никому, кроме… Лили. Считанные минуты назад Нина могла назвать это своей заслугой, потому что снять груз с его души было задачей не менее важной, чем спасти его жизнь.

Девушка не старалась ему понравиться, просто была с ним искренней и честной, открытой для любого проявления его непростого характера. Не замечала колкостей, давно ставших частью его натуры, не задавала глупых вопросов, не стремилась менять уклад его жизни и ничего не требовала. Немало мужчин перечислило бы эти качества в «списке идеальных женских черт», но, что главное, её черты могли принадлежать лишь одному мужчине. Северусу.

Теперь судьба распоряжается так, что «заслуга» рисует крест не только на их отношениях, но и на честности её чувства к зельевару. Едва он почти сбросил свои оковы, начал чувствовать вкус жизни рядом с ней, ещё чуть-чуть и начал бы мечтать, как ей придётся исчезнуть, оставить его… можно ли сказать, что с разбитым сердцем? Оно было разбито гораздо раньше. Но как низко прозвучит «не получилось», если Нина хоть на миг, но пыталась собрать мозаику осколков, хрупких, но красивых, опасных, режущих подобно бритве, но… притягивающих взгляд.

Нина всхлипнула и, обхватив колени, разрыдалась.

Слезами не помочь ни горю, ни делу, да только как их сдержать… Надо будет собраться, взять себя в руки и… действовать. Завершить начатое. Собрать крестражи. Убить змею. Найти Роулинг. А впрочем, чёрт с ней, какая разница, с чем проснётся мир там, куда Нина вернётся… какая теперь разница. Да и вернётся ли Нина, – ведь девушка трезво оценивала свои силы для выполнения поставленных задач. «Одна зелёная вспышка, и тебя нет», – эхом прозвучали в голове слова Снейпа. Так, возможно, будет и лучше. Но Северус…

А если она вернётся… а войну они выиграют «досрочно», так, как она здесь придумала, и Северус будет жить… она вернётся в свои 25… а Северус… ему там будет сильно за пятьдесят… Если будет… Если увидятся… Но ведь нельзя… заставлять его так долго ждать, он должен быть счастлив, он заслужил, он… должен кого-то встретить за эти годы… Забыть и Лили, и Нину… Забыть и никогда не вспоминать…

Но ей тогда незачем жить, а значит риски оправданы. Надо встать и идти.

Надо всего лишь не терять времени, выполняя свой священный долг, такой же, как был у Северуса все эти годы, и сейчас есть, но, кажется, хоть немного легче.

Нина подняла раскрасневшееся, припухшее от рыданий лицо и посмотрелась в озеро. Сидела она на самом краю, и сквозь сумерки без труда видела своё отражение, понимая, что с такой красотой лучше пока в школу не идти. Надо успокоиться, и девушка постаралась начать трезво мыслить и выровнять дыхание. Как сказать всё Снейпу? Мало он с ней натерпелся? Хорошо, что с её «прорицаниями» с ума не сошёл, благо окклюмент и просто волевой человек…

Девушка потянулась к воде, чтобы умыться, но затёкшие ватные ноги не пожелали выполнять команду мозга, и, вставая, она плюхнулась в ледяную воду. Когда выползла, в голове билось только желание вернуться в замок.

Насквозь промокшая, стуча зубами от холода и оставляя широкий мокрый след от мантии, Нина дохромала до подземелий, не встретив никого в послеотбойное время.

Северус не спал, он уже переселился с учебником в любимое кресло близ камина, и, услышав скрип двери, поднял голову от книги. В следующее мгновение профессор подлетел к Нине и, первым делом, высушил заклятием одежду и волосы.

– Где ты была? Что случилось?! – резко спросил он, однако в голосе сквозило волнение.

Девушка без слов и сил упала ему в руки.

– Нина, очнись! – прорычал он, встряхивая её за плечи. – Что с тобой?

– Северус… Прости… меня, – Нина чуть приоткрыла немного мутные глаза.

Снейп довёл её до кресла возле камина, придерживая за плечи, и накапал восстановительного с кровью дракона.

– Пей.

Действие зелья было как будто отрезвляющим, она почти пришла в чувство, но продолжала дрожать всем телом. Тем временем зельевар измерил её беспорядочно менявшийся пульс и накрыл девушку пледом. Мужчина трансфигурировал себе стул в кресло и сел напротив Нины. Подавшись вперёд, он беспокойно наблюдал за её состоянием.

