Текст книги "Мой Темный Квартет (СИ)"

Автор книги: Алекс Мелроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 51 страниц)

– Я … я забыл, как .., – тихо сказал Адамс, уткнувшись лицом в сгиб ее шеи, – я не помню … не чувствую …

– Все хорошо, – женские руки скользнули вверх по его обнаженному торсу, и тело содрогнулось, сжавшись от нежного прикосновения, – здесь только мы, слышишь? Только мы, и ты нужен мне, – подавшись вперед, она прижалась к его губам, притягивая его ближе к себе. Робкими, медленными движениями брюнет стянул ее халат, затем пижаму, сопровождая каждое движением внимательным вопросительным взглядом, обращенным к синим, сверкающим, как сапфиры, глазами, которые каждый раз неизменно отвечали ему «да». Он обнял ее, дыша ее жарким, живым телом, таким знакомым и родным, телом, мыслями о котором он жил все это время. Эта девушка, ее глаза, голос, тело, запах – именно она спасала его от безумия, от сумасшествия в аду, когда он убивал, жил годами по локоть в крови, жил без света и надежды. Воспоминания о ней и вкусе ее губ давали ему шанс на жизнь, удерживали его от перехода грани, от полного повиновения. Он не сдавался, боролся, воевал за свою свободу, только ради и из-за нее. И вот сейчас она снова рядом с ним, такая нежная, дорогая, совершенная во всех отношениях. И он понял, почему не поддался Тьме, почему не стал Любовником Лилит, почему не пал, почему не принял свою сущность всем сердцем, позволяя ему съесть все хорошее в нем. Именно из-за нее. Он знал, что, сколько бы ни прошло времени, через что бы ему не нужно было пройти, что пережить, что сделать, он бы сделал это, хоть сотни раз, уничтожая себя, погребая, душа, лишь бы добраться до нее и просто посмотреть в эти глаза, которые стали для нее миром, которые сейчас светились чем-то понятным только им, чем-то неправильным, запретным, но таким нужным.

Любовью...

Комментарий к Глава 48. Осталась последняя глава и эпилог.

====== Глава 49. ======

63 года спустя...

Блестящие, синие юные глаза ярко выделялись на сморщенном старческом лице. Женщина слабо улыбалась, скользя усталым взглядом по лицам, обращенным к ней: Эй-Джей, его жена Мила, их дети Лола, Роберт, и Генри, правнуки Эмма и Колин, дочка Эйприл с мужем Уиллом и сыном Остином. И Чак, неизменный Чарльз Макклаймен, прошедший бок-о-бок с ней через всю жизнь, верный тихий улыбчивый друг, поседевший, постаревший мужчина с добрыми морщинками у лучистых глаз.

– Мам, ты уверена? – прошептал Джей, сжимая ее руку, – мы можем быть здесь, с тобой, до самого конца. Только скажи.

– Нет, – Лекс покачала головой, нежно улыбаясь, – я не хочу, чтобы вы это видели. Я хочу пройти через это в одиночку. Спасибо, спасибо вам всем, – она обвела мутным взором всех, кто сейчас стоял здесь, провожая ее в последний путь, видя в их глазах слезы, – я бы не смогла представить сою жизнь без вас, вас всех. Милые мои, – она облизала пересохшие губы, посмотрев на детей, – я подарила вам свою тайну, свою сказку, я была с вами откровенно честна, и вы выросли чудесными людьми, которые в ответ подарили мне таких замечательных внуков и правнуков. Я хочу вам кое-что сказать .., – она зашлась кашлем, давясь воздухом, и Эйприл подскочила к ней с салфеткой и стаканом воды.

– Тише, тише, мам .., – прошептала она, вытирая ее лицо. Женщина поцеловала тыльную сторону ее руки, улыбаясь.

– Все в порядке, детка. Так надо. А я … я хочу вам всем сказать: не бойтесь жить, не бойтесь рисковать, делать что-то безрассудное, ошибаться, сходить с ума, бросаться в омут с головой, падать в пропасть, тонуть, задыхаться. Делайте то, чего боитесь. Просто живите, выжимайте из жизни по полной. И проживите свою жизнь так, чтобы когда вы будете лежать так же, как я сейчас, вам не было стыдно или грустно, что вы что-то не успели. Вот я, например, в жизни не успела сделать только одну вещь, – она повернулась к Джею и Эйприл, – я так и не сказала вашему отцу, что люблю его. Он знал это, мы оба знали, но я должна была сказать, а он должен был услышать. Я не успела, но вы, вы смогли, и я благодарна Миле и Уиллу, что они стали членами нашей семьи. Я вас очень сильно всех люблю.