– Ты… можешь рассказать хоть что-то?

Нина промычала нечто бессвязное в ответ и закрыла лицо руками. Подступали слёзы, а рыдать здесь, рядом с ним, в её планы никак не входило.

– На тебе лица нет! Тебе кто-то что-то сказал? Это из-за суда?

Девушка лишь покачала головой, и Снейпу пришлось сменить тактику.

– За что… ты сейчас извинилась? – тихо спросил он.

– Северус, – Нина всхлипнула, не открывая лица, – а что бы ты сказал… если бы узнал, что мне жить осталось чуть больше месяца?

– Ты ходила к Трелони?! Она полоумная!

– Да нет же, нет… Северус… Что, если так и есть?

– Не говори глупостей. Ты здорова, я немного разбираюсь в колдомедицине! – он вцепился пальцами в подлокотники, потому что и его нервы были на исходе, да и облик девушки не позволял говорить о здоровье. Психика явно подорвана тяготами сегодняшнего дня.

– Сев… ну что бы ты сказал…

– Я бы не сказал, а сделал лекарство, – ровно ответил он. – Давай ты немного успокоишься? – зельевар попытался взять её руку, но она схватилась пальцами за край своей мантии.

– А если бы лекарства не было? Вообще не было, ни зелья, ни таблеток?

– Я бы создал, Нина, – он всё же взял её ледяную дрожащую ладонь в свои, и Нину затрясло в истерике. По щекам скатывались слёзы.

– Северус… прости… – она вязла в невыразимых словах, – мы… мы скоро не увидимся больше…

Он вздрогнул и, еле сдерживая легкое раздражение, сказал:

– С чего тебе взбрело это в голову? – всё-таки, он плохо знал, как вести себя в таких ситуациях. Ох уж эти женщины со своими сумасбродствами….

– Я не смогу без тебя жить, – она подняла на него печальные, полные слёз глаза, в момент поблёкшие, ставшие из ярко-карих, живых и с огненным блеском, погасшими и пустыми. – Северус… я без тебя умру! – девушка приподнялась с кресла и пересела, скорее упала, на колени к Снейпу. В этот момент она ненавидела себя за слабость, за неумение хладнокровно выстоять перед дробившим сознание фактом. А вот Северус наверняка смог бы, – сдержаться, не выдать, нести свой крест до конца. Она же, вернувшись в замок в твердом убеждении так и поступить, сдалась нахлынувшим эмоциям, как только увидела Его. Желание жить, любить, быть его счастьем, – невесомое и кроткое желание, сейчас выжигало пожаром нервы, оставляя на пепелище единственное чувство горечи перед невозможностью.

Снейп, конечно, ожидал рано или поздно подобных фраз, обычных для среднестатистического романа, но в его голове они укладывались исключительно рядом с весомым поводом: разрывом, подозрениями в измене, желанием привязать человека к себе. В поведении Нины до сих пор не усматривалось такого желания, да и к расставанию едва возникшее трогательное чувство не шло. Мешало пониманию и то, что Нина с первой встречи поражала его удивительной уверенностью в себе, умением держать ситуацию под контролем и не сдаваться, придумывать самые невообразимые решения, – эти качества были близки по духу самому мастеру зелий и, кроме простой симпатии, вызывали глубокое уважение. Девушка не боялась хвататься за последний шанс или балансировать на грани, а сейчас… как будто в ней что-то сломалось.

Пока Нина поливала слезами его рубашку, уткнувшись в плечо, он обнимал её и лихорадочно соображал о причинах внезапной перемены.

– Пообещай мне, что будешь жить, даже если меня не станет, что мы выиграем войну, что с тобой ничего не случится, Северус, пообещай мне, – Нина всхлипнула, тревожно взглянув на него.

– Тише, тише, – прошептал он, пытаясь успокоить девушку, – ничего не случится, ни со мной, ни с тобой. Тише, Нина.

Зельевар прижался к ней щекой, но девушку трясло в его объятиях.

– Прости меня, Северус, прости… прости… – она задыхалась словами нелепых извинений, цепляясь пальцами за его воротник, и, обхватив его напряженные плечи, обрушила свои эмоции в поцелуях. Девушка целовала его, как в последний раз, с жаром и настойчивостью, пытаясь заглушить безысходность чувства, сметая сомнения и отчаяние хотя бы для себя самой. Ей хотелось чувствовать вкус его губ, запомнить его навсегда, до самого последнего своего вздоха, и какая разница, когда это случится... Она предчувствовала, что уже скоро, потому что иначе нельзя. По щекам девушки градом катились слёзы, и было почти безразлично, что нельзя и выражать всё то, что в сердце, что она… врывается в жизнь Снейпа, но ведь она давно в неё ворвалась, и это уже не исправить.

– Нина, – сдерживаясь, чтобы не ответить на её порывы с той же страстью, шепнул ей Северус, – остановись... пожалуйста... у тебя нервный срыв.

Его поистине железное самообладание слегка пошатнулось, но беспокойство за девушку ещё перевешивало вспышки любовного желания. Он коснулся её подбородка, поднимая влажное от слёз лицо.

– С тобой ничего не случится. Я тебе обещаю, Нина, – он говорил тихо, заглядывая в её глаза, надеясь увидеть в них объяснение происходящему, но даже легилименция была бесполезна в хаосе её впечатлений.

– Нет, Северус, так не должно быть, это всё… неправильно, – из глаз девушки потоком хлынули слёзы, – ты… ты не можешь меня полюбить, это невозможно, скажи… скажи… – она захлёбывалась речью, глухие стоны в сочетании с истерикой делали отрывки фраз бессвязными. – Скажи, что ничуть не привязался ко мне, пожалуйста, Сев… Что сразу забудешь меня…

«Мерлин… Как понимать женщин?!», – выражал усталый и встревоженный взгляд профессора, переживание за рассудок лаборантки становилось всё более оправданным.

Она уже покрывала его лицо мокрыми поцелуями, запутывалась дрожащими пальцами в его волосах, и нервно пыталась расстегнуть на нём рубаху, но пальцы не слушались, и девушка рванула ворот так, что верхние пуговицы отлетели. В ответ Северус обхватил её запястья и крепко прижал Нину к себе, лишая возможности двигаться.

– Ты… не хочешь? – она коснулась губами его шеи, потому что до его губ дотянуться не получилось.

– Хочу, – выдохнул он, – очень хочу, только… не так. Тебе нужно прийти в себя, – мягко ответил Северус, выравнивая своё дыхание. Он гладил её взъерошенные волосы, чувствуя, как она дрожит всем телом и пытается сформулировать фразы, но слова переходят во всхлипы.

Зельевар чувствовал, как его собственное сердце выбивает бешеный ритм, но в таком состоянии девушки продолжение явно грозило сложными последствиями для расшатанных нервов. Мужчина просто считал недостойным позволить себе это, пока ещё можно удержаться. Нина снова уткнулась в его воротник и разрыдалась.

Он подхватил её на руки и отнёс на кровать.

Девушка не сдерживала всхлипов, обнимая его шею, плечи; Снейп укрыл её одеялом и выбежал из спальни на пару минут.

– Выпей. Быстро выпей до дна.

Нина села и судорожно схватила кубок, но пить помедлила, пытаясь сфокусировать взгляд на содержимом.

– Выпей, и… продолжим, – добавил Северус, усаживаясь ближе к ней на постели и наблюдая за ней с тревогой.

Она проглотила капли и трясущейся рукой отдала ему кубок, который он просто отбросил в сторону.

Девушка опустила голову в новом приступе истерики.

– Северус… я… я не имею права быть в твоей жизни, Северус… забудь обо мне…

– Хватит, Нина, это пройдёт, – он крепко обнял её, зарывшись лицом в её волосы, но она всё равно плакала, прижавшись лбом к его груди.

– Сев… – в глазах не переставали проступать слёзы, – я… скоро исчезну… Сев… я… прошу… забудь… забудь меня.

– Нина! Не говори ерунды, – казалось, он вот-вот начнёт злиться, но лишь ему было известно, каким трудом даётся сохранение привычных интонаций.

– Поцелуй меня, Северус… вдруг это будет последний раз… – Нина блуждающим взглядом пыталась посмотреть на него, запомнить его выражение лица, его черные глаза, в которых почти не осталось постоянного хладнокровного спокойствия.

– Иди ко мне, – он коснулся её губ в нежном поцелуе, – тише… отдыхай… мы всё ещё успеем… – шёпотом добавил он, видя, что капли, наконец, начинают действовать.