– А мы Вас, Алексис, – сглотнула Мила, смаргивая слезы.

– Ребятки... Лола, Роберт, Генри, Остин, Эмма, Колин … Вы самые самые чудесные ангелочки! Берегите друг друга, не бросайте, помните – только вместе вы сила, – она снова зашлась кашлем, но, увидев, что дочь ринулась к ней, подняла руку, качая головой, – не надо, милая. Лучше поцелуйте меня все и идите. Пора.

– Мам .., – Джей и Эйприл склонились над ней, целуя ее морщинистые щеки, – мы тебя очень любим, мам …

Большая семья Адамс медленно, сморкаясь и сдерживая слезы, тихой вереницей, поцеловав напоследок старушку, вышли из палаты, оставляя ее практически пустой и холодной. Женщина устало потянулась, шевеля озябшими ногами.

– Все холодно? – Чак вышел из темного угла и сел на край ее кровати, сжав ее ледяную ладонь.

– Да уж пора, милый, – улыбнулась она. Их взгляды пересеклись, и что-то дрогнуло внутри, прорвалась плотина, и в их глазах выступили слезы, такие тяжелые, такие сложные для восприятия. В голове мелькали сотни воспоминаний: первая встреча, вечеринки, праздники, сражения; всплыли лица Брайана, Айзека, Алана … Женщина сглотнула, вспоминая тот страшный день, когда они втроем поехали исполнять мечту всей жизни Алана на его пятидесятый день рождения. С самого раннего детства, сколько он себя помнил, Хандерсон мечтал посетить самую богатую библиотеку Китая, где хранились невероятно ценные манускрипты. Они специально скинулись на совместное путешествие, но тогда … Никто так и не понял, что произошло, но через несколько часов после того, как Алана уехал в библиотеку, в новостях объявили, что обвалилась самая старинная часть здания. И Алан был там. В больнице им сообщили, что он впал в кому из-за полученных травм. Время шло, день за днем, они продлевали визу, ждали, сняв номер в отеле прямо около больницы, практически не отходя от палаты друга. И вот, спустя месяц, им объявили, что больше нет смысла продолжать поддерживать жизнь мужчины, который существовал, словно растение. Лекс помнила, как она орала, как плакала, срывая горло, рыдая в руках сдерживающего ее Чака, как не желала отпускать еще одного человека из своей жизни. Но у них не было выхода. До последних его вдохов они сидели у его кровати, сжимая его руку, и разговаривали, вслух вспоминали все их совместные моменты, до последнего поддерживая в нем жизнь, и именно они поймали и сохранили в своих сердцах его последний вдох.

– Ты не должна, Лекс. Не … не уходи .., – он сглотнул, прижимаясь дрожащими губами к ее руке, – не бросай меня. Живи, живи еще …

– Я устала, Чак... О, я так устала, – она нежно потерлась о его руку, – и они ждут меня. Там. Я знаю.

– А я? Ты оставляешь меня совсем одного. Вы все ушли, все меня оставили …

– Ты заслуживаешь жить, жить еще, дорогой. Не спеши...

– Меня тут ничто не держит. Только ты держала. Сначала Брайан, потом Айзек, Алан … Из всего нашего Квартета остался лишь я .., – он замолчал, кусая губы. Лекс подняла руку и коснулась его щеки.

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя? Люблю вас всех.

– А я люблю тебя. Мы все. Всегда любили … Знаешь, – он горько усмехнулся, – это, наверное, смешно, но все так, все четверо в одну … Глупо, да?

– Нет, – она покачала головой, улыбаясь, – не глупо.

Еще минут десять они так сидели, держась друг за друга, за жизнь, за их воспоминания. Потом Лекс подняла глаза, глубоко вдохнув.

– Пора, Чак …

– Нет, Ли, нет .., – он затряс головой, – пожалуйста...

– Мне больно, милый. Я устала … я … я держусь только ради тебя …

– Так держись, держись еще …

– Чак .., – она вскинула на него ресницы, и он замолчал, кусая губы.