Нина провалилась в сон у него на руках, и ещё несколько минут он сидел, обнимая её, а после бережно переложил под одеяло. На его лице читалось заметное облегчение, но всё же с беспокойством.

Северус в последний раз посмотрел на свои карманные часы и убрал их в нижний ящик комода.

Комментарий к 25. Проклятый рай.

(p.s. автор искренне просит не бросаться тяжёлыми предметами).

====== 26. Свиток времён. ======

Нина спала беспокойно, вздрагивала и пыталась уцепиться руками за что-то, например, за простынь, Северус наблюдал за ней с растущей тревогой, удивляясь, почему не работает как надо лечебный состав. Такими каплями он сам спасался много лет от навязчивых состояний лет 12 назад, собственное изобретение заключалось в правильно подобранной пропорции обезболивающего, успокоительного, восстановителей, снотворного и зелья без сновидений. Плюсом было и то, что капли являлись абсолютно безвредными, и действовали строго до рассвета в любой дозировке. Они просто вырубали в крепкий и беззаботный сон. Это было и минусом: до рассвета разбудить человека не представлялось возможным. Но на девушку не слишком-то повлияла доза, которой хватило бы Хагриду.

Когда она всхлипнула во сне, профессор вздрогнул. Первой мыслью было метнуться в больничное крыло за советами, всё-таки он не врач. Но прежде он измерил учащённый пульс девушки и коснулся ладонью её лба. «Ещё и температура», – вздохнул он, вспомнив, что пришла Нина почему-то насквозь мокрая! «Надо было плеснуть в капли бодроперцового, хуже бы не стало», – размышлял он, снимая с неё мантию, чтобы осмотреть содержимое карманов. Причина срыва еще оставалась неведомой.

Но в карманах не оказалось ничего, кроме карандаша, палочки, палочки Блэка, мятых пустых бумажек и нескольких монет.

Недолго раздумывая, Снейп шагнул в камин (сдавшись уговорам Нины, он уже подключил его к внутренней сети) и оказался в кабинете мадам Помфри.

Разбудить лекаршу труда не составило, а уговаривать не пришлось. Накинув мантию, она проследовала в подземелья тем же способом, и, посмотрев на Нину, спросила: «Что Вы ей давали?». Северус подвёл Помфри к столу и молча показал на 6 пузырьков с каплями.

– Ещё вот это, с кровью дракона, но раньше.

– Пропорции? У Вас… простите, Северус, но у Вас не дрожали руки?

– Если и так, это мне не мешало. Этот состав я накапаю с закрытыми глазами, сам пил не один год.

– Я помню, – вздохнула женщина. Она измерила температуру Нины каким-то магическим датчиком на лоб. – 38,5… это уже довольно серьёзно, но… если уж кровь дракона не дала результата, я не знаю, что посоветовать…

– Чему Вас учили! Вы же врач! – разозлился Снейп.

– Успокойтесь, профессор Снейп! После такого набора зелий добавлять что-то надо осторожно. Возможно, они ещё не успели подействовать?

– Уже с полчаса прошло. Они действуют в минуты.

– Но… лучше не предпринимайте ничего до утра. Эти средства серьезны и только пропорция уравновешивает их, если добавить новое, побочные эффекты могут и проявиться… – целительница вздохнула. – Лучше выпейте успокоительного, а с утра вызовем врача из Мунго, если ситуация не изменится.

– Почему у неё пульс 170, когда она спит? Почти спит…

– Это какая-то магловская лихорадка, – мадам Помфри касалась своей палочкой плеча Нины, – магических причин я не вижу. Северус… почему Вы вообще дали ей ваше «отбойное зелье»? – серьезно спросила врач.

– Нервный срыв… я не могу сказать причины. Сильные эмоции, да ещё суд… Она… говорила что-то, что ей недолго осталось жить и в таком духе, – профессор сам заметно нервничал, вспоминая слова девушки.

– От нервных потрясений нет ничего лучше ваших капель, – честно призналась целительница, – возможно, если мисс Нина – маглорожденная волшебница, они дают меньший эффект, – сказала она предельно вежливо, но Снейп сорвался.

– Что за чушь?! Я создавал зелье для себя, я сам…

– Я знаю, Северус. Давайте ждать до утра, я ещё пороюсь в старинных книгах, – женщина скрылась в камине, оставив Снейпу датчик температуры.

Зельевар попытался лечь спать рядом с девушкой, но она металась по кровати со стонами и всхлипами, что вызывало у мужчины сильное волнение. Уж нервных срывов и в его молодости было немало, и он представлял, какой силы должны быть впечатления Нины.

Он не находил себе места и часа два ходил кругами по кабинету, в раздумьях.

Если отправиться в Мунго за врачом, никто оттуда не явится, пока мадам Помфри, колдомедик, лично не вызовет, – а то пришлось бы врачам бегать по каждому беспокойству разных нервных личностей. Себя Снейп не хотел относить к нервным личностям, но догадывался, что мадам Помфри предпочтет ждать утра, до прекращения действия растворов.

Температура Нины уже перешла за отметку 39, и мужчину это не на шутку испугало. Хотя дергающаяся стрелочка на приборе могла и соврать, но профессор сильно побледнел, вспоминая, какие побочные и аллергические реакции бывают на все выпитые лаборанткой капли, и какой к этому годится антидот. Но ведь это не отравление…

Внезапно его осенило, и вытащив из глубины шкафа мешочек с монетками, он набросил мантию и шагнул в камин. В «Дырявом котле» царил пьяный угар, чернота за окнами сглаживалась отсветами каминов и заплывших воском свечей, нетрезвые колдуны и ведьмы переговаривались за столиками на разной громкости, махали руками и призывали официантов. Северус, не вглядываясь в лица, выбежал на улицу, и коснулся палочкой нужных кирпичей. Дальше его ждала полная темнота, магазинчики Косого переулка не оставляли вывески горящими, и лишь слабый луч его палочки прорезал густой и вязкий мрак над мокрой брусчаткой.

Снейп шёл быстро, держа палочку на вытянутой руке, чтобы не освещать закрытое капюшоном лицо, и через несколько минут уже стучал кулаком в обшарпанную изрезанную ножом дверь. На ней, очевидно, давно опробовали десятки заклинаний, и, не дождавшись ответа, профессор тоже не постеснялся применить «бомбарду». Стёкла вылетели, но тут же образовались в проёме снова, и появился заспанный и злой хозяин лавчонки, – лысоватый мужчина с лицом под стать невеселому местечку.

– Пароль! – заорал он так, что дверь, кажется, вздрогнула.

Северус просто снял капюшон.

– А, профессор… – протянул тот, – давненько о вас не слышно. Чё средь ночи? – торговец спросонья распахнул дверь.

Снейп молчал, ожидая, что мужчина посторонится с порога.

– Вам как обычно? – хрипло спросил хозяин лавки, – бумсланг? Или сразу оборотное? Неужто чего из артефактов понадобилось ночью? Нынче вроде глухо с темной магией.

Профессор, удивившись неожиданной словоохотливости мрачного и пугающего посетителей продавца, тихо ответил:

– Мне нужна кровь единорога.

Торгаш изменился в лице и, рявкнув: «Таким не торгуем!», захлопнул дверь.

– Начинается, – поморщился Северус, – странная реакция в магазине, где продают гораздо более страшные вещи. Он снова вынес стёкла бомбардой, и, пока они не восстановились, успел зашвырнуть внутрь мешок с галеонами. Дверь снова открылась.

В этот раз торгаш молча подождал, пока Снейп войдёт, запер дверь на все замки и тщательно задернул шторы.

– Кровь единорога, – повторил Северус, левитируя мешочек на стол и рассыпав золото по грязной деревянной поверхности.

Продавец со свирепым лицом покосился на монетки.

– С чего Вы взяли, что пришли по адресу?

– А куда, если не к вам? – насмешливо бросил Снейп.

– Слушайте, профессор… Ещё и среди ночи. К вам уже давно нет доверия в наших кругах.

– Да что Вы говорите, – не менее насмешливо ответил зельевар, он даже бровью не повел на веское замечание. – Мистер Горбин! Не заставляйте меня ждать!

Мужчина дернулся, но спокойно открыл ящик стола и смахнул туда золото вместе с мешочком.

– В конце концов, кровь единорога можно получать и легально, по крайней мере, я с удовольствием буду так думать, – размеренно добавил Снейп. Оба прекрасно знали, что даже не убивая редких охраняемых существ, – ведь ради маленького флакона крови не обязательно совершать ужасное злодеяние, навлекая на себя всевозможные проклятия и магическую кару, не говоря уже об уголовной ответственности перед министерством, но торговать этим ингредиентом легально в любом случае нельзя. Если Вы не хозяин единорожьей фермы, а такая была всего одна где-то в греческих лесах, или хотя бы не владелец личного единорога.