– Да я понимаю … Только … передай им привет, хорошо? – мужчина сглотнул, задыхаясь, – и скажи Айзеку, что … что мне жаль … что я люблю его … Передай ему привет … Он навсегда остается моим любимым братишкой …

– Хорошо, Чак … хорошо, – приподняв голову, она мягко коснулась его морщинистой щеки, – а сейчас иди, иди … Я знаю, что он придет … Знаю …

– Ты уверена?

– Он всегда приходил. И сейчас придет, – твердо произнесла она, кивая, – придет.

– Хорошо … Прощай, Ли .., – быстро поцеловав ее в лоб, Макклаймен вышел из палаты, прикрыв за собой дверь. Алексис медленно приподнялась на подушках, ложась удобнее, и прикрыла глаза, глубоко дыша. Она расслабилась, отпуская усталые конечности. Яркий солнечный свет пробивался сквозь прикрытые веки, лучи согревают изможденное тело, наполняя его иссохшие клетки теплом, живительным светом.

– Ну здравствуй .., – послышался тихий, нежный шепот, и женщина, открыв глаза, увидела в лучах солнца стройную фигуру молодого парня, глядящего на нее сверху вниз. Загорелая кожа, не тронутая морщинами, пухлые губы, улыбка, блеск юных глаз.

– Не смотри на меня .., – задыхаясь, прошептала Лекс, отворачивая лицо, – я … я постарела … я страшная … не смотри на меня … Я … я уже не та, а ты … ты .., – ее сердце бешено стучало, когда она, косясь на него краем глаз, дрожала от его молодой свежей красоты, его жара, юности, чистоты, в которую она когда-то влюбилась.

– Глупенькая .., – усмехнулся Брайан и, наклонившись, повернул к себе ее лицо, – ты всегда для меня красивая. Самая красивая, самая желанная, самая нежная. Не вздумай отворачиваться от меня сейчас, милая. Я здесь ради тебя.

– Ты заберешь меня с собой? – прохрипела она, глотая слезы, – заберешь?

– Конечно. И больше никогда тебя не отпущу.

– А … а Айзек? И Алан? Я их увижу?

– Все может быть .., – он протянул ей руку, – тебе только нужно мне довериться.

– Я всегда тебе доверяла, – не задумываясь, прохрипела Лекс, беря его руку и крепко сжимая ее своей старушечьей рукой. Брайан мягко улыбнулся и, наклонившись, прижался к ее лбу, затем нежно поцеловал потрескавшиеся губы. Женщина расслабилась от прикосновения давно забытых губ, позволяя свету, источаемому им, поглотить ее без остатка, и она воспарила, воспарила в свет и их сердцебиение …

Когда Лекс открыла глаза, вокруг был свет, только свет, чистый, невинный, непорочный. Она огляделась и опустила глаза, глядя на себя: она была словно одета в мраморно-белый костюм, плотно облегающий ее тело. Создавалось впечатление, что она полностью обнажена, хотя именно так она себя и чувствовала – хрупкая, открытая, девственно-невинная. Она коснулась своих черных волос, мягкой кожи, тела, юного и свежего, словно не было всех этих лет, всего этого времени, старости …

– Лекс .., – послышался тихий шелест за спиной. Обернувшись, девушка увидела Алана и Айзека, таких же нагих и чистых, но не было и намека на смущение: она слишком сильно любила, слишком долго скучала.

– Мальчики .., – сорвалось с ее губ, и она бросилась вперед, обхватывая их руками и прижимаясь к ним всем телом, – мальчики … мальчики мои .., – шептала она, целуя их нежные лица, ловя губами их улыбки, пока их крепкие, надежные руки обнимали ее, – я … я так скучала … А вы, – она лукаво посмотрела на них, – вы все это время были тут, вместе?

– Как-то так вышло, – кивнул Айзек, сверкая белозубой улыбкой, – кокнулись и оп! – уже тут, рядышком. А .., – он помолчал, кусая губы, – как там мои … ?

– Все с ними отлично. Линдси написала книгу, Томас и Джеймс исколесили весь мир. А Чак передал вам привет, – она окинула обоих многозначительным взглядом.

– Да, – нежно усмехнулся Алан, почесав подбородок, – наш самый живучий товарищ...