Получив нужную склянку из мутного стекла, тщательно запечатанную и завернутую в несколько слоев пергамента, Северус убрался из лавки и торопливо вернулся в замок.

Он застал девушку в том же состоянии, без промедления развернул флакон и вылил половину в её приоткрытый рот. Часть, конечно, сразу оказалась на подушке, но хоть несколько капель должны подействовать. Вскоре Нина перестала ворочаться, дыхание и пульс выровнялись, но пальцы вздрагивали, нервно сжимая одеяло. Температура начала снижаться, несколько измерений почти успокоили профессора. Он очень долго сидел рядом на постели, потому что от ночных прогулок сон окончательно исчез, и держал её руку.

Рассвет уже давно занимался, возможно, после такого Нина проспит подольше.

Надо убрать по шкафам склянки, чтобы не напугать девушку тем, что ей пришлось это выпить. На случай пробуждения Снейп оставил флакон с кровью единорога на тумбочке с запиской: «Выпей всё».

Не успел он выйти в кабинет, как на пороге внезапно появился Альбус Дамблдор, вошёл без предупреждения и стука и сразу задал вопрос:

– Северус, почему Вы не на уроке?

Снейп машинально потянулся в карман, но вспомнил, что часов там нет.

– Что-то срочное, директор?

– Нет, просто меня удивило, что из подземелий доносится такой шум, вот я и спустился лично.

Зельевар чертыхнулся, представляя, что творится за соседней дверью, если урок давно идёт. На деканат были наложены антизвуковые чары, но странно, что по свету из окна спальни он не понял, сколько времени: на улице было пасмурно.

– Это всё?

– Не совсем. На завтраке пришло письмо для мисс Норден, а так как вас обоих не было, я счёл нужным его передать, – старец вытащил из мантии увесистый пергаментный пакет, замотанный грубой ниткой.

– Благодарю, – не удивившись, ответил Снейп.

– А где же мисс Нина?

– Видимо, проспала, – спокойно сказал профессор, переводя взгляд на часы над дверью, стрелки которых отмеряли новую минуту из горизонтального положения: уже четверть десятого.

Директор, ничего не сказав на такую прямоту декана, удалился.

Снейп, раздумывая о содержимом конверта от Энди МакФорест, отправился преподавать.

Сегодня он, к удивлению студентов, опоздал на целых 20 минут, пришёл помятый, бледный, с растрёпанными волосами и рассеянным взглядом. Да ещё и в класс, где учились близнецы Уизли, – неудивительно, что там царил кавардак.

Кажущаяся рассеянность профессора, однако, не мешала ему штрафовать учеников за малейшую провинность вроде перешептываний, выкрика с места, а к концу урока даже слишком высоко поднятой руки. В ответы он не очень вслушивался, зная наперед, что «Гриффиндор нормально никогда не готовится», поэтому на исходе часа «львята» сидели, как зашуганные хомячки, – за половинку урока у них слетело больше пятидесяти баллов. Пусть в копилке ещё много (спасибо квиддичу), но декан точно не похвалит.

Едва прозвучал звонок, Северус быстрым шагом покинул кабинет, и со звонком вернулся.

Вторым уроком тем же гриффиндорцам предстояло практиковаться в зельях, в результате чего все баллы за победу в игре из копилки исчезли. Даже у близнецов не было сил улыбаться в конце пары.

Минерва МакГонагалл, волей случая проходившая в коридоре мимо факультетских копилок, схватилась за сердце. Но, зная, что лишь один преподаватель может так любить Гриффиндор, помчалась в подземелья. По дороге выслушав сбивчивые речи выходящих студентов о том, что мастер зелий свирепствует, она успокоила подопечных (некоторые девочки уже плакали), и в боевом настроении шагнула в змеиный деканат.

– Северус! – крикнула дама с порога, но чуть растеряла свой пыл, не увидев никого в кабинете.

На крик профессор не отозвался, и она прошла в его покои.

Мужчина сидел на кровати, поникший, и держал за руку свою спящую помощницу, мисс Норден.

Он поднял усталый взор, в котором тут же промелькнуло негодование, и прошипел:

– Минерва! Чего Вы забыли здесь?