– Он очень скучает …

– Мы знаем, Ли, знаем .., – они помолчали, не зная, радоваться ли им или грустить. Смерть показалась им не такой уж и страшной, как они думали, но в то же время было бы легче, если бы они вместе были. Правда, можно ли желать другу смерти? – Бред какой-то …

– Я запуталась, – призналась Лекс, тряхнув волосами, – не знаю, что сказать …

– Может, «привет»? – послышалось из-за спины, и друзья, обернувшись, увидели широко ухмыляющегося Брайана, положившего руки на бедра. Девушка ошарашенно приоткрыла рот, задохнувшись от его красоты: чистейшая бледная кожа, блестящие угли глаз, иссиня-черные лохматые волосы, стоящие торчком, мускулистое тело. Он словно сошел со страниц их памяти, такой же молодой и уверенный, как раньше.

– А вот и ты, – фыркнул Хандерсон, улыбаясь, – мы уж заждались.

– Да иди ты уже к нему, – ухмыльнулся Айзек, подталкивая девушку вперед. Она же, на негнущихся ногах, подошла к нему и положила руки ему на грудь, не в силах наглядеться на него.

– Ну привет, принцесса, – улыбнулся тот, обнимая ее, – соскучилась?

– Больше жизни .., – отозвалась та, едва шевеля губами. Она уткнулась носом в его грудь, вдыхая его знакомый и такой родной запах. Как хорошо …

– Ну вот и все, как бы .., – протянул Макклаймен, почесав в затылке.

– Все хорошо, Айз, – улыбнулась Лекс, поворачиваясь к ним, сияя счастливыми глазами, – все хорошо.

– Эй, котенок, – вдруг обратился к ней Брайан, поворачивая ее лицо к себе, – я люблю тебя, – брюнетка замерла, боясь дышать. Она ослышалась? Ей померещилось? Она спит? – слышишь? Я. Люблю. Тебя. Алексис, – твердо повторил брюнет, сжимая ее плечи, глядя ей в глаза.

– А я люблю тебя, – дрожащим от волнения голосом отозвалась она, целуя его, – люблю, люблю, люблю!

– Нам, наверное, пора, – нехотя прервал их счастливый донельзя Алан, широко улыбаясь. Все четверо повернулись в сторону яркого, слепящего их света. Они улыбнулись, переглянувшись, и взялись за руки, глядя вперед. Ведь, когда все вместе, идти хочется только вперед.

– Алексис! Вставай немедленно! Ты и так уже опаздываешь, – громкий крик матери ворвался в разноцветную дымка сна, и я резко открыла глаза. Синий, голубой, желтый. Тысячи потерянных цветов замелькали перед глазами. И шум. Дикий шум с улицы. Да что там, черт возьми, происходит? Вскакиваю и замираю, почувствовав под ногами невероятно мягкий коврик. Что он тут делает? Оглядываясь по сторонам, я подхожу к окну и слегка отодвигаю легкую воздушную занавеску... Как высоко! Этаж двадцатый, не меньше. “Двадцать третий”, подсказывает подсознание. Но как?.. Громкий стук каблуков, и в комнату врывается мама. На ней лиловое платье-футляр, туфли на толстом каблуке, темные волосы собраны в аккуратный, замысловатый пучок, на лице – как всегда тонна макияжа, как случается каждый раз, когда она собирается на свидание, – Алексис Сидней Маллейн! Уже восемь часов, а ты еще не одета! Я не собираюсь ждать тебя вечно! Немедленно оделась! – ошарашенно пялюсь на нее, не понимая, что она несет, – что ты застыла, как амеба? Одевайся, я сказала!, – и грохоча каблуками, она вышла из комнаты. А я действительно застыла как одноклеточное, стараясь сложить факты. Потом метнулась к двери:

– Мам!

– Что?, – послышался ее голос где-то издалека.

– Какое сегодня число?

– Тьфу-ты, – выругалась она, – третье сентября, солнышко. Первый день в колледже. Спать надо меньше...

Но я недослушала, закрыв дверь и медленно сползая вниз по ней. Волосы больно цепляются за неровности на дереве, но я даже не обратила на это внимания. Весь мой внутренний мир сейчас вращался, как детские карусели. Едва не ударившись головой, я вскочила и схватила свой телефон. Действительно. 3.9.14. Но как такое вообще возможно?!

Упала на кровать, пытаясь осознать действительность. Вот она, на ладони. В телефоне нет Их номеров, нет Их фотографий, Их сообщений... Просто Их нет. Сон? Но разве такое бывает? Неужели мне приснился этот мой Квартет? Нет, господи, нет... Крупные слезы заструились по щекам, сердце сжалось, отказываясь принимать правду.

Неужели они мне приснились? Они. Айзек, раздражающий, порой, своей жизнерадостностью. Чак, достойный искреннего уважения за его преданность и верность. Алан, наша ходячая энциклопедия с невероятно добрым сердцем. И Брайан. Брайан... Брайан. Брайан! Нет! Я заплакала бы в голос, если бы не прикусила губу. Крик и стоны рвались из груди. Нет, пожалуйста, нет... Он не может быть просто сном! Он, просто выбешивающий своим равнодушием и грубостью. Он, ненавидимый порой из-за своей вечной готовности начать и отбить словесную перепалку. Он, чертов придурок с телом, за которое можно убить. Он, дикий извращенец, из-за которого мне постоянно приходится держать свои желания за семью печатями. Он, обладатель самых соблазнительных губ. Он, имеющий глаза цвета плавленного шоколада, в котором я утонула сразу же и больше никогда не выплыву. Он, умеющий обнять так, что ты захочешь задохнуться в его руках. Он, умеющий нажать на ту самую точку, что любая будет готова сделать ради него все, чего бы он не пожелал.

И его нет?

Их нет?

Нет всего, через что мы прошли? Что прожили?

Никогда не было этих вечных подколов и сумасшедших выходок Айзека?

Никогда не было этого успокоительного голоса Чака?

Никогда не было этого милого “умничанья” Алана?

Никогда не было нашей дружбы, наших праздников, вечеринок?

Именно в это секунду я поняла, что всему пришел конец. Даже пропало желание продолжать что-то делать. Как можно принять реальность, когда во сне ты прожила столько лет? Однако делать нечего … Сон и есть сон, но настоящее так жестоко …

Кое-как одеваюсь и даже не запоминаю дорогу в колледж. Вокруг мелькают дороги, прохожие, магазины, но мой взгляд ни на чем не останавливается. В голове такая каша, что я готова провалиться сквозь землю. Да и в колледже я не смотрю под ноги, плетясь к нужному кабинету, глядя в пол, прижимая к груди сумку. Иногда меня окликает кто-то, но я и не думаю остановиться: а зачем? Мне нет дела до моей реальности, это не моя жизнь. Свою я уже прожила. Выбираю в классе самую последнюю парту, забиваясь в угол, и утыкаюсь взглядом в парту, собираясь с мыслями. И что дальше? Что делать? Как жить? Как делать шаги в этом мире, если ты уже закончил свой путь?

– Приветик. Новенькая? – раздается веселый голос из дымки. Вздрагиваю и поднимаю глаза, задыхаясь. Лохматые черные кудри, наглая дружелюбная ухмылка и шоколадные насмешливые глаза, в которых я тону, тону, тону …

Комментарий к Глава 49. Остался эпилог...

====== Эпилог. ======

Вы когда-нибудь смотрели на небо? Подолгу, внимательно, жадно изучая звезды, обдумывая их историю. А не для отмазки, проходя ночью и равнодушно бросив взгляд на небо. И не в рамках своей профессии, изучая озлобленно опостылевшие небесные светила.

Нет?

Тогда выкроите как-нибудь летней ночью хотя бы полчаса свободного времени, лягте на спину на зеленой траве и смотрите, смотрите, смотрите ... Вашим глазам откроется абсолютно другой, новый мир, с его тайнами, открытиями, неизведанными точками и чем-то недосягаемо прекрасным.

И если в вашем сердце есть хотя бы крупица романтики, спустя некоторое время вы заметите созвездие, о котором вы точно никогда не слышали, о котором не написано ни в одной ученой книге, о котором вам не расскажет ни один самый умный ученый. Оно незаметно, скрыто от посторонних, лишних глаз, которые не способны принять его историю.

Это созвездие двух людей, держащихся за руки и идущих вперед.

Куда это “вперед”?

Вперед к новым свершениям, к приключениям, к исполнению желаний. Туда, где хрупкую девушку защищают четыре парня, которые стали ее опорой, защитой, стеной, друзьями, ее Темным Квартетом, внесшим в ее жизнь свет, который не сотрет ни один темный луч, ни одна проблема или ненастье.

Говорят, мы все приходим из звезд, несмотря на то, что нас рожают матери. Все мы – дети этих миллионов светящихся точек, заполонивших небо. Так что же получается?

Пришедшие из звезд в них и уйдут.