– Простите, Северус, но… – женщина позволила себе рассерженный шёпот, но обсуждение вопроса явно стоило вынести за пределы спальни, и Северус, гневно сверкнув глазами, вышел за ней. Смотрел он куда угодно, только не в глаза пожилой коллеге, зная прекрасно, что речь пойдёт о студентах.

– Северус… у Вас, кажется, проблемы? – произнесла женщина с сочувствием. – Мисс Норден больна? Я… понимаю Ваше беспокойство, – женщина приглушила голос, – могу я чем-то помочь?

Зельевар перевёл взгляд на её тревожное лицо. Женщина искренне волновалась.

– Я сейчас схожу к мадам Помфри, – добавила она.

– Не нужно. Я был ночью в больничном крыле.

– Тогда… может, стоит сказать директору? Возможно, он заменит Ваши уроки?

Северус взглянул в её глаза с недоверием, и она строго спросила:

– Только объясните мне, почему страдает как всегда мой факультет?!! Ты же сам в душе гриффиндорец, Снейп, я же знаю, – преподавательница на своём веку успела выучить и его самого, хотя трансфигурация не очень-то ему давалась, поэтому позволила себе ласковые нотки в голосе. Но продолжила с возмущением, – у гриффиндорцев исчезли почти все баллы!

Зельевара передёрнуло от её слов, потому что он вспомнил, как недавно вытащил меч из распределяющей Шляпы. Меч Годрика, вытащил с первого раза. Наверное, узнай Годрик о том, что его оружие достал слизеринец, – он сам бы съел Шляпу. Гриффиндорцы же помешаны на своём честолюбии, фыркнул про себя Снейп.

– За ваш львятник можете не волноваться, – странно ответил он и скрылся за дверью.

За последующие три урока все факультеты практически лишились накопленных за неполный месяц очков. Горстка изумрудов, возможно, была чуть внушительнее остатков других камней, но змеёнышам тоже досталось от декана. И, в отличие от остальных, жаловаться на его настроение им было некому.

Те группы, у кого в расписании сегодня стояло ЗОТИ, тихо радовались появлению нового преподавателя Ремуса Люпина, кормившего всех шоколадом, потому что на каждом следующем уроке зелий профессор Снейп появлялся бледнее и мрачнее, чем утром, а его помощница почему-то отсутствовала, что уже породило немало слухов среди учеников.

Все перемены он провёл в спальне, но девушка крепко спала, и радовало только то, что пульс и температура в норме.

Нина очнулась лишь в середине шестого урока, со страшной головной болью, и привстала на кровати. Увидев зелье, она попыталась вспомнить, что было вчера, и с трудом восстановила события. «Письмо от Энди, конечно же, вот что было последней каплей…»

Девушка повертела в руках склянку желтоватого стекла, сквозь которое просвечивало нечто блестящее, серебристое.

– Напоминает ртуть… А, впрочем, что уж теперь, – она выпила залпом, чувствуя, что горло обожгло, словно крепким алкоголем, но лишь на мгновение, и приятное тепло разлилось по всем клеточкам её тела. Вязкая жидкость имела металлический привкус, но отдельно вкуса и запаха не ощущалось. Нину переполнили энергия и бодрость, настроение подпрыгнуло, чувство сонной разбитости пропало, как будто и не было, и девушка вышла из спальни в поисках зельевара.

Она заглянула в лабораторию, когда 6й урок с отличниками уже заканчивался, и Снейп чуть не выбежал из кабинета, не думая о том, что за мысли появятся в юных головах.

В коридоре мужчина сразу обнял её, а после вгляделся в её совершенно нормальное полное жизни лицо. Значит, всё хорошо, значит, ей не зачем знать о его переживаниях, – самой спокойнее будет.

– Всё в порядке?

– Да. А чем ты меня лечил?

«Чем я тебя только не лечил», – подумал Северус.

– Не важно, и… у тебя постельный режим, – через силу улыбнулся он. – Иди, я скоро буду.

– Ну, нет, постельный режим только вместе с тобой, – Нина улыбалась гораздо ярче на приливе сил, и позволяла себе шутить. А что такого страшного случилось? Ну, проснулась с головной болью… всё, что происходило ночью, в памяти не задержалось. – Давай я поучаствую в уроке, работа же, – она нехотя освободилась от его объятий.